Продолжительность – 1 час 50 минут (без антракта)
Провокационный, бунтарский, интерактивный спектакль о том, как гений может быть человеком, а обычный человек героем. Фантасмагорическое переплетение двух биографий: Пушкина и маленького человека по фамилии Питунин на фоне кризиса среднего возраста.
Александр Сергеевич Пушкин – «наше все», почти божество, светоч дотянуться до которого невозможно. Выход один — слепо восхищаться. Но есть смельчаки. И такой герой пьесы «Спасти камер-юнкера Пушкина» — Михаил Питунин. Он Пушкина возненавидел еще в детстве! Но удивительное дело: любовь снова приводит этого маленького человека к гению. И здесь начинаются интересные открытия и поиски. Может, гениальный Пушкин придаст смысла непутевой жизни совсем не гениального Питунина? Кто как не великий поэт, с детского сада сопровождавший везде и всюду, найдет выход из кризиса среднего возраста? Так, благодаря переплетению жизни Питунина и биографии Пушкина, в спектакле происходят метаморфозы.
«Вместе с главным героем спектакля зритель ищет ответы на вопрос: «Почему Пушкин так дорог русскому человеку?». «Есть ли место Пушкину в обычной жизни»? И резонный вопрос – «Есть ли в жизни место подвигу?», – Андрей Тимошенко.
Игровая форма спектакля, интерактивные моменты, музыка группы «АукцЫон», выход артистов в зал — все с напором и азартом нацелено на полное погружение зрителя. В том числе и чудеса актёрского перевоплощения. Например, Нина Няникова — то строгая учительница, то любимая девушка, то торговец эротическими журналами, у которого на прилавках не оказалось томика Пушкина. В спектакле много ностальгии по советским временам, на сцене узнаваемые вещи из той эпохи.
Премьера состоялась 25 февраля 2021 года.
СМИ о спектакле:
Пресс-служба: Андрей Тимошенко: «Спасти камер-юнкера Пушкина»
Пресс-служба: В театре драмы замахнулись на «наше всё»
ГТРК «Поморье» о подготовке к премьере
«Регион 29»: Бунтарь с детсада: «архдрама» покажет спектакль «Спасти камер-юнкера Пушкина» — о месте подвигу в жизни троечника
Пресс-служба: В Архдраме — премьера «Спасти камер-юнкера Пушкина»
«Двина сегодня»: Спасти Пушкина: в Архдраме поставили спектакль о «солнце русской поэзии» в жизни обычного человека
Агентство ТАСС: Архангельский театр драмы представил премьеру спектакля о Пушкине в необычном формате
«Российская газета»: Архангельский театр драмы представит интерактивный спектакль о Пушкине
Газета «Архангельск»: Наше всё в интерьере обыденности: в Архдраме представили новый спектакль «Спасти камер-юнкера Пушкина»
ВГТРК «Поморье»: Этим вечером в Архангельском драматическом премьера — «Спасти камер-юнкера Пушкина»
ТВ «Регион 29»: В Драмтеатре презентовали премьеру «Спасти камер-юнкера Пушкина»
ВГТРК «Поморье»: Архангельский драматический представил премьеру — «Спасти камер-юнкера Пушкина»
«Регион 29»: Он упал — некрасиво, неправильно: архангельский драмтеатр поставил спектакль про то, как Миша Питунин хотел Пушкина спасти
News29: В «Архдраме» состоялась премьера спектакля «Спасти камер-юнкера Пушкина»
«Бизнес-класс»: Летел и таял: трагикомедия о судьбе человека на сцене Архангельского театра драмы
Отзыв Андрея Петрова о спектакле «Спасти камер-юнкера Пушкина»
Отзыв Надежды Петровой о спектакле «Спасти камер-юнкера Пушкина»
«Всвязке-юниор» о премьере «Спасти камер-юнкера Пушкина»
«Правда Севера»: В Архангельском театре драмы спасали камер-юнкера Пушкина
Сценограф, художник по костюмам – Андрей Тимошенко
Иван Орлов анонсирует событие: «„Морозко“ — душевный, народный, сказочный материал.
Любимое всеми, ключевое — новогоднее, рождественское — название. Драматург Анна Богачева, с которой мы уже работали над спектаклем „Как стать Снегурочкой?“, создала собственную пьесу по мотивам русской народной сказки. Наши новогодние праздники — всегда сочинение особого текста, это обусловлено пространством большой сцены „Глобуса“ и самим жанром представления к Новому году.
Прежде всего это история о том, что любовь помогает человеку преодолеть немыслимые жизненные испытания. Главная героиня Настенька — сильный и дорогой для нас образ русской женщины, которой все по плечу, потому что в ее сердце живет любовь. Сказка древняя, фольклорная, истоки ее наверняка дохристианские, но в сути своей она очень христианская. Настя проходит некий путь: волшебник Морозко ее испытывает, дает возможность проявить себя в этом мире. Непременно будут встречи со сказочной нечистью — Ягой, Кикиморой и Лешим. Но в финале все закончится чудесно.
Нам важно создать яркий и красивый праздник для детей, должно получиться зрелищное шоу с видеопроекцией и световыми решениями от нашего уникального художника по свету Елены Алексеевой.
Мы работаем с новым для нашего театра художником-сценографом и художником по костюмам — Оксаной Столбинской из Санкт-Петербурга. Она сочиняет свою совершенно новую для нас Вселенную, и работать с ней очень интересно. Музыку для спектакля и песни (на стихи Анны Богачевой) сочиняет композитор Станислав Пастухов, синтезирует русский фольклор и электронику, добиваясь современного звучания. Пластическим решением спектакля занимается новый лидер студии пластики театра „Глобус“ Елизавета Поцукова, уже предчувствуются яркие пластически-хореографические решения. Приходите и смотрите, будем вам очень рады!»
Спектакли пройдут с 21 по 30 декабря 2019 года и с 2 по 8 января 2020 года; начало в 10.30, 13.00, 15.30, 18.00; 21 декабря в 13.00, 15.30, 18.00; 8 января в 13.00, 15.00.
Сегодня состоялась приемка макета спектакля «Морозко». Спешим поделиться фотографиями.
У мачехи была падчерица да родная дочка; родная что ни сделает, за все ее гладят по головке да приговаривают: «Умница!» А падчерица как ни угождает — ничем не угодит, все не так, все худо; а надо правду сказать, девочка была золото, в хороших руках она бы как сыр в масле купалась, а у мачехи каждый день слезами умывалась.
Осталась бедненькая, трясется и тихонько молитву творит. Приходит Мороз, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает: «Девушка, девушка, я Мороз красный нос!» — «Добро пожаловать, Мороз; знать, бог тебя принес по мою душу грешную». Мороз хотел ее тукнуть и заморозить; но полюбились ему ее умные речи, жаль стало! Бросил он ей шубу. Оделась она в шубу, подожмала ножки, сидит. Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает: «Девушка, девушка, я Мороз красный нос!» — «Добро пожаловать, Мороз; знать, бог тебя принес по мою душу грешную».
А мачеха по ней поминки справляет; напекла блинов. «Ступай, муж, вези хоронить свою дочь». Старик поехал. А собачка под столом: «Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!» — «Молчи, дура! На блин, скажи: старухину дочь женихи возьмут, а стариковой одни косточки привезут!» Собачка съела блин да опять: «Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!» Старуха и блины давала и била ее, а собачка все свое: «Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не возьмут!»
Скрипнули ворота, растворилися двери, несут сундук высокий, тяжелый, идет падчерица — панья паньей сияет! Мачеха глянула — и руки врозь! «Старик, старик, запрягай других лошадей, вези мою дочь поскорей! Посади на то же поле, на то же место».
Повез старик на то же поле, посадил на то же место. Пришел и Мороз красный нос, поглядел на свою гостью, попрыгал-поскакал, а хороших речей не дождал; рассердился, хватил ее и убил. «Старик, ступай, мою дочь привези, лихих коней запряги, да саней не повали, да сундук не оброни!» А собачка под столом: «Тяв, тяв! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной в мешке косточки везут!» — «Не ври! На пирог, скажи: старухину в злате, в серебре везут!» Растворились ворота, старуха выбежала встреть дочь, да вместо ее обняла холодное тело. Заплакала, заголосила, да поздно!
Музыкальный спектакль «Морозко» (в рамках проекта театра «Сказители»)
Автор сценария и режиссер-постановщик – Наталья Веккер
«Давно это было. Жил на свете добрый человек. Умерла у него жена, и остался он со своей дочкой Настенькой один-одинешенек. Смотрел на девочку, горевал: “Что ж делать-то? Без матери ребенок растет”.
В деревне он был крестьянином зажиточным. Урожай по осени собирал такой большой, что всей деревне на загляденье. Корова была у него, да не одна, и лошадей с пяток, и изба справная. Многие незамужние девки замуж за него пошли бы с радостью. Долго думал и решил наконец взять в жены вдову красивую, статную, работящую. Дочь у нее своя была, значит, знает, как с детьми ладить. Прошли годы, и жизнь совсем не так устроилась, как мечтал этот добрый человек…»
Продолжительность спектакля – 40 минут без антракта.
Рекомендовано детям от 3 лет. Дети до 3 лет в зал допускаются бесплатно без предоставления места. Дети до 12 лет в зал допускаются только в сопровождении взрослых. Билеты предоставляются без подарков.
До и после спектакля мы ждем вас под нашей елкой! Будут песни, стихи, конкурсы, веселые аниматоры в старорусских нарядах и, конечно же, Дед Мороз, который встретит детей в своей резиденции.
Мы рекомендуем провести в нашей компании целый день: утром посмотреть спектакль «Морозко», днем – «Снежная королева.
Продолжение», потом от души повеселиться с нашими аниматорами и Дедом Морозом, а затем, вечером, мы пригласим вас на волшебную постановку – спектакль «Золушка». Будет весело!
Купить билеты на спектакль “Морозко” можно на сайте redkassa.ru. “Морозко” – спектакль в Культурном центре им. И.М. Астахова. Забронировать и купить билеты на спектакль “Морозко” без наценки, по ценам организаторов, можно в РедКасса (RedKassa) и по телефону +7 (495) 665-9999. Доставка по Москве и ближнему Подмосковью.
А детям с лого-проблемами, соответственно, продумывала подходящие им слова и стихи, и ставила коррекционные задачи.Но я никогда не искала легких путей, поэтому вот уже третий год и занимаюсь этой практикой для мозгов: куда и как все и всех уместить?!
Все надо учесть. А начинается..
.Но очень застенчивая. Не сможет раскрыться и хорошо сыграть трудную характерную роль.
А как это их подстегивает на уроках! Фразы, типа: “Та-ак, что-
то ты плохо занимаешься в последнее время, не выполняешь все домашние задания.. Наверное, не успеваешь. Придется тебя разгрузить на сказке, отдать половину слов-песен-действий кому-то другому..” – заставляют моих учеников всерьез задумываться о более качественной выполненной работе дома 🙂
Итак, про нашу сказку “Морозко”.
Месяца за 2 до премьеры начались еженедельные репетиции. Дети, конечно, просто бы переехали к нам домой, так им нравится всегда собираться вместе и творчески дурачиться 🙂 Но бедным мамам-папам, конечно, в это время приходится несладко: привези-увези-опять привези. То уроки, то репетиции. Еще и мои домашние задания!
Но каждого родителя я предупреждаю перед началом репетиций о временных трудностях и неудобствах. Обычно, все относятся к нашим постановкам воодушевленно, с пониманием, помогают, кто как может.
Тем более, что это все происходит для блага и радости детей и, естественно, без дополнительных оплат.
Но иногда бывает и неоднозначная реакция новых родителей..”Зачем нам это надо? Не будем участвовать.” Для меня это звучит, как минимум, странно. Но все мы люди разные. И, наверное, я чего-то в жизни не понимаю, как они…
Всегда стараюсь опираться на творческих воодушевленных людей. Благо, маленьких артистов мне всегда хватает. Поэтому с удовольствием дополнительно занимаюсь с теми, кто хочет:)
И она очень хочет, чтоб Лиля тоже пофигурировала в сказке. Чего не сделаешь ради бабушки! За один день в сценарий вставилась роль и выучились слова Снегурочки. И вот уже дочка прыгает с детьми на последних репетициях, заучивая танцевальные движения и хороводы. Причем, мои дети до последней минуты не догадывались о том, что Лиля тоже участвует в спектакле 🙂Музыканты старались, как могли 🙂 И тоже украсили сказку своей выразительной игрой. Постоянно звучала то народная музыка, то легко узнаваемые классические “шлягеры” русских композиторов.
Настроение, в результате, было у всех задорное и веселое 🙂 Ну, глядя на эти шкодные мордашки, разве можно остаться равнодушным?!
Ну а мне, как учителю, (честно,без всякого пафоса говорю) о-очень приятны детская радость и смех! Успехи учеников для каждого нормального учителя – лучшая награда! Ну, а если потом через несколько лет ученик вспомнит добрым словом меня и наши праздники, то, значит, я не зря старалась 😉
Сказки и стихи для детей.Произведения и биография
Букваринск
Сказка про сазанчика
Вечерняя сказка
Котята
Кукареку
Скороговорка
Крокодилы
Медведь
Усни-трава
Лягушки
В чудной стране
Где спит рыбка
Аля, Кляксич и буква А
Может, Нуль не виноват
И настанет веселое утро
Поиграем
Баиньки
Тили-тили
Сонный слон
Каша
Ай да суп!
Аист
Зёрнышко
Дождик
Биография для детей
Будущая поэтесса родилась 3 марта 1929 года в Москве. Девочка росла во вполне благополучной и хорошо обеспеченной семье. Ее отец Петр Мануков был инженером-электротехником, а мать Лидия Дилигенская — педиатром и при этом заведовала местным Домом подкидышей.
Токмакова Ирина Петровна с самого детства проявляла свои таланты. К примеру, она имела непреодолимую тягу к знаниям. Она часами сидела в школьной библиотеке и читала книги на различные темы. Огромный багаж знаний помогал девочке во время учебы. Именно по этой причине для Ирины не составило труда окончить школу с золотой медалью.
Ирину Токмакову с самых ранних лет тянуло к литературе. Она активно читала как российских, так и зарубежных писателей и поэтов. В детстве Ирина даже сама писала стихотворения. Однако девушка не придала этому хобби особого внимания, так как считала, что у нее нет литературного таланта. Именно по этой причине после окончания школы она решила пойти на факультет лингвистики.
Юной поэтессе удалось поступить в один из престижнейших вузов страны — Московский государственный университет (МГУ). Через несколько лет Ирина получила высшее образование, окончив вуз с отличием. Она решила пойти работать по профессии. Таким образом, Токмакова стала переводчиком.
Свою литературную деятельность Ирина начала довольно-таки поздно. Да и вообще Токмакова не собиралась заниматься литературой. Все произошло очень спонтанно. Однажды в Россию приехал господин Боргквист — энергетик родом из Швеции. В ходе совместной работы мужчина познакомился с юной переводчицей поближе. Он узнал, что Токмакова Ирина Петровна является поклонником шведской народной поэзии. Именно по этой причине мужчина прислал Токмаковой сборник детских шведских песенок, который предназначался для сына Ирины. Первые литературные переводы стихотворений были сделаны для домашнего использования. Однако муж Ирины — известный художник-иллюстратор Лев Токмаков — втайне от супруги отнес переводы стихотворений в издательство.
Лев также нарисовал к переводам иллюстрации. В итоге издательство опубликовало произведение, и таким образом на свет появилась первая книга Ирины Токмаковой, которая называлась «Водят пчелы хоровод». Произошло сие событие в 1961 году.
Детская книга Токмаковой пользовалась довольно-таки большой популярностью. Это воодушевило Ирину, и она решила активно заняться литературной деятельностью. Таким образом, уже через год в свет выходит сборник ее собственных стихов под названием «Деревья». Как и в случае с «Водят пчелы хоровод», иллюстрации для произведения рисовал супруг Ирины.
Как можно понять по вышенаписанному, основная аудитория Токмаковой — это дети. Писательница довольно активно выпускала небольшие детские рассказы в стихотворной форме. Именно эти произведения принесли ей наибольшую славу. Как правило, данные книги несли какую-то поучительную историю и мораль. Именно по этой причине произведения Ирины Токмаковой можно считать притчами.
Также Ирина Токмакова прославилась в качестве драматурга.Её пьесы были поставлены в лучших театрах России. Как и в случае с прозой, драматургические произведения ориентировались на детскую аудиторию. К наиболее известным пьесам можно отнести «Кукареку», «Заколдованное копытце», «Звездные мастера», «Морозко», «Звездоход Федя» и прочее.
В библиографии Токмаковой присутствуют довольно-таки нетипичные произведения. К примеру, она писала различные детские повести-игры, благодаря которым ребенок мог научиться читать, считать, понимать основы грамматики. Также стоит подметить, что Токмакова участвовала в различных литературных коллаборациях. К примеру, Ирина написала пару детских пьес в соавторстве с небезызвестной советской писательницей Софьей Прокофьевой («Подарок для Снегурочки», «Стрела Робин Гуда», «Иван-богатырь и Царь-Девица», «Андрей Стрелок и Марья Голубка».
Еще в студенческие годы Ирина познакомилась с подающим надежды художником Львом Токмаковым.
Между ними сразу вспыхнула страсть, и вскоре парочка официально оформила свой брак. Чуть позже в семье Токмаковых появился новый член — Василий, который решил пойти по стопам матери и стать поэтом.
В 2002 году Ирина Петровна Токмакова была награждена одной из самых престижных наград в нашей стране — Государственной премией Российской Федерации. Токмакова получила награду за достижения в области литературы и искусства.
——————————————————-
Ирина Токмаклва.Рассказы,сказки,
стихи. Читаем бесплатно онлайн
Действующие лица
Ведущий.
Сказочник.
Падчерица.
Христославы.
Николенька.
Мачеха.
Дочь мачехи.
Старик.
Морозко.
Ведущий. Дети! Любите ли вы сказку?.. Вот и хорошо. Я думаю, нет такого мальчика или девочки, мамы или папы, дедушки или бабушки, которые не любили бы сказку.
“Сказка – ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок”, – сказал А.С. Пушкин о сказке. Сказка учит нас добру и справедливости, учит радоваться и горевать вместе с героями, наказывает злых и жадных, а кроткие да смиренные в сказке всегда станут жить-поживать, горя не знать.
Сегодня к нам на праздник Рождества пришла старинная русская сказка “Морозко”.
И поведет эта сказка нас в засыпанную снегом деревню, в избу, где живут старик, да старуха, да падчерица, да старухина дочка. И дальше – в зимний лес, где хозяйничает Морозко: с елки на елку поскакивает, потрескивает да пощелкивает. Но тише, тише… Сказка подошла совсем близко. Смотрите и слушайте.
Выходит сказочник.
Сказочник. Живало-бывало: жил дед, да овдовел – жена у него померла, и женился он на другой. У деда была дочка, и у бабы была дочка. И невзлюбила баба старикову дочку, свою падчерицу.
Ничем старухе не угодишь: все не так, все худо. А уж падчерица была такая умница, такая работница да рукодельница: все успевала, все у нее спорилось.
И душа у нее была добрее доброго: и странника приветит и пить ему подаст, никого и словом не обидит.
Не похожа на нее старухина дочка: ленива да зла, а уж на язык-то дерзка да груба – всем от нее доставалось, даже матери родной. Делать по дому она ничего не делала, только исправно спала да кушала.
Вот и Рождество подошло. В доме чистота, порядок, стол накрыт, лампадки теплятся под образами. Только нет в этом труда старухиной дочки – все руками падчерицы, стариковой дочки, переделано. Да вот и она сама, давно на ногах, за работой.
Сцена 1
Падчерица метет избу, поет “Ночь тиха”.
Падчерица. Какие дни стоят святые, радостные – святки! Все радуются празднику, Рождеству Христову, все поздравляют друг друга.
Вот и у нас по деревне ходят христославы со звездой: наши деревенские ребята поют песни про Рождество – Христа славят. (Выглядывает в окошко.) Да вот же они, к нашей избе идут. (Стук.) Заходите, пожалуйста, открыто!
Входят христославы со звездой, крестятся на икону, кланяются падчерице.
Христославы. С праздником, хозяюшка!
Падчерица. С праздником, с праздником, гости дорогие! С чем пожаловали?
Христославы. А вот послушай, хозяюшка.
(Стих “Под покровом ночи звездной…” и коляда “Рождество Христово, Ангел прилетел”. Сцена колядования “Пастыри милы”.)
Падчерица. Спасибо, христославы, что радостную весть принесли в наш дом. А это вам угощение к праздничному столу.
Кладет в корзину пирог. Христославы благодарят, кланяются, уходят. Падчерица останавливает одного мальчика.
Падчерица. Николенька! Подожди немножко. Как маменька твоя себя чувствует?
Николенька. Лежит. Неможется ей.
