Борын-борын заманда булган, ди, бер урта хәлле крестьян. Булган, ди, моның өч улы. Шуларның кечесе тиле булган, ди.
Менә бер заман көз көне агайның ашлык кибәннәре югала башлаган. Төн үтүгә бер кибән юк була икән, ди.
– Болай булмый, игенне сакларга кирәк, оланнар, – ди карт.
Башта олы малайны җибәрә бу. Олы малай, аны-моны карамый, бер кибән төбенә ятып йоклый. Таң аткач торып бакса, тагын бер кибән юк. Кайткач әтисе тетмәсен тетә инде моның. Чират хәзер уртанчы малайга. Бусы да, алны-артны белешмичә, абыйсы кебек үк ятып йоклый. Шулай итеп, уртанчы малай да кибәнне урлата.
Өченче көнне киткән, ди, теге кече малай Тиле. «Ни булса, шул булыр» дип, кибән башына ук менеп яткан бу. Чыдаган бу, йокламаган, алай да таң алдыннан йокы баса башлаган. Бер заман малай ят тавыш ишетеп сискәнеп киткән; нидер шарт та шорт итеп салам ашый башлаган. Төптән бетереп килә, ди. Тиле күтәрелеп бакса, өч байтал икән. Өчесе дә тау хәтлеләр, зурлар, өчесе дә ап-ак, яңа яуган кар кебек. Курка бу. Курыкмас җиреңнән куркырсың: тегеләр капкан саен бер көлтәне йота бирәләр. Шарт та шорт! Кибән торган саен утыра бара. Малай аптырап тормый, сикерә дә иң зур байталның ялына ябыша. И китә чабып, байтал, и китә! Дөньяны тузан болыты каплый, җир дер селкенә. Тегеләй итенә, болай итенә байтал, малайны бәреп төшермәкче була – – төшерә алмый. Малай бик нык ябышкан тегеңә. Таң атканчы шулай йөриләр болар.
Ахырда ат телгә килә:
– Җитәр, булды инде, ди, ихтыярыңа буйсынам, батыр егет икәнсең, теләсәң кая илт, – ди.
– Өйгә алып кайтам мин сине, – ди Тиле.
Алып кайта атны өенә. Әтисе дә, ике абыйсы да шаккаталар бу эшкә: гомерләренә мондый байталны күргәннәре дә, ишеткәннәре дә юк. Тилене бөтен дөнья бетереп мактыйлар, тамагы туйганчы ашаталар. Атка дисәң, сокланмаган кеше юк инде. Бөтен авылга, бөтен губернага бер ат, дан тотардай. Тик ашарына бик күп кирәк, әкәмәт. Бер-ике айда боларның кышка дигән бар азыкларын ашап бетерде бит бу. Үзе, җитмәсә, бер Тилене генә тыңлый, Тилегә генә буйсына. Башка берәүне дә якын җибәрми.
– Болай эш чыкмас, хәерчегә калганчы сатыйк без моны, – ди әтиләре.
Олы малайлары да шуны ук әйтә:
– Булмаса сатыйк, ди.
Тиле риза түгел: «Аны сатып ни файда, сукага булса да җигәрбез әле», – ди, байталны ычкындырасы килми.
Тилене тыңлап тормыйлар, байталны сатарга булалар. Әмма ышансагыз ышаныгыз, ышанмасагыз юк, якын тирәдә мондый атны алырдай кеше чыкмый. Алырга байлыклары җитми -ат тегенди-мондый гына түгел бит, көненә бер бөтен кибәнеңне сыптыра да куя.
Ак байталны Петровскига да, Сарытауга да илтеп карадылар, ди, ия табылмады, ди. Уйлый, киңәшә торгач, аталары әйтә:
– Без аны патшага Петербурга илтеп багыйк, ди. Патшаның байлыгы җитәрлек аның, мондый байталга кызыгыр ул, – ди.
Ул заманда патша булып Миколай торган икән, ди. Шулай итеп көннәрдән бер көнне болар юлга җыена башлыйлар. Тиле мич башында ята, уйлап та бирми.
Тиле әйтә:
– Барыгыз, миңа монда да әйбәт, – ди.
Белә ул Ак байталны тегеләр тыңлата алмаганны. Әтисе чыбыркысын билбавыннан гына тартып чыгара:
– Әле син шулаймыни? – ди, җикеренә.
– Ярый, алайса, барсам барырмын, сез чыга торыгыз, куып җитәрмен, – ди Тиле.
– Кара аны, алдашсаң, кирәгеңне алырсың, – ди ике абыйсы.
– Мин алдаша торганнардан түгел, курыкмагыз, – ди Тиле. Тегеләр пар алаша җигеп чыгып китәләр, Тиле мич башында
ятып кала. Бер атнадан бу да Ак байталга атланып чыгып китә. Ат шәп, аяклары җиргә тими, кош кебек оча. Егет шул сәгатьтә тегеләрне куып та җитә, узып та китә. Тегеләр Мәскәүгә дә җитмәгән әле. Шулай, Ак байтал белән чабып барганда, бер җирдә нидер җем-җем итә. «Ни хикмәт икән бу?» – ди егет. Атны туктата да төшеп әкрен генә хикмәтле нәрсә янына килә. Ни күрсен: Сәмруг кош! Үләксә ашап ята. Тиле җай гына килеп чыга да, шалт кына тегенең койрыгына ябыша. Сәмруг кош тилпенеп очып китә, моның кулында каурый йолкынып кала. Шуннан соң тагын алга китә малай. Озак та үтми, Петербурга барып керә бу. Үзегез дә беләсез, кала зур, патша каласы. Егетнең атына шаккатмаган кеше калмады. Чит патшалыклардан килүчеләрнең дә исе-акылы китте. Тиле аны-моны әйтмәде, әтисе килгәнне көтте. Бер-ике көннән, пар алашаларын куалап, тегеләр дә килеп җитте.
Ак байталга патша яман да кызыга бит. Чит илләрдән килүчеләр дә сорый. Агайның атны читкә җибәрәсе килми. Миколай патша да байталны ычкындырырга теләми. Шуннан сорый бу безнең крестьян агайдан:
– Атыңны сатасыңмы? – ди.
– Сатамын, патша хәзрәтләре.
– Ни хак сорыйсың?
– Өч мең алтын, – ди агай, уллары белән киңәшкәч.
Ул заманда өч мең алтын бөтен бер дәүләт бит инде. Алай да патша акчаны кызганмады, бирде. Кызганырга, аты бик шәп шул, дөньяда булмаган ат. Аннан соң патшага акча жәлмени, тир түккәнмени ул акча өчен.
Атны хәзер патша сараена алып китәләр. Үзгә атлар янына ябарлык түгел: Ак байтал бик усал. Патшаның ат караучылары якын да килә алмый, байтал китерми. Патша әйтә крестьянга:
– Инде атыңны саттың, хәзер аны карарга берәр улыңны да калдыр, – ди.
Агай нишләсен, патша сүзенә каршы килә алмый, Тиле улына әйтә:
– Патша хәзрәтләренә хезмәткә син калырсың, Ак байталны үзең карарсың, – ди.
– Патша миңа кызыл күлмәк белән оек-чабата алса, калам, – ди Тиле. Ак байталыннан бер дә аерыласы килми инде моның.
– Алырмын, алырмын, – ди патша.
Болар авылларына кайтып китәләр. Кече малай патша сараенда кала. Кала да атны бик шәпләп тәрбияли башлый. Теге Сәмруг кошның каурые белән бер генә сыпыра, ат ялт итә, саф көмеш төсле елкылдап тора. Үзгә ат караучылар шакката моңа. Аларныкы бөтенләй ямьсез күренә хәзер. Патша болар-ны орыша һаман:
– Әнә, Тиленеке нинди шәп, сезнеке карарлык түгел, әрәмтамаклар, ди. Карый белмәсәгез, аскакка астыртырмын әле, – ди.
Үзе, патша хәзрәтләре, зур бәйрәмнәрдә Ак байталны мәйданга чыгарып күрсәтә икән. Атланмыйча гына, атланырга курка икән.
Көннәрдән бер көнне ат караучылар Тиленең хәйләсен сорашалар:
– Син атыңны ни белән болай ялтыратасың? – диләр.
Тиле, ахмак нәрсә, әйтә дә сала боларга:
– Сәмруг кошның каурые белән, – ди.
Ат караучылар, көнләшеп, моны патшага җиткерәләр. Ми-колай шул ук минутта егетне чакыртып китерә:
– Син, Тиле, Сәмруг кошның каурыен кай төштән алдың? – ди.
Тиле сөйләп бирә: «Фәлән-фәлән төштә үләксә ашаган җирендә йолкып алдым», – ди. Миколай патша әйтә хәзер:
– Минем әмерем шул сиңа, ди, син Сәмруг кошны тотып китер, – ди.
Тиле әйтә:
– Юк инде, патша хәзрәтләре, теләсәң нишләт, тотып китермим, куркам, ди. Син әле миңа кызыл күлмәк белән яңа чабата да алмыйсың, – ди.
– Алырмын, – ди патша.
– Алсаң да бармыйм, миңа Сәмруг кош кирәкми, үзең бар, – ди бу.
– Син әле шулаймыни? – ди Миколай патша, бәбәкләрен агарта. – Хәзер солдат чакыртып аттырам үзеңне, – ди.
Тиле нишләсен? «Ярый алайса», – ди, күнә. Аннары чыга да Ак байталны кочып елый, аһ-зарын сөйли: «Ничек тотыйм мин аны?» – ди.
Ак байтал телгә килә дә әйтә моңа:
– Бер дә кайгырма, дускай, чүп эш ул, ди. Мин әйткәнне яхшылап тыңласаң, тота алырсың, ди. Син бер ат алып кит, ди, теге кырга җиткәч, атны чалып, тиресен туна, эчен бушат та кереп ят, ди. Сәмруг кош үләксә чукырга килгәч, шунда эләктерерсең, – ди.
Егеткә хәл керә инде. Бер алаша ала да чыгып китә. Көн бара, төн бара, өченче көнгә барып җитә әлеге җиргә. Алашаны чала, тиресен туный, эчен бушата да кереп ята. Тып-тын ята. Менә төн җитә.
Таң алдыннан дөнья селкенә, җир тетрәнә башлый. Җил-давыл куба, яшен яшьни. Сәмруг кош үләксәгә килеп куна да чукырга тотына. Шулчакны Тиле сикереп чыга да Сәмруг кошны аякларыннан эләктереп ала. Кош алай итенә, болай итенә, ычкына алмый.
Тиле Сәмруг кошны патшага алып кайта. Патшаның түбәсе түшәмгә тия, ят патшалар каршында мактана бу. Шунда бер көнне моңа уй төшә: «Бу тиле миңа җен байталларын да тотып бирә алмас микән, ди, боерып карарга кирәк», ди. Патша ауга йөргәндә, ерак болында җен байталларын күргән икән, шуңа кызыга икән.
Чакырта бу Тилене.
– Син, Тиле, миңа фәлән-фәлән җирдән кырык баш җен байталы тотып китер. Сиңа әмерем шул, – ди.
– Үзең кызыл күлмәк белән яңа чабата да алмадың, үзең йомыш кушасың, – ди Тиле.
– Кайгырма, бар да булыр, – ди патша.
– Булмаса ни, бармыйм, үзең бар, миңа бер байтал да җиткән, – ди Тиле.
– Әле син шулаймыни? – ди патша. – Хәзер солдат чакыртып аттырам үзеңне, – ди.
Тиле теләсә дә, теләмәсә дә риза була.
– Ак байтал белән бәхилләшергә рөхсәт ит алайса, – ди.
Патша рөхсәт итә.
Тиле чыга да байталның муенын кочып үкси – үкси елый:
– Харап булдым, патша хәзрәтләре үләргә җибәрә, – ди. Ак байтал әйтә:
– Ни булды, дускай, ни кайгы төште башыңа? – ди. Тиле сөйләп бирә патшаның ни кушканын.
– Кайгырма дус, – ди Ак байтал, – патша сиңа авыр эш кушкан, тик, мин дустың барында, алай ук авыр булмас, ди. Патшага әйт, кырык мичкә дегет әзерләтсен, кырыгар потлы дагалар койдырсын. Миңа атланып барырсың, – ди.
