Аль-Исса
Забытый поцелуй
Столетник
Жизнь
Собачье счастье
На реке
Барбос и Жулька
Детский сад
Allez!
В недрах земли
Палач
Серебряный волк
Белый пудель
Счастье
Легенда
Демир-Кая
Слон
Волшебный ковер
Синяя звезда
Королевский парк
Слоновья прогулка
Храбрые беглецы
Пегие лошади
Судьба
Скворцы
Мысли Сапсана о людях, животных, предметах и событиях
Тапер
Ольга Сур
Изумруд
В зверинце
Чудесный доктор
Без заглавия
Травка
Ю-ю
Александр Иванович Куприн родился 26 августа (7 сентября) 1870 года в захолустном городке Наровчате Пензенской губернии. Отца своего, умершего от холеры, когда мальчику был всего год, Куприн не помнил.
В 1874 году он переезжает с матерью в Москву и поселяется в общей палате вдовьего дома (Сиротский пансион).
Осенью 1888 года Куприн поступил в Третье Александровское юнкерское училище в Москве. И оно приняло в свои стены уже не тщедушного, неуклюжего подростка, а крепкого юношу, ловкого гимназиста, юнкера, без меры дорожащего честью своего мундира, неутомимого танцора, пылко влюбляющегося в каждую хорошенькую партнёршу по вальсу.
Уже в кадетском корпусе родилась настоящая, глубокая любовь будущего писателя к литературе. Среди бездарных, по его мнению, педагогов счастливым исключением оказался литератор Цуханов. К этому времени и сам Куприн начинает пробовать свои силы в поэзии. Сохранилось его несколько очень несовершенных ученических опытов 1883 -1887 годов.
И вот осенью 1893 года он выезжает в Петербург сдавать экзамены. В столице Куприн сидел без денег, на одном черном хлебе, скрывая свою свирепую нищету.В разгар экзаменов по распоряжению командующего Киевским военным округом генерала Драгомирова Куприн был отозван в полк. Причиной послужило его столкновение на пути в Петербург с околоточным надзирателем (полицейским), грубая назойливость которого закончилась для него вынужденным купанием в Днепре. Вернувшись в полк, Куприн подает прошение об отставке, получает её и к осени 1894 года оказывается в Киеве. Он много печатается в местных и провинциальных газетах («Киевском слове»,»Киевлянине»,»Волыни»), пишет рассказы, очерки, заметки. Итогом этого беспокойного полуписательского, полурепортерского прозябания были два сборника: очерки «Киевские типы» (1896) и рассказы «Миниатюры» (1897).
В 1897 году Куприн познакомился с И. А. Буниным, несколько позднее — с А. П. Чеховым, а в ноябре 1902 года — с М. Горьким, давно уже пристально следившим за молодым писателем. Приезжая в Москву, Куприн посещает основанное Н. Д. Телешовым литературное объединение «Среда», сближается с широкими писательскими кругами. Руководимое М. Горьким демократическое издательство «Знание» выпускает в 1903 году первый том купринских рассказов, положительно встреченных критикой.
После разгрома революции у него заметно падает интерес к политической жизни страны. Не было и прежней близости к М. Горькому. Свои новые произведения Куприн помещает не в выпусках «Знания», а в «модных» альманахах Если говорить об известности Куприна — писателя, то она в эти годы все продолжает расти, достигая своей высшей точки.
Литературному труду Куприна мешала еще и постоянная нехватка денег, к тому же прибавились и семейные заботы. После поездки в 1907 году в Финляндию он женится вторично, на племяннице Д. Н. Мамина-Сибиряка, Елизавете Морицовне Гейнрих. Растёт семья, а вместе с ней — долги. Поневоле на вершине своей литературной славы писатель вынужден был возвращаться к молниеносным темпам чернорабочей журналистики времён своей неустроенной киевской жизни.
В начале войны Куприн вновь надевает мундир поручика. Демобилизовавшись по состоянию здоровья, он организует на личные средства в своём гатчинском доме военный госпиталь. В эту пору Куприн пишет ряд патриотических статей. Февральская революция, которую Куприн встретил восторженно, застала его в Гельсингфорсе. Он немедленно выезжает в Петроград, где вместе с критиком П. Пильским некоторое время редактирует эсеровскую газету «Свободная Россия». В его художественных произведениях этой поры (рассказы «Храбрые беглецы», «Сашка и Яшка», «Гусеница», «Звезда Соломона») нет прямых откликов на бурные события, переживаемые страной. Сочувственно встретив Октябрьскую революцию, Куприн сотрудничает, однако, в буржуазных газетах «Эра», «Петроградский листок», «Эхо», «Вечернее слово», где выступает с политическими статьями» «Пророчество»,»Сенсация»
д. Критикует планы Ленина по преобразованию России. Стечение случайных обстоятельств приводит Куприна, в стан эмиграции. Летом 1920 года он оказывается в Париже. Там был его творческий спад.
Тем не менее Куприн надеется написать о новой России. Он поселяется в голицынском Доме творчества писателей, где его навещают старые друзья, журналисты и просто почитатели его таланта. В конце декабря 1937 года писатель переезжает в Ленинград и живет там, окруженный заботой и вниманием.Тяжелая болезнь (рак) помешала Куприну возобновить творческую работу. 25 августа 1938 года Александр Иванович Куприн скончался.
*********************************
Рассказы Куприна для детей.
Читаем бесплатно онлайн
В 2020 году исполняется 150 лет со дня рождения выдающегося русского писателя Александра Ивановича Куприна. На площадке Мраморной лестницы Российской государственной библиотеки до 13 сентября работает выставка «Произведения А. И. Куприна в художественных иллюстрациях XIX—XX веков», приуроченная к этой дате.
Фото: Мария Говтвань, РГБ
7 сентября 1870 года родился Александр Иванович Куприн, русский писатель, занимавшийся также разносторонней деятельностью литератора — журналистикой, редактированием газет и журналов, переводами по заказу издательств.
Куприн прожил насыщенную жизнь. В его биографии переплелись радостные и трагические события, жизнь в России, затем в эмиграции, возвращение из Парижа на родину. Писатель оставил после себя большое творческое наследие.
Фото: Мария Говтвань, РГБ
Традиционно большинство изданий и в прессе, и в собраниях сочинений авторов конца XIX — начала XX веков выходило без иллюстраций. Творческий путь Александра Ивановича Куприна начался именно в этот период. В историю отечественной литературы он вошёл как автор повестей и романов «Молох» (1986), «Олеся» (1898), «На переломе (Кадеты)» (1900), «Поединок» (1905), «Яма» (1909—1915), «Юнкера» (1928), «Колесо времени» (1929).
Александр Иванович был удивительным мастером рассказа.
Среди его произведений в этом жанре — «В цирке» (1902), «Штабс-капитан Рыбников» (1906), «Гамбринус» и «Изумруд» (1907), «Суламифь» (1908), «Гранатовый браслет» (1910), «Листригоны» (1907—1911) и рассказы для детей — «Белый пудель», «Чудесный доктор», «Слон», которые стали классикой детской литературы.
Фото: Мария Говтвань, РГБ
Иллюстрации к самим произведениям Куприна появились в первое десятилетие XX века, тогда как его рассказы, выходившие в самом конце XIX века отдельными книжками, привлекали внимание читателей к имени автора художественно оформленными обложками изданий. В дальнейшем известные русские художники-иллюстраторы обращались к Куприну постоянно и в журнальных публикациях, и при издании его произведений отдельными книгами.
Самыми популярными произведениями Куприна по числу художественного иллюстрирования стали «Гранатовый браслет», «Поединок», «Олеся» и детские рассказы.
Фото: Мария Говтвань, РГБ
На юбилейной выставке, посвящённой Александру Ивановичу Куприну, представлены книги из фондов Российской государственной библиотеки.
Биографические материалы о писателе рассказывают посетителям о его сложной судьбе.
В экспозицию включены первые публикации произведений Куприна в журнале «Русское богатство» (1893—1898) и три тома его «Рассказов» (1903—1909), за которые в 1909 году он получил академическую Пушкинскую премию, разделив её с Иваном Алексеевичем Буниным.
Фото: Мария Говтвань, РГБ
В экспозиции можно увидеть одно из первых иллюстрированных изданий книги Куприна «Детские рассказы», вышедшее в Санкт-Петербурге в 1908 году с обложкой, оформленной Иваном Билибиным, и иллюстрациями художника Де-Пальдо в тексте.
Особое место уделено литературно-художественному альманаху «Шиповник» (1907), сборнику «Земля» (1908), «Летучим альманахам» (1913) и «Цветным сборникам» за 1913 год — в одном из них опубликована иллюстрация Василия Семёновича Сварога к рассказу Куприна «Кармен». Отдельно экспонируются номера «Синего журнала» за 1911 и 1912 годы, в которых помещены рисунки самого Куприна к его «Печальному рассказу» и иллюстрация Савицкого к рассказу «Мой полёт».
Журнал «Аргус» за 1914 год знакомит с пьесой-фарсом Куприна «Лейтенант фон Пляшке» с иллюстрациями Джо-Катцеля. Широко известна дореволюционная серия иллюстрированных детских рассказов Куприна «Московского издательства», которые выполнил Михаил Исаакович Соломонов.
Фото: Мария Говтвань, РГБ
В России в 1920—1940 годы произведения Куприна, несмотря на его эмиграцию, продолжали издаваться и иллюстрироваться. На выставке экспонируются книги для детей, вышедшие в издательстве Гаврила Фомича Мириманова: «В недрах земли» (художник Анатолий Фёдорович Андронов, 1923), «Белый Пудель» (рисунки Алексея Никаноровича Комарова, 1926), «Скворцы» (художники Алексей Никанорович Комаров и Александр Данилович Топиков, 1927) и других издательствах — «Белый пудель» (художник Мария Петровна Гортынская, 1929), «Белый пудель» (художник Артур Владимирович Фонвизин, 1934), «Молох» (художник Николай Васильевич Кузьмин, 1949).
Фото: Мария Говтвань, РГБ
В этом разделе выставки также представлены русские эмигрантские издания Куприна этого времени, вышедшие в Париже: «Зелёная палочка» — детский журнал № 1 за 1920 год с рассказом Куприна «Козлиная жизнь» (художник Николай Владимирович Ремизов), сказка «Воробьиный царь» (художник Иван Иванович Мозалевский, 1922).
Фото: Мария Говтвань, РГБ
Наибольшее внимание изданию собраний сочинений Александра Ивановича Куприна и отдельных произведений с обязательным их иллюстрированием было уделено в 1960—1980 годы XX века. Этот период действительно можно назвать периодом художественной иллюстрации произведений Куприна, который представляют лучшие художники этого времени: Пётр Наумович Пинкисевич, Илья Сергеевич Глазунов, Давид Александрович Дубинский, Юрий Михайлович Игнатьев, Cергей Сергеевич Монахов, Савва Григорьевич Бродский, Борис Иванович Лебедев, Давид Борисович Боровский, Юрий Соломонович Гершкович, Татьяна Владимировна Шишмарёва, Герман Алексеевич Мазурин, Сергей Константинович Рудаков, Григорий, Александр и Валерий Трауготы, Анатолий Зиновьевич Иткин, Григорий Георгиевич Филипповский, Юрий Васильевич Копейко, Александр Фёдорович Таран, Владимир Михайлович Семоненко и другие.
Фото: Мария Говтвань, РГБ
В современных изданиях Куприна главной стала идея выпуска книги, которую можно положить в карман, поэтому важным стал только сам текст.
К счастью, это не распространилось на детские издания, в которых появились новые интересные иллюстраторы: Михаил Фёдорович Петров, Марат Александрович Шестаков, Михаил Соломонович Майофис, Анатолий Григорьевич Слепков, Владимир Юрьевич Черноглазов, Анна Ремовна Бальжак, Владимир Александрович Дугин.
Фото: Мария Говтвань, РГБ
В экспозиции использованы материалы основного фонда РГБ, отдела изоизданий и центрального подсобного фонда, сотрудникам которых отдел выставочной деятельности приносит свою благодарность.
Выставка подготовлена сотрудниками отдела выставочной деятельности Светланой Завадской и Татьяной Новокрещёновой, оформление Михаила Полохова.
Фото: Мария Говтвань, РГБ
Гуттаперчевый мальчик: рассказы русских писателей для детей
Дмитрий Васильевич Григорович
Гуттаперчевый мальчик
«…Когда я родился – я заплакал; впоследствии каждый прожитой день объяснял мне, почему я заплакал, когда родился…»
IМетель! Метель!! И как это вдруг! Как неожиданно!!! А до того времени стояла прекрасная погода.
В полдень слегка морозило; солнце, ослепительно сверкая по снегу и заставляя всех щуриться, прибавляло к весёлости и пестроте уличного петербургского населения, праздновавшего пятый день Масленицы. Так продолжалось почти до трёх часов, до начала сумерек, и вдруг налетела туча, поднялся ветер, и снег повалил с такою густотою, что в первые минуты ничего нельзя было разобрать на улице.
Суета и давка особенно чувствовались на площади против цирка. Публика, выходившая после утреннего представления, едва могла пробираться в толпе, валившей с Царицы на Луга, где были балаганы. Люди, лошади, сани, кареты – всё смешалось. Посреди шума раздавались со всех концов нетерпеливые возгласы, слышались недовольные, ворчливые замечания лиц, застигнутых врасплох метелью. Нашлись даже такие, которые тут же не на шутку рассердились и хорошенько её выбранили.
К числу последних следует прежде всего причислить распорядителей цирка. И в самом деле, если принять в расчёт предстоящее вечернее представление и ожидаемую на него публику, – метель легко могла повредить делу.
Масленица бесспорно владеет таинственной силой пробуждать в душе человека чувство долга к употреблению блинов, услаждению себя увеселениями и зрелищами всякого рода; но, с другой стороны, известно также из опыта, что чувство долга может иногда пасовать и слабнуть от причин, несравненно менее достойных, чем перемена погоды. Как бы там ни было, метель колебала успех вечернего представления; рождались даже некоторые опасения, что если погода к восьми часам не улучшится – касса цирка существенно пострадает.
Так или почти так рассуждал режиссёр цирка, провожая глазами публику, теснившуюся у выхода. Когда двери на площадь были заперты, он направился через залу к конюшням.
В зале цирка успели уже потушить газ. Проходя между барьером и первым рядом кресел, режиссёр мог различить сквозь мрак только арену цирка, обозначавшуюся круглым мутно-желтоватым пятном; остальное всё: опустевшие ряды кресел, амфитеатр, верхние галереи – уходили в темноту, местами неопределённо чернея, местами пропадая в туманной мгле, крепко пропитанной кисло-сладким запахом конюшни, амьяка, сырого песку и опилок.
Под куполом воздух так уже сгущался, что трудно было различать очертание верхних окон; затемнённые снаружи пасмурным небом, залепленные наполовину снегом, они проглядывали вовнутрь, как сквозь кисель, сообщая настолько свету, чтобы нижней части цирка придать ещё больше сумрака. Во всём этом обширном тёмном пространстве свет резко проходил только золотистой продольной полоской между половинками драпировки, ниспадавшей под оркестром; он лучом врезывался в тучный воздух, пропадал и снова появлялся на противоположном конце у выхода, играя на позолоте и малиновом бархате средней ложи.
За драпировкой, пропускавшей свет, раздавались голоса, слышался лошадиный топот; к ним время от времени присоединялся нетерпеливый лай учёных собак, которых запирали, как только оканчивалось представление. Там теперь сосредоточивалась жизнь шумного персонала, одушевлявшего полчаса тому назад арену цирка во время утреннего представления. Там только горел теперь газ, освещая кирпичные стены, наскоро забелённые известью.
У основания их, вдоль закруглённых коридоров, громоздились сложенные декорации, расписные барьеры и табуреты, лестницы, носилки с тюфяками и коврами, свёртки цветных флагов; при свете газа чётко обрисовывались висевшие на стенах обручи, перевитые яркими бумажными цветами или заклеенные тонкой китайской бумагой; подле сверкал длинный золочёный шест и выделялась голубая, шитая блёстками, занавеска, украшавшая подпорку во время танцевания на канате. Словом, тут находились все те предметы и приспособления, которые мгновенно переносят воображение к людям, перелетающим в пространстве, женщинам, усиленно прыгающим в обруч с тем, чтобы снова попасть ногами на спину скачущей лошади, детям, кувыркающимся в воздухе или висящим на одних носках под куполом.
Несмотря, однако ж, что всё здесь напоминало частые и страшные случаи ушибов, перелома рёбер и ног, падений, сопряжённых со смертью, что жизнь человеческая постоянно висела здесь на волоске и с нею играли, как с мячиком, – в этом светлом коридоре и расположенных в нём уборных встречались больше лица весёлые, слышались по преимуществу шутки, хохот и посвистыванье.
Так и теперь было.
В главном проходе, соединявшем внутренний коридор с конюшнями, можно было видеть почти всех лиц труппы. Одни успели уже переменить костюм и стояли в мантильях, модных шляпках, пальто и пиджаках; другим удалось только смыть румяна и белила и наскоро набросить пальто, из-под которого выглядывали ноги, обтянутые в цветное трико и обутые в башмаки, шитые блёстками; третьи не торопились и красовались в полном костюме, как были во время представления.
Между последними особенное внимание обращал на себя небольшого роста человек, обтянутый от груди до ног в полосатое трико с двумя большими бабочками, нашитыми на груди и на спине. По лицу его, густо замазанному белилами, с бровями, перпендикулярно выведенными поперёк лба, и красными кружками на щеках, невозможно было бы сказать, сколько ему лет, если бы он не снял с себя парика, как только окончилось представление, и не обнаружил этим широкой лысины, проходившей через его голову.
Он заметно обходил товарищей, не вмешивался в их разговоры.
Он не замечал, как многие из них подталкивали друг друга локтем и шутливо подмигивали, когда он проходил мимо.
При виде вошедшего режиссёра он попятился, быстро отвернулся и сделал несколько шагов к уборным; но режиссёр поспешил остановить его.
– Эдвардс, погодите минутку; успеете ещё раздеться! – сказал режиссёр, внимательно поглядывая на клоуна, который остановился, но, по-видимому, неохотно это сделал, – подождите, прошу вас; мне надо только переговорить с фрау Браун… Где мадам Браун? Позовите её сюда… А, фрау Браун! – воскликнул режиссёр, обратясь к маленькой хромой, уже не молодой женщине, в салопе, также не молодых лет, и шляпке, ещё старше салопа.
Фрау Браун подошла не одна: её сопровождала девочка лет пятнадцати, худенькая, с тонкими чертами лица и прекрасными выразительными глазами.
Читать дальшеГлубокая зимняя ночь. Метель. В доме – ни огня. Ветер воет в трубах, сотрясает крышу, ломится в окна.
Ближний лес гудит, шатаясь под вьюгой.
Никто не спит. Дети проснулись, но лежат молча, широко раскрывши глаза в темноту. Прислушиваются, вздыхают…
Откуда-то издалека, из тьмы и бури, доносится длинный жалобный крик. Прозвучал и замолк… И еще раз… И еще…
Точно зовет кто-то, – тревожно шепчет мужчина. Никто ему не отвечает.
Вот опять… Слышишь?.. Как будто человек…
Спи, – сурово говорит женщина. – Это ветер.
Страшно ночью в лесу…
Это только ветер. Ты разбудишь ребенка…
Но дитя вдруг подымает голову.
Я слышу, я слышу. Он кричит: “Спасите!”
И правда: яростный ураган стихает на одно мгновенье, и тогда совсем ясно, близко, точно под окном, раздается протяжный, отчаянный вопль:
Спа-си-те!
Мама! Может быть, на него напали разбойники?.. Может быть…
Не болтай глупостей, – сердито прерывает мать. – Это голодный волк воет в лесу. Вот он тебя съест, если не будешь спать.
Спасите!
Жалко живую душу, – говорит муж.
– Если бы не испортилось мое ружье, я пошел бы…
Лежи, дурак… Не наше дело…
В темноте шлепают туфли… Старческий кашель… Пришел из соседней комнаты дедушка. Он брюзжит злобно:
Что вы тут бормочете? Спать не даете никому. Какой такой человек в лесу? Кто в эту погоду по лесам ходит? Все дома сидят. И вы сидите тихо и благодарите Бога, что заборы у нас высокие, запоры на воротах крепкие и во дворе злые собаки… А ты взяла бы лучше к себе дитя да сказкой бы его заняла.
Мать переносит в свою постель ребенка, и в тишине звучат слова монотонной, старой успокоительной сказки:
Много лет тому назад стоял среди моря остров, и на этом острове жили большие, сильные и гордые люди. Все у них было самое дорогое и лучшее, и жизнь их была разумна и спокойна. Соседи их боялись, уважали и ненавидели, потому что они сами никого не боялись, всех презирали, а уважали только самих себя. В жилах их текла не простая кровь, а голубая-голубая…
Спа-си-те!
Молчание.
..
Рассказы А. Куприна
298f95e1bf9136124592c8d4825a06fc
Большой и сильный пес по имени Сапсан размышляет о жизни и о том, что его окружает в этой жизни. Сапсан получил свое имя от давних предков, один из которых в схватке победил медведя, вцепившись ему в горло. Сапсан размышляет о Хозяине, осуждает его плохие привычки, радуется тому как его хвалят, когда они с Хозяином гуляют. Сапсан живет в доме с Хозяином, его дочкой Маленькой и кошкой. С кошкой они дружат, Маленькую Сапсан охраняет, никому не дает в обиду и позволяет ей такое, чего бы не позволил никому. Еще Сапсан любит кости и часто грызет их или закапывает, чтобы погрызть потом, но иногда забывает место. Хоть Сапсан и самый сильный пес в мире, он не рогает беззащитных и слабых собак. Часто Сапсан смотрит в небо и знает, что там есть кто-то, кто сильнее и умнее Хозяина и когда-нибудь этот кто-то заберет Сапсана в вечность. Сапсан очень хочет, чтобы в этот момент Хозяин был рядом, даже если его не будет, последняя мысль Сапсана будет о нем.
298f95e1bf9136124592c8d4825a06fc0″>
Рассказы А. Куприна
d61e4bbd6393c9111e6526ea173a7c8b
Рассказ Куприна “Слон” – интересная история про маленькую девочку, которая заболела и ни один доктор не мог её вылечить. Говорили лишь, что у неё апатия и равнодушие к жизни, а сама она лежала в постели целый месяц с плохим аппетитом, ей было очень скучно. Мама и папа заболевшей девочки места себе не находили, пытаясь вылечить ребенка, но ее ничем невозможно было заинтересовать. Доктор посоветовал исполнять любой ее каприз, но она ничего не хотела. Внезапно девочка захотела слона. Папа мигом сбегал в магазин и купил красивого заводного слона. Но Надю этот игрушечный слон не впечатлил, она хотела настоящего живого слона, не обязательно большого. И папа, подумав некоторое время пошел в цирк, где договорился с владельцем животных привести ночью слона им домой на целый день, потому что днем к слону прильнули бы толпы людей. Для того, чтобы слон мог зайти им в квартиру на 2 этаж, специально расширили двери.
И вот ночью слон был приведен. Девочка Надя проснулась с утра и очень обрадовалась ему. Целый день они провели вместе, даже пообедали за одним столом. Надя кормила слона булками и показывала ему своих кукол. Так она и уснула возле него. А ночью ей снился слон. Проснувшись поутру, Надя не обнаружила слона – его увели, но интерес к жизни у нее появился и она выздоровела.
d61e4bbd6393c9111e6526ea173a7c8b0″>
Рассказы А. Куприна
8dd48d6a2e2cad213179a3992c0be53c
Барбос был невелик ростом, но приземист и широкогруд. Благодаря длинной, чуть-чуть вьющейся шерсти в нем замечалось отдаленное сходство с белым пуделем, но только с пуделем, к которому никогда не прикасались ни мыло, ни гребень, ни ножницы. Летом он постоянно с головы до конца хвоста бывал унизан колючими “репяхами”, осенью же клоки шерсти на его ногах, животе, извалявшись в грязи и потом высохнув, превращались в сотни коричневых, болтающихся сталактитов. Уши Барбоса вечно носили на себе следы “боевых схваток”, а в особенно горячие периоды собачьего флирта прямо-таки превращались в причудливые фестоны.
Таких собак, как он, искони и всюду зовут Барбосами. Изредка только, да и то в виде исключения, их называют Дружками. Эти собаки, если не ошибаюсь, происходят от простых дворняжек и овчарок. Они отличаются верностью, независимым характером и тонким слухом.
Жулька также принадлежала к очень распространенной породе маленьких собак, тех тонконогих собачек с гладкой черной шерстью и желтыми подпалинами над бровями и на груди, которых так любят отставные чиновницы. Основной чертой ее характера была деликатная, почти застенчивая вежливость. Это не значит, чтобы она тотчас же перевертывалась на спину, начинала улыбаться или униженно ползала на животе, как только с ней заговаривал человек (так поступают все лицемерные, льстивые и трусливые собачонки). Нет, к доброму человеку она подходила с свойственной ей смелой доверчивостью опиралась на его колено своими передними лапками и нежно протягивала мордочку, требуя ласки. Деликатность ее выражалась главным образом в манере есть. Она никогда не попрошайничала, наоборот, ее всегда приходилось упрашивать, чтобы она взяла косточку.
Если же к ней во время еды подходила другая собака или люди, Жулька скромно отходила в сторону с таким видом, который как будто бы говорил: “Кушайте, кушайте, пожалуйста… Я уже совершенно сыта…”
Право же, в ней в эти моменты было гораздо меньше собачьего, чем в иных почтенных человеческих лицах во время хорошего обеда. Конечно, Жулька единогласно признавалась комнатной собачкой.
Что касается до Барбоса, то нам, детям, очень часто приходилось его отстаивать от справедливого гнева старших и пожизненного изгнания во двор. Во-первых, он имел весьма смутные понятия о праве собственности (особенно если дело касалось съестных припасов), а во-вторых, не отличался аккуратностью в туалете. Этому разбойнику ничего не стоило стрескать в один присест добрую половину жареного пасхального индюка, воспитанного с особенною любовью и откормленного одними орехами, или улечься, только что выскочив из глубокой и грязной лужи, на праздничное, белое, как снег, покрывало маминой кровати. Летом к нему относились снисходительно, и он обыкновенно лежал на подоконнике раскрытого окна в позе спящего льва, уткнув морду между вытянутыми передними лапами.
Однако он не спал: это замечалось по его бровям, все время не перестававшим двигаться. Барбос ждал… Едва только на улице против нашего дома показывалась собачья фигура. Барбос стремительно скатывался с окошка, проскальзывал на брюхе в подворотню и полным карьером несся на дерзкого нарушителя территориальных законов. Он твердо памятовал великий закон всех единоборств и сражений: бей первый, если не хочешь быть битым, и поэтому наотрез отказывался от всяких принятых в собачьем мире дипломатических приемов, вроде предварительного взаимного обнюхивания, угрожающего рычания, завивания хвоста кольцом и так далее. Барбос, как молния, настигал соперника, грудью сшибал его с ног и начинал грызню. В течение нескольких минут среди густого столба коричневой пыли барахтались, сплетаясь клубком, два собачьих тела. Наконец Барбос одерживал победу. В то время когда враг обращался в бегство, поджимая хвост между ногами, визжа и трусливо оглядываясь назад. Барбос с гордым видом возвращался на свой пост на подоконник.
Правда, что иногда при этом триумфальном шествии он сильно прихрамывал, а уши его украшались лишними фестонами, но, вероятно, тем слаще казались ему победные лавры. Между ним и Жулькой царствовало редкое согласие и самая нежная любовь.
Может быть, втайне Жулька осуждала своего друга за буйный нрав и дурные манеры, но во всяком случае явно она никогда этого не высказывала. Она даже и тогда сдерживала свое неудовольствие, когда Барбос, проглотив в несколько приемов свой завтрак, нагло облизываясь, подходил к Жулькиной миске и засовывал в нее свою мокрую мохнатую морду.
Вечером, когда солнце жгло не так сильно, обе собаки любили поиграть и повозиться на дворе. Они то бегали одна от другой, то устраивали засады, то с притворно-сердитым рычанием делали вид, что ожесточенно грызутся между собой. Однажды к нам во двор забежала бешеная собака. Барбос видел ее со своего подоконника, но, вместо того чтобы, по обыкновению, кинуться в бой, он только дрожал всем телом и жалобно повизгивал.
Собака носилась по двору из угла в угол, нагоняя одним своим видом панический ужас и на людей и на животных. Люди попрятались за двери и боязливо выглядывали из-за них, Все кричали, распоряжались, давали бестолковые советы и подзадоривали друг друга. Бешеная собака тем временем уже успела искусать двух свиней и разорвать нескольких уток. Вдруг все ахнули от испуга и неожиданности. Откуда-то из-за сарая выскочила маленькая Жулька и во всю прыть своих тоненьких ножек понеслась наперерез бешеной собаке. Расстояние между ними уменьшалось с поразительной быстротой. Потом они столкнулись…
Это все произошло так быстро, что никто не успел даже отозвать Жульку назад. От сильного толчка она упала и покатилась по земле, а бешеная собака тотчас же повернула к воротам и выскочила на улицу. Когда Жульку осмотрели, то на ней не нашли ни одного следа зубов. Вероятно, собака не успела ее даже укусить. Но напряжение героического порыва и ужас пережитых мгновений не прошли даром бедной Жульке… С ней случилось что-то странное, необъяснимое.
Если бы собаки обладали способностью сходить с ума, я сказал бы, что она помешалась. В один день она исхудала до неузнаваемости; то лежала по целым часам в каком-нибудь темном углу; то носилась по двору, кружась и подпрыгивая. Она отказывалась от пищи и не оборачивалась, когда ее звали по имени. На третий день она так ослабела, что не могла подняться с земли. Глаза ее, такие же светлые и умные, как и прежде, выражали глубокое внутреннее мучение. По приказанию отца, ее отнесли в пустой дровяной сарай, чтобы она могла там спокойно умереть. (Ведь известно, что только человек обставляет так торжественно свою смерть. Но все животные, чувствуя приближение этого омерзительного акта, ищут уединения.)
Через час после того, как Жульку заперли, к сараю прибежал Барбос. Он был сильно взволнован и принялся сначала визжать, а потом выть, подняв кверху голову. Иногда он останавливался на минуту, чтобы понюхать с тревожным видом и настороженными ушами щель сарайной двери, а потом опять протяжно и жалостно выл.
Его пробовали отзывать от сарая, но это не помогало. Его гнали и даже несколько раз ударили веревкой; он убегал, но тотчас же упорно возвращался на свое место и продолжал выть. Так как дети вообще стоят к животным гораздо ближе, чем это думают взрослые, то мы первые догадались, чего хочет Барбос.
– Папа, пусти Барбоса в сарай. Он хочет проститься с Жулькой. Пусти, пожалуйста, папа, – пристали мы к отцу. Он сначала сказал: “Глупости!” Но мы так лезли к нему и так хныкали, что он должен был уступить.
И мы были правы. Как только отворили дверь сарая, Барбос стремглав бросился к Жульке, бессильно лежавшей на земле, обнюхал ее и с тихим визгом стал лизать ее в глаза, в морду, в уши. Жулька слабо помахивала хвостом и старалась приподнять голову – ей это не удалось. В прощании собак было что-то трогательное. Даже прислуга, глазевшая на эту сцену, казалась тронутой. Когда Барбоса позвали, он повиновался и, выйдя из сарая, лег около дверей на земле. Он уже, больше не волновался и не выл, а лишь изредка поднимал голову и как будто бы прислушивался к тому, что делается в сарае.
Часа через два он опять завыл, но так громко и так выразительно, что кучер должен был достать ключи и отворить двери. Жулька лежала неподвижно на боку. Она издохла…
1897
В. П. Приклонскому
Я Сапсан, большой и сильный пёс редкой породы, краснопесочной масти, четырёх лет от роду, и вешу около шести с половиной пудов. Прошлой весной в чужом огромном сарае, где нас, собак, было заперто немного больше, чем семь (дальше я не умею считать), мне повесили на шею тяжёлую жёлтую лепёшку, и все меня хвалили. Однако лепёшка ничем не пахла.
Я меделян! Друг Хозяина уверяет, что это название испорчено. Надо говорить «неделян». В глубокую старину для народа раз в неделю устраивалась потеха: стравливали медведей с собаками. Отсюда и слово. Мой прапращур Сапсан I, в присутствии грозного царя Иоанна IV, взяв медведя-стервятника «по месту» за горло, бросил его на землю, где он и был приколот корытничим. В честь и память его лучшие из моих предков носили имя Сапсана.
Такой родословной могут похвастаться немногие жалованные графы. С представителями же древних человеческих фамилий меня сближает то, что кровь наша, по мнению знающих людей, голубого цвета. Название же Сапсан киргизское, и значит оно – ястреб.
Первое во всём мире существо – Хозяин. Я вовсе не раб его, даже не слуга и не сторож, как думают иные, а друг и покровитель. Люди, эти ходящие на задних лапах, голые, носящие чужие шкуры животные, до смешного неустойчивы, слабы, неловки и беззащитны, но зато они обладают каким-то непонятным для нас, чудесным и немного страшным могуществом, а больше всех – Хозяин. Я люблю в нём эту странную власть, а он ценит во мне силу, ловкость, отвагу и ум. Так мы и живём.
Хозяин честолюбив. Когда мы с ним идём рядом по улице – я у его правой ноги,- за нами всегда слышатся лестные замечания: «Вот так собачище… целый лев… какая чудная морда» и так далее. Ни одним движением я не даю Хозяину понять, что слышу эти похвалы и что знаю, к кому они относятся.
Но я чувствую, как мне по невидимым нитям передаётся его смешная, наивная, гордая радость. Чудак. Пусть тешится. Мне он ещё милее со своими маленькими слабостями.
Я силён. Я сильнее всех собак на свете. Они это узнают ещё издали, по моему запаху, по виду, по взгляду. Я же на расстоянии вижу их души, лежащими передо мною на спинах, с лапами, поднятыми вверх. Строгие правила собачьего единоборства воспрещают мне прекрасную, благородную радость драки. А как иногда хочется!.. Впрочем, большой тигровый дог с соседней улицы совсем перестал выходить из дома после того, как я его проучил за невежливость. И я, проходя мимо забора, за которым он жил, уже не чую его запаха.
Люди не то. Они всегда давят слабого. Даже Хозяин, самый добрый из людей, иногда так бьёт – вовсе не громкими, но жестокими – словами других, маленьких и слабых, что мне становится стыдно и жалко. Я тихонько тычу его в руку носом, но он не понимает и отмахивается.
Мы, собаки, в смысле нервной восприимчивости в семь и ещё много раз тоньше людей.
Людям, чтобы понимать друг друга, нужны внешние отличия, слова, изменения голоса, взгляды и прикосновения. Я же познаю их души просто, одним внутренним чутьём. Я чувствую тайными, неведомыми, дрожащими путями, как их души краснеют, бледнеют, трепещут, завидуют, любят, ненавидят. Когда Хозяина нет дома, я издали знаю: счастье или несчастье постигло его. И я радуюсь или грущу.
Говорят про нас: такая-то собака добра или же такая-то зла. Нет. Зол или добр, храбр или труслив, щедр или скуп, доверчив или скрытен бывает только человек. А по нему и собаки, живущие с ним под одной кровлей.
Я позволяю людям гладить себя. Но я предпочитаю, если мне протягивают сначала открытую ладонь. Лапу когтями вверх я не люблю. Многолетний собачий опыт учит, что в ней может таиться камень. (Меньшая дочка Хозяина, моя любимица, не умеет выговорить «камень», а говорит «кабин».) Камень – вещь, которая летит далеко, попадает метко и ударяет больно. Это я видел на других собаках. Понятно, в меня никто не осмелится швырнуть камнем!
Какие глупости говорят люди, будто бы собаки не выдерживают человеческого взгляда.
Я могу глядеть в глаза Хозяина хоть целый вечер, не отрываясь. Но мы отводим глаза из чувства брезгливости. У большинства людей, даже у молодых, взгляд усталый, тупой и злой, точно у старых, больных, нервных, избалованных, хрипучих мосек. Зато у детей глаза чисты, ясны и доверчивы. Когда дети ласкают меня, я с трудом удерживаюсь, чтобы не лизнуть кого-нибудь из них прямо в розовую мордочку. Но Хозяин не позволяет, а иногда даже погрозит плёткой. Почему? Не понимаю. Даже и у него есть свои странности.
О косточке. Кто же не знает, что это самая увлекательная вещь в мире. Жилки, хрящики, внутренность ноздреватая, вкусная, пропитанная мозгом. Над иным занимательным мосолком можно охотно потрудиться от завтрака до обеда. И я так думаю: кость – всегда кость, хотя бы самая подержанная, а следовательно, ею всегда не поздно позабавиться. И потому я зарываю её в землю в саду или на огороде. Кроме того, я размышляю: вот было на ней мясо и нет его; почему же, если его нет, ему снова не быть?
И если кто-нибудь – человек, кошка или собака – проходит мимо места, где она закопана, я сержусь и рычу.
Вдруг догадаются? Но чаще я сам забываю место, и тогда долго бываю не в духе.
Хозяин велит мне уважать Хозяйку. И я уважаю. Но не люблю. У неё душа притворщицы и лгуньи, маленькая-маленькая. И лицо у неё, если смотреть сбоку, очень похоже на куриное. Такое же озабоченное, тревожное и жестокое, с круглым недоверчивым глазом. Кроме того, от неё всегда прескверно пахнет чем-то острым, пряным, едким, удушливым, сладким – в семь раз хуже, чем от самых пахучих цветов. Когда я её сильно нанюхаюсь, то надолго теряю способность разбираться в других запахах. И всё чихаю.
Хуже её пахнет только один Серж. Хозяин зовёт его другом и любит. Хозяин мой, такой умный – часто бывает большим дураком. Я знаю, что Серж ненавидит Хозяина, боится его и завидует ему. А во мне Серж заискивает. Когда он протягивает ко мне издали руку, я чую, как от его пальцев идёт липкая, враждебная, трусливая дрожь. Я зарычу и отвернусь. Ни кости, ни сахара я от него никогда не приму. В то время, когда Хозяина нет дома, а Серж и Хозяйка обнимают друг друга передними лапами, я лежу на ковре и гляжу на них, пристально, не моргая.
Он смеётся натянуто и говорит: «Сапсан так на нас смотрит, как будто всё понимает». Врёшь, я не всё понимаю в человеческих подлостях. Но я предчувствую всю сладость того момента, когда воля Хозяина толкнёт меня и я вцеплюсь всеми зубами в твою жирную икру. Арргрра… гхрр…
После Хозяина всех ближе моему собачьему сердцу «Маленькая» – так я зову Его дочку. Никому бы, кроме неё, я не простил, если бы вздумали таскать меня за хвост и за уши, садиться на меня верхом или запрягать в повозку. Но я всё терплю и повизгиваю, как трёхмесячный щенок. И радостно мне бывает по вечерам лежать неподвижно, когда она, набегавшись за день, вдруг задремлет на ковре, прикорнув головкой у меня на боку. И она, когда мы играем, тоже не обижается, если я иногда махну хвостом и свалю её на пол.
Иногда мы с нею развозимся, и она начинает хохотать. Я это очень люблю, но сам не умею. Тогда я прыгаю вверх всеми четырьмя лапами и лаю громко, как только могу. И меня обыкновенно вытаскивают за ошейник на улицу.
Почему?
Летом был такой случай на даче. «Маленькая» ещё едва ходила и была препотешная. Мы гуляли втроём. Она, я и нянька. Вдруг все заметались – люди и животные. Посредине улицы мчалась собака, чёрная в белых пятнах, с опущенной головой, с висячим хвостом, вся в пыли и пене. Нянька убежала с визгом. «Маленькая» села на землю и запищала. Собака неслась прямо на нас. И от этого пса сразу повеяло на меня острым запахом безумия и беспредельно-бешеной злобы. Я задрожал от ужаса, но превозмог себя и загородил телом «Маленькую».
Это уж было не единоборство, а смерть одному из нас. Я сжался в комок, выждал краткий, точный миг и одним толчком опрокинул пёструю на землю. Потом поднял за шиворот на воздух и встряхнул. Она легла на землю без движения, такая плоская и совсем теперь не страшная.
Не люблю я лунных ночей, и мне нестерпимо хочется выть, когда я гляжу на небо. Мне кажется, что оттуда стережёт кто-то очень большой, больше самого Хозяина, тот, кого Хозяин так непонятно называет «Вечность» или иначе.
Тогда я смутно предчувствую, что и моя жизнь когда-нибудь кончится, как кончается жизнь собак, жуков и растений. Придёт ли тогда, перед концом, ко мне Хозяин? – Я не знаю. Я бы очень этого хотел. Но даже если он и не придёт – моя последняя мысль всё-таки будет о нём.
Была середина марта. Весна в этом году выдалась ровная, дружная. Изредка выпадали обильные, но короткие дожди. Уже ездили на колёсах по дорогам, покрытым густой грязью. Снег ещё лежал сугробами в глубоких лесах и в тенистых оврагах, но на полях осел, стал рыхлым и тёмным, и из-под него кое-где большими плешинами показалась чёрная, жирная, парившаяся на солнце земля. Берёзовые почки набухли. Барашки на вербах из белых стали жёлтыми, пушистыми и огромными. Зацвела ива. Пчёлы вылетели из ульев за первым взятком. На лесных полянах робко показались первые подснежники.
Мы с нетерпением ждали, когда к нам в сад опять прилетят старые знакомые – скворцы, эти милые, весёлые, общительные птицы, первые перелётные гости, радостные вестники весны.
Много сотен верст нужно им лететь со своих зимних становищ, с юга Европы, из Малой Азии, из северных областей Африки. Иным придётся сделать побольше трёх тысяч вёрст. Многие пролетят над морями: Средиземным или Чёрным.