Падчерица. На-ка вот пирожок, передай ей. Скажи, что забегу к вам, как с делами управлюсь.
Николенька. Настенька! А ты-то как живешь со своей мачехой? Говорят люди, что бранит она тебя, со свету сживает!
Падчерица. Ничего, Николенька! Она скажет, а я промолчу, потерплю немного.
Николенька. Да разве ты и не обижаешься совсем?
Падчерица. Бывает, захолонет сердце. Так я сразу перед иконой встану и молюсь, пока не забуду все плохое и снова любить матушку с сестрицей не начну.
Николенька. Милая Настенька! Приходи к нам! Мы с матушкой будем ждать тебя. (Уходит.)
Падчерица. До свидания, Николенька!
Падчерица смотрит им вслед из окошка. Входит мачеха.
Мачеха. Ты что это без дела стоишь? В окошко глядишь? Разве заняться нечем? А что за песни тут раздавались?
Падчерица. Это, матушка, христославы к нам заходили – Рождество Христово славили. Так радостно, так хорошо! Я им пирог вынесла – как полагается.
Мачеха. Что? Пирог? Какой пирог-то, наверняка, большой? (Заглядывает на блюдо.) Так я и знала, самый большой отдала. Да нас голодными оставишь, самим скоро есть нечего будет. Ишь, добрая какая! Дала бы пирог какой поменьше!
Падчерица. Да ведь праздник-то какой, матушка! Весь мир радуется.
Ангелы на небесах поют!
Мачеха. Знаю, знаю… Да ты сделала все, что я тебе велела? Корову-то…
Падчерица. Поила, кормила, матушка.
Мачеха. Дрова и воду?..
Падчерица. В избу наносила.
Мачеха. Печку-то, печку?..
Падчерица. Истопила.
Мачеха. Избу мела?
Падчерица. Еще до свету.
Мачеха. Все проверю, все посмотрю, все, поди, не так, как надо. Все худо. Смотри у меня, старикова дочка!
Подходит к столу, пробует из чугунка.) Так и есть, щи пересолила! (Пробует пироги на столе.) Пироги подгорели! Ступай с глаз моих долой, бездельница!
Падчерица. Простите, матушка, коли что не так.
Падчерица уходит. Входит дочка.
Мачеха. А вот и дочка моя любезная идет! Доченька, иди сюда!
Дочка. Чего, чего надо-то?
Мачеха. Как спалось тебе, почивалось?
Дочка. Плохо спалось, плохо почивалось! Подушка душная, одеяло кусачее, кровать скрипучая – никак не уснуть! Вертелась, вертелась, насилу заснула.
Вот только глазки открыла… (Зевает.) Ой, скука какая, ой, скука!
Мачеха. Покушать хочешь, Марфушенька? Вот пирожки теплые, румяные, только что из печки Настька вынула!
Дочка. Не хочу!
Мачеха. Ну щей покушай. Щи жирные да наваристые!
Дочка. Да вы что, с утра-то?
Мачеха. Да какое утро-то? День давно на дворе стоит! К нам уже и христославы приходили, ребята давно уж под окнами бегают, и ты пошла бы, погуляла.
Дочка. Холодно, маменька. Снежками закидают.
Мачеха. Ну пойди, отдохни немножко.
Дочка. Да уж выспалась. Ой, скука-то какая! За что бы приняться?
Мачеха. Да на что тебе трудиться, ручки белые портить? Вон падчерица все уж сделала. Пусть она и надрывается. Ух и не люблю я ее!
Дочка. Да и то, маменька! И я ее не люблю. На деревню погулять не выйдешь. Только и слышишь, как ее хвалят со всех сторон (Передразнивает): “Ласковая, пригожая, работящая”. А мне вслед только головами качают, слова доброго никто не скажет! Ух, не люблю я ее! Хоть бы избавиться от нее совсем!
Мачеха.
А что, дочка! Избавиться-то можно. Вот если завести ее в лес, да там на морозе и оставить… Пусть Морозко превратит ее в сосульку!
Дочка. Да заморозит покрепче! (Шепчутся, уходят.)
Занавес
Сказочник. Да!.. Есть на свете люди хорошие, есть и похуже, есть и такие, что своего брата не стыдятся и Бога не боятся.
С такими людьми и жила бедная падчерица. А отец что же? Боялся злой старухи, горевал, но ослушаться не смел. Вот ведь и придумала мачеха падчерицу со света сжить. “Вези, вези ее старик, – говорит мужу, – куда хочешь, чтоб глаза мои ее не видали. Вези в лес, на трескучий мороз”.
Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, злой бабы не переспоришь. Запряг лошадь: “Садись, милая дочь, в сани”. Повез, бедную, в лес, посадил под большую ель и уехал. Сидит падчерица под елью, холодно, озноб ее пробирает. А невдалеке Морозко по лесу похаживает, потрескивает, пощелкивает, на девицу поглядывает.
Сцена 2
Лес.
Падчерица сидит около елки.
Падчерица. Виновата я перед матушкой! Мало старалась, без усердия поручения ее исполняла, вот и наказание теперь несу! Надо было избу чище мести, да печь жарче топить, да за коровой лучше ходить, сестрицу больше любить.
Входит Морозко.
Морозко. Что за диво дивное! Девица в лесу, в эдакую-то пору! Вот я сейчас и позабавлюсь. (Подходит к падчерице, стучит один раз посохом. Музыка.) Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?
Падчерица. Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
Морозко (в сторону зала). Чудно! Я ее морожу, а она – “тепло”. А ну-ка я холоду подбавлю! (Стучит посохом два раза. Музыка.) Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?
Падчерица. Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
Морозко. Ну чудеса! Что за девица такая! Не бранит меня, что застудил совсем, не сердится. А что если еще морозу прибавить? (Стучит посохом три раза, сильная музыка.) Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, лапушка?
Падчерица.
Ой, тепло, голубчик Морозушко! (Колени обняла руками, голову склонила на колени.)
Морозко. Девица-то замерзла совсем. Однако, жалко мне ее. Такая смиренная да ласковая: Морозушкой да батюшкой меня величает. Не стану больше ее студить. Отогрею да награжу за такое смирение. (Подходит к падчерице, помогает ей встать.) Вставай, дочка, вставай, милая. Ты ко мне с добрым словом, и я к тебе с благодарностью. (Протягивает ей сундучок.) Это тебе, девица, прими от меня подарок. Будешь меня, Морозко, вспоминать. Утешила ты меня, старика, порадовала. А теперь ступай. Добрый путь тебе, дочка!
Уходит. Падчерица одна, машет ему вслед рукой, кланяется.
Падчерица. Прощай, Морозко! Спасибо тебе, спасибо!
Ушел. А сундучок-то какой красивый мне подарил! (Садится на пенек, заглядывает в сундучок.) А подарки какие! Камешки самоцветные, бусы нарядные да мешочки с златом да серебром! И платочек шелковый – голову покрывать. (Задумывается.
) Вот ведь говорят, что Морозко колючий, злой да трескучий. А он – добрый! Ответливый на ласковое слово. Спасибо, спасибо, Морозко! (Встает с пенька.) Однако, пора мне. Пойду домой, сестрицу порадую подарками к празднику. А платочек шелковый я отнесу больной Николенькиной матушке – пусть и у нее к Рождеству подарок будет. Пойду, а звезда мне дорогу домой укажет. (Уходит.)
Сцена 3
Лес
Сказочник. Вернулась падчерица домой веселая, румяная, с подарками. Старуха с дочкой так и ахнули. Старуха не медля снарядила свою дочку и велит старику: “Запрягай, старый, другую лошадь! Вези мою дочь в лес, да смотри, на то же самое место посади!” Старик отвез старухину дочку в лес, посадил под елкой и уехал.
Дочка сидит на пеньке с двумя большими корзинами в руках.
Дочка. Вот, за подарками пришла! Вот эта корзина под злато да серебро, а вот эта – для каменьев драгоценных. А еще попрошу у старика сундук с богатым приданым. (Встает с корзинами в руках, ходит по сцене.
) Холодно, холодно-то как! Так и замерзнуть можно! Кабы не подарки, ни за что бы в лес не пришла! Да где же Морозко-то, в самом деле? (Ходит, согревается, хлопает себя по бокам. Появляется Морозко.)
Морозко. Кто тут меня зовет? Смотри-ка, другая девица сидит. (Присматривается к ней.) Да вид у нее, как будто, недовольный. Сейчас я пощелкаю да позабавлюсь. (Стучит посохом один раз. Музыка.) Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
Дочка. Ой, холодно! Не трещи, не скрипи, Морозко!
Морозко. Ишь ты, сердится. “Не трещи, не скрипи”. Это еще не мороз, мороз впереди. (Стучит посохом два раза. Музыка.) Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
Дочка. Смеешься ты надо мною, что ли, старик? Ноги-руки сейчас отмерзнут.
Морозко. Какая дерзкая да неучтивая девица! А ну как сильнее приударю! (Стучит посохом три раза. Музыка.) Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, лапушка?
Дочка. Ой, совсем застудил проклятый старик! Я за подарками пришла, а ты морозишь, потешаешься! В эту корзину насыпь мне злато-серебро, а в эту – каменьев самоцветных.
А еще сундук с приданым мне надобно, да поскорее, замерзла я!
Морозко. Эко диво! Ну и девица! Со мной так в лесу еще никто не разговаривал. Однако, рассердила ты меня! За грубость и дерзость твою будет тебе подарок – была ты простая, а станешь ледяная!
Дотрагивается до дочки своим посохом. Музыка. Дочка застывает. Морозко уходит. На сцену выбегает падчерица.
Падчерица. Где же сестрица? Сердце за нее неспокойно. (Видит дочку.) Вот же она! Да что с ней? (Трогает дочку.) Холодная какая! Сестрица, милая, очнись, пробудись, открой глаза, хорошая моя! Дай-ка я тебя согрею! (Снимает платок с себя, накрывает дочку.) Вот, так теплее будет. Ну что, Марфуша? Скажи хоть словечко. (Дочка пошевелилась, открыла глаза.) Глаза открыла! Вот и хорошо! Давай же, Марфуша, вставай, пойдем домой!
Дочка. Ох, что это со мною? Кто здесь? Это ты, Настя?
Падчерица. Я, сестрица, я. Да что с тобой случилось?
Дочка. Рассердился на меня Морозко, не дал подарков, чуть не заморозил совсем.
Да, видно, я сама виновата – грубых слов ему наговорила, проклятым стариком назвала. (Падчерица качает головой.) Спасибо тебе, сестрица, спасла ты меня, я чуть насмерть не замерзла, а ты любовью своей, да теплом, да словом ласковым меня отогрела. Сейчас-то мне и вспомнить стыдно, как я тебе завидовала да зла желала, избавиться от тебя хотела… Если можешь, прости, не попомни зла. (Кланяется до земли.)
Падчерица. Да что ты, сестрица! Бог тебя простит, а я на тебя не сержусь. Радуюсь только, что душа твоя согрелась и на сердце радостно и легко станет. Вот и глаза у тебя по-другому глядят, по-доброму. Однако, идти нам надо, матушка, наверное, беспокоится. Пойдем, пойдем, Марфуша, домой!
Входит мачеха.
Мачеха. Иду, дочка, иду. Подарки твои до дому донести помогу. Шутка ли, корзина с золотом, да серебром, да с каменьями, да сундук с приданым. (Подходит к дочке.) Да где же подарки-то? (Оглядывается.)
Дочка. Нету никаких подарков, матушка.
Не заслужила я их. А заслужила только наказание за свою грубость – превратил меня Морозко в ледяную девочку. Да вот Настенька любовью своею и добротой согрела меня. Видишь, живая я, здоровая
Мачеха (задумчиво). Вот ведь как получилось. Я тебя чуть со света не сжила, а ты мою дочку от смерти спасла. Это ведь я задумала свести тебя в лес, да там и оставить. Уж очень злилась я на твою доброту. Побранишь тебя, а ты в ответ: “Простите, да простите”, – и ни слова больше. А прощать-то и не за что было. Да!.. Как будто глаза мои открылись, и сердце говорит, что это я должна у тебя прощения просить.
Дочка. Станем, маменька, Богу каяться, да вместе попросим у Настеньки прощения. (При словах “Богу каяться” – крестятся и кланяются падчерице.)
Падчерица. Матушка, сестрица! Не будем прошлое вспоминать. Я по-прежнему вас люблю. Нынче праздник! Вся земля радуется, ангелы поют: “Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение”. Будем и мы радоваться и Бога благодарить за мир и согласие в нашем доме!
Выходят христославы, и все вместе со зрителями поют рождественскую коляду “Рождество Христово, Ангел прилетел”.
Примечание: Несколько спойлеров к первым двум книгам этой серии.
Это третья книга в трилогии, которая началась с Медведь и Соловей и продолжилась Девушка в Башне . Сага сочетает в себе элементы сказочного пересказа, исторической фантастики и фэнтези. Я бы посоветовал читать эту книгу не как отдельную, а как часть трилогии.
История разворачивается в 1300-х годах в России, или Руси, как ее раньше называли. Страна была христианской пятьсот лет, но часть населения, подстраховывая свои ставки, все еще чтила богов русского фольклора, платя дань уважения духам дома и земли, оставляя им регулярные подношения.
Василиса Петровна, по имени Вася, может видеть этих духов, как и других фантастических существ, и слышать голоса, которых никто другой не слышит. Она внучка женщины, которая, по слухам, была девой-лебедем из сказок и которая также обладала этим «даром зрения».
В первой книге Вася сбежала из дома, чтобы избежать двух вариантов своего будущего: брака по расчету или монастыря. Ее жизнь спас Морозко – Зимний Король, или Морозный Демон.
Во второй книге отношения Васи и Морозко обретают новую глубину, поскольку Морозко борется со своими чувствами к Васе. Он знает, что «нельзя любить и быть бессмертным», да и вообще не иметь чувств. Отказ от бессмертия не кажется хорошим вариантом.
Но Морозко заботится о Васе и хочет, чтобы она вернулась к своей семье, где она будет в большей безопасности, чем путешествовать одна.Она говорит ему:
«Вы можете сказать мне идти домой, но я могу этого не делать. Неужели ты думаешь, что это все, чего я хочу от жизни, — королевского приданого и мужчины, который насильно влюбил бы в себя своих детей? Нет, я продолжаю. Я увижу мир за пределами этого леса и не буду считать цену».
Чтобы защитить Васю, Морозко дарит ей волшебного коня по кличке Соловей, что значит Соловей, и с которым она может общаться.
Иллюстрация Ивана Билибина к русской народной сказке «Василиса Прекрасная», изображающая поиск своего волшебного коня
Итак, она покидает Морозко и случается в своих странствиях воссоединиться с сестрой Ольгой, вышедшей замуж за Серпуховского князя, и с родным братом Сашей, ныне монахом братом Александром Персветом.Саша выступает советником своего двоюродного брата и хорошего друга Дмитрия Ивановича, великого князя Московского.
Дмитрий Иванович Донской 1350-1389, княжил московским князем с 1359 до своей смерти.
В начале третьей книги Ольга недавно потеряла ребенка, и еще один из ее детей находится в опасности, так как маленькая девочка Ольги Марья, как и Вася, унаследовала «зрение», из-за которого ее могут заклеймить как ведьму. Действительно, Васю называют ведьмой селяне, подстрекаемые «святым мужем» Константином Никоновичем, который ведет толпу к воротам Ольгиного дворца, требуя «ведьму».Васю намерены сжечь на костре. С этой целью они сначала убивают ее любимого коня Соловья, чтобы она не могла летать на его спине.
Васе удается спастись от пламени с помощью магии, и Вавара, горничная Ольги, подсказывает ей, где она может найти спасение. Затем Вася обнаруживает, что Морозко променял свою свободу на жизнь Васи. Морозко освободил из плена своего брата-близнеца Медведя-Медведя, а сам согласился стать пленником, с единственной оговоркой, что Медведь спасет Васю в качестве платы.
Домовой – домашний дух в славянском фольклоре. Домовой играет роль в оказании помощи Васе.
Морозко и Медведь — это существа, называемые cherti : различные духи русского фольклора, которые могут включать в себя человекоподобных существ, животных или растения, наделенные способностью говорить, проявлять эмоции и влиять на человеческие дела. Как объясняет Вавара:
«Медведь [Медведь] среди величайших из чьерти, повелитель нечистых сил земли. . . . …Его главный навык – знать умы мужчин и женщин и подчинять их своей воле.Больше всего он любит разрушение и хаос и будет стремиться посеять их, как только сможет».
Медведь неизбежно присоединяется к Константину, подходящему, хотя и ироничному, агенту дьявола. Медведь сразу понимает, что Константин в роли священника способен с помощью религиозного страха и ненависти сеять в народе самый большой хаос.
Тем временем Вася еще не чувствует себя свободным. Медведь свободен; Морозко сейчас где-то в плену; Москва в опасности от Медведя и Константина; а Вася беспокоится за свою семью, особенно за Марью.Каким-то образом она должна использовать силы, которые у нее есть, чтобы все исправить.
Эта история заканчивается сразу после Куликовской битвы в 1380 году. В этой [фактической] битве великий князь Дмитрий Иванович повел объединенное войско из нескольких разных русских княжеств против татарского войска.
Иллюстрация Куликовской битвы XVII века
Как поясняет автор в своем Послесловии, это был первый раз, когда русский народ вместе сразился с иноземным противником и тем самым «знаменует собой духовное рождение народа России.
Она также отмечает, что многие аспекты битвы, которую она изобразила, являются правдой, за исключением, возможно, сказочных элементов. Но она добавляет:
«Кто скажет, в конце концов, что трое хранителей России не ведьма, морозный демон и дух хаоса?»
Обсуждение: В этой книге много о жизни в феодальной России, особенно о трениях между религией и языческими традициями. Арден также использует распространенный в фольклоре троп о страхе фейри перед тем, что уменьшение веры в фантастических существ приведет к их исчезновению из природы.Кроме того, много говорится о гендерных ролях и стереотипах о женщинах, столь разрушительных для их благополучия.
В предыдущих двух книгах Вася был гораздо более эгоцентричным и неприятным. В этой книге она наконец взрослеет и идет на жертвы, выходящие за рамки тех, которые служат ее собственным интересам. Она не только более сострадательна, но и проявляет храбрость и преданность справедливости, подобающую героине.
Арден отлично справляется с добавлением нюансов к злодеям этой саги, делясь с нами их болью и тоской, пока Вася начинает понимать, почему они вели себя так, а не иначе.
В этой последней книге мы даже получили больше романтики и физического выражения, и это довольно хорошо сделано.
Оценка: Проза передает тон сказок, а исторические аспекты хорошо сочетаются с сюжетом и придают истории глубину. В конце книги есть полезный глоссарий русских терминов. Сага поучительна, а также интересна и имеет перекрестную привлекательность для поклонников исторической фантастики, фэнтези и романтики.
Рейтинг: 4/5
Издано Del Rey, подразделением Random House, подразделения Penguin Random House, 2019 г.
Памятник великому князю Дмитрию Ивановичу перед Кремлем в Москве
Нравится Загрузка…
Родственные
B. Мир отстой. Я мог бы сказать и хуже, но сейчас это все, на что у меня есть силы — мир — отстой.
Однако – два взгляда на этот мир – однако. Однако есть серебряная подкладка или, черт возьми, есть серебряная подкладка.
В январе 2012 года я написал стихотворение «Мои рабочие дни», оно было хорошо принято в моей группе писателей.Род – отличный парень, принес мне пьесу «Джей Би» на следующее собрание группы писателей и сказал, чтобы я ее прочитал.
Brilliant – a brill
Мир отстой. Я мог бы сказать и хуже, но сейчас это все, на что у меня есть силы — мир — отстой.
Однако – два взгляда на этот мир – однако. Однако есть серебряная подкладка или, черт возьми, есть серебряная подкладка.
В январе 2012 года я написал стихотворение «Мои рабочие дни», оно было хорошо принято в моей группе писателей.Род – отличный парень, принес мне пьесу «Джей Би» на следующее собрание группы писателей и сказал, чтобы я ее прочитал.
Brilliant — блестящая пьеса и такая же разочаровывающая, как и сама книга Иова.
У всех нас есть свои причины — бедность, права рабочих, борьба с рабством, борьба с торговлей людьми в целях сексуальной эксплуатации — так много зла в этом мире, так много бедствий. Трудно принять, когда на личную трагедию отвечают вопросом.
На самом деле это сводит с ума.
Я закончил J.B., и он почти прикончил меня.
Почти.
Кончилось, конечно, гуманистической вспышкой – он ни в чем не каялся – он принял, что он не Бог – но не это искупило – искупила любовь человека к человеку.
И смешно сейчас, это был мой самый большой грех – любовь к человеку, желание быть любимой существом, которое меня не знает. Как он может? Создал ли меня человек – заставил уйти от смерти, привил мне самосохранение? Блин – еще вопрос.
