На природных территориях столицы можно встретить два аборигенных вида змей — ужа и гадюку. Об этом предупреждают специалисты «Мосприроды».
Обыкновенный ужУжи и гадюки занесены в Красную книгу Москвы. Вторая категория редкости присвоена обыкновенным ужам. Их можно встретить на 16 природных территориях столицы, среди которых парк музея-усадьбы «Царицыно», природно-исторические парки «Измайлово», «Битцевский лес», «Москворецкий» и «Серебряный бор».
Ужи абсолютно безопасны для человека. Они отлично плавают и любят находиться рядом с водоемами, питаются лягушками, мышами и очень редко рыбой. Их естественные враги — хищные птицы и некоторые млекопитающие.
Зачастую у ужей по бокам головы могут быть характерные ярко-желтые пятна. Длина их тела может достигать 1,5 метра. Голова овальная, переход к туловищу почти не читается, зрачок глаз всегда округлый. Встречаются ужи с рисунком на спине.
Первая категория редкости присвоена обыкновенной гадюке, поэтому возможность встретить ее крайне невелика. Как правило, змеи этого вида обитают в Троицком и Новомосковском округах.
Гадюка питается мелкими животными, в основном мышевидными грызунами, но птицы, лягушки и ящерицы тоже входят в ее рацион. Змея часто прячется под корнями деревьев и в других укрытиях.
Длина тела гадюки — около 70 сантиметров, вдоль спины может быть зигзагообразный рисунок из темных ромбов. Голова ближе к треугольной форме и менее плавно переходит в туловище.
Не приближаться и не трогатьМногие путают ужей с гадюками, которые не так безобидны. Гадюки ядовиты, но их яд смертелен для людей в очень редких случаях.
Как вести себя при встрече со змеей в лесу
Практически ни одна змея не будет атаковать человека первой. Более того, она сама постарается уползти от опасности подальше.
Специалисты Мосприроды рекомендуют не приближаться к змее, не делать резких движений, не пугать и не трогать ее.
Обнаружив змею во дворе или в помещении, необходимо позвонить в общегородской контакт-центр по телефону: +7 (495) 777-77-77.
В случае опасности ужи шипят, делают выпады в сторону, притворяются мертвыми. Кусают они в исключительных случаях. Гадюка же при опасности сворачивает тело, угрожающе шипит и совершает броски. Кусает редко, в основном это тот случай, когда человек наступает на нее либо игнорирует агрессивное поведение и сокращает дистанцию.
Если вас укусила гадюка, переместитесь в тень, наложите давящую повязку (но не жгут), пейте много воды, уменьшите нагрузку на конечность и немедленно обратитесь к врачу.
Миллионы лет змеи кусали наших предков, у которых постепенно выработался рефлекс отвращения по отношению к любым ползающим гадам.
А гады этому только рады, ведь для змеи вырабатывать яд – тяжёлая работа. Поэтому многие просто “косят” под ядовитых. В наших широтах единственная ядовитая змея – гадюка. Ещё есть относительно безвредные ужи и медянки, важно уметь их различать. Особенно важно это в июле. Медики сообщают, что в этом месяце в больницы Тверской области доставлено пять детей укушенных змеями.
Как выглядит уж
– Средняя длина взрослых ужей составляет около одного метра, хотя встречаются и длиннее
– Ужи имеют два пятнышка ближе к голове. Пятна желтого или оранжевого оттенка.
– Также у ужей яркий окрас бурых или серых оттенков
– На коже ужей есть узор в виде множества треугольников
– Голова имеет продолговатую форму
– Зрачки круглые
– Ужи обитают вблизи водоемов
– Активны преимущественно днем
Уж не ядовит
Как выглядит гадюка
– Средняя длина взрослой гадюки 70 – 75 сантиметров
– Главное отличие – у гадюки нет круглых пятнышек около головы, но есть серая полоса вдоль свей спины, у хвоста переходит в желтоватый
– На коже узор в виде зигзагов
– Голова треугольная
– Зрачки вертикальные, похожи на кошачьи
– Впереди заметны два зуба, которые содержат яд
– Активна в сумерках и ночью
– Обитает в лесополосах, любит камни
Гадюка ядовита, её укус может быть смертелен
Про привычки этой змеи читайте в нашем материале “Где прячутся змеи и как не попасть гадюке на зубок “.
Первая помощь при укусе.
Как выглядит медянка
– В длину достигает 80 сантиметров
– Окраска – бежевого, буро-коричневого или серого цвета с продольными мелкими темными пятнами
– На затылке есть два пятна в форме ромба, которые иногда сливаются между собой, от глаз к ноздрям, тянется широкая полоса темного цвета
– У медянки круглые зрачки и красно-коричневая радужная оболочка
Медянка вырабатывает слабый яд, которым парализует свою добычу – грызунов и ящериц. Для крупных животных и человека этот яд не опасен. Исключения составляют случаи когда человек склонен к аллергии или имеет индивидуальную непереносимость яда медянки (что бывает крайне редко). По старинному поверью, человек которого укусила медянка, живёт до захода солнца, но это конечно же суеверие. Однако, даже укус не ядовитой змеи может быть опасен. Если это произошло, обращайтесь в ближайший медпункт или вызывайте скорую помощь по телефону 112.
Первая помощь
Конец весны, лето, начало осени – это период, когда множество людей направляются в лес за грибами и ягодами. Иногда это сопряжено с опасностью подвергнуться укусам ядовитых животных. По данным ВОЗ (Всемирной организации здравоохранения), в мире ежегодно регистрируется более 10 миллионов человек, укушенных ядовитыми животными, из них гибнет около 50 тысяч. Особенно велика токсическая опасность для детей.
Как избежать укуса змеи в лесу
Прежде всего, собираясь в лес, лучше всего надеть резиновые сапоги и плотные брюки. Если вы решили присесть и отдохнуть, палкой проверьте, нет ли поблизости змеи. Если вы неожиданно заметили ползущую змею, замрите, дайте ей возможность уйти. Если змея приняла позу угрозы, отступите медленно назад. Избегайте резких, пугающих змею движений! Нельзя, защищаясь, выставлять вперед руки, разворачиваться к змее спиной. Не убегайте от встретившейся змеи — можно наступить на незамеченную другую. Сохраняйте спокойствие в решениях, действиях, жестах.
Клиническая картина отравления змеиным ядом зависит от количества яда, места укуса (очень опасны укусы в голову, шею и укусы с повреждением крупных сосудов, когда яд поступает в общий кровоток и быстро развивается тяжелое отравление), возраста пострадавшего (у детей клиника отравления более бурная и яркая), времени года (тяжелые случаи чаще всего отмечаются с наступлением жары). Чем выше температура воздуха, тем быстрее развивается интоксикация.
Укус гадюки сразу же вызывает сильную, нарастающую боль. На месте поражения обычно заметны две алые точки – следы ядовитых зубов. Вскоре появляются точечные или пятнистые кровоизлияния в месте укуса, быстро прогрессирующий отек пораженной конечности. Наблюдается повышенная кровоточивость в области укуса. Кожа приобретает синюшный или аспидно-серый оттенок. Общие симптомы отравления наступают, как правило, спустя 15 – 20 минут. Это – общая слабость, головокружение, вялость, сонливость, тошнота, иногда рвота, одышка, учащение пульса.
Первая помощь:
В связи с быстрым развитием токсического эффекта большое значение имеют меры первой само- и взаимопомощи. При укусе змеи необходимо сразу же начать энергичное отсасывание ртом яда из ранки. Для этого надо сжать зубами ткань, окружающую ранку, выдавливая и одновременно высасывая ее, а извлеченную жидкость быстро сплевывать. Продолжать эту процедуру в течение 15 – 20 минут. Не забудьте: нельзя отсасывать яд тому, у кого на губах и в полости рта имеются трещинки, язвочки или ранки. Установлено, что отсасывание удаляет от 28% до 46% всего введенного в организм яда. Однако следует знать, что эта мера эффективна только в первые 20-30 минут! Затем следует смазать место укуса антисептиком, наложить асептическую повязку.
Пострадавшему нужен полный покой. Его усаживают или укладывают, обездвиживают пораженную часть тела, так как распространение яда из места укуса при движениях усиливается, и накладывают на нее шину, как при переломе.