Тиле патша янына килә дә әйтә:
– Патша хәзрәтләре, кырык мичкә дегет әзерләт, кырык потлы дүрт дага койдыр, мин Ак байталга атланып китәм, – ди.
Патша Тиле сораганны эшләргә куша. Хезмәтчеләр кирәк нәрсәне әзерлиләр, атны кырыгар потлы дагалар белән дагалыйлар. Тиле кырык мичкә дегетне Ак байталга төяп чыгып китә. Юлда Ак байтал әйтә егеткә:
– Дегетне өстемә ябыштыр, катлам-катлам булсын, – ди. Тиле дегетне Ак байталның бар җиренә сылап, ябыштырып чыга. Барып җитәләр. Урман читендәге агач янында Ак байтал әйтә егеткә:
– Син хәзер төш. Мине шунда көт, мин өч көннән кырык байталны куып китерермен, кайтмасам бәхил бул, ди. Патша янына барма, ул сине үтерер, – ди.
Ак байтал болын буйлап чабып китә. Җир дөбердәп, урман шаулап кала.
Тиле көтә. Бер көн үтә, ике көн үтә, Ак байтал күренми. Тиле кайтып китәм дигәндә, тавыш ишетә. Җир өсте доң-доң итә, күк йөзе ялтырап-ялтырап китә, ди. Тегендә Ак байтал җен атларын китерә икән. Үзе арттан килә. Ак байталга сыланган дегет умырылып-умырылып төшкән. Бик каты сугышкан теге, көчкә җиңгән.
Кырык баш җен байталын Тиле янына китереп бастыра бу. Китерә дә: «Утыр тизрәк, киттек», – ди. Болар тузан туздырып, дөнья җимереп китәләр хәзер. Барып керәләр Миколай патша каласына, Петербурга. Бөтен шәһәр ду килә. Мондый атларны беркемнең күргәне юк, хәйран калалар. Ябып куялар үзләрен патша абзарларына. Патша дөнья бетереп мактана инде: «Мондый байталлар үзгә бер патшада да юк», – ди.
Бер заман патшага уй төшә: «Бу егет җен атларын алып кайткач, ал арның хуҗасы җен патшасының кызын да алып кайтыр», – ди. Җен патшасының кызы дөньяда иң матур кызлардан була. Патша Тилене чакырта да:
– Сиңа, Тиле, әмерем шул, ди, җен патшасының кызын алып кил, ди. Атларын алып килгәч, анысын да булдырырсың, – ди.
– Юк инде, ди, Тиле. Кызыл күлмәк белән чабата да алмадың, бармыйм, үзең бар, миңа ул кыз кирәкми, – ди.
– Син әле шулаймыни? – ди патша. – Хәзер солдат чакырып аттырам үзеңне, – ди.
Тиле мескен нишләсен? Тагы риза була. Тагы аты янына чыга да моң-зарын сөйли, кайгысын уртаклаша. Аты әйтә:
– Монысы тагын да авыррак икән, – ди. Патша бик авыр эш кушкан, – ди. Алай да аптырама, эшләрбез без аны, – ди.
Китәләр болар диңгез буена. Җен патшасы диңгез төбендә тора икән. Кызы шунда. Теге кырык баш байтал җен патшасы кызыныкылар икән. Ак байтал әйтә:
– Син мине өч тәүлек көтәрсең, чыкмасам, беткән булырмын, кайтмасам, бәхил бул, патша янына барма, үтерер үзеңне, – ди.
Тиле яр читендә утырып кала, ат диңгезгә чума. Егет көтә моны. Үтә бер көн, ике көн, өч көн. Менә бер заман диңгездә давыл куба. Су таулары күтәрелә, күз ачкысыз җил-давыл өрә.-Диңгез төбеннән Ак байтал калкып чыга. Җен кызын чәченнән капкан. Артыннан җеннәр өере куа килә. Ак байтал әйтә Тилегә:
– Кочакла кызны, ычкындырма, атлан үземә, киттек тизрәк, тизрәк, – ди.
Тиле атлана да кош булып очалар болар. Җеннәр куып тота алмый. Кайтып керәләр Петербурга. Миколай патшаның түбәсе түшәмгә тия. Мондый чибәр кызны ул төшендә дә күрмәгән. Тик җен кызы ашыкмый, әйтә патшага:
– Кем дә кем кырык байталны савып, шул казанда кайнаганда өч тапкыр чумып исән калса, мин шуныкы, – ди.
Миколай патша аптырашта кала. Аптырамаслык та түгел, теге байталлар беркемне яннарына җибәрмиләр. Азыкны да койма аша гына салалар. Аларны ничек саварга кирәк? Ә патшаның кыз куенына керәсе бик килә. Чакыра бу Тилене:
– Шулай-шулай, син теге җен бияләрен савып чык, сөтен казанга салып кайнат та, шуңа өч тапкыр чумып чыгарсың, минем әмерем шул, – ди.
Патша уйлый инде: «Бу Тиле исән калса, үзем чумармын», – ди.
Тиле әйтә:
– Үзең кызыл күлмәк белән чабата да алмадың, һаман алдыйсың, әмереңне үтәмим, – ди.
– Бусын үтәсәң, кызыл күлмәк тә, яңа чабата да булыр, үтә генә, – ди патша.
Тиле әйтә:
– Булса булыр, булмаса юк, тереләтә үләсем килми минем, үзең эшлә, – ди.
– Әле син карышасыңмыни? – ди патша, аяк тибеп. – Хәзер солдат чакыртам… – ди.
Тиле елый башлый:
– Алайса Ак байталым белән генә бәхилләшәм, – ди.
– Бар, бәхилләш, – ди патша.
Тиле чыгып, күз яшьләрен түгә-түгә, Ак байталга сөйләп бирә: «Бәхил бул инде, патша тереләтә әҗәлгә кертә бит», – ди.
Ак байтал әйтә моңа:
– Мин барында син курыкма, әҗәлгә кермәссең, коткарырмын, ди. Моннан ары патша үзеңә йомыш куша алмас, – ди.
– Алайса нишлим инде? – ди, Тиле әйтә.
– Син, – ди Ак байтал, – бер дә курыкма. Җен байталлары янына кер, мин аларга күзләремне акайтып карап торырмын. Алар дер калтырап куркып торырлар. Син аларны бик әйбәт савып чыгарсың. Казанда сөт кайнагач, син: «Ак байталым минем әҗәлне карап торсын», – диярсең. Патша каршы килмәс. Шунда мин өч тапкыр өрермен, мин өргәндә син чумарсың…. Курыкмыйча чум, берни булмас, – ди.
– Ярый, – ди Тиле.
Чиләкләрен ала да иртәгесен тотына җен байталларын саварга. Ак байтал бәбәкләрен агартып карап тора бер читтә. Җен байталлары дер калтыраналар, куркалар. Тиле төшкә хәтле биш байталны сауды да чыкты. Моның сауган сөтен кырык чиләк сыешлы казанга тутыра баралар инде. Казан астын ягып җибәрәләр. Бер заман сөт кайнап та чыга. Шунда Тиле әйтә патшага:
– Хәзер мин чумам, минем әҗәлне Ак байталым карап торсын иде, ичмаса, алып чыгыймчы үзен,- – ди.
Патша әйтә:
– Бар, алып чык, тиз бул, – ди.
Тиле Ак байталны алып чыга. Алып чыга да тегене сыйпаштыра, кочаклый-нитә, янәсе саубуллаша. Халык бик күп җыелган була, бар да ни буласын карап торалар.
Тиле казан янына басуга, Ак байтал өреп куя, малай чума. Берни булмый моңа, ат тагын өрә, бу тагын чума. Бик матурланып, зиһенләнеп китә бу. Тиле өч кат чумып, берни булмагач, шунда җен кызы Миколай патшага әйтә:
– Менә кем икән ул минем киявем, – ди.
Патша әйтә:
– Сине Тилегә бирәсем юк. Хәзер үзем чумам, мин дә шундый ук адәм баласы ич, – ди.
Патша, шулай диюгә, казанга сикереп тә төшә! Тик кая ул чыгу! Бөтен җире пешә, сөякләре дә калмый. Шулай итеп, Тиле җен кызын алып, патша тәхетенә менеп утыра. Бу бик әйбәт патша булып, җәбер-золымны бетереп, гомер иткән, ди, имеш.
This text will be replaced
tatarlarga.ru
Борын-борын заманда булган, ди, бер урта хәлле крестьян. Булган, ди, моның өч улы. Шуларның кечесе тиле булган, ди.
Менә бер заман көз көне агайның ашлык кибәннәре югала башлаган. Төн үтүгә бер кибән юк була икән, ди.
– Болай булмый, игенне сакларга кирәк, оланнар, – ди карт.
Башта олы малайны җибәрә бу. Олы малай, аны-моны карамый, бер кибән төбенә ятып йоклый. Таң аткач торып бакса, тагын бер кибән юк. Кайткач әтисе тетмәсен тетә инде моның. Чират хәзер уртанчы малайга. Бусы да, алны-артны белешмичә, абыйсы кебек үк ятып йоклый. Шулай итеп, уртанчы малай да кибәнне урлата.
Өченче көнне киткән, ди, теге кече малай Тиле. «Ни булса, шул булыр» дип, кибән башына ук менеп яткан бу. Чыдаган бу, йокламаган, алай да таң алдыннан йокы баса башлаган. Бер заман малай ят тавыш ишетеп сискәнеп киткән; нидер шарт та шорт итеп салам ашый башлаган. Төптән бетереп килә, ди. Тиле күтәрелеп бакса, өч байтал икән. Өчесе дә тау хәтлеләр, зурлар, өчесе дә ап-ак, яңа яуган кар кебек. Курка бу. Курыкмас җиреңнән куркырсың: тегеләр капкан саен бер көлтәне йота бирәләр. Шарт та шорт! Кибән торган саен утыра бара. Малай аптырап тормый, сикерә дә иң зур байталның ялына ябыша. И китә чабып, байтал, и китә! Дөньяны тузан болыты каплый, җир дер селкенә. Тегеләй итенә, болай итенә байтал, малайны бәреп төшермәкче була – төшерә алмый. Малай бик нык ябышкан тегеңә. Таң атканчы шулай йөриләр болар.
Ахырда ат телгә килә:
– Җитәр, булды инде, ди, ихтыярыңа буйсынам, батыр егет икәнсең, теләсәң кая илт, – ди.
– Өйгә алып кайтам мин сине, – ди Тиле.
Алып кайта атны өенә. Әтисе дә, ике абыйсы да шаккаталар бу эшкә: гомерләренә мондый байталны күргәннәре дә, ишеткәннәре дә юк. Тилене бөтен дөнья бетереп мактыйлар, тамагы туйганчы ашаталар. Атка дисәң, сокланмаган кеше юк инде. Бөтен авылга, бөтен губернага бер ат, дан тотардай. Тик ашарына бик күп кирәк, әкәмәт. Бер-ике айда боларның кышка дигән бар азыкларын ашап бетерде бит бу. Үзе, җитмәсә, бер Тилене генә тыңлый, Тилегә генә буйсына. Башка берәүне дә якын җибәрми.
– Болай эш чыкмас, хәерчегә калганчы сатыйк без моны, – ди әтиләре.
Олы малайлары да шуны ук әйтә:
– Булмаса сатыйк, ди.
Тиле риза түгел: «Аны сатып ни файда, сукага булса да җигәрбез әле», – ди, байталны ычкындырасы килми.
Тилене тыңлап тормыйлар, байталны сатарга булалар. Әмма ышансагыз ышаныгыз, ышанмасагыз юк, якын тирәдә мондый атны алырдай кеше чыкмый. Алырга байлыклары җитми — ат тегенди-мондый гына түгел бит, көненә бер бөтен кибәнеңне сыптыра да куя.
Ак байталны Петровскига да, Сарытауга да илтеп карадылар, ди, ия табылмады, ди. Уйлый, киңәшә торгач, аталары әйтә:
– Без аны патшага Петербурга илтеп багыйк, ди. Патшаның байлыгы җитәрлек аның, мондый байталга кызыгыр ул, – ди.