Сколько приключений и опасностей в пути: дожди, бури, плотные туманы, градовые тучи, хищные птицы, выстрелы жадных охотников. Сколько неимоверных усилий должно употребить для такого перелёта маленькое существо, весом около двадцати – двадцати пяти золотников. Право, нет сердца у стрелков, уничтожающих птицу во время трудного пути, когда, повинуясь могучему зову природы, она стремится в место, где впервые проклюнулась из яйца и увидела солнечный свет и зелень.
У животных много своей, непонятной людям мудрости. Птицы особенно чутки к переменам погоды и задолго предугадывают их, но часто бывает, что перелётных странников на середине безбрежного моря вдруг застигнет внезапный ураган, нередко со снегом. До берегов далеко, силы ослаблены дальним полетом.
.. Тогда погибает вся стая, за исключением малой частицы наиболее сильных. Счастие для птиц, если встретится им в эти ужасные минуты морское судно. Целой тучей опускаются они на палубу, на рубку, на снасти, на борта, точно вверяя в опасности свою маленькую жизнь вечному врагу – человеку. И суровые моряки никогда не обидят их, не оскорбят их трепетной доверчивости. Морское прекрасное поверье говорит даже, что неизбежное несчастие грозит тому кораблю, на котором была убита птица, просившая приюта.
Гибельными бывают порою и прибрежные маяки. Маячные сторожа иногда находят по утрам, после туманных ночей, сотни и даже тысячи птичьих трупов на галереях, окружающих фонарь, и на земле, вокруг здания. Истомлённые перелётом, отяжелевшие от морской влаги птицы, достигнув вечером берега, бессознательно стремятся туда, куда их обманчиво манят свет и тепло, и в своем быстром лёте разбиваются грудью о толстое стекло, о железо и камень. Но опытный, старый вожак всегда спасёт от этой беды свою стаю, взяв заранее другое направление.
Ударяются также птицы и о телеграфные провода, если почему-нибудь летят низко, особенно ночью и в туман.
Сделав опасную переправу через морскую равнину, скворцы отдыхают целый день и всегда в определённом, излюбленном из года в год месте. Одно такое место мне пришлось как-то видеть в Одессе, весною. Это дом на углу Преображенской улицы и Соборной площади, против соборного садика. Был этот дом тогда совсем чёрен и точно весь шевелился от великого множества скворцов, обсевших его повсюду: на крыше, на балконах, карнизах, подоконниках, наличниках, оконных козырьках и на лепных украшениях. А провисшие телеграфные и телефонные проволоки были тесно унизаны ими, как большими черными четками. Боже мой, сколько там было оглушительного крика, писка, свиста, трескотни, щебетания и всяческой скворчиной суеты, болтовни и ссоры. Несмотря на недавнюю усталость, они точно не могли спокойно посидеть на месте ни минутки. То и дело сталкивали друг друга, срываясь вверх и вниз, кружились, улетали и опять возвращались.
Только старые, опытные, мудрые скворцы сидели в важном одиночестве и степенно чистили клювами пёрышки. Весь тротуар вдоль дома сделался белым, а если неосторожный пешеход, бывало, зазевается, то беда грозила его пальто и шляпе. Перелёты свои скворцы совершают очень быстро, делая в час иногда до восьмидесяти вёрст. Прилетят на знакомое место рано вечером, подкормятся, чуть подремлют ночь, утром – ещё до зари – лёгкий завтрак, и опять в путь, с двумя-тремя остановками среди дня.
Итак, мы дожидались скворцов. Подправили старые скворечники, покривившиеся от зимних ветров, подвесили новые. Их у нас было три года тому назад только два, в прошлом году пять, а ныне двенадцать. Досадно было немного, что воробьи вообразили, будто эта любезность делается для них, и тотчас же, при первом тепле, заняли скворечники. Удивительная птица этот воробей, и везде он одинаков – на севере Норвегии и на Азорских островах: юркий, плут, воришка, забияка, драчун, сплетник и первейший нахал. Проведёт он всю зиму нахохлившись под застрехой или в глубине густой ели, питаясь тем, что найдёт на дороге, а чуть весна – лезет в чужое гнездо, что поближе к дому, – в скворечье или ласточкино.
А выгонят его, он как ни в чем не бывало… Ерошится, прыгает, блестит глазёнками и кричит на всю вселенную: «Жив, жив, жив! Жив, жив, жив!»
Скажите, пожалуйста, какое приятное известие для мира!
Наконец девятнадцатого, вечером (было ещё светло), кто-то закричал: «Смотрите – скворцы!»
И правда, они сидели высоко на ветках тополей и, после воробьев, казались непривычно большими и чересчур чёрными. Мы стали их считать: один, два, пять, десять, пятнадцать… И рядом у соседей, среди прозрачных по-весеннему деревьев, легко покачивались на гибких ветвях эти тёмные неподвижные комочки. В этот вечер у скворцов не было ни шума, ни возни. Так всегда бывает, когда вернёшься домой после долгого трудного пути. В дороге суетишься, торопишься, волнуешься, а приехал – и весь сразу точно размяк от прежней усталости: сидишь, и не хочется двигаться.
Два дня скворцы точно набирались сил и всё навещали и осматривали прошлогодние знакомые места. А потом началось выселение воробьев.
Особенно бурных столкновений между скворцами и воробьями я при этом не замечал. Обыкновенно скворцы по два сидят высоко над скворечниками и, по- видимому, беспечно о чём-то болтают между собою, а сами одним глазом, искоса, пристально взглядывают вниз. Воробью жутко и трудно. Нет-нет – высунет свой острый хитрый нос из круглой дырочки – и назад. Наконец, голод, легкомыслие, а может быть, робость дают себя знать. «Слетаю, – думает, – на минутку и сейчас же назад. Авось перехитрю. Авось не заметят». И только успеет отлететь на сажень, как скворец камнем вниз и уже у себя дома. И уже теперь пришёл конец воробьиному временному хозяйству. Скворцы стерегут гнездо поочерёдно: один сидит – другой летает по делам. Воробьям никогда до такой уловки не додуматься: ветреная, пустая, несерьёзная птица. И вот, с огорчения, начинаются между воробьями великие побоища, во время которых летят в воздух пух и перья.
А скворцы сидят высоко на деревьях да ещё подзадоривают: «Эй ты, черноголовый. Тебе вон того, желтогрудого, во веки веков не осилить».
– «Как? Мне? Да я его сейчас!» – «А ну-ка, ну-ка…» И пойдёт свалка. Впрочем, весною все звери и птицы и даже мальчишки дерутся гораздо больше, чем зимой. Обосновавшись в гнезде, скворец начинает таскать туда всякий строительный вздор: мох, вату, перья, пух, тряпочки, солому, сухие травинки. Гнездо он устраивает очень глубоко, для того чтобы туда не пролезла лапой кошка или не просунула свой длинный хищный клюв ворона. Дальше им не проникнуть: входное отверстие довольно мало, не больше пяти сантиметров в поперечнике. А тут скоро и земля обсохла, душистые берёзовые почки распустились. Вспахиваются поля, вскапываются и рыхлятся огороды. Сколько выползает на свет божий разных червяков, гусениц, слизней, жучков и личинок! То- то раздолье! Скворец никогда весною не ищет своей пищи ни в воздухе на лету, как ласточки, ни на дереве, как поползень или дятел. Его корм на земле и в земле. И знаете, сколько истребляет он в течение лета всяких вредных для сада и огорода насекомых, если считать на вес? В тысячу раз больше собственного веса! Зато и проводит он весь свой день в непрерывном движении.
Интересно глядеть, когда он, идя между грядок или вдоль дорожки, охотится за своей добычей. Походка его очень быстра и чуть-чуть неуклюжа, с перевалочкой с боку на бок. Внезапно он останавливается, поворачивается в одну сторону, в другую, склоняет голову то налево, то направо. Быстро клюнет и побежит дальше. И опять, и опять… Чёрная спинка его отливает на солнце металлическим зелёным или фиолетовым цветом, грудь в бурых крапинках, И столько в нём во время этого промысла чего-то делового, суетливого и забавного, что смотришь на него подолгу и невольно улыбаешься.
Лучше всего наблюдать скворца рано утром, до восхода солнца, а для этого надо и вставать пораньше. Впрочем, старинная умная поговорка гласит: «Кто рано встал, тот не потерял». Если вы по утрам, каждый день, будете сидеть тихо, без резких движений где-нибудь в саду или в огороде, то скворцы скоро привыкнут к вам и будут подходить совсем близко. Попробуйте бросать птице червяков или крошки хлеба сначала издалека, потом всё уменьшая расстояние.
Вы добьётесь того, что через некоторое время скворец будет брать у вас пищу из рук и садиться вам на плечо. А прилетев на будущий год, он очень скоро возобновит и заключит с вами прежнюю дружбу. Только не обманывайте его доверия. Разница между вами обоими только та, что он маленький, а вы – большой. Птица же создание очень умное, наблюдательное: она чрезвычайно памятлива и признательна за всякую доброту.
И настоящую песню скворца надо слушать лишь ранним утром, когда первый розовый свет зари окрасит деревья и вместе с ними скворечники, которые всегда располагаются отверстием на восток. Чуть немного согрелся воздух, а скворцы уже рассеялись на высоких ветках и начали свой концерт. Я не знаю, право, есть ли у скворца свои собственные мотивы, но вы наслушаетесь в его песне чего угодно чужого. Тут и кусочки соловьиных трелей, и резкое мяуканье иволги, и сладкий голосок малиновки, и музыкальное лепетанье пеночки, и тонкий свист синички, и среди этих мелодий вдруг раздаются такие звуки, что, сидя в одиночестве, не удержишься и рассмеёшься: закудахчет на дереве курица, зашипит нож точильщика, заскрипит дверь, загнусит детская военная труба.
И, сделав это неожиданное музыкальное отступление, скворец, как ни в чем не бывало, без передышки, продолжает свою весёлую, милую юмористическую песенку. Один мой знакомый скворец (и только один, потому что слышал я его всегда в определённом месте) изумительно верно подражал аисту. Мне так и представлялась эта почтенная белая чернохвостая птица, когда она стоит на одной ноге на краю своего круглого гнезда, на крыше малорусской мазанки, и выбивает звонкую дробь длинным красным клювом. Другие скворцы этой штуки не умели делать.
В середине мая скворец-мамаша кладёт четыре-пять маленьких, голубоватых глянцевитых яичек и садится на них. Теперь у скворца-папаши прибавилась новая обязанность – развлекать самку по утрам и вечерам своим пением во всё время высиживания, что продолжается около двух недель. И, надо сказать, в этот период он уже не насмешничает и никого не дразнит. Теперь песенка его нежна, проста и чрезвычайно мелодична. Может быть, это и есть настоящая, единственная скворчиная песня?
К началу июня уже вылупились птенцы.
Птенец скворца есть истинное чудовище, которое состоит целиком из головы, голова же только из огромного, жёлтого по краям, необычайно прожорливого рта. Для заботливых родителей наступило самое хлопотливое время. Сколько маленьких ни корми – они всегда голодны. А тут ещё постоянная боязнь кошек и галок; страшно отлучиться далеко от скворечника.
Но скворцы – хорошие товарищи. Как только галки или вороны повадились кружиться около гнезда — немедленно назначается сторож. Сидит дежурный скворец на маковке самого высокого дерева и, тихонько посвистывая, зорко смотрит во все стороны. Чуть показались близко хищники, сторож подаёт сигнал, и все скворечье племя слетается на защиту молодого поколения.
Я видел однажды, как все скворцы, гостившие у меня, гнали по крайней мере за версту трёх галок. Что это было за ярое преследование! Скворцы взмывали легко и быстро над галками, падали на них с высоты, разлетались в стороны, опять смыкались и, догоняя галок, снова забирались ввысь для нового удара.
Галки казались трусливыми, неуклюжими, грубыми и беспомощными в своём тяжёлом лёте, а скворцы были подобны каким-то сверкающим, прозрачным веретенам, мелькавшим в воздухе. Но вот уже конец июля. Однажды вы выходите в сад и прислушиваетесь. Нет скворцов. Вы и не заметили, как маленькие подросли и как они учились летать. Теперь они покинули свои родные жилища и ведут новую жизнь в лесах, на озимых полях, около дальних болот. Там они сбиваются в небольшие стайки и учатся подолгу летать, готовясь к осеннему перелёту. Скоро предстоит молодым первый, великий экзамен, из которого кое-кто и не выйдет живым. Изредка, однако, скворцы возвращаются на минутку к своим покинутым отчим домам. Прилетят, покружатся в воздухе, присядут на ветке около скворечников, легкомысленно просвищут какой-нибудь вновь подхваченный мотив и улетят, сверкая лёгкими крыльями.
Но вот уже завернули первые холода. Пора в путь. По какому-то таинственному, неведомому нам велению могучей природы вожак однажды утром подаёт знак, и воздушная конница, эскадрон за эскадроном, взмывает в воздух и стремительно несётся на юг.
До свидания, милые скворцы! Прилетайте весною. Гнёзда вас ждут…
Маленькая девочка нездорова. Каждый день к ней ходит доктор Михаил Петрович, которого она знает уже давно-давно. А иногда он приводит с собою ещё двух докторов, незнакомых. Они переворачивают девочку на спину и на живот, слушают что- то, приложив ухо к телу, оттягивают вниз глазные веки и смотрят. При этом они как-то важно посапывают, лица у них строгие, и говорят они между собой на непонятном языке.
Потом переходят из детской в гостиную, где их дожидается мама. Самый главный доктор – высокий, седой, в золотых очках – рассказывает ей о чём-то серьёзно и долго. Дверь не закрыта, и девочке с её кровати всё видно и слышно. Многого она не понимает, но знает, что речь идёт о ней. Мама глядит на доктора большими, усталыми, заплаканными глазами.
Прощаясь, главный доктор говорит громко:
Главное – не давайте ей скучать. Исполняйте все её капризы.
Ах, доктор, но она ничего не хочет!
Ну, не знаю.
.. вспомните, что ей нравилось раньше, до болезни. Игрушки… какие-нибудь лакомства. ..
Нет, доктор, она ничего не хочет…
Ну, постарайтесь её как-нибудь развлечь… Ну, хоть чем-нибудь… Даю вам честное слово, что если вам удастся её рассмешить, развеселить, – это будет лучшим лекарством. Поймите же, что ваша дочка больна равнодушием к жизни, и больше ничем. До свиданья, сударыня!
Милая Надя, милая моя девочка, – говорит мама, – не хочется ли тебе чего-нибудь?
Нет, мама, ничего не хочется.
Хочешь, я посажу к тебе на постельку всех твоих кукол? Мы поставим креслица, диван, столик и чайный прибор. Куклы будут пить чай и разговаривать о погоде и о здоровье своих детей.
Спасибо, мама… Мне не хочется… мне скучно…
Ну хорошо, моя девочка, не надо кукол. А может быть, позвать к тебе Катю или Женечку? Ты ведь их так любишь.
Не надо, мама. Правда же, не надо. Я ничего, ничего не хочу. Мне так скучно!
Хочешь, я принесу тебе шоколадку?
Но девочка не отвечает и смотрит в потолок неподвижными, невесёлыми глазами.
У неё ничего не болит и даже нету жара. Но она худеет и слабеет с каждым днём. Что бы с ней ни делали, ей всё равно, и ничего ей не нужно. Так лежит она целые дни и целые ночи, тихая, печальная. Иногда она задремлет на полчаса, но и во сне ей видится что-то серое, длинное, скучное, как осенний дождик.
Когда из детской отворена дверь в гостиную, а из гостиной дальше – в кабинет, то девочка видит папу. Папа ходит быстро из угла в угол и всё курит, курит. Иногда он приходит в детскую, садится на край постельки и тихо поглаживает Надины ноги. Потом вдруг встаёт и отходит к окну. Он что-то насвистывает, глядя на улицу, но плечи у него трясутся. Затем он торопливо прикладывает платок к одному глазу, к другому и, точно рассердясь, уходит к себе в кабинет. Потом он опять бегает из угла в угол и всё курит, курит, курит… И кабинет от табачного дыма делается весь синий.
Но однажды утром девочка просыпается немного бодрее, чем всегда. Она что-то видела во сне, но никак не может вспомнить, что именно, и смотрит долго и внимательно в глаза матери.
Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает мама.
Но девочка вдруг вспоминает свой сон и говорит шёпотом, точно по секрету:
Мама… а можно мне… слона? Только не того, который нарисован на картинке… Можно?
Конечно, моя девочка, конечно, можно.
Она идёт в кабинет и говорит папе, что девочка хочет слона. Папа тотчас же надевает пальто и шляпу и куда-то уезжает. Через полчаса он возвращается с дорогой красивой игрушкой. Это большой серый слон, который сам качает головой и машет хвостом; на слоне красное седло, а на седле золотая палатка, и в ней сидят трое маленьких человечков. Но девочка глядит на игрушку так же равнодушно, как на потолок и на стены, и говорит вяло:
Нет, это совсем не то. Я хотела настоящего, живого слона, а этот мёртвый.
Ты погляди только, Надя, – говорит папа. – Мы его сейчас заведём, и он будет совсем-совсем как живой.
Слона заводят ключиком, и он, покачивая головой и помахивая хвостом, начинает переступать ногами и медленно идёт по столу.
Девочке это вовсе не интересно и даже скучно, но, чтобы не огорчить отца, она шепчет кротко:
Я тебя очень, очень благодарю, милый папа. Я думаю, ни у кого нет такой интересной игрушки… Только… помнишь… ведь ты давно обещал свозить меня в зверинец, посмотреть на настоящего слона… И ни разу не повёз.
Но послушай же, милая моя девочка, пойми, что это невозможно. Слон очень большой, он до потолка, он не поместится в наших комнатах… И потом, где я его достану?
Папа, да мне не нужно такого большого… Ты мне привези хоть маленького, только живого. Ну, хоть вот-вот такого… Хоть слонёнышка.
Милая девочка, я рад всё для тебя сделать, но этого я не могу. Ведь это всё равно как если бы ты вдруг мне сказала: папа, достань мне с неба солнце.
Девочка грустно улыбается:
Какой ты глупый, папа. Разве я не знаю, что солнце нельзя достать, потому что оно жжётся! И луну тоже нельзя. Но, мне бы слоника… настоящего.
И она тихо закрывает глаза и шепчет:
Я устала.
.. Извини меня, папа…
Папа хватает себя за волосы и убегает в кабинет. Там он некоторое время мелькает из угла в угол. Потом решительно бросает на пол недокуренную папиросу (за что ему всегда достаётся от мамы) и кричит громко горничной:
Ольга! Пальто и шляпу!
В переднюю выходит жена.
Ты куда, Саша? – спрашивает она.
Он тяжело дышит, застёгивая пуговицы пальто.
Я сам, Машенька, не знаю, куда… Только, кажется, я сегодня к вечеру и в самом деле приведу сюда, к нам, настоящего слона.
Жена смотрит на него тревожно.
Милый, здоров ли ты? Не болит ли у тебя голова? Может быть, ты плохо спал сегодня?
Я совсем не спал, – отвечает он сердито. – Я вижу, ты хочешь спросить, не сошёл ли я с ума. Покамест нет ещё. До свиданья! Вечером всё будет видно.
И он исчезает, громко хлопнув входной дверью.
Через два часа он сидит в зверинце, в первом ряду, и смотрит, как учёные звери по приказанию хозяина выделывают разные штуки.
Умные собаки прыгают, кувыркаются, танцуют, поют под музыку, складывают слова из больших картонных букв. Обезьянки – одни в красных юбках, другие в синих штанишках – ходят по канату и ездят верхом на большом пуделе. Огромные рыжие львы скачут сквозь горящие обручи.
Неуклюжий тюлень стреляет из пистолета. Под конец выводят слонов. Их три: один большой, два совсем маленькие, карлики, но всё-таки ростом куда больше, чем лошадь. Странно смотреть, как эти громадные животные, на вид такие неповоротливые и тяжёлые, исполняют самые трудные фокусы, которые не под силу и очень ловкому человеку. Особенно отличается самый большой слон. Он становится сначала на задние лапы, садится, становится на голову, ногами вверх, ходит по деревянным бутылкам, ходит по катящейся бочке, переворачивает хоботом страницы большой картонной книги и, наконец, садится за стол и, повязавшись салфеткой, обедает, совсем как благовоспитанный мальчик.
Представление оканчивается. Зрители расходятся.
Надин отец подходит к толстому немцу, хозяину зверинца. Хозяин стоит за дощатой перегородкой и держит во рту большую чёрную сигару.
Извините, пожалуйста, – говорит Надин отец. – Не можете ли вы отпустить вашего слона ко мне домой на некоторое время?
Немец от удивления широко открывает глаза и даже рот, отчего сигара падает на землю. Он, кряхтя, нагибается, подымает сигару, вставляет её опять в рот и только тогда произносит:
Отпустить? Слона? Домой? Я вас не понимаю.
По глазам немца видно, что он тоже хочет спросить, не болит ли у Надиного отца голова… Но отец поспешно объясняет, в чём дело: его единственная дочь Надя больна какой-то странной болезнью, которой даже доктора не понимают как следует. Она лежит уже месяц в кроватке, худеет, слабеет с каждым днём, ничем не интересуется, скучает и потихоньку гаснет. Доктора велят её развлекать, но ей ничто не нравится; велят исполнять все её желания, но у неё нет никаких желаний. Сегодня она захотела видеть живого слона.
Неужели это невозможно сделать?
Ну, вот… Я, конечно, надеюсь, что моя девочка выздоровеет. Но… но… а вдруг её болезнь окончится плохо… вдруг девочка умрёт?.. Подумайте только: ведь меня всю жизнь будет мучить мысль, что я не исполнил её последнего, самого последнего желания!..
Немец хмурится и в раздумье чешет мизинцем левую бровь. Наконец он спрашивает:
Гм… А сколько вашей девочке лет?
Шесть.
Гм… Моей Лизе тоже шесть. Но, знаете, вам это будет дорого стоить. Придётся привести слона ночью и только на следующую ночь увести обратно. Днём нельзя. Соберётся публикум, и сделается один скандал… Таким образом, выходит, что я теряю целый день, и вы мне должны возвратить убыток.
О, конечно, конечно… не беспокойтесь об этом…
Потом: позволит ли полиция вводить один слон в один дом?
Я это устрою. Позволит.
Ещё один вопрос: позволит ли хозяин вашего дома вводить в свой дом один слон?
Позволит.
Я сам хозяин этого дома.
Ага! Это ещё лучше. И потом ещё один вопрос: в каком этаже вы живёте?
Во втором.
Гм… Это уж не так хорошо… Имеете ли вы в своём доме широкую лестницу, высокий потолок, большую комнату, широкие двери и очень крепкий пол? Потому что мой Томми имеет высоту три аршина и четыре вершка, а в длину пять с половиной аршин*. Кроме того, он весит сто двенадцать пудов.
Надин отец задумывается на минуту.
Знаете ли что? – говорит он. – Поедем сейчас ко мне и рассмотрим всё на месте. Если надо, я прикажу расширить проход в стенах.
Очень хорошо! – соглашается хозяин зверинца.
Ночью слона ведут в гости к больной девочке. В белой попоне он важно шагает по самой середине улицы, покачивает головой и то свивает, то развивает хобот. Вокруг него, несмотря на поздний час, большая толпа. Но слон не обращает на неё внимания: он каждый день видит сотни людей в зверинце. Только один раз он немного рассердился.
Какой-то уличный мальчишка подбежал к нему под самые ноги и начал кривляться на потеху зевакам.
Тогда слон спокойно снял с него хоботом шляпу и перекинул её через соседний забор, утыканный гвоздями. Городовой идёт среди толпы и уговаривает её:
Господа, прошу разойтись. И что вы тут находите такого необыкновенного? Удивляюсь! Точно не видали никогда живого слона на улице.
Подходят к дому. На лестнице, так же как и по всему пути слона, до самой столовой, все двери растворены настежь, для чего приходилось отбивать молотком дверные щеколды.
Но перед лестницей слон останавливается и в беспокойстве упрямится.
Надо дать ему какое-нибудь лакомство… – говорит немец. – Какой-нибудь сладкий булка или что… Но… Томми! Ого-го… Томми!
Надин отец бежит в соседнюю булочную и покупает большой круглый фисташковый торт. Слон обнаруживает желание проглотить его целиком вместе с картонной коробкой, но немец даёт ему всего четверть.
Торт приходится по вкусу Томми, и он протягивает хобот за вторым ломтём. Однако немец оказывается хитрее. Держа в руке лакомство, он подымается вверх со ступеньки на ступеньку, и слон, с вытянутым хоботом, с растопыренными ушами, поневоле следует за ним. На площадке Томми получает второй кусок.
Таким образом его приводят в столовую, откуда заранее вынесена вся мебель, а пол густо застлан соломой… Слона привязывают за ногу к кольцу, ввинченному в пол. Кладут перед ним свежей моркови, капусты и репы. Немец располагается рядом, на диване. Тушат огни, и все ложатся спать.
V
На другой день девочка просыпается чуть свет и прежде всего спрашивает:
А что же слон? Он пришёл?
Пришёл, – отвечает мама. – Но только он велел, чтобы Надя сначала умылась, а потом съела яйцо всмятку и выпила горячего молока.
А он добрый?
Он добрый. Кушай, девочка. Сейчас мы пойдём к нему.
А он смешной?
Немножко. Надень тёплую кофточку.
Яйцо было съедено, молоко выпито. Надю сажают в ту самую колясочку, в которой она ездила, когда была ещё такой маленькой, что совсем не умела ходить. И везут в столовую.
Слон оказывается гораздо больше, чем думала Надя, когда разглядывала его на картинке. Ростом он только чуть-чуть пониже двери, а в длину занимает половину столовой. Кожа на нём грубая, в тяжёлых складках. Ноги толстые, как столбы. Длинный хвост с чем-то вроде помела на конце. Голова в больших шишках. Уши большие, как лопухи, и висят вниз. Глаза совсем крошечные, но умные и добрые. Клыки обрезаны. Хобот – точно длинная змея и оканчивается двумя ноздрями, а между ними подвижный, гибкий палец. Если бы слон вытянул хобот во всю длину, то наверно достал бы им до окна.
Девочка вовсе не испугана. Она только немножко поражена громадной величиной животного. Зато нянька, шестнадцатилетняя Поля, начинает визжать от страха.
Хозяин слона, немец, подходит к колясочке и говорит:
Доброго утра, барышня! Пожалуйста, не бойтесь.
Томми очень добрый и любит детей.
Девочка протягивает немцу свою маленькую, бледную ручку.
Здравствуйте, как вы поживаете? – отвечает она. – Я вовсе ни капельки не боюсь. А как его зовут?
Томми.
Здравствуйте, Томми, – произносит девочка и кланяется головой. Оттого, что слон такой большой, она не решается говорить ему на «ты». – Как вы спали эту ночь?
Она и ему протягивает руку. Слон осторожно берет и пожимает ее тоненькие пальчики своим подвижным сильным пальцем и делает это гораздо нежнее, чем доктор Михаил Петрович. При этом слон качает головой, а его маленькие глаза совсем сузились, точно смеются.
Ведь он всё понимает? – спрашивает девочка немца.
О, решительно всё, барышня.
Но только он не говорит?
Да, вот только не говорит. У меня, знаете, есть тоже одна дочка, такая же маленькая, как и вы. Её зовут Лиза. Томми с ней большой, очень большой приятель.
А вы, Томми, уже пили чай? – спрашивает девочка.
Слон опять вытягивает хобот и дует в самое лицо девочки тёплым, сильным дыханием, отчего лёгкие волосы на голове девочки разлетаются во все стороны.
Надя хохочет и хлопает в ладоши. Немец густо смеётся.
Он сам такой большой, толстый и добродушный, как слон, и Наде кажется, что они оба похожи друг на друга. Может быть, они родня?
Нет, он не пил чаю, барышня. Но он с удовольствием пьёт сахарную воду. Также он очень любит булки.
Приносят поднос с булками. Девочка угощает слона. Он ловко захватывает булку своим пальцем и, согнув хобот кольцом, прячет её куда-то вниз под голову, где у него движется смешная, треугольная, мохнатая нижняя губа. Слышно, как булка шуршит о сухую кожу. То же самое Томми проделывает с другой булкой, и с третьей, и с четвёртой, и с пятой и в знак благодарности кивает головой, и его маленькие глаза ещё больше суживаются от удовольствия. А девочка радостно хохочет.
Когда все булки съедены, Надя знакомит слона со своими куклами:
Посмотрите, Томми, вот эта нарядная кукла – это Соня.
Она очень добрый ребёнок, но немножко капризна и не хочет есть суп. А это – Наташа, Со- нина дочь. Она уже начинает учиться и знает почти все буквы. А вот это – Матрёшка. Это моя самая первая кукла. Видите, у неё нет носа, и голова приклеена, и нет больше волос. Но всё-таки нельзя же выгонять из дому старушку. Правда, Томми? Она раньше была Сониной матерью, а теперь служит у нас кухаркой. Ну, так давайте играть, Томми: вы будете папой, а я мамой, а это будут наши дети.
Томми согласен. Он смеётся и берёт Матрёшку за шею и тащит к себе в рот. Но это только шутка. Слегка пожевав куклу, он опять кладёт её девочке на колени, правда немного мокрую и помятую.
Потом Надя показывает ему большую книгу с картинками и объясняет:
Это лошадь, это канарейка, это ружьё… Вот клетка с птичкой, вот ведро, зеркало, печка, лопата, ворона… А это вот, посмотрите, это слон! Правда, совсем не похоже? Разве же слоны бывают такие маленькие, Томми?
Томми находит, что таких маленьких слонов никогда не бывает на свете.
Вообще ему эта картинка не нравится. Он захватывает пальцем край страницы и переворачивает её.
Наступает час обеда, но девочку никак нельзя оторвать от слона. На помощь приходит немец:
Позвольте, я всё устрою. Они пообедают вместе.
Он приказывает слону сесть. Слон послушно садится, отчего пол во всей квартире сотрясается, дребезжит посуда в шкапу, а у нижних жильцов сыплется с потолка штукатурка. Напротив него садится девочка. Между ними ставят стол. Слону подвязывают скатерть вокруг шеи, и новые друзья начинают обедать. Девочка ест суп из курицы и котлетку, а слон – разные овощи и салат. Девочке дают крошечную рюмку хересу, а слону – тёплой воды со стаканом рома, и он с удовольствием вытягивает этот напиток хоботом из миски. Затем они получают сладкое: девочка – чашку какао, а слон – половину торта, на этот раз орехового. Немец в это время сидит с папой в гостиной и с таким же наслаждением, как и слон, пьёт пиво, только в большем количестве.
После обеда приходят какие-то папины знакомые; их ещё в передней предупреждают о слоне, чтобы они не испугались.
Сначала они не верят, а потом, увидев Томми, жмутся к дверям.
Не бойтесь, он добрый! – успокаивает их девочка.
Но знакомые поспешно уходят в гостиную и, не посидев и пяти минут, уезжают.
Наступает вечер. Поздно. Девочке пора спать. Однако её невозможно оттащить от слона. Она так и засыпает около него, и её, уже сонную, отвозят в детскую. Она даже не слышит, как её раздевают.
В эту ночь Надя видит во сне, что она женилась на Томми и у них много детей, маленьких весёлых слоняток. Слон, которого ночью отвели в зверинец, тоже видит во сне милую, ласковую девочку. Кроме того, ему снятся большие торты, ореховые и фисташковые, величиною с ворота…
Утром девочка просыпается бодрая, свежая и, как в прежние времена, когда она была ещё здорова, кричит на весь дом, громко и нетерпеливо:
Мо-лоч-ка!
Услышав этот крик, мама радостно спешит. Но девочка тут же вспоминает о вчерашнем и спрашивает:
А слон?
Ей объясняют, что слон ушёл домой по делам, что у него есть дети, которых нельзя оставлять одних, что он просил кланяться Наде и что он ждёт её к себе в гости, когда она будет здорова.
Девочка хитро улыбается и говорит: – Передайте Томми, что я уже совсем здорова!
1907
Мир животных
А. И. Куприна
Учительница н\кл
МКОУ СОШ № 2 г. Алагира
Чельдиева М.К.
Мир животных в произведениях Александра Ивановича Куприна удивителен, необыкновенен и своеобразен. Редко кто из художников так превосходно воссоздавал их нравы и характеры, привычки и верность человеку.
Пройдя ещё в детстве через ряд разнообразных испытаний, принуждённый приспособиться к жестокой среде Сиротского училища, кадетского корпуса, юнкерского училища, Куприн сберёг в душе способность не причинять боль, сохранил умение сострадать, сочувствовать.
Один из друзей писателя вспоминал, что он ни разу не видел, чтобы Куприн прошёл мимо пса на улице и не остановился, чтобы его не погладить. Куприн создал целую серию рассказов о собаках: «Белый пудель», «Пиратка», «Собачье счастье», «Барбос и Жулька», «Завирайка», «Барри», «Бальт», «Ральф» и другие.
Находясь в эмиграции во Франции, писатель часто обращается к существам самым чистым и честным в этом мире – детям и животным. А.И. Куприн заметил однажды, что дети вообще стоят к животным гораздо ближе, чем это думают взрослые. Поэтому я рекомендую для изучения в школе все эти грустные и смешные истории о животных, которые с особым интересом и сочувствием воспринимаются учениками. Рассказы Куприна о животных несут в себе высокое, человеческое, доброе…
Цели урока
1. Воспитание доброго и внимательного отношения к животному миру.
2. Формирование умений ориентироваться в тексте, делать выводы и обобщения.
3. Развитие способностей детей внимательно и вдумчиво относиться к художественному слову.
Оборудование урока
1. Портрет А.И. Куприна.
2. Выставка книг.
3. Иллюстрации к произведениям писателя.
4. Электронная презентация.
5. Фильм по мотивам рассказа А.И. Куприна «Бальт».
Предварительная подготовка
1.
Чтение рассказов Куприна о животных.
2. Индивидуальное задание ученикам: устное сообщение о писателе.
3. Составление электронной презентации.
Ход урока:
1.Вступительное слово учителя
В начале урока звучит мелодия из телепередачи «В мире животных».
– Почему именно эта мелодия прозвучала? (Ответы детей)
– У Александра Ивановича Куприна более 30-ти рассказов о животных. Эти рассказы, рассыпанные по разным изданиям, могли бы составить целую книгу. И сегодня на уроке мы поговорим о своеобразии рассказов А.И. Куприна, посвящённых миру животных.
2.Сообщение учащегося о писателе
Многие рассказы А. И. Куприна посвящены изображению животных (в основном – домашних).
Мир животных в произведениях Александра Ивановича Куприна удивителен, необыкновенен и своеобразен. Редко кто из художников так превосходно воссоздавал их своеобычные нравы и характеры, привычки и верность человеку. Писатель любил и хорошо знал повадки многих животных.
По словам Л. В. Крутиковой, А. И.Куприн был великим «зверолюбом».
Свои рассказы о животных Куприн не выдумывал. Все животные, о которых он писал, жили на самом деле: многие из них в доме Куприна, другие – у друзей, о судьбе некоторых он узнавал из газет. С теми животными, которые жили у него, Куприн много занимался: дрессировал, лечил, если они болели, спасал, когда им грозила смертельная опасность. Знаменитый укротитель Анатолий Дуров даже писал в своих афишах, посвящённых зверям:
Сам Куприн -писатель
С нами был приятель .
«Все наши животные – собаки, лошади, кошки, козы, обезьяны, медведи и другие звери – были у нас членами семьи, – вспоминала дочь Куприна. – С нежным и пристальным вниманием следил мой отец за их жизнью и нравами». Куприн так сильно любил животных, что высказывал сожаление о том, что художники слова меньше стали уделять внимания к изображению их жизни.
«В 1930 году, – пишет О.М. Михайлов, – писатель со скорбью говорил одному из журналистов: «А вы заметили, что сейчас в литературе почти не осталось ни собак, ни лошадей».
Как бы желая восполнить образовавшийся пробел, Куприн, уже тяжело больной, в последние годы жизни задумал написать целую книгу о животных «Друзья человека». Но осуществить свой замысел писатель не успел. Он создал только один рассказ из задуманного цикла – «Ральф» (1934 г.).
Его рассказы о животных, рассыпанные по разным изданиям, действительно, могли бы составить целую книгу.
3. Работа с иллюстрациями, нарисованными (подобранными) детьми
Учащиеся по очереди показывают иллюстрации всему классу. Надо определить, к какому рассказу сделан рисунок, какой момент отображён. Затем своё предположение подтвердить цитированием. Если кто-нибудь из детей проиллюстрирует рассказ «Бальт», то можно будет посмотреть отрывок из фильма «Опасное арктическое приключение».
4. Идейно-художественный анализ рассказа «Завирайка»
А.И.Куприн был убеждён в том, что животные отличаются своей памятью, способностью различать время, пространство, звуки и даже цвета.
У них, по его мнению, бывают привязанности и отвращение, любовь и ненависть, благодарность и признательность, гнев и смирение, радость и горе. Не случайно рядом с заглавием рассказа «Завирайка» он дал подзаголовок: «Собачья душа».
Беседа по вопросам:
– Расскажите о первой встрече повествователя с Завирайкой. (Ответы детей)
– Какие ведущие черты его характера уже намечены? (Ответная реакция на доброту, твёрдость, доверчивость, проницательность)
– Какая портретная деталь это подтверждает? (Глаза: «Они не бегали, не моргали, не прятались…настойчиво спрашивали меня…»)
– Какие эпитеты использованы автором при описании внешности собаки? («Блестяще – чёрный, с густо – рыжими подпалинами, широкогрудый и т.д.)
– К какому оценочному эпитету ведут отмеченные средства выразительности? («Отличный гончий пёс»)
– Какие эпитеты служат выражению обобщающей характеристики? («Умна и мужественна»)
– Есть ли основания утверждать, что автор имеет в виду и человеческие взаимоотношения, когда пишет о собаке? (Есть.
В рассказе «Завирайка»Куприн с восторгом пишет о кроткости и чистоте характера охотничьего пса, который «проявил такую преданную дружбу, такую силу доброй воли и такую сообразительность, какие и среднему человеку сделали бы большую честь».
Куприн считает, что на розыски «приятеля» (попавшего в капкан Патрашку) заставил пойти Завирайку не тёмный инстинкт, а сознательный ум.)
5. Просмотр электронной презентации «Мир животных Куприна»
6. Подведение итогов
– Чему учат рассказы Александра Ивановича Куприна? (Александр Иванович Куприн призывает своими рассказами к единству между человеком и животным миром.Его произведения воспитывают чувства бережного отношения человека к природе).
7. Домашнее задание
Сочинение на тему «Рассказ, который мне понравился больше всего».
Папа, расскажи мне какую-нибудь сказку… Да слушай же, что я тебе говорю, папочка-аа…
При этом семилетний Котик (его имя было Константин), сидевший на коленях у Холщевникова, старался обеими руками повернуть к себе голову отца.
Мальчика удивляло и даже немного беспокоило, зачем это папа вот уже целых пять минут смотрит на огонь лампы такими странными глазами, неподвижными, как будто бы улыбающимися и влажными.
Да па-па же-е,- протянул Котик плаксиво.- Ну чего ты со мной не разговариваешь?
Иван Тимофеевич слышал нетерпеливые слова своего сына, но никак не мог сбросить с себя того страшного очарования, которое овладевает человеком, засмотревшимся на блестящий предмет. Кроме яркого света лампы, к этому очарованию примешивались и обаяние тихого, тёплого летнего вечера, и уютность небольшой, но миленькой дачной террасы, затканной диким виноградом, неподвижная зелень которого при искусственном освещении приобрела фантастический, бледный и резкий оттенок.
Лампа под зелёным матовым абажуром бросала на скатерть стола яркий ровный круг… Иван Тимофеевич видел в этом круге две близко склонившиеся головы: одну – женскую, белокурую, с нежными и тонкими чертами лица, другую – гордую и красивую голову юноши, с которой чёрные волнистые волосы падали небрежно на плечи, на смуглый смелый лоб и на большие чёрные глаза, такие горячие, выразительные, правдивые глаза.
На своих щеках и на своей шее Холщевников чувствовал прикосновение нежных рук Котика и его тёплое дыхание, даже слышал запах его волос, слегка выгоревших за лето на солнце и напоминавших запах перьев маленькой птички. Всё это вместе сливалось в такое гармоничное, такое радостное и светлое впечатление, что глаза Холщевникова невольно начали щипать благодарные слёзы.
Две головы, склонившиеся около лампы и почти касавшиеся волосами, принадлежали жене Холщевникова и Григорию Баханину, его лучшему другу и ученику. Иван Тимофеевич с искренней, горячей и заботливой любовью относился к этому пылкому и беспорядочному молодому человеку, в картинах которого опытный глаз учителя давно уже прозрел удар широкой и дерзкой кисти громадного таланта. В душе Холщевникова совсем не было зависти, столь свойственной бурной и вульгарной среде художников. Наоборот, он гордился тем, что будущая знаменитость – Баханин – брал у него первые уроки и что его жена, Лидия, раньше всех признала и оценила его ученика.
Баханин, молча и не отрываясь, чертил карандашом на лежавшем перед ним листе бристольской бумаги, и из-под его руки выходили карикатуры, виньетки, животные в человеческих костюмах, изящно сплетённые инициалы, пародии на картины, выставленные в Академии художеств, тонкие женские профили… Эти небрежные наброски, на которых каждый штрих поражал смелостью и талантом, быстро сменялись один за другим, вызывая на лице Лидии Львовны, внимательно следившей за карандашом художника, то усиленное внимание, то весёлую улыбку.
Ну вот какой ты, папа. Сам обещаешь, а сам теперь молчишь,- протянул обидчиво Котик. При этом он надул губки, опустил низко голову и, теребя свои пальцы, замотал ногами.
Холщевников обернулся к нему и, чтобы загладить свою вину, обнял его.
Ну, хорошо, хорошо, Котик. Я тебе расскажу сейчас сказку. Не сердись… Только… Что бы тебе рассказать?..
Он задумался.
Про медведя, которому отрубили лапу? – сказал Котик, облегчённо вздыхая.- Только я это уже знаю.