Но ответ нет – нет, он, он, он, он, он, он, и он никогда не заменит ОН.
Знаешь, может быть, вовсе не человеку было суждено спастись, — а второму, воину, словесно ударившему змея, может быть, именно ей суждено было спастись, — и он, он, он, он, сохраняется по умолчанию.
И читают это в основном мужчины, насмехаясь над словом «спасли», ну вы бы, не так ли — вам не нужно спасаться от этого мира — она. И слепо она, она, она, она, она возвращается, как Сара к Джей Би. Она возвращается, чтобы быть человеком, а не искать свой собственный вихрь.А почему бы и нет, если она так устроена – соблазн секса, удовлетворение и отблеск оргазмов, чувство соучастия после того, как Бог нанес Свои ужасные удары. Ах, обман, обман чудесным образом работает, и в результате она скорее будет рабыней, чем одинокой.
J.B. великолепен — да, я уже говорил это — но это правда — он великолепен.
Письмо
Использование поэтом артистизма народного сознания, в образе Дарьи, многое объясняет в тех главах, где фигурирует Мороз-Воевода.Персонифицированный образ Мороза, несомненно, навеян фольклором. Это ясно уже из названия стихотворения, представляющего собой народную пословицу.
Стихотворение особенно тесно связано со сказкой «Морозко».
Сравнение поэмы и сказки «Морозко» помогает нам сделать несколько наблюдений. Необходимо, чтобы поэт помнил и любил народную сказку, иначе в стихотворении не появился бы сказочный образ Мороза. Морозко в стихотворении, конечно, похож на Морозко из сказки: он весел, смел, могуч.Кстати, отметим, что, обращаясь к образу Мороза, поэт меняет ритм стиха.
Но сказка и поэма – разные произведения, по-разному изображают жизнь. Например, чудеса в сказке поистине волшебны: Морозко награждает свою падчерицу золотом и богатой одеждой. В жизни так не бывает, но так выражается мечта о лучшей жизни, о победе добра и справедливости. Мороз в поэме строит дворцы изо льда, ледяные мосты.Это тоже чудеса, но такие, которые каждый из нас может увидеть: причудливые нагромождения льда в горах и на море, надежный лед на реках, по которым ходят пешеходы, подводы с товарами.
Сказочный Морозко стал другим в поэме еще и потому, что Дарья, мечта которой пришла к услышанной в детстве старинной сказке, измучена и подавлена невыносимым горем.
Вот почему в хвастливой песне Мороза появляются грозные слова, страшные для человека («Люблю в глубоких могилах…»). Мы понимаем, почему в песне появляется этот леденящий душу образ: Дарья постоянно думает о Прокле, зарытом в мерзлую землю. Правда, Фрост и здесь не похож на эсминца: ведь уже ничего не страшно. В сознании Дарьи Мороз вообще нигде не выступает злодеем: он только играет с живыми, шутит, гонит бабочек домой, пугает «недоброго вора», дурит пьяных. А Дарья хочет его порадовать, он шепчет ей ласковые слова, он вдруг превращается в милую Проклушку и целует ее.И сон, который видит Дарья, замерзая, — счастливый, прекрасный сон. В нем отразилось все лучшее, что было в ее жизни – радость работы, любовь и согласие в семье, мечты о будущем. Последнее, что видит Дарья, умирая, — родные лица мужа, сына, дочери, воз с золотыми снопами — обещание сытости и достатка; последнее, что она слышит, — счастливую, «радостную» песню, которую можно услышать только в самом светлом сне:
* В ней нежная ласка участия,
* Клятвы любви без конца.
..
*Улыбка довольства и счастья
*Дарья не сходит с лица.
Героиня Некрасовой как бы «уходит в сказку». Но почему Некрасов так закончил стихотворение, отбросив другой, счастливый конец? Здесь не может быть однозначного ответа. Давайте подумаем вместе со студентами. Смерть кормильца в крестьянской семье была таким страшным событием, что только в виде редчайшего исключения можно было чем-нибудь помочь овдовевшей жене, осиротевшим детям. А обычная и известная судьба была одна: голод, нищета, унижения, ранняя смерть.Как ни богато стихотворение сказочными образами, это не сказка, а реалистическое произведение.
Некоторые критики – современники Некрасова упрекали его в жестокости, равнодушии к судьбе вдовы. Мы понимаем, насколько это несправедливо. Ведь мы чувствуем, что сердце поэта поистине разрывается от горя. Некрасов воспевал красоту своей героини, ее духовное богатство, он показывал ее прекрасной даже в смерти, но правда жизни не позволяла поэту изобразить благополучие там, где нужно было вызвать сочувствие, тревогу, гнев.
В главе XXXV образ сна Дарьи превращается в мысли поэта о самом себе. Песня, которую слышит умирающая крестьянка, также «утоляет» сердце поэта, измученное тяжелыми впечатлениями жизни. Зимний лес своей тишиной манит поэта:
* Нигде так глубоко и свободно
* Уставшая грудь не дышит,
* И если доживем,
* Нам слаще не спится нигде!
Глава IV — это рассказ поэта не о какой-то конкретной женщине, а о «типе величественной славянки», о тех ее чертах, которые встречаются во многих и которые особенно дороги поэту.Однако в этом общем настроении нужно найти множество оттенков: гордости, восхищения, радости, уважения и т. д.
В главе XXXIII есть рассказ о судьбе Дарьи. Поэт передает свою мечту. Здесь наблюдается противоречивое сочетание двух настроений. Читатель (как и поэт) не может забыть, что это предсмертный сон замерзающей крестьянки. И именно в этом переданы самые светлые стороны крестьянской жизни, мечты о счастливом, радостном труде. История сочетает в себе печаль и радость.
Но это сочетание неравномерно на протяжении всего прохождения. Скорбные и сочувственные нотки звучат вначале («Одета она в сверкающий иней…»), затем они угасают в рассказе о Дарье, ее свекрови, муже, детях. Здесь передаются разговоры, забавные эпизоды. Читатель как бы отбрасывает на время грустные мысли. Но они снова появляются в конце главы XXXIV, где речь идет о песне, которую слышит Дарья. Эта печаль не мрачная, не безысходная, а светлая, согретая мечтой о счастье людей.
В произведении “Мороз, Красный Нос” Дарья – обычная крестьянка, вдова.
Героиня не сразу появляется на страницах поэмы. Автор рассуждает о русских крестьянках, которые с годами остаются такими же, как прежде. Некрасов представляет читателю крестьянку непростую, она очень гордая с высоко поднятой головой даже в трудных жизненных обстоятельствах.
Автор описывает героиню как очень красивую девушку, стройную и высокую. Любой наряд на Дарье смотрится красиво. Некрасов также не скучает по красивым зубам и волосам. Знаменитая фраза об остановившейся скачущей лошади относится к Дарье.Девушка очень трудолюбивая и не привередливая. Дарья смелая, смелая и в то же время любит веселье.
Дарья очень любила своего мужа и позиционировала себя как полноценную часть семьи, она была опорой и опорой для своего мужа Прокла. Когда ее муж заболел, Дарья пробегает целых 10 миль, чтобы вылечить его. Девушка бежит за иконой в монастырь. Когда девочка бежала по лесу, она очень испугалась. В лесу много животных, а также потусторонних сил.Но не это так пугало Дарью, как вера в приметы.
Например, упавшая звезда или заяц, переходящий дорогу. При жизни мужа они жили в полном согласии, вместе зарабатывали деньги, всего своего благополучия добились исключительно вместе. Когда Прохор умер, Дарье многое приходится делать самой. За дровами он идет в лес, а детей оставляет соседям.
Автор пытается прийти к пониманию внутреннего состояния Дарьи, ведь внешне она достаточно сильная и сильная, но видно, что желание жить пропадает.Душа девушки устала, ей грустно. Мороз дает понять Дарье, что он жених, коих мало, он силен и всемогущ. Он ставит девушку перед выбором смерти или жизни с ним. Фрост предлагает Дарье стать его королевой.
Девушка становится спокойной и кроткой, когда Фрост превратился в ее мужа и поцеловал Дарью. Мороз спросил Дарью: «Тебе тепло?» Дарья ответила, и Мороз окутал ее сном о тепле и лете. Во сне Дарья видит, как много работала, видела мужа и любимых детей.Читатели произведения видят последние события, которые открываются Дарье. Девушка видит своих детей, видит их лица.
Мороз, возможно, дал девушке попытку прийти в себя и проснуться, но Дарья не проснулась. На нее упал ком снега, который скинула белка, и никакой реакции, наверное, Дарья уже умерла.
Николай Алексеевич Некрасов в своих произведениях часто воспевал богатство русской крепостной души, жизнь и непростую судьбу широчайшего класса Российской империи – крестьянства.Только Некрасов, будучи дворянином, был так безмерно предан крестьянству, как глубоко любил и уважал его.
К таким произведениям относится его стихотворение «Мороз, Красный Нос». В ней поэт обращается к образу русской женщины – многострадальной и прекрасной.
Поэт преклоняется перед появлением главной героини поэмы, крестьянки Дарьи, говоря, что женщина очень красива внешне и любая одежда смотрится на ней очень нарядно. Любую, даже тяжелую и сложную работу женщина выполняет без вопросов.А когда суровые рабочие будни сменяются праздниками, Дарья готова заразить всех вокруг своим громким смехом и девичьим задором.
Строчки, описывающие русскую женщину перед лицом жизненных трудностей, стали классическими:
“Конь на скаку остановится,
Он войдет в горящую хижину!»
Некрасов пишет, что русских девушек часто выдавали замуж не по желанию и не по любви. К этому их принуждали помещики или крестьянская община.Но женщине повезло — с мужем Проклом они прожили в любви и согласии пусть короткую, но хорошую жизнь. Она стойко переносила все трудности крестьянской жизни – тяжелый сельскохозяйственный и домашний труд, голод и холод.
Но, несмотря на это, строки стихотворения несут в себе боль и грусть. Как женщина может жить одна и в одиночку кормить маленьких детей и немощных стариков? Ведь ее муж умер еще молодым, пытаясь заработать денег, чтобы прокормить семью. Тяжелая доля сбивает ее с ног и Дарья не видит выхода из этой ситуации.Тяжелая судьба ломает стойкую и гордую русскую женщину. И хотя автор через все строки передает восхищение женской душой и характером, богатством ее духовного мира, талантами и способностями, свою героиню автор ведет на смерть.
Безысходность порабощенного русского крестьянства, лишенного последнего шанса на существование, заставляет и Дарью погибнуть в лесу, ведь она находится в безвыходном положении и просто не находит выхода, рыдая и умоляя вернуть ей Прокла – ее надежда и поддержка.Лишенная надежды на будущее, Дарья спокойно принимает смерть.
В «Песне о соколе» он показал горьковский идеал храбрых и свободных людей. Они представлены в произведении соколом. Следуя своему излюбленному приему, автор противопоставляет этот тип людей и их противоположность.
Семенюта Иван Иванович хороший человек, но неудачи преследуют его всю жизнь.В школьные годы над ним издевались одноклассники, потому что он был порядочным.
Однако из персонажей следует выделить особенно трагическую и интересную для анализа женщину.
Ее зовут Фрида. Фрида – женщина из свиты Воланда
Одним из главных героев пьесы Островского является Тихон, муж Екатерины.Можно сказать, что его имя говорит само за себя. Тихон человек скромный, практически не разговаривает. К сожалению, у него нет собственного мнения
Авдотья Романовна была гувернанткой детей Свидригайлова. Из-за его домогательств и преследований была несправедливо оклеветана и изгнана со своего места его женой Марфой Петровной
В этой статье мы познакомимся с произведением, созданным Николаем Алексеевичем Некрасовым в 1863 году.Опишем стихотворение этого великого автора, его краткое содержание. Некрасов («Мороз мы впервые открываем для себя в школе. Но произведения этого автора можно перечитывать бесконечно.
Поэма начинается со следующего события. Страшное горе в одной крестьянской избе: умер кормилец и хозяин Прокл Севастьяныч Мать приносит сыну гроб Отец идет на кладбище, чтобы вырыть могилу в мерзлой земле Дарья, крестьянская вдова, шьет саван для своего покойного мужа.
Продолжаем описывать резюме. Некрасов («Морозко, Красный нос») всегда привлекал русских крестьянок. В своих произведениях он восхищался их силой, выносливостью, отвагой. Есть три трудные части: выйти замуж за рабыню, смириться с рабыней и быть матерью сына-рабыни. Все это выпало на долю русской крестьянки. Однако, несмотря на страдания, в русских деревнях есть женщины, к которым грязь как будто не липнет.Эти красавицы цветут на диво света, ровно и терпеливо перенося и холод, и голод, оставаясь при этом красивыми во всех одеждах, и ловкими в работе. Они не любят праздности в будни, а в праздники их лицо озаряется веселой улыбкой и таким задорным смехом, что за деньги не купишь. Женщина на Руси в горящую избу войдет, коня на скаку остановит. В нем чувствуется и строгая работоспособность, и внутренняя сила. Русская крестьянка уверена, что ее спасение в работе.Поэтому ей не жалко убогого нищего, разгуливающего без дела. За свой труд она вознаграждена сполна: семья крестьянки нужды не знает, дети сыты и здоровы, изба всегда теплая, к празднику есть лишний кусок.
Дарья, вдова погибшего Прокла, была именно такой женщиной. Но горе теперь иссушило ее. Как ни старается девушка сдержать слезы, они падают ей на руки, шьющие саван.Мать и отец, отведя своих продрогших внуков Гришу и Машу к соседям, наряжают покойника. Лишних слов при этом не говорят, слез никто не показывает. Кажется, суровая красота усопших, в головах которых горит свеча, не позволяет плакать. И только потом, когда последний обряд уже совершен, начинаются причитания.
Суровым зимним утром Савраска провожает своего хозяина в последний путь.Лошадь много служила Проклу: зимой, идя с ним в телеге, и летом, работая в поле. Прокл простудился во время вождения. Он торопился доставить товар вовремя. Семья угостила кормильца: облили водой из 9 пряслиц, отвели в баню, опустили в прорубь, 3 раза пропустили через потник, положили под курятник, вознесли молитвы перед чудотворной иконой. Но Прокл не вставал.
Как обычно, соседи плачут во время похорон, жалеют семью покойного, восхваляют усопшего, а потом идут домой.
Дарья, вернувшись с похорон, хочет приласкать и пожалеть детей, но у нее нет времени на ласки. Крестьянка видит, что дома не осталось ни полена дров, и, снова отведя детей к соседке, отправляется на той же савраске в лес.
Вы читаете краткое содержание стихотворения Н.А.Некрасова “Мороз, Красный Нос”. Это не текст самой работы. Стихотворение Николая Алексеевича написано в стихах.
По дороге по блестящей от снега равнине у Дарьи на глазах видны слезы – наверное, от солнца … И только когда она входит в лес с его могильным покоем, из груди девушки вырывается сокрушительный вой. Равнодушно слушает лес стоны вдовы, спрятав их навеки в нелюдимой глуши. Дарья, не вытирая слез, начинает рубить дрова и думает о муже, разговаривает с ним, зовет его. Все это подробно описано Некрасовым Н.А., переданы лишь основные события произведения.
Девушка вспоминает сон, который она видела перед Стасовским днем.Неисчислимое войско окружило ее.
Внезапно он превратился в ржаные колосья. Дарья позвала на помощь мужа, но он не вышел. Крестьянка осталась одна собирать рожь. Она понимает, что этот сон оказался вещим, и просит помощи у мужа в непосильной работе, которая ее ожидает. Дарья представляет себе зимние ночи без Прокла, бесконечные полотна, которые она будет ткать к свадьбе сына. Вместе с мыслями о сыне возникает опасение, что Гришу незаконно отдадут в рекруты, так как заступиться за него будет некому.
«Морозко, Красный Нос» Некрасова в кратком изложении продолжается тем, что Дарья, сложив дрова на дрова, идет домой. Но потом, машинально взяв топор и с перерывами, тихонько подвывая, подходит к сосне и замирает под ней. Тогда к ней подходит Мороз-воевода, который обходит свои владения. Он взмахивает над Дарьей ледяной булавой, зовет ее в свое царство, говорит, что согреет и позаботится о вдове…
Дарья покрыта сверкающим инеем, ей снится недавнее жаркое лето.Девушка видит во сне, что она у реки, копает на полосах картошку.
С ней дети, под сердцем бьется младенец, который к весне должен родиться. Дарья, прикрываясь от солнца, смотрит, как телега уезжает все дальше и дальше. В ней сидят Гриша, Маша, Прокл…
Во сне Дарья слышит звуки дивной песни, с ее лица сходят последние следы муки. Ее сердце утоляется этой песней, в которой «больше счастья».В сладостном и глубоком покое забвение приходит к вдове вместе со смертью. Душа крестьянки умирает от страсти и печали. Белка роняет на девушку снежок, и Дарья замирает в «волшебном сне».
На этом подведение итогов заканчивается. Некрасова («Морозко, Красный Нос») называют певцом русского народа. Многие произведения этого автора посвящены его нелегкой судьбе. Это относится и к интересующему нас стихотворению. Мы начинаем сочувствовать судьбе русской крестьянки, даже прочитав краткое содержание.Некрасов («Морозко, Красный нос») считается одним из величайших русских поэтов. Художественная сила этого произведения поразительна.
Убедиться в этом можно, прочитав стихотворение в оригинале.
В основе образа Мороза красный нос – мифологический образ божества, которое в славянской мифологии посылало снег и мороз. Плодовитость зависела от того, насколько снежной будет зима.
Это зимнее божество в сказках называется Трескун или Ученик, функция которого – давать награду за правильное поведение.Мороз из сказки представляет трудолюбивую старушку-дочку и наказывает ленивую старуху: каждый получает по заслугам.
В пословицах часто оживляется природная стихия мороза: нос от мороза краснеет, уши щиплет, «скачет по ельникам, по березнякам». Мороз из загадок – строитель мостов.
Литературный образ Мороза разработал Одоевский. Мороз из сказки «Мороз Иванович» похож на Леди Метель из сказки братьев Гримм.Пробраться к нему можно через колодец, с его волос сыплется иней (а у Леди Метелицы снег летит на землю с перин). Еще Мороз Иванович дарит подарки рукодельнице и воспитывает (а не убивает) ленивца.
Поэма “Мороз, Красный Нос” состоит из двух частей. Первая часть поэмы называется «Смерть крестьянина», а вторая, как и вся поэма, называется «Мороз, Красный нос». Именно во второй части появляется герой, вошедший в название поэмы.
Первоначальная версия поэмы называлась «Смерть Прокла». В нем не было упора на мифологическую Фросту, потому что меньшее значение играла Дарья, с которой заговор воевал Фрост.
Образ Мороза появляется в XXX главе второй части. Прежде чем Фрост превращается в человека, он вызывает смерть Прокла, застрявшего в сугробе и замерзшего снежной зимой. Мороз покушается на детей Дарьи, охлаждая ее избушку. Это мороз заставляет ее идти в лес за дровами.
Дарья — воин, она борется за жизнь своей семьи, Прокла и детей. Она не собирается сдаваться и, несомненно, выиграла бы бой, если бы Фрост не пришел к ней лично.
Глава XXX начинается с зимнего пейзажа.
Мороз персонифицируется. Он грозный правитель, который инспектирует свои владения. Некрасов использует древнейшее фольклорное сравнение – отрицательное: «Не ветер бушует над лесом, не ручьи с гор бегут, Мороз воевода свои владения сторожит.
Приложение губернатора — это метафора. С кем сражается Фрост? Против всего, что не захватила зима: голой земли, голых веток. Мороз-воевода борется с самой жизнью.
Мифологический Мороз обладает волшебными свойствами: он может ходить по деревьям, раскалывать замерзшую воду. Так он появляется над головой Дарьи, остановившейся у высокой сосны.
В этот момент его образ становится антропоморфным, появляется портрет: у него лохматая борода, он седой, в руках держит дубину (в конце поэмы – булаву).
В песне Мороза раскрывается его характер: он хвастается своими победами над водоемами: океанами и реками. Мороз превращает живую, движущуюся воду в неодушевленные дворцы и мосты, «которых народ не построит».
Мороз издевается над мертвыми, леденя их кровь и леденя мозги, смеется над живыми и пугает их без разбора: всадников, лошадей, воров, пьяниц и женщин. Мороз дурит людей, белит им лица и морозит бороды.Так что характер Мороза несимпатичный: хвастливый, насмешливый и задиристый.
Но Мороз богат: «Я богат, казну не считаю». Фрост предлагает Дарье стать его королевой и обещает: «Вздремну, согрею, синий дворец возьму». Здесь Фрост играет роль бога Аида, похитившего богиню плодородия Персефону, вынужденную треть года жить в царстве мертвых. Дарья, олицетворение плодородия и благополучия (мать двоих детей, вынашивающая третьего) готова переселиться в царство мертвых.