Ул заманда патша булып Миколай торган икән, ди. Шулай итеп көннәрдән бер көнне болар юлга җыена башлыйлар. Тиле мич башында ята, уйлап та бирми.
– Әйдә, Ак байталны алып чык, атлан да китәбез патша хәзрәтләре янына, – диләр моңа.
Тиле әйтә:
– Барыгыз, миңа монда да әйбәт, – ди.
Белә ул Ак байталны тегеләр тыңлата алмаганны. Әтисе чыбыркысын билбавыннан гына тартып чыгара:
– Әле син шулаймыни? – ди, җикеренә.
– Ярый, алайса, барсам барырмын, сез чыга торыгыз, куып җитәрмен, – ди Тиле.
– Кара аны, алдашсаң, кирәгеңне алырсың, – ди ике абыйсы.
– Мин алдаша торганнардан түгел, курыкмагыз, – ди Тиле. Тегеләр пар алаша җигеп чыгып китәләр, Тиле мич башында ятып кала. Бер атнадан бу да Ак байталга атланып чыгып китә. Ат шәп, аяклары җиргә тими, кош кебек оча. Егет шул сәгатьтә тегеләрне куып та җитә, узып та китә. Тегеләр Мәскәүгә дә җитмәгән әле. Шулай, Ак байтал белән чабып барганда, бер җирдә нидер җем-җем итә. «Ни хикмәт икән бу?» – ди егет. Атны туктата да төшеп әкрен генә хикмәтле нәрсә янына килә. Ни күрсен: Сәмруг кош! Үләксә ашап ята. Тиле җай гына килеп чыга да, шалт кына тегенең койрыгына ябыша. Сәмруг кош тилпенеп очып китә, моның кулында каурый йолкынып кала. Шуннан соң тагын алга китә малай. Озак та үтми, Петербурга барып керә бу. Үзегез дә беләсез, кала зур, патша каласы. Егетнең атына шаккатмаган кеше калмады. Чит патшалыклардан килүчеләрнең дә исе-акылы китте. Тиле аны-моны әйтмәде, әтисе килгәнне көтте. Бер-ике көннән, пар алашаларын куалап, тегеләр дә килеп җитте.
Ак байталга патша яман да кызыга бит. Чит илләрдән килүчеләр дә сорый. Агайның атны читкә җибәрәсе килми. Миколай патша да байталны ычкындырырга теләми. Шуннан сорый бу безнең крестьян агайдан:
– Атыңны сатасыңмы? – ди.
– Сатамын, патша хәзрәтләре.
– Ни хак сорыйсың?
– Өч мең алтын, – ди агай, уллары белән киңәшкәч.
Ул заманда өч мең алтын бөтен бер дәүләт бит инде. Алай да патша акчаны кызганмады, бирде. Кызганырга, аты бик шәп шул, дөньяда булмаган ат. Аннан соң патшага акча жәлмени, тир түккәнмени ул акча өчен.
Атны хәзер патша сараена алып китәләр. Үзгә атлар янына ябарлык түгел: Ак байтал бик усал. Патшаның ат караучылары якын да килә алмый, байтал китерми. Патша әйтә крестьянга:
– Инде атыңны саттың, хәзер аны карарга берәр улыңны да калдыр, – ди.
Агай нишләсен, патша сүзенә каршы килә алмый, Тиле улына әйтә:
– Патша хәзрәтләренә хезмәткә син калырсың, Ак байталны үзең карарсың, – ди.
– Патша миңа кызыл күлмәк белән оек-чабата алса, калам, – ди Тиле. Ак байталыннан бер дә аерыласы килми инде моның.
– Алырмын, алырмын, – ди патша.
Болар авылларына кайтып китәләр. Кече малай патша сараенда кала. Кала да атны бик шәпләп тәрбияли башлый. Теге Сәмруг кошның каурые белән бер генә сыпыра, ат ялт итә, саф көмеш төсле елкылдап тора. Үзгә ат караучылар шакката моңа. Аларныкы бөтенләй ямьсез күренә хәзер. Патша болар-ны орыша һаман:
– Әнә, Тиленеке нинди шәп, сезнеке карарлык түгел, әрәмтамаклар, ди. Карый белмәсәгез, аскакка астыртырмын әле, – ди.
Үзе, патша хәзрәтләре, зур бәйрәмнәрдә Ак байталны мәйданга чыгарып күрсәтә икән. Атланмыйча гына, атланырга курка икән.
Көннәрдән бер көнне ат караучылар Тиленең хәйләсен сорашалар:
– Син атыңны ни белән болай ялтыратасың? – диләр.
Тиле, ахмак нәрсә, әйтә дә сала боларга:
– Сәмруг кошның каурые белән, – ди.
Ат караучылар, көнләшеп, моны патшага җиткерәләр. Миколай шул ук минутта егетне чакыртып китерә:
– Син, Тиле, Сәмруг кошның каурыен кай төштән алдың? – ди.
Тиле сөйләп бирә: «Фәлән-фәлән төштә үләксә ашаган җирендә йолкып алдым», – ди. Миколай патша әйтә хәзер:
– Минем әмерем шул сиңа, ди, син Сәмруг кошны тотып китер, – ди.
Тиле әйтә:
– Юк инде, патша хәзрәтләре, теләсәң нишләт, тотып китермим, куркам, ди. Син әле миңа кызыл күлмәк белән яңа чабата да алмыйсың, – ди.
– Алырмын, – ди патша.
– Алсаң да бармыйм, миңа Сәмруг кош кирәкми, үзең бар, – ди бу.
– Син әле шулаймыни? – ди Миколай патша, бәбәкләрен агарта. – Хәзер солдат чакыртып аттырам үзеңне, – ди.
Тиле нишләсен? «Ярый алайса», – ди, күнә. Аннары чыга да Ак байталны кочып елый, аһ-зарын сөйли: «Ничек тотыйм мин аны?» – ди.
Ак байтал телгә килә дә әйтә моңа:
– Бер дә кайгырма, дускай, чүп эш ул, ди. Мин әйткәнне яхшылап тыңласаң, тота алырсың, ди. Син бер ат алып кит, ди, теге кырга җиткәч, атны чалып, тиресен туна, эчен бушат та кереп ят, ди. Сәмруг кош үләксә чукырга килгәч, шунда эләктерерсең, – ди.
Егеткә хәл керә инде. Бер алаша ала да чыгып китә. Көн бара, төн бара, өченче көнгә барып җитә әлеге җиргә. Алашаны чала, тиресен туный, эчен бушата да кереп ята. Тып-тын ята. Менә төн җитә.
Таң алдыннан дөнья селкенә, җир тетрәнә башлый. Җил-давыл куба, яшен яшьни. Сәмруг кош үләксәгә килеп куна да чукырга тотына. Шулчакны Тиле сикереп чыга да Сәмруг кошны аякларыннан эләктереп ала. Кош алай итенә, болай итенә, ычкына алмый.
Тиле Сәмруг кошны патшага алып кайта. Патшаның түбәсе түшәмгә тия, ят патшалар каршында мактана бу. Шунда бер көнне моңа уй төшә: «Бу тиле миңа җен байталларын да тотып бирә алмас микән, ди, боерып карарга кирәк», ди. Патша ауга йөргәндә, ерак болында җен байталларын күргән икән, шуңа кызыга икән.
Чакырта бу Тилене.
– Син, Тиле, миңа фәлән-фәлән җирдән кырык баш җен байталы тотып китер. Сиңа әмерем шул, – ди.
– Үзең кызыл күлмәк белән яңа чабата да алмадың, үзең йомыш кушасың, – ди Тиле.
– Кайгырма, бар да булыр, – ди патша.
– Булмаса ни, бармыйм, үзең бар, миңа бер байтал да җиткән, – ди Тиле.
– Әле син шулаймыни? – ди патша. – Хәзер солдат чакыртып аттырам үзеңне, – ди.
Тиле теләсә дә, теләмәсә дә риза була.
– Ак байтал белән бәхилләшергә рөхсәт ит алайса, – ди.
Патша рөхсәт итә.
Тиле чыга да байталның муенын кочып үкси – үкси елый:
– Харап булдым, патша хәзрәтләре үләргә җибәрә, – ди. Ак байтал әйтә:
– Ни булды, дускай, ни кайгы төште башыңа? – ди. Тиле сөйләп бирә патшаның ни кушканын.
– Кайгырма дус, – ди Ак байтал, – патша сиңа авыр эш кушкан, тик, мин дустың барында, алай ук авыр булмас, ди. Патшага әйт, кырык мичкә дегет әзерләтсен, кырыгар потлы дагалар койдырсын. Миңа атланып барырсың, – ди.
Тиле патша янына килә дә әйтә:
– Патша хәзрәтләре, кырык мичкә дегет әзерләт, кырык потлы дүрт дага койдыр, мин Ак байталга атланып китәм, – ди.
Патша Тиле сораганны эшләргә куша. Хезмәтчеләр кирәк нәрсәне әзерлиләр, атны кырыгар потлы дагалар белән дагалыйлар. Тиле кырык мичкә дегетне Ак байталга төяп чыгып китә. Юлда Ак байтал әйтә егеткә:
– Дегетне өстемә ябыштыр, катлам-катлам булсын, – ди. Тиле дегетне Ак байталның бар җиренә сылап, ябыштырып чыга. Барып җитәләр. Урман читендәге агач янында Ак байтал әйтә егеткә:
– Син хәзер төш. Мине шунда көт, мин өч көннән кырык байталны куып китерермен, кайтмасам бәхил бул, ди. Патша янына барма, ул сине үтерер, – ди.
Ак байтал болын буйлап чабып китә. Җир дөбердәп, урман шаулап кала.
Тиле көтә. Бер көн үтә, ике көн үтә, Ак байтал күренми. Тиле кайтып китәм дигәндә, тавыш ишетә. Җир өсте доң-доң итә, күк йөзе ялтырап-ялтырап китә, ди. Тегендә Ак байтал җен атларын китерә икән. Үзе арттан килә. Ак байталга сыланган дегет умырылып-умырылып төшкән. Бик каты сугышкан теге, көчкә җиңгән.
Кырык баш җен байталын Тиле янына китереп бастыра бу. Китерә дә: «Утыр тизрәк, киттек», – ди. Болар тузан туздырып, дөнья җимереп китәләр хәзер. Барып керәләр Миколай патша каласына, Петербурга. Бөтен шәһәр ду килә. Мондый атларны беркемнең күргәне юк, хәйран калалар. Ябып куялар үзләрен патша абзарларына. Патша дөнья бетереп мактана инде: «Мондый байталлар үзгә бер патшада да юк», – ди.
Бер заман патшага уй төшә: «Бу егет җен атларын алып кайткач, ал арның хуҗасы җен патшасының кызын да алып кайтыр», – ди. Җен патшасының кызы дөньяда иң матур кызлардан була. Патша Тилене чакырта да:
– Сиңа, Тиле, әмерем шул, ди, җен патшасының кызын алып кил, ди. Атларын алып килгәч, анысын да булдырырсың, – ди.
– Юк инде, ди, Тиле. Кызыл күлмәк белән чабата да алмадың, бармыйм, үзең бар, миңа ул кыз кирәкми, – ди.
– Син әле шулаймыни? – ди патша. – Хәзер солдат чакырып аттырам үзеңне, – ди.
Тиле мескен нишләсен? Тагы риза була. Тагы аты янына чыга да моң-зарын сөйли, кайгысын уртаклаша. Аты әйтә:
– Монысы тагын да авыррак икән, – ди. Патша бик авыр эш кушкан, – ди. Алай да аптырама, эшләрбез без аны, – ди.
Китәләр болар диңгез буена. Җен патшасы диңгез төбендә тора икән. Кызы шунда. Теге кырык баш байтал җен патшасы кызыныкылар икән. Ак байтал әйтә:
– Син мине өч тәүлек көтәрсең, чыкмасам, беткән булырмын, кайтмасам, бәхил бул, патша янына барма, үтерер үзеңне, – ди.