Внезапно в голове Холщевникова сверкнула вдохновенная мысль. Разве жизнь его не может послужить темой для хорошей, трогательной сказки? Разве давно это было? – всего двенадцать лет тому назад,- когда он, бедный, неизвестный художник, затираемый начальством, оскорбляемый самообожанием, невежеством и рекламированием бездарностей, не раз ослабевал, терял голову в жестокой борьбе с жизнью и проклинал тот час, когда взялся за кисть. В это тяжёлое время на его пути встретилась Лидия. Она была гораздо моложе его, она была ослепительно красива, умна, окружена поклонниками. Он, бедный, невзрачный, болезненный, испуганный жизнью, и мечтать не смел о любви этого высшего обворожительного существа. Но она первая уверовала в него, первая протянула ему руку. Когда, утомлённый неудачами и бедностью, потерявший силу и надежду, он падал духом, она ободряла его лаской, нежной заботой, весёлой шуткой. И её любовь восторжествовала… Теперь имя Холщевникова известно всякому грамотному человеку, его картины украшают галереи коронованных особ,- он единственный из академиков, которого обожает ни во что не верящая среда молодых художников… О материальном успехе и говорит нечего… И он и Лидия с избытком вознаграждены за долгие унизительные годы свирепой экономии, почти нищенства.
В то бедственное время Иван Тимофеевич и представить себе не мог бы всей этой тихой прелести, этой довольной жизни, согретой неизменной лаской красавицы жены и нежной любовью милого Котика, этого радостного сознания семейности, которой крепкая дружба с Баханиным придавала ещё большую глубину и значение.
Тема сказки быстро сложилась в его голове.
Ну, хорошо, слушай, Котик,- начал он, гладя сына по мягким, тонким волосам.- Только чур не перебивать… Ну, так вот-с. В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король с королевой.
И у них не было детей?..- спросил Котик тонким голосом.
Нет, Котик, у них были дети… Не перебивай, пожалуйста… Наоборот, у них детей было чрезвычайно много. Так много было детей, что когда король разделил всем сыновьям свои богатства, то младшему-то сыну ничего не досталось. Как есть ничего не досталось, ни одежды, ни лошадей, ни домов, ни слуг… Ничего… Да… Ну вот, когда король почувствовал, что близок его конец, созвал он своих сыновей и говорит им: «Милые дети, может быть, я скоро умру и потому хочу выбрать из вас наследника… но непременно самого достойного… Вы знаете, что на границе моего королевства есть большой-пребольшой дремучий лес… А в самой середине леса стоит мраморный дворец.
Только проникнуть туда очень трудно. Многие пробовали сделать это, но назад не возвращались. Их пожирали дикие звери, щекотали до смерти русалки, кусали ядовитые змеи… Но вы идите смело вперёд… Пусть ни страх, ни благоразумные советы близких, ни соблазн безопасности не останавливают вас… У ворот мраморного дворца вы увидите трёх львов, прикованных на цепях: одному имя – Зависть, другому – Бедность, третьему – Сомнение. Львы кинутся на вас с оглушительным рёвом. Но вы идите всё прямо и прямо. Во дворце, в серебряной комнате, на золотом треножнике, усыпанном звёздами, горит вечный священный огонь. Итак, запомните мои слова: кто из вас зажжёт от этого огня светильник и возвратится с ним домой, тот и будет наследником моего царства».
Иван Тимофеевич, не выпуская Котика из своих объятий, закурил папиросу. Баханин и Лидия, по-видимому, с интересом прислушивались к его сказке; Баханин даже приложил ладонь зонтиком к своим глазам, стараясь из света разглядеть Холщевникова, сидевшего в тёмном углу в качалке.
Ну-с, хорошо,- продолжал Холщевников,- пустились королевские сыновья в путь. Поехал и младший принц. Уж придворные отговаривали его, отговаривали: ты и молод, и слаб, и болезнен, куда тебе за старшими идти? Но он отвечал им: «Нет, и я хочу быть в мраморном дворце и зажечь свой светильник у священного огня».
И поехал. Ну-с, хорошо. Долго ли, коротко ли, но только доехали братья до леса. Вот старшие и говорят: «Через лес ехать и страшно, и трудно, и далеко, поедем-ка вокруг, может быть, найдём другую дорогу». А младший говорит: «Вы, братцы, как хотите, а я поеду прямо, потому что другой дороги через лес нет». Братья ему отвечают: «Ты, известно, Иванушка-дурачок, нечего с тобою разговаривать; съедят тебя в лесу дикие звери или сам умрёшь от голода». Да. Ну вот, едет младший сын, едет один день, едет другой, едет третий. А лес всё гуще и гуще становится. Колючие кусты хлещут ему в лицо ветвями, рвут на нём одежду, волки воют ему вслед, вурдалаки гонятся за ним, а он всё едет.
На деревьях качаются русалки с зелёными волосами и манят его к себе: «Иди к нам. Куда ты едешь? И дворца-то мраморного никакого нет. Всё это сказки одни, выдумки глупцов и мечтателей. Иди к нам. Ты будешь жить весело и беззаботно, мы будем услаждать слух твой музыкой и пением. Иди к нам». Но он не слушает и едет всё дальше и дальше. Наконец пала у него лошадь… А лес всё гуще и гуще; на каждом шагу непроходимые болота, крутые овраги, чаща лесная… Не хватило у принца сил… Повалился он на сырую землю и уж думает, что ему конец приходит. «Верно, думает, впрямь дворца никакого нет мраморного, лучше бы вовсе мне было не ходить сюда или остаться по дороге у русалок. А то теперь погибну я ни за что, и некому меня даже похоронить…» Только это он подумал, как вдруг, откуда ни возьмись, появляется перед ним фея в белоснежных одеждах и говорит ему: «Зачем ты, принц, отчаиваешься и ропщешь? Возьми мою руку и иди». И как он только дотронулся до её руки, то сразу почувствовал облегчение, встал и пошёл вместе с прекрасной феей.
И когда по дороге он ослабевал и готов был упасть от усталости, фея всё крепче сжимала его руку. И он собирался с духом и шёл, превозмогая утомление.
Холщевников остановился.
Пришёл принц во дворец. Он не испугался страшных львов: Сомнения, Бедности и Зависти, сидевших на цепях у ворот, потому что с ним была прекрасная фея. Он зажёг священный огонь от золотого жертвенника, усеянного брильянтовыми звёздами, и пошёл с ним домой, в своё королевство. И когда он возвращался из дворца, то львы лежали у ворот, как ручные собаки, и лизали следы его ступней, лес расступился в стороны, образуя широкую гладкую дорогу, а прекрасная фея превратилась в принцессу (она была раньше заколдована злой волшебницей) и с тех пор никогда уже больше не покидала принца. Что же касается остальных братьев, то некоторые испугались трудной дороги и остановились на середине, а иные возвратились домой, и над ними всё государство смеялось. А младший принц со своей прекрасной принцессой стали жить, да поживать, да добра наживать.
Так-то, мой Котик.
Всё, мой мальчик. Иди-ка теперь лучше, мой маленький принц, спать. Попрощайся с мамочкой и с Гришей.
Нехорошая сказка,- сказал мальчик, однако послушно встал, поцеловал Лидию Львовну, которая заботливо и бережно его перекрестила, потом поцеловал Баханина и, взявши за руку отца, пошёл в детскую.
С помощью няньки он раздел Котика и уложил его в постель. В детской было полутемно. Слабо мерцала розовая лампада у образа, отражаясь дрожащими наивными искрами на золотой ризе темноликого угодника.
Котик улёгся на правый бок, подложив под щёку сложенные ладони, и спросил:
Ты, папа, всю эту сказку рассказал? До конца?
Всю, Котик. А что?
Да так. А где же теперь этот сын?
Сын? Сын ещё не сделался королём, но зато он женился на фее, и у них есть маленький сынок, вот вроде моего Котика… Только Котик не любит писать под диктовку, а сын принца пишет с удовольствием.
А отчего же, папа, они называли его Иванушкой-дурачком?
Потому, голубчик, что он был совсем простой и бедный.
Да он и впрямь был бы дурачком, если бы не повстречался с прекрасной феей. Заблудился бы он, дикие бы звери его…
Глубокое и ровное дыхание Котика говорило, что он заснул, не дослушав ответа на свой вопрос. Холщевников с умилённым и растроганным сердцем перекрестил сына и, тихо ступая своими лайковыми туфлями, вышел из детской на террасу.
Ни Лидия, ни Баханин не слышали его шагов. Она лежала у него на плече и, закинув назад голову, с полуоткрытыми, смеющимися влажными губами уклонялась от его поцелуев. Чёрные кудри и пепельные завитки смешались… Видно было, что сопротивление Лидии волнует обоих: она побледнела, а смуглое лицо Баханина покрылось розовыми пятнами и приняло умоляющее выражение. Наконец она, точно обессилев, со страстным вздохом, похожим на стон, прижалась губами к его губам и порывисто обвила его шею своей прекрасной полуобнажённой рукой…
Сказка окончилась…
Родился 7 сентября 1870 г.
(26 августа по старому стилю) в г. Наровчате Пензенской губернии (ныне в одноименной области) в дворянской семье. Его отец, служивший мелким чиновником, скончался через год после рождения сына. Александра Куприна воспитывала мать – Любовь Алексеевна (1838-1910), урожденная княжна Кулунчакова, происходившая из обедневшего рода татарских князей. Из-за тяжелого финансового положения она вынуждена была поселиться с сыном в московском Вдовьем доме, а в 1876 г. определила его в Разумовский сиротский пансион.
В 1888 г. Александр Куприн окончил кадетский корпус, в 1890 г. – Александровское военное училище в Москве.
Служба в армии, начало творчества
В 1890-1894 гг. служил офицером в 46-м Днепровском пехотном полку, дислоцировавшемся в г. Проскурове Подольской губернии (ныне г. Хмельницкий, Украина).
В 1894 г. вышел в отставку в чине поручика. Жил в Киеве, где в качестве журналиста сотрудничал в местных газетах “Киевское слово”, “Киевлянин” и др.: писал очерки, заметки, фельетоны.
В поисках дополнительного дохода перепробовал множество профессий: работал землемером, лесным объездчиком, управляющим имением, суфлером в провинциальной актерской труппе, выращивал табак на продажу и др.
Начал писать художественную прозу еще в юнкерском училище. Первой публикацией Александра Куприна стал рассказ “Последний дебют”, напечатанный в 1889 г. в “Русском сатирическом листке”. В 1890-х гг. произведения писателя регулярно появлялись на страницах столичного журнала “Русское богатство”. В частности, тогда была опубликована серия рассказов, отразивших впечатления Куприна от военной службы: “Дознание”, “Куст сирени” (оба – 1894), “Ночлег” (1895), “Прапорщик армейский”, “Брегет (оба – 1897). Литературный талант Александра Куприна высоко оценили писатели Николай Михайловский и Владимир Короленко.
В 1896 г. Куприн в качестве корреспондента совершил ряд поездок по заводам Донбасса. Итогом его впечатлений стало первое крупное литературное произведение – повесть “Молох” (1896).
В 1896-1897 гг. вышли первые книги Александра Куприна – сборники очерков “Киевские типы” и рассказов “Миниатюры”. Широкую известность писателю принесла повесть “Олеся” (1898) – о драматичной любви девушки, выросшей в глуши, и приехавшего из города начинающего писателя. Тогда же Куприным был написан цикл “полесских рассказов”: “В лесной глуши” (1898), “На глухарей” (1899), “Оборотень” (1901).
Жизнь и творчество в 1900-1910-х гг.
В 1901 г. Александр Куприн переехал в Санкт-Петербург, где вошел в редакцию журнала “Мир Божий”. К этому времени он познакомился с писателями Иваном Буниным и Антоном Чеховым, стал участвовать в собраниях московского литературного кружка “Среда” Николая Телешова, который объединял авторов реалистического направления (его посещали Иван Бунин, Леонид Андреев, Викентий Вересаев и др.).
Значительное влияние на творчество Александра Куприна оказало его знакомство в 1902 г. с писателем-социалистом Максимом Горьким (Алексеем Пешковым). Куприн печатался в серии сборников книгоиздательского товарищества “Знание”, основанного Горьким.
С посвящением Горькому в 1905 г. вышла повесть Куприна “Поединок”, изображавшая неприглядную картину армейского быта, с бессмысленной муштрой и жестокими порядками. В ее основу были положены впечатления Куприна от службы в Днепровском полку. Повесть широко обсуждалась в обществе, так как ее публикация совпала по времени с поражениями русской армии в войне с Японией 1904-1905 гг.
В 1900-1910-х гг. Александр Куприн опубликовал повести “На переломе (Кадеты)” (1900), “Яма” (1909-1915), рассказы “Болото”, “В цирке” (оба – 1902), “Трус”, “Конокрады” (оба – 1903), “Мирное житие”, “Белый пудель” (оба – 1904), “Штабс-капитан Рыбников”, Река жизни” (оба – 1906), “Гамбринус”, “Изумруд” (оба – 1907), “Анафема” (1913), цикл очерков о рыбаках Балаклавы – “Листригоны” (1907-1911). Теме любви были посвящены его повесть “Суламифь” (1908), написанная по мотивам библейского сюжета, и рассказ “Гранатовый браслет” (1911) о безответном чувстве телеграфиста к супруге высокопоставленного чиновника. В 1910-х гг.
Александр Куприн пробовал себя в жанре научной фантастики, в 1913 г. он написал повесть “Жидкое солнце”, в 1917 г. – “Звезда Соломона”.
В 1911 г. писатель поселился в Гатчине под Петербургом. В 1912-1915 гг. в издательстве Адольфа Маркса вышло его полное собрание сочинений в 9-ти томах, в 1908-1917 гг. в “Московском книгоиздательстве” – собрание сочинений в 11-ти томах. Помимо литературной работы, Куприн продолжал выступать в печати с очерками и публицистическими статьями.
В 1914 г., в начале Первой мировой войны, Александр Куприн написал одноактный водевиль “Лейтенант фон Плашке”, высмеивавший немецкий милитаризм, и сонет “Рок”, в котором говорилось об “очистительной силе” войны. В своем доме писатель организовал госпиталь для раненных солдат. Осенью 1914 г. как поручик запаса Куприн был призван в действующую армию, до мая 1915 г. командовал ротой ополчения в Финляндии, затем был демобилизован по состоянию здоровья.
Годы революции и Гражданской войны
Писатель приветствовал Февральскую революцию 1917 г.
. После падения монархии публиковал статьи на политические темы в газетах “Петроградский листок”, “Петроградский голос”, “Вечернее слово”, “Биржевые ведомости”. По своим убеждениям был близок к эсерам. В мае – июне 1917 г. редактировал “новонародническую” газету “Свободная Россия”.
Александр Куприн негативно отнесся к приходу к власти большевиков в октябре 1917 г. Некоторое время он сотрудничал в издательстве Горького “Всемирная литература”, а также публиковался в издаваемых Горьким газетах. Кроме того, перевел с немецкого поэму Фридриха Шиллера “Дон Карлос”. В июне 1918 г. в газете “Молва” Александр Куприн выступил со статьей, осуждавшей расстрел арестованного большевиками великого князя Михаила Александровича, за что был подвергнут аресту и кратковременному заключению. После освобождения его фамилия была внесена в списки заложников (лиц, подлежащих расстрелу без суда в качестве меры устрашения в случае поражения красных частей на фронтах Гражданской войны).
По предложению Горького Куприн подготовил проект издания непартийной газеты для крестьян, в связи с чем 25 декабря 1918 г.
встречался с лидером большевиков Владимиром Лениным (Ульяновым). Однако проект не получил финансирования от властей и не был реализован.
В октябре 1919 г. Гатчину заняли части антибольшевистской Северо-Западной армии (СЗА) генерала от инфантерии Николая Юденича. Александр Куприн добровольцем вступил в СЗА и был назначен редактором армейской газеты “Приневский край”. После поражения белых частей под Петроградом Куприн вместе с семьей выехал в Эстонию, затем – в Финляндию, откуда летом 1920 г. перебрался в Париж (Франция).
Эмиграция, возвращение в СССР
В 1920-1937 гг. писатель жил и работал в эмиграции во Франции. В начале 1920-х гг. он сотрудничал в газете Владимира Бурцева “Общее дело”, а также в “Русской газете” и “Русском времени”. Публиковал статьи о терроре большевиков, разгроме русской культуры, преследовании православной церкви в Советской России. В дальнейшем полностью посвятил себя литературной работе. Часть произведений Куприна 1920-х – первой половины 1930-х гг. была написана на материале из французской жизни: рассказ “Золотой петух” (1923), очерки “Юг благословенный” (1927), “Париж домашний” (1927), “Мыс Гурон” (1929), повесть “Жанетта” (1932-1933).
Однако основной темой творчества писателя по-прежнему оставалась Россия. На сюжеты из русской истории были написаны рассказы “Однорукий комедиант” (1923), “Тень императора” (1928), “Царев гость из Наровчата” (1933). Куприн также публиковал очерки о цирковых артистах (“Ольга Сур”, 1929), рассказы о природе (“Ночь в лесу”, 1931; “Ночная фиалка”, 1933, “Вальдшнепы”, 1933). В 1928 г. в автобиографической повести “Купол св. Исаакия Далматского” он рассказал о событиях гражданской войны под Петроградом и своем вступлении в Северо-Западную армию.
В 1933 г. отдельной книгой вышло самое значительное произведение Александра Куприна – автобиографический роман “Юнкера” (в 1928–1932 гг. печатался по главам в парижской газете “Возрождение”). В нем писатель повествовал о годах своей юности в Александровском училище, о своей первой любви и первых литературных опытах, об атмосфере Москвы конца 1880-х гг. Куприн писал, что “Юнкера” – это мое завещание русской молодежи”, призванное сохранить то “прошлое, которое ушло навсегда, наши училища, наши юнкеры, наша жизнь, обычаи, традиции”.
Несмотря на активную творческую деятельность, Александр Куприн во Франции находился в тяжелом материальном положении. Финансовую помощь ему оказывал Иван Бунин, передавший писателю часть средств от Нобелевской премии по литературе. В 1934 г. Куприн тяжело заболел, были значительно нарушены его слух, речь, зрение, он потерял возможность писать.
В 1936 г. супруга писателя начала переговоры с советским посольством во Франции о возвращении на родину. 7 августа 1936 г. с соответствующим предложением к советскому лидеру Иосифу Сталину (Джугашвили) обратился полпред СССР во Франции Владимир Потемкин. 23 октября 1936 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение разрешить Александру Куприну въезд в СССР. 31 мая 1937 г. семья Куприных приехала в Москву. В 1937-1938 гг. в советской печати был опубликован ряд материалов за подписью Куприна, которые в действительности ему не принадлежали. Как установили современные исследователи, несколько статей были написаны журналистом Николаем Вержбицким, приставленным к писателю советскими властями.
Александр Иванович Куприн скончался 25 августа 1938 г. в Гатчине. Похоронен в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) на Литераторских мостках Волковского кладбища.
Награды, личные сведения
Лауреат Пушкинской премии (1909).
Писатель был дважды женат, имел трех дочерей. Его первой супругой в 1902-1909 гг. была соредактор журнала “Мир Божий” Мария Давыдова (Куприна-Иорданская, 1881-1966), второй в 1909-1938 гг. – Елизавета Куприна (урожденная Гейнрих, 1882-1942). Дочери: Лидия (1903-1924), Ксения (1908-1981, актриса, модель), Зинаида (1909-1912).
Гуттаперчевый мальчик: рассказы русских писателей для детей
Дмитрий Васильевич Григорович
Гуттаперчевый мальчик
«…Когда я родился – я заплакал; впоследствии каждый прожитой день объяснял мне, почему я заплакал, когда родился…»
IМетель! Метель!! И как это вдруг! Как неожиданно!!! А до того времени стояла прекрасная погода.
В полдень слегка морозило; солнце, ослепительно сверкая по снегу и заставляя всех щуриться, прибавляло к весёлости и пестроте уличного петербургского населения, праздновавшего пятый день Масленицы. Так продолжалось почти до трёх часов, до начала сумерек, и вдруг налетела туча, поднялся ветер, и снег повалил с такою густотою, что в первые минуты ничего нельзя было разобрать на улице.
Суета и давка особенно чувствовались на площади против цирка. Публика, выходившая после утреннего представления, едва могла пробираться в толпе, валившей с Царицы на Луга, где были балаганы. Люди, лошади, сани, кареты – всё смешалось. Посреди шума раздавались со всех концов нетерпеливые возгласы, слышались недовольные, ворчливые замечания лиц, застигнутых врасплох метелью. Нашлись даже такие, которые тут же не на шутку рассердились и хорошенько её выбранили.
К числу последних следует прежде всего причислить распорядителей цирка. И в самом деле, если принять в расчёт предстоящее вечернее представление и ожидаемую на него публику, – метель легко могла повредить делу.
Масленица бесспорно владеет таинственной силой пробуждать в душе человека чувство долга к употреблению блинов, услаждению себя увеселениями и зрелищами всякого рода; но, с другой стороны, известно также из опыта, что чувство долга может иногда пасовать и слабнуть от причин, несравненно менее достойных, чем перемена погоды. Как бы там ни было, метель колебала успех вечернего представления; рождались даже некоторые опасения, что если погода к восьми часам не улучшится – касса цирка существенно пострадает.
Так или почти так рассуждал режиссёр цирка, провожая глазами публику, теснившуюся у выхода. Когда двери на площадь были заперты, он направился через залу к конюшням.
В зале цирка успели уже потушить газ. Проходя между барьером и первым рядом кресел, режиссёр мог различить сквозь мрак только арену цирка, обозначавшуюся круглым мутно-желтоватым пятном; остальное всё: опустевшие ряды кресел, амфитеатр, верхние галереи – уходили в темноту, местами неопределённо чернея, местами пропадая в туманной мгле, крепко пропитанной кисло-сладким запахом конюшни, амьяка, сырого песку и опилок.
Под куполом воздух так уже сгущался, что трудно было различать очертание верхних окон; затемнённые снаружи пасмурным небом, залепленные наполовину снегом, они проглядывали вовнутрь, как сквозь кисель, сообщая настолько свету, чтобы нижней части цирка придать ещё больше сумрака. Во всём этом обширном тёмном пространстве свет резко проходил только золотистой продольной полоской между половинками драпировки, ниспадавшей под оркестром; он лучом врезывался в тучный воздух, пропадал и снова появлялся на противоположном конце у выхода, играя на позолоте и малиновом бархате средней ложи.
За драпировкой, пропускавшей свет, раздавались голоса, слышался лошадиный топот; к ним время от времени присоединялся нетерпеливый лай учёных собак, которых запирали, как только оканчивалось представление. Там теперь сосредоточивалась жизнь шумного персонала, одушевлявшего полчаса тому назад арену цирка во время утреннего представления. Там только горел теперь газ, освещая кирпичные стены, наскоро забелённые известью.
У основания их, вдоль закруглённых коридоров, громоздились сложенные декорации, расписные барьеры и табуреты, лестницы, носилки с тюфяками и коврами, свёртки цветных флагов; при свете газа чётко обрисовывались висевшие на стенах обручи, перевитые яркими бумажными цветами или заклеенные тонкой китайской бумагой; подле сверкал длинный золочёный шест и выделялась голубая, шитая блёстками, занавеска, украшавшая подпорку во время танцевания на канате. Словом, тут находились все те предметы и приспособления, которые мгновенно переносят воображение к людям, перелетающим в пространстве, женщинам, усиленно прыгающим в обруч с тем, чтобы снова попасть ногами на спину скачущей лошади, детям, кувыркающимся в воздухе или висящим на одних носках под куполом.
Несмотря, однако ж, что всё здесь напоминало частые и страшные случаи ушибов, перелома рёбер и ног, падений, сопряжённых со смертью, что жизнь человеческая постоянно висела здесь на волоске и с нею играли, как с мячиком, – в этом светлом коридоре и расположенных в нём уборных встречались больше лица весёлые, слышались по преимуществу шутки, хохот и посвистыванье.
Диафильм «Белый пудель»; Категория: Сказки, рассказы, повести; Студия: Диафильм; Год выпуска: 1964; Цветность: Цветной; Вид диафильма: Рисованный; Кадров: 56; Индекс: 08-3-008; Номер: Д-002-65; Автор: Куприн Александр Иванович; Художник: Столяров Р.; Редактор: Кузнецова В.; Художественный редактор: Морозов А.; Сценарист: Калашникова Г. Смотрите и читайте детские старые и новые диафильмы СССР по сказкам и рассказам русских и зарубежных писателей с красивыми картинками на нашем сайте бесплатно, онлайн и без регистрации. Откройте мир сказочных диафильмов из детства.
Смотрите озвученный диафильм для детей Белый пудель online
Куприн – Белый пудель 1965″ src=”https://www.youtube.com/embed/N21Ahc00fJo?feature=oembed” frameborder=”0″ allow=”accelerometer; autoplay; clipboard-write; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture” allowfullscreen=””/>Расскажите сказку друзьям и знакомым:
Конёк-горбунок
Маша и медведь
Иван-царевич и серый волк
Марья Моревна
Заячья школа, спектакль сказка (1972)
Кот в сапогах, спектакль сказка (1979)
Сказка о рыбаке и рыбке, спектакль сказка (1973)
Новые приключения Акмаля, фильм сказка (1983)
Подарок чёрного колдуна, фильм сказка (1978)
Дюймовочка, аудиосказка (1977)
Знаменитый утенок Тим, аудиосказка (1974)
О том, как буря перевесила вывески, аудиосказка (1983)
Чудища, аудиосказка (1979)
Незнайка путешественник, аудиосказка (1961)
Мама для мамонтёнка, мультфильм (1981)
Песенка мышонка, мультфильм (1967)
Серая шейка, мультфильм (1948)
Маша и Медведь 35, мультфильм, Трудно быть маленьким (2013)
Мальчик шел, сова летела, мультфильм (1981)
Информация и вопросы для чтения: Брюсов и Куприн
Антология Миры врозь содержит некоторые вступительные разделы Александра Левицкого, которые очень плотно наполнены информацией, в том числе писателями которые никогда не писали научную фантастику или фэнтези (или чьи работы могут быть связаны с этими жанрами лишь поверхностно), не всегда предоставляя много подробностей о писателях, чьи работы включены в антологию.
Неплохо проверить информацию в Интернете или обратиться к одному из стандартных справочников:
Я включил телефонные номера частично, потому что помимо них есть и другие полезные справочные источники они на соседних полках.
(Обратите внимание, что оба этих автора были переведены Леландом Фетцером, который прекрасно передает стиль конца века. Некоторые теории перевода утверждают, что перевод должен читаться так, как автор «написал бы», если бы он или
Валерий Брюсов:
Валерий Брюсов (или Брюсов), 1873-1924, родился в Москве в разнородной семье (один дедушка купил его собственная свобода от крепостного права).Будучи умным и амбициозным студентом колледжа, он записал в своем дневнике, что хочет возглавить литературное движение.
С русским символизмом, школой, которая ставила поэзию (и музыку) выше других жанров и копировала французских символистов, Брюсов почти достиг этого желания. Он писал во всех жанрах (поэзия, критика, «публицистика» — возможно, лучше всего перевести как «страстно увлеченный социальный комментарий», длинная и короткая проза и перевод), используя множество псевдонимов и создавая важные работы в каждом жанре.Он писал для ряда журналов или редактировал их и был основателем ведущего издательства русских символистов, Скорпион («скорпион» или «Скорпион» — русский fin de siècle очень интересовался оккультными науками, включая астрологию).
Другие произведения Брюсова включают роман Огненный ангел (‘Огненный ангел’, 1908 г.), действие которого происходит в средние века и посвящено колдовству и инквизиции, но основан на длительном супружеском романе Брюсова, который также был соревнованием с еще один поэт-символист (забыл, кто кому нравился в любовном треугольнике).У меня есть копия этого в переводе, и МАЛЬЧИК на обложке аляповатый.
После революции Брюсов (который поддерживал временное правительство, пришедшее к власти после Февральской революции 1917 года и отречения царя) снискал расположение к новому большевистскому режиму и быстро стал цензором, литературным бюрократом и видным деятелем в новые учебные заведения, посвященные литературе. (Для развития подлинно социалистического искусства новая власть стала обучать рабочих письму.) Он умер в 1924 году от пневмонии.
Если вы хотите прочитать больше от В.Б., пара стихотворений и удивительно декадентский, но совсем не научно-фантастический рассказ “Сестры” (перевод Р.Л. Паттерсона) находятся на http://www.albany. .edu/faculty/rlp96/briusov.html.
Вопросы для прочтения:
(Петербург был основан по приказу Петра Великого в 1703 году на болотистой земле, где строительство, как известно, унесло жизни многих крепостных рабочих, так что часть петербургского мифа состоит в том, что он был построен на костях русского народа. Из-за местоположения Петербурга , он также страдал от частых наводнений, и бедняки страдали больше всего, погода была холодная, сырая и скверная большую часть года.) О чем говорят приведенные здесь описания? (Неужели в Антарктиде летом есть трава? – Но мог ли Брюсов знать об этом в 1905 году?)
310, «И вот, через триста лет смертная казнь вернулась на землю», напр.) В то время как Брюсов всегда упоминается и часто читается на уроках, где обсуждаются литературные течения русского модернизма, Александр Куприн (1870-1938) менее известен на Западе. Наряду с Максимом Горьким, Иваном Буниным (лауреатом Нобелевской премии по литературе 1933 г.
) и Леонидом Андреевым, Куприн входил в группу прозаиков-реалистов в эпоху, когда для многих читателей ЖАНРОМ была поэзия, и он писал короткую прозу. в эпоху, когда на Западе переводились и открывались великие русские романы девятнадцатого века.
Куприн родился в Пензенской губернии, но вырос в Москве. Будучи молодым писателем, ему приходилось работать на разных работах, чтобы сводить концы с концами, но его опыт, полученный от них, часто помогал ему писать. Он эмигрировал из России в 1919 г. и много лет жил в Париже, но вернулся в СССР в 1937 г. уже больным (по крайней мере, когда он умер в 1938 г., то в своей новой постели).
Вопросы для прочтения:
Что вы думаете об этом прекрасном будущем всемирной анархии?
Горький, А. Куприн, И. А. БунинОн жил среди нас…
Вы помните, как в раннем детстве, после длинные летние каникулы, один вернулся в школу. Все было серым; это было похоже на барак; Это запах свежей краски и шпаклевки; свой одноклассники грубые, начальство недоброе.Еще один пытался как-то сохранить мужество, хотя в моменты кто-то был охвачен тоска по дому. Один был занят приветствием друзья, пораженные переменами в лицах, оглушенные шум и движение.
Но когда наступает вечер и суета в половине
темная спальня прекращается, о, какая невыносимая
печаль, какое отчаяние овладевает душой. Один
кусает подушку, подавляя рыдания, один
шепчет дорогие имена и плачет, плачет слезами
которые горят, и знает, что это горе
неугасимый.
Именно тогда человек осознает для
первый раз весь сокрушительный ужас двух
вещи: безвозвратность прошлого и
чувство одиночества. Кажется, что кто-то
с радостью отказаться от всей остальной жизни, с удовольствием страдать
любые пытки, за один день тот светлый,
прекрасная жизнь, которая никогда не повторится. Это
кажется, будто бы хватать каждый вид, лаская
слово и навсегда заключить его в своей памяти, как если бы
можно было пить в душу, медленно и
жадно, капля за каплей, каждой лаской.И один
жестоко мучается мыслью, что через
беспечности, в спешке, и потому что время
казалось неисчерпаемым, никто не использовал
каждый час и миг, промелькнувший напрасно.
Печали ребенка острые, но растают в спать и исчезнуть с утренним солнцем. Мы, взрослые люди, не чувствуй их так страстно, зато дольше помним и глубже скорбим. После похорон Чехова, возвращаясь из службы на кладбище, говорил один великий писатель слова простые, но полные смысла:
“Теперь мы похоронили его, безнадежная острота
потеря проходит.
но понимаешь ли ты,
навсегда, до конца дней наших будет
оставаться в нас постоянным, тусклым, печальным, сознанием
что Чехова нет?»
И теперь, когда его нет, чувствуешь себя особенная боль, как драгоценно было каждое его слово, каждой улыбке, движению, взгляду, в котором сияла его прекрасная, избранная, аристократическая душа. Один жаль, что не всегда был внимателен к тем, специальные детали, которые иногда более мощно и глубже, чем великие дела раскрывают внутреннего человека.Упрекаешь себя, что в суете жизни не успел запомнить — записать много интересного, характерного и важный. И в то же время известно, что эти чувства разделяют все те, кто был рядом с ним, который искренне любил его как человека несравненная душевная тонкость и красота; и с вечной благодарностью будут уважать его память, как память одного из самых замечательный из русских писателей.
К любви, к нежной и тонкой печали этим мужчинам я посвящаю эти строки.
Дача Чехова в Ялте стояла почти снаружи
город, прямо на белой и пыльной Анткинской дороге.
Я не знаю, кто его построил, но это был
самое оригинальное здание Ялты. Все яркое,
чистый, легкий, красиво сложенный, построенный в
определенный архитектурный стиль,
сторожевая башня, как замок, с неожиданными фронтонами,
со стеклянной верандой на первом этаже и открытым
террасу наверху с разрозненными окнами – оба широкие
и узкий – бунгало напоминало здание
современной школы, если бы не было очевидных в
свой план внимательная и оригинальная мысль,
оригинальный, своеобразный вкус человека.То
бунгало стояло в углу сада,
в окружении цветника. Примыкание к
сад, на стороне, противоположной дороге, стоял старый
заброшенное татарское кладбище, огороженное низким невысоким
стена; всегда зеленый, тихий и безлюдный, с
скромные камни на могилах.
Цветник был крохотный, совсем не роскошный,
и фруктовый сад был еще очень молод. Там
росли в нем груши и дикие яблоки, абрикосы,
персики, миндаль. В течение последнего года
фруктовый сад начал плодоносить, что заставило Антона
Павлович очень беспокоится и трогательно и по-детски
удовольствие.
Когда пришло время собирать миндаль,
их тоже собрали в чеховском саду.
Обычно они лежат кучкой в
подоконнике гостиной, и казалось,
если бы никто не мог быть достаточно жестоким, чтобы взять их,
хотя предлагали.
Антону Павловичу это не понравилось, и он даже крест, когда люди сказали ему, что его бунгало слишком мало защищены от пыли, которая пришла от Анткинской дороги, и что сад был недостаточно снабжается водой. Без включения всем нравится Крым, и уж точно не Ялте он относился к своему саду с особым, ревностная любовь.Люди видели его иногда в утро, сидя на каблуках, тщательно обмазывая стебли его роз серой или выдергиванием сорняки с цветников. И чему радоваться не было бы, когда в летнюю засуху там наконец начался дождь, наполнивший запасную глину цистерны с водой!
Но его любовь была не хозяйской, а что-то другое – более сильное и мудрое сознание. Он часто говорил, глядя на свою сад с огоньком в глазах:
«Смотрите, я посадил здесь каждое дерево и, конечно же,
они мне дороги.
Но это не
последствие. До того, как я пришел сюда, все это было
пустоши и овраги, все засыпанные камнями
и чертополох. Потом я пришел и повернул это
пустыню в возделываемое красивое место. Делать
ты знаешь?” — прибавлял он вдруг с серьезностью
лицом, тоном глубокой уверенности: “Знаете ли вы
что через триста или четыреста лет вся земля
станет цветущим садом. И жизнь будет
тогда будь чрезвычайно легок и удобен».
Мысль о красоте грядущей жизни, выражено так нежно, грустно и очаровательно во всех своих последних работах, был в его жизнь также одна из его самых сокровенных, самых заветных мысли.Как часто он должен был думать о грядущее счастье человечества, когда по утрам один, молча, он обрезал свои розы, еще влажные от росы или внимательно осмотрел молодую лубок, раненый ветром. И сколько там был в этой мысли кроткой, мудрой и смиренной самозабвение.
Нет, это не была жажда жизни, цепляние за
жизнь, исходящая из ненасытного человеческого сердца,
это не было и жадным любопытством относительно того, что будет
после собственной жизни, ни завистливой ревности
далеких поколений.
Это была агония
исключительно утонченный, обаятельный и чувствительный
душа, сверх меры страдавшая от пошлости,
грубость, унылость, ничтожество, насилие,
дикости — весь ужас и мрак современной
повседневное существование. И именно поэтому, когда навстречу
к концу жизни к нему пришла огромная слава
и сравнительная безопасность вместе с
преданная любовь ко всему чуткому, талантливому
и честный в русском обществе, — вот почему он
не запирался в недоступности
холодное величие, ни стать искусным пророком, ни
превратиться в венозную и мелкую враждебность к
известность других.Нет, сумма его широкого и
тяжелый опыт жизни, своих горестей, радостей и
разочарование выражалось в том прекрасном,
тревожный, забывающий себя сон о грядущем
счастье других.
— “Как прекрасна будет жизнь через три-четыре сотня лет.”
И поэтому он с любовью смотрел вслед
клумбы, словно видел в них символ
грядущая красота, и смотрел, как прокладываются новые пути
благодаря человеческому разуму и знаниям.
Он посмотрел
с удовольствием в новых оригинальных зданиях и в
большие морские пароходы; он был с нетерпением
интересовался каждым новым изобретением и не был
скучно в компании специалиста.С фирмой
осуждении он сказал, что такие преступления, как убийство,
воровство и прелюбодеяние уменьшаются и
почти исчез среди интеллигенции,
учителей, врачей и авторов. Он считал, что
в будущем истинная культура облагородит человечество.
Рассказывая о чеховском саде, я забыл упомянуть
что посреди него стояли качели и
деревянная скамья. Обе последние остались от
«Дядя Ваня», спектакль МХТ
действовал в Ялте, очевидно, с единственной целью
показывая спектакль Антону Павловичу, который
был болен тогда.Оба предмета были особенно дороги
Чехова и, указывая на них, вспоминал
с благодарностью за внимание, оказанное ему так любезно со стороны
Художественный театр. Здесь уместно сказать, что
эти прекрасные актеры своим исключительно тонким
отклик на талант Чехова и их дружеское
преданность себе, сильно подсластила его последние дни.
Во дворе жили ручной журавль и две собаки. Надо сказать, что Антон Чехов любил всех животных очень много, за исключением кошек, для которого он испытывал непобедимое отвращение.Он любил собак специально. Его мертвая «Каштанка», его «Бромида», и “Хинин”, который у него был в Мелихове, он вспоминали и говорили, как вспоминают мертвые друзья. «Прекрасная гонка, собаки!» — говорил он. иногда с добродушной улыбкой.
Журавль был напыщенной, серьезной птицей. Он вообще не доверял людям, но имел близкую дружбу с Арсений, благочестивый слуга Антона Чехова. Он бы бегать за Арсением куда угодно, в сад, огород дворе и забавно прыгал и махал широко распахнутые крылья, выполняя характерный журавлиный танец, который всегда смешил Антона Павловича.
Одну собаку звали Тусик, а другую
«Каштан», в честь знаменитой «Каштанки».
«Каштан» ничем, кроме
глупость и безделье. С виду он был толст,
гладкие и неуклюжие, ярко-шоколадного цвета,
с бессмысленными желтыми глазами.
Он будет лаять после
«Тусик» на чужих, но стоило только позвать его
и он поворачивался на спину и начинал подобострастно
ползать по земле. Антон Павлович бы
слегка подтолкните его палкой, когда он
подходил заискивающе и говорил с насмешкой
строгость:
— “Уходи, уходи, дурак…. Оставьте меня в одиночестве.”
И добавлял, обращаясь к собеседнику, с досадой, но со смехом в глазах:
— “Не хотите ли, чтобы я подарил вам эту собаку? Вы не могу поверить, насколько он глуп».
Но случилось однажды, что «Каштан» через свою по глупости и неуклюжести, попали под колеса такси, которое раздавило ему ногу. Бедная собака пришла домой бежит на трех ногах, воет жутко. Его задняя нога была искалечена, мясо было изрезано почти до кость, обильное кровотечение.Антон Павлович моментально промыл рану теплой водой и сублимировать, посыпать йодоформом и поставить на повязка. И с какой нежностью, как ловко и осторожно своими большими красивыми пальцами коснулся разорванной кожи собаки и чем сострадательным упреком он успокоил вой «Каштан»:
— “Ах ты, глупый, глупый.
.. Как ты
Это? Молчи… тебе станет лучше. …
немного глупо…”
Приходится повторять банальность, но нет сомневаюсь, что животные и дети были инстинктивно обращается к Чехову.Иногда девушка, которая была больна приедет к А.П. и привезет с собой немного девочка-сирота трех-четырех лет, кем она была воспитание. Между крошечным ребенком и грустным инвалид, известный автор, был создан своеобразная, серьезная и доверительная дружба. Они подолгу сидел на скамейке, в веранда. Антон Павлович слушал с внимание и сосредоточенность, и она шептала к нему не переставая своих смешных словечек и путаницы ее маленькие ручки в его бороде.
К Чехову относились с большой сердечной любовью.
всякими простыми людьми, с которыми он пришел
в контакте – слуги, посыльные, носильщики,
нищие, бродяги, почтальоны, — и не только с
любовью, но с тонкой чуткостью, с заботой
и с пониманием.я не могу не сказать
вот одна история, которую мне рассказал маленький
чиновник Русского мореплавания и торговли
Компания, прямолинейный человек, сдержанный и совершенно
прямой в получении и передаче своих впечатлений.
Была осень. Чехов, возвращаясь из Москвы, только что прибыл пароходом из Севастополя в Ялта, и еще не покинул палубу. Это было то промежуток хаоса, криков и суеты, которая приходит, пока трап устанавливается на место. В тот хаотичный момент швейцар, татарин, который всегда ждал Чехова, видел его с расстояние и сумел взобраться на пароход раньше, чем кто-либо другой.Он нашел Чехова. багаж и уже собирался нести вниз, как вдруг грубый и свирепый вид старший помощник бросился на него. Мужчина не ограничился себя нецензурной бранью, но в доступе его официальный гнев, он ударил татарина на лицо.