Чтобы завладеть Дарьей, Фрост произносит сказочную формулу с троекратным повторением: «Тебе тепло?» По закону сказки надо трижды ответить утвердительно, тогда божество наградит. И если вы будете жаловаться, вы умрете. После третьего вопроса Фрост поворачивается к Проклу. Именно эта выходка «седовласого колдуна» заставила Дарью сдаться: ей стало так приятно, что она закрыла глаза и улыбнулась.
Дарья медленно засыпает мертвым сном, что спасает ее от мучений: «С лица ее исчезли последние следы мучений Дарьи.Дарья постепенно становится частью природы, покоренной Морозом: «Пушистые и белые ресницы, морозные иглы в бровях… Она одета в сверкающий иней…»
Фрост побеждает Дарью, превращая ее в мертвую, как он побеждает все живое. Но он щедро одаривает Дарью не только мнимыми богатствами (инеем и снегом), но и самым дорогим, что только можно одарить человеку, – покоем, пришедшим на смену печали и страстям.
Одним из важных аспектов поэтических размышлений Некрасова является ответственность самих людей за происходящее с ними, и здесь надежды поэта неотделимы от скептических интонаций.Некрасов ясно видит упадок традиционных форм крестьянской жизни, и в то же время осознает ее своеобразную цельность и гармонию, человеческую красоту крестьянских характеров и убожество их существования.
Апофеозом духовной красоты русского крестьянства стала поэма «Мороз, Красный нос», написанная незадолго до Железной дороги.
Исследователи обращают внимание на прекрасное знание поэтом народного быта, фольклорных и этнографических источников, которые встречаются в этой поэме, народных поверий и суеверий.Сюжетом поэтического образа в поэме «Мороз, Красный Нос» является трагедия крестьянской семьи – смерть кормильца, а затем и его жены. Однако эта трагедия складывается из обычных, хотя и печальных эпизодов, событий и фактов. Первая часть стихотворения называется «Смерть крестьянина», вторая, как и все стихотворение — «Мороз, Красный нос», и этот повтор свидетельствует не столько о скупости в выборе художественных средств, но к важности второй части, несущей особую идейно-композиционную нагрузку.
Первая часть – подробный рассказ о смерти и похоронах Прокла: как старик-отец копал могилу, как его наряжали, как голосовали за покойника, как жалели его соседи и односельчане (жизнь и смерть Прокла вспоминаются вскользь), как после похорон вдова приходит в холодную избу и на той же Савраске, на которой только что везли прах мужа, он едет в лес за дровами.
Как пишет биограф Некрасова В.Е. Евгеньев-Максимов, говоря о бытовых явлениях и простых людях, поэт умеет показать их с таких сторон, что они кажутся нашему сознанию не только прекрасными, но и возвышенными.Обратим внимание, например, с каким художественным тактом представлен в поэме отец Прокла, которому пришлось столкнуться с тяжелейшим испытанием — рытьем могилы собственного сына. Еще дважды появляется фигура несчастного старика – и оба раза выразительная картина создается при максимальной экономии художественных деталей. Селяне прощаются с Проклом, но отец не сливается с этой толпой: их и его горе несравнимо:
Старик – бесполезный ублюдок
Не дал себя овладеть:
Приближаясь к факелу,
Он выбирал тонкий лапоть.
Минута его последнего прощания с сыном также отделена от общего прощания:
Высокий, седой, худощавый,
Без шапки, неподвижный и немой,
Как памятник старому деду
Он стоял на своей могиле!
Не менее впечатляющим является портрет самого Прокла, лежащего «на белом сосновом столе», созданный без «лишнего слова», с минимальным использованием образно-выразительных средств.
Но все же Дарья, жена Прокла, остается центральной фигурой поэмы. Уже в самом начале в нем появляется образ «красивой и могущественной славянки». Вот вопрос о ее драме:
Трем тяжелым долям была судьба,
И первая доля: жениться на рабыне,
Второй должна быть матерью сына-раба,
И третье – рабу до гроба слушаться,
И легли все эти грозные доли
О бабе земли русской.
Но эта драма не столько индивидуальная, сколько общая. Личность Дарьи полностью раскрывается во второй части поэмы. В потоке сознания героини, уже одолеваемой горем и которой осталось жить недолго, переплетаются прошлое, настоящее и глубокие, потаенные мечты о будущем. Дарья думает о том, как они с Прокл были бы счастливы с детьми, выйдя замуж за ее сына, представляет, как ей одной теперь придется нести на себе всю тяжесть домашних хлопот, — она как бы разговаривает со своим покойным мужем.Вдова вспоминает, как шла ночью за десять верст в монастырь к чудотворной иконе, чтобы спасти Прокла, но икона не произвела чуда.
И уже в цепких объятиях «Воеводы Мороза», последними усилиями угасающего сознания, Дарья «в заколдованном сне» вспоминает картину жаркого лета и с улыбкой довольства и счастья при мысли о дети и живой муж, уходят из жизни… Образ Мороза, навеянный народно-поэтической традицией и давший название поэме, как бы делает саму природу соучастницей трагедии.
Источник (в сокращении): Русская литературная классика XIX века: Учебник / Под ред. А.А. Слинько и В.А. Свительский. – Воронеж: Родная речь, 2003
Archibald Macleish 1958
Автор Биография
Сводка графика
символов
Темы
Стиль
Исторический контекст
Критические обзоры
Критика
Источники
Дополнительные показатели
J.Б., , изданная в 1958 году, представляет собой пьесу в стихах, основанную на библейской истории Иова. Он представляет собой реакцию Арчибальда Маклиша на ужасы, которые он видел во время двух мировых войн, включая Холокост и бомбардировки Хиросимы и Нагасаки.
В предисловии к актерской редакции своей пьесы автор поясняет, что обращение к Библии за рамкой представляется разумным, «когда имеешь дело со слишком большими для тебя вопросами, которые, тем не менее, не оставят тебя в покое». Дж. Б . рассказывает историю американского банкира-миллионера двадцатого века, которого Бог повелевает лишить семьи и богатства, но который отказывается отвернуться от Бога.Маклиш задался вопросом, как современные люди могут сохранить надежду и продолжать жить со всеми страданиями в мире, и предложил эту пьесу в качестве ответа. Джей Би узнает, что в мире нет справедливости, что счастье и страдание незаслуженны и что люди все еще могут любить друг друга и жить.
Маклиш зарабатывал на жизнь как поэт в течение пятидесяти лет, прежде чем была опубликована его третья пьеса в стихах. Вскоре после публикации книги пьеса была поставлена на Бродвее и претерпела существенные изменения.Таким образом, читателям доступны две версии пьесы: оригинальная книга, опубликованная Хоутоном Миффлином, и сценарий актерского мастерства, доступный у Сэмюэля Френча.
Оба были опубликованы в 1958 году, и ни один из них никогда не выходил из печати. Дж. Б . получил Пулитцеровскую премию за драму в 1959 году (третья Пулитцеровская премия Маклиша), а также премию «Тони» за лучшую пьесу. Что еще более важно, пьеса вызвала общенациональный разговор о природе Бога, природе надежды и роли художника в обществе.
Арчибальд Маклиш родился в Гленкоу, штат Иллинойс, 7 мая 1892 года. Его отец был успешным бизнесменом, а мать преподавала в колледже; они позаботились о том, чтобы Маклиш был хорошо образован. Он посещал государственные школы в Гленко, а в возрасте пятнадцати лет его отправили в подготовительную академию колледжа в Коннектикуте. Он начал учиться в Йельском университете в 1911 году.
До колледжа Маклиш был средним студентом. Однако в Йельском университете он начал писать стихи и художественную литературу для литературного журнала, преуспел в водном поло и футболе, получил высокие оценки и был избран в почетное общество Phi Beta Kappa.
После выпуска в 1915 году он поступил в Гарвардскую юридическую школу, надеясь, что карьера юриста даст ему возможность наводить порядок в хаосе, как это делала поэзия. Он женился на Аде Хичкок в 1916 году; недолго служил в армии; опубликовал свой первый сборник стихов Tower of Ivory, в 1917 году; и первым окончил юридический факультет в 1919 году. Некоторое время он преподавал правительство в Гарварде, а затем работал поверенным в Бостоне, но никогда не терял своей преданности написанию стихов.
В 1923 году Маклиш переехал с семьей в Париж, решив стать серьезным поэтом.В этот период в Париже жили многие известные американские и европейские писатели, и Маклиш подружился с ними, решив учиться у них. Он самостоятельно выучил итальянский, чтобы изучить творчество поэта четырнадцатого века Данте Алигьери, а также изучил историю английской поэзии. Эти пять лет изменили его творчество, придав ему зрелый стиль, который понравился и ему, и критикам. Вернувшись домой, он смог зарабатывать на жизнь писателем и купил небольшую ферму в Массачусетсе, где они с Адой жили вместе до самой смерти.
Его желание внести порядок и гармонию в человеческое существование повлияло на карьеру Маклиша на следующие шестьдесят лет. Он опубликовал более пятидесяти сборников стихов, драматических произведений и эссе, но также занимал должности библиотекаря Конгресса, помощника государственного секретаря и члена делегации США при Организации Объединенных Наций, которая создала Организацию Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры. Организация
(ЮНЕСКО). Он считал, что долг поэта — решать современные социальные проблемы и задавать важные вопросы.Его горе от бомбардировок Дрездена, Лондона и Хиросимы заставило его задаться вопросом, как люди могут с надеждой реагировать на такие страдания. Он поставил этот вопрос в пьесе 1958 года « JB, » — пересказе библейской истории Иова, которая принесла Маклишу несколько наград и самый большой финансовый успех.
За свою карьеру Маклиш получил три Пулитцеровские премии, Национальную книжную премию, премию «Тони», премию «Оскар» за лучший сценарий и почти два десятка почетных степеней.
В 1977 году он получил Президентскую медаль Свободы.Он умер 20 апреля 1982 года, всего за три недели до национального симпозиума, посвященного его жизни и работе.
Первые персонажи, появившиеся на сцене в J. B . это мистер Зусс и Никлс, продавец воздушных шаров и продавец попкорна в захудалом цирке. Они подходят, а затем поднимаются на сцену в углу циркового шатра, чтобы разыграть историю Иова из Библии, со сценой в виде Неба, землей в виде Земли и огнями в виде звезд. Зусс (чье имя звучит как «Зевс», бог греческой мифологии) сыграет Бога.С самого начала он настолько высокомерен, насколько можно ожидать от человека, который считает, что он подходит для этой роли, и его возмущает мысль о том, что Иов посмеет требовать справедливости.
Никлс, с другой стороны, понимает страдания Иова и не принимает того, что Бог причинил эти страдания только для того, чтобы доказать свою власть и силу. Никлс поет песню, которая включает в себя центральный парадокс пьесы: «Если Бог есть Бог, Он нехорош, / Если Бог хороший, Он не Бог».
Никлс, чье имя является вариацией «Старый Ник», жаргонного термина для обозначения дьявола, сыграет Сатану.Как отмечают двое мужчин, всегда есть кто-то, кто играет Иова.
Зусс и Никлз надевают маски, которые они находят в куче костюмов. Маска Бога белая, с закрытыми глазами, демонстрирующая свое безразличие. Сатанинская маска темная, с открытыми глазами, потому что «сатана видит». Они повторяют свои строки, взятые из Библии короля Иакова. Когда свет гаснет, чтобы начать спектакль, Далекий Голос произносит первую строчку: «Откуда ты?» Говорит не Зусс, а, видимо, Бог. Зусс и Никлз вступают во владение, и свет тускнеет.
В начале сцены 1 приподнятая сцена, на которой стоят Цусс и Никелс, находится в темноте, а вокруг стола на свету собрались богатый банкир Джей Би, его жена Сара и их пятеро детей. Это богатая семья из Новой Англии, празднующая День Благодарения. Сара хотела бы, чтобы дети были более благодарны за щедрость, которой они наслаждаются. Она считает, что существует своего рода сделка с Богом: «Если мы делаем свою часть, Он делает Свою».
Наша «часть» — благодарить Бога; если мы забудем Бога, Он накажет.Дж. Б. считает, что Бог избрал его для успеха и что его долг — ценить дар, наслаждаться жизнью.
Фокус снова смещается на Зусса и Никлса, чей первый порыв — принизить актерские способности Джей Би. Тем не менее, он их «голубь», человек, который будет играть Иова. Никлз считает, что, как только Джей-Би лишится своего богатства, как Иов, он потеряет свое благочестие, но Зусс настаивает на том, что Джей-Би будет славить Бога, как бы сильно он ни страдал. Почему же тогда, спрашивает Никлс, Иов должен вообще страдать? Если Бог знает, что Иов пройдет испытание, то зачем проводить испытание? Потому что, отвечает Цусс, Иову нужно ясно видеть Бога.Два актера надевают маски и произносят строки из Библии. Сатана бросает вызов Богу: он отнимет у Иова все, чтобы продемонстрировать, что даже честный человек проклянет Бога, если на него надавить достаточно сильно. Бог принимает.
Прошло шесть или семь лет.
В дом Дж. Б. приходят два пьяных солдата, соратники Давида, старшего сына Дж. Б.. В неуклюжей форме они показывают, что Давид был убит – не героически на войне, а случайно и по глупости своими людьми после боевых действий.Пока Сара пытается понять, что Бог действительно забрал ее сына, Дж. Б. отрицает, что Дэвид действительно мертв. Никлс призывает их бросить вызов Богу, но они его не слышат.
На тротуаре двое репортеров разговаривают с «Девочкой», молодой женщиной лет двадцати. Они уговаривают ее подойти к паре, которая скоро приедет, и привлечь их внимание, чтобы они оказались лицом к камере, когда репортеры сообщают им, что двое их детей погибли в автокатастрофе.Пара, конечно же, Джей Би и Сара. Мертвые подростки — это их дети, Мэри и Джонатан, убитые пьяным водителем, когда их машина врезалась в виадук. Сара отчаивается и спрашивает, почему Бог сделал это. Никлс, который виден, одобрительно улыбается. Но Дж. Б. настаивает на том, что они не могут «брать добро, а не зло»..jpg)
Он пытается обнять Сару, но она вздрагивает.
Джей Би и Сара разговаривают с двумя мужчинами. В библейской истории есть два посыльных, и здесь их играют полицейские.Ребекка, младший ребенок, пропала. Дж. Б. не стал сразу звонить в полицию, так как думал, что сможет найти ее сам. Сара с горечью объясняет: «Мы верим в нашу удачу в этом доме!» Однако удача снова неудачна. Ребекка была изнасилована и убита наркоманом-подростком. «Господь дает, — говорит Дж. Б., — Господь забирает». Но он не произносит окончания строки, чего ждут Никельс, Зусс и публика: «Благословенно имя Господне».
Входят два гонца с Сарой.Ее спасли из рухнувшего здания после того, как взрыв уничтожил целый городской квартал. Банк Дж. Б. разрушен, а его последний оставшийся ребенок, Рут, мертв. Дж. Б. призывает Сару не отчаиваться, призывает ее сказать вместе с ним: «Господь дает. Господь забирает». Пока Сара кричит: «Убивает! Убивает! Убивает! Убивает! Убивает!» Дж. Б.
завершает знаменитую строчку: «Благословенно имя Господа».
Зусс и Никлз обсуждают Дж. Б. Зусс пока доволен ответами Дж. Б., но Никлз испытывает отвращение.Хотя они разыгрывают историю, которую оба хорошо знают, Никлз считает, что на этот раз история закончится по-другому, что Джей Би перестанет славить Бога, как только сам испытает физическую боль. Когда их аргумент задерживает развитие истории, Далекий Голос начинает произносить слова Бога. Зусс и Никлс понимают, что им нужно продолжать.
Дж. Б. лежит на столе, одетый только в лохмотья, рядом с ним плачет Сара, тоже в лохмотьях. Атомный взрыв унес жизни тысяч людей, и Дж.Б. ранен. Женщины, стоящие рядом, комментируют раны, покрывающие тело Дж. Б., и то, как низко они оба упали. Сара ожесточена и зла, но Джей Би озадачен. Он знает, что должна быть причина Божьего наказания, но не может понять, в чем причина. Никлз замечает, что если бы Дж. Б. знал причину — если бы он знал, что Бог заставляет невиновного Дж.
Б. страдать просто для того, чтобы продемонстрировать Свою силу — Дж. Б. отчаялся. Сара не может согласиться с теорией Дж. Б. о том, что семья заслужила эти страдания.Она отворачивается от Джей Би, призывая его «проклясть Бога и умереть», и выбегает, чтобы покончить с собой. Теперь совершенно один, Джей Би умоляет Бога «показать мне мою вину». Никлз насмехается над Зуссом.
В библейской истории трое утешителей приходят к Иову, чтобы отругать его за то, что он сомневается в Боге, и «оправдать пути Бога к человеку». Здесь три утешителя — Софар, католический священник, Елифаз, психиатр, и Вилдад, марксист. Трое извергают пустую риторику и жаргон, чтобы объяснить Дж.страдания Б., и они только усиливают отчаяние Дж. Б.. Наконец, Дж. Б. восклицает: «Боже, Боже мой, Боже мой, ответь мне!» В ответ Далекий Голос произносит Божьи слова из Библии, утверждая свою силу и авторитет, требуя, чтобы Дж. Б./Иов раскаялся в том, что осмелился задавать вопросы Богу. Дж. Б. так и делает, также произнося строчку из Библии: «Я отрекаюсь от себя и каюсь».
Никлз признает, что Зусс выиграл пари, но Зусс обеспокоен своей победой. Он видит, что для Иова прощение Бога является признаком доброты и силы Иова, а не Бога.Он теряет всякий энтузиазм играть свою роль и начинает спускаться со сцены, но Никлз напоминает ему, что нужно сыграть еще одну сцену. В библейской истории Бог восстанавливает все, что потерял Иов. Никлз уверен, что на этот раз Дж. Б./Иов откажется от Божьего приношения, что он не рискнет снова все потерять. Чтобы убедиться, он идет к Дж. Б., рассказывает ему о плане Бога и вместо этого умоляет его покончить с собой. Но Джей Би слышит кого-то в дверях и идет навстречу своему будущему.
Как правило, в пьесе внутри пьесы внешняя пьеса «обрамляет» другую, беря первое и последнее слова.Но у Джей Би и Сары есть последняя сцена для себя, без комментариев Никлза и Зусса. Сара сидит на пороге, держа в руках цветущую ветку форзиции. Она обнаружила его по пути утопиться в реке, нашла в этом надежду и вернулась к Дж.
Б. Она объясняет мужу: «Ты хотел справедливости, а ее не было — / Только любви». Люди не найдут озарения или любви от Бога, но в своих собственных сердцах. Сара и Джей Би обнимаются, а затем приступают к уборке сцены.
Вилдад — один из трех утешителей, пришедших успокоить Дж.Б. в сцене 9, после того, как Дж. Б. потерял все. Изрыгая жаргонные клише, Билдад объясняет страдания Дж. Б. с марксистской точки зрения, предлагая экономический ответ на проблемы Дж. Б.. Дж. Б. не должен погрязнуть в вине, утверждает он, потому что «вина — это социологическая случайность».
В начале пьесы Дэвиду тринадцать лет, он старший сын Джей Би и Сары. В молодости Дэвид становится солдатом. Он выживает на войне только для того, чтобы его случайно убили собственные товарищи, прежде чем он сможет вернуться домой.
В двух моментах пьесы, когда Цусс и Никлз спорят в своих ролях Бога и Сатаны, слышен другой голос из-за сцены, произносящий строки, приписываемые Богу в Библии короля Якова.
В списке персонажей голос называется The Distant Voice. Как несколько раз объяснял сам Маклиш, запись J. B., в исполнении некоторых актеров из бродвейской постановки была выпущена RCA Victor (LD6075) в качестве пластинки примерно в 1960 году.Он не переиздавался на компакт-диске или аудиокассете.
Голос принадлежит самому Богу, другому персонажу пьесы.
Элифаз — один из трех утешителей, которые приходят, чтобы успокоить Джей-Би в сцене 9, после того, как Джей-Би потерял все. В белом врачебном халате и читая лекции, как напыщенный профессор, он говорит от имени психиатрии, утверждая, что «вина — это психофеноменальная ситуация». Его слова не утешают.
Дж.Б. — совершенный и честный человек, успешный банкир Новой Англии, миллионер, благословленный любящей женой, пятью детьми и комфортной жизнью. Нет никаких сомнений в том, что он представляет собой библейского персонажа Иова; его жена Сара называет его «Иов», когда обращается к нему напрямую.