Тиле яр читендә утырып кала, ат диңгезгә чума. Егет көтә моны. Үтә бер көн, ике көн, өч көн. Менә бер заман диңгездә давыл куба. Су таулары күтәрелә, күз ачкысыз җил-давыл өрә.-Диңгез төбеннән Ак байтал калкып чыга. Җен кызын чәченнән капкан. Артыннан җеннәр өере куа килә. Ак байтал әйтә Тилегә:
– Кочакла кызны, ычкындырма, атлан үземә, киттек тизрәк, тизрәк, – ди.
Тиле атлана да кош булып очалар болар. Җеннәр куып тота алмый. Кайтып керәләр Петербурга. Миколай патшаның түбәсе түшәмгә тия. Мондый чибәр кызны ул төшендә дә күрмәгән. Тик җен кызы ашыкмый, әйтә патшага:
– Кем дә кем кырык байталны савып, шул казанда кайнаганда өч тапкыр чумып исән калса, мин шуныкы, – ди.
Миколай патша аптырашта кала. Аптырамаслык та түгел, теге байталлар беркемне яннарына җибәрмиләр. Азыкны да койма аша гына салалар. Аларны ничек саварга кирәк? Ә патшаның кыз куенына керәсе бик килә. Чакыра бу Тилене:
– Шулай-шулай, син теге җен бияләрен савып чык, сөтен казанга салып кайнат та, шуңа өч тапкыр чумып чыгарсың, минем әмерем шул, – ди.
Патша уйлый инде: «Бу Тиле исән калса, үзем чумармын», – ди.
Тиле әйтә:
– Үзең кызыл күлмәк белән чабата да алмадың, һаман алдыйсың, әмереңне үтәмим, – ди.
– Бусын үтәсәң, кызыл күлмәк тә, яңа чабата да булыр, үтә генә, – ди патша.
Тиле әйтә:
– Булса булыр, булмаса юк, тереләтә үләсем килми минем, үзең эшлә, – ди.
– Әле син карышасыңмыни? – ди патша, аяк тибеп. – Хәзер солдат чакыртам… – ди.
Тиле елый башлый:
– Алайса Ак байталым белән генә бәхилләшәм, – ди.
– Бар, бәхилләш, – ди патша.
Тиле чыгып, күз яшьләрен түгә-түгә, Ак байталга сөйләп бирә: «Бәхил бул инде, патша тереләтә әҗәлгә кертә бит», – ди.
Ак байтал әйтә моңа:
– Мин барында син курыкма, әҗәлгә кермәссең, коткарырмын, ди. Моннан ары патша үзеңә йомыш куша алмас, – ди.
– Алайса нишлим инде? – ди, Тиле әйтә.
– Син, – ди Ак байтал, – бер дә курыкма. Җен байталлары янына кер, мин аларга күзләремне акайтып карап торырмын. Алар дер калтырап куркып торырлар. Син аларны бик әйбәт савып чыгарсың. Казанда сөт кайнагач, син: «Ак байталым минем әҗәлне карап торсын», – диярсең. Патша каршы килмәс. Шунда мин өч тапкыр өрермен, мин өргәндә син чумарсың…. Курыкмыйча чум, берни булмас, – ди.
– Ярый, – ди Тиле.
Чиләкләрен ала да иртәгесен тотына җен байталларын саварга. Ак байтал бәбәкләрен агартып карап тора бер читтә. Җен байталлары дер калтыраналар, куркалар. Тиле төшкә хәтле биш байталны сауды да чыкты. Моның сауган сөтен кырык чиләк сыешлы казанга тутыра баралар инде. Казан астын ягып җибәрәләр. Бер заман сөт кайнап та чыга. Шунда Тиле әйтә патшага:
– Хәзер мин чумам, минем әҗәлне Ак байталым карап торсын иде, ичмаса, алып чыгыймчы үзен,- – ди.
Патша әйтә:
– Бар, алып чык, тиз бул, – ди.
Тиле Ак байталны алып чыга. Алып чыга да тегене сыйпаштыра, кочаклый-нитә, янәсе саубуллаша. Халык бик күп җыелган була, бар да ни буласын карап торалар.
Тиле казан янына басуга, Ак байтал өреп куя, малай чума. Берни булмый моңа, ат тагын өрә, бу тагын чума. Бик матурланып, зиһенләнеп китә бу. Тиле өч кат чумып, берни булмагач, шунда җен кызы Миколай патшага әйтә:
– Менә кем икән ул минем киявем, – ди.
Патша әйтә:
– Сине Тилегә бирәсем юк. Хәзер үзем чумам, мин дә шундый ук адәм баласы ич, – ди.
Патша, шулай диюгә, казанга сикереп тә төшә! Тик кая ул чыгу! Бөтен җире пешә, сөякләре дә калмый. Шулай итеп, Тиле җен кызын алып, патша тәхетенә менеп утыра. Бу бик әйбәт патша булып, җәбер-золымны бетереп, гомер иткән, ди, имеш.
Влада Семенова рәсемнәре
Әкият https://tt.wikibooks.org сайтыннан алынды
sabantuyjournal.ru
Ак байтал
(татар халык әкияте)
Борын-борын заманда булган, ди, бер урта хәлле крестьян. Булган, ди, моның өч улы. Шуларның кечесе тиле булган, ди.
Менә бер заман көз көне агайның ашлык кибәннәре югала башлаган. Төн үтүгә бер кибән юк була икән, ди.
– Болай булмый, игенне сакларга кирәк, оланнар, – ди карт.
Башта олы малайны җибәрә бу. Олы малай, аны-моны карамый, бер кибән төбенә ятып йоклый. Таң аткач торып бакса, тагын бер кибән юк. Кайткач әтисе тетмәсен тетә инде моның. Чират хәзер уртанчы малайга. Бусы да, алны-артны белешмичә, абыйсы кебек үк ятып йоклый. Шулай итеп, уртанчы малай да кибәнне урлата.
Өченче көнне киткән, ди, теге кече малай Тиле. «Ни булса, шул булыр» дип, кибән башына ук менеп яткан бу. Чыдаган бу, йокламаган, алай да таң алдыннан йокы баса башлаган. Бер заман малай ят тавыш ишетеп сискәнеп киткән; нидер шарт та шорт итеп салам ашый башлаган. Төптән бетереп килә, ди. Тиле күтәрелеп бакса, өч байтал икән. Өчесе дә тау хәтлеләр, зурлар, өчесе дә ап-ак, яңа яуган кар кебек. Курка бу. Курыкмас җиреңнән куркырсың: тегеләр капкан саен бер көлтәне йота бирәләр. Шарт та шорт! Кибән торган саен утыра бара. Малай аптырап тормый, сикерә дә иң зур байталның ялына ябыша. И китә чабып, байтал, и китә! Дөньяны тузан болыты каплый, җир дер селкенә. Тегеләй итенә, болай итенә байтал, малайны бәреп төшермәкче була – – төшерә алмый. Малай бик нык ябышкан тегеңә. Таң атканчы шулай йөриләр болар.
Ахырда ат телгә килә:
– Җитәр, булды инде, ди, ихтыярыңа буйсынам, батыр егет икәнсең, теләсәң кая илт, – ди.
– Өйгә алып кайтам мин сине, – ди Тиле.
Алып кайта атны өенә. Әтисе дә, ике абыйсы да шаккаталар бу эшкә: гомерләренә мондый байталны күргәннәре дә, ишеткәннәре дә юк. Тилене бөтен дөнья бетереп мактыйлар, тамагы туйганчы ашаталар. Атка дисәң, сокланмаган кеше юк инде. Бөтен авылга, бөтен губернага бер ат, дан тотардай. Тик ашарына бик күп кирәк, әкәмәт. Бер-ике айда боларның кышка дигән бар азыкларын ашап бетерде бит бу. Үзе, җитмәсә, бер Тилене генә тыңлый, Тилегә генә буйсына. Башка берәүне дә якын җибәрми.
– Болай эш чыкмас, хәерчегә калганчы сатыйк без моны, – ди әтиләре.
Олы малайлары да шуны ук әйтә:
– Булмаса сатыйк, ди.
Тиле риза түгел: «Аны сатып ни файда, сукага булса да җигәрбез әле», – ди, байталны ычкындырасы килми.
Тилене тыңлап тормыйлар, байталны сатарга булалар. Әмма ышансагыз ышаныгыз, ышанмасагыз юк, якын тирәдә мондый атны алырдай кеше чыкмый. Алырга байлыклары җитми -ат тегенди-мондый гына түгел бит, көненә бер бөтен кибәнеңне сыптыра да куя.
Ак байталны Петровскига да, Сарытауга да илтеп карадылар, ди, ия табылмады, ди. Уйлый, киңәшә торгач, аталары әйтә:
– Без аны патшага Петербурга илтеп багыйк, ди. Патшаның байлыгы җитәрлек аның, мондый байталга кызыгыр ул, – ди.
Ул заманда патша булып Миколай торган икән, ди. Шулай итеп көннәрдән бер көнне болар юлга җыена башлыйлар. Тиле мич башында ята, уйлап та бирми.
– Әйдә, Ак байталны алып чык, атлан да китәбез патша хәзрәтләре янына, – диләр моңа.
Тиле әйтә:
– Барыгыз, миңа монда да әйбәт, – ди.
Белә ул Ак байталны тегеләр тыңлата алмаганны. Әтисе чыбыркысын билбавыннан гына тартып чыгара:
– Әле син шулаймыни? – ди, җикеренә.
– Ярый, алайса, барсам барырмын, сез чыга торыгыз, куып җитәрмен, – ди Тиле.
– Кара аны, алдашсаң, кирәгеңне алырсың, – ди ике абыйсы.
– Мин алдаша торганнардан түгел, курыкмагыз, – ди Тиле. Тегеләр пар алаша җигеп чыгып китәләр, Тиле мич башында
ятып кала. Бер атнадан бу да Ак байталга атланып чыгып китә. Ат шәп, аяклары җиргә тими, кош кебек оча. Егет шул сәгатьтә тегеләрне куып та җитә, узып та китә. Тегеләр Мәскәүгә дә җитмәгән әле. Шулай, Ак байтал белән чабып барганда, бер җирдә нидер җем-җем итә. «Ни хикмәт икән бу?» – ди егет. Атны туктата да төшеп әкрен генә хикмәтле нәрсә янына килә. Ни күрсен: Сәмруг кош! Үләксә ашап ята. Тиле җай гына килеп чыга да, шалт кына тегенең койрыгына ябыша. Сәмруг кош тилпенеп очып китә, моның кулында каурый йолкынып кала. Шуннан соң тагын алга китә малай. Озак та үтми, Петербурга барып керә бу. Үзегез дә беләсез, кала зур, патша каласы. Егетнең атына шаккатмаган кеше калмады. Чит патшалыклардан килүчеләрнең дә исе-акылы китте. Тиле аны-моны әйтмәде, әтисе килгәнне көтте. Бер-ике көннән, пар алашаларын куалап, тегеләр дә килеп җитте.
Ак байталга патша яман да кызыга бит. Чит илләрдән килүчеләр д
tt.wikibooks.org
В давние времена жил-был падишах. Было у него четыре сына. Жена этого падишаха была раскрасавицей. Однажды падишах со своей женой запрягли добрых коней в добротные телеги и выехали в широкую степь, поставили шатер.
Ночью вдруг поднялся ветер и откинул шатер. Владыка дивов налетел с неба, вырвал из рук падишаха его жену и взмыл с добычей ввысь. Проснулся падишах и видит: нет жены. Быстро разбудил кучера и поехал искать свою жену. Всю ночь искали, да что толку, на заре вернулись в город. Падишах разослал во все концы конных, а куда не могли доскакать кони, разослал письма, чтобы разыскали ее.
Минул год, как пропала жена. Старший сын вернулся с учебы домой, к отцу, и сказал:
— Отец, я достиг предела знаний. Позволь мне идти искать мою матушку.
Отец отвечает:
— Согласие даю. Что надобно на дорогу?
Взял сын сто солдат, взял денег и припасов, чтоб хватило на год, и отправился на поиски. Ехали месяц, ехали год, а когда на земле-вертушке вырос волчок, да на праздной земле красивая таволга выросла, а на камне просо, на льду пшеница, и все это с треском серпом сжали, тогда-то путники въехали в дремучий лес. Подъехали к роднику, к полянке.