«А потом произошла невероятная сцена, — друг сказал мне: “Татарин бросил багаж на колоду, бил себя кулаками в грудь и, дикими глазами, готов был броситься на старшего помощника, в то время как он кричал голосом, который звенел во всем порт:
— “Что? Ударил меня? Ты думаешь, что ударил меня? Это его, его ты ударил!
“И он указал пальцем на Чехова.И
Чехов, знаете ли, был бледен, губы его дрожали.
Он подошел к помощнику и сказал ему тихо и
отчетливо, но с необычным выражением:
не стыдно! Поверь мне, клянусь Юпитером, если бы я был
старший помощник, лучше бы мне плюнули на двадцать
раз в лицо, чем услышать, что ‘не ты
стыдящийся.’ И хотя помощник был достаточно
толстокожий, даже он чувствовал это. Он суетился о
на мгновение пробормотал что-то и исчез
немедленно. Больше его на палубе не видели».
Кабинет Чехова в его ялтинском доме был невелик,
около двенадцати шагов в длину и шести в ширину, скромных,
но дышит своеобразным очарованием.Прямо напротив
Вход представлял собой большое квадратное окно в раме
стекло желтого цвета. Слева от
прихожей, у окна стоял письменный стол,
а за ней была небольшая ниша, освещенная
потолок, крошечное окно. В нише был
Турецкий диван. Справа, в середине
стеной был коричневый камин из голландской плитки. На
в верхней части камина есть небольшое отверстие, куда
плитка отсутствует, и в этом небрежно
нарисованный, но милый пейзаж вечернего поля
со стогами вдалеке; работа
Левитан.
Дальше, в углу, есть дверь,
сквозь который виден холостяк Антона Павловича
спальня, светлая, веселая комната, сияющая
некая девственная чистота, белизна и
невинность. Стены кабинета покрыты
с темными и золотыми бумагами, и письмом
столе висит распечатанный плакат: «Просим вас
не курить.” Сразу у входной двери,
справа стоит книжный шкаф с книгами. На
на каминной полке есть какие-то безделушки и
среди них прекрасно выполненная модель парусника
судно.Есть много красивых вещей из слоновой кости
и дерево на письменном столе; модели слонов
находясь в большинстве. На стенах висят
портреты Толстого, Григоровича и Тургенева.
На столике с веерообразной подставкой стоят номера
фотографий актеров и авторов. Тяжелая темнота
шторы падают с обеих сторон окна. На
пол – большой ковер восточного дизайна. Этот
смягчает все очертания и затемняет этюд;
но свет из окна падает ровно и
приятно на письменном столе.В комнате пахнет
прекраснейших духов, из которых А. Павлович был
очень люблю. Из окна видно открытый
подковообразная впадина, спускающаяся к морю,
и само море, окруженное амфитеатром
домов.
Слева, справа и сзади,
поднимаются горы полукругом. Вечерами,
когда зажигаются огни в холмистой местности
Ялта и огни и звезды над ними
настолько смешаны, что вы не можете отличить один от
другой, — тогда это место напоминает о каком-то
места на Кавказе.
Это то, что всегда происходит – вы узнаете
человек; вы изучили его внешность, осанку,
голос и манеры, а еще всегда можно вспомнить
его лицо, каким оно было, когда вы увидели его в первый раз
время, совершенно отличное от настоящего.
Таким образом, после нескольких лет дружбы с Антоном
Павлович, в моей памяти сохранилось
Чехова, которого я впервые увидел в
общественный зал гостиницы «Лондон» в Одессе. Он
показался мне тогда высоким, худощавым, но широким в
плечи, с несколько суровым взглядом.Признаки
болезни не были тогда заметны, если только в его
ходьба – слабая, как будто на несколько согнутых коленях. Если
Меня спросили, каким он был на первый взгляд, я
должен сказать: «Земский врач или учитель
губернское среднее училище».
Но было и
в нем что-то простое и скромное, что-то
необычайно русский – из народа. В его
лицо, речь и манеры были также налетом
невнимательность московского студента. Многие
люди видели это в нем, и я среди них. Но
несколько часов спустя я увидел совершенно другую
Чехов, Чехов, чье лицо никогда не могло быть
зацепил любую фотографию, которая, к сожалению, была
не понял ни один живописец, нарисовавший его.Я видел
самое красивое, утонченное и одухотворенное лицо
которые я когда-либо встречал в своей жизни.
Многие говорили, что у Чехова голубые глаза. Это
ошибка, но ошибка странным образом общая для всех
кто знал его. Глаза у него были темные, почти карие,
и радужная оболочка его правого глаза была значительно
ярче, что придавало взгляду А.П.
моменты, выражение рассеянности. его
веки довольно тяжело нависли на его глазах, как это
часто наблюдается у художников, охотников и моряков,
и всех тех, кто концентрирует свой взгляд.из-за
своему пенсне и манере смотреть сквозь
под очки, с головой несколько
наклонено вверх, лицо Антона Павловича часто
казался суровым.
Но надо было видеть Чехова
в определенные моменты (редкие, увы, в течение последних
лет) когда им овладела веселость и когда с
быстрым движением руки он сбросил
очки и качнулся на стуле и разразился весельем,
искренний и глубокий смех. Потом его глаза стали
узкий и светлый., с добродушным маленьким
морщины в углах, и он напомнил один тогда
того юношеского портрета, на котором он изображен как
безбородый мальчик, улыбчивый, близорукий и наивный,
смотря скорее в сторону.И, как ни странно,
каждый раз, когда я смотрю на эту фотографию, я
не могу отделаться от мысли, что чеховское
глаза были действительно голубыми.
Глядя на Чехова, можно было заметить его лоб, который был широким, белым и чистым, красивой формы; между бровями появились две задумчивые складки, переносица, к вертикальной меланхолии складки. Уши у Чехова были большие и не стройные, но такие чуткие, умные уши я видел только в одном другом человеке – Толстом.
Однажды летом, воспользовавшись А.П. хорошо
юмора, я сделал несколько его фотографий с
маленькая камера.
К сожалению, лучшие из них и
наиболее похожие на него оказались очень бледными из-за
слабый свет кабинета. Из других, которые
были более успешными, сказал А. П., глядя на
их:
“Ну, ты знаешь, это не я, а какой-то Француз.”
Я помню теперь очень живо хватку его большого, сухая и горячая рука, хватка, всегда сильная и мужественный, но в то же время сдержанный, словно сознательное утаивание чего-либо.Я также представьте теперь его почерк: тонкий, с чрезвычайно тонкие штрихи, небрежные на первый взгляд и некрасиво, но если приглядеться, то кажется очень отчетливым, нежным, тонким и характерно, как и все остальное в нем.
А. П. вставал, по крайней мере летом, очень
рано. Никто, даже из его самых близких друзей, не видел
небрежно одетый и не одобрял ленивых
привычки, такие как ношение тапочек, халатов или
легкие куртки.В восемь или девять он уже
расхаживая по кабинету или за письменным столом,
неизменно безукоризненно и опрятно одеты.
Очевидно, его лучшее время для работы было в утром до обеда, хотя никому никогда не удавалось найти его пишущим: в этом отношении он был необычайно сдержан и застенчив. Все так же, погожим теплым утром его можно было увидеть сидящим на склон за домом, в самой уютной части место, где олеандры стояли в кадках вдоль стены, и где он посадил кипарис.Там он сидел иногда по часу или дольше, один, не шевелясь, положив руки на колени, глядя перед собой на море.
Около полудня и позже посетители стали заполнять зал.
дом. Девушки часами стояли у утюга
перила, отделяющие бунгало от дороги,
с открытыми ртами, в белых фетровых шляпах. Большинство
К Чехову приходили разные люди: ученые,
художники, поклонники обоих полов, профессора,
светские мужчины и женщины, сенаторы, священники,
актеры – и бог знает кто еще.Часто его просили
дать совет или помощь и еще чаще давать
его мнение о рукописях. Повседневная газета
репортеры и люди, которые просто любознательны
представляется; также люди, пришедшие к нему с
единственной целью «управлять большими, но ошибочными
талант к правильной идеальной стороне».
пришел — подлинный и бутафорский. Они никогда не встречали отказа.
я сам не считаю правильным упоминать
частные случаи, но я точно знаю, что
Щедрость Чехова по отношению к ученикам обоих
полов, был неизмеримо выше того, что его скромный
значит позволит.
К нему приходили люди из всех слоев общества,
всех лагерей, всех оттенков. Несмотря на
беспокоиться о таком непрерывном потоке посетителей, там
было в нем что-то привлекательное для Чехова. Он получил
знание из первых рук обо всем, что происходило
в любой момент в России. Как ошибся
были те, кто писал или предполагал, что он был человеком
равнодушен к общественным интересам, к круговороту
жизни интеллигенции, и к сжиганию
вопросы своего времени! Он смотрел все
внимательно и вдумчиво.Он мучился и
огорчен всем тем, что мучило
умы лучших россиян. Стоило только увидеть
как в эти страшные времена, когда нелепость,
темные, злые явления нашей общественной жизни были
обсуждали в его присутствии, он вязал свою толстую
брови, и каким мученическим было его лицо, и
какая глубокая печаль светилась в его прекрасных глазах.
Здесь уместно упомянуть об одном факте, который в на мой взгляд, великолепно иллюстрирует чеховскую отношение к глупостям русской жизни.Многие известно, что он оставил чин почетного член Академии; мотивы его отставка известна; но очень немногие читали его письмо, написанное с простым и благородным достоинством, и сдержанное негодование великой души.
Августейшему Президенту Академии
25 августа 1902 г.
Ялта
Ваше Императорское Высочество,
Август Президент!
В декабре прошлого года я получил уведомление о избрание А.М. Пешков (Максим Горький) в роли почетный академик, и я занял первое случай увидеть А. М. Пешкова, который тогда был в Крыму. Я был первым, кто сообщил ему новости о его избрание, и я был первым, кто поздравил его. Через некоторое время об этом было объявлено в газеты, которые в связи с разбирательством в соответствии с к ст.
1035 возбуждается против Пешкова за его политические взгляды, его избрание было отменен. Было прямо указано, что этот акт прибыл из Академии наук; и так как я почетный академик, я тоже частично ответственность за этот поступок.я поздравил от всей души, что он стал академиком, и я считать его избрание отмененным – такой противоречие не согласуется с моей совестью, я не могу примирить с этим мою совесть. Обучение искусства. 1035 ничего мне не объяснил. И после долгих размышлений я могу прийти только к одному решение, которое является чрезвычайно болезненным и прискорбно для меня, и я должен спросить больше всего с уважением быть освобожденным от звания почетный академик. С чувством глубочайшего уважение имею честь остаться
Ваш самый преданный
Антон Чехов.
Странно – до какой степени люди неправильно поняли
Чехов! Он, «неисправимый пессимист», как он
был отмечен ярлыком, – никогда не уставал надеяться на яркое
будущее, никогда не переставал верить в невидимое
но настойчивая и плодотворная работа лучших
сил нашей страны.
Кто из его друзей делает
не помнит любимой фразы, которую он так
часто иногда так нелепо и неожиданно,
произнес уверенным тоном:
— “Посмотри сюда, разве ты не видишь? Там наверняка будет конституция на русском через десять лет.”
Да, даже в этом звучит мотив радостное будущее, которое ожидает человечество; мотив что было слышно во всех работах его последнего годы.
Надо сказать правду: далеко не все посетители пощадил время и нервы А.П., а некоторые из них были совершенно безжалостны. Я помню одну поразительную, и почти невероятный пример банальности и бестактность, которую мог бы проявить человек так называемая художественная сила.
Было приятное, прохладное и безветренное лето
утро. А.П. был в необычайно светлом и
веселое настроение. Внезапно появился как бы из
синий толстый джентльмен (который впоследствии
оказался архитектором), который прислал свою визитку
к Чехову и попросил интервью. А.П.
получил его.
Архитектор вошел, представил
себя и, не обращая внимания на
табличка “Просьба не курить” без
спрашивая любого позволения, зажег огромную вонючую Ригу
сигара. затем, после оплаты, что было неизбежно,
несколько каменных комплиментов своему хозяину, он начал
по делу, которое привело его сюда.
Дело заключалось в том, что
сын архитектора, школьник третьего
формы, бегал по улицам на днях и
по привычке, свойственной мальчикам, во время бега,
трогал рукой все, что попадалось:
фонарные столбы или столбы заборов. Наконец он
удалось просунуть руку в забор из колючей проволоки
и при этом поцарапал ладонь. «Теперь ты видишь, мой
достойный А. П., — заключил архитектор свой рассказ,
“Я очень хочу, чтобы вы написали письмо
об этом в газетах.К счастью,
Коля (его мальчик) отделался царапиной, но это
только шанс. Он мог перерезать артерию – что
случилось бы тогда?» «Да, это
неприятность, — ответил Чехов, — но, к сожалению,
Я не могу быть вам полезен. Я не пишу,
и никогда не писали писем в газеты.
Я только рассказы пишу». «Тем лучше, так
тем лучше! Поместите это в историю »–
архитектор был в восторге. «Просто назови имя
хозяин полными буквами. Вы даже можете поставить мой
собственное имя, я не возражаю против этого…. Все еще
было бы лучше, если бы вы поставили только мои инициалы, а не
полное имя. … Есть только два
в России остались настоящие авторы, вы и г-н П.
(а архитектор дал имя небезызвестного
литературный портной).
Я не в состоянии повторить и сотой части скучные общие места, которые раненые архитектор успел заговорить, так как он сделал интервью длилось до тех пор, пока он не докурил сигару до конец, и этюд пришлось долго транслировать чтобы избавиться от запаха. но когда он наконец слева, А.П. вышел в сад совсем расстроен красными пятнами на щеках. Его голос дрожал, когда он укоризненно повернулся к своему сестре Марии и другу, сидевшему на скамейке:
«Не могли бы вы оградить меня от этого человека? должен был сообщить, что я где-то нужен. Он мучил меня!»
Я также помню, и это, к сожалению, было
отчасти моя вина — как некий самоуверенный
генерал пришел к нему, чтобы выразить свою признательность, как
читатель и, вероятно, желающий дать Чехову
удовольствия, – начал он, раздвинув ноги и
кулаки его вывернутой руки, опирающиеся на них,
поносить молодого автора, чья большая популярность
тогда только начинал расти.
А Чехов в
один раз сжался в себе и все время сидел
опустив глаза, холодно, не говоря ни слова
одно слово. И только от скорых упреков
взгляд, который он бросил на моего друга, который
представил того генерала, показал ли он, какую боль он
вызванный.
Так же робко и холодно относился он к похвалам расточал на него. Он ушел бы в свою нишу, на диване, веки его дрожали, медленно падал и уже не вставали, и лицо его сделалось неподвижный и мрачный. Иногда при неумеренном восторги исходили от кого-то, кого он знал, он пытался превратить разговор в шутку и дать ей другое направление.Он вдруг сказал бы, без рифмы и повода, с легким чутьем смех:
— “Мне нравится читать то, что пишут одесские журналисты обо мне.”
“Это что?”
— Очень смешно — все ложь. Прошлой весной один из
они появились в моем отеле. Он попросил
интервью. А у меня не было на это времени. Поэтому я сказал:
— Извините, но я сейчас занят. Но напишите что угодно
тебе нравится; это не имеет значения для меня.
Ну, он
писал. Это довело меня до лихорадки».
И однажды с самым серьезным лицом он сказал:
— “Знаете, в Ялте меня знает каждый извозчик.Они сказать: «О, Чехов, этот человек, читатель? Я знаю его.’ Меня почему-то называют читателем. Может быть, они думают, что я читаю псалтирь для мертвец? Ты, старина, спроси у извозчика какая у меня профессия. …”
В час дня Чехов обедал внизу, в прохладном
светлая столовая, и почти всегда
гость за ужином. Трудно было не уступить
обаяние этого простого, доброго, сердечного
семья.Чувствовалась постоянная забота и любовь,
не выражается ни одним высокопарным словом,
удивительное количество изысканности и внимания
который никогда, как нарочно, не выходил за пределы
пределы обычных, бытовых отношений. Один
всегда замечал поистине чеховскую боязнь
все напыщенное, неискреннее или показное. В
что семья чувствовала себя очень непринужденно,
светло и тепло, и я прекрасно понимаю
некий автор, который сказал, что влюблен в
все Чеховы одновременно.
Антон Павлович ел чрезвычайно мало и не любят сидеть за столом, но обычно переходили из окно в дверь и обратно.Часто после обеда остаться с кем-то в столовой, Евгения Яковлевна (мать А.П.) тихо сказала с тревогой в голосе:
«Опять Антоша ничего не ел за обедом».
Он был очень гостеприимен и любил, когда люди остался обедать, и он умел угощать гостей по-своему, просто и от души. Он сказал бы, стоя за своим стулом:
— “Слушай, выпей водки. Когда я был молод и здоровый, мне понравилось. я бы грибы насобирал все утро, устаю, еле дотягиваюсь домой, а до обеда съедал два-три наперстки.Чудесно! …”
После обеда он пил чай наверху, на открытой веранде, или в своем кабинете, или он спускался в саду и сидеть там на скамейке, в его шинель, с тростью, отодвигая свою мягкую черную шляпу до самых глаз и выглядывая из-под его с прищуренными глазами.
Эти часы были самыми многолюдными. Существовал
постоянные звонки по телефону, спрашивают, есть ли у Антона
можно было увидеть Чехова; и вечные посетители.
Приходили и незнакомцы, присылая свои карточки и
прося помощи, автографов или книг.потом
происходили странные вещи.
Один «тамбовский помещик», как его окрестил Чехов,
пришел к нему за медицинской помощью. Зря Антон
Павлович ответь ему, что он сдался.
медицинской практике давно и что он отстал
времена в медицине. Напрасно он рекомендовал
более опытный врач, — “тамбовский помещик”
настаивал: он не доверял бы никакому врачу, кроме Чехова.
Волей-неволей ему пришлось отдать несколько пустяков,
совершенно невинные советы. При взятии
оставить “тамбовский сквайр” поставить на стол два
золотыми монетами и, несмотря на все чеховские
уговоры, он не согласился бы принять их обратно.Антону Павловичу пришлось уступить. Он сказал, что как
он не хотел и не считал себя вправе
брать деньги в качестве вознаграждения, он отдавал их
Ялтинское благотворительное общество и сразу же написал
квитанция. Оказалось, что именно
«Тамбовский сквайр» в розыске. С сияющим лицом он
осторожно положил квитанцию в бумажник и
затем признался, что единственная цель его визита
должен был получить автограф Чехова.
Чехов
сам рассказал мне историю этого оригинала и
настойчивый пациент – полусмеется, полусердится.
Повторяю, многие из этих посетителей изводили его боязливо и даже раздражало его, но, вследствие свойственной ему удивительной деликатности, он был с всем терпеливым, внимательным и доступным для тех, кто пожелал его увидеть. Его деликатность порой достигала предел, граничащий со слабостью. Таким образом, для например, одна милая, благонамеренная дама, большая поклонник Чехова, подарил ему на день рождения представить огромного мопса в сидячем положении, сделанного из цветного парижского гипса высотой более аршина, то есть, примерно в пять раз больше, чем его естественный размер. Этот мопс был помещен внизу, на приземлился возле столовой, и там он сидел с сердитым лицом, жующим зубы и пугая тех, кто забыл его.
— “О, я сам боюсь этой каменной собаки” Чехов признавался, «но его неудобно двигать; это может повредить ей. Пусть остается здесь».
И вдруг, с глазами, полными смеха, прибавил: неожиданно, в своей обычной манере:
«Вы замечали в домах богатых евреев такие гипсовые собаки часто сидят у камина?»
Иногда целыми днями он раздражался
со всевозможными поклонниками и недоброжелателями и даже
советник.
“О, у меня такая масса посетителей”, –
— жаловался он в письме, — «у меня кружится голова.
Я не могу работать.» Но все же он не остался
равнодушен к искреннему чувству любви и
уважал и всегда отличал его от праздного и
наглая болтовня. Однажды он вернулся очень
веселое настроение с набережной, где он иногда
гулять, и с большим воодушевлением сказал нам:
— “У меня только что была замечательная встреча. Артиллерийский офицер вдруг подошел ко мне на набережной, совсем молодой человек, подпоручик.–‘Вы А. П.? Чехов? –‘Да. Вы хотите что-нибудь?’ –‘Извинение прошу меня за мою назойливость, но так долго я хотел пожать вам руку! И он покраснел – он был замечательный малый с прекрасным лицом. Мы пожали друг другу руки и расстались».
Лучше всего Чехов был к вечеру, около
семь часов, когда люди собрались в столовой
комната для чая и легкого ужина. Иногда – но
с годами все реже и реже — там
оживил в нем старый Чехов, неистощимо веселый,
остроумный, с искрящимся, обаятельным, юношеским юмором.
Затем он импровизировал истории, в которых персонажи
были его друзьями, и он особенно любил
устраивая мнимые свадьбы, которые иногда
закончилось с молодым мужем следующим
утром, сидя за столом и попивая чай,
говоря как бы между прочим равнодушно
деловой тон:
— “Знаешь, мой милый, после чая мы соберёмся и сходи к юристу. Почему вы должны иметь ненужная забота о ваших деньгах?”
Он придумал замечательные чеховские имена, из которых я
теперь — увы! — вспомнить только некое мифическое
матрос Кошкодовенко-кошкоубийца.Он также любил как
шутка, чтобы молодые писатели выглядели старыми. “Что
вы говорите — Бунин в моем возрасте?
уверяют с притворной серьезностью. “Так и есть
Телешов: это старый писатель. Ну спроси у него
себя: он расскажет, какой у нас был загул в
Свадьба Т. А. Белоусова. Как давно!”
Талантливому романисту, серьезному писателю и человеку
идей, он сказал: “Послушайте, вам двадцать
годами старше меня: наверняка вы писали ранее
под псевдонимом «Нестор Кукольник».
Но его шутки больше никогда не оставляли горечи чем он сознательно когда-либо причинял малейшую боль любому живому существу.
После обеда он держал кого-нибудь в своем кабинете на полчаса или час. На его столе свечи был бы освещен. Позже, когда все ушли и он остался один, в его большое окно на долгое время. Работал ли он в то время, или просматривал свои записные книжки, откладывая впечатления дня никто кажется знает.
Правда, в целом мы знаем почти ничего, не только его творческой деятельности, но даже внешних методов его работы.В этом отношении Антон Павлович был почти эксцентричен в его сдержанность и молчание. Я помню, как он сказал: как бы между прочим, что-то очень существенное:
— “Ради бога, никому не читайте своих произведений. пока не будет опубликовано. Не читайте это другим в доказательство даже».
Это всегда было его собственной привычкой, хотя он
иногда делал исключения для жены и сестры.
Говорят, что раньше он был более
коммуникабельна в этом отношении.
Это было тогда, когда он много писал и скорость.Он сам говорил, что когда-то писал рассказ в день. Е. Т. Чехова, его мать, привыкла говорят: «Когда он был еще студентом, Антоша сядет утром за стол, имея чай и вдруг задуматься; он бы иногда смотрю прямо в глаза, но я знал, что ничего не видел. Тогда он получит свое блокнот из кармана и быстро писать, быстро. И снова он задумался …”
Но в последние годы Чехов стал относиться себя со все возрастающей строгостью и точность: он хранил свои рассказы несколько лет, постоянно исправляя и копируя их, и тем не менее, несмотря на такую кропотливую работу, окончательные корректуры, исходившие от него, были испещрены повсюду со знаками, исправлениями и вставки.Чтобы закончить работу, он должен был писать не отрываясь. «Если я оставлю история на долгое время, — сказал он однажды, — я не могу заставить себя закончить это потом. я должен начать снова.”
Откуда он черпал свои изображения? Где он
найти его наблюдения и сравнения? Откуда
он выковывает свой превосходный язык, единственный в русском языке
литература: Он никому не доверял, никогда не раскрывал
его творческие методы.
Говорят, что многие записные книжки
были оставлены им; возможно в них будет в
время найти ключи к этим тайнам.Или
возможно, они навсегда останутся неразгаданными. ВОЗ
знает? Во всяком случае, мы должны ограничиться
туманные намеки и догадки.
Я думаю, что всегда, с утра до ночи, и
быть может, даже ночью, во сне и
бессонница, в нем творилось
невидимый, но настойчивый, временами даже
бессознательное – деятельность, деятельность взвешивания,
определение и запоминание. Он умел слушать
и задавать вопросы, как никто другой; но часто,
посреди оживленной беседы,
заметить, как его внимательный и добрый взгляд
стал неподвижным и глубоким, как будто
уходя куда-то внутрь, созерцая
что-то таинственное и важное, что было
происходит там.В такие моменты А.П.
его странные вопросы, удивительные своей
неожиданность, совершенно оторванная от
разговор, вопросы, которые смущали многих
люди. Разговор был о неомарксистах,
и он вдруг спрашивал: “Вы когда-нибудь были в
конный завод? Вы должны увидеть один.
это
интересно.” Или он повторял вопрос для
второй раз, на который уже ответили.
Чехов не отличался памятью о внешние вещи. Я говорю о той силе минуты память, которой женщины так часто обладают в очень высокой степени, также крестьяне, которая состоит в вспоминая, как был одет человек, был ли он у него борода и усы, какая у него цепочка для часов каковы были его сапоги, какого цвета были его волосы.Эти детали были просто не важны и ему неинтересно. Но вместо этого он взял всего человека и определяется быстро и верно, точь-в-точь как у опытного химика, его специфические тяжести, его качество и порядок, и он знал уже как описать его существенные качества в пару штрихов.
Однажды Чехов с легким неудовольствием
его хороший друг, известный ученый, который в
несмотря на давнюю дружбу, несколько
угнетал Чехова своей болтливостью.Нет
скорее бы он приехал в Ялту, чем тотчас же
пришел к Чехову и просидел с ним все
утра до обеда. Затем он пошел бы в свой отель
на полчаса, и вернуться и сидеть допоздна
ночью все время разговаривает, разговаривает, разговаривает.
… И так день за днем.
Вдруг, резко оборвав свой рассказ, словно увлекся новой интересной мыслью, Антон Павлович оживленно добавил:
— “И никто бы не догадался, что самое характерно для этого человека.Я знаю это. Это он профессор и ученый с европейским репутация для него второстепенна. То главное, что в сердце своем он считает сам быть замечательным актером, и он глубоко полагает, что только случайно он не завоевал всеобщей популярности на эстраде. Дома он всегда вслух читает Остовского».
Однажды, улыбаясь своему воспоминанию, он вдруг наблюдаемый:
— “Вы знаете, Москва — самый своеобразный город.
В нем все неожиданно.Однажды весной
утром С., публицист, и я вышли из
Гостиница Большая Москва. Это было после позднего и
веселый ужин. Внезапно С. потащил меня к
Тверская церковь, как раз напротив. Он взял горсть
медяков и стал раздавать их
нищие – там стоят десятки.
Он давал грош и шептал: «Помолись за
здоровье Михаила, раба Божьего». это
его христианское имя Михаил.
И еще: «для
раб Божий Михаил; для Михаила, слуги
Бога.’ И сам он не верит в Бога.
… Странный парень!”
Теперь я подхожу к деликатному моменту, который, возможно, не пожалуй, пожалуйста, каждый. Я убеждена, что Чехов беседовал с ученым и коробейником, нищий и литератор, видный земский рабочий и подозрительный монах или продавец или маленький почтальон, с таким же вниманием и любопытство. Не поэтому ли в его истории, которые профессор говорит и думает так же, как старый профессор, а бродяга совсем как настоящий бродяга? И не из-за этого ли, что сразу после его смерти появилось так много «закадычных» друзей, для которых, по их словам, он был бы готов пройти через огонь и воду?
Я думаю, что он не открыл и не отдал свое сердце совершенно ни к кому (есть легенда, правда, близкого, любимого друга, таганрогца официальный).Но он относился ко всем ласково, равнодушно, что касается дружбы – и в то же время с большим, пожалуй, бессознательное, интерес.
Его чеховские слов и те маленькие черт что
удивляют нас своей опрятностью и уместностью, он
часто брал прямо из жизни.
Выражение «это меня раздражает», которое быстро стал, после “епископа”, напутствием с широким тираж, достался ему от некоего сумрачного бродяги, полупьяница, полусумасшедший, полупророк.Я также помнишь, говорил однажды с Чеховым о давно умершем Московский поэт, и Чехов вспоминал его с жаром, и его любовница, и его пустые комнаты, и его св. Бернар, “Ами”, который страдал от постоянного расстройство желудка. «Конечно, помню», — Чехов. сказал весело смеясь. “В пять часов его всегда приходила хозяйка и спрашивала: «Леодор Транич, говорю, Лиодор Транич, не пора ли выпили пива?» — И тут я неосторожно сказал: “О, вот откуда это в твоем “Палата N 6″?” — “Да, ну да”, — ответил Чехов с неудовольствием.
Были у него друзья и среди тех купеческих жен,
которые, несмотря на свои миллионы и самые
модные платья и внешний интерес к
литература, скажем, «идеальная» и «принципиальная». Немного
из них часами изливали бы свои души
перед Чеховым, желая передать то, что
необычайно утонченные, невротические характеры они
были, и какой замечательный роман можно было бы написать
гениальным писателем об их жизни, если только
они могли рассказать все.
И он сидел бы
тихо, в тишине, и слушать с явным
удовольствие — только под его усами скользнул
почти незаметная улыбка.
Я не хочу сказать, что он смотрел для моделей, как и многие другие писатели. Но я думаю, что везде и всегда он видел материал для наблюдения, и это произошло невольно, часто, может быть, против его воли, через его давняя и неистребимая привычка нырять в людей, анализировать и обобщать их. В этом скрытом процессе было для него, наверное, все муки и радость его творческой деятельности.
Своим впечатлением он ни с кем не делился, как и
никогда не говорил о том, что и как он собирался писать.Также очень редко показывали художника и писателя.
в его разговоре. Он отчасти преднамеренно, отчасти
инстинктивно, употреблял в своей речи обычные,
средние, общеупотребительные выражения, не имея
прибегать либо к подобию, либо к живописности. Он
хранил в душе свои сокровища, не допуская
их растратить в словесной пене, и в этом есть
была огромная разница между ним и теми
романисты, которые рассказывают свои истории намного лучше, чем
они их пишут.
Это, я думаю, пришло из природного заповедника, но
также от своеобразной застенчивости.Есть люди
которые по конституции не могут терпеть и являются
болезненно стесняется слишком демонстративных взглядов,
жестами и словами, и Антон Павлович обладал
это качество в высшей степени. Здесь,
возможно, спрятан ключ от его кажущегося равнодушие к вопросам борьбы и
протест и его отчужденность от актуальных событий,
которые волновали и волнуют русских
интеллигенция. Он боялся пафоса,
бурные эмоции и театральные эффекты
неотделимо от них.Я могу сравнить его только в
это с мужчиной, который любит женщину со всей
пылкость, нежность и глубину, которых человек
утонченность и большой интеллект способен. Он
никогда не будет пытаться говорить об этом высокопарно,
высокопарные слова, и он даже представить себе не может
сам падает на колени и сжимает руку
к его сердцу и говоря дрожащим голосом
молодой любовник на сцене. И поэтому он
любит и молчит, и страдает молча, и
никогда не попытается произнести то, что средний человек
выскажется свободно и шумно по всем
правила риторики.
К молодым писателям Чехов всегда относился с симпатией. и добрый. Никто не оставил его угнетенным его огромным талантом и собственным ничтожеством. Он никогда никому не говорил: «Делайте, как я; смотрите, как я вести себя.” Если в отчаянии кто-то жаловался ему: «Стоит ли продолжать, если навсегда останется “наш молодой и многообещающий автор”? – ответил он. тихо и серьезно»
— “Но, голубчик, не всякий умеет писать
как Толстой.Его внимательность временами
жалкий. В Ялту приехал некий молодой писатель
и заняла маленькую комнату в большом и шумном греческом
семья где-то за Анткой, на окраине
город. Однажды он пожаловался Чехову, что
работать в такой обстановке было трудно, и
Чехов настаивал на том, чтобы писатель приехал в
его по утрам и работать внизу в
комната, примыкающая к столовой. «Вы будете писать
внизу, а я наверху, — сказал он своим
очаровательная улыбка — “А ты будешь обедать с
меня.Когда закончишь что-нибудь, прочитай мне,
или, если вы уезжаете, пришлите мне корректуру».
Он прочитал удивительное количество и всегда помнил всего, и никогда не путал ни одного писателя с Другая. Если писатели спрашивали его мнение, он всегда хвалили их работу, не так, чтобы избавиться от них, а потому, что знал, как безжалостен резкий, даже если просто критика подрезает крылья новичкам, а какая поддержка и надежда немного похвалы дает иногда. «Я читал вашу историю. на удивление молодец, — говорил он на таких случаях сердечным голосом.Но когда определенный доверие было установлено, и они узнали друг друга, особенно если автор настаивал, он выразил свое мнение более определенно, прямо и в большей длины. У меня есть два его письма, написано одному и тому же писателю по поводу одна и та же сказка. Вот цитата из первое:
«Дорогой Н., я получил твой рассказ и прочитал его; огромное спасибо. Сказка хорошая, читала один раз, как я сделал предыдущий, и с такое же удовольствие. …”
Но как автор не удовлетворился похвалой
в одиночестве, вскоре он получил второе письмо от Антона
Павлович.
— Вы хотите, чтобы я говорил только о недостатках и тем самым ты поставил меня в неловкое положение. Там нет недостатков в этой истории, и если найти вина, это только с некоторыми из его особенностей. Например, ваши герои, персонажи, к которым вы относитесь по старому стилю, так как с ними обращались сто лет всем, кто писал о они – ничего нового.Во-вторых, в первой главе вы заняты описанием лиц людей — опять же по-старому, это описание, которое может быть обойтись без. Пять детально описанных лиц утомляют внимание и в конце концов теряют ценность. Чисто выбритые персонажи похожи друг на друга другие, как католические священники, так и остаются одинаковыми, однако старательно вы их описываете. В-третьих, ты перебарщиваешь со своей грубостью в описании пьяные люди. Это все, что я могу сказать в ответ на ваши вопросы о дефектах; я могу найти больше ничего неправильного.”
Тем писателям, с которыми у него были общие
духовная связь, он всегда вел себя с большой осторожностью
и внимание.
Он никогда не упускал возможности
сообщить им любые новости, которые, как он знал, будут приятны
или полезно.
«Дорогой Н., — писал он одному моему другу, — я настоящим сообщаем вам, что ваш рассказ был прочитан Л. Н. Толстой и ему очень понравилось . Будь таким пошлите ему свою книгу по этому адресу; Кореиз, Таврическая губерния, а на титульном листе подчеркните истории, которые вы считаете лучшими, чтобы что он должен начать с них.Или отправить книгу мне, и я передам это ему».
Автору этих строк он тоже однажды показал восхитительная доброта, сообщая письмом, что, «В «Словаре русского языка» издано Академией наук в шестом номер второго тома, который номер I получили сегодня, вы тоже явились наконец “.
Все это конечно детали, но в них есть видно много сочувствия и беспокойства, так что теперь, когда этого великого художника и замечательного человека нет дольше среди нас, его письма приобретают значение далекой, безвозвратной ласки.
«Пиши, пиши как можно больше», — говорил он.
молодым романистам. «Неважно, если это
не отрывается. Позже он оторвется.
Главное, не растрачивай свою молодость и
эластичность. Сейчас самое время для работы. Видеть,
вы прекрасно пишете, но ваш словарный запас мал.
Вы должны усвоить слова и обороты речи, и
для этого вы должны писать каждый день».
И сам он неутомимо работал над собой, обогащая его очаровательный, разнообразный словарный запас от любого источника: из разговоров, словарей, каталоги, из научных трудов, из священных сочинения.Магазин слов, которые молчат человек был необыкновенным.
— “Слушай, путешествуй третьим классом так часто, как возможно, — посоветовал он, — мне очень жаль, что болезнь мешает мне ехать третьим. Там вы будете иногда слышу удивительно интересные вещи».
Он также удивлялся тем авторам, которые в течение многих лет конец не вижу ничего, кроме соседнего дома от окна своих петербургских квартир. И часто он сказал с оттенком нетерпения:
— “Я не могу понять, почему вы — молодые, здоровые,
и бесплатно – не ехать, например, в Австралию
(Австралия почему-то была его любимой частью
мира) или в Сибирь.
как только я
лучше я непременно поеду в Сибирь. я был
там, когда я отправился в Сахалин. Тебе нельзя
представьте себе, голубчик, какая чудесная страна
Это. Это совсем другое. ты знаешь, я
убежден, что Сибирь когда-нибудь разорвет себя
полностью от России, так же как Америка оторвалась
сама с родины. Вы должны, должны идти
там обязательно. …”
Почему бы тебе не написать пьесу? — он иногда просить. — Напишите, правда. Каждый писатель должен написать не менее четырех пьес.”
Но время от времени он признавался, что драматическая форма сейчас теряет интерес.
«Драма должна либо полностью выродиться, либо принять совершенно новую форму, — сказал он. — Мы не можем даже представить, каким будет театр в сотня лет.”
В Антоне были небольшие несоответствия
Павловича, которые были особенно привлекательны в
его и обладал в то же время глубоким внутренним
значение. Так было когда-то в отношении
к блокнотам.Чехов только что настоятельно советовал
нам не обращаться к ним за помощью, а
ответ полностью на нашей памяти и воображении.
”
большие вещи останутся, — утверждал он, — и
детали, которые всегда можно придумать или найти».
через час один из роты, который был
год на эстраде начал говорить о своем
театральные впечатления и попутно упомянутые
Это дело. Репетиция проходила в г.
театр крошечного провинциального городка. Молодой
любовник” расхаживал по сцене в шляпе и проверял
брюки, засунув руки в карманы, показывая
прочь перед случайной публикой, которая бродила
в театр.«Инженю», его любовница,
который тоже был на сцене, сказал ему: “Саша,
что ты насвистывал вчера из Pagliacci ?
Пожалуйста, свистни еще раз». «Молодой любовник»
повернулся к ней и посмотрел на нее сверху вниз с
сокрушительное выражение лица, произнесенное жирным, актерским
голос: “Что-о! Свистеть на сцене? Не могли бы вы
свистеть в церкви? Тогда знай, что сцена
то же, что церковь!»
В конце рассказа Антон Павлович скинул
свое пенсне, откинулся на спинку стула,
и стал смеяться своим ясным, звонким
смех.Он немедленно открыл ящик своей
стол, чтобы получить свою записную книжку.
“Подожди, подожди, как же
ты скажи? Сцена – храм?”… И
он записал весь анекдот.
В этом не было существенного противоречия, и Антон Павлович сам объяснил. “Один не следует отбрасывать сравнения, характерные черты , детали, сцены с натуры — это обязательно приходит само собой, когда это необходимо. Но голый на самом деле, редкое имя, технический термин, следует поставить в записной книжке, а то может быть забыто и потеряно.”
Чехов часто вспоминал трудности, поставленные на его пути редакторы серьезных журналов, пока с помощью “Северного вестника” он наконец преодолел их.
“За одно вы все должны быть благодарны
меня, — говорил он молодым писателям. — Это был я
который открыл путь для писателей коротких рассказов.
Раньше, когда кто-нибудь отдавал рукопись редактору,
он даже не читал. он просто посмотрел
пренебрежительно к одному. ‘Что? Вы называете это работой?
Но это короче носа воробья.Нет, мы
не хочу таких пустяков. Но, видишь, я обошел
их и проложили путь другим.
но это
ничего такого; они относились ко мне намного хуже, чем это!
Они использовали мое имя как синоним писателя
короткие истории. Они веселились: «О, ты
Чеховы! Им это показалось забавным».
Антон Павлович был высокого мнения о современных написание, т. е. собственно говоря, техники современной письменности. “Все теперь пишут превосходно; там неплохие писатели, — сказал он решительным тоном.«И потому становится все труднее чтобы завоевать славу. Вы знаете, кому это нужно к? — Мопассан. Он, как художник по языку, поставил планка перед автором настолько высока, что не дольше можно писать по старому. Вы пытаетесь перечитайте кого-нибудь из наших классиков, скажем, Писсенского, Григорович, или Островский; попробуй и увидишь какие это устаревшие, обыденные вещи. Взять с другой стороны наши декаденты. Они только притворяются больными и сумасшедшими, — они все крепкие крестьяне. Но что касается письма, – они мастера.”
В то же время он попросил, чтобы писатели
выбор обыденных, бытовых тем, простота
лечение и отсутствие эффектных трюков.
“Почему
написать, — подумал он, — о человеке,
подводную лодку и отправиться на Северный полюс, чтобы
примириться с миром, а его
любимая в этот момент бросается с
истерический крик с колокольни? Все это
неверно и не происходит в действительности. Кто-то должен
писать о простых вещах: как Петр Семенович
женился на Марии Ивановне.Вот и все. И опять,
почему такие подзаголовки: психологическое исследование,
жанр, новелла? Все это просто притворство.
Назовите как можно более простой заголовок — любой, который встречается
на ваш взгляд — и ничего больше. Также используйте как можно меньше
скобки, курсив и дефисы, насколько это возможно. Они
являются манерами».
Он также учил, что автор должен быть
равнодушен к радостям и горестям своего
символы. «В хорошем рассказе, — сказал он, — я
прочитать описание ресторана у моря в
большой город. Вы сразу увидели, что автор
все восхищение музыкой, электрическим светом,
цветы в петлицах; что он сам
в восторге от их созерцания.нужно стоять
вне этих вещей, и, хотя и зная их
в мельчайших деталях, надо смотреть на них сверху
до дна с презрением.
И тогда это будет
истинный.”
Сын Альфонса Доде в воспоминаниях о своем отец рассказывает, что одаренный французский писатель наполовину в шутку называл себя «продавцом счастья». К нему постоянно обращались самые разные люди за совет и помощь. Они пришли со своими печали и заботы, а он, уже прикованный к постели с мучительной и неизлечимой болезнью, обнаруженной достаточно мужества, терпения и человеколюбия в себя проникнуть в чужое горе, чтобы утешить и ободрить их.