Дж. Б. благодарен за все, что у него есть, но, в отличие от Сары, не видит необходимости выражать свою благодарность непосредственно Богу; он считает, что достаточно полностью оценить то, что ему дано. Он чувствует, что ему по сути повезло и что в конце концов все обернется хорошо.Перенося каждую последующую потерю, Джей Би настойчиво благодарит Бога, а Сара все больше злится. Даже после того, как он потерял свою семью, свое богатство и свое физическое благополучие, Джей Би отказывается отвернуться от Бога. Именно его отказ «проклясть Бога» в конце концов подталкивает Сару к тому, чтобы уйти от него. Но оптимизм Дж. Б. вознаграждается: Бог восстанавливает все, что Дж. Б. потерял, и даже больше. Центральный вопрос пьесы сводится к следующему: зная, что он рискует снова их потерять, как Джей-Би может принять новые дары? Как он может выбрать жизнь в мире, где нет справедливости?
Джонатан, младший сын Дж.Б. и Сара на три года моложе Дэвида. Он и его сестра Мэри убиты пьяным водителем-подростком в сцене 4.
Мэри — старшая дочь Джей Би и Сары. Когда пьеса начинается, ей двенадцать лет, на год младше Дэвида. Она и ее брат Джонатан убиты пьяным водителем-подростком в сцене 4.
Никлз – старый, бывший актер, теперь вынужденный продавать попкорн в заброшенном цирке. Когда пьеса начинается, он и Mr.Зусс входит в цирковой шатер, находит в куче костюмов несколько старых масок и примеряет на себя роли Бога и Сатаны из библейской истории Иова. Никлз сыграет Сатану (его имя — игра имени «старый Ник», сленговое название дьявола семнадцатого века) в пьесе внутри пьесы. Маска Никлза темная, с широко раскрытыми глазами. В отличие от Зусса, который играет Бога, Никлз испытывает некоторое сочувствие к Иову и горечь по поводу готовности человека принять страдания ради Бога. Он бросает вызов Зусс на пари, заключая пари, что, если Иов лишится всего, что он ценит, он проклянет Бога.Они выбирают JB, чтобы сыграть Джоба, и начинается игра в игре.
Пока Джей Би теряет своих детей одного за другим, Никлз/Сатана насмехается над Зуссом/Богом и его жестоким способом показать Джей Би свою силу.
Никлз остроумен и умен, и некоторые критики говорят, что он представляет Маклиша, находя людей более достойными восхищения, чем Бог. В то время как Цусс безразличен к страданиям Джей Би, Никлз чувствует жалость. Бросая вызов Богу и его величию, Никлз произносит наиболее часто цитируемые строки из пьесы: «Если Бог есть Бог, Он не добр, / Если Бог добр, Он не Бог.Но когда Рут и еще двадцать тысяч человек погибают в результате взрыва бомбы, а Джей-Би все еще славит Бога, чувства Никлза переходят в отвращение. Зная, что в конце истории Бог вернет все сокровища Дж. Б., Никлз говорит с Дж. Б. и предлагает вместо этого покончить с собой. В своей последней речи Никлз яростно заявляет: «Иов не выдержит! Иов не тронет его!» Но он это делает.
Ребекке, младшему ребенку Джей Би и Сары, в начале пьесы всего шесть лет.В сцене 5 ее изнасиловал и убил девятнадцатилетний наркоман, и она осталась в переулке, сжимая свой игрушечный зонтик.
Рут, средней дочери Дж.
Б. и Сары, на момент начала пьесы восемь лет. Она погибает последней из детей, она погибает в результате взрыва бомбы в сцене 6, в результате которой погибают тысячи людей.
Сара много лет жена Джей Би и мать его пятерых детей. Ее имя — изобретение Маклиша; Имя жены Иова в Библии не упоминается.Она, согласно режиссуре, «прекрасная женщина со смеющимся красивым лицом, но твердым ртом и внимательным взглядом, вся Новая Англия». Когда семья впервые появляется на празднике в честь Дня Благодарения, Сара настаивает на том, чтобы все остановились и поблагодарили Бога за все, что у них есть. Но когда ее невинных детей убивают одного за другим, именно она требует, чтобы Иов «проклял Бога и умер». Когда он не хочет, она оставляет его, направляясь к реке, чтобы утопиться. Она возвращается в последней сцене, найдя надежду и утешение в цветущей на берегу реки ветке форзиции.Она узнала, что нет справедливости, но есть любовь.
Зофар — один из трех утешителей, пришедших успокоить Джей-Би в сцене 9 после того, как Джей-Би потерял все.
В рваном церковном воротничке Зофар утверждает, что «вина — это обманчивая тайна», что человек по своей природе злой и что страдания Дж. Б. более чем заслужены. Он представляет пустое утешение религии, особенно католической церкви.
Мистер Зусс, как и Никлс, старик, актер, переживший тяжелые времена и теперь торгующий воздушными шарами в цирке.Он и Никлс – первые персонажи на сцене. Они входят в цирковой шатер, находят сцену для интермедии и соглашаются сыграть персонажей Бога и Сатаны в пьесе в пьесе, библейской истории Иова. Мистер Цусс, чье имя несет в себе отголоски «Зевса» или «Деуса», сыграет роль Бога в белой маске, чьи закрытые глаза ничего не выражают. Он принимает пари от Никлза/Сатаны: он позволит сатане уничтожить все, что ценит Джей Би, и Джей Би продолжит славить Бога. Цусс и Никлз согласны с тем, что Дж.Б. — «совершенный и честный человек», что он ничем не заслужил своей гибели. Цусс считает, что эти отношения между Богом и человеком являются правильными и что человеку неуместно бросать вызов Богу или искать у него справедливости.
На протяжении всей истории Дж. Б./Джоба Зусс и Никлз спорят об ответах Дж. Б.. Для напыщенного и высокомерного Зусса просто уместно, что Дж. Б. должен постоянно хвалить и благодарить его, даже когда страдания Дж. Б. увеличиваются. Когда тысячи людей погибают во время взрыва, а Дж.Б. по-прежнему благодарен Богу, Цусс доволен, а Никлс испытывает отвращение. Оба мужчины знают, чем обернется история, но Никлз постоянно протестует против того, что, как он знает, произойдет, в то время как Зусс безмятежно наблюдает за развитием истории.
Мир J. B . это пугающий мир. В начале пьесы Джей Би и его семья здоровы и богаты, счастливы и любят друг друга. Дети Дж. Б. никогда не знали страданий и лишений; как J.B.говорит Саре, мир кажется им «новым и рожденным, свежим и чудесным». Сам Дж. Б. верит в свою «удачу», потому что она исходит от Бога. Он уверен в своем знании того, что Бог «справедлив». Он никогда не изменится».
Но без предупреждения и без причины Дж.
Удача Б. меняется. Его детей убивают особенно бессмысленным образом: Дэвида случайно, своими же людьми, когда война закончилась; Мэри и Джонатан – пьяным водителем-подростком; Ребекка подростком, принимающим наркотики; Рут в бомбежке. Сам Джей Би ранен в результате атомного взрыва, а его тело покрыто радиационными ожогами.Смысла во всем этом нет, и в том-то и дело. Мир настолько жесток и пугающ, что даже безупречные люди будут доведены до отчаяния. Удивительно не то, что Сара в конце концов теряет всякую надежду, а то, что Джей Би не теряет.
Безысходность и бессмысленность мира впервые порицает Никлс, который с горечью говорит Зусс, сравнивая мир с «кучей навоза» и «выгребной ямой». Вспоминая разбомбленные города Второй мировой войны, он говорит: «Никогда не могло быть так много / Страдали больше за меньшее.На протяжении всей пьесы Никлз дразнит Цусса страданиями в мире и издевается над людьми, такими как Джей Би, за то, что они думают, что Бог заботится об их страданиях. Маски, которые носят Никлз и Зусс, подчеркивают их отношение к человеческой боли: у маски Бога Зусса глаза слепые, а у маски Сатаны Никлза глаза открыты, и, как говорит Никлз, «Эти глаза видят».
В конце концов, J. B. не
доведены до отчаяния, но Никлз есть.
Никлс приходит к выводу, что лучшее, что мог бы сделать Джей Би, это покончить жизнь самоубийством, отказаться жить в мире, который дал ему Бог. Для многих читателей эта безысходность является центральной темой пьесы. Только в последней сцене у читателя есть основания видеть в пьесе что-то более многообещающее.
Сам Маклиш публично говорил и писал о J. B . несколько раз, и он всегда ясно представлял, о чем, по его мнению, была его пьеса (хотя, как поэт, создавший знаменитые строки «Стихотворение не должно означать / Но быть», он обсуждал темы с некоторой неохотой).Когда он обратился к актерскому составу пьесы в колледже в 1976 году, он заявил: «Пьеса не является борьбой между Богом и Джей Би». Центральным вопросом пьесы, по мнению автора, является «вопрос об оправдании несправедливости Вселенной».
Эта тема разыгрывается у персонажей Джей Би и Сары. С самого начала Дж. Б. считает, что ему повезло и он благословлен, потому что заслужил благосклонность Бога, что его щедрость — это форма справедливости.
Когда его детей насильственно отбирают у него одного за другим, он ищет причины своих страданий.Хотя Никлз и Зусс (Сатана и Бог) согласны с тем, что Джей-Би — невиновный человек, который не сделал ничего, чтобы заслужить свое наказание, Джей-Би может думать только с точки зрения справедливости, и поэтому он приходит к выводу, что он и дети, должно быть, согрешили. Сара отвергает правосудие как причину их испытаний. В сцене 8 она умоляет Дж. Б. не «предавать» детей, называя их грешниками: «Я не позволю / Позволю вам пожертвовать их смертью / Сделать несправедливость справедливостью, а Бога — добрым!» Когда JB отказывается слушать, она уходит от него.
Когда Сара возвращается в сцену 11, это происходит потому, что она узнала, что мир и люди, которые любят в нем, являются достаточной причиной для жизни.Она объясняет Джей Би: «Ты хотел справедливости, не так ли? / Таких нет. Вот мир». Она ушла от него, говорит она, потому что «я любила тебя. / Я больше не мог тебе помочь. / Ты хотел справедливости, а ее не было — / Только любви».
Когда Маклиш взял Дж. Б. на Бродвей, он и режиссер Элиа Казан пришли к соглашению, что для того, чтобы пьеса работала на сцене, Дж. Б. должен в конце концов разрешить конфликт между справедливостью и любовью. Поэтому в актерском издании последняя сцена была переписана, чтобы дать Дж.B. большинство последних строк Сары и расширить их. В обеих версиях видно, что Бог не любит людей и не действует по справедливости или несправедливости. Он просто есть. Именно люди обладают способностью любить. В мире, где благословения и страдания нельзя заработать или заслужить, люди должны любить друг друга или отчаиваться.
Когда писатель ссылается на известного персонажа или историю из прошлого, как в художественной, так и в научно-популярной литературе, говорят, что этот писатель использует аллюзию.Этот прием работает как своего рода стенография, позволяя писателю быстро и без объяснений передавать большое количество информации, потому что можно предположить, что читатель приносит знания и ответы на вещи, о которых идет речь.
Ясно, что пьеса Маклиша, по крайней мере частично, является пересказом библейской истории Иова. Между двумя историями есть несколько параллелей. Имя «Дж. Б.” перекликается с именем «Иов». Более того, Сара, Никлз и Зусс иногда называют его по имени Иов. Имена утешителей И. Б. в сцене 9 — Елифаз, Софар и Вилдад — это имена трех утешителей в библейской истории.Хотя имя Сары и детей не упоминается в Библии, Маклиш выбрал для каждого из них библейские имена. Общая история со спором между Богом и сатаной и систематическим уничтожением всего имущества Дж. Б. перекликается с историей Иова. Некоторые строки являются прямыми цитатами из Библии короля Иакова.
Маклиш и его персонажи Зусс и Никлз рассчитывают, что зрители уже знакомы с библейской историей. Когда на сцену прибывают два продавца цирка, Зусс указывает на сцену и комментирует: «Вот где сидит Иов — за столом./ Бог и сатана склоняются выше». Никлз не спрашивает Цусса, о ком или о чем он говорит; он знает историю и знает, что публика знает.
Фактически, чуть позже, в сцене 1, Никлс резюмирует муки, которые претерпел Иов и которые вот-вот пострадают Дж. Б.: «Бог убил его сыновей, его дочерей, / Украл его верблюдов, волов, овец, / Все, что у него есть». По-видимому, Маклиш не только не возражает против того, чтобы его аудитория знала, что произойдет с Дж. Б.; он настаивает на этом.
На протяжении всей пьесы Цусс и Никлс ссылаются на то, что вот-вот произойдет, и время от времени обращаются напрямую к персонажам, чтобы призвать их играть — или не играть — свои роли, как написано.Когда тело Ребекки находят, Джей Би пытается произнести одну из самых известных строк из истории Иова. Он в состоянии выговорить большую часть слов («Господь дает… Господь забирает!»), но даже с настоянием Зусса не может преодолеть свою скорбь и закончить строчку («Благословенно имя Господне» ). Эта сцена работает только в том случае, если зрители знают слова и знают, как должна заканчиваться строка. Дело не в том, чтобы рассказать историю, а в том, чтобы пересказать ее и прокомментировать, указать, что эта история воспроизводится снова и снова.
Хотя он писал пьесы и эссе и даже сценарий, Маклиш известен прежде всего как поэт, и большую часть своей жизни он посвятил изучению поэзии. Дж. Б . полностью написана стихами, что было обычной формой английской драматургии в прежние века (например, многие пьесы Шекспира написаны пятистопным ямбом), но крайне редко в 1950-х годах. Когда пьеса имела успех на Бродвее, критики были поражены тем, что пьеса в стихах может найти аудиторию. Дж. Б . написано нерифмованными четырехударными строками без строгого размера. В беседе со студентами колледжа, задействованными в постановке пьесы, опубликованной под названием «Маклиш говорит с игроками», автор объясняет, что «эти четыре слога имеют ударение… по смыслу слов; если вы прочитаете слова до , они будут иметь в виду , они сделают правильное ударение».
Эффект четырех ударов в лучшем случае незаметен; можно читать диалог, не обращая внимания на звук, и многие читатели текста не услышат ритма.
Но когда пьеса исполняется, линия с четырьмя ударениями создает скрытое течение, эмоционально воздействующее на аудиторию. Для Маклиша это скрытое течение основывалось на существенном различии между поэзией и прозой, а также между мифом и историей. В интервью журналу Horizon он объяснил, что, хотя история правдива в определенном месте и в определенное время, такие истории, как история Иова, мифичны, «правдивы в любом месте и времени: истинны тогда и, следовательно, истинны навсегда; истинно навсегда и, следовательно, истинно тогда.Следовательно, хронологическое время менее важно, чем «всегда» в драме, основанной на мифе, и «всегда» существует в поэзии, а не в прозе».
Для светских читателей и зрителей начала двадцать первого века драма в стихах может показаться такой же экзотикой, как язык Библии короля Иакова. Язык и линия с четырьмя ударениями служат возвышению драмы, помещению ее в не совсем знакомое место и время. Несмотря на то, что испытания, которым подвергается Дж.
Б. и его семья, легко узнаваемы даже сегодня, поэзия строк достигает цели Маклиша: она не позволяет аудитории погрузиться в фамильярность, не позволяет увидеть Дж.История Б. как история одного отдельного человека.
Благодаря развитию новых технологий во Второй мировой войне погибло больше мирных жителей, чем в любой другой войне. Бомбы с воздуха могли дать большую разрушительную силу, чем одиночные пули из винтовки, но они убивали не только солдат, да и не предназначались для этого. Никлс комментирует в сцене 1, что «миллионы и миллионы людей» были «сожжены, раздавлены, разбиты, изуродованы», и он, в частности,
1950-е: Американцы живут в страхе перед ядерной атакой.
2001: Террористы на угнанных самолетах врезались во Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, в здание Пентагона в Вашингтоне, округ Колумбия, и в землю на другом месте крушения, убив или ранив более 3000 человек.
Это первый случай, когда Соединенные Штаты понесли большое количество жертв среди гражданского населения в результате нападений из-за пределов страны.
1950-е годы: Около 29 миллионов американских домов имеют телевизор — примерно каждый пятый. Большинство людей по-прежнему узнают новости из газет.
Сегодня: Почти в каждом американском доме есть хотя бы один телевизор, а в большинстве — два или более. Благодаря круглосуточным новостным каналам и возможности прямого вещания из любого места телевидение является источником, к которому большинство американцев обращаются за новостями.
1950-е: Коммунистов ненавидят и боятся на всей территории Соединенных Штатов. Сенатор Джозеф Маккарти расследует предполагаемую коммунистическую деятельность в Соединенных Штатах, и его объявляют охотником на ведьм. Страх коммунистического захвата Вьетнама, а затем и остальной Азии вовлекает Соединенные Штаты во Вьетнам.
Сегодня: Американская коммунистическая партия немногочисленна, а коммунизм утратил большую часть своего влияния на мировую политику.
Сегодня: Хотя более дюжины стран имеют ядерное оружие, в том числе несколько стран-изгоев с нестабильными и непредсказуемыми правительствами, американцы в значительной степени игнорируют угрозу ядерной атаки.
упоминает тех, кто умер, потому что они «спали не ту ночь не в том городе — / Лондон, Дрезден, Хиросима.
Эти три города символизируют тысячи невинных мирных жителей, погибших по обе стороны войны.
Лондон, столица Англии, подвергался нацистским бомбардировкам пятьдесят восемь дней подряд в 1940 году и реже в течение следующих шести месяцев в ходе серии рейдов, известных как Блиц. Почти треть города была превращена в руины, погибло около 30 000 лондонцев. Дрезден был одним из красивейших городов Германии, центром искусства и культуры. В феврале 1945 года шесть квадратных миль его центра были разрушены бомбардировками союзников, в результате чего за два дня погибло от 35 000 до 135 000 человек.Шесть месяцев спустя, 6 августа 1945 года, на город Хиросима в Японии была сброшена первая атомная бомба, в результате которой погибло почти 150 000 человек.
Когда в 1945 году закончилась Вторая мировая война, страдания людей, переживших ее, не закончились, особенно жителей районов, наиболее пострадавших от бомбардировок. Маклишу пришла в голову идея для J. B . в конце 1940-х, когда он посетил пригород Лондона, который был почти разрушен нацистскими бомбардировками.
Там он познакомился с семьями, которых разбомбили в одном городе, уехали и разбомбили на новом месте.Многие потеряли родных и близких. Бессмысленность их страданий и растущая человеческая способность причинять новые страдания беспокоили его и в конечном итоге привели к JB
Вопреки распространенному ностальгическому мнению, что 1950-е годы были временем нерушимого счастья и процветания, многие люди сильно пострадал как внутри, так и за пределами Соединенных Штатов. Только что закончилась Вторая мировая война, и многие люди потеряли близких и имущество. Постепенно становились известны масштабы ужасов Холокоста.Словом, мир казался многим людям местом, где страдание и зло не только возможны, но и присутствуют, причем безмерно.
Холодная война с угрозой ядерного уничтожения постоянно занимала умы многих американцев. Термин «холодная война» относился к идее, что Соединенные Штаты и Союз Советских Социалистических Республик (СССР) ведут политическую и экономическую битву (а не «горячую» войну с применением оружия) за влияние в мире.
По мере того, как две «сверхдержавы» набирали политическую силу, каждая из них также увеличивала свои возможности для участия в вооруженном конфликте в случае необходимости.Возникшая в результате гонка вооружений, в которой каждая из сторон в конце концов создала достаточно ядерного оружия, чтобы уничтожить всю планету, заставила людей по обе стороны холодной войны чувствовать себя не в большей безопасности, а в большей тревоге. Даже молодые люди подвергались воздействию атмосферы страха. Школьников учили «пригибаться и прятаться» в случае угрозы атомной бомбы. Какими бы ужасными ни были разрушения, вызванные Второй мировой войной, следующая крупная война грозила оставить после себя еще больше страданий.
Большинство студентов знают, что Шекспир писал пьесы пятистопным ямбом, но ожидают, что современная драма будет написана простым разговорным языком.Некоторые писатели, подобно поэту Т. С. Элиоту в 1930-х годах, считали, что общепринятый язык повседневной речи недостаточно велик, чтобы поднимать важные вопросы.
Элиот решил попытаться возродить пьесу в стихах, поставив полдюжины драм в стихах, включая « Убийство в соборе» (1935), историческую пьесу об убийстве архиепископа Кентерберийского в двенадцатом веке; и The Cocktail Party (1950), сочетание разговора в гостиной и заклинаний.Публика и критики были любопытны, но не в восторге от формы. Пьесы Элиота были глубокими и вдумчивыми, но часто они не были хорошей драмой. Убийство в соборе, его первая пьеса в стихах, обычно считается его лучшей.
В конце 1940-х и начале 1950-х годов другие драматурги пытались создать стихотворную драму. Британский драматург Кристофер Фрай написал и поставил восемь пьес в стихах. Некоторые, в том числе «Сон заключенных» (1951), были серьезными, основанными на религиозных темах; стих поддерживал мистический, тяжеловесный тон.Эти пьесы были хорошо оценены критиками и выгодно отличались от более ранних работ Элиота. Зрители больше всего предпочитали комедии Фрая, в том числе «Женщина не горит» (1948), в которой стих был средством остроумия, игры слов и удивительного ритма.