Старший сын подумал: «Сделаем тут привал, отдохнем денек, коней накормим». Путники слезли с коней, поставили шалаши и спустились к воде. Принесли воду, приготовили ужин, уселись в кружок, как вдруг к шатру подошел Белый волк. Поздоровался и сказал человеческим голосом:
— Эй, дурни, кто разрешил войти в мой лес и топтать траву? Нету разрешения, немедленно уходите.
Сын падишаха сказал:
— Ступай сам, откуда пришел. Вон видишь, сто моих солдат, сейчас прикажу застрелить тебя.
Разгневался Белый волк, услышав эти слова, на своем стоит, гонит пришлых. Не повинуются. Тогда Белый волк посмотрел на них в упор, прочел заклинание, дунул, и все застыли, как истуканы.
Теперь о падишахе. Ждал он вестей от сына пять месяцев, ждал шесть месяцев, и никакой весточки.
Через год вернулись с учебы два средних сына. Поздоровались с отцом и спросили дозволения идти искать матушку.
— Мы тоже пойдем искать. Падишах отвечал:
— Уж год, как нет вестей от вашего старшего брата. Если разлучусь с вами, что же мне, одинокому, – делать?
Сыновья продолжали настаивать каждый день. Наконец, отец уступил, дал разрешение ехать, срок положил — год.
— Смотрите, чтобы через год здесь были.
Сыновья также взяли по сто конных солдат, денег взяли и провианту на год, простились с отцом, с друзьями и в путь двинулись, две сотни да два человека. Утро ехали, вечер ехали, и когда шеи огрубели, а лица побурели, достигли того самого леса.
Увидели родник, полянку, остановились на отдых Слезли с коней, поставили шатры, принесли воды, приготовили ужин.
А Белый волк тут как тут:
— Кто разрешил въехать в лес и топтать лесную траву? Вон вас сколько — солдат и коней! Нет разрешения, — и стал их гнать.
Братья думают: за ними сила — двести конных воинов. На волка накинулись:
— Сам ступай, откуда пришел.
Пробовал Белый волк по-хорошему уговаривать, не вышло. Не послушались. Тогда Белый волк произнес заклинание, потом дунул. Путники застыли истуканами.
Теперь вернемся к падишаху. Год миновал, как ушли средние братья. Младший сын из медресе, с учебы вернулся. Поздоровался с отцом, расспросил о братьях. Отец ответил:
— Вот уже два года, как ушел твой старший брат, и уже год, как ушли средние братья. Ни слуху ни духу.
Прослышав про то, младший брат решил:
— Знать, что-то случилось, раз они не вернулись. Дайка и мне разрешение. Пойду искать.
Падишах сказал:
— Ежели и с тобой разлучусь, так на кого мне смотреть останется? Кто пропал, тот пропал, тебе, однако, нет моего позволения.
Стал младший брат упрашивать отца, каждый день упрашивал, и падишах нехотя согласился. Сын успокоил его:
— Отец, не буду просить войско и провианту. Дай лишь денег на год.
Дал ему отец много денег.
Оседлал младший сын коня доброго и выехал в путь. Прошло много месяцев, много дней, часов, минут, и наконец достиг джигит того самого леса, в котором были его братья. Хотел поехать через лес, увидел у дороги красивую полянку, подумал: «Уже много дней, как я не давал коню передохнуть. Сделаю привал, покормлю коня». С этими словами слез с коня, привязал коня к высокой ветке. Снял с плеча ружье, зарядил и пошел в лес: авось, на ужин птицу подстрелю. Не прошел и десяти шагов, навстречу ему Белый волк:
— Эй, джигит, что здесь ходишь-бродишь, куда путь держишь, из каких краев? Запрещено здесь без моего согласия топтать траву-мураву, а ты, как вижу, охотиться собрался на лесных птиц.
Джигит отвечал:
— Думал подстрелить вон ту птицу и приготовить себе ужин. Устал очень, с ног валюсь. Долгий путь пройден. Раз не велишь, не буду без твоего согласия ни птиц стрелять, ни коня кормить. Видишь, привязал коня» голову задрав, чтобы траву не доставал. Сейчас выезжаю из леса. А волк в ответ:
— Вижу, джигит, сам ты пригожий, слова твои медовые, все, как надо. В таком случае позволяю тебе ходить по лесу, кормить коня, стрелять птиц. Делай, как решил. Только вот эту птицу не трогай. За тем высоким тополем есть другая, большая птица, на ветке сидит. Иди, подстрели ее, целься в грудку. С одного выстрела свалится. Потом принеси ее, изжарь. Я тоже приду отужинать с тобой, — и волк отправился своей дорогой.
Джигит послушался совета, подошел к тополю, прицелился птице в грудку и выстрелил. Птица свалилась, и джигит, вернувшись к своему коню, распотрошил ее. Затем поставил шатер, приготовил ужин, пустил коня пастись, стал ждать Белого волка. Вдруг к шатру подошел незнакомый юноша и поздоровался. Сын падишаха приветливо встретил гостя, пригласил вместе отужинать. Гость согласился, вошел в шатер. Уселись кушать. Были голодны и чуть было не съели все подчистую. Сын падишаха вспомнил вдруг о Белом волке; «Еды осталось мало. Если придет волк, чем буду потчевать?» Гость заметил беспокойство джигита:
— О дружище, хорошо, ладком посидели. Отчего вдруг загрустил? Что тревожит?
Сын падишаха рассказал о том, как птицу подстрелил, как Белого волка встретил, как договорились вечерять вместе.
Гость успокоил его:
— Ну, не кручинься. Белый волк — это я. Я знаю семьдесят ремесел, умею принимать семьдесят обликов.
Успокоился сын падишаха, стали они разговор вести о том о сем. Сын падишаха рассказал, из-за чего в путь вышел, как братья потерялись. Все рассказал, как было. Белый волк спросил:
— Ну, как думаешь, они теперь живы-невредимы? Сын падишаха в ответ:
— А как же, ясно, живы-невредимы. Потому что не на дурной путь вступили, не с черной мыслью отправились они. Трое братьев, у троих по сто солдат, деньги, припасы есть.
Белый волк:
— Если бы ты увидел сейчас своих братьев, узнал бы их? Идем, покажу тебе одно место,— и повел юношу на то место, где каменным идолом застыл самый старший из братьев; камень успел мхом обрасти»
— Гляди, узнаешь? Не догадываешься? Тогда подскажу:
«от этот —- твой старший брат, а рядом разбросанные камни — его храбрая команда. Своевольничали, я и превратил их в камни.
Узнал джигит, кто в эти камни превращен, и заплакал. Умоляет Белого волка вернуть им прежний облик.
— Ладно,— ответил Белый волк,— уважу твою просьбу, возвращу им человеческий вид. Да только брат твои и воины его не годятся тебе в спутники. Как только они оживут, отправька их обратно в свой город.
Белый волк посмотрел в другую сторону, произнес длиное заклинание, подул на камни. Камни зашевелились, запрыгали, превратились в людей: кто ружье в руке держит, кто коня седлает, кто скручивает цигарку, закуривает. Старший сын падишаха очнулся и крикнул:
— Собирайтесь поживей! Долго же мы спали. Пора в дорогу.
Тогда младший брат подошел к старшему. Тот сначала не узнал его, младший рассказал о себе.
— Я твой самый младший брат. Когда я учился, вы отправились разыскивать матушку, вестей от вас не было, и отец чуть не ослеп от слез, ожидаючи вас. Я тоже ищу матушку. Пришел в этот лес, встретил Белого волка. Сами вы себя погубили, волку перечили. Я подружился с ним, про вас узнал, упросил вернуть вам прежний облик. Меня жалеючи, он оживил вас. Возвращайтесь-ка вы в добром здравии.
Старший брат вернулся со своими воинами в город.
Попросил младший Белого волка, чтобы оживил и средних братьев. Послушался Белый волк, только отсоветовал брать их в товарищи:
— Если очень нужно и сам пожелаешь, оставь при себе брата, который на год старше. Остальные не годятся в помощники, пусть возвращаются.
Волк как и в первый раз, оживил заклинанием остальных, и те, простившись, вернулись в свои края. Джигит оставил при себе брата, который на год старше.
— Что ж, Белый волк, я путник, мне в пути быть гоже, не удерживай меня. Дозволь выехать ив твоего леса.
Белый волк:
— Хорошо. Только я сам провожу вас до опушки. В лесу дикие звери водятся, как бы вреда вам не причинили.
Убрали шатер и в путь тронулись. По пути Белый волк сказал:
— Тебе, джигит, долгий путь предстоит, научу тебя, куда ехать, авось сгодятся мои советы. Где мы едем, это мой лес. Отсюда пути три дня, три ночи, и попадете во владения падишаха дивов. Поедете по земле дивов еще три дня, три ночи, встретится вам на пути золотой тополь в шестьдесят обхватов. У подножья тополя будет небольшое озеро.
Как доедете до озера, выкопайте землянку, оставь в землянке своего брата. Сам же выкопай около тополя яму, схоронись в ней, присыпь себя землей, чтобы два глаза только оставались. Через несколько часов к озеру придет на водопой табун лошадей. Лошади напьются и ускачут, через час грянет гром, загудит земля, поднимутся вихри, за шестьдесят верст послышится топот, появится пегий жеребец в шестьдесят обхватов и станет тереться гривой о золотой тополь в шестьдесят обхватов. Как устанет, выпьет всю воду из озера, снова к дереву подойдет и станет тереться гривой, повернувшись другой стороной. На дне озера останется рыба. Пусть старший брат перетаскает ее в свою землянку на пропитание. Жеребец будет долго тереться, пока не сломает золотой тополь в шестьдесят обхватов. Услышишь: дерево трещит, тут же выскакивай из ямы и садись верхом на пегого жеребца в шестьдесят обхватов. Не сумеешь верхом сесть — норови за гриву ухватиться, не уцепишься за гриву — за хвост хватай. Если сумеешь на жеребца сесть, может, матушку и отыщешь. А уж если взобрался, следуй, куда конь — хоть в воду, хоть в огонь. Упаси бог руку отпустить. Отпустишь — погибнешь. Сумеешь муки преодолеть — найдешь матушку. Джигит в ответ:
— Все перенесу, что бы ни пришлось встретить, готов на все.
Белый волк:
— Хорошо, джигит, верю, сыщешь свою матушку. Когда будете возвращаться, не забудь завернуть ко мне. Останавливайся в лесу, где хочешь, дашь отдохнуть коню, съешь, что заблагорассудится. Только не забудь быть моим гостем, иначе нет моего благословения. А как попадешь в мой лес, я сам тебя разыщу.
Попрощался сын падишаха с Белым волком, выехал из леса.
Как и сказал волк, ехали три дня, три ночи и доехали до владений падишаха дивов, до золотого тополя. Вдвоем быстро выкопали яму, схоронились в ней, только глаза выглядывают. Долго ли, нет ли лежали они, но вот показался табун лошадей. Напившись воды, лошади ускакали на луг щипать траву. Прошел час, вдруг поднялся ветер, пыль закрутилась, застлала все небо, пегий жеребец в шестьдесят обхватов подскакал к золотому тополю и стал тереться о него гривой, потом выпил озерной воды, снова потерся гривой, повернувшись другим боком. Золотой тополь в шестьдесят обхатов не выдержал я в треском сломался у основания. Не долго мешкая, джигит выскочил из ямы, ухватился за гриву коня, но сесть верхом не сумел, высоко было. Жеребец, почуяв человека, кинулся стремглав, стал мотать его: то поднимался в
облака, то бросался на землю, на горы, на камни. Достигли огненной горы. Пегий жеребец остановился около огненной горы и обратился к юноше.
— О джигит, теперь отпусти руки. Я сейчас перескачу через огненную гору. Все твое тело опалит огнем.
Джигит в ответ:
— О жеребец, где я сгорю, там и ты цел не останешься. Не отпущу рук.