Чехов, конечно, с его необыкновенной скромностью
и его нелюбовь к фразам никогда бы не
сказал что-нибудь подобное. Но как часто ему приходилось
слушать исповеди людей, помогать словом
и делом, протянуть нежную и сильную руку к
падение. … В своем замечательном
объективность, стоящая выше личных печалей и
радостей, он знал и видел все гн. Но личное
чувство стояло на пути его понимания. Он
мог быть добрым и щедрым, не любя; тендер
и сочувствующий без привязанности; благодетель,
не считая благодарности.
И эти черты
которых никогда не понимали окружающие,
содержал главный ключ к его личности.
Пользуясь разрешением друга мой, я приведу небольшой отрывок из Чехова письмо. Мужчина был сильно встревожен и обеспокоен во время первой беременности любимой жены, и, честно говоря, огорчил Антона Павлович очень со своей бедой. Чехов однажды написал ему:
«Скажи своей жене, чтобы она не беспокоилась, все будет хорошо.Труд будет длиться двадцать часов, а затем наступит самый блаженное состояние, когда она улыбнется, а ты долго плакать от любви и благодарности. Двадцать часов это обычный максимум для первых родов».
Какое тонкое лекарство от чужой тревоги слышится в этих нескольких простых строчках! Но это еще больше Характерно, что позже, когда мой друг стать счастливым отцом, и, вспомнив, что письмо, спросил Чехова, как он понимает эти чувства так хорошо, отвечал Антон Павлович тихо, даже равнодушно:
«Когда я жил в деревне, мне всегда приходилось
посещают крестьянки.
Это было точно так же – там
тоже такая же радость».
Если бы Чехов не был таким замечательным писателем, он был бы отличным врачом. Врачи, которые иногда приглашал его на консультацию говорил о его как необычайно вдумчивого наблюдателя и проникновение в диагностику. это было бы не так удивительно, если бы его диагноз был более совершенным и глубже, чем диагноз, поставленный модным знаменитость. Он видел и слышал в человеке – в его лице, голос и осанка — то, что было скрыто и могло ускользнуть от внимания обычного наблюдателя.
Он сам предпочитал рекомендовать в редких случаи, когда к нему обращались за советом, лекарства, которые были опробованы, просты и в основном отечественные. Посредством как он лечил детей с большим успехом.
Он твердо и крепко верил в медицину, и ничто не могло поколебать эту веру. я помню как крест он был однажды, когда кто-то начал говорить немного медицины, основываясь на своих замечаниях Роман Золя «Доктор Паскаль».
— “Зола ничего не понимает и все выдумывает в
свой кабинет, — сказал он в волнении, кашляя.
«Пусть придет и посмотрит, как работают наши земские врачи.
и что они делают для людей».
Всякий знает, как часто – с каким сочувствием и с каким любовь под внешней твердостью, описывает он эти превосходные работники, эти безвестные и неприметных героев, сознательно обрекавших свою имена к забвению. Он описал их даже не жалея их.
Есть поговорка: смерть каждого человека подобна его. Невольно вспоминаешь об этом, когда думаешь последнего года жизни Чехова, последнего дней, даже последних минут.Даже в его траурная судьба, принесенная какой-то роковой последовательностью, много чисто чеховских черт.
Он долго, ужасно долго боролся с
неумолимой болезни, но мужественно перенес ее
простота и терпение, без раздражения,
без нареканий, почти в тишине. Только что
перед смертью он упоминает о своей болезни, просто
Кстати, в его письмах. «Мое здоровье восстановлено,
хотя я до сих пор хожу с компрессом».
… “Я только что перенес плеврит, но я
теперь лучше.
” … “Здоровье у меня не ахти.
… Я пишу дальше».
Он не любил говорить о своей болезни и был раздражается, когда об этом спрашивают. Только от Арсений (слуга) один бы узнал. “Этот утром ему было очень плохо — кровь была, — он сказал бы шепотом, качая головой. Или Евгения Яковлевна, мать Чехова, говорила: тайком с тоской в голосе:
“Антоша опять кашлял всю ночь. Я слышу сквозь стена.”
Знал ли он степень и значение своего болезнь? Я думаю, что он это сделал, но бесстрашно, как врач и философ, он смотрел в глаза о скорой смерти.Были разные, пустяковые обстоятельства, указывающие на то, что он знал. Так, например, даме, которая пожаловалась от бессонницы и нервного срыва, сказал он тихо, с невыразимой грустью:
«Видите ли, пока легкие человека в порядке, все правильно.”
Он умер просто, жалко и в полном сознании.
Говорят, его последними словами были: «Ich sterbe». и
его последние дни были омрачены глубокой скорбью по
России, и тревогой чудовищной
Японская война.
Его похороны вспоминаются как сон. То холодный, сероватый Петербург, ошибка о телеграмму, небольшое собрание людей в железнодорожной станции «Вагон для устриц», в котором его останки были привезены из Германии, на ст. власти, никогда не слышавшие о Чехове и видевшие в его кузове только железнодорожный груз. … Потом, наоборот, Москва, глубокая скорбь, тысячи скорбящих людей, заплаканные лица. и в последняя его могила на Новодевичьем кладбище, наполненный цветами, бок о бок со скромным могила «казачьей вдовы Ольги Кукаретников.”
Я помню службу на кладбище днем после его похорон. Был тихий июльский вечер, и старые липы над могилами стояли неподвижный и золотой на солнце. С тишиной, нежной грустью и вздохами звучали женские голоса. И в душах многих тогда было глубокое недоумение.
Медленно и молча люди покидали кладбище. Я подошел к матери Чехова и молча целовал ей руку. И она сказала низким голосом, усталый голос:
«Наше испытание горько…. Антоша мертв».
О, подавляющая глубина этих простых, обычные, очень чеховские слова! Огромный бездна утраты, безвозвратный характер большое событие, открытое позади. Нет! Утешения было бы бесполезно. Может ли горе тех, чьи души были так близки к великой душе мертв, когда-нибудь успокоиться?
Но пусть их неутолимая тоска будет остановлена сознание того, что их несчастье — это наше общее бедствие. Пусть это будет смягчено думал о бессмертии своего великого и чистого название.Действительно: пройдут годы и веков, и время сотрёт саму память о тысячи и тысячи ныне живущих. Но потомство, о счастье которого мечтал Чехов с такой завораживающей грустью будет произносить его имя с благодарностью и молчаливой скорбью о его судьбе.
Рассказы А. Компанова
298F95E1BF
24592C8D4825A06FC.
Большой и сильный пес по кличке Сапсан размышляет о жизни и о том, что его окружает в этой жизни.
Свое название Сапсан получил от давних предков, один из которых потерпел поражение от медведя в схватке, вцепившись ему в горло. Сапсан размышляет о хозяине, осуждает его вредные привычки, радуется тому, как его хвалят, когда гуляют с хозяином. Сапсан живет в доме с хозяином, его дочь маленькая и кошка. С кошкой дружат, немного сапсан сторожит, никого в обиду не дает и позволяет ей то, что она никому не позволила бы. Другой сапсан любит кости и часто их обгрызает или лопается, чтобы потом откусить, но иногда забывает место.Хотя Сапсан и самая сильная собака в мире, он не причиняет вреда беззащитным и слабым собакам. Часто Сапсан смотрит в небо и знает, что есть кто-то, кто сильнее и умнее хозяина и когда-нибудь этот кто-то возьмет Сапсан в Вечности. Сапсан очень хочет, чтобы хозяин в этот момент был рядом, даже если его нет, последняя мысль Сапсана будет о нем.
298F95E1BF
24592C8D4825A06FC0″>.
Рассказы А. Компанова
d61E4BBD6393C
E6526EA173A7C8B.
Рассказ Куприна “Слоненок” – интересная история о маленькой девочке, которая заболела и ни один врач не смог ее вылечить.
Говорили только, что у нее апатия и равнодушие к жизни, а сама она целый месяц пролежала в постели с плохим аппетитом, ей было очень скучно. Маме и папе больные девочки не находили места, пытались вылечить ребенка, но заинтересовать его не получалось. Врач советовал выполнять любую капризность, но она ничего не хотела. Вдруг девочка захотела слона.Папа МиГ забежал в магазин и купил красивого заводного слона. Но Надю этот игрушечный слон не впечатлил, она хотела настоящего живого слона, не обязательно большого. А папа, подумав какое-то время, пошел в цирк, где договорился с хозяином животных привести ночного слона домой на целый день, потому что толпы людей будут адекватны слону. Для того, чтобы слон заходил в квартиру на 2 этаже, специально расширили двери. А ночью слона дали.Девушка Надя проснулась утром и очень обрадовалась ему. Весь день они провели вместе, даже ужинали за одним столом. Надя убила слона булочками и показала ему своих кукол. Поэтому она заснула рядом с ним. А ночью ей снился слон.
Проснувшись утром, Надя не нашла слона — он был увеличен, но интерес к ее жизни появился, и она выздоровела.
d61E4BBD6393C
E6526EA173A7C8B0″>
Рассказы А. Компанова
8DD48D6A2E2CAD213179A3992C0BE53C.
Серия: “Русская классика детям” Александр Иванович Кубрин очень любил животных и посвятил им многие свои произведения. В его доме жили семнадцать собак, несколько кошек, коза и обезьяна Марья Ивановна. Всех зверей из его рассказов – и дворового пса Барбоса, и комнатную Жульку, и кота Ю-Ю, и белого пуделя, и собственно слона. Трогательные и добрые истории о братьях наших меньших с особым интересом и симпатией воспринимаются детьми.Кубрин заметил, что «дети вообще относятся к животным гораздо ближе, чем думают взрослые». Ведь дети и животные самые чистые и честные. Барбос и Жулька, Белый пудель, Слон, Изумруд, Сапсан, Скворц, Золотой Петух, Ю-Ю Издатель: Studio Ardis (2010) |
Биография Александр Куприн
Александр Иванович Кубрин родился 7 сентября (26 августа по старому стилю) 1870 года в городе Пензенской губернии в семье мелкого чиновника.
Отец умер, когда сыну шел второй год.
В 1874 году его мать, происходившая из древнего рода татарских князей Куланчаковых, переехала в Москву. С пяти лет из-за тяжелого материального положения мальчика отдали в московский Разумовский детский дом-интернат, славившийся своей суровой дисциплиной.
В 1888 году Александр Кубрин окончил кадетский корпус, В 1890 году Александровское военное училище в чине подорука.
По окончании школы зачислен в 46-й Днепровский стрелковый полк и направлен на службу в город Проскуров (ныне Хмельницкий, Украина).
В 1893 году Куприн отправился в Петербург для поступления в Академию Генерального штаба, но не был допущен к экзаменам из-за скандала в Киеве, когда он бросил в барже-ресторане на Днепре через борт пронзительного торги.
В 1894 году Куприн оставил военную службу. Он много путешествовал по югу России и Украины, пробовал себя в разных сферах деятельности: был грузчиком, кладовщиком, лесовиком, землемером, псаллером, корректором, управляющим имением и даже зубным врачом.
.
Первый рассказ писателя «Последний дебют» был напечатан в 1889 году в московском «Русском сатирическом списке».
Армейская жизнь описана им в повестях 1890-1900 гг. «Из далекого прошлого» («Дознание»), «Сиреневый куст», «Ночлег», «Ночная перемена», «Армия Эвалур», «Поход».
Ранние очерки Куррова были изданы в Киеве в сборниках “Киевские типы” (1896 г.) и “Миниатюры” (1897 г.). В 1896 году был напечатан рассказ «Молох», принесший молодому автору широкую известность.Затем последовала «Ночная смена» (1899) и ряд других историй.
В эти годы Куприн познакомился с писателями Иваном Буниным, Антоном Чеховым и Максимом Горьким.
В 1901 году Кубрин поселился в Петербурге. Некоторое время возглавлял «Журнал для всех», затем стал сотрудником журнала «Мир Бога» и издательства «Знание», выпустившего первые два тома сочинений Курпа (1903, 1906).
В историю отечественной литературы Александр Куприн вошел как автор произведений Асса и Романова “Олеся” (1898 г.
), “Драка” (1905 г.), “Яма” (1 часть – 1909 г., 2 часть – 1914-1915 гг.).
Также известен как крупный мастер рассказов. Среди его произведений в этом жанре — «В цирке», «Болото» (обе 1902 г.), «Трус», «Конокрад» (обе 1903 г.), «Мирная жизнь», «Корт» (обе 1904 г.), «Ставка Рыбника». (1906), “Гамбринус”, “Изумруд” (обе 1907), “Сумилафт” (1908), “Гранатовый браслет” (1911), “Литрипед” (1907-1911), “Черная молния” и “Анафема” (обе 1913).
В 1912 году Куприн путешествует по Франции и Италии, впечатления от которого нашли отражение в цикле путевых очерков «Лазурный берег».
В этот период он активно осваивал новые, никому не известные направления деятельности – поднимался на воздушном шаре, совершал полеты на аэроплане (вряд ли закончившиеся трагически), спускался под воду в гидрокостюме.
В 1917 году Кубрин работал редактором газеты «Свободная Россия», издававшейся партией левых социалистов. С 1918 по 1919 год писатель работал в издательстве «Всемирная литература», созданном Максимом Горьким.
После прибытия в Гатчину (Санкт-Петербург).-Петербург), где жил с 1911 г., белые силы, редактировал газету “Приевский край”, издававшуюся штабом Юденича.
Осенью 1919 года семья эмигрировала за границу, где провела 17 лет, преимущественно в Париже.
В эмигрантские годы Кубрин выпустил несколько прозаических сборников «Купол Исаакии Долмацкого», «Элан», «Колесо времени», повести Жанет, «Юнкер».
Живя в эмиграции, писатель любил, страдая как от невостребованности, так и от оторванности от родной земли.
В мае 1937 года Куприн вернулся с женой в Россию. К этому времени он уже был серьезно болен. В советских газетах были напечатаны интервью с писателем и его публицистический очерк «Москва родная».
25 августа 1938 года скончался в Ленинграде (Санкт-Петербурге) от рака пищевода. Похоронен на Малых мостах Волкова кладбища.
Александр Кубрин был дважды женат. В 1901 году его первой супругой стала Мария Давыдова (Иорданская), падчерица Издателя журнала «Мир Божий».
Впоследствии вышла замуж за редактора журнала «Современный мир» (сменившего «Мир Божий»), публициста Николая Йорданского и сама занималась журналистикой. В 1960 году вышла ее книга воспоминаний о Куппере «Желтая молодежь».
В 1907 году Кубрин женился на сестре милосердия Елизавете Гейнерих.
От первого брака у писателя была дочь Лидия (1903-1924), от второго – дочери Ксения (1908-1981) и Зинаида (1909-1912).
Дочь от второго брака Ксении в 1919-1956 годах жила во Франции, была манекенщицей и киноактрисой.В 1958 году вернулся в СССР и работал в Театре имени А. С. Пушкина, играя в основном в массовке. Она написала книгу о Куприна «Мой отец». Является основателем Дома-музея Куппера в городе Пензенской области.
Музей А.И. Кукина в Варовке филиал объединения государственных литературно-мемориальных музеев (ОГЛММ) Пензенской области открыт 6 сентября 1981 года.
Памятники писателю установлены в Обсерватории и Гатчине. В мае 2009 года на Балаклавской набережной в Севастополе был открыт бронзовый памятник Александру Куприну.
| Автор | Книга | Описание | Год | Цена | Тип книги |
|---|---|---|---|---|---|
| Карагодина Ольга Геннадьевна | Истории про животных не устаревают и не надоедают. Все дело в отношении автора и читателей к нашим братьям меньше. Многие рассказы построены на наблюдениях автора за зверями и птицами, за … – Издательские решения, (формат: 84×108/32, 256 стр.) электронная книга | | 240 | электронная книга | |
| Сетон-Томпсон Эрнест | внеклассное чтение | 2018 | 159 | бумажная книга | |
| Сетон-Томпсон Эрнест | Рассказы о животных Эрнест Сетон-Томпсон поступает в школу Программа по литературе для 6 класса. Для среднего школьного возраста – Эксмо, (формат: 70х90/16, 64 п.л.) | 2018 | 161 | бумажная книга | |
| Сетон-Томпсон Эрнест | Классика в школе | 2018 | 134 | бумажная книга | |
| Сетон-Томпсон Эрнест | Рассказы о животных Эрнест Сетон-Томпсон входит в школьную программу по литературе за 6 класс – Эксмо, (формат: 70х90/16, 64 стр. ) внеклассное чтение | 2018 | 134 | бумажная книга | |
| Сетон-Томпсон Э. | Рассказы о животных Эрнест Сетон-Томпсон входит в школьную программу по литературе за 6 класс – издательство ООО “Эксмо”, (формат: 70х90/16, 64 стр.) Классика в школе. Новое украшение | 2018 | 102 | бумажная книга | |
| Сетон-Томпсон Э. | 2018 | 145 | бумажная книга | ||
| Сетон-Томпсон Э. | Рассказы о животных Эрнест Сетон-Томпсон входит в школьную программу по литературе за 6 класс – Издательство Е, (формат: сплошной глянцевый, 256 стр.) | 2018 | 145 | бумажная книга | |
| Сетон-Томпсон Э. | Рассказы о животных Эрнеста Сетон-Томпсона входят в школьную программу по литературе за 6 класс – Эксмо, (формат: 84×108/32, 256 стр.) | 2018 | 155 | бумажная книга | |
Сетон-Томпсон Э. | Рассказы о животных Эрнеста Сетон-Томпсона входят в школьную программу по литературе за 6 класс – Эксмо, (формат: 84х108/32, 256 стр.) внеклассное чтение | 2018 | 155 | бумажная книга | |
| Э. Сеттон-Томпсон, Джеральд Даррелл | В сборник вошли лучшие произведения о животных известных писателей-натуралистов: «Рассказы о животных» Э. Сетле-Томпсона и «Моя семья и другие звери» Джеральда Даррелла.Рассказы и повести различают… – Ленздат, (формат: 84х108/32, 528 стр.) Библиотека для детей | 1994 | 370 | бумажная книга | |
| Дмитрий Краков | В сборник “Рассказы о животных” вошли натуралистические зарисовки о птицах, сказки о животных с повадками людей и рассказы о самых преданных Человеке – собаках – издательские решения, (формат: 70х90/16, 64 п.л.) е- книга | | 84 | электронная книга | |
| Дмитрий Краков | В сборник «Рассказы о животных» вошли натуралистические зарисовки о птицах, сказки о животных с повадками людей и рассказы о самых верных друзьях человека – собаках – издательские решения, (формат: 70х90/16, 64 стр. ) | | бумажная книга | ||
| Ольга Карагодина | Истории про животных не устаревают и не надоедают. Все дело в отношении автора и читателей к нашим братьям меньше. Многие рассказы построены на наблюдениях автора за зверями и птицами, за… – Издательские решения, (формат: 84х108/32, 256 стр.) | | бумажная книга | ||
| В нашей коллекции забавные истории о животных.Такие книги формируют отношение к окружающим, воспитывают ребенка, делают его внимательным, отзывчивым, чутким человеком. Очень важно, что в… – чайке, (формат: 70х90/16, 64 стр.) Завтра в школу | 2013 | 149 | бумажная книга |
Кубрин А.И. – Известный русский писатель. Герои его произведений – обычные люди, которые, вопреки общественным порядкам и несправедливости, не теряют веры в добро. Для желающих познакомить ребенка с творчеством писателя ниже приводится список произведений Куппера для детей с кратким описанием.
Повесть “Анафем” раскрывает тему противостояния церкви Льву Толстому. Он часто писал на тему религии в конце своей жизни. Дело в том, что Толстой не понравился служителям Церкви, и они решили предать писателя Анагедему. Делом руководил протодьякон Олимпия. Но Протодьякон был поклонником творчества Льва Николаевича. Накануне читал рассказ автора, кора была в таком восторге, что даже плакала. В итоге вместо Анафемы Олимпия пожелала жиру «Много лета!».
В рассказе «Белый пудель» автор описывает историю бездомной труппы. Старый ворргур вместе с мальчиком-целителем и пуделем Арто заработали, выступая цифрами перед публикой. После целого дня безуспешных прогулок по местным дачам им все-таки улыбнулась удача: в последнем доме нашлись зрители, желающие посмотреть представление. Это был избалованный и капризный мальчик-триллион. Увидев собаку, он пожелал ей самой. Однако его мать получила категорический отказ, потому что друзья не продаются.
Потом она с помощью дворника украла собаку. В ту же ночь Сергей вернулся к другу.
Произведение Куппера «Болото» рассказывает о том, как Землямлер Жмакин вместе со своим учеником-помощником возвращался после расстрела. Так как путь далеко, пришлось идти на ночлег к леснику – Степану. Во время дороги студент Николай Николаевич развлекал Жмакина разговором, чем только раздражал старика. Когда им пришлось идти через болото, оба испугались квагов.Если бы не Степан, неизвестно – победили бы. Остановившись у него на ночлег, студент увидел скудную жизнь лесничего.
Рассказ “В цирке” повествует о жестокой судьбе циркового серебра – Арбуза. Он будет драться на арене с американцем. Ребра могут уступать ему по силе и ловкости. Но сегодня Арбузы не в состоянии показать все свое мастерство и мастерство. Он серьезно болен и не может сражаться на равных. К сожалению, это замечает только врач, который посчитал выход бойца на место происшествия опасным для здоровья спортсмена.
В остальном вам нужно только зрелище. В результате арбузы терпят поражение.
«Дознание» — один из первых рассказов автора. В нем рассказывается о расследовании кражи, в которой обвиняется татарский солдат. Дознание ведет Подловский. Серьезных улик на вора не было. Поэтому добиться признания Козловского от подозреваемого решает частота сердечных сокращений. Способ удался, и татарин сознался в краже. Однако спутница начала сомневаться в справедливости своего поступка по отношению к обвиняемым.На этой почве произошла ссора Козловского с другим офицером.
В произведении «Изумруд» повествуется о человеческой жестокости. Главный герой — четырехлетний жеребец, участвующий в скачках, чувства и эмоции которого описаны в рассказе. Читатель знает, что он думает, какие переживания испытывает. В конюшне, где он содержится, между коллекциями Лады нет. И без того недостаток изумруда ухудшается, когда он выигрывает прыжки. Люди обвиняют владельцев лошади в мошенничестве.
И после долгого осмотра и разбирательств Изумруда они просто травятся насмерть.
В рассказе «Кусте сирени» автор описывает отношения супружеской пары. Муж — Николай Евграфович Алмазов, учится в Академии Генерального штаба. Начертив площадь участка, сделал кляксу, которой размазал, изобразив на этом месте кусты. Поскольку растительности на самом деле не было, профессор алмазу не поверил и работу забраковал.Жена Вера не только успокоила мужа, но и исправила ситуацию. Она не пожалела его драгоценностей, заплатив ими за покупку и посадку куста сирени на самом злополучном месте.
Произведение «Леночка» — это история о встрече старых друзей. Полковник Армет, направляясь на корабле в Крым, встретил женщину, которую знал в юности. Тогда ее звали Леночкой, и удаление испытывало к ней нежные чувства. Они катались в водовороте воспоминаний о юности, безрассудных поступках и поцелуях у калитки.Общаясь много лет спустя, они едва узнавали друг друга.
Увидев дочь Елену, которая была очень похожа на свою молодую, Доход ощутил печаль.
«Лунная ночь» — произведение, повествующее об одном событии. Теплым июньским вечером двое знакомых как обычно вернулись из гостей. Один из них — рассказчик, другой — какой-то гэмп. Возвращаясь домой после вечера у Елены Александровны на даче, герои шли по дороге.Обычно тихий гэмпс в эту теплую июньскую ночь оказался на удивление разговорчивым. Он рассказал об убийстве девушки. Его собеседник понял, что виновником инцидента был сам Гамов.
Герой произведения «Молох» — инженер сталелитейного завода Андрей Ильич Бобров. Он испытывал отвращение к своей работе. Из-за этого он начал принимать морфин, в результате чего страдал бессонницей. Единственным светлым моментом в его жизни была Нина – одна из дочерей заведующего складом на заводе.Однако все его попытки сойтись с девушкой заканчивались ничем. А после приезда в город хозяина завода Квашина Нина сосет у друга.
Фрезовский стал женихом девушки и новым менеджером.
Герой произведения «Олеся» — молодой человек, рассказывающий о своем пребывании в селе Пробрид. Особых развлечений в таком глухом районе нет. Чтобы совсем не заморачиваться, богатырь вместе со слугой Ярмолой отправляется на охоту.В один из дней они потеряли и нашли хижину. В нем жила старая ведьма, о которой раньше рассказывали Ярмолу. Между героем и дочерью старухи мелькает римлянин. Однако нелюбовь местных жителей к потерянным героям.
В рассказе “Драка” идет речь о спутнице Ромашова и его романе с Раисой Александровной Петерсон. Он решил разорвать отношения с замужней женщиной. Обиженная дама пообещала отомстить журналисту.Неизвестно от кого, но обманутый муж узнал о романе жены с Ромасовым. Со временем между компаньоном и Николаевым, которым он являлся, вспыхнул скандал, итогом которого стала дуэль. В результате бой Ромашова умирает.
Произведение «Слон» рассказывает о девушке Гнездо.
Однажды она заболела, и доктор – Михаил Петрович позвал ее. Осмотрев девушку, врач сказал, что у Нади «равнодушие к жизни». Чтобы вылечить ребенка, доктор посоветовал подбодрить ее.Поэтому, когда Надя попросила привести слона, отец сделал все возможное, чтобы исполнить ее желание. После общего чаепития девушка со слоном легла спать, а на следующее утро встала совершенно здоровой.
Речь в рассказе «Чудесный доктор» идет о семье Мерзаловых, которую начали преследовать неприятности. Сначала мой отец заболел и потерял работу. Все сбережения семьи ушли на лечение. Из-за этого им пришлось переехать в сырой подвал.После этого дети стали болеть. Одна девочка умерла. Попытки отца найти средства ни к чему не привели, пока он не встретился с доктором Пироговым. Благодаря ему была спасена жизнь остальных детей.
Рассказ “Яма” о жизни женщины легкого поведения. Все они содержатся в учреждении, которым заведует Анна Марковна. Кто-то из посетителей — Лихонин — решает взять одну из девушек под свою опеку. Так он хотел спасти любого несчастного.Однако такое решение приводило к целому ряду проблем. В результате лейбористы вернулись в заведение. Когда Анна Марковна заменила Эмму Эдуардовну, началась череда неприятностей. В конце концов, заведение было разграблено солдатами.
В произведении “На задержке” повествование ведется от первого лица. Паныч рассказывает, как он отправился на глубокую охоту. В спутники взял исполнительного лесного живота – Трофима Щербата, хорошо знающего лес. Первый день охотники провели в дороге, а к вечеру сделали шапку.Наутро, перед рассветом, Трофимыч повел барина по лесу на поиски деградов. Только с помощью лесничего и его знаний о птицах-птицах главный герой смог дать отпор мучахарам.
Главный герой произведения «Ночлег» — лейтенант Авилов. Он вместе с полком отправился на большие маневры. В пути он испытывал скуку и предавался мечтам. На привале ему предоставили ночлег в Доме литератора. Благоволя, Авилов стал свидетелем разговора хозяина с женой.Было видно, что в юности девушка обесценивала юношу. Из-за этого хозяин каждый вечер бьет жену. Когда Авилов понимает, что испортил женщине жизнь, ему становится стыдно.
Рассказ “Осенние цветы” – письмо женщины бывшему возлюбленному. Когда-то они были счастливы вместе. Они были связаны с нежными чувствами. Встретившись снова через много лет, влюбленные поняли, что их любовь умерла. После того, как мужчина предложил навестить бывшую возлюбленную, она решила расстаться.Чтобы не поддаться влиянию чувственности и не опорочить былые воспоминания. Поэтому она написала письмо и захватила поезд.
Произведение “Пират” названо так в честь собаки, которая была другом нищего старика. Вместе они устраивали презентации в кабаках, чем и зарабатывали себе на еду. Иногда «художники» шли с чем попало и оставались голодными. Однажды купец, увидев идею, захотел купить пирата. Старкс долго сопротивлялся, но не устоял и продал знакомому за 13 руб.После этого он долго пытался украсть собаку и в конце концов с горя повесился.
История Речной Жизни описана бытом в меблированных комнатах. Автор рассказывает о владелице заведения – Анне Фридрихне, ее невесте и детях. Однажды в этом «царстве пошлости» случается ЧП. Незнакомый студент стреляет в комнату и закрывается там, чтобы написать письмо. Будучи участником революционного движения, он попадает на допрос.Ученик Строусил и выданные ему товарищи. Из-за этого он не смог дальше жить и покончил жизнь самоубийством.
Произведение «Скворт» рассказывает о перелетных птицах, которые первыми после зимовки возвращаются в родные края. Рассказывается о трудностях, встретившихся на пути странников. К возвращению птиц в Россию люди готовят им скворечники, которые быстро заселяют воробьи. Поэтому к приезду скворцов приходится выселять незваных гостей. После этого происходит заселение новых жильцов.Прожив определенный срок, птицы вновь улетают на юг.
Повествование в произведении “Соловей” ведется от первого лица. После находки старой фотографии на героя нахлынули воспоминания. Затем он жил в Зальцо-Маджииоре — курорте, расположенном в Северной Италии. Однажды вечером он обедал с компанией Tabond. Среди них были четыре итальянских певца. Когда компания была недалеко от компании, они восхищались его звуком. В конце концов, компания была настолько разбита, что у всех была песня.
Произведение “С улицы” – признание преступника о том, как он превратился в кого-то сейчас. Родители сильно напоили его и скрутили мальчика. Воспитанием бывшего преступника занимался подотдел Юшки. Под его влиянием герой научился пить, курить, играть и воровать. Окончить гимназию ему не удалось, и он пошел в солдаты служить. Там он кутул и гулял. После того, как героя соблазнила жена подполковника — Марур Николаевна, его выгнали из полка.В конце герой рассказывает, как человек, убитый вместе с другом, сдался полиции.
В произведении “Гранатовый браслет” описана тайна любви Некой желтой К. замужней женщины. Однажды он дарит Вере Николаевне гранатовый браслет на день рождения. Муж и брат навещают несчастную в любви. После неожиданного визита боги кончают жизнь самоубийством, так как его жизнь была только в любимой женщине. Вера Николаевна понимает, что такое чувство очень редкое.
Барбос был небольшим спасибо, но приземистым и широким ассортиментом. Благодаря длинной, немного курчавой шерсти в нем было замечено отдаленное сходство с белым пуделем, но только с пуделем, к которому ни мыло, ни гребень, ни ножницы никогда не притрагивались. Летом он постоянно с головы до конца хвоста должен был быть усыпан колючими «раями», осенью часы шерсти на ногах, животе, смытые в грязь, а затем высушенные, превратились в сотни коричневых болтающих сталактитов.Уши Барбоса навсегда носили следы «боевых боев», а в особые жаркие периоды собачьего флирта они превращались в причудливые фестоны. Таких собак, как он, Корпоративных и везде называют Барбос. Изредка да, и то в виде исключения они называются дружбой. Эти собаки, если я не ошибаюсь, происходят от простых йоранов и овчарок. Они отличаются верностью, независимым характером и тонким слухом.
Жулька тоже принадлежала к очень распространенной породе мелких собачек, тех тоновых собачек с гладкой черной шерстью и желтыми содами над бровями и на груди, которых так любят отставные чиновники.Главной чертой ее характера была деликатная, почти застенчивая учтивость. Это не значит, что она тут же порхала у него на спине, начинала улыбаться или смачно ползала по его животу, как только человек с ней заговаривал (принимаются все лицемерные, льстивые и трусливые собаки). Нет, К. молодец Она подошла со своей коленопреклоненной доверчивостью по колено, передними лапами и нежно потянула лицо, требуя ласки. Его деликатность выражалась главным образом в манере. Она никогда не подходила, наоборот, ей всегда приходилось выпрашивать свою кость.Если во время трапезы к ней подходила другая собака или люди, Жулька скромно настраивалась на встречу с таким видом, который как бы говорил: «Ешьте, ешьте, пожалуйста… Я уже совсем сыт…»
Справа, в нем в эти моменты было гораздо меньше собаки, чем в других добропорядочных человеческих лицах Во время хорошего обеда. Конечно же, Жулька единодушно допустила в комнату собаку.
Что касается Барбозы, то нам, детям, очень часто приходилось защищать его от белокрылых тетеревов старшего и пожизненного изгнания во двор.Во-первых, он имел весьма смутные понятия о праве собственности (особенно если дело касалось съестных припасов), во-вторых, не отличался аккуратностью в туалете. Этому разбойнику ничего не стоило заглянуть в одну присесть добрую половину жареного пасхального индюка, воспитанного с большой любовью и откормленного одним орехом, или замучиться, просто выпрыгивая из глубоких и грязных луж, на праздничное, белое, как снег, покрывало мамину постель. Летом к нему относились снисходительно, и он чинно лежал на подоконнике, приоткрыв окно в позе спящего льва, уткнув морду между вытянутыми передними лапами.Однако он не спал: это было замечено его бровями, все время не переставал двигаться. Барбос ждал… едва только на улице против нашего дома появилась собачья фигурка. Барбос стремительно выкатился в окно, проскользнул на брюхо в дверной проем и полной добычей понес наглого нарушителя территориальных законов. Он твердо выучил наизусть великий закон всех единоборств и сражений: Бей первым, если не хочешь, чтобы тебя сломали, а потому отсек всякие дипломатические приемы, принятые в собачьем мире, вроде предварительного взаимного обнюхивания, угрожающего рычания. , кольцо для завивки колец и так далее.Барбос, как молния, забравшись на противника, ударил его грудью и начал грызть. В течение нескольких минут среди густого столба коричневой пыли барахтались клубком два собачьих тела. Наконец, Барбос победил. В тот момент, когда противник обратился в бегство, поджав хвост между ног, завизжали и трусливо оглянулись. Барбос с гордым видом вернулся на свой пост на подоконнике. Правда, иногда при этом триумфальное шествие его очень впечатляло, и уши его украшались лишними фестонами, но, вероятно, тем слаще казались ему лавры победы.Между ним и Жулькой царило редкое согласие и нежнейшая любовь.
Может, втайне Жулька осуждала свою подругу за буйный нрав и невоспитанность, но, во всяком случае, никогда этого не выражала. Она даже сдержала свое неудовольствие, когда Барбос, проглотив свой завтрак в несколько приемов, нагло проиграв, подошел к Жулкиной миске и вложил свое мокрое лохматое лицо в ее мокрое.
Вечером, когда солнышко было не так припекает, обе собаки любили играть и возиться во дворе.Они перебежали один за другим, устроили засаду, потом с предзлобным рычанием сделали вид, что люто перегрызлись между собой. Однажды к нам во двор забежала бешеная собака. Барбос увидел ее со своего подоконника, но вместо того, чтобы, как обычно, броситься в бой, он только вздрогнул всем телом и пошел прочь. Собака ходила за угол из угла в угол, ловя панический ужас и на людей, и на животных. Люди прятались за дверями и боязливо выглядывали из-за них, все кричали, успевали, давали глупые советы и гоняли друг друга.Тем временем Бешеный пёс уже успел загрызть двух свиней и разорвать несколько уток. Внезапно всех охватил страх и удивление. Откуда-то из-за сарая выскочила маленькая Жулька и во все остроты своих тонких ног ринулась бешеной собакой. Расстояние между ними уменьшилось вместе с ударной скоростью. Потом столкнулись…
Все произошло так быстро, что никто не успел даже вывести Жульку обратно. От сильного толчка она отвалилась и покатилась по земле, а бешеная собака тут же повернулась к воротам и выскочила на улицу.Когда Жульку осмотрели, у нее не было обнаружено никаких следов зубов. Вероятно, собака не успела ее даже укусить. Но напряжение богатырского порыва и ужас пережитых мгновений не прошли даром бедной Жульке… с ней случилось что-то странное, необъяснимое.
Если бы у собак была способность сходить с ума, я бы сказал, что ей это помешало. В один день она разошлась до неузнаваемости; Лежу целые часы в каком-нибудь темном углу; Вот и ходил по двору, кружил и подпрыгивал.Она отказывалась от еды и не оборачивалась, когда ее называли по имени. На третий день она так ослабла, что не могла подняться с земли. Ее глаза, такие же светлые и умные, как и прежде, выражали глубокую внутреннюю муку. По распоряжению отца ее приписали к пустому дровяному сараю, чтобы там она могла спокойно умереть. (Ведь известно, что только человек так торжественно печет свою смерть. Но все звери, чувствуя приближение этого отвратительного деяния, ищут уединения.)
Через час, после того как Жульку заперли, Барбос подошел к пролить.Он сильно возбудился и начал сжимать, а потом тянуть, поднимая головку вверх. Иногда он останавливался на минуту, чтобы понюхать с тревожным видом и настороженными ушами дверь сарая, а потом опять долго и вонюче. Его пытались вызвать из сарая, но это не помогло. Его преследует и даже несколько раз попадает на веревку; Он убежал, но тут же вернулся на место и продолжал пухнуть. Так как дети вообще стоят к животным гораздо ближе, чем думают взрослые, мы сначала догадались, чего хочет Барбос.
– Папа, пусти барбоса в сарай. Он хочет попрощаться со своей щекой. Позволь мне, пожалуйста, папа, – мы перешли к твоему отцу. Он первый сказал: “Глупость!” Но мы полезли это к нему и так попали, что ему пришлось сдаться.
И мы были правы. Как только взяли дверь сарая, Барбос, напав, бросился к спящей на земле жульке, обнюхал ее и с тихим криком стал лизать ее в глаза, в лицо, в уши. Жулька бешено схватила хвост и попыталась поднять голову – ей это не удалось.В прощании собак было что-то трогательное. Даже слуги, взглянувшие на эту сцену, казалось, были тронуты. Когда Барбоса позвали, он повиновался и, выйдя из амбара, лег возле дверей на Землю. Он уже больше не волновался и не падал, а лишь изредка поднимал голову и как будто прислушивался к тому, что делалось в Сарадже. Через два часа он снова захлестнул, но так громко и так выразительно, что Кучеру пришлось доставать ключи и оспаривать двери. Жулька неподвижно лежала на боку.Она умирает…
1897
В. П. Куконский
Я Сапсан, большая и сильная собака редкой породы, рыжей масти, четыре года, и у нас около шести с половиной фунтов. Прошлой весной в чужом огромном сарае, где нас, собак, заперли чуть больше семи (тогда я не умею считать), я повесил на шею тяжеленькую лепешку на шею, и все меня хвалили. Однако торт ничем не пах.
Я Меделян! Хозяин хозяина уверяет, что это имя испорчено. Надо сказать «не маленький». В глубокой древности для людей раз в неделю устраивалась забава: медведи с собаками стравливались. Отсюда и слово. Мой дед Сапсан I в присутствии Грозного Царя Иоанна IV, взяв Медведя-Грифа «по месту» за горло, бросил его на землю, где он прикреплялся к Корднею. В честь и память его лучшего из моих предков назвали Сапсаном. Такая родословная может похвастаться несколькими исправленными графами.С представителями же древних человеческих фамилий меня сближает тот факт, что наша кровь имеет, по мнению знающих людей, голубой цвет. Имя Сапсан кыргызское, а то оно ястреб.
Первый мир вокруг света является владельцем. Я вовсе не слуга его, даже не слуга и не сторож, как думают другие, а друг и покровитель. Люди, ходящие на задних лапах, голые, одетые в чужие шкуры, до смешного неуравновешенные, слабые, неуклюжие и беззащитные, но обладают какой-то непонятной для нас, чудесной и немного страшной силой, а больше всего – хозяином.Я люблю в нем эту странную силу, а он ценит во мне силу, ловкость, отвагу и ум. Так мы живем.
Владелец амбициозен. Когда идем рядом по улице – у меня его правые ноги, “Лесные реплики всегда слышны для нас: “Вот какая собака… целый лев… Какая чудесная морда” и т. д. Ни единого движения. Я не даю понять хозяину, что слышу эти похвалы и знаю, к кому они относятся, но чувствую, как мне в невидимых нитях передается его смешная, наивная, гордая радость.Крэнк. Пусть забудется. Я тоже гвоздь со своими маленькими слабостями.
Я сильный. Я сильнее всех собак в мире. Они узнают это еще издалека, по моему запаху, по виду, по взгляду. Вдалеке вижу их души, лежащие передо мной на спинах, с поднятыми вверх лапами. Строгие правила собачьих единоборств лишили меня прекрасной, благородной радости борьбы. А как иногда хочется! ..Однако крупная тигровая собака с соседней улицы совсем перестала вылезать из дома после того, как я изучил его на предмет невежества.И я, проходя мимо забора, за которым жил, чужого запаха не чувствовал.
Люди не те. Они всегда давят слабо. Даже хозяин, самый добрый человек, иногда так бьет — совсем не громко, но жестоко — слова других, маленьких и слабых, что мне стыдно и жаль. Я тихонько даю ему нос в руку, но он не понимает и отмахивается.
Мы, собаки, в смысле нервной восприимчивости в семь и во много раз худее людей. Людям, чтобы понимать друг друга, нужны внешние отличия, слова, изменения в голосе, взгляды и прикосновения.Я знаю их души просто, один внутренний мирок. Я чувствую тайные, неведомые, дрожащие пути, как их души краснеют, бледнеют, трепещут, завидуют, любят, ненавидят. Когда хозяина нет дома, я давал знать: счастье или несчастье постигло его. А я радуюсь или печалюсь.
О нас говорят: такая-то собака добрая такая-то злая. Нет. Видеть или добр, смел или труслив, великодушен или скуп, доверчив или тайно есть только человек. А на него и собак, живущих с ним под одной крышей.
Я позволяю людям гладить себя.Но я предпочитаю, если сначала потяну раскрытую ладонь. Не люблю лапу когтями вверх. Многолетний собачий опыт учит, что в ней можно зарыть камень. (Дочка хозяина, моя любимица, не умеет говорить “камень”, а говорит “Хижина”. Видела на других собаках. Понятно, никто в меня камень бросить не посмеет!