Для этого можно использовать любые подручные предметы. Можно обойтись и без шины, прибинтовав согнутую в локте руку к туловищу, а поврежденную ногу к здоровой. Дать пострадавшему обильное питье, лучше крепкий чай. Для замедления всасывания яда показан холод на место укуса. После оказания первой помощи пострадавшего необходимо незамедлительно доставить в ближайшее лечебное учреждение, причем транспортировать в положении лежа.
Помните! Первая медицинская помощь должна быть оказана своевременно. Это обеспечит быстрое выздоровление и восстановление трудоспособности пострадавшего!
Врач-токсиколог (заведующий токсикологическим отделением)
А. Н. Богдан
Затопившая поймы вода выгнала их из привычных мест обитания – укромных расселин между камнями, и рептилии стали попадаться на глаза людям.
Соцсети запестрели съемками, на которых запечатлены встречи со змеей.
Авторы утверждают, что видели гадюк и в черте Читы, и в любимых местах отдыха горожан в окрестностях.
– Змеям в прохладную погоду для поддержания активности необходимо аккумулировать тепло солнечных лучей. К тому же змеи воду не любят. Вот они и выползают на открытые участки, тропинки и дороги, – рассказали в Министерстве природных ресурсов Забайкальского края.
Для змеи встреча с человеком куда опаснее, чем для человека со змеей. Как подчеркивают биологи, обитающие в Забайкалье виды не представляют смертельной угрозы для человека, даже ядовитые. А вот человек часто норовит убить рептилию.
– В Забайкальском крае достоверно обитают три вида змей. Гадюка и обыкновенный щитомордник – ядовитые. Узорчатый полоз безобиден. Укус щитомордника не смертелен, но может вызвать аллергическую реакцию на яд, – поясняет доцент Забайкальского государственного университета Олег Корсун.
По статистике, ежегодно в больницы края обращаются 20-30 человек – обычно это грибники и ягодники – со змеиными укусами.
По словам биологов, отличить ядовитую змею от неядовитой в Забайкалье несложно – надо лишь посмотреть пресмыкающемуся в глаза. Все ядовитые виды (щитомордники, гадюка) имеют вертикальный зрачок, а у неядовитых он круглый.
И хотя мало кто питает нежность к этим животным, сотрудники краевого минприроды настоятельно просят жителей не убивать и не калечить змей. Во-первых, потому что ни одно живое существо не заслуживает такого отношения. А во-вторых, они питаются грызунами, которые не только наносят серьезный ущерб сельскому хозяйству и домашним припасам, но и могут переносить инфекции. А они точно так же, спасаясь от наводнения, перебираются ближе к человеческому жилью. Так что змеи могут еще и пользу принести.
– Если вы встретили на дороге змею, ведите себя спокойно – змея никогда не будет сама нападать на человека, а тем более преследовать его. Самый верный способ избежать укуса – мирно разойтись. Постарайтесь обогнуть ее стороной или спугнуть, например, громко топая: пресмыкающиеся чувствительны к вибрации и предпочтут покинуть некомфортное для них место, – советует к.
б. н. Юрий Баженов, научный сотрудник ИПРЭК СО РАН и Даурского заповедника. – Если же змея заползла в палатку или в дом, то можно использовать длинную, не меньше метра, палку, чтобы выбросить животное. Как вариант – загнать змею в плотно закрывающуюся емкость – ведро, кастрюлю и т.п. или плотный мешок и выпустить там, где она не будет представлять опасности для людей и домашнего скота.
Если все же случилось так, что змея вас укусила, то необходимо немедленно продезинфицировать рану йодом, спиртом, перекисью.
– Не надо отсасывать из раны кровь или прижигать ее, не накладывайте жгутов и уж тем более не употребляйте алкоголь – это только усугубит ваше состояние. Пейте больше жидкости. И постарайтесь как можно быстрее обратиться к врачу, – добавляет Юрий Баженов.
Инфографика: Инфографика “РГ” / Александр Чистов / Ирина Рыбникова
Будущим мамам всегда любопытно, как идет развитие плода во время, когда его ждут с таким нетерпением.
Поговорим и посмотрим на фото и картинки, как же растет и развивается плод по неделям.
Что же делает пузожитель целых 9 месяцев в животике у мамы? Что чувствует, видит и слышит?
Начнем рассказ о развитии плода по неделям с самого начала — от момента оплодотворения. Плод возрастом до 8ми недель называют эмбрионом, это происходит до формирования всех систем органов.
Яйцеклетка оплодотворяется и начинает активно дробиться. Яйцеклетка направляется к матке, по пути освобождаясь от оболочки.
На 6—8й дни осуществляется имплантация яйца — внедрение в матку. Яйцо оседает на поверхность слизистой оболочки матки и используя хориальные ворсинки прикрепляется к слизистой матки.
Картинка развития эмбриона на 3-ей неделе.
Эмбрион активно развивается, начиная обосабливаться от оболочек.
На данном этапе формируются зачатки мышечной, костной и нервной систем. Поэтому этот период беременности считают важным.
Развитие плода по неделям в картинках: неделя 4
Развитие плода по неделям фото: неделя 4
Фото эмбриона до 6й недели беременности.
У эмбриона формируется сердце, головка, ручки, ножки и хвост 🙂 . Определяется жаберная щель. Длина эмбриона на пятой неделе доходит до 6 мм.
Развитие плода по неделям фото: неделя 5
На 7й неделе определяются зачатки глаз, живот и грудь, а на ручках проявляются пальцы. У малыша уже появился орган чувств — вестибулярный аппарат. Длина эмбриона — до 12 мм.
Развитие плода по неделям фото: неделя 7-8
У плода определяется лицо, можно различить ротик, носик, ушные раковины.
Головка у зародыша крупная и ее длина соотносится с длиной туловища; тельце плода сформировано. Уже существуют все значимые, но пока еще не полностью сформированные, элементы тела малыша. Нервная система, мышцы, скелет продолжают совершенствоваться.
Развитие плода на фото уже чувствительные ручки и ножки: неделя 8
У плода появилась кожная чувствительность в области ротика (подготовка к сосательному рефлексу), а позже в области личика и ладошек.
На данном сроке беременности уже заметны половые органы. Жаберные щели отмирают. Плод достигает 20 мм в длину.
Развитие плода по неделям фото: неделя 9
Пальчики на руках и ногах уже с ноготками. Плод начинает шевелиться в животе у беременной, но мать пока не чувствует этого. Специальным стетоскопом можно услышать сердцебиение малыша. Мышцы продолжают развиваться.
Развитие плода по неделям фото: неделя 10
Вся поверхность тела плода чувствительна и малыш с удовольствием развивает тактильные ощущения, трогая свое собственное тельце, стенки плодного пузыря и пуповину.
За этим очень любопытно наблюдать на УЗИ. Кстати малыш сперва отстраняется от датчика УЗИ (еще бы, ведь он холодный и непривычный!), а потом прикладывает ладошки и пяточки пытаясь потрогать датчик.
Удивительно, когда мама прикладывает руку к животу, малыш пытается освоить мир и старается прикоснуться своей ручкой «с обратной стороны».
Развитие плода на фото ножки: неделя 11
У малыша сформированы руки, ноги и веки, а половые органы становятся различимы(вы можете узнать пол ребенка). Плод начинает глотать, и уж если ему что-то не по-вкусу, например, если в околоплодные воды (мама что-то съела) попало что-то горькое, то малыш станет морщиться и высовывать язык, делая меньше глотательных движений.
Кожица плода выглядит прозрачной.
Развитие плода: неделя 12
Фото плода 12 недель на 3d УЗИ
Развитие плода по неделям фото: неделя 14
Почки отвечают за производство мочи.
Внутри костей образуется кровь. А на голове начинают расти волосики. Двигается уже более скоординировано.
Развитие плода по неделям фото: неделя 15
Кожа розовеет, ушки и другие части тела, в том числе и лицо уже видны. Представьте, ребенок уже может открывать ротик и моргать, а также делать хватательные движения. Плод начинает активно толкаться в мамином животике. Пол плода возможно определить на УЗИ.
Развитие плода по неделям фото: неделя 19
Малыш сосет пальчик, становится более энергичным. В кишечнике плода образуется псевдо-кал — меконий, начинают работать почки. В данный период головной мозг развивается очень активно.
