Приятно оставить отзыв.

Что-то пошло не так, повторите попытку позже.

Этот ресурс еще не был проверен

В целях обеспечения качества наших обзоров только клиенты, которые приобрели этот ресурс, могут просматривать его

Сообщите об этом ресурсе, чтобы сообщить нам, если он нарушает наши положения и условия.
Наша служба поддержки рассмотрит ваш отчет и свяжется с вами.

Лев Толстой обзор

Основные работы:
семейное счастье (1859)
казачества (1863) (1863)
война и мирный (1865-1869) (1865-1869)
Anna Karenina (1873-1877)
Смерть Иван Ильич (1886)

Биографические заметки

Граф Лев Николаевич Толстой родился в большом семейном имении Ясная Поляна, примерно в 130 милях к югу от Москвы, и получил образование в Казанском университете с 1844 по 1847 год, после чего поступил на военную службу. служил артиллерийским офицером, наблюдая боевые действия с горскими племенами на Кавказе (описано в Казаки ) и против французов и англичан в Крымской войне.После военной службы Толстой вернулся в Ясную Поляну, чтобы управлять своими имениями, где он основал и преподавал «чрезвычайно «прогрессивную» школу для крестьянских детей» (Нортон 1419). Он женился в 1862 году и стал отцом тринадцати детей.

Писательская карьера Толстого началась во время его службы в армии, а его рассказы о войне создали ему литературную репутацию. Его огромный первый крупный роман « Война и мир », один из величайших романов, когда-либо написанных, является панорамным и поистине масштабным: в дополнение к описанию событий, кульминацией которых стало вторжение Наполеона в Россию в 1812 году, Толстой изображает весь спектр российского общества, в центре внимания в первую очередь два главных героя, граф Пьер Безухов и князь Андрей Болконский, оба из которых идут параллельными путями в поисках законного смысла жизни. Анна Каренина , другой шедевр Толстого, представляет собой роман о нравах, изображающий прелюбодеяние главного героя, но также следящий за духовным ростом персонажа по имени Левин, который, как Пьер и Андрей в Война и мир , ищет значительный смысл в жизни. Все трое этих «искателей душ» в двух гигантских романах ясно представляют аспекты личности Толстого.

В 1870-е годы Толстой пережил глубокий духовный кризис и религиозное обращение в разновидность радикального, примитивного христианства: он стал по существу основателем радикального религиозного культа, поскольку по всей России возникали толстовские общины.После этого кризиса Толстой отказался от своей более ранней художественной литературы и на время обратился к написанию документальной литературы, отстаивающей его моральные и религиозные идеи (включая радикальное смешение и переписывание четырех Евангелий как единого единого повествования). В конце концов он вернулся к написанию художественной литературы, но только как средство передачи своих новых убеждений с подчеркнутой дидактикой. В более поздние годы Толстой, к большому огорчению своей семьи, пытался отказаться от всего своего имущества и богатств, живя очень просто, как крестьянин, и даже шил себе одежду и обувь и возделывал землю вместе со своими бывшими крепостными.После одного особенно горячего спора с женой по поводу завещания Толстой ушел из дома и какое-то время скитался по деревне, пока не заболел и не умер на вокзале в Астапово.

«Простота лучше всего»

Хотя раскол между до- и посткризисной прозой Толстого заметен, весь толстовский канон довольно последовательно представляет многие из наиболее важных тематических проблем Толстого, не более чем ценность, которую Толстой придавал отказу от пагубного влияния «цивилизованного общества» и использованию преимуществ самой простой жизни.Действительно, в начале своей жизни Толстой разрывался между двумя полярными силами «света» и «крестьянской простоты», деля свое время на чередующиеся периоды наслаждения удовольствиями «светско-светской» городской жизни и затем возвращаясь в деревню, с некоторыми чувство вины за свои эксцессы, чтобы быть «ближе к земле». Он чувствовал почти мистическое превосходство в простой и якобы более приземленной жизни крестьян, «незапятнанных» бедами «цивилизованного общества». Эта дихотомия отражена в важности крестьянских персонажей практически во всех произведениях Толстого, ранних и поздних, и действительно, конфликт широко изображается как Пьером Безуховым в «Война и мир », так и особенно Левиным в «Анне Карениной »: последний в какой-то момент занимается воспитанием крепостных и обрабатывает землю своими руками, как это делал Толстой.В «Смерть Ивана Ильича » Толстой изображает «идеальное превосходство» и «врожденную природную мудрость» крестьянина через образ Герасима, единственного персонажа, живущего вне влияния или без значительного учета «общества».