Комедии Фрая были первыми современными пьесами в стихах, имевшими успех как у критиков, так и у публики. Примечательно, что Фрай был драматургом и режиссером, а не поэтом, когда обратился к этой форме.
Маклиш рисковал, когда писал Дж.Б . в стихах. Он написал две небольшие радиоспектакли в стихах и сотни стихов, но у него не было большого опыта драматурга. Тем не менее, он чувствовал, как Элиот, Фрай и другие до него, что вопрос, к которому он обращался, был слишком большим и важным, чтобы его можно было выразить в прозе. Когда он поставил пьесу на Бродвей, его режиссер Элиа Казан несколько месяцев руководил доработкой, потому что пьеса в том виде, в каком она была написана, не работала драматично. Все были удивлены, что новая версия пьесы так хорошо получилась; предполагалось, что пьеса, основанная на Библии и написанная в стихах, привлечет лишь небольшую интеллектуальную аудиторию.Вместо этого J.B . долгое время выступал на Бродвее, получил две главные награды и заработал много денег.
Это не было началом тренда. Стихотворные пьесы продолжают время от времени появляться, но ни одна из них не сравнится с успехом J. B . Даже эта пьеса, которая была основным продуктом театральных трупп колледжей в 1960-х и 1970-х годах, с тех пор редко ставилась.
J. B. в свое время произвел фурор, особенно из-за дерзости и ловкости Маклиша, пытавшегося написать драму в стихах для современной аудитории.Пьеса была опубликована в виде книги за несколько месяцев до того, как ее поставили, поэтому ее первыми рецензентами были читатели, а не зрители. Поскольку Маклиш был хорошо известен как поэт, его пьеса в стихах получила больше критического внимания в крупных газетах и журналах, чем могло бы быть в противном случае. Поэт Джон Чиарди в рецензии под названием «Рождение классики», написанной для Saturday Review of Literature, , назвал пьесу «великой поэзией, великой драмой и… великим сценическим мастерством». Другие критики были более скромны в своих похвалах, но в основном были благосклонны.
После первой постановки в Йельском университете в 1958 году пьеса была выбрана для Всемирной выставки в Брюсселе.
Существенно переработанная бродвейская версия J. B . был широко рассмотрен и много обсуждался в барах и кофейнях. На следующее утро после открытия Маклиш появился на шоу Today , чтобы рассказать о пьесе, а после некоторых первых представлений были проведены открытые форумы, чтобы религиоведы могли обсудить теологию с драматургом. Спектакль получил Пулитцеровскую премию за драму в 1959 году (третья Пулитцеровская премия Маклиша), а также премию «Тони» за лучшую пьесу.Он долгое время звучал на британской сцене, а также переводился и исполнялся в других европейских странах. До начала 1980-х пьесу часто ставили в колледжах и университетах, а книжная форма пьесы стала самой продаваемой работой Маклиша.
Критику пьесы можно условно разделить на два типа: критика (часто негативная), касающаяся религиозных взглядов Маклиша, отражающая его трактовку и понимание библейской истории, и критика (часто положительная), относящаяся к пьесе как к искусству.
и размышляет об обращении автора с персонажем или языком или о различиях между книгой и действующей версией пьесы.Типичным для первого типа является «J. Б., Неверный ответ на проблему зла», написанный Мартином Д’Арси для «Католический мир ». Д’Арси признает, что J. B . является «хорошим театром», но он заключает, что это плохая теология, потому что «в решении, которое предлагает Маклиш, нет ссылки ни на бессмертие, ни на христианский крест». Конфликт аккуратно подытожен в названии анализа Престона Р. Гледхилла в исследованиях Университета Бригама Янга: «Дж. Б.: Успешный театр против «безбожной» теологии.Некоторые из этих критиков не согласились с интерпретацией Маклиша истории Иова, полагая, что в своем пересказе он обязан быть полностью верным своему первоисточнику. Но в статье 1974 года в Studies in Religion/Sciences Religieuses, Элизабет Биман оплакивает «пропасть, которая отделяет гуманное видение пьесы Маклиша от консервативной теологии» и описывает несколько способов, которыми «Малиш открывает дверь в глубокую тайну».
Другой орган критики готов встретиться с Маклишем на его условиях.Они подходят к пьесе с ожиданием того, что автор использовал историю Иова в качестве основы для своей работы, и признают, что любые вариации, которые он может внести в свою версию, являются сознательным выбором, а не непониманием. Как объяснил Томас Э. Портер в Myth and Modern America Drama, MacLeish «не может просто пересказать историю Иова в современных терминах. Он должен изменить свой источник, чтобы сообщение, которое он там находит, было переведено в драматические термины для аудитории». Шеннон О. Кэмпбелл, которая восхищается адаптацией Маклиша, разъясняет различия между двумя версиями истории, приписывая вариации разным культурным условиям, в English Journal .Мэрион Монтгомери в журнале Modern Drama, подробно исследует линию с четырьмя ударениями и то, как Маклиш меняет линии, чтобы продемонстрировать характер и эмоциональные состояния. Она заключает, что большая часть стиха эффективна, но пьеса в целом – нет.
Характер Джей Би является предметом обсуждения. Первые зрители удивили Маклиша, сочтя Джей Би непривлекательным. Дэниел Берриган в обзоре для America отмечает, что JB не «отличается глубиной характера, навыками и командным подходом к мысли»; скорее, он «довольно простой, перерисованный тип с главной улицы, такой бледный, что в полдень его не видно.Однако для Портера Дж. Б. — «герой-гуманист, ответственный свободный агент».
Били преподает письмо и литературу в Adrian College. В этом эссе Били задается вопросом, созрели ли Соединенные Штаты в начале двадцать первого века для возрождения J . B.
Хотя некоторые литературные произведения кажутся вечными, например, гомеровская Одиссея или некоторые пьесы Шекспира, другие совершенно прекрасные произведения являются произведениями определенного времени и места и настолько тесно связаны с этим окружением, что томятся, когда их время прошло.Беглый взгляд на списки лауреатов Пулитцеровской премии или Национальной книжной премии показывает, что многие произведения выдержали испытание временем: романы и стихи, которые до сих пор печатаются, пьесы, которые до сих пор ставятся.
« Хорошая Земля, » Перл С. Бак, получивший Пулитцеровскую премию 1932 года за художественную литературу; « сборника стихотворений» Эдварда Арлингтона Робинсона, лауреата Пулитцеровской премии 1922 года в области поэзии; «Человек-невидимка » Ральфа Эллисона, лауреат Национальной книжной премии 1953 года в области художественной литературы; Трамвай «Желание», Теннесси Уильямса, лауреата Пулитцеровской премии 1948 года в области драмы.Из нашего коллективного сознания исчезли и другие имена, известные ученым, но не часто искомые читателями и режиссерами: поэты Алан Дуган и Леонора Спейер, романисты Дж. Ф. Пауэрс и Джулия Петеркин, пьесы Мисс Лулу Бетт и Жена Крейга .
Пьеса Арчибальда Маклиша J. B. в течение по крайней мере двух десятилетий казалась одним из забытых произведений, предназначенных для чтения на уроках английского языка, но игнорируемых серьезными учеными и продюсерами.Поиск в базе данных библиографии Ассоциации современного языка обнаруживает только две статьи о пьесе 1980-х годов и ни одной после.
Хотя пьеса долгое время шла на Бродвее в 1958 и 1959 годах и в течение двадцати лет была основным продуктом театральных трупп колледжей, после смерти Маклиша в 1982 году ее ставили нечасто. пьеса и литературные критики взяли верх, JB . был воспринят как пьеса своего времени.Мюррей Ростон включил JB . в своем обсуждении библейской драмы в Англии и объяснил, почему Библия была разумным источником для Маклиша: «В середине двадцатого века уничтожение Хиросимы явилось самым вопиющим современным примером такой беспорядочной бойни, Библия достигла надир его святости, и настало время для нового всплеска интереса к его темам, и особенно к иовианским поискам, переведенным в современные термины». В 1970 году Сай Кан поместил пьесу прямо в 1950-е годы, когда «писатели отразились на влиянии событий Второй мировой войны и особенно на накопление свидетельств нацистских программ преследований и истребления, и эти события обострили пункты старого, мучительные вопросы.Он пришел к выводу, что JB был «пьесой, подходящей для Маклиша, подходящей для послевоенного и боящегося войны мира, подходящей для Америки середины века».
Совсем недавно, в 1982 году, Ричард Кэлхун оглядывался на пьесу и ее прием, комментируя: «На мой взгляд, Маклиш намеревался дать своей аудитории американскую версию Работа , подходящую для 1950-х годов, десятилетия, не столь мягко идиллического, как это популярное Сериал Happy Days заставил его появиться. Это было время холодной войны, которая превратилась в небольшую, но ожесточенную горячую войну в Корее.Это было десятилетие подозрений и коммунистической охоты на ведьм… JB был написан в то время, когда были серьезно затронуты вопросы о человеческих потерях разрушения в середине двадцатого века и о том, можно ли в таких условиях верить в жизни.”
Использование Кэлхауном прошедшего времени говорит о многом. В течение следующих двадцати лет мир претерпел 90 005 90 002 радикальных изменений в социальном и политическом плане. Берлинская стена пала, и холодная война подошла к концу. Войны велись далеко, «чисто», высокоточными ракетами, которые теоретически поражали только свои цели.
Американцы наслаждались сильной экономикой и миром дома. Хотя членство в организованных церквях, основанных на Библии, росло, Соединенные Штаты были полны решимости сохранить разделение церкви и государства, и их все больше беспокоили исповедания веры и публичные ссылки на Библию.
Как лучше всего подойти к J. B . в новом веке, когда дела, казалось, шли так хорошо. Что могут понять североамериканские студенты о страданиях Дж. Б. и о его необходимости разобраться в них? Что они могли знать о Второй мировой войне или о жизни в атмосфере страха и подозрительности? Что они думают о горечи и гневе Никлза или о Дж.B. в поисках справедливости? Ответы на эти вопросы пришли, когда события 11 сентября 2001 г. сделали J. B . опять ужасно актуально.
В центре пьесы персонаж Дж. Б., , хороший, порядочный, честный человек. Он богат и является частью любящей семьи; он был благословлен Богом, и он благодарен Богу. Он также почти ничего не знает о жизни других менее удачливых людей, хотя ни
Выделенные курсивом строки в печатной версии JB, , на которых говорят Никлс, Зусс и другие, цитируются из версии короля Якова, впервые опубликованной в 1611 году. Книга, получившая Пулитцеровскую премию. Стихи в этом сборнике демонстрируют диапазон Маклиша, от публичного до личного голоса и от политических до интимных тем.
Зусс и Никлс обвиняют его в этом. Джей Би ценит то, что ему дано, и полностью наслаждается этим, но нет никакого смысла в том, чтобы он знал, что в холодный День благодарения люди снаружи спят на решетке. Говорят, что Маклиш был ошеломлен, когда некоторые критики отметили, что они находят человека JB неприятным и самодовольным. Никлс не может перестать думать о:
Миллионах и миллионах человечества /
Сожженных, раздавленных, разбитых, изувеченных, /
Убитых, и за что? Для размышлений! /
За хождение по свету не в том свете /
Кожа, носы неправильной формы, веки: /
Сон не в ту ночь не в том городе — /
Лондон, Дрезден, Хиросима./
Никогда не могло быть так много /
Страдали больше за меньшее.
Почему Джей Би ничего не замечает?
Одна причина J. B . томился в течение нескольких лет в том, что это не казалось срочным. Как и Дж. Б., американцы (по крайней мере, та часть населения, которая посещает спектакли) в значительной степени защищены от катастрофы. Лондон, Дрезден и Хиросима были давно. Более недавние страдания в Камбодже, Руанде и Бангладеш были далеко. Первоначальная аудитория Маклиша боялась, но аудитория 1990-х — нет.
Конечно, Дж. Б. страдает. Он теряет своих детей одного за другим, последним во время бомбежки. Это событие доводит Сару до отчаяния. Она была одной из тех, кого вытащили из-под обломков. Кто-то «услышал, как она под стеной/Зовет» имя своей последней дочери Рут, которая погибла при взрыве. Создавая изображения, Маклиш вспоминал то, что слышал о Блице, но сегодняшние читатели будут представлять себе бесчисленные сцены, снова и снова проигрываемые по телевидению, с людьми, извлеченными из-под обломков, живыми или мертвыми, в Оклахома-Сити, в Нью-Йорке.
Йорк-Сити, в Вашингтоне, Д.К. Никлс предсказывает, что, когда Дж. Б. будет страдать так же, как Сара, не только видя, как убивают ее детей, но и сама физически ранена, когда тело Дж. Б. «причиняет ему боль — однажды / Боль заперла его», он впадет в отчаяние и отвергнет Бога.
Сара отвергает Джей Би, когда он не проклинает Бога. Она оставляет его и уходит «Среди пепла. / Все, что осталось от города, это пепел. / Горы пепла. / Разбитое стекло./ Блестящие стеклянные утесы, все разбитые». Никлз испытывает отвращение к Джей Би, когда он на самом деле благодарит Бога за его наказание.В конце концов, Джей Би выбирает жизнь, хотя и не знает, как он ее проживет, и именно Сара показывает ему, как это сделать.
Напряженность в Соединенных Штатах сегодня заставляет американцев быть готовыми, как не было уже двадцать лет, размышлять над вопросами настолько масштабными, что Маклиш не мог перестать их задавать. Когда люди страдают, когда они умирают, когда они боятся, как они могут жить дальше? Когда силы, действующие на них, находятся за пределами их понимания, как они могут поддерживать друг друга? Если ответы на эти важные вопросы нельзя найти ни в психиатрии, ни в политике, ни в религии, то где же они? Почему бы всем нам не последовать совету Никлза и не взять веревку или «окно вместо двери»? Достаточно ли ответа Маклиша, что справедливости нет, но есть любовь?
Эти вопросы заставляли людей говорить всю ночь в 1958 году, спорить в газетах, выкрикивать комментарии в театре.
Самоуспокоенность на время отложила вопросы, но многие из них снова звучат в ток-шоу, на круглосуточных новостных каналах, на церковных службах и в кафе. В карикатуре Doonesbury Гэри Трюдо, которая была опубликована в газетах 5 октября 2001 года, Бупси спрашивал: «Какой Бог допускает такие ужасные страдания и смерть?» Когда Дж. Б . был новым, критики и рецензенты спорили об ответах Маклиша на важные вопросы. Когда в североамериканском уголке мира царит суматоха, старые вопросы снова кажутся новыми.
Историкам, социологам, политологам и религиоведам предстоит разобраться, кто был невиновен, а кто виновен в день терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне, округ Колумбия, и во все дни, предшествовавшие терактам. это и все последующие дни. Как это делает Дж. Б., человек или страна могут взывать о справедливости, но ее нет. Сара узнает о справедливости и объясняет Дж. Б.: «Плачь о справедливости и звездах / Будет смотреть, пока твои глаза не загорятся. Плачьте, / Сильные ветры будут бить воду.
Как недавно напомнили американцам, мир — это большое место, полное неуправляемых сил, безопасность хрупка, и страдают невинные люди. Как говорит Цусс в начале JB, , «всегда / Кто-то играет в Джоба».
Источник: Cynthia Bily, Critical Essay on JB, in Drama for Student, The Gale Group, 2002.
ее сходство с Книгой Иова .
«В конце концов, ДЖ.Б. ВЫБИРАЕТ ЖИЗНЬ, ХОТЯ ОН НЕ ЗНАЕТ, КАК ОН БУДЕТ ЕЕ ПРОЖИВАТЬ, И ЭТО САРА ПОКАЗЫВАЕТ ЕМУ КАК».
В коммерческом и критическом плане Маклиш заработал большую часть своей репутации драматурга с J. B . Первоначально поставлен Йельской школой драмы в апреле 1958 года, JB . играл на Всемирной выставке в Брюсселе в сентябре и открылся в театре ANTA в Нью-Йорке 11 декабря 1958 года. После 364 спектаклей спектакль закрылся 24 октября 1959 года.В опубликованном виде J. B . был бестселлером и переведен на многие иностранные языки. Более поздние постановки были смонтированы во многих странах, включая Англию, Францию, Египет, Израиль и Мексику.
По существу Книга Иова перенесена в двадцатый век, J. B . спрашивает, как человек с достоинством и надеждой может любить и служить богу, который позволяет так много зла существовать в мире. Действие разворачивается под гигантским цирковым шатром, воссоздавая аналогию вселенной с шапито, ранее увиденную в собственном стихотворении Маклиша «Конец света».«Как пьеса в пьесе, J. B ». начинается с появления двух разношерстных джентльменов по имени мистер Зусс и Никлс. Пара обнаруживает и надевает маски Бога и Сатаны, тем самым запуская внутреннюю игру. В остальной части пьесы Зусс и Никлс выполняют двойную роль: обожествленную и человеческую. Вместе они выступают как греческий хор, участвуя и комментируя действие пьесы, Зусс в роли православного верующего и Никлс в роли мятежного циника.
Когда мы впервые видим современного аналога Иова, Дж.Б., он празднует День Благодарения с женой и детьми. Процветающий и счастливый, Джей Би переполнен любовью к Богу. Дальше начинаются бессмысленные несчастья.
Один сын убит за границей в результате абсурдного несчастного случая после перемирия. Одна дочь жестоко изнасилована и убита сексуальным психопатом. Еще двое детей погибли в ужасной автокатастрофе. Последний ребенок погибает во время взрыва бомбы в банке Джей Би. В каждом случае новости приносят Джей-Би бездушные посыльные — пьяные солдаты, фотографы с ярко светящимися вспышками, полицейские в плащах и офицеры гражданской обороны в стальных касках.Сам Джей Би поражен фурункулами и вместе со своей женой Сарой оставил жалкого выжившего после атомного взрыва. Сара, однако, вскоре уходит, убеждая Джей Би отречься от Бога и отказаться от жизни. Когда первая половина пьесы подходит к концу, Дж. Б., раненный и сбитый с толку, восклицает: «Покажи мне мою вину, о Боже!» Бог отвечает мучительным молчанием.
Во второй половине идет парад одеял, не дающих никакого комфорта. Вилдад излагает марксистский жаргон о коллективном человечестве. Элифаз, психиатр-фрейдист, говорит о вине как об иллюзии.
Наконец, богослов Софар утверждает, что вина — неизбежная часть человеческого бытия. Дж. Б. отвергает панацеи от всех утешителей, но находит слова Софара самыми жестокими, потому что они подразумевают Бога-игрока, который создает грех, чтобы наказать его. Когда ему нечего делать, Джей Би просто вновь заявляет о своей вере и уповании на Бога. На этот раз Бог отвечает в виде отдаленного, бестелесного голоса по системе громкой связи. Но, к удивлению Дж. Б., Бог говорит только для того, чтобы задать ему вопрос и упрекнуть его за самонадеянность в попытках наставить Господа.По словам Маклиша, Дж. Б. «вообще не получил ответа — его просто заставили замолчать». Смиренный Божьим упреком, Дж. Б. раскаивается. Вскоре после этого Сара возвращается к нему из-за любви, и вместе они решают начать новый мир.
Это была версия J. B . поставлен в Йельском университете. Однако прежде чем пьеса попала в Нью-Йорк, она претерпела значительные изменения, в основном по воле режиссера Элии Казана.
Многосценная структура оригинала уступила место более традиционной двухактной форме.Зусс и Никлс, отделенные от сцен JB в Йельской версии, были более полно включены в общее действие пьесы. Наиболее значительным, особенно с точки зрения более позднего критического мнения, было добавление того, что Казан назвал сценой признания, в которой Дж. Б. отвергает как самодовольное невежество, так и цинизм в столкновении с бедами мира. Вместо этого он находит надежду и спасение внутри себя, внутри человеческого сердца, говоря жене: «Свечи в церкви погасли. / В небе погасли огни! / Подуй на уголь сердца / И мы скоро увидим….» От солидного большинства критиков JB получил высокую оценку. Джон Гасснер назвал его «возвышенным произведением драматического и поэтического воображения в обычном театре». Джон Чиарди из Saturday Review назвал это «великой поэзией, великой драмой и … великим сценическим мастерством» и добавил: «Поэзия и драма органически едины». Дадли Фиттс, смешивая пророчество с похвалой, писал: «Страстное произведение, сочиненное с большим искусством… выдающийся вклад в маленькое тело современной поэтической драмы, и вполне может оказаться, что оно будет долговечным.