Развитие плода по неделям фото: неделя 20
Слуховые косточки костенеют и теперь способны проводить звуки, малыш слышит маму — биение сердца, дыхание, голос.
Плод интенсивно прибавляет в весе, формируются жировые отложения. Вес плода достигает 650 г, а длина — 300 мм.
Легкие на данном этапе развития плода развиты настолько, что малыш в искусственных условиях палаты интенсивной терапии может выжить.
Легкие продолжают развиваться. Теперь малыш уже засыпает и просыпается. На коже появляются пушковые волосики, кожа становится морщинистой и покрыта смазкой. Хрящи ушек и носика еще мягкие.
Развитие плода по неделям фото: неделя 27
Губы и ротик становятся чувствительней. Глазки развиваются, приоткрываются и могут воспринимать свет и жмурится от прямых солнечных лучей. У девочек большие половые губы пока не прикрывают малые, а у мальчиков яички пока не опустились в мошонку. Вес плода достигает 900–1200 г, а длина — 350 мм.
9 из 10 детей рожденных на данном сроке выживают.
Теперь легкие приспособлены к тому, чтобы дышать обычным воздухом.
Дыхание ритмичное и температура тела контролируются ЦНС. Малыш может плакать и отвечает на внешние звуки.
Ребенок открывает глазки бодрствуя и закрывает во время сна.
Кожа становится толще, более гладкой и розоватой. Начиная от данного срока плод будет активно прибавлять в весе и быстро расти. Почти все малыши преждевременно родившиеся на данном сроке жизнеспособны. Вес плода достигает 2500 г, а длина — 450 мм.
Развитие плода по неделям фото: неделя 36
Плод реагирует на источник света. Прирастает тонус мышц и малыш может поворачивать и поднимать голову. На которой, волосики становятся шелковистыми. У ребенка развивается хватательный рефлекс. Легкие полностью развиты.
Плод довольно развит, подготовлен к рождению и считается зрелым. У малыша отточены более 70-ти разных рефлекторных движений. За счет подкожной жировой клетчатки кожа малыша бледно-розовая.
Головка покрыта волосиками до 3 см.
Развитие плода по неделям фото: неделя 40
Малыш отлично усвоил движения мамы, знает когда она спокойна, взволнована, расстроена и реагирует на это своими движениями. Плод за внутриутробный период привыкает к перемещениям в пространстве, поэтому малыши так любят когда их носят на руках или катают в коляске. Для младенца это совершенно естественное состояние, поэтому он успокоится и заснет, когда его покачают.
Ногти выступают за кончики пальчиков, хрящики ушек и носика упругие. У мальчиков яички опустились в мошонку, а у девочек большие половые губы прикрывают малые. Вес плода достигает 3200-3600 г, а длина — 480-520 мм.
После появления на свет малыш тоскует по прикосновениям к своему тельцу, ведь первое время он не может сам себя ощупывать — ручки и ножки не так уверенно слушаются ребенка как это было в околоплодных водах. Поэтому, чтобы ваш малыш не чувствовал себя одиноко, его желательно носить на руках, прижимать к себе поглаживая его тельце.
И еще, младенец очень хорошо помнит ритм и звук вашего сердца. Поэтому утешить малыша можно так — возьмите его на руки, положите на левую сторону и ваше чудо утихомириться, перестанет плакать и заснет. А для вас, наконец, наступит время блаженства 🙂 .
Первые зубки формируются у малыша, еще во время беременности мамы. А их рост – часть развития и взросления ребенка. Молочные зубы называются временными, однако служат долго – смена на постоянные заканчивается уже в 13-14 лет. Поэтому заботе о зубках ребенка, нужно уделять много внимания.
Временных зубов вырастает меньше, чем постоянных – всего 20. Когда происходит смена молочных зубов на постоянные, появляется еще 8-12 новых зубиков. Поэтому молочные растут редко – сохраняют место.
Уже в годик у малыша появляются все резцы. Врачи оценивают развитие по педиатрическим нормам – к 2 годам должны прорезаться 16 из 20 зубов.
При этом нужно помнить: нормы – усредненные показатели, малыши не растут по методичке.
Полный комплект может не появиться к 5 или вырасти в 2 года – нет причин для беспокойства, если Вы регулярно проходите осмотры, выполняете рекомендации стоматологов и педиатров. Отклонений нет, но молочные зубы у детей не растут? Просто ждите, такая уж оказалась генетика.
Смена зубов у детей начинается в 6. Иногда первый зубик может выпасть в 5 или 7 лет. Существует взаимосвязь между началом роста молочных зубов и выпадением – резец вырос в 5 месяцев, выпадать начнет в 5 лет.
Первыми меняются резцы. В 9-11 лет происходит смена клыков, до 12 – вырастают первые и вторые премоляры.
Смена молочных зубов заканчивается в 13-14 лет: вырастают вторые моляры и формируется постоянный прикус. Зубы мудрости, третья пара моляров, вырастают последними уже у взрослого человека.
Больные зубы выпадают быстрее, чем интактные, здоровые. Девочки обновляют временные зубки на коренные быстрее мальчиков.
☑️ Пустая лунка не должна сильно кровоточить. Если капилляры задеты, достаточно приложить стерильный тампон, пока не остановится кровь. Отложите обед на 1-2 часа. Пить можно несладкие жидкости, лучше – воду.
☑️ Мазать ранку антисептиками или полоскать рот не нужно – вымоется сгусток крови, закрывающий лунку.
☑️ Кровь не останавливается более 10 минут – обратитесь к врачу.
☑️ Чтобы укрепить корни новых зубов, нужно нагружать челюсти. Давайте ребенку больше фруктов и овощей, которые нужно грызть: яблоки, молодую морковь.
☑️ Для растущих зубов необходим кальций. Им богаты молочные продукты, особенно твердый сыр, творог и кефир.
Много кальция в зелени и бобовых, чтобы «достать» его из продуктов – добавьте в блюдо 10-20 грамм жира.
Конфеты детям можно! Главное правило профилактики кариеса у детей во время роста зубов – во рту не должно оставаться сахара или частичек еды.
Конфета – это вкусно и безопасно, если после десерта почистить зубы или прополоскать рот чистой водой.
Читайте также:
Существует универсальное правило: как растут зубы у детей, в такой очередности они выпадают. Схема дает сбой? Все в порядке, это особенность организма.
В половине случаев первыми вырастают «шестерки» – моляры. Их появление часто проходит незаметно – нет временных аналогов. Именно эти коренные зубы первые болеют кариесом. Нужно водить ребенка на профилактические осмотры, чтобы не пропустить нового «жильца».
После появления «шестых» порядок роста зубов соответствует правилу:
Если у ребенка зубки растут без боли и воспалений, достаточно ходить на регулярные профилактические осмотры каждые полгода.
Записаться на прием в стоматологическую клинику нужно, когда:
Помните: своевременная профилактика болезней полости рта – это правильный прикус и красивая улыбка.
Поэтому следить за зубками нужно с детства.
По логике новоявленных юридических дизайнеров и их поклонников среднестатистические навыки верстальщика текстов, скромные способности разработчиков эмодзи для мессенджеров и характерное для школьников средних классов умение писать простые предложения — это именно то, что к чему должны стремиться современные юристы.
А на смену документам с выверенной годами практики структурой и профессиональным юридическим языком должны прийти примитивные бумажки в стиле инструкций Икеа — с картинками и текстами, рассчитанными на понимание детей. Нонсенс.
Причём все эти предложения сопровождаются рассуждениями о невероятной полезности изменений как для самих юристов, так и для других пользователей.
Позволю усомниться, что эти модные веяния действительно окажутся полезными. Ведь если присмотреться, за подходом доморощенных юридических дизайнеров скрывается совсем другое, а именно:
(1) нежелание учиться.
Если у кого-то не получается вырасти профессионально до хорошего уровня, проще оправдать своё неумение готовить классические грамотные юридические документы и тексты ссылками на какой-то мифический лигал дизайн;
(2) неуважение.
Если следовать логике юридических дизайнеров, большинство людей настолько необразованно и неразвито, что мысль до них можно донести только картинкой или самым примитивным текстом.
(3) приоритет формы над содержанием.
Главное для дизайнеров от права — чтобы всё выглядело красивенько, как глянцевый журнал. А то, что внутри будет такая же звенящая пустота, их не очень и волнует.
Подводя итог.