Сверхъестественный психологический реализм

Как я уже писал в другом месте: «Одной из ключевых граней величия Толстого как романиста является его способность заставлять читателей постоянно думать: «Я знаю именно таких персонажей», «У меня есть был как раз в такой ситуации», и «У меня была точно такая же мысль. «Независимо от того, кто мы — русские, американцы, японцы или венесуэльцы, — и независимо от нашего возрастающего расстояния во времени от изображаемого Толстым русского мира конца девятнадцатого века, населенного самыми разными персонажами, от крестьян до принцесс, мы постоянно обнаруживаем, что отождествляем себя с почти сверхъестественная степень с персонажами Толстого. Именно это сильное чувство отождествления со своими персонажами и их мирами побудило Мэтью Арнольда сказать, что в году «Анну Каренину» год Толстой создал не искусство, а «кусок жизни» (412).Именно это тесное отождествление с персонажами Толстого побудило Перси Лаббока сказать о «Войне и мире »: «Дело романиста — создавать жизнь, и вот она действительно создана!» [. . .] Петр, и Андрей, и Наташа, и прочие дети вчерашние, сегодняшние и завтрашние; ни в одном из них нет ничего, что было бы не на все времена» (29–30). Так часто мы чувствовали точно такое же волнение Наташа на долгожданной вечеринке, мы чувствовали точно такое же чувство вины, которое так тяжело тяготило Пьера после ночи кутежа, мы чувствовали то же самое разочарование Андрей Болконский имеет дело со своим стареющим отцом. Величайшая часть волшебства Толстого в создании жизни , несомненно, заключается в его необычайной способности так глубоко видеть то, что лежит внутри всех нас, что объединяет нас, как живых, дышащих личностей, самым фундаментальным образом» (черновик «Иллюзии Универсальность в Иван Ильич ” 18).

В частности, в «Смерть Ивана Ильича » мы переживаем такого рода «я знаю именно таких » в мыслях и поведении ряда персонажей, но это несомненное свидетельство способности Толстого изображать человеческая природа со сверхъестественной, почти шекспировской проницательностью, что, как сказал Ю.Дж. Даянанда доказал, что Иван Ильич, по-видимому, совершенно точно следует наблюдаемой модели горя или противостояния смерти, которую испытывают действительно умирающие люди, особенно «пяти стадий», установленных Элизабет Кюблер-Росс почти через столетие после того, как Толстой написал рассказ. Больше всего здесь впечатляет то, что Толстой представлял процесс, а затем так правдоподобно представил его в Смерть Ивана Ильича (см. YJ Dayananda, YJ, « The Death of Ivan Ilych : A Psychological Study on Death and Dying », Литература и психология 22 (1972): 192-97.

«Цель искусства»

«Как он объясняет в «Что такое искусство?» (1898 г.), Толстой считал, что искусство должно функционировать «как средство объединения людей, соединяя их вместе в одних чувствах» (43). Толстой считал лучшим искусством своего времени передавать «религиозные чувства, побуждающие к единению и братству людей», стремясь передать «такие чувства, которые могут соединить всех без исключения» (164–65). объединение читателей, разделяющих одни и те же чувства, проявляется в подавляющем научном консенсусе в отношении того, что Смерть Ивана Ильича обращается или относится ко всем нам повсеместно.Как отмечает Гэри Ян, «роман производит впечатление на читателя [. . .] прежде всего с очевидной применимостью жизни и смерти ее главного героя к каждому читателю в отдельности» (9) (набросок «Иллюзии всеобщности в Иване Ильиче » 1-2).

Несколько тем, мотивов и особенностей для размышления при чтении Смерть Ивана Ильича

“Фальшь” жизни Ивана Ильича.

Неуклюжее повторение ключевых слов, таких как «приятный», «правильный», «благопристойный», «легкий», «приятный», «фальшивый» и других.

Значение Герасима.

Точки пересечения или связи между первой главой и последующими главами.

Иван Ильич в роли обывателя? Поощрение Толстым универсального отождествления со своим несколько презренным главным героем.

Признание Иваном Ильичем своей фальши в других.

Психологический реализм, у самого Ивана Ильича и у других.

Юмор в Смерть Ивана Ильича ?

Большая постоянная актуальность любой из центральных тем повести.

Первое предложение второй главы как тема новеллы: «Жизнь Ивана Ильича была самой простой и самой обыкновенной и потому самой страшной». (Борис Сорокин, отмечая идиоматические нюансы, по-видимому, упущенные Эйлмером Модом, уточняет перевод: «жизнь Ивана Ильича была совсем обыкновенна, обыкновенна и весьма ужасна» [489]).

Представление религиозных истин в новелле?

Мудрость от Толстого – Блог Джейсона Коллинза

Я только что закончил “Войну и мир” Льва Толстого и попутно отметил пару отрывков.