Ссылаясь на эмоциональную силу пьесы, Сэмюэл Терриен из христианского века заметил, что даже «самая пресыщенная публика подчиняется заклинаниям в почти невыносимом опыте сопереживания». Наконец, Брукс Аткинсон в статье для New York Times, сказал: «В ярких стихах описывается духовная дилемма двадцатого века».
Преобразование знакомой истории, однако, вызывает сравнение с оригиналом, и здесь критики столкнулись головами. По мнению Генри Хьюза, Дж.Б . «добавляет очень немногое к тому, что уже было сказано более красиво в Библии». В более ортодоксальном духе другой представитель Christian Century заключил: «Хотя драма мистера Маклиша представляет собой блестящее воссоздание истории Иова, характер Дж. Б. совершенно чужд герою, который говорит в библейской поэме. ” Джозеф Вуд Кратч не согласился с обоими этими критиками, заявив: «Интерпретация Маклиша сильна и интересна, она не просто повторяет то, что говорит библейская драма, и не превращает ее во что-то другое.
Без сомнения, религиозный подтекст сцены узнавания в J. B . вызвало величайшие споры и вызвало самые острые нарекания. Десятки критиков, религиозных и светских, согласились с Мартином Д’Арси из Католический мир в том, что «зло не может быть решено внутри нас; помощь и благодать должны исходить извне, от Бога». Как добавил Брукс Аткинсон, «провозглашение индивидуальной независимости от Бога отличается от богохульства только степенью и ослабляет силу чистоты Дж.характер Б.». Только Генри Ван Дюзен встал на защиту Маклиша в вопросе религиозной доктрины, заявив в «Christian Century» после того, как высказались недоброжелатели: «Если Маклиш прибегает к человеческой честности и человеческой любви для ответа на нужду Дж. Б., это, опять же, потому что библейский Иов не предлагает ему ничего, кроме почтения перед своевольной и бессердечной Космической Силой». Все критики сошлись в одном последнем пункте: JB был настоящей редкостью — коммерчески успешной пьесой в религиозных стихах.
Источник: Джеймс Л. Маквильямс III, «Арчибальд Маклиш», в Dictionary of Literary Biography, Vol. 7: Американские драматурги двадцатого века, Часть 2: KZ, Gale Research, 1981, стр. 58-61.
В следующем фрагменте эссе Фальк исследует JB в контексте моральной пьесы, уделяя особое внимание сходству между ним и историей Иова в Библии .
В 1955 году Маклиш отверг Т.Заявление С. Элиота о том, что ни одна пьеса не должна быть написана стихами, если проза «драматически адекватна». Он ответил Элиоту, сказав, что проза достаточна для иллюзии действительного; но если драматург озабочен «иллюзией реального», то он озабочен «иллюзией, которую может преследовать драматическая поэзия». В качестве примеров он приводил «иллюзию Эдипа вне сюжета», или «метафору острова Просперо», или «Чистилище Йейтса», или Гамлета , предлагающего «восприятие природы человеческого сердца.«Только поэзия создает иллюзию, которая может способствовать пониманию умом, эмоциями и чувствами, то есть всем существом.
В студенческом стихе в Tower of Ivory (1917) Маклиш был озабочен интерпретацией человеком Бога и значением человеческого опыта. В ранней поэтической драме « Nobodaddy » (1925) он отразил интерес к отношению Блейка к традиционной религии и морали. В той ранней пьесе змей искушал Адама задавать вопросы и использовать силу своего разума.Тот же самый голос, более развитый у Каина, заставил его спросить, что за Бог требует жертвы от доверчивых и губит невинных. В сонете «Конец света», а также в частях Эйнштейна (1926) и Гамлета А. Маклиша (1928), также ставится вопрос о месте человека в индифферентном мироздании. Другого рода черствость — человеческое равнодушие — отразил Ведущий к страданиям жителей деревни в «Воздушный налет » (1939 г.). Образ мыслей, который можно найти в этих более ранних стихах и пьесах, более полно развит в пьесе о современном Иове.
Маклиш усложнил себе задачу, когда решил превратить ветхозаветную поэму в современную драму.
Книга Иова — одна из самых противоречивых в Библии. Сам текст вызывает бесчисленное множество проблем. Из-за характера соперников, человека против Бога и сатаны, не может быть настоящего драматического конфликта. Продолжительные споры между Иовом и тремя утешителями, занимающие большую часть библейской истории, не являются материалом для драмы. После ужасных страданий Иова его восстановление в конце сводит на нет всякую возможность поэмы как трагедии в обычном смысле этого слова.
Маклиш обратился к Книге Иова, чтобы поднять вопросы о природе Бога, который согласился без причины на уничтожение хорошего человека, убийство всех его детей и причинение ему физических страданий. Маклиш, кажется,
«МАКЛЕЙШ ОБРАЩАЛСЯ К КНИГЕ Иова, ЧТОБЫ ПОДНИМАТЬ ВОПРОСЫ О ПРИРОДЕ БОГА, КОТОРЫЙ СОГЛАСИЛСЯ БЕЗ ПРИЧИНЫ НА УНИЧТОЖЕНИЕ ХОРОШЕГО ЧЕЛОВЕКА, УБИЙСТВО ВСЕХ ЕГО ДЕТЕЙ И ПРИЧИНЕНИЕ ЕМУ ФИЗИЧЕСКИХ СТРАДАНИЙ.
, чтобы поднять вопрос о том, принадлежит ли это представление о Боге — Боге Ветхого Завета, Боге мести — миру, в котором немцы убивали миллионы евреев в газовых камерах, а американцы уничтожали японцев в Хиросиме и Нагасаки.
«Хорошие» немцы и «хорошие» американцы, равнодушные к собственной вине, очевидно, нуждаются в поиске другого образа Бога и добра, такого, который сочетал бы в себе любовь с чувством ответственности, такой, который мог бы соединить сострадание к другим с заботой. для индивидуального духа.Маклиш, как он просил других поэтов, кажется, отбрасывает метафору, принадлежащую прошлому, и ищет новую метафору для нашего времени.
В качестве основы для J. B . Маклиш вернулся к образу, использованному им в раннем сонете «Конец света», в котором жизнь человека уподобляется цирковому представлению, его вселенная безразлична и бессмысленна. Дж. Б . очень похоже на моральную пьесу. Это также пьеса в пьесе: два сломленных гамактора — один в маске Бога, другой в маске Сатаны — наблюдают и комментируют жизнь и несчастья американской семьи.Сцена пуста, за исключением низкой платформы, на которой семья Джей Би разыгрывает свою историю; уровень сцены представляет собой землю, по которой сатана ходит взад и вперед, а возвышение вправо предполагает небо.
В первой части спектакля актерскую площадку закрывает огромный цирковой шатер. Это похоже на защиту дружественной вселенной или, возможно, унаследованные представления о дружественной вселенной. В последней части пьесы эта палатка исчезает; его отсутствие приводит к тому, что Дж. Б. полностью подвергается безразличию и бессмысленности.По сцене разбросано нечто, похожее на облачения нескольких времен и церквей. Даже маска Бога и маска Сатаны, мистер Зусс и мистер Никлз кажутся пережитками прошлого, пародией на когда-то религиозный опыт человека.
Мистер Цусс — импозантный, басовитый мужчина «великолепной рассудительности», подходящий на роль бога, который никогда не смеется и не видит ничего плохого в устройстве мира. Никлс говорит, что «пустая, красивая, невыразительная маска с закрытыми глазами, как глаза маски в «Ночи» Микеланджело», принадлежит Богу и Творцу животных.Он говорит, что Бог обманул Иова, когда дал ему разум, сделал его благодарным и заставил думать, что «где-то должна быть справедливость».
Когда г-н Цусс отвечает, что «требовать справедливости от Бога» — это полнейшая непочтительность, Никлз возражает, что Божьи доводы касаются животных, а не людей.
Никлс, играющий «противоположность», которого традиционно называют Отцом лжи, но которого Цусс с насмешкой описывает как «честного, разочарованного человека», испытывает симпатию к Дж. Б., человеку, наделенному светом разума, но лишенному ответов.Когда мистер Зусс равнодушно замечает, что всегда есть кто-то, играющий в Иова, Никлз соглашается; но его ужасает частота:
Должно быть
тысяч! С чем это связано?
Тысячи — ни с верблюдами:
Миллионы и миллионы людей
Сожжено, раздавлено, разбито, изуродовано,
Зарезано, и за что? Для размышлений!
За хождение по миру не в том
Кожа, носы неправильной формы, веки:
Сон не в ту ночь не в том городе —
Лондон, Дрезден, Хиросима.
Никогда не могло быть так много
Страдал больше за меньшее.
В ответ на равнодушие мистера Цусса Никлз повторяет, что Иов повсюду.
Маска Никлза темная, в отличие от белой маски Зусса, и у нее открыты глаза: «Глаза, хотя и сморщенные от смеха, кажется, смотрят, а рот опущен в мучительном отвращении». По мнению Зусса, это традиционный образ зла или злобности, отголосок «вероятно, какой-то подземной памяти». Никлс отвечает, что это выражение не зла, а отвращения: «Посмотрите на эти губы: они что-то вкусили / Горько, как бульон крови.Маска Цусса имеет вид «холодного самодовольства»; Никлс, один из жалости. Когда Зусс упрекает Никлза в смехе, в непочтительности к Богу, Никлз возражает, что, увидев, он не может смеяться. Увидев мир, он говорит: «Я знаю, что такое теперь Ад — до см. / Сознание сознания». Никлз повторяет, что
сатана видит не маленькие прозрения Фрейда, а тошнотворное насилие над невинностью.
Он видит припаркованную машину у платана.
Он видит за затхлой дверью,
Под ковром этих почти детей
Бороться на неудобном сиденье —
Каждый невозможный радостный сон
Абсурдное отчаяние! Нелепая агония!
Над чем смеяться человеку!
Для Зусса история работы — это простая сцена; и, не зная о восприятии Никлзом связанных с этим страданий, он направляет его сыграть свою роль.
Эти два старых актера, модификации Добра и Зла, соперничают не только за превосходство, но и за господство над этим богатым американским банкиром, нынешним Джобом.
Дж. Б., Иов двадцатого века, миллионер из Новой Англии, который со своей привлекательной женой Сарой и их пятью детьми — Дэвидом, тринадцать лет; Мария, двенадцать; Джонатон, десять лет; Рут, восемь лет; Ребекка, шесть лет, отпразднуйте щедрый и счастливый День Благодарения.Эйфорический Джей-Би попал на вершину удачи; его бизнес, его семья и его друзья, похоже, никогда не создавали никаких проблем. Сарра, терзаемая совестью, требующей словесной благодарности и смирения перед Богом, выражает простую, условную веру в то, что, если человек сделает свое дело, Бог этого не забудет. Дж. Б., интуитивный, как и его дети, славится милостью Божьей. Он никогда не сомневался, что Бог на его стороне. Бог Сарры, наказывающий и награждающий, справедлив; но она боится своего «счастья, надвигающегося, как опасности.«Дух этой вступительной сцены — дух невинности, добра и оптимизма; ни один карательный опыт никогда не заставлял этого банкира сомневаться в смысле своей жизни.
Зусс и Никлз узнают в этом Дж. Б. своего голубя, хорошего человека, которого нужно проверить, чтобы доказать свою точку зрения — «жертву закручивающейся шутки», как называет это Никлз. С их точки зрения, он паршивый актер. Они спорят о понятиях благочестия среди бедных и среди богатых. Когда Цусс утверждает, что «Бог покажет ему, что такое Бог .. . Бесконечный разум внутри материи!» Никлз едко спрашивает, почему Джей Би должен страдать. “Хвалить!” отвечает Цусс. Никлз сокрушается о доверчивости человека, его уверенности в том, что он «Рожден в светлом заблуждении / Красота и любящая доброта заботятся о нем». Отвергая концепцию, которой учит страдание, Цусс утверждает, что лучше всего человек может увидеть Бога из кучи пепла. Никлс отвечает, что «Человек / Лицо посрамит рот, сказавший это!»
Они надевают маски и «громкими и глухими голосами» повторяют библейское пари над «Совершенный и праведный человек, один / Боящийся Бога и удаляющийся от зла!» Маска Сатаны дразнит своего соперника предположением, что этот хороший человек, лишенный всего своего счастья, восстанет и проклянет его.Маска бога в ярости, «его рука выброшена в жесте презрительного обязательства», отдает своего человека маске сатаны: «Все, что у него есть, в твоей власти!» Вдруг Далекий Голос подсказывает запинающемуся актеру закончить свои строки: «Только/ На себя/ Руки не простери!»
Посланники, соответствующие каждой трагедии, сообщают родителям о том, что произошло, а гамакторы и зрители наблюдают за их реакцией. Об этих нескольких трагедиях сообщается без эмоций; повторяющееся бессмысленное уничтожение невинности делает сделку между масками Бога и сатаны все более ужасной.Сара восстает, как и в библейской истории, против этой безжалостности; но Дж. Б. не подвергает сомнению Божий план. Ярко описанные смерти детей затрудняют принятие положительного утверждения Дж. Б. и объясняют некоторые вопросы, связанные с характеристикой.
В первой из этих сцен два пьяных, сквернословящих солдата, которых Дж. Б. и Сара приветствуют как друзей Дэвида, сбивчиво говорят об окончании войны, необъяснимом приказе, отсутствии «правильной длины пиломатериалов.Никлс, наблюдая за ошеломленными родителями и слыша, как Дж. Б. уверяет себя, что с ним и его женой такого не может случиться, издевается над этой «голубиной» доверчивостью: «Неужели нельзя было? Но предположим, что да: n/ Из чего тогда будет состоять мир?»
В следующей сцене два курьера — журналисты с фотоаппаратом и блокнотом, а с ними — девушка, редактор журнала, которая протестует: «Хотел бы я быть дома в постели с хорошим / Мальчиком или чем-то в этом роде. Мне это не нравится». Ее роль состоит в том, чтобы заставить родителей говорить, пока «вспышка / не ударит их голыми по лицу – / Это ужасно!» Журналист, безразличный к страданиям родителей, думает только о своем шансе на призовой материал:
Как мне получить
Выражение лица матери может быть
Один раз в жизни: как раз перед
Ее рот знает, когда ее глаза знают?
Второй корреспондент делает репортаж: четверо детей в машине, двое из них Дж.Сын и дочь Б., Джонатон и Мэри — пьяный мальчишка ехал семьдесят или семьдесят пять лет. Сарра, двигаясь как лунатик, спрашивает: «Почему Он сделал это с ними? / Что сделали с Ним эти дети… Что сделали мы ?» Дж. Б. отвечает, что добром надо брать зло: «Не значит там / Есть нехорошо!» Никлс подсказывает: «Не так ли?» Сара отвергает уверенность Джей Би.
Никлз насмехается над Зуссом по поводу того, как «совершенный и честный человек» узнает, что Бог замыслил для него.Цусс равнодушно замечает: «Он не умеет играть, и ты это знаешь». Никлс, маска сатаны, с выражением жалости, отвечает маске Бога: «Ему не нужно действовать. Он страдает. / Это старая роль — играется как на губной гармошке. Он цинично замечает, что Иову нужно увидеть «эту чертову барабанную палочку; / Посмотри, кто позволяет ему бить в барабан!»
В следующей сцене посыльные — двое полицейских, делающих утренний доклад. Они идентифицируют младшую из четырех детей, Ребекку, как маленькую девочку, одетую в белое, с красными туфлями и красным игрушечным зонтиком; они ломают голову над загадкой того, почему гончар работал одинаково над достойными и чудовищами.Один милиционер, наконец, выпаливает родителям историю: незадолго до полуночи они наткнулись на крупного девятнадцатилетнего подростка, «прыгнули в глаза и испугались». Они приказали ему отвести их к «этому». Их подозрения оправдались, когда они нашли тело маленькой девочки. Когда Дж. Б., держа красный зонтик ребенка, отрывисто говорит: «Господь дает… Господь забирает», две маски спорят о своем «голубе». Зусс спрашивает, почему он не будет действовать; Никлз отвечает, что он не играет: «Он там, где мы все — в наших страданиях./ Только… (Никлз яростно поворачивается к мистеру Зуссу.) Теперь он знает его Имя!
Во время очередной катастрофы посыльные в стальных шлемах и нагрудниках возвращаются с Сарой, искавшей в разбомбленных руинах своего потерянного ребенка Рут. Миллионы Дж. Б., банк, весь квартал исчезли; остался только пол. Все еще веря, что он разделяет отчаяние с Богом, он пытается заставить Сару повторять за ним его уверенность: «Господь дает…» Она бунтует и кричит: «Берет! / Убивает! Убивает! Убивает! Убивает!» Дж.Б. отвечает: «Благословенно имя Господне».
Мистер Цусс прихорашивается из-за того, что Дж. Б. говорит «да», но Никлз испытывает отвращение к человеческой нечувствительности к чужим страданиям; Никлсу неприлично быть благодарным, когда двадцать тысяч задохнулись в разбомбленном городе. Он возмущается безобразной, бессмысленной гибелью детей: «И все с божьего согласия! — предузнание! — / И благословляет он Бога!» Бог, недовольный этой победой, — по словам Никлза, — перегибает палку, требуя «доказательства страдания».Когда г-н Цусс повторяет уравнение, согласно которому воля человека — это Божий мир, Никлз возражает: «Воля — это правило: капитуляция — это капитуляция. / Вы миритесь с ; ты не поддаешься этому». Никлс, похоже, цепляется за веру в то, что, когда человек сам пойман в ловушку боли, он научится «выплевывать грязный мир — выплевывать». Никлс настаивает на том, что, «когда его страдания будут его, », он не будет хвалить. Когда они надевают маски для следующего испытания, на них накатывают старые библейские слова. Далекий Голос повторяет строки, заканчивая
И все же он крепко держится своей непорочности...
Хотя ты настроил меня против него
Чтобы уничтожить его...
Без причины...
Бого-тень снова поднимает руку «в формальном жесте презрительного обязательства» и произносит слова: « Вот он в руке твоей… но… Спаси ему жизнь!
Когда выясняется, что современный Дж. Б. — единственный жалкий выживший после атомного взрыва, Никлз хихикает Зуссу, что, как обычно, он ошибся: «Разрушил целый город / Чтоб кожу одного человека продырявить агонией.Несколько женщин и девушка саркастически комментируют страдания богачей, которых они знали только по новостным картинкам и обзорам, не ощущая катастроф. Дж. Б., хотя и ставит вопросы о слепоте, бессмысленности случившегося, цепляется за веру в то, что Бог справедлив, что он сам виноват. Сара говорит, что, если Бог требует обмана, она не купится на невинность своих детей:
Они
Мертвые, и они были невиновны: Я не буду
Позвольте вам пожертвовать их смертью
Чтобы сделать несправедливость справедливостью, а Бога добрым!
Когда в тоске она призывает Дж.Б. «проклясть Бога и умереть», а затем оставить его, он настаивает: «У нас нет другого выбора, кроме как быть виноватыми. / Бог немыслим, если мы невиновны». Когда в агонии он молит Бога показать ему свою вину, Никлз едко побуждает Зусса привести холодных утешителей, «которые оправдывают пути Бога к / Иову, возлагая на Иова ответственность».
Главной частью библейской поэмы является развернутый диалог с тремя утешителями; современный драматург, вовлекая публику в насильственную смерть детей, усложнил поддержание драматического напряжения в последней части пьесы.Он должен попытаться придать драматическую форму философскому материалу: представлениям о вине и невиновности, о страдании и ответственности, об отношении человека к силам добра и зла. Маклиш адаптировал трех утешителей к трем фазам современного общества: Софару, толстому священнику; Элифаз, худощавый психиатр в грязной куртке интерна; и Вилдад, марксист, толстый невысокий мужчина в рваной ветровке.
Они представляют три разных мнения по вопросу о виновности.Для марксиста Вилдада страдание одного не имеет значения, потому что важна не справедливость для одного человека, а справедливость для человечества. История не касается вины одного человека: «Вина — это социологическая случайность: / Неправильный класс — не тот век —» Элифазу, психиатру, «Вина — это / Психофеноменальная ситуация — / Иллюзия, болезнь, болезнь». : Все люди являются жертвами собственной вины, даже если они не знают об этом. Дж. Б. отвергает эту идею «безответственного невежества» как причины его страданий, поскольку ему необходимо знать, что он «заслужил необходимость страдать.
Священник Зофар говорит, что идея вины необходима для качества человека как человеческого существа, иначе он исчезнет, как и животные: «Наши души принимают / Вечность возмещения». Когда Дж. Б. хочет показать свою вину, Софар развивает «обманчивую тайну» вины, которая, возможно, была «зачата в младенчестве». Дж. Б. говорит священнику, что, пока он не узнает причин своих страданий, даже до самой смерти он не нарушит своей непорочности. Софар цинично отвечает, что грех Дж. Б. состоял в том, что он родился мужчиной; быть мужчиной — значит иметь злую волю и сердце, оба «испорченные своим грязным воображением.Дж. Б. отвергает ответ священника как самый жестокий из трех, потому что он делает Бога «неверным творцом человечества».