Если отбросить всю словесную шелуху (причём, в основном, англоязычную) и рассказы про благие цели, получается, что юридические дизайнеры нас призывают к деградации. Простой, банальной деградации. И вряд ли их стоит поддерживать в таких стремлениях.
Благо, уже есть в профессиональном сообществе люди, неравнодушные к этой проблеме.
Инициативная рабочая группа готовит запросы в компетентные структуры с целью нормотворческого противодействия такой деградации.
Среди основных предлагаемых мер:
Так что у юристов, которые не хотят деградации отрасли, может появиться хороший регуляторный инструмент для сохранения и дальнейшего развития текущей, привычной экспертной практики в отношении текстов и документов. Без дизайнеров.
Интернет не всегда является самым безопасным местом для взрослых, особенно с учетом степени конфиденциальности, которую мы теряем каждый раз, когда делимся информацией о себе в Интернете. Но как насчет детей и младенцев? Насколько это безопасно для них?
В этом выпуске подкаста Reset рассказывается о том, что подвергается риску для детей, когда ответственные взрослые предпочитают «делиться» или размещать фотографии и видео о них в социальных сетях.
В первой части серии гости Кара Свишер и Скотт Гэллоуэй – соведущие подкаста Recode Pivot и родители – признаются, что оба публикуют фотографии своих детей в Интернете с разной степенью конфиденциальности. «Я ужасный подделка. Я не знаю, как еще это выразить », – говорит Свишер ведущей Ариэль Дюэйм-Росс, говоря, что она делилась фотографиями своих детей« в течение долгого времени ». Гэллоуэй, с другой стороны, сделал свой Instagram приватным, потому что он находит «несколько перформативным, когда другие люди публикуют фотографии своих детей до достижения возраста согласия».”
Позже в эпизоде Лия Планкетт, автор книги Sharenthood: Почему мы должны подумать, прежде чем говорить о наших детях в Интернете , объясняет потенциальные опасности, которые таятся в том, что что-либо о ваших детях в Интернете, независимо от того, используется ли это в частной учетной записи. или нет.
«Мы знаем, что некоторые изображения детей порнографического характера – это изображения реальных детей, сделанные офлайн и обработанные в фотошопе или иным образом отретушированные.
Мы знаем, что личности детей особенно уязвимы для кражи личных данных, потому что у большинства детей не было бы законных оснований для привязки их номера социального страхования к кредитному продукту.”
По ее словам, конфиденциальность – это миф, если учесть, что кто-то всегда может сделать снимки экрана вашего личного контента или получить к нему доступ, если у кого-то, кто следит за вашей заблокированной учетной записью, украли телефон.
«Каждый раз, когда фотография публикуется в социальных сетях в цифровом формате, вы должны предполагать, что она может выйти из-под вашего контроля», – предупреждает она.
Она добавляет, что «любое устройство в вашем доме, которое принимает цифровые данные и передает их обратно программному приложению», представляет собой потенциальную опасность.Это означает домашние камеры, такие как Nest, домашних помощников, таких как Alexa, или Echo Dot Kids.
Слушайте здесь весь разговор. Ниже мы также поделились слегка отредактированной стенограммой разговора Планкетта с Дюэмом-Россом.
Слушайте и подпишитесь на Reset в Apple Podcasts, Stitcher или Spotify.
Я думаю, что желание общаться с людьми, которых мы знаем, и устанавливать связи с новыми людьми, привязываясь к нашим детям, действительно естественно и красиво.Но технология обманом заставляет нас не осознавать, насколько она публична.
Некоторые исследования показывают, что дети будут иметь более 1000 фотографий в социальных сетях задолго до того, как им исполнится 5 лет. И эти изображения и информация, которая к ним прилагается, не являются личными.
Таким образом, даже если ваши настройки социальных сетей настроены как личные, все, что нужно, – это сделать снимок экрана с этим изображением и затем опубликовать его публично, или чтобы кто-то проник в ваш круг общения под ложным предлогом.
Значит, вы думаете, что делитесь с закрытым сообществом, а на самом деле это не так. Меня действительно беспокоит, что мы держим что-то в секрете, когда на самом деле мы транслируем это тысячам, если не десяткам тысяч людей.
Какие именно риски? В худшем случае, о чем мы говорим, когда говорим о людях, которые делятся фотографиями своих детей в Twitter, Instagram или Facebook?
Итак, мы знаем, что некоторые изображения детей порнографического характера – это изображения реальных детей, снятые офлайн и обработанные в фотошопе или иным образом отретушированные.Мы знаем, что личности детей особенно уязвимы для кражи личных данных, потому что у большинства детей не было бы законных оснований для привязки их номера социального страхования к кредитному продукту.
Итак, если вы похититель личных данных или кто-то намеревается получить кредит на чужое имя, вы можете получить номер социального страхования через утечку данных, такую как Anthem, или некоторые другие крупные утечки данных, к которым были привязаны социальные сети. . И затем вы объединяете это с информацией о возрасте, местонахождении, точной дате рождения и другими данными, которые мы, родители, с готовностью делимся.
Создать фальшивую заявку на получение кредита на имя ребенка так просто
И правительство этому не мешает? Никто не говорит: «Эй, этот ребенок просит кредитную линию. Это странно. Этому ребенку 6 месяцев »?
Правительство придет после этого и возбудит принудительное дело или возбудит уголовное дело, как только это произойдет.
Моя основная реакция: 1) людям не нравится, когда им говорят не публиковать фотографии своих детей в Интернете.И 2) даже если вы относитесь к тому типу родителей, которые будут очень, очень осторожными, для вас не существует систем, позволяющих быть абсолютно уверенными в том, что вы делаете все возможное для своего ребенка.
Вы правы по обоим пунктам.
Нет настроенных систем. Даже те из нас, кто действительно пытается думать о конфиденциальности, когда речь идет о социальных сетях, оказываются в очень тяжелом положении, потому что с имиджем нашего ребенка не происходит чего-то, что нарушает уголовное законодательство – [например, когда] кто-то убирает информацию из Интернета и производит в него – не так много правоохранительных или регулирующих механизмов, которые следят за Диким Западом социальных сетей, когда дело доходит до детских фотографий и их данных.
Как родитель, вы действительно предоставлены самому себе. Вы хотите попробовать проанализировать все условия использования и политики конфиденциальности для Facebook, Instagram, Twitter или чего-то еще?
Исследования показывают, что большинство из нас не читают эти условия использования и политику конфиденциальности. И даже если мы их прочитаем, удачи в их понимании. Я говорю это как человек, изучающий их: у меня проблемы.
Что бы вы сказали родителю, который не думает, что фотография их ребенка обнаженным в раковине или ванне является проблемой, если она размещена в частном Instagram, у которого очень мало подписчиков?
Я бы сказал, что они правы, что они принимают больше мер предосторожности, чем, скажем, размещают это в Твиттере с пометкой «#nakedbabyinabathtub.”
Но каждый раз, когда изображение публикуется в цифровом формате в социальных сетях, вы должны предполагать, что оно может выйти из-под вашего контроля.
Это может выйти из-под вашего контроля, если один из ваших подписчиков потеряет свой телефон, а кто-то другой получит его, если один из ваших подписчиков сделает снимок экрана и повторно поделится им или его телефон взломан, и даже если вы действительно чувствуете уверены, что ваши пять подписчиков в Instagram – ваши лучшие друзья, ваши родители и ваша бабушка, поэтому вы полностью доверяете им и чувствуете, что шансы того, что они потеряют свое устройство, невелики – вы все еще не можете контролировать или даже действительно знать, что может происходить за кулисами технологических компаний с этими изображениями.
Итак, я сказал этому родителю, что то, что они делают, менее рискованно, чем определенные виды поведения. Но это не без риска. Мое эмпирическое правило родителям: не выкладывать фотографии на всех стадиях раздевания.
Чем это отличается от рисков для взрослых? Зачем уделять особое внимание детям?
Потому что в первую очередь родители (но также учителя, бабушки и дедушки и другие доверенные взрослые), мы должны вмешаться и выступить в качестве лиц, принимающих юридические решения для наших детей, когда речь идет об их изображениях и их информации.
Каждый раз, когда вас просят занять место другого человека и стать его сторожевым псом, вы несете повышенную моральную ответственность за то, чтобы свести к минимуму риск, которому они могут подвергнуться.