Что за бред говорят, что собаки не выносят человеческого взгляда. Я могу смотреть в глаза хозяину, хоть целый вечер, не отрываясь. Но мы назначаем глаза из чувства брезгливости.Большинство людей, даже молодых, выглядят уставшими, глупыми и злыми, точь-в-точь старыми, больными, нервными, избалованными, гремящими мосеками. А вот у детей глаза читерские, ясные и доверчивые. Когда меня ласкают дети, я едва держусь, чтобы не слизать кого-нибудь из них прямо в розовую мордочку. Но хозяин не разрешает, а иногда даже с ели стекает. Почему? Я не понимаю. Даже у него есть свои странности.
Про кость. Кто не знает, что это самая захватывающая вещь в мире. Разрешители, хрящи, внутри ноздря, вкусные, пропитаны мозгом.За еще одним занимательным мосорчком можно легко позаниматься от завтрака до обеда. И я так думаю: кость всегда кость, по крайней мере, самая используемая, а значит, ею всегда не поздно насладиться. И поэтому закапываю его в землю в саду или на огороде. Кроме того, я думаю: на нем было мясо и его нет; Почему, если его нет, ему не быть снова?
А если кто человек, кошка или собака – пробегает мимо того места, где она зарыта, я злюсь и розг.Вдруг догадаетесь? Но чаще сам забываю место, и тогда долго не в духе.
Хозяин говорит мне уважать хозяйку. И я уважаю. Но мне не нравится. У нее душа притворщицы и обманщицы, мелкой-маленькой. И лицо у нее, если смотреть сбоку, очень похоже на куриное. Такой же озабоченный, тревожный и жестокий, с круглым серебристым глазом. К тому же он всегда будет поглощаться чем-то острым, пряным, едким, удушливым, сладким — в семь раз хуже, чем от самых нежных цветов.Когда сильно повешусь, долго буду худеть на других запахах. И все чихает.
Хуже пахнет только одна саржа. Хозяин зовет его своим другом и любит. Мой хозяин, такой умный – часто большой дурак. Я знаю, что Сережа ненавидит хозяина, боится его и завидует ему. А во мне серж смотрит. Когда он тянется ко мне с протянутой рукой, я чувствую, как пальцы его прилипают, враждебно, трусливо дрожат. Я похоронил и отвернулся. Ни костей, ни сахара я у него никогда не возьму.В то время, когда хозяина нет дома, а Сережа и хозяйка обнимают друг друга передними лапами, я лежу на ковре и смотрю на них, пристально, не моргая. Он протяжно смеется и говорит: «Сапсан выглядит так, как будто все все понимает». Врешь, я не все понимаю в человеческих сублитах. Но я предвкушаю всю сладость того момента, когда меня преследует воля хозяина и я вонзаюсь всеми зубами в твою жирную икру. Арргр… Грр…
Ведь хозяин всех ближе моему собачьему сердцу “Маленький” – так я называю его дочь.Никого, кроме нее, я не простил, если ты вздумал носить меня на хвосте и за ушами, садиться на меня или торговаться в телеге. Но я все вытерплю и подниму, как трехмесячного щенка. А я с удовольствием поваляюсь по вечерам, когда она, нанесённая днём, вдруг подсветку на ковре настроит головой в мой бок. И она, когда мы играем, тоже не обижается, если я иногда машу хвостом и кладу его на пол.
Иногда мы рожаем, и она начинает смеяться.Очень люблю, но не знаю как. Затем я подпрыгиваю на всех четырех лапах и громко кричу, как только могу. И меня обычно вытаскивают за ошейник на улице. Почему?
Летом на даче был такой случай. “Малыш” еще еле ходил и пререкался. Мы гуляли втроем. Она, я и Нанник. Внезапно все заметили — и люди, и животные. Посреди улицы неслась собака, черная в белых пятнах, с опущенной головой, с повисшим хвостом, вся в пыли и пене.Нанник с визгом убежала. «Маленький» сел на землю и увидел. Собака бросилась прямо на нас. И от этого PSA сразу замялся на мне резким запахом безумия и бесконечно-бешеной злобой. Я задрожал от ужаса, но пересилил себя и сказал, что тело «маленькое».
Это были не боевые искусства, а смерть одного из нас. Я сжался в комок, выждал краткий, точный момент и скинул педро на землю. Затем он поднялся над кором в воздухе и встряхнулся. Она легла на землю без движения, такая плоская и совсем не страшная.
Не люблю я лунных ночей И скучаю по мне невыносимо, когда смотрю на небо. Мне кажется, что кто-то очень большой, больше самого хозяина, тот, кого хозяин так непонятно называет “Вечность” или как-то иначе. Тогда я смутно предчувствую, что моя жизнь когда-нибудь закончится, как закончится жизнь собак, жуков и растений. Значит ли это до конца, мне хозяин? – Я не знаю. Я бы этого очень хотел. Но даже если он не придет – моя последняя мысль все равно будет о нем.
Была середина марта. Весна в этом году наметилась ровной, дружной. Изредка выпадали обильные, но кратковременные дожди. Уже ездил на колесах по дорогам, покрытым густой грязью. Снег еще лежал в глухих лесах и в тенистых оврагах, но на полях ослиных, сделался рыхлым и темным, и из-под него кое-где черные бешины казались черными, жирными, дымящимися на солнце. Соски из почек березы. Ягнята на сосудах из белых стали желтыми, пушистыми и огромными.Ива расцвела. Пчелы вылетели из ульев за первой взяткой. На лесных полянах робко показались первые подснежники.
Мы с нетерпением ждали, когда в наш сад снова придут старые знакомые – звездные земли, эти милые, веселые, общительные птички, гости первого полета, радостные весенние весны. Многие сотни верст нужно пролететь от их зимнего становления, с юга Европы, из Малой Азии, из северных районов Африки. Другим придется изготовить более трех тысяч луристеров.Многие летают над морями: Средиземным или черным.
Сколько приключений и опасностей в дороге: дожди, бури, густые туманы, орешники, хищные птицы, выстрелы жадных охотников. Сколько неимоверных усилий должно приложить для такого полета маленькое существо, весом около двадцати – двадцати пяти катышков. Правильно, нет сердца от стрелы, убивающей птиц в трудный путь, Когда, повинуясь могучему зову природы, она стремится пройти туда, где впервые выдавила из яйца и увидела солнечный свет и зелень.
У животных много своей, непонятной людям мудрости. Птицы особенно чутко реагируют на перемены погоды и долго их предугадывают, но часто случается так, что полет чужаков посреди бурлящего моря вдруг нагоняет внезапный ураган, часто со снегом. Берег далеко, силы слабеют от дальнего полета… Тогда гибнет вся стая, за исключением мелких частиц сильнейших. Счастье для птиц, если встретит их в эти страшные минуты морской корабль.Они падают на палубу, на колесную цепь, на снасть, на борт, безошибочно доверяя свою маленькую жизнь вечному врагу – человеку. А суровые матросы никогда их не обижают, не обижают их пылать. Морское чудесное поверье гласит даже, что неотвратимое несчастье грозит кораблю, на котором была убита просившая приют птица.
Разнообразны иногда и береговые маяки. Мелкие изделия иногда находят по утрам, после туманных ночей, сотни и даже тысячи птичьих трупов на галереях, окружающих фонарь, и на земле, вокруг здания.Оплодотворенные полетом, отвергнутые птицами от морской влаги, достигая вечером берега, бессознательно стремятся туда, где обманчивы навесным светом и теплом, и в своих быстрых перелетах разбиваются грудью о толстое стекло, железо и камень. Но опытный, старый вождь всегда спасет свою паству от этой напасти, заранее взяв другое направление. Бьют птиц и о телеграфные провода, если они по каким-то причинам летят низко, особенно ночью и в туман.
Совершив опасный переход по морской равнине, скворцы целый день отдыхают и всегда в определенном, любимом из года в год. Одно такое место мне пришлось как-то увидеть весной в Одессе. Это дом на углу улицы Преображенской и Соборной площади, против Соборной Садики. Был этот дом тогда совершенно резко и точно весь перенесенный из огромного множества скворцов, окруживших его повсюду: на крыше, на балконах, карнизах, подоконниках, наличниках, оконных козырьках и на лепных украшениях.А проверенные телеграфные и телефонные провода тесно слились с ними, как большие черные четки. Боже мой, сколько было оглушительного крика, писка, свиста, треска, стрекота и всякой пыльной возни, болтовни и ссор. Несмотря на недавнюю усталость, они точно не могли спокойно просидеть на месте ни минуты. То и дело встречали друг друга, разбиваясь вверх и вниз, кружили, летали и снова возвращались. Только старые, опытные, мудрые скворцы сидели в важном одиночестве и мощно чистили клювы пыршкам.Весь тротуар вдоль дома был белым, и если неосторожный пешеход, случалось, беда грозила его пальто и шляпе. Полеты на своих звёздочках выполняются очень быстро, делая в час иногда до восьмидесяти лжи. Прилетят в знакомое место ранним вечером, подкачается, чуть поздняя ночь, утром – еще до рассвета – легкий завтрак, и снова в путь, с двумя-тремя остановками среди дня.
Итак, мы дождались Скворцова.Поправили старые скворечники, мечтавшие о зимних ветрах, присоединили новые. У нас было три года назад только два, в прошлом году пять, а теперь двенадцать. Досадно было немного, что воробьи воображали, что эта любезность сделана для них, и сразу же, при первом течении, занимали места в обратном порядке. Удивительная птица этот воробей, и везде он одинаков – и на севере Норвегии, и на Азорских островах: Юрки, Плут, Ториш, Закабьяк, Дракун, Сплетник и первая баня. Всю зиму он проведет под табуреткой или в недрах густой ели, кормится, чтобы найти на дороге, а немного весны – заберется в чужое гнездо, которое ближе к дому, – в Бервиард или Ласточку.И ползут, его уже не было… Треснуло, прыгает, блестит глазурью и кричит на всю вселенную: “Жив, жив, жив! Жив, жив, жив!”
Подскажите пожалуйста, какие приятные новости для мира!
Наконец, девятнадцатого, вечером (было еще светло), кто-то крикнул: “Смотрите – старлаты!”
И правда, они высоко сидели на ветвях тополей и после Воробья казались необыкновенно большими и слишком черными.Мы стали их считать: раз, два, пять, десять, пятнадцать… и у соседей, среди прозрачных по весне деревьев, легко качались на гибких ветвях эти темные неподвижные комочки. В этот вечер у Скворцова не было ни шума, ни ложного пути. Так всегда бывает, когда возвращаешься домой после долгого трудного пути. В дороге суета, торопишься, волнуешься, приехал – и все сразу смягчаются от той же усталости: сидишь, а шевелиться не хочется.
За два дня Скворцы аккуратно набрались сил и все посетили и осмотрели знакомые прошлогодние места.А потом началось выселение Воробьева. Особо бурных столкновений скворцов с воробьями я не заметил. Обычно скворцы сидят вдвоем высоко над реперами и, видимо, небрежно о чем-то говорят между собой, а сами с собой одним глазом, я пристально смотрю вниз. Воробью ужасно тяжело. Нет, нет — утопит свой острый хитрый нос из круглой дыры — и обратно. Наконец, голод, легкомыслие, а может быть, и робость дают о себе знать. «Полетели, — думает, — на минуту и обратно.Проспект перегрева. Может не заметить. И только успеет прилететь к копоти, как звезда каменной вниз и уже дома. И вот ей пришел конец воробьиной временняшки. Воробей никогда до таких выходок не додумается: ветреная, пустая, несерьезная птица.И вот, с огорчениями, между воробьями начинаются большие вечеринки, во время которых пух и перья летают в воздухе.
А скворцы сидят высоко на деревьях и все равно приходят в постель: “Эй ты, черноволосый.Ты вон желтогрудой, не осилить века. ” – “Как? Мне? Да, я сейчас! – “Ну-ну-ну…” и на свалку пойдет. Однако весной все звери и птицы и даже мальчишки дерутся гораздо больше, чем зимой. Устроившись в гнезде, скворец начинает нести каждый строительная ерунда: мох, вата, перья, пух, тряпка, солома, сухая лопатка. Гнездо устраивает очень глубоко, так, чтобы кошка туда не заползла или не успела своим длинным хищным клювом прокукарекать. Дальше не проникают: входное отверстие совсем небольшой, не более пяти сантиметров в диаметре.И вот скоро земля высохнет, распустятся ароматные березовые почки. Поля пашут, лают и сады жгут. Сколько червячков, гусениц, слизней, жуков и личинок ползает с ума! Верно! Скзорец никогда весной не ищет себе пищу ни в воздухе на лету, как ласточки, ни на дереве, как скакун или дятел. Его кормят на земле и в земле. А знаете, сколько он истребляет за лето всяких вредных для сада и огорода насекомых, если считать вес? В тысячу раз больше собственного веса! Но он проводит весь свой день в непрерывном движении.
Интересно смотреть, когда он ходит между грядками или по дорожке, охотится за своей добычей. Ход у него очень быстрый и немного неуклюжий, с перевалкой боком на бок. Внезапно он останавливается, поворачивает то в одну сторону, то в другую, голова наклоняется то влево, то вправо. Быстро спать и бежать дальше. И снова, и снова… Черная спина его отливает на солнце металлическим зеленым или лиловым цветом, грудь в коричневой буре, и столько в ней во время этого промысла чего-то делового, суетливого и смешного, что смотришь на него за долго и невольно улыбаюсь.
Скворца лучше всего наблюдать рано утром, до восхода солнца, а для этого нужно рано вставать. Однако старая умная поговорка гласит: «Кто рано всмотрелся, тот не прогадал». Если вы по утрам, каждый день будете сидеть тихо, без резких движений где-нибудь в саду или на огороде, скворцы скоро к вам привыкнут и будут очень тесно прилегать. Старайтесь кидать птицам червей или хлебных крошек сначала издалека, потом все сокращая дистанцию.Вы добьетесь этого через некоторое время, звездная дорога возьмет вашу руку из ваших рук и сядет вам на плечо. И придя на следующий год, он очень скоро возобновит и заведет с вами прежнюю дружбу. Только не обманите его доверие. Разница между вами обоими только в том, что он маленький, а вы большой. Птица очень умная, наблюдательная: чрезвычайно запоминающаяся и благодарная за всякую доброту.
А настоящую песню Скворта надо слушать только ранним утром, когда первый розовый свет зари раскрасит деревья, а вместе с ними и скворечники, всегда расположенные на востоке.Немного хуже воздуха, а скворцы уже рассеялись по высоким веткам и начали свой концерт. Не знаю, правда, есть ли у Скворта свои мотивы, но его песню вы послушаете чью-нибудь еще. Тут и кусочки соловьиных трелей, и острое мяуканье Иволги, и сладкий голос Малиновки, и музыкальная овца пен, и тонкий свист кино, и среди этих мелодий вдруг такие звуки, что , сидя в одиночестве, не удержишься и посмеешься: разбудишь на курином дереве, поклонишься ножу точильщика, кремами дверь накроешь, детскую военную трубку обнимешь.И, устроив неожиданное музыкальное отступление, скворцы, как ни в чем не бывало, без передышки продолжают свою веселую, милую шутливую песенку. Один из моих знакомых скворцов (и только один, потому что я всегда слышал его в определенном месте) очень верен мне Аисте. Так представилась мне эта почтенная белая черноглазая птица, когда она стоит на одной ноге на краю своего круглого гнезда, на крыше малорусской Мазаницы, и стучит обломком длинного красного клюва. Другие крахмалы этой вещи не могли быть очищены.
В середине мая Скзорец-Мамас откладывает четыре-пять мелких голубоватых блестящих яиц и садится на них. Теперь у Скворта-папы появилась новая обязанность – развлекать самку по утрам и вечерам своим пением в течение всего времени выживания, которое длится около двух недель. И, надо сказать, в этот период он уже ни над кем не издевался и не дразнил. Теперь песня нежная, простая и чрезвычайно мелодичная. Может быть, это настоящая, единственная сквортерская песня?
К началу июня вылупились птенцы.Церковный чрворт – это настоящее чудовище, которое целиком состоит из головы, голова только из огромной, желтой, необыкновенно прожорливой пасти. Для заботливых родителей настало столь тревожное время. Сколько мелких либо кормить всегда голодны. А тут еще постоянный страх перед кошками и флажком; Страшно уходить далеко от скворечника.
Но скворцы – хорошие товарищи. Как только вокруг гнезда смолкли галки или вороны – тут же назначается сторож.Сидит звездный дежурный на верхушке высокого дерева и, тихонько заблудившись, озирается во все стороны. Чуть-чуть приблизились хищники, сторож подает сигнал, и все пограничное племя летит на защиту подрастающего поколения.
я видел один раз, как и все скворцы что мне давали, гнали хоть за тройку топ танк. Что это было для обвинения! Скворцы легко и быстро остыли над танками, упали на них с высоты, отлетели в стороны, снова закрылись и, догнав флажок, снова полезли на новый удар.Галка казалась трусливой, неуклюжей, грубой и беспомощной в своем тяжелом лете, А скворцы были похожи на какие-то сверкающие, прозрачные пряслица, мелькавшие в воздухе. Но сейчас конец июля. Один раз выйдешь в сад и послушаешь. Нет скворца. Вы не заметили, как немного подросли и как научились летать. Теперь они покинули родные жилища и ведут новую жизнь в лесах, на озимых полях, у дальних болот. Там они сбиваются на мелкие кусочки и долго учатся летать, готовясь к осеннему перелету.Скоро у молодых первый большой экзамен, от которого кто-то и не выйдет живым. Однако иногда скворцы ненадолго возвращаются домой к брошенному отчиму. Они прилетят, покрутятся в воздухе, усядутся на ветку возле скворечников, зажгут какой-нибудь бунтарь на мотив и полетели, сверкая легкими крыльями.
Но первая простуда уже завернулась. Пора. По какой-то загадочной, неведомой нам по могучей натуре предводительнице однажды подается знак, и воздушная конница, эскадра эскадры, испытывается в воздухе и стремительно падает на юг.До свидания, милые скворцы! Отправление весной. Нокеты ждут вас…
Маленькая нездоровая девочка. Каждый день к ней ходит доктор Михаил Петрович, которого она знает давно. А иногда цитирует еще двух незнакомых врачей. Девушку переворачивают на спину и на живот, прислушиваясь к чему-то, приложив ухо к телу, оттягивают глазные веки и смотрят. При этом они какие-то важные, лица у них строгие, и говорят между собой на непонятном языке.
Затем они идут из детской в гостиную, где ждут маму. Самый главный Доктор — Высокий, седой, в золотых очках — рассказывает ей о чем-то серьезном и длинном. Дверь не закрыта, и девушку с ее кровати все видно и слышно. Она многого не понимает, но он знает, что речь идет о ней. Мама смотрит на доктора большими, беспорядочными, глазами.
Поздоровавшись, главврач громко говорит:
Главное – не давать ей скучать.Исполняй все ее прихоти.
Ах, доктор, да она ничего не хочет!
Ну не знаю… Вспомните, что нравилось раньше, до болезни. Игрушки… Любые угощения. ..
Нет, доктор, она ничего не хочет…
Ну попробуй его как-нибудь развлечь… ну хоть чем-нибудь… Даю тебе честное слово, что если ты сумеешь его рассмешить, развеселить – это будет лучшее лекарство. Поймите, что ваша дочь больна равнодушием к жизни, и больше ничем.До свидания, мадам!
Красотка Надя, хорошенькая моя девочка, – говорит мама, – Тебе что-нибудь надо?
Нет, мама, ничего не хочет.
Хочешь, я положу тебе на кровать всех твоих кукол? Доставим инвалидную коляску, диван, стол и чайный аппарат. Куклы будут пить чай и рассказывать о погоде и о здоровье своих детей.
Спасибо, мама… не хочу… мне скучно…
Ну, девочка, никаких кукол.А может называть меня Катя или Женя? Ты так их любишь.
Не надо, мама. Правда не надо. Я ничего не хочу. Мне очень скучно!
Хочешь, я принесу тебе шоколадку?
Но девушка не отвечает и смотрит в потолок неподвижными спящими глазами. Она ничем не болит и даже жара нет. Но она теряет и слабеет с каждым днем. Что бы с ней ни делали, ей все равно, да и не нужно ей ничего. Так и лежит она целые дни и целые ночи, тихая, грустная.Бывает у нее берег на полчаса, но во сне кажется чем-то серым, долгим, скучным, как осенний дождь.
Когда дверь повернута в гостиную, а из гостиной дальше – в кабинет, то девочка видит папу. Папа быстро ходит из угла в угол и курит, курит. Иногда он приходит в детскую, садится на край кровати и тихонько гладит Надин ножки. Потом вдруг встает и отходит к окну. Он что-то одевает, смотрит на улицу, но плечи его трясутся.Потом торопливо прикладывает платок к одному глазу, к другому и, точно рассерженный, идет в свой кабинет. Потом опять выбегает из угла в угол и все дымит, дымит, дымит… а шкаф от табачного дыма весь синий.
Но однажды утром девушка просыпается чуть бодрее, чем всегда. Она что-то видела во сне, но не может вспомнить, что именно, и долго и внимательно смотрит в глаза матери.
Вам что-то нужно? – спрашивает мама.
Но девушка вдруг вспоминает свой сон и говорит шепотом, точно тайком:
Мама… Можно мне… слона? Только не тот, что на картинке нарисован… Можно?
Конечно, моей девушке, конечно, можно.
Она идет в офис и говорит папе, что девочка хочет слона. Папа тут же надевает пальто и шапку и идет куда-то. Через полчаса он возвращает в дорогу красивую игрушку. Это большой серый слон, который сам качает головой и машет хвостом; На слоне красное седло, а на седле золотая палатка, а в ней три человечка сидят.Но девочка смотрит на игрушку так же равнодушно, как на потолок и на стены, и говорит вяло:
Нет, совсем нет. Я хотел настоящего, живого слона, а этого мертвого.
Ты только посмотри, Надя, – говорит папа. – Мы его сейчас начинаем, и он будет совсем – совсем как живой.
В качестве ключа ставится слон, и он, покачав головой и помахав хвостом, начинает перекладывать ноги и медленно идет по столу. Эта девушка даже не интересна и даже скучна, но чтобы не расстраивать отца, она кротко шепчет:
Большое спасибо, милый папа.Я думаю, ни у кого нет такой интересной игрушки… Только… Вспомни… Ведь ты давно обещал меня до пояса довести, посмотреть на настоящего слона… и никогда не вести.
Но послушай, милая девочка, пойми, что это невозможно. Слон очень большой, он до потолка, в наши комнаты он не влезет… И потом, где я его возьму?
Папа, да не надо мне такой большой… Ты мне хоть маленькую принеси, только живенькую. Ну хотя бы об этом…хотя Илонушка.
Милая девочка, я рад сделать для тебя все, но не могу. Ведь это все равно, как если бы ты вдруг сказал мне: Папа, достань меня с неба с неба.
Девушка грустно улыбается:
Какой ты тупой, папа. Разве я не знал, что солнце не может получить его, потому что оно обжигает! И луна тоже невозможна. Но я был бы слоном… настоящим.
А она тихо закрывает глаза и шепчет:
Я устал… Прости меня, папа…
Папа хватает волосы и убегает в кабинет. Там он мелькает какое-то время из угла в угол. Потом решительно бросает недолговечную сигарету (за которой он всегда уходит от мамы) и громко кричит горничной:
Ольга! Пальто и шляпа!
Жена выходит вперед.
Где ты, Саша? Она спрашивает.
Тяжело дышит, застегивая пуговицы пальто.
Я сама, Маша, не знаю где… Только, кажется, я действительно дам здесь сегодня, нам, настоящего слона.
Жена тревожно смотрит на него.
Милый, ты здоров? У вас болит голова? Может быть, вы сегодня хорошо выспались?
Я совсем не спал, – сердито отвечает он. – Я вижу, ты хочешь спросить, не сошел ли я с ума. Больше не показывай. До свидания! Вечером все будет видно.
И он исчезает, громко хлопнув входной дверью.
Через два часа он сидит у жены, в первом ряду, и смотрит, как ученые по приказу хозяина распределяют разные куски.Умные собачки прыгают, кувыркаются, танцуют, поют под музыку, складывают слова из больших картонных букв. Обезьяна – Одни в красных юбках, другие в синих штанах – пройдите через веревку и покатайтесь на большом пуделе. Огромные красные львы прыгают через горящие обручи.
Неуклюжий тюлень стреляет из пистолета. Под конец убрать слонов. Их трое: один большой, два очень маленьких, карликовые, но все же растущие гораздо больше лошади. Странно смотреть, как эти огромные животные, вид такие нехорошие и тяжелые, выполняют сложнейшие трюки, которые не под силу и очень любят человек.Особенно отличается большой слон. Он становится первым на задние лапы, садится, становится головой, ногами вверх, ходит по деревянной бутылке, ходит по катящейся бочке, переворачивает туловищем страницы большой картонной книги и, наконец, садится за стол и, помахав салфеткой, шумит, как благородный мальчик.
Представительство заканчивается. Зрители расходятся. Отец Надин подходит к толстому немцу, обладателю нуля. Хозяин стоит за променадом и держит во рту большую черную сигару.
Извините, пожалуйста, – говорит Отец Надин. – Можешь отпустить своего слона ко мне домой ненадолго?
Немец от неожиданности широко открывает глаза и даже рот, отчего сигара падает на землю. Он, ржавый, наклоняется, поднимает сигару, снова вставляет ее в рот и только тогда говорит:
Отпустить? Слон? Домой? Я не понимаю.
По глазам немца видно, что он тоже хочет спросить, не болит ли голова у него голова… Но отец торопливо объясняет, в чем дело: Его единственная дочь Надя больна какой-то странной болезнью, в которой не разбираются даже врачи. Она уже месяц лежит в кроватке, худеет, с каждым днем слабеет, ничем не интересуется, скучает и потихоньку гаснет. Врачи склонны ее развлекать, но ей ничего не нравится; Нам говорят исполнять все ее желания, но у нее нет желаний. Сегодня она хотела увидеть живого слона. Неужели это невозможно сделать?
Ну вот… Я, конечно, надеюсь, что моя девочка выздоровеет. Но… но… а вдруг ее болезнь плохо кончится… вдруг девушка умрет? .. Подумай только: ведь мысль обо мне всю жизнь, что я не исполню ее последнего, самого последнего желания! ..
Немец хмурится и в задумчивости чешет левую бровь матери. Наконец он спрашивает:
ГМ… А сколько лет вашей девочке?
Шесть.
ГМ… моей Лизе тоже шесть. Но, вы знаете, это будет дорого для вас.Придется привести слона ночью и только на следующую ночь вести обратно. День не может. Соберется публика, и будет один скандал… Таким образом, получается, что я теряю целый день, и ты должен вернуться ко мне.
О, конечно, конечно… Не беспокойтесь об этом…
Тогда: Разрешает ли полиция одного слона в одном доме?
Я устрою. Позволит.
Еще вопрос: Приводит ли хозяин дома одного слона?
Разрешит.Я владелец этого дома.
Ага! Это даже лучше. И еще вопрос: на каком этаже вы живете?
Во втором
Эм… это не очень хорошо… У вас в доме широкая лестница, высокий потолок, большая комната, широкие двери и очень прочный пол? Потому что мой Томми имеет высоту три АРШИНА и четыре вершины, а длину пять с половиной аршин*. Кроме того, он весит сто двенадцать фунтов.
Надин Отец на минуту задумался.
Знаете что? – Он говорит. – Мы сейчас пойдем ко мне и рассмотрим все на месте. Если надо, прикажу расширить проход в стенах.
Очень хорошо! – соглашается владелец нуля.
Ночью слона ведут к больной девушке. В белом абонансе он имеет дело посреди улицы, она качает головой и то колеблется, то разворачивает ствол. Вокруг него, несмотря на поздний час, большая толпа. Но слон не обращает на это внимания: он каждый день видит в Звездах сотни людей.Только однажды он немного разозлился. Какой-то уличный мальчишка подбежал к нему под старшего и начал веселиться.
Тогда слон спокойно снял с хобота шапку и перекинул через соседний забор, забитый гвоздями. Город идет среди толпы и уговаривает ее:
Господа, отправьте пожалуйста. И что вы здесь такого необычного находите? Удивительно! Я просто не видел живого слона на улице ни разу.
Подходит для дома.На лестнице, как и на всем протяжении слоновьей тропы, в столовую, все двери растворяются таким образом, за что ей пришлось бить молотком дверной хлам.
Но перед лестницей слон останавливается и упирается в тревоге.
Надо дать ему любое лакомство… – говорит Герман. – Какая-нибудь сладкая грудь или что… но… Томми! Вау… Томми!
Надин Отец бежит в ближайшую булочную и покупает большой круглый фисташковый пирог. Слон обнаруживает желание проглотить его целиком вместе с картонной коробкой, но немец дает ему четвертак.Торт приходится по вкусу Томми, и он протягивает сундук второму шефу. Однако немец оказывается хитрым. Держа в руке лакомство, он поднимается со ступеньки на ступеньку, и слон, с вытянутым хоботом, с плавающими ушами, невольно следует за ним. Детская площадка Томми получает вторую часть.
Итак, его приводят в столовую, откуда вся мебель сделана заранее, а пол – солома, слон привязан с кольцом, вкрученным в пол.Жирная свежая морковь, капуста и репа. Немец находится возле дивана. Тушим огоньки, и все идут спать.
В.
На следующий день девочка просыпается чуть светлее и сначала спрашивает:
А что со слоном? Он пришел?
Пришел, – отвечает мама. «Но он только приказал, чтобы Надя сначала помылась, а потом съела яйцо скейли и выпила горячее молоко».
Он добрый?
Он добрый. Куши, девочка. Сейчас мы пойдем к нему.
Он смешной?
Немного. Наденьте теплую кофточку.
Яйцо съедено, молоко выпито. Надя посажена в ту самую коляску, в которой она ездила, когда была еще такой маленькой, что совсем не умела ходить. И принесли в столовую.
Слоник оказывается намного больше, чем думала Надя, когда смотрела на него на картинке. Он лишь чуть-чуть опускает двери, и половина столовой занимает длину.Кожа на нем грубая, в тяжелых складках. Ноги толстые, как столбы. Длинный хвост с чем-то вроде умирания на конце. Голова в больших шишках. Уши большие, как лопухи, и свисают. Глазки совсем крохотные, но умные и добрые. Клыки обрезаны. Туловище представляет собой ровно длинную змею и заканчивается двумя ноздрями, а между ними подвижным гибким пальцем. Если бы слон потянул хобот на всю длину, он, вероятно, донес бы его до окна.
Девушка совсем не боится.Лишь немного бросается в глаза огромная ценность животного. А вот нанник, шестнадцатилетняя нива, начинает тискаться от страха.
Хозяин слона, немец, подходит к коляске и говорит:
Доброе утро, барышня! Пожалуйста, не бойтесь. Томми очень добрый и любит детей.
Девушка протягивает свою маленькую бледную ручку.
Здравствуйте. Как дела? – она отвечает. – Я совсем не боюсь. А как его зовут?
Томми.
Привет, Томми, – говорит Девушка и опускает голову. Поскольку слон такой большой, она не решается говорить с ним на «ты». – Как ты спал этой ночью?
Она протягивает ему руку. Слон бережно берет и трясет тонкие пальцы Свой перекатывающийся сильный палец И делает это гораздо нежнее, чем доктор Михаил Петрович. При этом слон качает головой, а его глазки совсем сузились, только смейтесь.
Ведь он все понимает? – спрашивает немка.
О, решительно все, барышня.
А только он не говорит?
Да вот только не говорю. Я знаю, есть еще одна дочка, такая же маленькая, как ты. Ее зовут Лиза. Томми со своим большим, очень большим другом.
А ты, Томми, уже выпил чай? – спрашивает девушка.
Слон снова тянет хобот и дует в лицо девушке теплым, сильным дыханием, отчего светлые волосы на голове девушки разлетятся во все стороны.
Надя смеется и хлопает в ладоши. Немецкий блять смеется.
Он сам такой большой, толстый и добродушный, как слон, и Надя вроде бы оба похожи друг на друга. Может они родственники?
Нет, он не пил чай, барыня. Но он с удовольствием выпьет сахарную воду. Он также любит хлеб.
Приносит поднос с булочками. Девушка лечит слона. Он ловко захватывает пучок пальцем и, согнув кольцом хобот, прячет его куда-то вниз под голову, где шевелит смешной, треугольной, мохнатой нижней губой.Слышно, как шуршит гроздь о сухую кожу. То же самое Томми проделывает и с другой булочкой, и с третьей, и с четвертой, и с пятой и в знак благодарности кивает головой, а его глазки еще более изощренные от удовольствия. И девочка радостно смеется.
Когда все доски съедены, Надя знакомит слона со своими куклами:
Смотри, Томми, вот эта изящная кукла – Соня. Она очень хороший ребенок, но немного капризная и не хочет есть суп.А это Наташа, а дочка есть. Она уже начинает учиться и знает почти все буквы. Но это Матрешка. Это моя самая первая кукла. Видишь ли, у нее и носа нет, и голова приклеена, и волос больше нет. Но все же выгнать старуху невозможно. Правда, Томми? Раньше она была мамой Сониной, а теперь служит поваром. Ну так давай поиграем, Томми: ты будешь папой, а я мамой, и это будут наши дети.
Томми соглашается. Он смеется, берет Матриуса за шею и тащит ко рту.Но это всего лишь шутка. Чуть пройдясь мимо куклы, он снова сажает свою девочку к себе на колени, правда немного мокрую и трепещущую.
Тогда Надя показывает ему большую книгу с картинками и объясняет:
Это лошадь, это канарейка, это ружье… Вот клетка с птицей, вот ведро, зеркало, печка, лопата, ворона… А это, смотри, это слон! Правда, совсем не нравится? Слоны такие маленькие, Томми?
Томми обнаруживает, что таких маленьких слонов никогда не бывает в мире.В общем, эта картина ему не нравится. Он захватывает пальцем край страницы и отворачивает ее.
Час обеда есть, а девушку со слона не сдернуть. На помощь приходит немец:
Разрешите, я все устрою. Они обедают вместе.
Он приказывает слону сесть. Слон садится, отчего трясет пол во всей квартире, посуда в закрытии гремит, а нижние жильцы завалены с потолка штукатуркой.Напротив него садится девушка. Между ними поставить стол. Слон привязывается к скатерти на шею, и новые друзья начинают обедать. Девушка ест куриный суп и чатлет, а слон – разные овощи и салат. Девушка дает малюсенькую рюмочку хереса, а слону – теплой воды со рюмкой рома, и он с удовольствием вытягивает этот напиток хоботом из миски. Потом получают сладость: девушка — чашка какао, а слон — половина торта, на этот раз ореховый. Немец в это время сидит с папой в гостиной и с таким же удовольствием, как слон, пиво пьет, только в большем.
После обеда приходят какие-то знакомые знакомые; Их еще впереди предупреждают о слоне, чтобы те не испугались. Сначала не поверили, а потом, увидев Томми, прокачали к дверям.
Не бойся, он добрый! – успокаивает их девушка.
Но знакомые поспешно покидают гостиную и, без гарнира и пяти минут, уходят.
Наступает вечер. Поздно. Девушке пора спать. Однако утащить слона невозможно.Она так засыпает возле него, и ее, уже сонную, отпустят в детскую. Она даже не слышит, как ее раздевают.
В эту ночь Надя видит во сне, что вышла замуж за Томми и у них много детей, маленький веселый слоник. Слон, которого ночью отвели к животному, тоже видит во сне симпатичную девушку, нежную девушку. Кроме того, у него есть большие торты, орехово-фисташковые, величины с воротами…
Утром девушка просыпается бодрая, свежая и, как в старые добрые времена, когда она была еще здорова, кричит на весь дом, громко и нетерпеливо:
МО ЛОД!
Услышав этот крик, мама радостно торопится.Но девушка сразу вспоминает вчерашний день и спрашивает:
А слон?
Ей объясняют, что слон уходил домой в тех случаях, когда у него были дети, которых нельзя было оставлять одних, что он просил пойти Натха и что он ждал, когда она навестит ее, когда она будет здорова. Девушка хитро улыбается и говорит: – Скажи Томми, что я уже очень здорова!
1907
Александр Иванович Кубрин
Рассказы и рассказы
Предисловие
Александр Иванович Кубрин родился 26 августа 1870 года в уездном городе Варниша Пензенской губернии.Его отец, регистратор колледжа, умер в тридцать семь лет от холеры. Мать, оставшись одна с тремя детьми и практически без средств к существованию, уехала в Москву. Там ей удалось устроить дочерей в пансионат «На Маленьком Коусе», а сын поселился вместе с матерью во Вдовьем доме на Пресне. (Здесь были вдовы военных и штатских, прослуживших на благо Отечества не менее десяти лет.) В шесть лет Сашу Куприна удочерили в сиротском училище, через четыре года – в Московскую военную гимназию, затем в Александровское военное училище, а после был направлен в 46-й Днепровский полк.Таким образом, молодые годы писателя прошли в правительственной атмосфере, строжайшей дисциплине и муштре.
Его мечта о вольной жизни сбылась только в 1894 году, когда он после отставки приехал в Киев. Здесь, не имея никакой гражданской профессии, но чувствуя в себе литературный талант (он еще кадет, опубликовал повесть «Последний дебют»), Кубрин устроился корреспондентом в несколько местных газет.
Работа давалась ему легко, писал он, по собственному признанию, «на бегу, на лету.Жизнь, словно в компенсацию за скуку и однообразие юности, уже не выкупала впечатлений. В ближайшие годы Куприн меняет место жительства и род деятельности. Волынь, Одесса, Сумы, Таганрог, Зарайск, Коломна. ..Чем только он не занимается: становится суфлером и актером в театральной труппе, псаллером, лесником, корректором и управляющим имением; даже выучился на зубную технику и летает на самолете.
В 1901 году Куприн переезжает в Петербург, и здесь начинается его новая, литературная жизнь.Очень скоро он становится постоянным автором известных петербургских журналов — «Русское богатство», «Мир Божий», «Журнал для всех». Один за другим идут повести и повести: «Болото», «Конокрад», «Белый пудель», «Борьба», «Гамбринус», «Суллаф» и необыкновенно нежное, лирическое произведение о любви — «Гранатовый браслет».
Сказка о «гранатовом браслете» написана чипом в период расцвета Серебряного века в русской литературе, отличавшейся эгоцентричным мировоззрением.Писатели и поэты много писали тогда о любви, но она была для них скорее страстью, чем высшая чистая любовь. Кубрин, несмотря на эти новые веяния, продолжает традицию русской литературы XIX века и пишет рассказ о совершенно бескорыстной, высокой и чистой, настоящей любви, которая идет не «напрямую» от человека к человеку, а через любовь к Богу. Весь этот рассказ является прекрасной иллюстрацией к гимну любви апостола Павла: «Любовь терпит долго, милосердно, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бедствует, не ищет своего». свой, не раздражающий, не мыслит зла, не радуется истине, а верен; все покрывает, всему верит, все надеется, все переносит.Любовь никогда не прекращается, хотя и пророчества прекратятся, и языки почуют, и знание упразднит. Что нужно герою, чтобы вести желток от своей любви? Он ничего в ней не ищет, он счастлив только потому, что она есть. Сам Кубрин заметил в одном письме, говоря об этой истории: «Больше я ничего не написал Часкред.”
Любовь Куприна вообще целомудренна и жертвенна: герой позднейшей повести «Инна», будучи отвергнутым и отлученным от дома по непонятной ему причине, не пытается отомстить, забыть влюбленного и найти утешение в объятиях другой женщины.Он продолжает любить ее, все также самозабвенно и смиренно, и все, что ему нужно, это просто увидеть девушку, хотя бы издалека. Даже получив наконец объяснение, а вместе с тем узнав, что Инна принадлежит другому, он не впадает в отчаяние и негодование, а, наоборот, обретает покой и умиротворение.
В повести “Святая любовь” – все то же возвышенное чувство, объектом которого становится недостойная женщина, циничная и расчетливая Елена Александровна.Но герой не видит ее греховности, все его помыслы настолько чисты и невинны, что он просто не в состоянии заподозрить плохое.
Не проходит и десяти лет, как Кубрин становится одним из самых читаемых авторов России, а в 1909 году получает академическую Пушкинскую премию. В 1912 году его собрание сочинений в девяти томах как приложение к журналу «Нива». Пришла настоящая слава, а с ней стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Однако благополучие длилось недолго: началась первая мировая война.Кубрин устраивает Лазаря на 10 коек в своем доме, его жена Елизавета Моритицова, бывшая сестра Милосердия, ухаживает за ранеными.
Воспринять Октябрьский переворот 1917 года Куприн не смог. Поражение Белой армии он воспринял как личную трагедию. «Я… преклоняюсь перед воинственною головой перед героями всех добровольческих армий и отрядов, мы верили друг другу душой и беззаветно», — расскажет он позже в своем произведении «Купола Исаакия Далматского». Но самое страшное для него — это перемена, произошедшая с людьми в одночасье.Люди «антелли» на глазах теряли человеческий облик. Во многих своих произведениях («Купол св. Исаакии Далмацкого», «Обыск», «Допрос», «Силы коней. Апокриф» и др.) Кубрин описывает эти страшные перемены в человеческих душах, происходившие в послереволюционные годы.
В 1918 году Кубрин познакомился с Лениным. «В первый и, наверное, в последний раз за всю свою жизнь я подошел к человеку с единственной целью: «Посмотрите на него», — признается он в рассказе «Ленин». Мгновенное фото». То, что он увидел, было далеко не Образ, навязанный советской пропагандой.”Ночью, уже в постели, без огня, я снова обратилась памятью к Ленину, с необычайной ясностью вызвала его образ и… испугалась. Мне показалось, что на мгновение я как бы вошла в него, почувствовала себя “В сущности, – подумал я, – этот человек, такой простой, вежливый и здоровый, гораздо хуже Нерона, Тиберия, Иоанна Грозного. Те, при всех своих психических уродствах, были еще людьми, доступными капризам дня”. и вибрации характера.То же нечто подобное камню, подобно скале, оторвавшейся от горного хребта и стремительно катящейся вниз, разрушающей все на своем пути.А у Тома – подумай! – Камень, благодаря какой-то магии, думает! У него нет ни чувств, ни желаний, ни инстинктов. Одна острая, сухая, непревзойденная мысль: упасть – разрушить».