Все еще надеясь найти какое-то оправдание своим страданиям, Джей Би повторяет, что уповает на Бога. Далекий голос, Голос из вихря, задает Дж. Б. ряд вопросов о силе Бога и чудесах Его творения; Далекий Голос во второй раз упрекает Дж. Б. за попытку наставить Бога; и в третий раз, опять в ряду вопросов, Далекий Голос упрекает человека за его самонадеянность: «Неужели ты отменишь мой приговор?… Ты осудишь / Меня, чтобы быть праведным? / Есть ли у тебя рука, как у Бога? Или можешь ли ты / Гром с таким голосом, как Он?» Дж. Б. смиренно признает всемогущество Бога, признается, что говорил без знания, ненавидит себя и раскаивается.
В оригинальной версии пьесы, в сцене, следующей за этим «покаянием», Цусс неловко спрашивает Никлса, как Дж. Б. выразил свое покаяние и сделал ли он это для Бога или для себя. Таким образом, сцена, очень важная для развития опыта Иова, представлена из вторых рук.В конце этой сцены, в нескольких строчках и очень кратко, Дж. Б. отвергает предложение Никлза о самоуничтожении. За этим утверждением жизни следует возвращение Сары и краткое лирическое выражение человеческой любви. В этой первоначальной версии нет сцены, в которой Дж. Б. должен раскрыть то, чему он научился на собственном опыте, сцена, очень необходимая в пьесе и необходимая для интерпретации, которую Маклиш дает легенде об Иове. Эта так называемая «сцена узнавания» была разработана во время репетиций и была заменена оригинальной и более слабой.
В бродвейской версии Дж. Б., размышляя над величественными словами Бога о своей деснице и ее силе спасти его, поднимает к лицу золотушную руку. Цусс, как бы подстрекая свою страдающую жертву, чтобы ободрить ее в вере, что только в страхе Божием заключается истинное раскаяние и единственное его утешение, слышит, как Ж. Б. повторяет клятву, что он ненавидит себя и раскаивается. Никлз, которого тошнит от того, что он называет вынужденным покаянием, потому что Бог бросил на Дж. Б. все творение, злится, что Дж.Б. забыл, что случилось с его маленькими детьми. В своем отвращении к выбору, предложенному Богом, он считает сомнительным триумфом то, что Дж. Б. проглотил мир, а не отверг его. Цусс раздраженно спрашивает, следует ли прощать Бога. Никлс с предельной наглостью спрашивает: «Не так ли?»
Когда Никлз отворачивается, Зусс напоминает ему о финальной сцене библейской поэмы, независимо от того, кто играет Иова. Он обвиняет свою циничную противоположность в том, что ему не хватает выносливости, чтобы закончить свою роль в пьесе.Никлс отвечает, что восстановление иллюстрирует милость Бога к человеку, который никогда не просил о рождении. Он отказывается верить, что Джей-Би начнет все сначала, снова рискнет «вся эта грязь и кровь и / Ярость…». Актерская версия более четко изображает решимость Джей-Би. Когда он поднимается на ноги, голос его сильный и твердый, Дж. Б. спрашивает:
Должен ли я быть
Немой, потому что мой рот смертен?—
Слепой, потому что мои глаза однажды закроются
Закроются навсегда? В том ли моя злоба —
Что я слаб?
Две маски ошеломлены тем, что они слышат, не веря, что Дж.Б. должен спросить, следует ли простить его дыхание. Никлз, почувствовав преимущество, отвечает: «Не в этом поколении, мистер». Заявляя, что он не Отец, а Друг, он пытается внушить Дж. Б., что смерть – не худшая альтернатива; самое худшее – пережить все бессмысленные страдания. Он напоминает ему о миллионах, отказавшихся от второго шанса, нашедших удобный способ покончить со всем этим. Никто из них, говорит Никлс, не знал, чем занимается Дж. Б.: «Правда Иова». В отчаянии Никлз пытается отрицать Божий дар, говоря, что Иов скорее примет самую грязную смерть, чем снова проживет свою мучительную жизнь.
Когда Джей Би отвергает Никлза, Зусс торжествует. Затем Цусс повторяет позицию, подразумеваемую Дальним Голосом, что нет решения проблемы «непонятных страданий», кроме подчинения божественной воле. Но Дж. Б. также категорически отвергает этот образец покорного принятия:
Я не буду
Снова склонять голову под гром —
Этот хлыст трещит мне по ушам! — хотя
Он убивает меня им. Я должен знать.
Когда г-н Цусс, пораженный услышанным, повторяет свою тему о том, что нет мира, кроме послушания, Й.Б. дерзко отвечает и Сатане, и богу: «Я где-нибудь найду плацдарм, зная ». Он клянется, что не будет смеяться над грязным фарсом жизни и плакать среди послушных и кротких, «Ничего не протестуя, ни о чем не спрашивая, прося / Ничего, кроме как снова встать и / поклониться!»
В финальной сцене Сара, которая сказала своему мужу «проклясть Бога и умереть», возвращается к Джей Би из-за своей любви к нему. Эти пораженные люди, чей опыт показал, что они одни в равнодушной вселенной и что они могут быть уверены только в своей человеческой любви друг к другу, решают начать свою жизнь заново.Не в зависимости от того, какой Бог погубит детей без причины, и не в церквях, где погасли свечи, они будут продолжать искать ответы — знать. Это убеждение высказывает Дж. Б. в конце пьесы:
Единственное, что несомненно в этом причиняющем боль мире
, Это неизбежное разбитое сердце любви.
Что есть будущее, но прошлое впереди
Снова и снова, любовь и потеря,
Что больше всего любили, больше всего теряли.
В последних строках JB выражает человеческую способность к страданию и, несмотря на необъяснимое, силу продолжать жить и любить:
И еще, и еще
В сомнении, в страхе, в неведении, без ответа ,
Снова и снова, с тьмой до,
С тьмой позади... и до сих пор живи... до сих пор люби.
Маклиш объяснил, что он видел в поэме Иова связь с нашим временем, временем «необъяснимых страданий», когда миллионы были уничтожены из-за их расы или из-за того, что они жили в определенном городе. Он предполагает, что Бог предал Иова в руки сатаны, «потому что Бог нуждался в страданиях Иова». В борьбе между Богом и сатаной «Бог ставит свое превосходство как Бога на стойкость и любовь человека». Только человек может доказать, что человек любит Бога; только человек своей настойчивостью может победить сатану из царства смерти и возлюбить Бога из царства жизни.Без любви человека Бог всего лишь творец. Именно в любви человека, говорит Маклиш, Бог существует и торжествует; в любви человека жизнь прекрасна; в любви человека разрешается несправедливость мира. «Наш труд всегда, как и труд Иова, состоит в том, чтобы через страдание научиться любить — любить даже то, что заставляет нас страдать».
Религиозный подтекст в JB вызвал значительные споры. Чарльз А. Фентон так прокомментировал оригинальную постановку в Йельском университете: «Представление о том, что человек выше Бога, не является критически приемлемым для институционализированных.Том Ф. Драйвер после постановки на Бродвее охарактеризовал пьесу как страдающую «своего рода теологической шизофренией», потому что она началась, как он думал, в высоком религиозном плане, а закончилась чисто гуманистическим. Теодор А. Уэбб, который не соглашался с Драйвером, сказал, что Маклиш начал пьесу на гуманистическом уровне, когда изобразил сломленных «хам-актеров» как богов. Сэмюэл Терриен писал, что «Поэт Джобан занимается проблемой веры в злой мир, в то время как автор J. B .представляет реакцию современного человека на проблему зла без категории веры в любящего Бога». Он описал Иова почти как «воплощение антибога», но он также думал о нем как о выхолощенной, благочестиво условной жертве судьбы, которая редко поднимается выше интеллектуального оцепенения. Генри П. Ван Дузен не согласился как с Драйвером, так и с Терриеном. Он считал трех утешителей блестящим и здравым переводом в реалии нашего времени. Он не нашел, как Терриен, «разумную, вечную и милостивую Силу» в Боге, чьи последние слова начинаются словами: «Кто это, омрачающий совет словами без знания?» Ричард Хейс резюмировал различные мнения, высказанные за и против пьесы, и добавил свои собственные оговорки: «Культурное благочестие каждый год требует своего сырого мяса для пропитания.Райнхольд Нибур похвалил Маклиша за честную постановку проблемы и его изобретательность в адаптации древней поэмы к современности. Он чувствовал, что акцент на бессмысленных страданиях привел к игнорированию более глубокого вопроса Книги Иова о смысле жизни и, таким образом, «послания» современному человеку: например, парадокса способности человека открывать ядерную энергию и отсутствие мудрости в его использовании. Нибур указывал, что Маклиш дает современному человеку два ответа: он повторяет голос из «Вихря», противопоставляя величие божьего творения ограниченности человека; он также заявляет о своем «мужественном принятии и утверждении жизни с современным романтическим акцентом на любви.
J. B., , опубликованный издательством Houghton Mifflin в марте 1958 г., впервые был выпущен Йельской школой драмы 22 апреля 1958 г.; летом его возили на Всемирную выставку в Брюсселе и в другие европейские столицы. Очень положительный отзыв Брукса Аткинсона о спектакле в Йельском университете привел к постановке на Бродвее, которая открылась 11 декабря 1958 года. «потрясающее отождествление» в сценах страданий; в нем было действие и взаимодействие людей, которые имели «размах вперед».Она чувствовала, что во втором акте слишком много рассуждений, слишком много философии; события не получили резкого развития; было «длинное выступление, изложение точки зрения, за которым следовал комментарий или краткий отказ». Во время постановки в Нью-Йорке у нее были сомнения по поводу того, что постановка становится слишком театральной.
Брукс Аткинсон сказал, что Маклиш написал «эпос о человечестве» и предрекал этой пьесе долгую жизнь. Он сказал, что драматург не был строгим поэтом, и что многое из его сочинений, особенно в образах Бога и Сатаны, было острым и приземленным.Некоторые стихи, по его мнению, были слишком компактными для театра, а некоторые сцены начинались с середины. Он также отметил, что достоинство, серьезность и простота версии короля Якова трудно сравниться с современной поэзией. Он позвонил Дж. Б. . впечатляющая «доблестным утверждением в конце», пьеса, достойная нашего времени. Маклиш «наложил свое собственное чувство порядка на хаос мира».
Источник: Сигни Ленеа Фальк, «Поздняя поэзия и драма», в Арчибальд Маклиш, Twayne Publishers, Inc., 1965, стр. 118-50.
Берриган, Дэниел, «Работа в пригороде», в Америке, Том. 100, 4 октября 1958 г., с. 13.
Биман, Элизабет, «Верный Библии в ее моде: MacLeish’s JB, » в Studies in Religion/Sciences Religieuses, Vol. 4, 1974, стр. 25, 27.
Кэлхун, Ричард, « JB Арчибальда Маклиша: Религиозный гуманизм в 80-е», в The Proceedings of the Archibald MacLeish Symposium 7-8 мая 1982 г., под редакцией Бернарда. А.
Драбек, Хелен Э. Эллис и Сеймур Рудин, University Press of America, 1988, стр. 79-80.
Кэмпбелл, Шеннон О., «Книга Иова и Маклиша Дж. Б.: Сравнение культур», в English Journal, Vol. 61, май 1972 г., стр. 653-57.
Чиарди, Джон, «Рождение классика», в Субботний обзор литературы, Vol. 41, 8 марта 1958 г., с. 48.
Д’Арси, Мартин, «Дж. B., Неправильный ответ на проблему зла», в католическом мире, Vol.190, ноябрь 1959 г., с. 82.
Гледхилл, Престон Р., «Дж. B.: Успешный театр против «безбожной» теологии», в Исследования Университета Бригама Янга, Vol. 3, декабрь 1961 г., стр. 9-14.
Кан, Сай, «Игры, в которые Бог играет с человеком: обсуждение JB, » в The Fifties: Fiction, Poetry, Drama, под редакцией Уоррена Френча, Everett/Edwards, 1970, стр. 250, 255
Маклиш, Арчибальд, Предисловие к JB, Сэмюэл Френч, 1958, с.6.
_______, «Маклиш говорит с игроками», в Pembroke Magazine, Vol. 7, 1976, стр. 80, 82, 83.
_______, «О том, как быть поэтом в театре», в Horizon, Vol. 12 января 1960 г., с. 50.
Монтгомери, Марион, «О первом взгляде на пьесу Арчибальда Маклиша в стихах, JB, » в Modern Drama, Vol. 2, декабрь 1959 г., стр. 231-42.
Портер, Томас Э., Мифы и современная американская драма, Издательство государственного университета Уэйна, 1969, стр.82, 96.
Ростон, Мюррей, Библейская драма в Англии: от средневековья до наших дней, Northwestern University Press, 1968, с. 309.
Trudeau, Gary, Doonesbury, Universal Press Syndicate, October 5, 2001.
Дональдсон, Скотт, в сотрудничестве с RH Winnick, Archibald MacLeish: An American Life, Houghton Mifflin, 1992.
0 В этой исчерпывающей биографии Маклиша обсуждение J. B .представляет причины, по которым Маклиш написал пьесу, и описывает свой процесс написания и редактирования, когда он переходил от письменного сценария к постановке.Драбек, Бернард А. и Хелен Э. Эллис, ред., Арчибальд Маклиш: размышления, University of Massachusetts Press, 1986.
Эта книга составлена в формате вопросов и ответов. из нескольких интервью, которые Маклиш дал в последние годы своей жизни. Маклиш считал эту книгу автобиографией своей профессиональной жизни.Его обсуждение J. B . акцентирует внимание на различиях между опубликованной и исполненной версиями пьесы.
Ellis, Helen E., Bernard A. Drabeck, and Margaret EC Howland, Archibald MacLeish: A Selectively Annotated Bibliography, Scarecrow Press, 1995. book — отличная отправная точка для поиска книг, статей и рецензий автора и об авторе. Книга также включает краткую биографию и хронологию важных дат в жизни Маклиша.
Фальк, Сигни Ленеа, Арчибальд Маклиш, Твейн, 1965 г. поэтов и то, как все его сочинения продемонстрировали его убеждения об ответственности писателя за обращение к политическому и социальному миру. Книга включает тринадцать страниц подробного чтения J. B .
Гасснер, Джон, Театр на перекрестке: пьесы и драматурги американской сцены середины века, Холт, Райнхард и Уинстон, 1960.
После анализа, который приводит к обобщениям о пьесах, поставленных в Нью-Йорке с конца Второй мировой войны до 1950-х годов, Гасснер изучает десятки отдельных пьес. Его анализ J. B . фокусируется на различиях между Йельскими и Бродвейскими постановками.
Иов в современном платье
Дж. Б. Пьеса в стихах.
Арчибальда Маклиша.
Хоутон Миффлин.153 стр. 3,50 доллара США.
Арчибальд Маклиш проявил большую смелость, основав свою новую поэтическую драму J.B. на Книге Иова. С чисто литературной точки зрения библейская версия предлагает мало возможностей для расширения до полнометражной драмы. Инцидентов в нем немного, и большинство из них — пари между Богом и сатаной, восстановление семьи и состояния Иова — представляют собой просто сюжетные рационализации центральной религиозной проблемы произведения; более того, они даже затемняют его.Более того, развитие спора между Иовом, тремя его друзьями и Елиуем четко не сформулировано. С поэтической и религиозной точек зрения любая версия истории Иова не может не сравниться с одним из самых великолепных в мире произведений поэтического и религиозного опыта, произведением, религиозное видение которого обеспечивается величием и жизненной силой его поэзии. . К сожалению, мистер Маклиш потерпел неудачу.
Он попытался частично решить литературную проблему, показав преуспевающему Дж.Б. на обеде в честь Дня Благодарения со своей счастливой семьей, а затем смерть за смертью, исчезновение этой семьи и состояния. Но JB автора настолько глуп, что у большинства читателей возникнет искушение поаплодировать Сатане за то, что он стер с его лица набитую индейкой ухмылку. А последующие сцены, показывающие несчастья Дж. Б. в утомительной длине, лишены какого-либо развития характера, философии или страсти.
Главное новшество г-на Маклиша — добавление «г-н. Зусс» (Зевс) и один «Никлз» (Николас Бримстоун), которые в образе разорившихся актеров устраивают сцену, комментируют историю и продвигают ее вперед, произнося роли Бога и Сатаны.Их присутствие сильно влияет на драму. Большинство их комментариев должным образом принадлежат Дж. Б. и его жене, которые развивают ту же диалектику, которую Никлз и мистер Зусс спорят между собой; из-за отсутствия этих речей Джей-Би и Сара впадают в глубокую мутность. Все это не результат несовершенного сценического мастерства мистера Маклиша, а проистекает из его видения мира.
Но это поэтическая драма — что же в ней поэзия? Я нахожу его бледным, слабым и бедным. Его единственными средствами для достижения скромной и часто поверхностной интенсивности, которую он иногда имеет, являются неуклюжий синтаксис, трудная аллитерация и, в крайнем случае, чистый автоматизм.От протеста Сары: «Наш сын, наш сын, наш сын» (редакционная статья, пародирующая жалобы Давида на Авессалома) до поэтизации собственной боли Дж. Б.: «Чего я не могу вынести, так это слепоты — бессмысленности — онемевший удар/упавший в спотыкающейся ночи», такое отношение плохо сочетается с точным, ярким, откровенным языком Книги Иова. Каждый раз, когда г-н Маклиш цитирует библейскую версию (а он делает это часто), ее слова доминируют на сцене и сметают любые речи, которые он вложил в уста своих персонажей.
_____________
Этот художественный провал можно было бы в какой-то мере спасти, если бы моральное видение мистера Маклиша было адекватным. Нет. Размышляя так долго о пари и несчастьях Джей-Би, а также давая «Никлзу» больше и лучшие реплики, чем «мистеру Б. Цусс», г-ну Маклишу удалось изобразить Бога («Яхве», как он назвал его однажды) как тиранического деспота. Последний штрих — окончательное религиозное видение Джей Би: «Он не любит. Он.” Г-н Маклиш, конечно, волен интерпретировать Книгу Иова по своему усмотрению.Но, на мой взгляд, его существенное, подавляющее видение заключается в том, что присутствие, «там» Бога предшествует (и включает) его качества как законодателя, судьи и даже творца вселенной. Трое друзей Иова осуждены за то, что предположили, что раз он страдает, Иов должен был согрешить, то есть за то, что выдвинули известного, рационализированного Бога. Однако Бог Иова не является простой непостижимостью. Как Голос в Вихре, он шагает вперед и открывает себя. Его присутствие есть не что иное, как тотальное и непосредственное творение мира.
Божество мистера Маклиша, «белая, спокойная, беззаботная маска», ближе к Богу Вилдада, Софара и Елифаза, чем он к Тому, кто говорил в Вихре. Известная непостижимость, я бы назвал его. Г-н Маклиш много цитирует из «Голоса в вихре» и даже просит Дж. Б. повторить ключевую речь Иова: «Я слышал о тебе слухом уха, но теперь мои глаза видят тебя». Но здесь мы имеем только оболочку божества, Бога без присутствия. И поскольку божество мистера Маклиша — не Бог, то и его Дж.Б. не мужчина. Глухой к присутствию Бога, Дж. Б. испытывает недостаток в человеческом присутствии, будучи наполовину литературным существом, наполовину решением проблем мира. Ибо псевдопозиция, называющая бессмысленность вселенной «Богом», может привести только к псевдорешению, в данном случае гуманистической любви, этому полувыздоравливающему дому на дороге Абсурда. «Он не любит. Он есть», — говорит Джей Би, на что Сара отвечает: «Но мы знаем. Вот в чем чудо». И быстро это приводит к финальной речи:
.Удар по угольку сердца.
Свечи в церквях погасли.
В небе погасли огни.
Подуй на уголек сердца
А там и посмотрим. . . .
Поразительно, но вопрос межличностных отношений не имеет ничего общего с проблемой Иова перед Богом или даже Дж. Б. перед вселенной. Морально это предполагает буржуазный гуманизм. (Даже «Дуврский пляж» Мэтью Арнольда закончился тем же нигилизмом, покрытым любовью.) Ибо формула мистера Маклиша в ее нынешнем виде вызывает вопросы.Не столько ли дело в том, что свет любви позволяет увидеть современному человеку, сколько — вечный вопрос — в каком свете он увидит любовь, да и все остальное?
В мои намерения здесь не входило сокрушать современный гуманизм палкой библейского богосознания. Скорее, я хотел указать, что до тех пор, пока гуманисты, подобные г-ну Маклишу, не смогут понять такое богосознание, они также не справятся со своей специфически гуманистической задачей: прийти к видению человека, которое создавало бы, поддерживало страсть, и двигать мир так же, как Бог, явившийся в Вихре.
_____________
.