Я не делюсь информацией в социальных сетях. Какие еще данные о моем ребенке могут быть доступны?
Если вы используете какие-либо интеллектуальные устройства в своем доме или какие-либо сенсорные устройства, они собираются собирать информацию о ваших детях.Итак, камера Nest, смарт-телевизор или умный подгузник (что вполне реально).
Любое устройство в вашем доме, которое принимает цифровые данные и передает их обратно программному приложению или другому типу цифровой инфраструктуры, берет личную информацию вашего ребенка и уносит ее из вашего дома.
Это вообще-то ужасно. Какое здесь решение? Вы выступаете за то, чтобы родители стали технофобами или луддитами?
В наши дни так много всего в том, чтобы завести ребенка, чтобы настроить его на успех, убедившись, что он на раннем этапе взаимодействия с техникой.Но похоже, что вы говорите, что этого не нужно.
Я выступаю за то, чтобы все мы начали больше говорить об этом и повышать свою осведомленность. Родители должны искать простые или нетехнологичные способы заниматься особенно интимными делами. Так, например, возвращаясь к умным подгузникам, если [для этого нет медицинских причин], возможно, просто подумайте о смене подгузника по старинке.
Хотя я не призываю родителей становиться технофобами, я призываю нас принимать решения, основанные на ценностях, и думать, когда мы используем цифровые технологии или услуги, будь то социальные сети, чтобы оставаться на связи, или Alexa, или другой дом. Помощник: перевешивают ли выгоды от этого потенциальные риски для конфиденциальности и потенциальные последующие риски для текущих и будущих возможностей детей?
Родители вполне могут сказать: «Мои настройки в социальных сетях закрыты, поэтому я вполне уверен, что изображения не будут публиковаться повторно.Меня действительно не волнует, используют ли технологии видеонаблюдения фотографии моего ребенка, и мне, например, стоит оставаться на связи со своей семьей в Австралии ».
Я не призываю родителей ломать телефоны или жить в хижине в лесу. Но я действительно рекомендую всем нам повышать осведомленность о скрытых затратах и скрытых рисках при работе в цифровом формате.
Слушайте весь выпуск и подпишитесь на Reset в Apple Podcasts, Stitcher или Spotify.
Существует неписаное правило: нельзя размещать фотографии чужих детей в Facebook.Я знаю это. И все же в октябре 2012 года, охваченный волнением по поводу рождения сына (и, вероятно, немного лишенного сна), я совершил ужасную ошибку. Моя подруга, назовем ее Кэти, пригласила меня познакомиться с ее собственным новичком, маленьким мальчиком ровно на месяц младше моего сына Макса. Я сфотографировал их двоих, лежащих бок о бок; один в красном бэби-гро, другой в белом. Макс был уже на добрые два дюйма длиннее новорожденного, что меня поразило, так как он был все еще таким крошечным, и он уже начал терять морщинистый вид новорожденного.
По дороге домой я посмотрел на фото и почувствовал прилив гордости. Казалось, это так много говорит: вот два новорожденных мальчика, которые, вероятно, вырастут с общим каталогом детских воспоминаний, их дружба предопределена отношениями их родителей. Не особо задумываясь, я открыл приложение Facebook на своем телефоне и загрузил фотографию вместе со ссылкой на моего друга и подписью: «Какая разница в месяц».
Людям нравятся фотографии новорожденных, поэтому неудивительно, что за пару часов я набрал десятки лайков и множество комментариев.Но потом пришло письмо.
Это было от моего друга. Тон был беззаботный, но она явно была расстроена. Ее почтовый ящик был завален сообщениями от друзей, которые поздравляли ее с рождением сына. Большинство из них даже не знали, что у нее начались роды; она определенно не успела прислать то самое важное первое фото. Она спросила, могу ли я удалить сообщение, что я немедленно сделал. Я был в ужасе; Я фактически нарушил эмбарго в отношении их ребенка.
Нравится вам это или нет, но Facebook – это факт современной жизни, и появление смартфонов сделало процесс обновления вашего статуса практически легким.Одно из следствий состоит в том, что большинство из нас гораздо меньше думает о том, что мы публикуем в Интернете, чем в те дни, когда нам приходилось идти домой и включать свои компьютеры, прежде чем рассказать миру, чем мы занимались. Иногда мы делаем ошибки, например, публикуем смущающую фотографию или гневный комментарий, но мы – взрослые с согласия, и это наши ошибки. Регистрируясь на сайтах социальных сетей, мы также сознательно соглашаемся с тем, что они в определенной степени используют наши личные данные. Но что с нашими детьми?
Большинство людей, состоящих в отношениях с ребенком, в какой-то момент опубликовали или подумали о публикации чего-либо о них в Facebook, Instagram или Twitter.Но безопасно или даже этично публиковать что-то о ком-то, кто не может дать свое согласие? И по мере изменения бизнес-моделей социальных сетей и развития цифровых технологий, могут ли эти невинные снимки когда-нибудь вернуться и укусить наших детей за спину?
Когда дело доходит до размещения фотографий с детьми, родители часто оказываются самыми худшими виновниками. Недавнее исследование в США показало, что 63% мам пользуются Facebook; из них 97% заявили, что публикуют фотографии своих детей; 89% публикуют о них обновления статуса, а 46% публикуют видео.Я делаю это сам, хотя и экономно – и, по общему признанию, это больше для того, чтобы создать представление о том, что моя жизнь не была полностью затоплена моими детьми, а не из-за каких-либо опасений по поводу безопасности. Но есть фотографии, которыми я, наверное, не стал бы делиться; фото моих детей в обнаженном виде; снимки, на которых я или они запечатлены в нелестных позах; и кадры, которые могут четко определить, где мы живем (на случай, если кто-то решит подкрасться и напасть на нас ночью). Я никогда особо не продумывал эти правила, это скорее инстинкты.
Я делаю это, потому что хочу поделиться ростом и развитием моих детей с друзьями и родственниками, которые не обязательно живут поблизости. Это кажется безобидным, поскольку мои настройки конфиденциальности означают, что их могут видеть только мои друзья. Но достаточно ли этого?
«Есть две вещи, о которых нужно быть осторожными, – говорит Виктория Нэш, исполняющая обязанности директора Оксфордского института Интернета. «Один из них – это объем информации, которую вы предоставляете, которая может включать такие вещи, как дата рождения, место рождения, полное имя ребенка или отметка любых фотографий с указанием географического местоположения – все, что может быть использовано кем-то, кто хотел украсть личность вашего ребенка.
«Вторая проблема больше связана с согласием. Какую информацию о себе дети хотели бы видеть в Интернете позже? »
Как говорит Соня Ливингстон, профессор социальной психологии Лондонской школы экономики и эксперт по детям и Интернету, важен характер публикуемых материалов: «Я думаю, нам следует начать с вопроса о стоимости – если вы размещаете фотографию своего ребенка со знаком дьявола на руке или в приступе гнева, возможно, это будет дорого обходиться в будущем.Не все картинки, а некоторые картинки проблематичны “.
Согласно данным веб-сайта Career Builder, примерно пятая часть работодателей использует сайты социальных сетей для поиска кандидатов на работу, и около 59% говорят, что на них повлияет присутствие кандидата в Интернете. Ходят слухи, что к кандидатам в Google поступают также репетиторы при приеме в университеты, хотя масштабы этого неизвестны.
«Если вы выложите информацию, вы, возможно, подвергнете риску своего ребенка в настоящем, и вы можете подвергнуть его риску в будущем», – говорит Ливингстон.«У нас нет четкого представления о том, насколько это вероятно, но и то, и другое, вероятно, только увеличится».
Меня интересуют мои друзья-родители на Facebook, многие из которых делятся фотографиями своих детей, поэтому я публикую обновление статуса с просьбой высказать их мнение. Большинство говорят, что они уверены, что делятся информацией о своих детях, потому что, как и я, их настройки конфиденциальности означают, что они передаются только друзьям. Но по мере того, как я копаю глубже, я понимаю, что некоторые друзья думали об этом больше, чем я.