Выпав из разрухи и голода, охвативших послереволюционную Россию, Куппе уезжают в Финляндию. Здесь писатель активно работает в эмигрантской печати. Но в 1920 году ему и его семье снова приходится переезжать. «Не моя воля, чтобы сама судьба наполнила ветром паруса нашего корабля и погнала его в Европу. Газета скоро кончится.У меня финский паспорт до 1 июня, а после этого срока мне разрешат жить только гомеопатическими дозами. Есть три дороги: Берлин, Париж и Прага… А я, русский Милнограф Витя, плохо справился, крути головой и качайся в затылок”, – писал он Репину. Вопрос о выборе страны помог решить письмо Буниных из Парижа, и в июле 1920 года Куприн с семьей переезжает в Париж.
Глубокая зимняя ночь. Метель. В доме нет огня. Ветер воет в трубах, качает крышу, бьет в окна. Рядом гудит лес, шатаясь под метелью.
Никто не спит. Дети проснулись, но лежат молча, широко раскрыв глаза в темноте. Слушают, вздыхают…
Откуда-то издалека, из темноты и бури доносится протяжный жалобный крик. Прозвучало и затихло… И снова… И еще…
Как будто кто-то зовет, – тревожно шепчет мужчина. Ему никто не отвечает.
Вот еще… Слышишь? ..Как будто человек…
Спи, строго говорит женщина. – Это ветер.
Страшно ночью в лесу…
Это просто ветер. Разбудишь ребенка…
Но ребенок вдруг поднимает голову.
Я слышу, я слышу. Он кричит: «Спасите!»
И правда: бешеный ураган на мгновение стихает, а потом совершенно ясно, близко, как бы под окном, раздается протяжный, отчаянный крик:
Спа-си-те!
Мама! Может, на него напали грабители? .. Может быть…
Не говори глупостей, – сердито перебивает мать. – Это голодный волк воет в лесу. Здесь он съест тебя, если ты не будешь спать.
Сохранить!
Душу живую жалко, – говорит муж. – Если бы мой пистолет не испортился, я бы пошел…
Ложись, дурак… не наше дело…
Ботинки шлепают в темноте… Старческий кашель… Дедушка вышел из соседней комнаты. Он злобно ворчит:
Что ты тут бормочешь? Не позволяйте никому спать.Что за человек в лесу? Кто ходит по лесам в такую погоду? Все сидят дома. А ты сидишь тихо и благодаришь Бога за то, что заборы у нас высокие, замки на воротах крепкие и во дворе злые собаки… И лучше бы ты взяла с собой ребенка и взяла его со сказкой.
Мать несет ребенка в свою кроватку, и в тишине звучат слова монотонной, старой убаюкивающей сказки:
Много лет назад посреди моря был остров, и на этом острове жили большие, сильные и гордые люди…Все, что у них было, было самое дорогое и самое лучшее, и жизнь их была разумной и спокойной. Соседей их боялись, уважали и ненавидели, потому что сами они никого не боялись, всех презирали, а уважали только себя. В их жилах текла не просто кровь, а сине-голубая…
Спа-си-те!
Тишина…
Рассказы А. Куприна
298f95e1bf
24592c8d4825a06fc
Крупный и сильный пес по кличке Сапсан размышляет о жизни и о том, что его окружает в этой жизни.Свое название сапсан получил от древних предков, один из которых победил медведя в схватке, схватив его за горло. Сокол-Сапсан размышляет о Хозяине, осуждает его дурные привычки, радуется тому, как его хвалят, когда они с Хозяином гуляют. Сокол-сапсан живет в доме с Хозяином, его маленькой дочерью и кошкой. Они дружат с кошкой, Маленький сапсан оберегает, никого не обижает и позволяет ей то, что никому бы не позволил. Сапсан тоже любит кости и часто их обгладывает или закапывает, чтобы потом обглодать, но иногда забывает место.Хоть сапсан и является самой сильной собакой в мире, он не убивает беззащитных и слабых собак. Часто Сапсан смотрит в небо и знает, что там есть кто-то, кто сильнее и умнее Хозяина, и когда-нибудь этот кто-то унесет сапсана в вечность. Сапсан очень хочет, чтобы Хозяин был рядом в этот момент, даже если его нет, последняя мысль сапсана будет о нем.
2″>
А.Рассказы Куприна
d61e4bbd6393c9111e6526ea173a7c8b
Рассказ Куприна “Слон” – интересная история о маленькой девочке, которая заболела и ни один врач не смог ее вылечить. Говорили только, что у нее апатия и равнодушие к жизни, а сама она целый месяц пролежала в постели с плохим аппетитом, очень скучала. Мать и отец больной девочки не находили себе места, пытаясь вылечить ребенка, но ничто не могло ее заинтересовать. Врач советовал ей исполнять все ее прихоти, но она ничего не хотела.Внезапно девочка захотела слона. Папа сразу побежал в магазин и купил красивого заводного слона. Но Надю этот игрушечный слон не впечатлил, она хотела настоящего живого слона, не обязательно большого. А папа, немного подумав, отправился в цирк, где договорился с хозяином животных, чтобы он ночью на весь день приносил к ним домой слона, потому что днем за слона цеплялись бы толпы людей. . Для того, чтобы слон мог войти в квартиру на 2-м этаже, двери были специально расширены.А ночью слона привезли. Девушка Надя проснулась утром и была очень счастлива с ним. Весь день они провели вместе, даже обедали за одним столом. Надя кормила слона булочками и показывала ему своих кукол. Так она заснула рядом с ним. А ночью ей снился слон. Проснувшись утром, Надя не нашла слона — его увезли, но у нее появился интерес к жизни, и она выздоровела.
d”>
Рассказы А. Куприна
8dd48d6a2e2cad213179a3992c0be53c
Сторожевой пес был небольшого роста, но коренастый и широкогрудый.Благодаря своей длинной, слегка курчавой шерсти он имел отдаленное сходство с белым пуделем, но только с пуделем, которого никогда не трогали ни мылом, ни расческой, ни ножницами. Летом он был постоянно усыпан колючими «колючками» с головы до кончика хвоста, а осенью комки шерсти на ногах, животе, валявшиеся в грязи, а затем высохшие, превращались в сотни бурых, висячие сталактиты. Уши сторожевого пса всегда несли следы «боевых драк», а в особенно жаркие периоды собачьего флирта превращались в причудливые фестоны.Таких собак, как он, испокон веков и везде называют Барбосами. Лишь изредка, да и то в виде исключения, их называют Друзьями. Эти собаки, если не ошибаюсь, происходят от простых дворняг и пастухов. Они отличаются верностью, независимым характером и тонким слухом.
Крук тоже принадлежал к весьма распространенной породе мелких собак, тех тонконогих собак с гладкой черной шерстью и желтыми отметинами над бровями и на груди, которых так любят отставные чиновники.Главной чертой ее характера была деликатная, почти застенчивая вежливость. Это не значит, что она тут же переворачивается на спину, начинает улыбаться или смиренно ползает на животе, как только человек с ней заговорит (так поступают все лицемерные, льстивые и трусливые собаки). Нет, к доброму человеку она подходила со свойственной ей дерзкой доверчивостью, упираясь передними лапами в его колено и нежно вытягивая мордочку, требуя ласки. Его деликатность выражалась главным образом в манере еды.Она никогда не умоляла, наоборот, ее всегда приходилось умолять, чтобы взять кость. Если во время еды к ней подходила другая собака или люди, Жулька скромно отступала в сторону с видом, который как бы говорил: «Ешьте, ешьте, пожалуйста… Я уже совсем сыта…»
Действительно, в эти минуты было многое менее по-собачьи в ней, чем в других респектабельных человеческих лицах во время хорошего обеда. Конечно же, Жулька была единодушно признана комнатной собакой.
Что касается Барбозы, то нам, детям, очень часто приходилось защищать его от справедливого гнева старших и пожизненной ссылки на двор.Во-первых, он имел очень смутное представление о правах собственности (особенно когда дело касалось еды), во-вторых, опрятностью в туалете не отличался. Этому разбойнику ничего не приходилось делать в один присест, добрую половину жареного пасхального индюка, выращенного с особой любовью и питавшегося только орехами, или ложиться, только что выпрыгнув из глубокой и грязной лужи, на праздничном, белая, как снег, покрывало материнской постели. Летом к нему относились снисходительно, и он обычно лежал на подоконнике открытого окна в позе спящего льва, зарывшись мордой между вытянутыми передними лапами.Однако он не спал: это было замечено по его бровям, которые все время не переставали двигаться. Сторожевой пес ждал… Как только на улице напротив нашего дома появилась собачья фигура. Сторожевой пес стремительно скатывался в окно, проскальзывал на брюхе в подворотню и полным ходом несся навстречу наглому нарушителю территориальных законов. Он твердо помнил великий закон всех единоборств и сражений: бей первым, если не хочешь быть побитым, и потому наотрез отказывался от всех принятых в собачьем мире дипломатических приемов, вроде предварительного взаимного обнюхивания, угрожающего рычания, подкручивания хвоста. на ринге и так далее.Сторожевой пес молниеносно настиг соперника, сбил его с ног грудью и начал пререкаться. Несколько минут среди густого столба бурой пыли барахтались два собачьих тела, сплетаясь в клубок. Наконец, Watchdog одержал победу. В тот момент, когда враг обратился в бегство, поджав хвост между ног, визжа и трусливо оглядываясь назад. Сторожевой пес гордо вернулся на свой пост на подоконнике. Правда, иногда во время этого триумфального шествия он сильно хромал, и уши его украшались ненужными гребешками, но, вероятно, победные лавры казались ему тем слаще.Между ним и Жулькой царила редкая гармония и нежнейшая любовь.
Может быть, Жулька втайне осуждала своего друга за его буйный нрав и невоспитанность, но в любом случае она явно никогда этого не высказывала. Она и тогда сдержала свое неудовольствие, когда Сторожевой Пес, проглотив свой завтрак в несколько приемов, нагло облизывая губы, подошел к миске Жульки и сунул в нее свою мокрую волосатую морду.
Вечером, когда солнце не так пекло, обе собаки любили играть и возиться во дворе.Они бегали от одного к другому, то устраивали засады, то с притворным сердитым рычанием делали вид, что яростно ссорятся между собой. Однажды к нам во двор забежала бешеная собака. Сторожевой пес увидел ее со своего подоконника, но вместо того, чтобы, как обычно, ринуться в бой, только вздрогнул всем телом и жалобно завизжал. Пес метался по двору из угла в угол, нагоняя какой-то панический ужас и на людей, и на животных. Люди прятались за двери и боязливо выглядывали из-за них, Все кричали, отдавали приказы, давали глупые советы и провоцировали друг друга.Бешеный пёс между тем уже успел укусить двух свиней и отодрать нескольких уток. Внезапно все ахнули от испуга и удивления. Откуда-то из-за сарая выскочила маленькая Жулька и во всю прыть своих стройных ног бросилась на бешеную собаку. Расстояние между ними сокращалось с поразительной быстротой. Потом они столкнулись…
Все произошло так быстро, что никто даже не успел отозвать Жульку обратно. От сильного толчка она упала и покатилась по земле, а бешеная собака тут же повернулась к воротам и выскочила на улицу.Когда Жульку осмотрели, на ней не нашли ни единого следа зубов. Вероятно, собака даже не успела ее укусить. Но напряжение богатырского порыва и ужас пережитых мгновений не прошли даром для бедной Жульки… С ней случилось что-то странное, необъяснимое.
Если бы у собак была способность сходить с ума, я бы сказал, что она сумасшедшая. Однажды она исхудала до неузнаваемости; потом часами лежала в каком-нибудь темном углу; потом бегала по двору, вертелась и подпрыгивала.Она отказывалась от еды и не оборачивалась, когда ее звали по имени. На третий день она так ослабла, что не могла подняться с земли. Ее глаза, такие же светлые и умные, как прежде, выражали глубокую внутреннюю тоску. По приказу отца ее отвели в пустой дровяной сарай, чтобы она могла там спокойно умереть. (Ведь известно, что только человек так торжественно окружает свою смерть. Но все звери, почуяв приближение этого отвратительного деяния, ищут уединения.)
Через час после того, как Жульку заперли, Сторожевой Пес побежал в амбар.Он очень возбудился и начал сначала кричать, а потом выть, задирая голову вверх. Иногда он останавливался на минуту, чтобы обнюхать тревожным взглядом и зоркими ушами щель амбарной двери, а потом опять долго и жалобно скулил. Его пытались оттащить от сарая, но это не помогло. Они погнались за ним и даже несколько раз ударили его веревкой; он убежал, но тут же упрямо вернулся на место и продолжал выть. Поскольку дети обычно стоят гораздо ближе к животным, чем думают взрослые, мы первыми догадались, чего хочет Watchdog.
– Папа, пусти Барбозу в сарай. Он хочет попрощаться с Жулькой. Пожалуйста, отпусти меня, папа, – прилипали мы к отцу. Сначала он сказал: «Ерунда!» Но мы залезли к нему и так захныкали, что он должен был сдаться.
И мы были правы. Как только отворилась дверь сарая, Сторожевой Пес стремглав бросился на Жульку, которая бессильно лежала на земле, обнюхал ее и с тихим визгом стал лизать ее в глаза, в лицо, в уши. Жулька слабо завиляла хвостом и попыталась поднять голову – не удалось.Было что-то трогательное в прощании с собаками. Даже слуга, наблюдавший за этой сценой, казался взволнованным. Когда Барбоса позвали, он повиновался и, выйдя из амбара, лег возле двери на землю. Он уже, уже не беспокоился и не выл, а лишь изредка поднимал голову и как будто прислушивался к тому, что происходило в амбаре. Через два часа он снова завыл, но так громко и так выразительно, что кучеру пришлось взять ключи и отворить двери. Мошенник неподвижно лежал на боку.Она умерла…
1897
В.П. Приклонский
Я сапсан, крупная и сильная собака редкой породы, рыже-песочного окраса, возраст четыре года, вес около шести с половиной фунтов. Прошлой весной в странном огромном сарае, где нас, собак, было чуть больше семи человек (дальше не могу сосчитать), мне на шею повесили тяжелую желтую лепешку, и все меня хвалили. Однако торт совсем не пах.
Я меделян! Друг Мастера уверяет, что это имя испорчено. Мы должны сказать «недели». В давние времена раз в неделю для людей устраивались забавы: ставили медведей с собаками. Отсюда и слово. Мой прапрадед Сапсан I в присутствии грозного царя Иоанна IV взял гриф-медведя «на месте» за горло, бросил на землю, где тот был придавлен корытом. В честь и память о нем лучший из моих предков носил имя Сапсан. Мало кто из заработанных добытчиков может похвастаться такой родословной.Что меня сближает с представителями древних человеческих фамилий, так это то, что кровь у нас, по мнению знающих людей, голубая… Имя Сапсан кыргызское, значит, ястреб.
Первое существо во всем мире – Мастер. Я вовсе не его раб, даже не слуга и не сторож, как думают другие, а друг и покровитель. Люди, эти ходящие на задних лапах, голые, одетые в чужие шкуры, животные до смешного неустойчивы, слабы, неуклюжи и беззащитны, но обладают какой-то непонятной нам, чудесной и немного страшной силой, а больше всего – Владелец.Я люблю в нем эту странную силу, а он ценит во мне силу, ловкость, отвагу и ум. Вот как мы живем.
Владелец амбициозен. Когда мы идем с ним по улице – я у его правой ноги – позади нас всегда раздаются лестные замечания: “Это собака… целый лев… какая чудесная морда” и так далее. Ни одним движением я не даю понять Учителю, что слышу эти похвалы и знаю, к кому они относятся. Но я чувствую, как его веселая, наивная, гордая радость передается мне по невидимым нитям.Ненормальный. Пусть она развлекается. Он даже милее ко мне со своими маленькими слабостями.
Я сильный. Я сильнее всех собак в мире. Они узнают его даже издалека, по моему запаху, на вид, на вид. Вдалеке вижу их души, лежащие передо мной на спине, с поднятыми вверх лапами. Строгие правила собачьего боя лишают меня прекрасной, благородной радости боя. А как иногда хочется! .. Однако большая тигровая собака с соседней улицы вообще перестала выходить из дома после того, как я преподал ему урок невежливости.И я, проходя мимо забора, за которым он жил, уже не чувствую его запаха.
Люди не те. Они всегда давят слабых. Даже Мастер, добрейший из людей, иногда так бьет — совсем не громко, но жестоко — словами других, маленьких и слабых, что мне становится стыдно и жаль. Я осторожно тыкаю его руку носом, но он не понимает и отмахивается.
Мы, собаки, в смысле нервной восприимчивости в семь и во много раз тоньше людей.Чтобы понять друг друга, людям нужны внешние отличия, слова, изменения голоса, взгляды и прикосновения. Я знаю их души просто, одним внутренним чутьем. Я чувствую в тайных, неведомых, трепетных путях, как краснеют, бледнеют, трепещут их души, зависть, любовь, ненависть. Когда Мастера нет дома, я издалека узнаю: счастье или несчастье постигло его. И я счастлив или опечален.
Про нас говорят: такая-то собака хорошая или такая-то злая. Нет. Злой или добрый, храбрый или трусливый, щедрый или скупой, доверчивый или скрытный — это только человек.А по его словам и собаки живут с ним под одной крышей.
Я позволяю людям гладить меня. Но я предпочитаю, чтобы они сначала протянули мне руку. Я не люблю лапу с когтями вверх. Многолетний собачий опыт учит, что в нем может таиться камень. (Младшая дочь Хозяина, моя любимица, не умеет произносить «камень», а говорит «кабинки».) Камень — вещь, которая далеко летит, бьет точно и больно бьет. Я видел это на других собаках. Очевидно, никто не посмеет бросить в меня камень!
Что за бред говорят люди, будто собаки не выносят человеческого взгляда.Я могу смотреть в глаза Мастеру даже целый вечер, не поднимая глаз. Но мы отводим глаза из чувства отвращения. Большинство людей, даже молодых, выглядят усталыми, унылыми и злыми, как старые, больные, нервные, избалованные, хрипящие пирожки. Но глаза у детей чисты, ясны и доверчивы. Когда меня ласкают дети, я с трудом удержусь, чтобы не лизнуть одного из них прямо в розовую мордочку. Но Мастер не разрешает, а иногда даже грозит кнутом. Почему? Я не понимаю.Даже в этом есть свои странности.
Про кость. Кто не знает, что это самая увлекательная вещь в мире. Прожилки, хрящи, внутри губчатые, вкусные, мозги пропитаны. Вы можете охотно заниматься другим развлечением от завтрака до обеда. А я так думаю: кость всегда кость, по крайней мере самая используемая, а значит, с ней всегда не поздно повеселиться. А так закапываю в землю в саду или на огороде. Кроме того, я думаю: мясо на нем было и его нет; почему, если его нет, то его больше не будет?
И если кто-то – человек, кошка или собака – проходит мимо места, где она зарыта, я злюсь и рычу.А если угадают? Но чаще я сама забываю место, и тогда я надолго не в духе.
Хозяин говорит мне уважать Хозяйку. И я уважаю. Но я этого не делаю. У нее душа притворщицы и лгуньи, маленькая-маленькая. А ее лицо, если смотреть сбоку, очень похоже на куриное. Такой же озабоченный, тревожный и жестокий, с круглым недоверчивым взглядом. Кроме того, от нее всегда пахнет чем-то резким, пряным, едким, удушливым, сладким — в семь раз хуже, чем от самых душистых цветов.Когда я его много нюхаю, я надолго теряю способность понимать другие запахи. А я продолжаю чихать.
Хуже нее пахнет только Серж. Хозяин называет его другом и любит. Мой хозяин, такой умный, часто бывает большим дураком. Я знаю, что Серж ненавидит Хозяина, боится его и завидует ему. А во мне Серега ластится. Когда он издалека протягивает мне руку, я чувствую липкую, враждебную, трусливую дрожь, исходящую от его пальцев. Я зарычу и отвернусь.Я никогда не приму от него кости или сахар. Пока Хозяина нет дома, а Сережа и Хозяйка обнимают друг друга передними лапами, я лежу на ковре и смотрю на них, пристально, не мигая. Он натянуто смеется и говорит: «Сапсан так смотрит на нас, как будто все понимает». Врешь, я не все понимаю в человеческой подлости. Но я предвкушаю всю сладость момента, когда воля Хозяина толкнет меня и я вцеплюсь всеми зубами в твою жирную икру.Арргрра… гррр…
Ведь Хозяин всего ближе моему собачьему сердцу”Малышка” – так я зову Его дочь. Никому, кроме нее, я бы не простил, если бы меня вздумали тащить за хвост и за уши, сажать на коня или запрягать в телегу. Но я все терплю и визжу, как трехмесячный щенок. И мне радостно лежать неподвижно по вечерам, когда она, пробежав день, вдруг засыпает на ковре, прижав голову ко мне.И она, когда мы играем, тоже не обижается, если я иногда машу хвостом и сбрасываю ее на пол.
Иногда мы с ней возимся, и она начинает смеяться. Очень люблю, но сама не могу. Тогда я вскакиваю всеми четырьмя лапами и лаю так громко, как только могу. И меня обычно тащат на улицу за шиворот. Почему?
Летом на даче был такой случай. «Маленький» еще еле ходил и был пафосным. Мы шли втроем.Она, я и няня. Внезапно все заметались — люди и звери. Посреди улицы мчалась собака, черная с белыми пятнами, с опущенной головой, с висячим хвостом, вся в пыли и пене. Няня с визгом убежала. «Малыш» сел на землю и запищал. Собака мчалась прямо на нас. И от этой собаки сразу же повеяло на меня резким запахом безумия и бесконечно бешеной злобы. Я задрожал от ужаса, но преодолел себя и заблокировал тело «Маленького».
Это был не единоборство, а смерть одного из нас. Я сжался в комок, выждал короткий, точный момент и одним толчком повалил пестрого на землю. Потом поднял его за ошейник и встряхнул. Она легла на землю неподвижно, такая плоская и теперь совсем не страшная.
Я не люблю лунные ночи, и мне невыносимо хочется выть, когда я смотрю на небо. Мне кажется, оттуда охраняет кто-то очень большой, больше самого Мастера, тот, кого Мастер так непонятно называет “Вечность” или как-то иначе.Тогда у меня возникает смутное предчувствие, что моя жизнь когда-нибудь закончится, как заканчивается жизнь собак, жуков и растений. Придет ли Мастер ко мне тогда, до конца? – Я не знаю. Мне бы очень этого хотелось. Но даже если он не придет, моя последняя мысль все равно будет о нем.
Была середина марта. Весна в этом году выдалась ровной, дружной. Изредка шли обильные, но кратковременные дожди. Мы уже ездили на колесах по дорогам, покрытым густой грязью.Снег еще лежал в сугробах в глухих лесах и в тенистых оврагах, но в полях ослик стал рыхлым и темным, и из-под него кое-где показались большие залысины черные, жирные, дымящиеся на солнце. Березовые почки набухли. Ягненок на ивах из белого стал желтым, пушистым и огромным. Ива расцвела. Пчелы вылетели из ульев за первой взяткой. На лесных полянах робко показались первые подснежники.
Мы с нетерпением ждали, когда старые знакомые – скворцы, эти милые, забавные, общительные птички, первые гости-перелетчики, радостные вестники весны – снова прилетят в наш сад.Им нужно лететь за многие сотни миль от своих зимовий, с юга Европы, из Малой Азии, из северных районов Африки. Другим придется преодолеть более трех тысяч миль. Многие будут летать над морями: Средиземным или Черным.
Сколько приключений и опасностей в пути: дожди, бури, густые туманы, град, хищные птицы, выстрелы жадных охотников. Сколько неимоверных усилий должно приложить для такого полета маленькое существо весом около двадцати-двадцати пяти катышков.Действительно, у стрелков, уничтожающих птицу во время трудного пути, когда она, повинуясь могучему зову природы, стремится к тому месту, где впервые вылупилась из яйца и увидела солнечный свет и зелень, нет сердца.
У животных много собственной мудрости, непонятной людям. Птицы особенно чутко реагируют на перемены погоды и давно их предчувствуют, но часто случается так, что перелетных скитальцев посреди бескрайнего моря внезапно застигает внезапный ураган, часто со снегом.Далеко до берегов, силы ослабевают от дальнего перелета… Тогда гибнет вся стая, за исключением маленькой частицы сильнейшей. Счастье для птиц, если в эти страшные минуты они встречают морское судно. Целой тучей они спускаются на палубу, на рубку, на такель, на борта, словно вверяя свою маленькую жизнь с опасностью вечному врагу – человеку. И никогда не обидят их суровые матросы, не обидят их трепетную доверчивость.Красивое морское поверье даже гласит, что кораблю, на котором была убита просившая приюта птица, грозит неминуемая беда.
Береговые маяки иногда бывают катастрофическими. Смотрители маяка иногда находят по утрам, после туманных ночей, сотни и даже тысячи птичьих трупов в галереях, окружающих фонарь, и на земле вокруг здания. Измученные полетом, отягощенные морской влагой птицы, достигая вечером берега, бессознательно стремятся туда, куда обманчиво манят их свет и тепло, и в своем стремительном полете разбиваются грудью о толстое стекло, о железо и камень. .Но опытный, старый вождь всегда спасет свою паству от этой беды, заранее взяв другое направление. Птицы также бьют по телеграфным проводам, если по каким-то причинам летят низко, особенно ночью и в туман.
Совершив опасный переход по морской равнине, скворцы отдыхают весь день и всегда в определенном месте, любимом из года в год. Одно такое место мне пришлось как-то увидеть в Одессе, весной. Это дом на углу Преображенской улицы и Соборной площади, напротив Соборного сада.Дом этот был тогда совсем черный и как будто все это дело шевелилось от великого множества скворцов, посеявших его повсюду: на крыше, на балконах, карнизах, подоконниках, наличниках, козырьках и на лепных украшениях… провисшие телеграфные и телефонные провода были тесно пронизаны ими, как большими черными четками. Боже мой, сколько было там оглушительных криков, писков, свистов, скрежетов, чириканий и всякой кучерявой возни, болтовни и ссор. Несмотря на недавнюю усталость, они точно не могли усидеть на месте ни минуты.То и дело они толкали друг друга вверх и вниз, кружились, улетали и снова возвращались. Только старые, опытные, мудрые скворцы сидели в важном уединении и серьезно чистили перья клювами. Весь тротуар вдоль дома белел, и если неосторожный прохожий случалось зевать, то беда грозила его пальто и шляпе. Скворцы совершают свои полеты очень быстро, иногда совершая до восьмидесяти миль в час. Прибудут на знакомое место рано вечером, покормят, ночью вздремнут, утром – еще до рассвета – легкий завтрак, и снова в путь, с двумя-тремя остановками в середине дня. .
Итак, мы дождались скворцов. Починили старые скворечники, скрюченные от зимних ветров, повесили новые. Три года назад у нас их было всего два, в прошлом году пять, а сейчас их двенадцать. Немного раздражало, что воробьи воображали, что для них делается эта любезность, и сразу, при первом же тепле, занимали скворечники. Удивительная птица этот воробей, и везде он один и тот же – на севере Норвегии и на Азорских островах: проворный, плут, вор, хулиган, драчун, сплетник и первый наглец.Всю зиму он проведет кудахтанье под пнем или в глубине густой ели, питаясь тем, что найдет на дороге, а немного весны – заползет в чужое гнездо, которое ближе к дому, в скворечник или дом ласточки. И выгонят его, он как ни в чем не бывало… Ерош, прыгает, блестит глазками и кричит на всю вселенную: «Жив, жив, жив! Жив, жив, жив! ”
Пожалуйста, скажи мне, какие хорошие новости для мира!
Наконец девятнадцатого, вечером (было еще светло), кто-то крикнул: “Смотрите – скворцы!”
Действительно, они сидели высоко на ветвях тополей и после воробьев казались необыкновенно большими и слишком черными.Мы стали их считать: раз, два, пять, десять, пятнадцать… А рядом с нашими соседями, среди прозрачных, весенних деревьев эти темные неподвижные комочки легко покачивались на гибких ветвях. В тот вечер у скворцов не было ни шума, ни суеты. Так всегда бывает, когда возвращаешься домой после долгого трудного пути. В дороге торопишься, торопишься, волнуешься, а когда приедешь, то вдруг чувствуешь себя как бы размягчившимся от старой усталости: сидишь, и не хочется шевелиться.
За два дня скворцы определенно набрались сил и все они побывали и осмотрели прошлогодние знакомые места. А потом началось выселение воробьев. При этом особо яростных столкновений между скворцами и воробьями я не замечал. Обычно скворцы, по двое, сидят высоко над скворечниками и, по-видимому, беспечно о чем-то болтают между собой, а сами, одним глазом, косым, пристально смотрят вниз. Это жутко и трудно для воробья.Нет, нет – высунет свой острый хитрый нос из круглой дырочки – и обратно. Наконец, дают о себе знать голод, легкомыслие, а может быть, и робость. «Я улетаю, — думает он, — на минутку и теперь обратно. Возможно, я перехитрить. Может быть, они не заметят. И только успевает улететь с сажени, как скворец камень вниз и уже дома. И вот пришел конец временному воробьиному хозяйству. Скворцы охраняют гнездо один за другим: один сидит – другой летит по делам. Воробьи никогда не додумаются до такого трюка: ветреная, пустая, легкомысленная птица.И вот, с горя, между воробьями начинаются великие сражения, во время которых в воздух летят пух и перья.
А скворцы сидят высоко на деревьях, да еще провоцируют: «Эй ты, черноголовый. Эту желтогрудую не освоишь во веки веков. ” – “Как? Мне? Да, он у меня сейчас! — «Давай, давай…» И свалка пойдет. Однако весной все звери и птицы и даже мальчишки дерутся гораздо больше, чем зимой. Поселившись в гнезде, скворец начинает нести всякие там строительная ерунда: мох, вата, перья, пух, тряпки, солома, сухие травинки.Гнездо он устраивает очень глубоко, чтобы кошка не пролезла лапой и не высунула свой длинный хищный вороний клюв. Дальше они проникнуть не могут: входное отверстие совсем маленькое, не более пяти сантиметров в диаметре. И тут земля вскоре высохла, распустились ароматные березовые почки. Поля распаханы, огороды вскопаны и взрыхлены. Сколько разных червей, гусениц, слизней, жуков и личинок выползает на свет! Вот раздолье! Скворец никогда не ищет себе пищу весной, ни в воздухе на лету, как ласточки, ни на дереве, как поползень или дятел.Его пища на земле и в земле. А знаете ли вы, сколько вредных для сада и огорода насекомых он истребляет за лето, если считать по весу? В тысячу раз больше собственного веса! Но весь день он проводит в непрерывном движении.
Интересно наблюдать, когда он, прогуливаясь между грядками или по дорожке, охотится за своей добычей. Походка у него очень быстрая и немного неуклюжая, с перекатыванием из стороны в сторону. Внезапно он останавливается, поворачивается то в одну сторону, то в другую, склоняет голову то влево, то вправо.Он быстро укусит и побежит дальше. И снова, и снова… Его черная спина отливает металлической зеленью на солнце или пурпуром, грудь в коричневых крапинках, И столько в нем делового, суетливого и смешного при этой торговле, что долго смотришь на него. и невольно улыбаюсь.
Наблюдать за скворцом лучше всего рано утром, до восхода солнца, а для этого нужно рано вставать. Однако старая умная пословица гласит: «Кто рано встал, тот не проиграл». Если утром, каждый день, вы будете сидеть тихо, без резких движений где-нибудь в саду или на огороде, скворцы скоро к вам привыкнут и будут подходить очень близко.Попробуйте бросать птице червей или хлебные крошки сначала издалека, затем уменьшая расстояние. Вы добьетесь того, что через некоторое время скворец возьмет еду из ваших рук и сядет вам на плечо. А приехав на следующий год, он очень скоро возобновит и заведет с вами свою старую дружбу. Только не обманывайтесь его доверием. Единственная разница между вами двумя в том, что он маленький, а вы большая. Птица, напротив, существо очень умное, наблюдательное: чрезвычайно запоминающееся и благодарное за всякую доброту.
А настоящую скворичную песню надо слушать только ранним утром, когда первый розовый свет зари окрасит деревья, а вместе с ними и скворечники, которые всегда располагаются дуплом на восток. Воздух немного прогрелся, а скворцы уже разбрелись по высоким веткам и начали свой концерт. Не знаю, правда, есть ли у скворца свои мотивы, но вы услышите в его песне достаточно чего-нибудь постороннего. Тут и кусочки соловьиных трелей, и резкое мяуканье иволги, и сладкий голосок малиновки, и музыкальный лепет камышевки, и тонкий свист синицы, и среди этих мелодий вдруг раздаются такие звуки, что, Сидя в одиночестве, невозможно удержаться и смеяться: курица кудахчет на дереве, шипит нож болгарки, скрипит дверь, кусается детская военная труба.И, сделав это неожиданное музыкальное отступление, скворец, как ни в чем не бывало, без передышки продолжает свою веселую, милую шутливую песенку. Один скворец, которого я знаю (и только один, потому что я всегда слышал его в определенном месте) удивительно верно изображал аиста. Так я представлял себе эту почтенную белую чернохвостую птицу, когда она стоит на одной ноге на краю своего круглого гнезда, на крыше маленькой русской избы, и своим длинным красным клювом выбивает звенящий звук. Другие скворцы не умели этого делать.
В середине мая скворец-мать откладывает четыре-пять мелких, голубоватых, блестящих яиц и садится на них. Теперь у скворца-папы появилась новая обязанность – развлекать самку по утрам и вечерам своим пением в течение всего инкубационного периода, который длится около двух недель. И, надо сказать, в этот период он уже ни над кем не издевается и не дразнит. Теперь его песня нежная, простая и чрезвычайно мелодичная. Может, это и есть настоящая, единственная гадкая песня?
К началу июня птенцы уже вылупились.Птенец скворца – это настоящее чудовище, которое целиком состоит из головы, а голова состоит только из огромной, с желтыми краями, необыкновенно прожорливой пасти. Для заботливых родителей наступило самое хлопотное время. Каких маленьких ни корми, они всегда голодны. А еще есть постоянный страх перед кошками и галками; страшно отсутствовать в скворечнике.
Но скворцы — хорошие компаньоны. Как только галки или вороны повадились кружиться вокруг гнезда, тут же назначается сторож.Дежурный скворец сидит на вершине высокого дерева и, тихо насвистывая, зорко смотрит во все стороны. Хищники появились совсем близко, сторож подает сигнал, и все птичье-птичье племя слетается на защиту молодого поколения.
Однажды я видел, как все скворцы, которые остались со мной, прогоняли не менее трех галок за версту. Какое это было горячее преследование! Скворцы легко и быстро парили над галками, падали на них с высоты, разлетались в стороны, снова смыкались и, догнав галок, снова лезли вверх для нового удара.Галки казались трусливыми, неуклюжими, грубыми и беспомощными в своем тяжелом полете, а скворцы были похожи на какие-то сверкающие, прозрачные веретена, мелькающие в воздухе. Но сейчас уже конец июля. Однажды вы выходите в сад и слушаете. Скворцов нет. Вы даже не заметили, как малыши подросли и как научились летать. Теперь они покинули свои дома и ведут новую жизнь в лесах, на озимых полях, у дальних болот. Там они сбиваются в небольшие стайки и долго учатся летать, готовясь к осеннему перелету.Скоро у молодых будет первый большой экзамен, из которого некоторые не выйдут живыми. Однако иногда скворцы ненадолго возвращаются в покинутые дома отчима. Они прилетят, покружат в воздухе, сядут на ветку возле скворечников, легкомысленно заскулят какой-нибудь только что подхваченный мотив и улетят, сверкая легкими крылышками.
Но вот уже наступили первые холода. Время идти. По какому-то таинственному, неизвестному нам велению могучего характера вождь однажды утром дает знак, и воздушная кавалерия, эскадрилья за эскадрой, взмывает в воздух и стремительно устремляется на юг.До свидания, милые скворцы! Приезжайте весной. Гнезда ждут вас…
Маленькой девочке нездоровится. Каждый день к ней приезжает доктор Михаил Петрович, которого она знает очень-очень давно. А иногда приводит с собой еще двух врачей, незнакомых людей. Девушку переворачивают на спину и живот, что-то слушают, приложив ухо к телу, оттягивают веки вниз и смотрят. При этом храпят как-то важно, лица у них суровые, а друг с другом разговаривают на непонятном языке.
Затем они переходят из детской в гостиную, где их ждет мама. Самый главный врач — высокий, седой, в золотых очках — о чем-то серьезно и долго рассказывает ей. Дверь не закрыта, и девушке со своей кровати все видно и слышно. Она многого не понимает, но знает, что это про нее. Мама смотрит на доктора большими, усталыми, заплаканными глазами.
Прощаясь, главврач громко говорит:
Главное не дать ей заскучать.Исполняй все ее прихоти.
Ах, доктор, да она ничего не хочет!
Ну не знаю… вспомните, что ей нравилось раньше, до болезни. Игрушки… немного вкусностей. ..
Нет доктора, она ничего не хочет…
Ну попробуй ее как-нибудь развлечь… Ну хоть чем-нибудь… Даю тебе честное слово, что если тебе удастся ее рассмешить, развеселить, то это будет лучшее лекарство. Поймите, что ваша дочь больна равнодушием к жизни, и никак иначе.До свидания, мадам!
Милая Надя, милая девочка, – говорит мама, – тебе что-нибудь?
Нет, мама, я ничего не хочу.
Хочешь, я положу тебе на кровать всех твоих кукол? Мы поставим кресло, диван, стол и чайный сервиз. Куклы будут пить чай и рассказывать о погоде и здоровье своих детей.
Спасибо, мама… мне не хочется… мне скучно…
Ладно, девочка, не надо кукол.Может, Катю или Женечку к вам позвать? Ты так их любишь.
Не надо, мама. Однако в этом нет необходимости. Я ничего не хочу, ничего. Мне очень скучно!
Хочешь, я принесу тебе шоколадку?
Но девушка не отвечает и смотрит в потолок неподвижными, хмурыми глазами. Ничего не болит и даже температуры нет. Но с каждым днем она худеет и слабеет. Что бы они с ней ни делали, ей все равно, и ей ничего не нужно.Она лежит так целые дни и целые ночи, тихая, грустная. Иногда она засыпает на полчаса, но даже во сне видит что-то серое, длинное, скучное, как осенний дождь.
Когда из детской открыта дверь в гостиную, а из гостиной дальше в кабинет, девочка видит своего папу. Папа быстро ходит из угла в угол и все курит, курит. Иногда он приходит в детскую, садится на край кровати и тихонько гладит Надиные ножки.Затем он внезапно встает и подходит к окну. Он что-то насвистывает, выглядывая наружу, но его плечи трясутся. Потом торопливо прикладывает платок к одному глазу, к другому и, как бы рассерженный, идет к себе в кабинет. Потом опять бегает из угла в угол и курит, курит, курит… И кабинет синеет от табачного дыма.
Но однажды утром девушка просыпается чуть более бодрой, чем обычно. Она что-то видела во сне, но никак не может вспомнить, что именно, и долго и внимательно смотрит в глаза матери.
Вам что-то нужно? — спрашивает мама.
Но девушка вдруг вспоминает свой сон и говорит шепотом, как бы по секрету:
Мама… можно мне… слона? Только не тот, что на картинке нарисован… Можно?
Конечно, девочка моя, конечно можно.
Она идет в офис и говорит отцу, что девочка хочет слона. Папа тут же надевает пальто и шапку и куда-то уходит. Через полчаса он возвращается с дорогой красивой игрушкой.Это большой серый слон, который сам качает головой и виляет хвостом; на слоне красное седло, а на седле золотая палатка, и сидят в ней три человечка. Но девочка смотрит на игрушку так же равнодушно, как на потолок и стены, и вяло говорит:
Нет, это совсем не то. Я хотел настоящего, живого слона, а этот был мертв.
Ты посмотри, Надя, – говорит папа. – Мы его сейчас начнем, и он будет совсем, совсем как живой.
Слона ведут ключом, и он, мотая головой и виляя хвостом, начинает перешагивать через ноги и медленно ходить по столу. Девушке это совершенно не интересно и даже скучно, но, чтобы не расстраивать отца, она кротко шепчет:
Большое спасибо, дорогой папа. Думаю, ни у кого нет такой интересной игрушки… Просто… вспомни… ведь ты давно обещал отвести меня в зверинец, посмотреть на настоящего слона… И ты никогда не брал меня.
Но послушай, милая девочка, пойми, что это невозможно. Слон очень большой, до потолка, в наши комнаты не влезет… И потом, где его взять?
Папа, мне такой большой не надо… Ты мне хоть маленький принеси, только живой. Ну хотя бы только об этом… Хоть слоненка.
Милая девочка, я рад сделать для тебя все, но не могу. Ведь это все равно, как если бы ты мне вдруг сказал: папа, достань мне солнышко с неба.
Девушка грустно улыбается:
Какой ты глупый, папа. Разве я не знаю, что до солнца нельзя добраться, потому что оно обжигает! И на луну тоже нельзя. Но, мне бы слона… настоящего.
И она тихо закрывает глаза и шепчет:
Я устал… Прости, папа…
Папа хватается за волосы и бежит в офис. Там он какое-то время мелькает из угла в угол. Потом решительно бросает на пол недокуренную сигарету (за что всегда получает ее от мамы) и громко кричит горничной:
Ольга! Пальто и шляпа!
Жена выходит в холл.
Куда ты, Саша? она спрашивает.
Он тяжело дышит, застегивая пальто.
Сама я, Машенька, не знаю куда… Только, кажется, в этот вечер я действительно привезу сюда, к нам, настоящего слона.
Жена с тревогой смотрит на него.
Дорогая, ты здорова? У тебя болит голова? Может ты сегодня плохо спал?