Пегий жеребец понес своего седока через огонь. Три часа таскал его сквозь пламя и жар, наконец перенес через гору; Обожгло джигита, болело тело. Оглянулся джигит — огненной горы нет. «Неправду говорил конь, это всего-навсего город»,— подумал он и еще крепче ухватился за гриву. Пегий жеребец в шестьдесят обхватов снова обратился к джигиту:
— О джигит, теперь отпусти руки. Джигит в ответ:
— Нет у меня рук, которые я отпустил бы, куда ты — туда и я.
Так споря, доехали они до моря. Пегий жеребец:
— Теперь, джигит, отпусти руки. Счастливо отделался ты, но от моря не спасешься. Водой забьет рот, ноздри, тут тебе и конец. Я же переплыву на тот берег.
Джигит:
— Не расстанусь с тобой. Куда ты, туда и я. Если забьет мне водой рот и ноздри, то же самое и с тобой случится. Погибнуть, так вместе.
Разгневанный конь понес джигита в море.
дня, три ночи плыли они и приплыли к другому берегу. Конь нырнул и стал мотать седока из стороны в сторону, но юноша жив остался.
Поехали посуху и доехали до леса. Лес густой, такой густой, что и птице не пролететь.
Пегий жеребец в шестьдесят обхватов обратился к седоку:
— Видишь, какая чащоба. Я стану продираться через лес. Отпусти руки, пока цел, раздерут тебя ветки-сучья, только руки останутся, которыми ты ухватился за мою гриву.
Джигит:
— Не отпущу рук, лучше умру. Где меня разорвет, там и ты цел не сохранишься.
Разгневанный пегий жеребец понес его через лес, стал бить о деревья, но джигит жив остался.
Через три дня, три ночи вышли они, наконец, из леса.
Долго ли ехали, нет ли, но вот доехали до высокой скалы. Пегий жеребец:
— Ну, теперь отпусти руки, останься на этом месте. Джигит:
— Умру, а рук не отпущу.
Разгневанный пегий жеребец понес его, ударяя о камни. Через три дня, три ночи выехали они на равнину. Пегий жеребец:
— Многое ты, юноша, повидал. Эти воды, огни, горы, камни,— все это поставлено для того, чтобы никто не проник во владения дивов. Теперь ты избавился от страшного, садись на меня верхом, я повезу тебя, куда надо.
И пегий жеребец мчался три дня, три ночи. Потом остановился у песчаной горы и произнес:
— О мой друг и спутник, я выполнил свой долг. Дальше мне нельзя идти. Слезай и перевали через эту песчаную гору. За этой горой — гора Каф. На той стороне горы Каф находятся коварные дивы, кровожадные львы, аждахи. Если сумеешь перейти на ту сторону, найдешь там свою матушку.
Слез джигит с коня, поблагодарил и остался стоять у подножия горы. Жеребец в шестьдесят обхватов отправился своей дорогой.
Сын падишаха подкрепился немного и стал взбираться на гору. Не успел пройти несколько шагов, как песок под ногами осыпался, вниз потащило. Сколько ни старался взобраться, песок все осыпался. Устал джигит, выбился из сил, вспомнил матушку свою, закручинился, заплакал. Вдруг увидел он, как с неба падает темное облачко. Испугался. Облачко все ниже и ниже. Когда уже совсем низко опустилось, юноша заметил, что это не облачко, а птица. Птица покружилась и села рядом:
— О джигит, садись на меня. Я унесу тебя в одно место,— молвила она.
Сын падишаха не знал, как ему поступить: «Сядешь — погубит, и не сядешь — погубит»,— и, доверив себя воле всевышнего, сел на спину птицы. Птица в тот же миг поднялась в бескрайнюю высь. Оробел сын падишаха. Птица спросила:
— О, джигит, испугался?
— Да, боязно. Птица:
— О друг, пока я с тобой, не бойся. Благодаря своему мужеству ты избавился от многих опасностей. Думаю я: «Видно, он доехал на пегом жеребце до песчаной горы и не может взобраться на гору». Стало мне тебя жалко, и я принял образ птицы Семруг и прилетел сюда. Я — твой верный друг Белый волк. Я перенесу тебя на вершину горы Каф, дальше мне нельзя. Сам найдешь дорогу и разыщешь матушку.
Птица Семруг перенесла джигита на вершину горы Каф и сказала напоследок:
— Мне нельзя дольше оставаться. Улечу поскорее. Поезжай, да осветит аллах твою дорогу.
На вершине горы джигит увидел много человеческих и лошадиных костей, удивился. Потом взял в каждую руку по лошадиной кости, чтобы опираться, стал спускаться с горы! Через три месяца спустился. Шел он, шел, а навстречу ему! стая львов, набросилась на него. Но один лев сделал остальным знак, и стая не тронула юношу.
Таким образом, с трудом избавился от напасти. Повстречал снова гору, но пониже. Поднялся на вершину горы и увидел: вдалеке что-то сверкает. «Что бы это значило?» — и он направился к сверкающему предмету. Подошел поближе. Оказывается, это огромный медный дворец. Заглянул джигит в окошко и оторопел: сорок девушек-рабынь разложили на столах человеческое мясо и моют его. «И меня такая участь ждет, и мое мясо так же положат на стол и станут мыть»,— подумал он и громко заплакал, но потом перестал. Плакать — толку нет. Смело зашагал к дверям, громко поздоровался.
Одна из девушек, статная да красивая, щечки — яблочки, брови — воронье крыло, открыла дверь. Ответила на приветствие, спросила:
— О джигит, кто ты, человек или пэри? Сын падишаха в ответ:
— Человек. Девушка:
— Как ты добрался до этих мест, куда никто не доходил? Если конь пойдет, копыта спалит, птица полетит — крылья опалит.
Сын падишаха в ответ:
— Я долго постился, маковой росинки во рту не было. Поведи меня во дворец, вели накормить.
Девушка:
— Тогда обожди. Моя госпожа — жена дива — из человеческого рода. Спрошу у нее. Как скажет, так и поступлю.
Девушка пошла к своей госпоже и спросила:
— О повелительница, у порога стоит некто из человеческого рода. Молит накормить его. Как прикажете?
Госпожа:
— Если из рода человеческого, пригласи, накорми. Услышав ответ, девушка направилась к дверям, впустила юношу, привела к госпоже. Джигит отвесил поклон. Госпожа села поодаль и велела девушке принести кушанья. Та принесла много блюд с жареной дичью, угостила пришельца. Когда юноша насытился, госпожа подошла к нему и спросила:
— О джигит, из каких краев будешь? Джигит отвечает:
— Я сын падишаха. Когда я учился, потерялась моя матушка. Испросив согласия отца, я вышел в путь искать ее и вот достиг этих мест. Теперь не знаю, куда путь держать.
Госпожа ему:
— Пришел ты, джигит, из дальних краев, много лиха видал. Если найдешь свою матушку, не обходи мой дворец, будете гостями. Хозяин этого дворца, девятиглавый див, улетел, через девять месяцев прилетит. Если в скором времени вернешься, заходи, не бойся, в мой дворец.
Джигит обещал госпоже выполнить ее просьбу. Госпожа:
— Я не верю твоим словам. Найдя свою матушку, от радости ты забудешь про меня. А чтобы не забыл, сделаю я так: девушку, что дверь тебе открывала, обручу с тобой, она здесь пока останется. Вспомнишь о ней и сюда заглянешь.
Джигит согласился. Он вспомнил о брате:
— У моего брата, наверное, кончились припасы, и он голодает. Поскорее выйду в дорогу,— и, взяв с собой припасы, он распрощался с невестой и отправился дальше.
Шел три дня, три ночи и вышел к серебряному дворцу. Заглянул в окошко — сорок девушек-рабынь разложили на столах человеческое мясо и моют его. Испугался: «Неужели и мое мясо так же положат на стол и будут мыть?»
Но собрался с духом, подошел к дверям и громко поздоровался.
Вышла девушка, красивее прежней:
— Кто ты, человек или пэри?
— Человек. Долго в пути был, проголодался. Накорми странника.
Девушка в ответ:
— У меня есть госпожа. Пойду спрошу у нее. Пошла к своей госпоже и сообщила:
— Пришел некто из человеческого рода, устал с дороги, просит накормить.
Получив согласие, впустила джигита. Госпожа расспросила обо всем. Сын падишаха рассказал, как все случилось и кто он сам.
Госпожа:
— Очень хорошо, на обратном пути заходи в мой дворец.
Чтобы не забыл, я сосватаю за тебя вот эту самую девушку что дверь тебе открывала, вспомнишь о ней и приедешь.
Три ночи ночевал джигит во дворце. Но вспомнил о брате: «Нельзя долго задерживаться»,— и, простившись с невестой, отправился дальше.
Шел три дня, три ночи, видит — золотой дворец, а вокруг дивный сад. Сын падишаха постоял, полюбовался, потом подошел к окошку и глянул в него: сорок девушек-рабынь разложили на столах человеческое мясо и моют его. Подошел он к дверям и поздоровался, вышла девушка, еще краше прежних:
— Кто ты, человек или пэри?
Джигит не мог наглядеться на красавицу. Опомнившись, ответил, что он человек. Девушка так же спросила разрешения у госпожи и впустила путника во дворец, привела к госпоже.
Поздоровавшись с госпожой, сев на указанное место, отведав кушаний, отпив предложенных напитков, джигит взглянул на госпожу и спросил:
— О госпожа, из какого ты города? Госпожа в ответ:
— Я жена падишаха, из такого-то города, меня украл див и привез сюда. Прошло несколько лет, как я здесь. У меня было четыре сына. Наверное, они подросли, стали такими, как ты.
Джигит:
— А если бы один из них пришел к тебе, ты узнала бы его?
— Конечно, узнала бы, разве человек не узнает своего ребенка?
— Кто же я? Госпожа:
— Не знаю. Джигит:
— Я же твой сын. Я много месяцев искал тебя, и вот я здесь. Слава Аллаху, вижу твое светлое чело,— и бросился к матери на шею.
Пошли расспросы, слезы радости. Рассказал сын, что отец жив, что двое братьев вернулись домой, что один брат остался на берегу моря. Когда он закончил рассказ, госпожа повела сына к одной из дверей во дворце, открыла ее и впустила сына в комнату. Сын падишаха увидел посреди комнаты шар весом в пятьсот пудов. Мать велела сыну вынести этот шар. Сын тронул шар, но с места сдвинуть не мог. Тогда мать сказала:
— Крылья у тебя еще не окрепли. Див улетел и вернется через двенадцать месяцев. Два месяца уже прошло. Осталось десять. Он лакомится человеческим мясом, приносит мясо домой. Див имеет яблоневый сад, озеро. Кто отведает яблок их этого сада, попьет водицы из озера, тот станет первым батыром на свете. Ты три месяца кушай яблоки, пей воду. Я потом испытаю тебя, будешь поднимать шар. Пока ты еще не батыр. Нельзя довериться тебе и выехать в путь.
Послушался джигит и три месяца ел яблоки, пил озерную воду. Мать велела ему поднять шар:
— У дива была забава. Выносил в свободное время этот шар, кидал на вершину горы, ловил одной рукой и снова кидал.
Слова матери обидели джигита, он с силой швырнул шар на вершину горы и хотел его поймать, но не сумел. Шар сбил его с ног и покатился к подножию горы.
Мать сказала:
— Сынок, крылышки твои крепче стали. Еще пару месяцев, и наберешь силушку.
Джигит продолжал есть яблоки, жил в саду. Через полтора месяца мать сказала:
— Ну-ка, сынок, еще раз испытаем. Времени становится все меньше.
Джигит швырнул шар, поймал его одной рукой, снова швырнул на вершину горы. Мать сказала:
— Теперь сила твоя сравнялась с силой дива. Если он вернется, у тебя достанет сил с ним тягаться.
После этого мать повела сына в сарай и показала ему летательную машину. Выкатили ее из сарая, починили-полатали, стряхнули пыль, приготовили к полету. Поели-попили, взяли из дворца сорок одну девушку и невесту сына падишаха и поднялись в воздух. Мать прочитала заклинание, золотые дворцы и сад превратила в золотое яйцо, которое положила в карман. Летели на машине с утра до вечера, долетели до серебряного дворца. Джигит сказал матери:
— Матушка, остановимся здесь, поверни руль машины. Здесь у меня еще одна невеста. Заберем и ее с собой.