Первые два согласуются с историей о том, что большая часть бихевиористской науки является формализацией здравого смысла. Во-первых, предвзятость задним числом:

В исторических сочинениях за 1812 год французские писатели очень любят говорить, что Наполеон чувствовал опасность продолжения своей линии, что он искал сражения и что его маршалы советовали ему остановиться под Смоленском, и делать подобные заявления, чтобы показать, что Опасность похода уже тогда понималась. Русские авторы еще любят рассказывать нам, что с началом похода был принят скифский военный план для заманивания Наполеона в глубь России, и этот план одни из них приписывают Пфуэлю, другие одному французу, третьи Толлю, а другие опять самому Александру, указывая на заметки, проекты и письма, содержащие намеки на такую ​​линию действий. Но все эти намеки на случившееся, как со стороны французов, так и со стороны русских, выдвигаются только потому, что вписываются в событие. Если бы этого события не произошло, эти намеки были бы забыты, как мы забыли тысячи и миллионы намеков и ожиданий противоположного, которые были тогда в ходу, но теперь забыты, потому что событие их фальсифицировало. Всегда так много догадок относительно исхода того или иного события, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я сказал тогда, что так будет», совершенно забывая, что среди их бесчисленных догадок многие должны были быть совершенно противоположными. эффект.

Далее, смещение подтверждения:

Но это были только предположения, которые казались важными молодым людям, но не Кутузову. Благодаря своему шестидесятилетнему опыту он знал, какое значение придавать слухам, знал, как склонны люди, которые чего-либо желают, группировать все новости так, чтобы они, казалось, подтверждали то, что они желают, и он знал, как легко в таких случаях они опускают все, что делает наоборот.

Толстой тоже кое-что знал о статистике и предвзятости отбора:

Казалось бы, в каких почти неимоверно нищенских условиях находились в то время русские солдаты — без теплых сапог и тулупов, без крыши над головой, в снегу при восемнадцатиградусном морозе и даже без полного пайка ( комиссариат не всегда успевал за войсками) — они представляли бы очень грустное и удручающее зрелище.

Наоборот, никогда еще армия при самых лучших материальных условиях не представляла более веселого и оживленного вида. Это было потому, что всех, кто начинал впадать в депрессию или терял силы, день за днем ​​отсеивали из армии. Все физически или морально слабые уже давно остались позади, и остался только цвет армии — физически и умственно.

А стоимость медицины в те времена:

У него было то, что врачи назвали “желчной лихорадкой”. Но, несмотря на то, что врачи лечили его, пускали кровь и поили лекарствами, он выздоровел.

Том X | Толстоведение

ТОМ X

Том X, 1998 г.

ТИТУЛЬНЫЕ СТРАНИЦЫ

СОДЕРЖАНИЕ

ПРИМЕЧАНИЕ ОТ РЕДАКТОРА

Донна Туссинг Орвин

ИЗДЕЛИЯ

​Рафаэль Ловенфельд: первый биограф Льва Толстого «Замечания, представленные на Яснала Поллана, 30 сентября 1998 г.»

Питер Г. Крейн

Функция боли в «Смерти Ивана Ильича» Толстого

Дэвид Данахер

Синдром Питера Пэна Анны Карениной

Владимир Гольштейн

О стиле рассказа для народа

Гэри Р.Ян

Язык и смерть в детстве и отрочестве Толстого Руссо и юродивый

Лиза Кнапп

Лесков, Толстой и три вопроса

Ирмхильд Кристина Шперле

АРХИВНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

​Лев Толстой и Джеймс Мавор

Галина Алексеева

ТОЛСТОВСКАЯ СТИПЕНДИЯ В РОССИИ И ЗА РУБЕЖОМ

​Кандидатские и докторские диссертации, написанные в бывшем Советском Союзе (БСС) и России о Льве Толстом, 1941-1997

Халимур Хан

Аннотированная библиография за 1997 г. и начало 1998 г.

Марк Конлифф

Репортаж из Ясной Поляны, 29 сентября – 3 октября 1998 г.

Уильям Никелл

Запрос редакции нового академического издания произведений Толстого

ОТЗЫВЫ

Джордж Р.Клэй, Феникс Толстого: от метода к смыслу в войне и мире (Дэвид Слоун)

Наташа Санкович, Создание и восстановление опыта: повторение у Толстого (Джина Коварски)

С. Л. Толстой, Сергей Толстой и духоборы: Путешествие в Канаду: Дневник и переписка (Сергей Толстой и духоборы: путешествие в Канаду: Дневник и переписка) Татьяна Никифорова, сост. и примечания. Джон Вудсворт, транс, Эндрю Донсков, изд. (Роберт Уиттакер)

Календарь мудрости: ежедневные мысли для питания души, написанные и отобранные из священных текстов мира Львом Толстым.Перевел и отредактировал Питер Секирин (Майкл Хайм)

«Анна Каренина» Льва Толстого и «Анна Каренина» Бернарда Роуза: и близнецы никогда не встретятся? (Эллен Шанс)

Дуэт в страсти и страдании: фестиваль «Следующая волна Анны Карениной общего опыта», Бруклинская музыкальная академия, Нью-Йорк, 11–14 ноября 1998 г. (Аня Гроте)

Руководство для авторов

Лев Толстой и урок, который должны усвоить все ораторы

В наш век социальных сетей легко не заметить истории из классической литературы.И все же они содержат ценные уроки, которые сегодня так же важны, как и столетия назад. Один из таких уроков исходит от Льва Толстого в его повести «. Сколько земли нужно человеку?». . Джеймс Джойс назвал ее «величайшей историей, которую знает мировая литература».