Я совсем не спал, – сердито отвечает он. — Я вижу, ты хочешь спросить, не сошел ли я с ума.Еще нет. Прощай! Вечером все будет видно.
И он исчезает, громко хлопнув входной дверью.
Через два часа он сидит в зверинце, в первом ряду, и наблюдает, как учёные звери по приказу хозяина делают разные вещи. Умные собачки прыгают, кувыркаются, танцуют, поют под музыку, складывают слова из больших картонных букв. Обезьяны — одни в красных юбках, другие в синих штанах — ходят по канату и ездят верхом на большом пуделе.Огромные красные львы скачут сквозь горящие обручи.
Неуклюжий тюлень стреляет из пистолета. В конце выводят слонов. Их трое: один большой, два совсем маленьких, карлики, но все же намного крупнее лошади. Странно наблюдать, как эти огромные животные, с виду такие неуклюжие и тяжелые, проделывают сложнейшие трюки, которые не под силу очень умному человеку. Особо выделяется самый большой слон. Сначала он встает на задние лапы, садится, становится на голову, подняв ноги, ходит по деревянным бутылкам, ходит на катящейся бочке, листает хоботом страницы большой картонной книги и, наконец, садится на стол и, завязав салфетку, обедает, как благовоспитанный мальчик…
Шоу заканчивается. Зрители расходятся. Отец Надин подходит к толстому немцу, хозяину зверинца. Хозяин стоит за променадом и держит во рту большую черную сигару.
Извините, пожалуйста, говорит отец Надин. – Ты не можешь отпустить своего слона ненадолго ко мне домой?
Немец от удивления широко открывает глаза и даже рот, отчего сигара падает на землю. Крякнув, он наклоняется, берет сигару, снова вставляет ее в рот и только тогда говорит:
Отпустить? Слон? Домой? Я не понимаю.
По глазам немца видно, что он тоже хочет спросить, не болит ли голова у отца Нади… Но отец торопливо объясняет, в чем дело: его единственная дочь Надя больна какой-то странной болезнью, в которой даже врачи толком не разбираются. Она уже месяц лежит в постели, худеет, слабеет с каждым днем, ничем не интересуется, скучает и медленно угасает. Врачи велят ей развлекаться, но ей ничего не нравится; приказала исполнить все ее желания, но у нее нет желаний.Сегодня она хотела увидеть живого слона. Неужели это невозможно сделать?
Ну вот… Я конечно надеюсь, что моя девочка поправится. Но… но… а вдруг ее болезнь плохо кончится… а вдруг девушка умрет? .. Подумай: ведь мысль о том, что я не исполнил ее последнее, самое последнее желание, будет мучить меня всю жизнь! ..
Немец хмурится и задумчиво чешет левую бровь мизинцем. Наконец он спрашивает:
Эм … Сколько лет вашей девочке?
Шесть.
Эм… Моей Лизе тоже шесть. Но, знаете ли, это будет стоить вам дорого. Нам придется привести слона ночью и забрать его только на следующую ночь. Днем нельзя. Соберется публика, и будет один скандал… Таким образом, получается, что я теряю целый день, и вы должны вернуть мне потерю.
О, конечно, конечно… не беспокойтесь об этом…
Тогда: разрешит ли полиция одному слону войти в один дом?
Я устрою.Позволит.
Еще вопрос: разрешит ли хозяин вашего дома завести в свой дом одного слона?
Разрешит. Я сам владелец этого дома.
Ага! Это даже лучше. И еще вопрос: на каком этаже вы живете?
Во втором.
Эм… Это не очень хорошо… У вас в доме широкая лестница, высокий потолок, большая комната, широкие двери и очень прочный пол? Потому что мой Томми в высоту три аршина и четыре вершка, а в длину пять с половиной аршин*.Кроме того, он весит сто двенадцать фунтов.
Отец Надин задумался на минуту.
Знаете что? он говорит. – Пойдем теперь ко мне и все обсудим на месте. Если надо, я прикажу расширить проход в стенах.
Очень хорошо! – соглашается хозяин зверинца.
Ночью слона ведут к больной девушке. В белом одеяле он важно шагает по самой середине улицы, качает головой и то извивается, то развивает хобот.Вокруг него, несмотря на поздний час, большая толпа. Но слон не обращает на нее внимания: каждый день он видит в зверинце сотни людей. Только однажды он немного разозлился. Уличный мальчишка подбежал к самым его ногам и начал кривляться на потеху зевак.
Тогда слон спокойно снял хоботом шляпу и перекинул ее через соседний забор, утыканный гвоздями. Полицейский ходит среди толпы и уговаривает ее:
Господа, расходитесь.И что вы находите здесь такого необычного? Я удивлен! Мы никогда не видели живого слона на улице.
Подойдите к дому. На лестнице, как и на всем пути слона, вплоть до столовой, все двери были нараспашку, для чего надо было молотком отбивать дверные защелки.
Но перед лестницей слон останавливается и в тревоге упрямится.
Надо дать ему лакомство… – говорит немец. – Какая-то сладкая булочка, что ли… Но… Томми! Вау… Томми!
Отец Надин бежит в ближайшую пекарню и покупает большой круглый фисташковый пирог. Слон обнаруживает желание проглотить его целиком вместе с картонной коробкой, но немец дает ему только четвертак. Томми нравится торт, и он тянется за вторым кусочком. Однако немец оказывается хитрее. Держа в руке лакомство, он поднимается со ступеньки на ступеньку, а слон с вытянутым хоботом, с растопыренными ушами неотвратимо следует за ним.На корте Томми получает второй кусок.
Итак, его приводят в столовую, откуда заранее вынесена вся мебель, а пол густо устлан соломой… Слон привязан за ногу к кольцу, ввернутому в пол. Перед ним кладут свежую морковь, капусту и репу. Немец сидит рядом с ним, на диване. Свет гасят, и все идут спать.
В
На следующий день девочка просыпается чуть светлее и первым делом спрашивает:
А что со слоном? Он пришел?
Я пришла, – отвечает мама.- Да только он приказал, чтобы Надя сначала умылась, а потом съела яйцо всмятку и напоила горячим молоком.
Он добрый?
Он добрый. Ешь, девочка. Сейчас мы пойдем к нему.
Он смешной?
Немного. Наденьте теплую кофточку.
Яйцо съедено, молоко выпито. Надю сажают в ту самую инвалидную коляску, в которой она ездила, когда была еще настолько маленькой, что совсем не могла ходить. И ведут в столовую.
Слон оказался намного больше, чем думала Надя, глядя на него на картинке. Он лишь немного ниже двери по высоте, а в длину занимает половину столовой. Кожа на нем грубая, с тяжелыми складками. Ноги толстые, как столбы. Длинный хвост с чем-то вроде метлы на конце. Голова в больших шишках. Уши большие, как у репейника, и свисают вниз. Глазки маленькие, но умные и добрые. Клыки подрезаны. Туловище похоже на длинную змею и заканчивается двумя ноздрями, а между ними подвижным гибким пальцем.Если бы слон вытянул хобот на всю длину, он, вероятно, дотянулся бы до окна.
Девушка совсем не испугана. Она лишь слегка поражена огромными размерами животного. Но няня, шестнадцатилетняя Филдс, начинает кричать от страха.
Хозяин слона, немец, подходит к экипажу и говорит:
Доброе утро, леди! Пожалуйста, не бойтесь. Томми очень добрый и любит детей.
Девушка протягивает немцу маленькую бледную ручку.
Здравствуйте. Как дела? она отвечает. «Я ни капельки не боюсь. А как его зовут?
Томми.
Привет, Томми, — говорит девушка и склоняет голову. Поскольку слон такой большой, она не решается сказать ему «ты». – Как вы спали в ту ночь?
Она протягивает ему руку. Слон бережно берет и сжимает своим подвижным сильным пальцем ее тонкие пальцы и делает это гораздо нежнее, чем доктор Михаил Петрович.При этом слон качает головой, а его маленькие глазки совсем сузились, как бы смеясь.
Он все понимает? – спрашивает девушка у немца.
О, абсолютно все, барышня.
Да только он не говорит?
Да просто нет. Знаешь, у меня тоже есть дочь, такая же маленькая, как ты. Ее зовут Лиза. Томми с ней большой, очень большой друг.
Ты уже пил чай, Томми? — спрашивает девушка.
Слон снова вытаскивает свой хобот и дует в самое лицо девушки теплым, сильным дыханием, отчего светлые волосы на голове девушки разлетаются во все стороны.
Надя смеется и хлопает в ладоши. Немец громко смеется.
Сам он большой, толстый и добродушный, как слон, и Наде кажется, что они оба похожи друг на друга. Может они родственники?
Нет, он не пил чай, барышня. Но воду с сахаром пьет с удовольствием.Еще он очень любит роллы.
Принесен лоток с булочками. Девушка лечит слона. Он ловко захватывает булочку пальцем и, согнув кольцом туловище, прячет его куда-то вниз, под голову, туда, где движется его забавная, треугольная, мохнатая нижняя губа. Слышно, как рулет шуршит по сухой коже. Томми делает то же самое и с другой булочкой, и с третьей, и с четвертой, и с пятой, и благодарно кивает головой, а его маленькие глазки еще больше сужаются от удовольствия. И девушка радостно смеется.
Когда все булочки съедены, Надя знакомит слониху со своими куклами:
Смотри, Томми, эта умная кукла – Соня. Она очень добрый ребенок, но немного капризный и не хочет есть суп. А это Наташа, дочь Сони. Она уже начинает учиться и знает почти все буквы. А это Матрешка. Это моя самая первая кукла. Видите, у нее нет носа, и голова приклеена, и волос больше нет. Но все равно старуху из дома не выгонишь.Правда, Томми? Раньше она была мамой Сони, а теперь служит у нас кухаркой. Ну давай поиграем, Томми: ты будешь папой, а я мамой, а это будут наши дети.
Томми соглашается. Он смеется, берет матрешку за шею и тащит в рот. Но это всего лишь шутка. Слегка пожевав куклу, он снова кладет ее на колени девочке, хотя и немного влажной и помятой.
Затем Надя показывает ему большую книжку с картинками и объясняет:
Это лошадь, это канарейка, это ружье… Вот клетка с птичкой, вот ведро, зеркало, печка, лопата, ворона… А это, смотри, это слон! Совсем не похоже? Слоны такие маленькие, Томми?
Томми обнаруживает, что в мире никогда не бывает таких маленьких слонов. В общем, эта картина ему не нравится. Он хватает край страницы пальцем и переворачивает ее.
Наступает час обеда, а девушку у слона не отнять. На помощь приходит немец:
Позвольте мне все устроить.Они будут обедать вместе.
Он приказывает слону сесть. Слон послушно садится, отчего трясется пол во всей квартире, гремит посуда в шкафу, а с потолка нижних жильцов падает штукатурка. Напротив него садится девушка. Между ними ставится стол. На шею слона завязывают скатерть, и новые друзья начинают обедать. Девушка ест куриный суп и котлету, а слон ест разные овощи и салат.Девушке дают крохотную рюмочку хереса, а слону – теплую воду с рюмкой рома, и он с удовольствием вытягивает этот напиток из миски хоботом. Затем они получают сладкое: девушке – чашку какао, а слону – половину торта, на этот раз орехового. В это время немец сидит с папой в гостиной и пьет пиво с таким же удовольствием, как и слон, только в большем количестве.
После обеда приходят знакомые отца; их предупреждают о слоне в передней, чтобы они не испугались.Сначала не верят, а потом, увидев Томми, прижимаются к двери.
Не бойся, он добрый! – успокаивает их девушка.
Но знакомые поспешно уходят в гостиную и, не просидев и пяти минут, уходят.
Наступает вечер. Поздно. Девушке пора спать. Однако ее невозможно оттащить от слона. Она просто уснула рядом с ним, а ее, уже заспанную, отвели в детскую.Она даже не слышит, как ее раздевают.
В эту ночь Надя видит во сне, что вышла замуж за Томми и у них много детей, маленьких забавных слоников. Слон, которого ночью отвели в зверинец, тоже видит во сне милую, ласковую девушку. Кроме того, мечтает о больших тортах, орехово-фисташковых, размером с калитку…
Утром девушка просыпается бодрая, свежая и, как в старину, когда была еще здорова, кричит на весь дом, громко и нетерпеливо:
Мо-лочь-ка!
Услышав этот крик, мама радостно спешит.Но девушка сразу вспоминает вчерашний день и спрашивает:
А слон?
Ей объясняют, что слон ушел по делам домой, что у него есть дети, которых нельзя оставлять одних, что он попросил поклониться Наде и что он ждет, когда она приедет к нему в гости, когда она будет здорова. Девушка хитро улыбается и говорит: – Скажи Томми, что я уже совсем здорова!
1907
Животный мир
Куприна А.И.
Учитель п\кл
МКОУ СОШ №2, Алагир
Чельдиева М.К.
Мир животных в произведениях Александра Ивановича Куприна удивителен, необыкновенен и самобытен. Мало кто из художников так превосходно воссоздавал их нравы и характеры, привычки и верность человеку.
Пройдя в детстве ряд различных испытаний, вынужденный приспосабливаться к жестокой среде Сиротского училища, кадетского корпуса, кадетского училища, Куприн сохранил в душе способность не болеть, сохранил способность сочувствовать и сочувствовать.
Один из друзей писателя вспоминал, что никогда не видел, чтобы Куприн проходил мимо собаки на улице и не останавливался, чтобы не погладить ее. Куприн создал целую серию рассказов о собаках: «Белый пудель», «Пират», «Собачье счастье», «Сторожевой и Жулька», «Завирайка», «Барри», «Балт», «Ральф» и другие.
Находясь в изгнании во Франции, писатель часто обращается к самым чистым и честным существам в этом мире – детям и животным. А.И. Куприн однажды заметил, что дети вообще стоят гораздо ближе к животным, чем думают взрослые.Поэтому я рекомендую все эти грустные и смешные рассказы о животных, которые с особым интересом и симпатией воспринимаются учащимися. Рассказы Куприна о животных высоких, человеческих, добрых…
Цели урока
1. Воспитание доброго и внимательного отношения к животному миру.
2. Формирование умений ориентироваться в тексте, делать выводы и обобщения.
3. Развитие у детей умения внимательно и вдумчиво относиться к художественному слову.
Учебное оборудование
1. Портрет А.И. Куприн.
2. Выставка книг.
3. Иллюстрации к произведениям писателя.
4. Электронная презентация.
5. Фильм по повести А.И. Куприн “Балт”.
Предварительная подготовка
1. Чтение рассказов Куприна о животных.
2. Индивидуальное задание для учащихся: устное сообщение о писателе.
3.Составление электронной презентации.
Во время занятий:
1 представление учителя
В начале урока звучит мелодия из телепередачи “В мире животных”.
— Почему прозвучала именно эта мелодия? (Ответы детей)
– У Александра Ивановича Куприна более 30 рассказов о животных. Эти рассказы, разбросанные по разным изданиям, могли бы составить целую книгу. И сегодня на уроке мы поговорим об оригинальности А.И. Куприн, посвященный животному миру.
2.Сообщение ученику о писателе
Многие рассказы А. И. Куприна посвящены изображению животных (преимущественно домашних).
Мир животных в произведениях Александра Ивановича Куприна удивителен, необыкновенен и самобытен. Немногие из художников так превосходно воссоздали их своеобразные нравы и характеры, привычки и верность человеку. Писатель любил и знал повадки многих животных.По словам Л. В. Крутиковой, А. И. Куприн был большим «зоолюбом».
Куприн не выдумывал свои истории о животных. Все животные, о которых он писал, жили на самом деле: многие в доме Куприна, другие у друзей, о судьбе некоторых он узнал из газет. С теми животными, которые жили с ним, Куприн многое делал: дрессировал, лечил, если они болели, спасал, когда им грозила смертельная опасность. Знаменитый дрессировщик Анатолий Дуров даже писал в своих плакатах, посвященных животным:
Куприн сам писатель
С нами был приятель .
«Все наши животные — собаки, лошади, кошки, козы, обезьяны, медведи и другие животные — были членами нашей семьи, — вспоминала дочь Куприна. «Мой отец с нежным и пристальным вниманием наблюдал за их жизнью и обычаями». Куприн так любил животных, что выражал сожаление, что художники слова стали уделять меньше внимания изображению их жизни.
«В 1930 году, – пишет О.М. Михайлов, – с горечью сказал писатель одному из журналистов: “Вы заметили, что сейчас в литературе почти не осталось ни собак, ни лошадей.
Словно желая восполнить пробел, Куприн, уже тяжело больной, в последние годы жизни задумал написать целую книгу о животных «Друзья человека». Но писатель не успел осуществить свой замысел. Из задуманного цикла он создал только один рассказ – “Ральф” (1934 г.)
Его рассказы о животных, разбросанные по разным изданиям, действительно могли бы составить целую книгу
3. Работа с нарисованными иллюстрациями (отобранные вручную ) детьми
Учащиеся по очереди показывают иллюстрации всему классу.Необходимо определить, для какой истории сделан рисунок, какой момент отображен. Затем подтвердите свое предположение цитатой. Если кто-то из детей проиллюстрирует рассказ «Бальтюс», то можно будет посмотреть отрывок из фильма «Опасное арктическое приключение».
4. Идейно-художественный анализ повести «Завирайка»
А.И.Куприн был убежден, что животных отличает память, способность различать время, пространство, звуки и даже цвета.В них, по его мнению, есть привязанность и отвращение, любовь и ненависть, благодарность и признательность, гнев и смирение, радость и горе. Неслучайно рядом с названием рассказа «Завираик» он дал подзаголовок: «Собачья душа».
Беседа по вопросам:
— Расскажите о первой встрече рассказчика с Завирайкой. (Ответы детей)
– Какие уже намечены ведущие черты его характера? (Ответ на доброту, твердость, доверчивость, проницательность)
– Какая деталь портрета это подтверждает? (Глаза: «Не бежали, не моргали, не прятались… настойчиво спрашивал меня…»)
– Какими эпитетами автор описывает внешний вид собаки? («Ярко-черная, с глубоким рыжим подпалом, широкогрудая и т. д.)
– К какому оценочному эпитету приводят отмеченные средства выразительности? («Великая гончая»)
– Какие эпитеты используются для выражения обобщающей характеристики? («Умный и смелый»)
– Есть ли основания утверждать, что автор тоже имеет в виду человеческие отношения, когда пишет о собаке? (Да.В рассказе «Завирайка» Куприн восторженно пишет о кротости и чистоте характера охотничьей собаки, которая «проявил такую верную дружбу, такую силу доброй воли и такой ум, который сделал бы большую честь для среднего человека». не темный инстинкт, а сознательный разум заставил Завирайку отправиться на поиски “друга” (попавшего в капкан Патрашки).
5. Просмотр электронной презентации “Животный мир Куприна”
6.Подведение итогов
– Чему учат рассказы Александра Ивановича Куприна? (Александр Иванович Куприн призывает своими рассказами к единству человека и животного мира. Его произведения воспитывают чувства уважительного отношения человека к природе).
7. Домашнее задание
Сочинение на тему «Рассказ, который мне больше всего понравился».
Папа, расскажи мне какую-нибудь сказку… А вот послушай, что я тебе говорю, папа-а-а…
В то же время семилетний Китти (его звали Константин), сидевший на коленях у Холщевникова, обеими руками пытался повернуть к себе голову отца.Мальчик был удивлен и даже немного обеспокоен, почему папа целых пять минут смотрел на огонь лампы такими странными глазами, неподвижными, как будто улыбающимися и мокрыми.
Да па-па же-е, – слезливо протянула Кошечка. – Ну, почему ты не разговариваешь со мной?
Иван Тимофеевич слышал нетерпеливые слова сына, но не мог стряхнуть с себя того страшного обаяния, которым овладевает человек, взглянувший на блестящий предмет. Помимо яркого света лампы, к этому очарованию примешивалось очарование тихого теплого летнего вечера, и уют небольшой, но милой загородной террасы, увитой диким виноградом, неподвижная зелень которого при искусственном освещении , приобрел фантастический, бледный и резкий оттенок.
Лампа под зеленым матовым абажуром отбрасывала светлый ровный круг… Иван Тимофеевич увидел в этом круге две близко склоненные головы: одну – женскую, белокурую, с тонкими и нежными чертами, другую – гордую и красивую голову молодой человек, у которого черные волнистые волосы небрежно падали на его плечи, на его смуглый дерзкий лоб и на большие черные глаза, такие горячие, выразительные, правдивые глаза. На своих щеках и на шее Холщевников чувствовал прикосновение нежных рук Кити и его теплое дыхание, он даже слышал запах своих волос, слегка выгоревших за лето на солнце и напоминавших запах перья маленькой птицы.Все это слилось воедино в такое стройное, такое радостное и светлое впечатление, что на глазах у Холщевникова невольно стали щипаться благодарные слезы.
Две головы, склонившиеся над лампой и почти соприкасавшиеся с волосами, принадлежали жене Холщевникова и Григорию Баханину, его лучшему другу и студенту. Иван Тимофеевич лечил этого пылкого и беспорядочного юношу, в картинах которого опытный глаз учителя давно уже видел удар широкой и смелой кисти огромного таланта.В душе Холщевникова совершенно не было зависти, столь свойственной бурной и пошлой среде художников. Наоборот, он гордился тем, что будущая знаменитость – Баханин – брал у него свои первые уроки и что жена Лидия раньше всех узнала и оценила его ученика.
Баханин молча и не поднимая головы рисовал карандашом на лежавшем перед ним листе бристольской бумаги, и из-под его руки выходили карикатуры, виньетки, животные в человеческих костюмах, изящно сплетенные инициалы, пародии на картины, выставленные в Академия художеств, тонкие женские профили…Эти небрежные наброски, на которых каждый штрих поражал смелостью и талантом, быстро сменялись один за другим, вызывая на лице Лидии Львовны, внимательно следившей за карандашом художника, то повышенное внимание, то веселую улыбку.
Ну вот ты кто, папа. Обещаешь себе, а теперь молчишь, – трогательно протянула Кошечка. При этом он надул губы, опустил голову и, перебирая пальцами, покачал ногами.
Холщевников повернулся к нему и, чтобы загладить свою вину, обнял его.
Ну, ладно, ладно, Китти. Я расскажу вам историю сейчас. Не сердись… Просто… Что я могу тебе сказать? ..
Он подумал об этом.
Про медведя, которому отрубили лапу? – сказала Кошечка, вздохнув с облегчением. – Только я это уже знаю.
Внезапно в голове Холщевникова промелькнула вдохновенная мысль. Не может ли его жизнь стать темой для доброй, трогательной сказки? Как давно это было? – всего лишь двенадцать лет назад – когда он, бедный, никому не известный художник, затертый начальством, оскорбленный самолюбованием, невежеством и рекламной бездарностью, не раз ослабевал, терял голову в жестокой борьбе с жизнью и проклинал час, когда он взялся за кисть.В это непростое время на его пути встретилась Лидия. Она была намного моложе его, была ослепительно красива, умна, окружена поклонниками. Он, бедный, невзрачный, болезненный, напуганный жизнью, не смел мечтать о любви этого высшего обаятельного создания. Но она первая поверила в него, первая протянула ему руку. Когда, устав от неудач и бедности, потеряв силы и надежду, он пал духом, она ободряла его лаской, нежной заботой, веселой шуткой…И любовь ее восторжествовала… Теперь имя Холщевникова известно каждому грамотному человеку, его картины украшают галереи коронованных особ, – он единственный академик, которого обожает неверующая среда молодых художников… Есть что уж говорить о материальном успехе… И он, и Лидия с избытком вознаграждались за долгие унизительные годы свирепого хозяйства, почти нищенства.
В то бедственное время Иван Тимофеевич не мог представить себе всей этой тихой прелести, этой довольной жизни, согретой неизменной лаской красавицы-жены и нежной любовью милой Кити, этого радостного сознания семейной жизни, к которой крепкая дружба с Баханиным придавало еще большую глубину и значимость.
Тема сказки быстро сложилась в его голове.
Ну, ладно, слушай, Кити, – начал он, поглаживая мягкие тонкие волосы сына. – Только не перебивай… Ну вот и все. В каком-то королевстве, в каком-то государстве жили-были король с королевой.
А детей у них не было? ..- тонким голоском спросила Кошечка.
Нет, Кити, у них были дети… Не перебивайте, пожалуйста… Напротив, у них было много детей. Детей было так много, что, когда царь разделил свое состояние между всеми сыновьями, младший ничего не получил.Как не было ничего, ни одежды, ни лошадей, ни домов, ни прислуги… Ничего… Да… Ну, когда царь почувствовал, что близок его конец, он созвал сыновей своих и сказал им: «Дорогой дети, может я скоро умру и поэтому хочу выбрать от вас наследника… но непременно самого достойного… Вы знаете, что на границе моего королевства есть большой-большой дремучий лес… И в в самой середине леса стоит мраморный дворец. Только попасть туда очень сложно. Многие пытались это сделать, но не вернулись.Их пожирали дикие звери, до смерти щекотали русалки, кусали ядовитые змеи… Но вы смело идете вперед… Пусть вас не останавливают ни страх, ни благоразумные советы близких, ни соблазн безопасности… У ворот мраморного дворца вы увидите трех закованных в цепи львов: одному имя — Зависть, другому — Бедность, третьему — Сомнение. Львы бросятся на вас с оглушительным рыком. Но ты идешь прямо и прямо. Во дворце, в серебряной комнате, на золотом треножнике, усыпанном звездами, горит вечный священный огонь.Итак, запомните мои слова: кто из вас зажжет от этого огня светильник и вернется с ним домой, тот будет наследником моего царства. ”
Иван Тимофеевич, не выпуская Кити из своих объятий, закурил. Баханин и Лидия, видимо, с интересом слушали его рассказ; Баханин даже приложил руку с зонтом к глазам, пытаясь разглядеть из света Холщевникова, сидевшего в темном углу в кресле-качалке.
Ну-ну, – продолжал Холщевников, – царские сыновья отправились в путь.Младший князь тоже пошел. Придворные его отговаривали, отговаривали: ты и молод, и слаб, и болен, куда тебе деваться за старцами? Но он ответил им: «Нет, а я хочу быть в мраморном дворце и зажечь свою лампаду у священного огня».
И поехал. Очень хорошо. Прошло много времени или мало, но братья только добрались до леса. Тут старейшины говорят: «Страшно, и трудно, и далеко по лесу ехать, давай объедем, может, другую дорогу найдем.А младший говорит: «Вы, братцы, как хотите, а я прямо пойду, потому что другой дороги через лес нет». не о чем с тобой говорить; дикие звери съедят тебя в лесу, или ты сам с голоду сдохнешь». Ну, младший сын идет, идет один день, идет другой, идет третий. А лес все гуще и гуще. Колючие кусты хлещут его ветками по лицу, срывают с него одежду, за ним воют волки, за ним гонятся вурдалаки, а он продолжает идти.Русалки с зелеными волосами качаются на деревьях и манят его: «Иди к нам. Куда вы едете? И нет мраморного дворца. Все это одни сказки, выдумки дураков и мечтателей. Приходи к нам. Вы будете жить весело и беззаботно, мы будем радовать слух вашей музыкой и пением. Иди к нам». Но он не слушает и идет все дальше и дальше. Наконец его лошадь упала… А лес все гуще и гуще; на каждом шагу непроходимые болота, крутые овраги, чаща леса…У князя не хватило сил… Он упал на сырую землю и уже думает, что конец ему идет. «Правда, думает, действительно мраморного дворца нет, лучше бы я вообще сюда не ходил или остался бы в дороге с русалками. И теперь я умру ни за что, и некому меня даже похоронить…» Только это он подумал, как вдруг, откуда ни возьмись, перед ним появляется фея в белоснежных одеждах и говорит ему: «Что же ты, князь, отчаиваешься и ропщешь? Возьми меня за руку и иди.И как только он коснулся ее руки, он сразу же почувствовал облегчение, встал и пошел вместе с прекрасной феей. А когда в пути он ослабел и был готов упасть от усталости, фея все крепче сжала его руку. И он собрался и пошел, преодолевая усталость.
Холщевников остановился.
Принц пришел во дворец. Он не боялся страшных львов: Сомнения, Бедности и Зависти, сидящих на цепях у ворот, ведь с ним была прекрасная фея.Он зажег священный огонь от золотого алтаря, усыпанного алмазными звездами, и отправился с ним домой в свое королевство. А когда он возвращался из дворца, львы лежали у ворот, как ручные собаки, и лизали следы его ног, лес расступался в стороны, образуя широкую гладкую дорогу, и прекрасная фея превратилась в принцессу (она был ранее околдован злой волшебницей) и с тех пор больше никогда не покидал принца. Что до остальных братьев, то одни боялись трудной дороги и останавливались на середине, а другие возвращались домой, и все государство смеялось над ними.А младший принц со своей прекрасной принцессой стал жить, и жить, и хорошо зарабатывать. Вот так, мой Китти.
Вот так, мой мальчик. Лучше иди, мой маленький принц, спать. Прощаемся с Мамой и Гришей.
Нехорошая сказка, – сказал мальчик, но послушно встал, поцеловал Лидию Львовну, которая заботливо и заботливо его крестила, потом поцеловал Баханина и, взяв отца за руку, пошел в детскую.
С помощью няни он раздел Китти и уложил спать.В детской было полутемно. Возле образа слабо мерцала розовая лампада, отражаясь дрожащими наивными искрами в золотом одеянии темноликой святой.
Кот лег на правый бок, подложив под щеку сложенные ладони, и спросил:
Ты, папа, всю эту историю рассказал? В конец?
Всё, Китти. И что?
Да так. Где сейчас этот сын?
Сын? Сын еще не стал королем, но женился на фее, и у них есть сынишка, как мой Китти… Только Кити не любит писать под диктовку, а сын князя пишет с удовольствием.
А почему, папа, его Иванушкой-дураком назвали?
Потому что, милый мой, он был очень прост и беден. Да, он действительно был бы дураком, если бы не встретил прекрасную фею. Он бы заблудился, его дикие звери бы…
Глубокое и ровное дыхание Котика говорило о том, что он заснул, так и не услышав ответа на свой вопрос. Холщевников с умилительным и умиленным сердцем перекрестил сына и, тихо ступая козлами, вышел из детской на террасу.
Ни Лидия, ни Баханин не слышали его шагов. Она легла ему на плечо и, запрокинув голову, с полуоткрытыми смеющимися влажными губами избегала его поцелуев. Черные кудри и пепельные кудри смешались… Видно было, что сопротивление Лидии беспокоит обоих: она побледнела, а смуглое лицо Баханина покрылось розовыми пятнами и приняло умоляющее выражение. Наконец, словно обессиленная, со страстным вздохом, похожим на стон, она прижалась губами к его губам и порывисто обвила его шею своей красивой полуголой рукой…
Сказка окончена…
Хрупкая художница обладала сильным характером, что позволило ей стать востребованной. Катерину Шпиц окружали поклонники и заинтересованные коллеги, но замуж она вышла всего один раз – за фитнес-тренера, далекого от мира шоу-бизнеса.
Конечно, Руслана Панова нельзя назвать средним тренером: муж Катерины Шпицы до того, как окунуться в спорт, получил два высших образования, а позже стал экспертом групповых программ крупной федеральной сети фитнес-клубов и фотографом.
«В моих отношениях с Русланом нет ни тени зависти, ревности или зависимости. Мы не меряем себя эгоизмом. Нам хорошо вместе, но даже порознь у каждого из нас есть чем заняться. Саморазвитие не имеет переделов», — заявила актриса.
Только с Пановым артистка решилась на регистрацию брака, хотя в отношениях с актером и каскадером Константином Адаевым родила сына. Почему Катерина рассталась с гражданским мужем, а ее роман с Марюсом Вайсбергом не продлился и года? 29 октября, в 36-й день рождения звезды, отвечаем на эти вопросы.
ранние годыКатя родилась в Перми, но до 12 лет жила с родителями в Инте Республики Коми. Семья ютилась в небольшой двухкомнатной хрущевке, где мама умело сделала перестановки. «В какой-то момент с одной стороны коридора стоял холодильник, а с другой — встроенный шкаф. С такой же легкостью однажды чулан стал моей единственной спальней. Окон, конечно, нет, но папа повесил на стене бра, чтобы я могла читать. В нашей квартире было столько перемен! Родители научили меня, что с помощью фантазии можно оживить любой дом», — поделился Шпиц с подписчиками.
Будущая актриса была болезненным ребенком: много лет Катя страдала сложной формой атопического дерматита, передавшейся ей по наследству, и только к 18 годам избавилась от недуга. В программе «ДНК-шоу» на канале «Пятница!» оказалось, что у Шпица есть и другие генетические проблемы — риск развития болезни Альцгеймера. Катерина восприняла новость спокойно, решив уделить больше внимания изучению иностранных языков, ведь это положительно сказывается на памяти.
Кстати, любовь Кати к французскому языку началась еще в школе: она училась в гимназии с углубленным изучением иностранных языков. Когда семья вернулась в Пермь, подростка отдали в театр-студию «КОД». Девушке все больше нравилось выходить на сцену, поэтому через пару лет она уже блистала в «Новой драме».
Впоследствии Шпица рассказала, что тоже мечтала о карьере певицы, поэтому пошла на кастинг «Фабрики звезд». Среди членов жюри была Алла Пугачева, которая отказала конкурсантке, как только услышала первые ноты.Актриса не обиделась на Примадонну, ведь если бы не ее чутье, Катерина могла бы занять чье-то место и никогда бы не оказалась в кино.
Серия несчастных случаевПосле школы трудолюбивая отличница поступила сразу в два вуза: на юридический факультет и на актерское отделение Пермской академии культуры. Целая череда событий привела девушку в кино.
В 16 лет Катя скрыла свой истинный возраст и приняла участие в конкурсе, где главным призом стала съемка в клипе Scorpions — девушка станцевала в купальнике на каблуках под Интро.Участница покорила публику, но потом выяснилось, что она несовершеннолетняя, поэтому на финал в Минске ее не пустили. Но благодаря этому событию Шпиц познакомился с фотографом Алексеем Васильевым, который сотрудничал с Натальей Водяновой и Ольгой Куриленко.
Алексей и Катя подружились, и когда спустя несколько лет девушка оказалась в Москве, фотограф приютил ее и заодно пригласил посмотреть, как проходят кастинги в столице. «Я пришла, а там меня в коридоре спросили, кто здесь танцует профессионально.Она ответила: «Я». Меня наняли танцовщицей, где я попала в продюсерскую компанию. Там я познакомилась с режиссером, который взял меня на первую роль», — рассказала Катерина Шпица в эфире программы «Вечерний Ургант» на Первом канале.
На съемках фильма «Адам и превращения Евы» Катя познакомилась с композитором Владимиром Назаровым, благодаря чему получила место в Московском государственном музыкальном театре национального искусства. Вскоре актриса получила второстепенные роли в сериалах «Путники» и «Принцесса цирка».
Карьера пошла в гору: Катерина сыграла главную героиню в военной драме «Катя», Настю в «Правилах маскарада» и Алису в «Метро». Образ неформальной секретарши достался актрисе в сериале «Женский день», а вот в «Яме» по словам Куприна она сыграла роль Любы. Вместе с Владимиром Машковым и Данилой Козловским Шпиц появился в новом «Экипаже», а с Дмитрием Певцовым — в мелодраме «Ангел в сердце».
«Полярный», «Казанова», «Старая гвардия», «Болото» — Катерина снимается в массе рейтинговых проектов.Также звезда играет в театре и успевает поучаствовать в телешоу: с Максимом Стависким она выступала в «Ледниковом периоде», а с Михаилом Щепкиным заняла четвертое место в «Танцах со звездами».
Роман с Паниным и брак с АдаевымКатя не любила рассказывать о своей личной жизни, поэтому о ранних романах можно было узнать только от ее партнеров. Несколько лет назад Алексей Панин признался в одном из интервью, что у него был роман со Шпиц, когда она еще не стала знаменитой.
«Честно говоря, от общения со мной никаких бонусов она не приобрела. Я тогда не блистал, иногда выпивал во время съемок и фестивалей. Когда он был психически болен, позвонил Шпиц. Я до сих пор помню, как он пришел к ней полупьяный, немытый, а она меня согрела. Я лег на пол и на коленях попросил Катю не оставлять меня», — признался Панин.
В 2010 году Катя познакомилась на съемочной площадке с каскадером Константином Адаевым: по сюжету героиню актрисы избивал муж, поэтому нужно было научить Шпица играть сцену убедительно и не пораниться.Влюбленные сошлись, а через год, в разгар работы над фильмом «Метро», артистка узнала, что беременна.
«До определенного момента я отвечал за себя и здоровье будущего ребенка. Это было несложно, так как я хорошо разбираюсь в медицине. У меня были очень отзывчивые партнеры, которые помогали мне, если я что-то просил, не спрашивая, зачем мне это нужно. И даже большие физические и эмоциональные нагрузки мне не повредили. Мне кажется, я никого не подвела», — рассуждала звезда.
В феврале 2012 года у пары родился сын Герман, но уже через месяц актриса вышла из декрета, так как нужно было продолжать съемки. В трудный период актрису поддержала свекровь, которая всегда была готова посидеть с ребенком. В дальнейшем Катерина часто брала наследника с собой на участок. Так, благодаря работе матери в фильме «Поддубный» мальчик побывал в Крыму.
Ходили слухи, что именно занятость Шпица на съемках быстро привела к расставанию супругов.Сама Катерина на вопросы о причинах разрыва с Константином отвечала уклончиво. «К сожалению, в жизни так часто бывает: порознь мы можем быть прекрасными людьми, но в союзе что-то не ладится. Я рад, что мы поддерживаем хорошие отношения. Герман знает: у него есть и мать, и безмерно любящий отец, готовый прийти на помощь при любых проблемах. Если у сына температура, я звоню Косте, и через полчаса, если его нет на съемках, он с нами», — отметила актриса.
Влюбленные расстались без скандалов, но Шпица и не скрывала: боль от того, что семья, о которой они с Костей мечтали, распалась, вряд ли пройдет бесследно.«Мы не были женаты, нам не пришлось проходить соответствующие болезненные бюрократические процедуры, мы ничего не делили: ни имущества, ни, слава богу, ребенка. Мы обо всем договорились абсолютно мирно», — пояснила актриса.
Мариус ВайсбергВскоре Катерина стала появляться у режиссера Марюса Вайсберга, и слухи о том, что именно из-за него актриса рассталась с Константином, не заставили себя ждать. Влюбленные никак не комментировали сплетни, но вскоре дали понять, что между ними все серьезно.
Мариус заслужил репутацию ловеласа и сердцееда, у него уже был брак с американкой, а слухи о романе с Верой Брежневой муссировались окружающими несколько лет. Тем не менее многие считали, что отношения режиссера с Катериной непременно выльются в брак. К разочарованию поклонников, союз актрисы и режиссера распался менее чем через год. Общественность называла Наталью Бардо домовладельцем: еще в августе 2015 года Вайсберга видели со Шпицем, а в сентябре он уже гулял под руку с новой возлюбленной.
«Это правда, официально подтверждаю, но мы с Мариусом расстались хорошими друзьями и никаких обид между нами нет», — подчеркнула Катя.
законный мужСледующие несколько лет актриса предпочитала воздерживаться от комментариев по поводу амурных дел. В 2018 году тайна раскрылась: после премьеры спектакля «Ромео и Джульетта» в Театре Михаила Булгакова Руслан Панов сделал Катерине предложение.
«Я пошла в фитнес-клуб и попросила руководство дать мне хорошего личного тренера, — поделилась Катя историей знакомства с возлюбленным.— А в день, назначенный на встречу, Руслана мне представили со словами: «Катерина, это наш лучший специалист во всей федеральной сети, только ему мы можем доверить вас». На занятиях Руслан вел себя крайне профессионально, несколько месяцев мы были только на «ты». Постепенно они стали узнавать друг друга, и Руслан открылся мне с очень интересной стороны: он оказался образованным и всесторонне развитым человеком.
У Руслана два высших образования, и по одному из них он учитель начальных классов, что, по словам Шпица, помогло мужчине быстро найти общий язык с Германом.Однако свадьбу с избранником постоянно откладывали: занятость Катерины на съемках и пандемия коронавируса не способствовали выбору даты.
«Сначала на планы повлиял карантин. А потом случилось горе. 17 июня отец Руслана неожиданно скончался из-за врачебной ошибки. В новогоднюю ночь утрата ощущалась особенно остро. Происходит полное осознание утраты. Особенно тяжело приходится его маме. Первый год вдовства… Плюс ситуация с пандемией.Готовиться к торжеству в ближайшее время желания нет. Не тот момент. Это был очень трудный год для всех. Мы все еще думаем, что делать и когда будет наш отпуск. Но мы с Русланом люди, которым не чужда спонтанность, и оба умеем приспосабливаться к разным ситуациям. Поэтому будем руководствоваться обстоятельствами. И, конечно же, любовь живет вне статусов», — сказал Шпиц.
В феврале прошлого года влюбленные наконец-то поженились, чему несказанно обрадовались их друзья и поклонники.Актриса успешно совмещает съемки в кино с заботой о семье, что под силу далеко не всем знаменитостям. «Мне кажется, что работа вознаграждается удачей, а мне нравится быть удачливым работягой. Могу с уверенностью сказать, что сейчас я не обделен ни личным, ни актерским счастьем», — заключил артист.
.
1035 возбуждается против Пешкова
за его политические взгляды, его избрание было
отменен. Было прямо указано, что этот акт
прибыл из Академии наук; и так как я
почетный академик, я тоже частично
ответственность за этот поступок.я поздравил
от всей души, что он стал академиком, и я
считать его избрание отмененным – такой
противоречие не согласуется с моей совестью, я
не могу примирить с этим мою совесть. Обучение
искусства. 1035 ничего мне не объяснил. И
после долгих размышлений я могу прийти только к одному
решение, которое является чрезвычайно болезненным и
прискорбно для меня, и я должен спросить больше всего
с уважением быть освобожденным от звания
почетный академик. С чувством глубочайшего
уважение имею честь остаться