Мать повернула руль, спустились у серебряного дворца. Там их с нетерпением ждали. Отдохнув и поев-попив, превратили серебряный дворец в серебряное яйцо, захватили с собой сорок девушек и невесту и полетели дальше.
Подлетели к медному дворцу. В это время вернулся див медного дворца, поэтому никто не встретил гостей. Мать сказала сыну;
— Сынок, улетим отсюда. Видишь, никто нас не встречает. Значит, див вернулся. Если войдешь во дворец, див может вред причинить. Джигит ответил:
— Матушка, нельзя мне не зайти. Здесь моя третья невеста осталась. Столько яблок съел я, столько воды выпил. Мне ли пугаться дива,— и вошел в медный дворец.
Его встретили плачем и воплями жена дива и девушки рабыни:
— Нет у нас счастья! Див вернулся. Спит в своем подземелье. Если проснется, и нас, и тебя убьет.
Джигит посмотрел на жену дива:
— Где он спит? И зашел в подземелье. Там увидел дива. Див положив
девять голов на девять сторон и безмятежно спал. Джигит вынул свой алмазный меч и хотел отрубить головы диву, на удержался: «Постой, спящего всяк может убить. Разбужу его, и померимся силами. Если погибну, то по совести»,— и сел в изголовье спящего. Див все не просыпался. Вернувшись во дворец, джигит сказал жене дива:
— Ступай, разбуди вашего дива. Хочу помериться с ним силами.
Жена дива:
— Его можно разбудить с помощью шила. Возьми это шило и воткни ему в пятку. Он почует, проснется. Проснувшись, станет уговаривать тебя ласковыми словами, но ты не поддавайся. Он очень хитер. Чем нежнее да ласковее он, тем ты будь жестче. Не то обманет. Смотри, не дай себя обмануть!
Джигит взял шило и воткнул диву в пятку, тот ничего не почуял. Воткнул в другую пятку, див проснулся, крикнул жене:
— Эй, жена, человеческое существо у нас. Почему не встречаешь, не угощаешь?
Джигит ему:
— Я не голоден. Давай вставай, выйдем, померимся силами.
Разгневался див, услышав дерзкие слова» вскочил с лежанки. Вышли на площадку, стали биться. Яростно бились» так что ровное место в кочки превратилось. Наконец, джигит изловчился, поднял дива в воздух и бросил оземь, да так сильно, что див по колено в землю ушел. Див вскочил, бросил юношу оземь, тот по пояс в землю ушел. Джигит разгорячился.
— Нет, у нас не так бросают, а вот так,— и бросил дива оземь, и тот по пояс в землю ушел.
Див стал просить:
— О джигит, долго мы боролись, друг дружке не уступаем. Я проголодался, схожу поем.
Джигит в ответ:
— Бессовестный, не стыдно ли тебе одному кушать? Я тоже устал. И меня пригласи.
Див согласился, пригласил джигита в дом. В комнате дива стояли два стола. Один стол был для хозяина, за другим усаживались гости. Див велел жене принести кушанья н воды. А вода была разная: одна вода силу прибавляла, другая — силу отнимала. Жена дива, смекнув, в чем дело, подала диву воду, которая силу отнимает, а джигиту — воду, которая силу прибавляет. Див выпил и догадался:
— Вы решили меня погубить! — Хотел было расправиться с нею, да побоялся джигита.
Снова вышли противники в степь, снова стали биться. Джигит поднял дива и бросил оземь, так что див по шею погрузился в землю. Выхватил джигит свой алмазный меч, срубил все девять голов дива. Потом вернулся во дворец. Жена дива и девушки стали благодарить:
— Наконец довелось увидеть счастливый день.
— Теперь собирайтесь с нами в путь,— сказал джигит.
— Постой, здесь еще наши соплеменники находятся, вызволи их,— упросила жена дива и дала ключи.
Открыли одну дверь, видят: в комнате много стариков. Старцы знали привычку дива, подумали: «Схватит сейчас самого жирного из нас и сожрет»,— и стали прятаться друг за друга. Увидев переполох, джигит успокоил:
— Эй, старцы, не бойтесь меня. Я, как и вы, человек. Я освобождаю вас из-под власти дива. Выходите!
Потом открыли другую дверь, в комнате было много старух. Они тоже перепугались, друг на дружку показывают: «Вот эта жирнее, вот эта жирнее».
Джигит им:
— Не бойтесь, выходите, я вас освобождаю. Жена дива сказала:
— У дива есть мельница, на ней он перемалывал людей, потом съедал их. Снесите тело дива на мельницу. Пусть подучит сам свое наказание…
…После трапезы джигит взял ружье и пошел охотиться в ближний лес. Никто не знал, куда он ушел. А его мать сказала:
— Долго мы здесь задержались,— и заторопила остальных.
Все сели в летающую машину и полетели. Во дворце никого не осталось. Через два дня полета огляделись: нет с ними джигита на воздушном корабле. Вернулись бы, да боятся: вдруг кто-нибудь из родичей дива встретит их и погубит. Поэтому, пролетев еще немного, опустились около большого города, развернули серебряный и золотой дворцы и стали ждать.
А тем временем джигит бродил по лесу, настрелял дичи, набрал в карманы и в тюбетейку ягод угостить женщин, вернулся в медный дворец. А во дворце никого нет. Ста ходить по комнатам и набрел на маленькую комнату. Посредине стоял столик, на нем лежал прут длиной в вершок. Джигит взял в руки прут и замахнулся им. Вдруг перед ним вырос ифрит.
— Что прикажете? — спросил ифрит.
Джигит догадался о волшебном свойстве прута и сказал:
— Моя матушка и остальные покинули это место. Я остался один. За какое время доставишь меня к ним?
Ифрит ответил:
— За три дня доставлю.
Срок показался джигиту долгим. Снова взмахнул прутом. Появился второй ифрит и спросил:
— Что прикажете?
— За какое время доставишь меня к моим спутникам? — спросил у него джигит.
Ифрит ответил:
— За день.
Джигит снова взмахнул прутом. Появился третий ифрит и сказал:
— За два часа.
Обрадовавшись, джигит сел на этого ифрита, и ифрит домчал его до места.
— Не годится прямо заходить во дворец,— сказал джигит.— Они славную шутку сыграли со мной. Я тоже подшучу. Ты доставь меня на окраину города.
Ифрит выполнил волю повелителя и скрылся. Джигит вошел пешком в город. По дороге догнал одного старца. Полюбопытствовал: «Куда старец пойдет?»
Старец зашел в один дом. Джигит за ним. Старец выпил из бутылки какой-то напиток и вышел. Джигит последовал за ним. Старик огляделся, взял оставшиеся деньги и снова зашел, выпил. Потом зашли в другой дом. Оказалось, старец тот — сапожник.
— Дедушка, я вижу, ты славный сапожник,— говорит ему джигит.— Отныне ты не будешь надрываться. У меня к тебе дело. Исполнишь, дам тебе тысячу рублей денег.
— Попробую, что в моих силах,— обещал старец.
— Знаешь ли, на окраине города увидишь два дворца. Там находится девушка, в которую я влюблен. Будь сватом к ней.
Выполняя поручение джигита, старец пошел на окраину города и направился к дворцу. Девушка стояла у входа. Ночью приснился ей сон, будто кто-то к ней придет. Увидя старца, она пошла к нему навстречу, привела во дворец. Старец подумал: «Это та самая девушка, о которой говорил юноша».
— О дочь моя! У меня гостит джигит. Увидев тебя, он воспылал любовью и послал меня к вам сватом. Что скажете?
Девушка старцу:
— Ладно. Только калым будет большим. Не по силам обыкновенному смертному. Выполнит — я согласна. Калым таков: шелковое платье. Чтобы оно без единого шва и мне впору было; чтобы через перстень протянуть можно было и
в ладошке уместить. А еще — калоши. Чтобы без единого гвоздика и чтобы были мне по ноге.
А про себя подумала: «Если выполнит условие, значит, это он, мой муж». Старец ответил:
— Очень хорошо. И, вернувшись, доложил джигиту.
— Ладно, постой тут, я принесу тебе. Вышел джигит в степь подальше, чтоб даже собачьего
лая не было слышно, взмахнул волшебным прутом. Перед ним возник ифрит.
— О повелитель, что прикажете?
— За какое время раздобудешь такое-то платье и такие-то калоши? — спрашивает джигит.
— За три часа добуду и принесу,— отвечает ифрит. Срок показался долгим, и джигит снова взмахнул прутом.
Появился второй ифрит, сказал:
— Добуду за час.
И это показалось долгим, и джигит вызвал третьего ифрита.
— Через полчаса положу требуемое перед тобой,— ответил тот.
— Я здесь подожду.
Ифрит сходил в золотой дворец, взял мерку с девушки, принес платье и калоши. И они очень понравились джигиту, принес их домой и передал старцу. Старец отнес во дворец, отдал платье и калоши девушке. Пришлись впору. Девушка подумала: «Такое может выполнить только человек, побывавший в государстве дивов»,— и велела старцу привести К ней вечером жениха.
Настал вечер. Джигит со старцем явились во дворец. Их радостно встретили рабыни, мать джигита. Старцу дали обещанные деньги, свернули серебряный и золотой дворцы в яйцо, сели на небесный корабль.
Мать приказала: .
— Пусть сын мой сядет первым.
И, посадив джигита впереди, все тронулись в путь. Через несколько дней подлетели к тому месту, где находился старший брат юноши. Его посадили на корабль и полетели к своему городу. На пути спустились в лес, в котором жил Белый волк, на красивую полянку. Белый волк тут как тут. Превратился в красивого молодца, поздоровался со всеми. При виде красавца глаза у девушек запылали пожаром. Сын падишаха, узнав Белого волка, познакомил его со своими друзьями, угостил на славу и потом обратился к нему:
— Друг мой, Белый волк, мое слово к тебе таково: вот эти три — мои жены, а эти три — для моих старших братьев. Выбери себе из оставшихся.
Волк выбрал ту, которая ему приглянулась. Девушка обрадовалась:
— Прекрасный мне достался молодец. Простившись с Белым волком и его молодой женой, все
остальные полетели дальше.
Через несколько дней показался город. Хозяйка серебряного дворца, бывшая жена двенадцатиглавого дива, сказала:
— Это мой родной город, в нем останусь,— и, поблагодарив джигита, осталась.
Подлетели к другому городу. Бывшая жена девятиглавого дива сказала:
— Это мой родной город,— и, спросив согласия, поблагодарив, осталась.
Джигит таким образом оставил в этом городе всех освобожденных им людей, кроме своей нареченной и девушек, выбранных для братьев.
Скоро показался родной город. Приземлились. До города оставалось пять верст, но был вечер, и решили переночевать. Мать юноши вынула яйцо, и из него возникли дворцы и сады. Когда сыновья со своими женами улеглись спать, мать вышла из дворца, сняла с пальца кольцо, взятое у дива, свистнула. Можно сосчитать пылинки на земле, но невозможно счесть ифритов, которые столпились перед ней.
Что прикажете, госпожа? Женщина сказала им:
– До того, как наступит рассвет, перекиньте золото через мост от дворца к городу. Пусть по обе стороны моста протекают две реки, текущие одна в ту, одна в эту сторону, на реках пусть плавают невиданные, диковинные утки, гуси и оглашают окрестность приятными голосами. Пусть по берегам растут яблони, а яблоки, наливаясь, зрея, пусть падают в воду, и птицы их подбирают. На мосту должна стоять тройка коней, чтобы колеса у телеги были из золота, а кучером посадите страшилище — ифрита, чернее чугуна. Сделайте до утра, как велела,— и, сказав это, легла спать.
Не прошло и нескольких часов, как прибывшие ифриты постучались в дверь ее опочивальни. Вышла она из дворца и увидела, что все исполнено по ее желанию. Отослала она ифритов. Вскоре и рассвело.
Когда рассвело, падишах поднялся с ложа, вышел из дворца и увидел мост, протянувшийся до самого порога.