Сара – подруга, у которой есть годовалая дочь, которую ласково зовут Либбет. Она не любит ничего лучше, чем смотреть Frozen в ее платье принцессы, откручивая лак для ногтей своей мамы и кусая людей за пальцы ног. Я знаю это, потому что Сара почти ежедневно обновляет свою ленту в Facebook анекдотами Либбет и своими собственными чувствами по поводу материнства. В основном, мне это интересно, и это создает эмоциональную связь между нами, которая была бы еще более слабой, если бы наши взаимодействия строго ограничивались физическими встречами – особенно сейчас, когда мы живем в разных городах.Сара говорит, что это одна из причин, почему она это делает. «Думаю, если бы я не раскрывал материал, то люди, которых мы любим, пропустили бы некоторые особенные моменты».
Тем не менее, она добавляет, что очень осторожна с настройками конфиденциальности, массово отбирала список друзей, когда Либбет была крошечной, и, вероятно, сделает еще одну выборку в ближайшем будущем. «Для меня Facebook – это поддержание связи с людьми, которые вам действительно небезразличны, а не выяснение того, что ела на чай дочь вашего старого школьного друга», – говорит она.
Используя кличку домашнего животного, а не настоящее имя дочери, Сара также предоставила ей некоторую защиту от тех компаний или лиц, которым могут быть интересны личные данные ее дочери; даже если настройки конфиденциальности Сары подведут ее, поиск по настоящему имени Либбет не приведет к появлению ни одной из ее публикаций – по крайней мере, на данный момент.
Ее подход типичен для многих родителей, – говорит Нэш. «Если вы буквально ничего не публикуете, идеальной защиты не существует. Но большинство родителей, вероятно, находят золотую середину, когда публикуют картинки или рассказы о своих маленьких детях, не используя их настоящее имя или не отмечая их на картинках.”
На данный момент это может быть хорошей мерой предосторожности. Но как насчет 10 или 20 лет, когда сегодняшние дети достигнут совершеннолетия? «Трудно сказать, как Facebook будет выглядеть через 15–20 лет, и я подозреваю, что они тоже не знают», – говорит Сарита Ярди Шенебек из Мичиганского университета, которая исследует отношения матерей с социальными сетями. Прямо сейчас Facebook и другие сайты используют личные данные, которые они собирают, чтобы помочь рекламодателям выйти на свой целевой рынок; так они зарабатывают деньги.Но эта бизнес-модель может измениться, и постоянно разрабатываются новые инструменты для сбора личной информации.
«Обеспечить анонимность в Интернете становится все труднее, – говорит Эми Уэбб, футуролог и генеральный директор компании Webbmedia Group, занимающейся разработкой цифровых стратегий. «Пароли и фотографии легко взломать, и чем больше информации доступно, тем легче отследить цифровые сухари до одного человека».
Носимые устройства, которые могут отслеживать местоположение вашего ребенка, уже доступны, и некоторые опасаются, что они могут быть взломаны.Между тем, у Facebook уже есть инструмент распознавания лиц на своем сайте в США, который сканирует фотографии и автоматически идентифицирует людей на основе существующих изображений и тегов, хотя в настоящее время он недоступен в Европе. Но к тому времени, когда сегодняшние малыши станут подростками, мы можем ожидать, что такие алгоритмы станут гораздо более сложными и широко распространенными. Алгоритмы машинного обучения уже продвинулись до такой степени, что наши лица становятся мгновенно узнаваемыми, даже если мы стареем или намеренно меняем свою внешность.
«Я вижу сценарий, в котором фотография моего четырехлетнего ребенка, которую я публикую, затем связывается с фотографией, сделанной, когда ему было 10 лет, и с их профилями в Facebook или других странах», – говорит Элис Марвик, читающая лекции в социальных сетях и цифровая культура в Фордхэмском университете в Нью-Йорке. «Это становится чем-то, что они не могут контролировать. Сценарий судного дня – это профиль, который может следить за вами, быть доступным для самых разных агентств и использоваться в будущем, чтобы решить, получаете ли вы студенческие ссуды, одобряете ли ваше заявление в университет или получаете ли вы ипотеку.
Хотя законы о защите данных могут защитить от некоторых из этих опасений, некоторые родители, такие как Уэбб, считают необходимым крайний подход. Чтобы защитить будущую цифровую идентичность своей дочери, она и ее муж вообще ничего о ней не публикуют. Более того, перед тем, как назвать ее, они проверили свои предпочтительные имена через массив поисков по доменам и ключевым словам, проверяя похожие имена или другой негативный контент. После того, как они выбрали имя, они стали владеть им в цифровом формате, так что к моменту рождения их дочери у нее уже был зарегистрированный URL-адрес, а также учетные записи Facebook, Twitter, Instagram и Github, все они были связаны с одним адресом электронной почты.
«Мы размещаем огромные объемы личных данных в различных базах данных и репозиториях», – говорит Уэбб. «Эта информация доступна для поиска правоохранительным органам, маркетологам и даже просто опытным пользователям Интернета. Наша цель в настоящее время – защитить ее будущую цифровую идентичность ».
Каким бы крайним ни показалось поведение Уэбб, она не одинока. Генеральный директор Google Эрик Шмидт предложил людям сменить имя, чтобы избежать стыда в сети и продолжить свою жизнь. Я считаю, что эти опасения разделяют несколько моих друзей.Ричард – технологический журналист, работающий на BBC. Когда я спрашиваю, публикует ли он фотографии своей годовалой дочери, он отвечает, что публикует, но только для очень ограниченного круга друзей, и его это беспокоит. «Существует широкий, туманный страх, что я слишком много отдаю», – говорит он. «Наши потомки будут хмуриться на нас из-за многих вещей, и я думаю, что наше невнимание к Facebook и отслеживанию Google нашей жизни от колыбели до могилы может быть тем, о чем они заботятся гораздо больше – или, по крайней мере, хотят сделать осознанный выбор. участие в.Когда моей дочери исполнится 20 лет, она вполне может рассердиться на меня за то, что я угрожаю ее частной жизни ».
Линда проверяет, настроены ли ее параметры конфиденциальности в Facebook, чтобы делиться фотографиями только с друзьями. Фотография: Суки Дханда / ObserverМногие эксперты отмечают, что даже если вы заблокируете настройки конфиденциальности, чтобы посторонние не могли просматривать ваши фотографии и сообщения, это не мешает другим загружать фотографии вас или ваших детей. «На самом деле, есть множество других людей, которые публикуют информацию о вас без вашего ведома, и довольно сложно – если не невозможно – контролировать круги в социальных сетях всех, кого вы знаете», – говорит Марвик.
Кажется, феноменально сложно не иметь цифрового следа, даже если вы еще не научились печатать. Даже Уэбб оказалась в ловушке; В процессе попытки интегрировать ее многочисленные социальные сети и цифровые учетные записи, пара детских фотографий, которые она отредактировала с помощью мобильного инструмента редактирования Instagram, каким-то образом стали достоянием общественности.
Уэбб никогда бы не узнал, за исключением того, что после того, как он написал о цифровой анонимности в Slate , несколько читателей начали рыться и нашли эти фотографии.Вы должны восхищаться упорством троллей.
Не только взрослые беспокоятся о цифровой конфиденциальности. Согласно отчету Института семейной онлайн-безопасности, 76% подростков очень или в некоторой степени обеспокоены своей конфиденциальностью, либо им наносят ущерб их действия в Интернете. На самом деле маловероятно, что большая часть того, что мы публикуем о наших детях, приведет к запугиванию, отказу в приеме на работу или, что еще хуже. Однако некоторые считают, что необходимы дополнительные меры безопасности, которые позволили бы молодым людям удалять нежелательный контент, который они или другие публикуют о них по достижении определенного возраста.«Может быть, когда вам исполнится 17 лет, вы пройдете экзамен по вождению и сможете проверить все известные базы данных, чтобы исправить и стереть ошибки и начать свою взрослую жизнь заново», – предлагает Ливингстон. На прошлой неделе агитационная группа iRights представила пять принципов, направленных на расширение прав и возможностей молодых людей максимально использовать цифровой мир, не подвергая себя риску.
«Принцип номер один – право удалять контент, который вы сами размещаете, если вам меньше 18 лет», – говорит основатель iRights, баронесса Бибан Кидрон.«Молодые люди экспериментируют, они меняются и взрослеют».
Однако iRights также призывает обратиться за помощью в другое место, а не в суд, если они недовольны действиями других, даже если они не являются незаконными.