История Пахома

Главный герой – человек по имени Пахом. В начале истории он человек со скромным достатком, который сетует на то, что у него недостаточно земли.Он заявляет, что «если бы у меня было много земли, я не боялся бы самого Дьявола!». Мало ли он знает, что черт сидит за печкой и слушает.

Вскоре после этого Пахому удается купить землю у дамы в его деревне. Он много работает, получает прибыль и может погасить свои долги и жить более комфортной жизнью. Но он не удовлетворен и переезжает на больший участок земли. Пахом выращивает больше урожая и накопил небольшое состояние, но этого все равно недостаточно.

Наконец, Пахом слышит о башкирах, простом народе, владеющем огромными землями в глубине Средней Азии.После долгого перехода Пахом встречает башкир в бескрайней степи. Он готов договориться о цене за как можно больше земли, но прежде чем он успевает это сделать, башкиры делают ему очень необычное предложение, такое же, как и у любого, кто хочет купить у них землю.

Предложение башкир

За тысячу рублей (крупная сумма по тем временам) Пахом может прогуляться по территории сколь угодно большой. Он должен начать на рассвете и отметить свой маршрут лопатой в ключевых точках пути.Если он вернется в исходную точку до захода солнца, отмеченная им земля будет принадлежать ему. Если он не вернется вовремя, деньги аннулируются.

Пахом в восторге. Он уверен, что сможет преодолеть большое расстояние и что у него будет больше земли, чем он мог себе представить. Той ночью Пахому снится зловещий сон, в котором он видит себя лежащим мертвым у ног смеющегося Дьявола.

На следующий день, когда башкиры наблюдают со стартовой точки, Пахом в хорошем темпе отправляется в путь, как только солнце выходит за горизонт.Он покрывает много земли, отмечая свой путь на ходу. В разные моменты он начинает думать, что ему следует изменить направление и вернуться назад, но его постоянно искушает мысль добавить еще немного земли.

День подходит к концу, и когда солнце начинает садиться, Пахом обнаруживает, что он все еще далеко от исходной точки. Поняв, что он слишком пожадничал и захватил слишком много земли, он со всех ног бежит обратно туда, где его ждут башкиры. Он прибывает в исходную точку как раз перед закатом солнца.Однако, пока башкиры радуются его счастью, Пахом падает замертво от истощения.

Толстой заключает: «Башкиры цокали языками, чтобы показать свою жалость. Слуга взял лопату, вырыл могилу, чтобы Пахом мог лечь, и похоронил его в ней. Шести футов от головы до пяток было все, что ему было нужно».

Урок

В повести Толстой обращается к извечному вопросу о том, сколько богатства нужно человеку. Сколько достаточно? Это всегда вопрос, над которым стоит задуматься.Однако мне приходит в голову, что Толстой преподал ценный урок выступающим, когда дело доходит до их выступлений.

Слишком часто мы похожи на Пахома. Мы продолжаем добавлять все больше и больше к нашим презентациям: еще одна идея; еще пара слайдов; еще несколько моментов. В результате получается презентация, набитая до предела информацией, большая часть которой не будет запоминаться аудиторией. Важные моменты теряются в море посторонних деталей.

Кроме того, так же, как Пахому приходилось мчаться, чтобы выполнить задание до истечения его времени, мы часто оказываемся в аналогичном положении.Поскольку до нашей презентации осталось всего несколько минут, мы понимаем, что нам еще многое предстоит охватить. В результате мы мчимся по оставшемуся материалу, пропуская некоторые пункты (и слайды) и замалчивая другие, чтобы закончить вовремя.

Если Пахом напоминает вам (немного) вас самих, когда дело доходит до презентаций, вспомните риторический совет, который дает Толстой: «Сколько земли нужно человеку?» Каково ваше ключевое сообщение? Сколько информации нужно вашей аудитории, чтобы понять это? Сколько слайдов (если есть) вам нужно, чтобы передать сообщение? Что вам нужно сделать, чтобы донести свое сообщение убедительно и запоминающимся образом? Что важно, а что можно опустить?

Волшебной формулы не существует.