— Ах, беда, вода поднялась до порога! — закричал он и велел визирям узнать, что случилось.
Визири вышли поглядеть на зрелище и успокоили падишаха:
— О светлейший, это не вода. В скором времени жди вестей. Видать, жена твоя или дети вернулись.
Падишах на радостях облачился в праздничные наряды, сел на трон и стал ждать. Жена через ифрита переслала ему письмо, в котором было написано: «Ваша светлость, уважаемый государь, к тебе моя просьба: слава аллаху, мы живы-здоровы, вернулись. В десять часов ждите на этом мосту с родичами, муллами-муэдзинами. Ифрит отвезет вас.
Созвал падишах родичей, мулл-муэдзинов. Скоро подъехал ифрит и посадил всех в роскошную карету, запряженную тройкой коней, вмиг примчал ко дворцу. Гостей встретили сыновья, невестки падишаха, оказали подобающие почести, угостили на славу. Затем многие гости уехали, остался падишах с муллами-муэдзинами и с сыновьями. Младший сын падишаха поведал отцу, что привез матушку в целости-сохранности, и попросил, чтобы отец снова обвенчался с ней. Падишах согласился. Устроили игры, справили свадьбу, закололи неродившуюся кобылицу, а кости ее падишах и его жена, сказывают, по сей день гложут.
Падишах привез жену в свой дом, и зажили они счастливо. Сыграли свадьбу и сыновья. Тридцать дней были игры, сорок дней гуляли на свадьбе. Младший сын падишаха остался жить в золотом дворце с тремя женами. Бывшие жены дивов написали ему письма, приглашали к себе в гости. Побывал он в гостях. Встретили с почетом, щедро одарили и проводили. А джигит, вернувшись, зажил в своем дворце в свое удовольствие и поныне, говорят, живет.
skazkisameli.ru
Все языкиАбхазскийАдыгейскийАзербайджанскийАймараАйнский языкАканАлбанскийАлтайскийАнглийскийАрабскийАрагонскийАрмянскийАрумынскийАстурийскийАфрикаансБагобоБаскскийБашкирскийБелорусскийБолгарскийБурятскийВаллийскийВарайскийВенгерскийВепсскийВерхнелужицкийВьетнамскийГаитянскийГреческийГрузинскийГуараниГэльскийДатскийДолганскийДревнерусский языкИвритИдишИнгушскийИндонезийскийИнупиакИрландскийИсландскийИспанскийИтальянскийЙорубаКазахскийКарачаевскийКаталанскийКвеньяКечуаКиргизскийКитайскийКлингонскийКомиКорейскийКриКрымскотатарскийКумыкскийКурдскийКхмерскийЛатинскийЛатышскийЛингалаЛитовскийЛюксембургскийМайяМакедонскийМалайскийМаньчжурскийМаориМарийскийМикенскийМокшанскийМонгольскийНауатльНемецкийНидерландскийНогайскийНорвежскийОрокскийОсетинскийОсманскийПалиПапьяментоПенджабскийПерсидскийПольскийПортугальскийРумынский, МолдавскийРусскийСанскритСеверносаамскийСербскийСефардскийСилезскийСловацкийСловенскийСуахилиТагальскийТаджикскийТайскийТатарскийТвиТибетскийТофаларскийТувинскийТурецкийТуркменскийУдмурдскийУзбекскийУйгурскийУкраинскийУрдуУрумскийФарерскийФинскийФранцузскийХиндиХорватскийЦерковнославянский (Старославянский)ЧеркесскийЧерокиЧеченскийЧешскийЧувашскийШайенскогоШведскийШорскийШумерскийЭвенкийскийЭльзасскийЭрзянскийЭсперантоЭстонскийЮпийскийЯкутскийЯпонский
Все языкиАварскийАдыгейскийАзербайджанскийАйнский языкАлтайскийАнглийскийАрабскийАрмянскийБаскскийБашкирскийБелорусскийВенгерскийВепсскийВодскийГреческийДатскийИвритИдишИжорскийИнгушскийИндонезийскийИсландскийИспанскийИтальянскийКазахскийКарачаевскийКитайскийКорейскийКрымскотатарскийКумыкскийЛатинскийЛатышскийЛитовскийМарийскийМокшанскийМонгольскийНемецкийНидерландскийНорвежскийОсетинскийПерсидскийПольскийПортугальскийРусскийСловацкийСловенскийСуахилиТаджикскийТайскийТатарскийТурецкийТуркменскийУдмурдскийУзбекскийУйгурскийУкраинскийУрумскийФинскийФранцузскийЦерковнославянский (Старославянский)ЧеченскийЧешскийЧувашскийШведскийШорскийЭвенкийскийЭрзянскийЭсперантоЭстонскийЯкутскийЯпонский
translate.academic.ru
Все языкиАбхазскийАдыгейскийАзербайджанскийАймараАйнский языкАканАлбанскийАлтайскийАнглийскийАрабскийАрагонскийАрмянскийАрумынскийАстурийскийАфрикаансБагобоБаскскийБашкирскийБелорусскийБолгарскийБурятскийВаллийскийВарайскийВенгерскийВепсскийВерхнелужицкийВьетнамскийГаитянскийГреческийГрузинскийГуараниГэльскийДатскийДолганскийДревнерусский языкИвритИдишИнгушскийИндонезийскийИнупиакИрландскийИсландскийИспанскийИтальянскийЙорубаКазахскийКарачаевскийКаталанскийКвеньяКечуаКиргизскийКитайскийКлингонскийКомиКорейскийКриКрымскотатарскийКумыкскийКурдскийКхмерскийЛатинскийЛатышскийЛингалаЛитовскийЛюксембургскийМайяМакедонскийМалайскийМаньчжурскийМаориМарийскийМикенскийМокшанскийМонгольскийНауатльНемецкийНидерландскийНогайскийНорвежскийОрокскийОсетинскийОсманскийПалиПапьяментоПенджабскийПерсидскийПольскийПортугальскийРумынский, МолдавскийРусскийСанскритСеверносаамскийСербскийСефардскийСилезскийСловацкийСловенскийСуахилиТагальскийТаджикскийТайскийТатарскийТвиТибетскийТофаларскийТувинскийТурецкийТуркменскийУдмурдскийУзбекскийУйгурскийУкраинскийУрдуУрумскийФарерскийФинскийФранцузскийХиндиХорватскийЦерковнославянский (Старославянский)ЧеркесскийЧерокиЧеченскийЧешскийЧувашскийШайенскогоШведскийШорскийШумерскийЭвенкийскийЭльзасскийЭрзянскийЭсперантоЭстонскийЮпийскийЯкутскийЯпонский
Все языкиАварскийАдыгейскийАзербайджанскийАйнский языкАлтайскийАнглийскийАрабскийАрмянскийБаскскийБашкирскийБелорусскийВенгерскийВепсскийВодскийГреческийДатскийИвритИдишИжорскийИнгушскийИндонезийскийИсландскийИспанскийИтальянскийКазахскийКарачаевскийКитайскийКорейскийКрымскотатарскийКумыкскийЛатинскийЛатышскийЛитовскийМарийскийМокшанскийМонгольскийНемецкийНидерландскийНорвежскийОсетинскийПерсидскийПольскийПортугальскийРусскийСловацкийСловенскийСуахилиТаджикскийТайскийТатарскийТурецкийТуркменскийУдмурдскийУзбекскийУйгурскийУкраинскийУрумскийФинскийФранцузскийЦерковнославянский (Старославянский)ЧеченскийЧешскийЧувашскийШведскийШорскийЭвенкийскийЭрзянскийЭсперантоЭстонскийЯкутскийЯпонский
translate.academic.ru
1) (вероломный, изменяющий) невірний, (сщ.) невірник, (ненадёжный) непевний, (склонный к изменам) зрадливий, зрадний; (непостоянный: о состояниях, чувствах) непевний. [З невірною дружиною куди піду, то загину (Пісня). Невірний (непевний) приятель (Київ). Човен непевний воді доручив (Л. Укр.). Зрадливий чоловік (Київ)]. -ная женщина – невірна (зрадлива) жінка (женщина), невірниця. -ное счастье – непевне щастя. -на их любовь – непевна (зрадлива, зрадна) їх любов, непевне (зрадливе, зрадне) їх кохання;
2) (ложный) неправдивий, невірний, (неправильный) несправедливий, неправильний, непоправний, (неосновательный) неслушний, (ошибочный) хибний, помилковий, (фальшивый) фальшивий. [Неправдиве змалювання події (Київ). Несправедливе (неслушне) зауваження (Київ). Чи вірна наша, чи хибна дорога? (Франко)]. – ный вес – неправдива (несправедлива) вага. -ный взгляд (в перен. знач.) – неправдивий (хибний, помилковий) погляд. -ное вычисление – неправильне (невірне) обчислення. -ный (фальшивый) голос – фальшивий голос. -ное известие – неправдива (помилкова, грубо: брехлива) (з)вістка. -ный ответ – неправдива (хибна, помилкова) відповідь. -ный перевод – неправильний (непоправний, невірний) переклад. -ный путь – непевна (хибна) путь (дорога). -ный слух (молва) – неправдива (грубо: брехлива) чутка. -ный счёт (бухг.) – неправильний (невірний) рахунок. -ные часы – неправильний (невірний) годинник;
3) (нетвёрдый, неустойчивый) непевний, невпевнений; (колеблющийся) хиткий, хисткий; (капризный) химерний. [Дрібним, непевним кроком пішов бічною вулицею (Коцюб.). Блимає непевний огник (Р. Край)]. -ный взгляд (в прям. знач.) – непевний (невпевнений) погляд, непевне око. -ный (неуверенный) голос – непевний (невпевнений) голос. -ная походка – непевна (невпевнена, хитка) хода. -ный свет, блеск – непевне (химерне) світло, непевний (химерний) блиск. -ные тени – непевні (хисткі, химерні) тіні;
4) (сомнительный, ненадёжный) непевний. -ное дело – непевна справа;
5) (не исповедующий господств. веры) невірний, (сщ.) невір (-ра, м. р.), невіра (-ри, общ. р.), невірник, -ниця, (соб.) невірство; (язычник, -ница) поганин (стар.) поган (мн. -гани) поганка, (соб.) поганство; (басурманский) бузувірний, (сщ.) бузувір (-ра), -вірка; срв. Неверующий 1. [Абдулла сумно дивився на цього невірного, з котрим так довго змагався (Олм. Примха). Ця, бачте, невіра, то й темниці доладу не вміє змурувати, – не то що ми, християни (М. Вовч.). Християни ставали учениками невірника (Павлик). Бо незрячий сей поганин був, ще вірив непохитно в честь і в вірність (Крим.)];
6) (недоверчивый) невірний, неймовірний. Фома -ный – Хома невірний, Хома неймовірний (Д. Укр.). [Знайшовся таки один Хома невірний, та так Хомою і звався (Франко)].
* * *
1) неві́рний; непра́вильний; фальши́вий
\неверныйая но́та — неві́рна (фальши́ва) но́та
\неверныйое вычисле́ние — неві́рне (непра́вильне) обчи́слення
\неверныйый глаз — невірне о́ко
\неверныйьй перево́д — непра́вильний пере́клад
сде́лать (соверши́ть) \неверныйый шаг — перен. зроби́ти непра́вильний крок
2) неві́рний; ненаді́йний, непе́вний; віроло́мний, зрадли́вий
\неверныйое — дело непе́вна річ
мый сою́зник — неві́рний (ненаді́йний, непе́вний, віроло́мний, зрадли́вий, підсту́пний) сою́зник (спільник)
\неверныйый муж — зрадли́вий чолові́к
3) непе́вний, хитки́й, хистки́й, хитли́вий, хитля́вий
\неверныйая похо́дка — непе́вна (хитка́, хистка́, хитли́ва) хода́
\неверныйый свет — непе́вне (хитке́, хистке́, хитли́ве) світло
4) диал. неві́рний
5)
а) прил. невірний
б) сущ. неві́рний, -о́го, невіра, -ри
6) : чёрт, нечистый) диал. нечи́стий; лихи́й, -ого
translate.academic.ru