Идея состоит в том, что веб-сайты, компании, родители и преподаватели могут подписаться на эти принципы с конечной целью создания структуры, с помощью которой люди смогут судить о своем цифровом взаимодействии с молодежью. Остальные принципы – это право знать, как используются собираемые о вас данные; право на безопасность и комфорт; право на агентство; и право на цифровую грамотность.
«Эти пять вещей складываются в сознательное использование сети; использовать его таким образом, чтобы это было эффективно и положительно для вашей жизни, и получить больше навыков и больше поддержки, чтобы ориентироваться и понимать то, что невидимо, неясно и иногда неприятно », – добавляет Кидрон. На данный момент подписантами являются более сотни гражданских организаций, в том числе детские благотворительные организации, такие как Barnardo’s, а также технологические компании и ученые.
Что касается логистики удаления контента из сети, это другое дело.В мае Европейский суд постановил, что человек имеет право на удаление ссылки, относящейся к его имени, из поисковой системы, если она неточная, вводящая в заблуждение или вызывающая беспокойство – так называемое «право на забвение». Тем не менее, многие, в том числе комитет Палаты лордов, заявили, что это решение неосуществимо, потому что у небольших поисковых систем нет ресурсов для обработки тысяч запросов на удаление, которые они, вероятно, получат. Комитет также заявил, что было неправильно отдавать решение о том, что удалять, коммерческой компании, такой как поисковая система.
И все же, несмотря на все это беспокойство о конфиденциальности, есть альтернативное будущее, которое может произойти: возвращение анонимности. Мы уже видим, как подростки отказываются от таких сайтов, как Facebook, в пользу приложений, таких как Snapchat, которые позволяют временно обмениваться фотографиями – изменение в поведении, о котором родители могут помнить, когда в следующий раз публикуют фотографии, которые останутся в сети на неопределенный срок.
Вместо сценария с большими данными, в котором нас преследует повсеместный цифровой след, мы могли бы оказаться в цифровом мире, который процветает на псевдонимах и анонимности.«Такие приложения, как Snapchat, Whisper и Secret, популярны среди молодежи, потому что они позволяют им беспрерывно обмениваться информацией друг с другом», – говорит Марвик. «Я думаю, что одна из причин этого возврата к анонимному общению заключается именно в том, что сайты, использующие настоящие имена людей, стали настолько проблематичными».
Каким бы ни было будущее, вполне вероятно, что цифровой след наших детей будет сильно отличаться от нашего собственного. Мы выросли с роскошью того, что наша жизнь не документирована в фотографиях в Интернете.Эти смущающие детские фотографии оставались навсегда запертыми в альбомах, если только наши родители не решили передать их потенциальным романтическим женихам.
Но если оставить в стороне вопросы безопасности, возможно, стоит задуматься, что наши дети подумают о наших постах, когда вырастут. «Через десять лет почти все следующее поколение подростков будет иметь детские фотографии на Facebook; это не будет чем-то, что их клеймит », – говорит Шенебек.
«Я полагаю, что это усилит те отношения, которые у них уже есть со своими родителями.Если у них прекрасные отношения, они могут оглянуться на эти фотографии и сказать: «Вау, я могу оценить то, через что прошла моя мама». Однако, если они расстроены из-за своих родителей, они могут рассматривать такие сообщения как нарушение их конфиденциальности. , и использовать их как топливо для огня ».
Я думаю о 248 друзьях, которые у меня есть на Facebook; многие из них – пережитки моих школьных времен. Уверен ли я, что это люди, которым я достаточно доверяю, чтобы поделиться своими интимными семейными моментами? Возможно, пришло время для моей собственной дружбы или, по крайней мере, стать более избирательным в выборе друзей, с которыми я делюсь фотографиями.Я также возвращаюсь и проверяю свои собственные настройки конфиденциальности, которые не менялись уже несколько лет. Я рад видеть, что моими постами по-прежнему делятся только друзья. Но есть и другие дыры.
Например, я не установил флажок, в котором говорится, что я могу одобрить любую фотографию, на которой я отмечен тегом, до того, как она будет показана остальному миру. Если бы кто-то разместил фотографию меня и моих детей на Facebook, они бы отметили меня. Это небольшой комфорт, но отметка этого поля дает мне дополнительную степень контроля.
Наконец, я столкнулся с проблемой, которая вертится у меня в голове с тех пор, как два года назад я удалила фотографию ребенка Кэти: действительно ли она исчезла? Я возвращаюсь и проверяю свой канал, но не нахожу никаких следов. Затем я ломаю голову над друзьями, которым понравилась фотография или прокомментировал ее, и пролистываю их страницы в Facebook. Я нахожу множество фотографий их собственных детей, но ни одной фотографии Кэти.
Я связываюсь с Facebook с просьбой пояснить, и они уверяют меня, что удаление действительно означает удаление, хотя то, что происходит с метаданными (местоположение, теги и т. Д.), Добавленными к фотографии пользователями, менее ясно.
Возможно, эта фотография все еще скрывается в каком-то темном уголке киберпространства, но, похоже, ее нет на Facebook. Но если вы каким-то образом наткнулись на симпатичную фотографию двух крошечных мальчиков – один в красном, другой в белом – и отправили его или опубликовали в другом месте, пожалуйста, нажмите удалить. Их будущее может зависеть от этого.
На книжной полке устройства для предварительного чтения можно найти сборники рассказов, которые переносят детей в волшебные миры с фантастическими персонажами, в далекие страны с уникальными животными и обычаями, или держать их поближе к дому, рассказывая им о задних дворовых хулиганах или походах к дантисту.Наряду с ними можно найти фактические книги о космосе, подводных существах или доисторических динозаврах. Эти книги могут отличаться друг от друга по ряду характеристик, включая жанр, наличие фантастических элементов, живописный реализм и использование фактического языка. Ожидается, что дети узнают факты, концепции или ценности и будут применять их в реальной жизни. Имеющиеся данные о том, могут ли дети учиться и передавать новый контент из книжек с картинками, показывают, что важно учитывать как аспекты, по которым книги различаются, так и развивающие способности детей.В этом обзоре мы суммируем существующие данные о влиянии книжных элементов на обучение и передачу детей младшего возраста и выделяем три развивающие способности, которые могут влиять на то, будет ли на обучение детей влиять наличие или отсутствие этих книжных элементов.
Большинство прошлых исследований книжек с картинками было сосредоточено на характере взаимодействия между взрослыми и детьми при обмене книгами (например, Fletcher and Reese, 2005). Это обширное исследование демонстрирует, что различные особенности книжки с картинками формируют взаимодействия, происходящие между диадами; например, пояснительные тексты приводят к большему обучению матери во время чтения, чем повествовательные тексты (Pellegrini et al., 1990), менее конкретным языком (Nyhout and O’Neill, 2014) и большей материнской обратной связью (Moschovaki and Meadows, 2005), в то время как высококачественные иллюстрации приводят к тому, что рисунки чаще маркируются детьми (Potter and Haynes, 2000). Матери с большей вероятностью будут указывать и маркировать буквы для своих маленьких детей при взаимодействии с простой книгой, чем с книгой с манипулятивными функциями, и дети также чаще всего озвучивают буквы и изображения в простой книге (Chiong and DeLoache, 2012). Таким образом, некоторые аспекты книги могут изменить то, на чем сосредоточены и родители, и дети.В последнее время влияние книжных статей непосредственно на обучение детей с помощью печатных книжек с картинками также привлекает все большее внимание в исследованиях развития. Два недавних обзора содержали целевые обзоры функций, которые поддерживают изучение словарного запаса (Wasik et al., 2016) и обучение с помощью вымышленных СМИ в более широком смысле (Hopkins and Weisberg, 2017). Эти обзоры показывают, что дети избирательны в своем обучении и что свойства средств массовой информации могут влиять на обучение детей. В текущем обзоре мы уделяем особое внимание обучению по книжкам с картинками с целью обрисовать, как три ключевых фактора развития (символическое развитие, аналогичные рассуждения и рассуждения о фантазии) могут влиять на обучение маленьких детей и переход из книг, которые различаются по разным параметрам. .Мы сосредоточимся на областях обучения, в которых большая часть исследований характеристик книжек с картинками до сих пор проводилась с предварительными читателями: изучение слов и букв, научные концепции, решения проблем и мораль.
Одна из целей образовательных взаимодействий по обмену книгами – помочь детям накопить обобщаемые знания, которые они могут выучить, и перенести их за пределы сборников рассказов в повседневные ситуации. Под , изучающим , мы имеем в виду способность ребенка распознавать или повторять информацию, представленную в книге.Под передачей мы понимаем способность, выходящую за рамки такого обучения: способность применять вновь полученную информацию к новым образцам или контекстам. Под книгами с картинками мы понимаем книги, предназначенные для предварительного чтения, которые содержат изображения, а также могут содержать текст. Сначала мы представляем три фактора развития, которые могут препятствовать обучению и передаче из книжек с картинками. Они были выбраны из-за их важности для поддержки передачи информации в разных контекстах, что является предметом исследований, которые мы рассматриваем здесь.Затем мы представляем краткое изложение исследований, в которых изучается, как особенности книжек с картинками влияют на обучение детей и их передачу в различных областях образования, либо подкрепляя, либо работая против представленных процессов развития. В заключение мы приводим идеи для новых исследований и способы, с помощью которых родители и педагоги могут помочь детям в обучении и передаче знаний из книжек с картинками.
Способность детей передавать знания из книжек с картинками в реальный мир может быть ограничена развитием их символического понимания, рассуждений по аналогии и их понимания фантазии и реальности.Хотя мы обсуждаем их отдельно, эти области развития взаимосвязаны. Как мы увидим, эти факторы развития можно использовать для объяснения экспериментальных данных об обучении детей и передачи их из книжек с картинками, а также для определения областей для будущих исследований.
Одна особая проблема, с которой дети могут столкнуться при изучении и применении реальной информации из книжек с картинками, – это проблема символического озарения (DeLoache, 1991). То есть детям необходимо иметь возможность гибко мыслить о книгах как о самих себе, а также как о символических источниках информации о мире.Например, при чтении информационной книги о новых животных, таких как южноамериканская кавалерия, дети должны понимать, что они читают книгу со страницами, которые можно переворачивать, и картинками, рассказывающими историю о двумерных кавалерах. Им также необходимо понимать, что икры на странице предназначены для обозначения животных в реальном мире, которые имеют то же имя («морские свинки») и особенности. Понимание того, что картинка в книге – это объект, представляющий другую сущность, является символической задачей.Это может быть непростой задачей для детей, тем более что рисунки в детской книге могут различаться в зависимости от характера их отношения к референту, то есть от того, представляет ли рисунок реальный конкретный (например, кот) или абстрактный (например, буквы и цифры). ) сущности или воображаемые сущности (например, говорящие кошки, говорящие горшки, единороги; Ganea and Canfield, 2015). Помимо базового понимания того, что картинки являются символическими и обозначают их референт, дети должны будут выяснить, какова природа референта.
Маленькие дети часто борются с задачами, требующими символического мышления. Например, двухлетние дети изо всех сил пытаются использовать информацию из видео и изображений комнаты, чтобы помочь им найти объект, спрятанный в реальной версии комнаты (Troseth and DeLoache, 1998). Несмотря на то, что эти малыши могут легко указывать и маркировать соответствующие объекты на картинках и в комнате, они не передают информацию от одного к другому. Предположительно это связано с тем, что они думают о картине и комнате как об отдельном объекте и не делают связи, что скрытый объект на картинке также представляет собой объект в натуральную величину, скрывающийся за подушкой в комнате в натуральную величину.Кроме того, изображения в книгах «беднее» по сравнению с информацией, представленной в реальной жизни, потому что они обеспечивают только одну визуальную перспективу, не имеют признаков глубины, таких как параллакс движения и меняющиеся тени, и могут иметь низкое разрешение. Симкок и ДеЛоуч (2006) утверждают, что различия в восприятии между изображениями в книжках с картинками и объектами в реальном мире представляют собой препятствие для способности детей использовать книжки с картинками символически, как источник информации о мире. Эта проблема не является специфической для использования детьми младшего возраста информации из книжек с картинками, но также и из других символических средств массовой информации, таких как видео (Anderson and Pempek, 2005; Barr, 2013).Есть некоторые свидетельства того, что трудности с переносом схожи для разных носителей (книги и видео; Brito et al., 2012), хотя есть также свидетельства различий в переносе, специфичных для среды (книги и сенсорные экраны; Strouse and Ganea, 2017). . В оставшейся части этого обзора мы сосредоточимся конкретно на факторах, влияющих на переход детей младшего возраста из книжек с картинками.
Различные свойства книжек с картинками могут по-разному влиять на способность детей воспринимать информацию символически.Например, изображения, которые более четко представляют объекты, которые они изображают, могут помочь детям распознать связь между книжными изображениями и реальным миром (Ganea et al., 2008; Ganea and Canfield, 2015). Таким образом, нереалистичные изображения, такие как карикатуры, фантастические декорации и изображения животных с человеческими характеристиками, могут представлять особые проблемы для детей и будут рассмотрены ниже. Тактильные особенности могут создавать аналогичную проблему, поскольку они могут выделять книгу как объект, а не как символ с информацией, которую необходимо передать о реальном мире.Эти взаимодействия между символическим пониманием и особенностями книги будут рассмотрены в различных областях обучения ниже.
Для успешной передачи сложной информации и концепций детям может потребоваться нечто большее, чем символическое понимание. Чтобы перенести основную информацию, такую как имя нового животного из книжки с картинками, детям необходимо активировать изображение животного в книге и запомнить детали его внешнего вида, чтобы правильно нанести этикетку на реальное животное.Чтобы передать более сложные концепции, такие как способность животных (в целом) использовать цветной камуфляж, чтобы спрятаться от хищников, дети также должны распознавать абстрактные особенности изображенного примера и применять их к новым экземплярам. Передача концептуальной информации из одной области в другую – в данном случае из книжки с картинками в реальный мир – требует от детей распознавания абстрактной структуры отношений между двумя областями (Gentner, 1989).
Способность детей рассуждать по аналогии в некоторой степени зависит от сложности задачи и имеющихся у них знаний об отношениях, используемых в аналогии (Goswami, 1991).Обладая опытом в какой-либо области, дети в возрасте от 1 до 2 лет могут использовать глубокие, а не поверхностные особенности для решения аналогичных задач (например, Brown, 1990; Chen et al., 1997). Однако, когда знания предметной области ограничены, дети без предварительных концептуальных знаний могут полагаться на особенности поверхностного уровня, которые помогают им искать общие черты в аналогичных случаях (Brown, 1989). Одно из преимуществ книжек с картинками как образовательных ресурсов состоит в том, что они могут предоставить детям доступ к контенту, который они не увидят в повседневной жизни.Однако именно эта особенность книжек с картинками может сделать аналогичный перенос особенно трудным. Например, если понимание детьми цветного камуфляжа связано с конкретными иллюстрациями в книжке с картинками (например, лягушка) и особенностями поверхности этого примера (например, зеленоватым оттенком), они, скорее всего, не смогут передать эту концепцию другим животным или контекстам.
Как и в случае с символическим рассуждением, различные особенности книжек с картинками могут по-разному влиять на способность детей аналогично передавать концептуальную информацию в книгах.Например, учитывая, что перцептивное сходство между контекстами передачи облегчает аналогичные рассуждения (Crisafi and Brown, 1986; Brown, 1989), передача детьми нового содержания из книг с фантастическими контекстами и персонажами должна быть затронута в большей степени, чем передача из книг с реалистичными контекстами и персонажами. (Richert et al., 2009). Если мы ожидаем, что дети будут изучать и переносить новый контент из книжек с картинками в контекст реального мира, детям будет легче использовать истории, которые по структуре поверхности более похожи на реальный мир.Взаимодействие между функциями книги и аналогичными рассуждениями будет рассмотрено ниже.
Дети также сталкиваются с проблемой определения того, какую информацию из книжек с картинками следует передавать. Антропоморфизм или животные с атрибутами, характерными для людей, могут быть особенно запутанными, когда некоторая информация предназначена для обобщения, а другая информация предназначена только для истины в мире рассказов. Например, если кавалеристы в рассказе говорят и носят одежду, дети должны отделить эту антропоморфизацию кавалеров от фактической информации, препятствовать передаче нереалистичных атрибутов и выборочно передавать только представленную фактическую информацию.Обучение детей по книжкам с картинками должно быть избирательным, так как они должны отделять вымышленную информацию от того, что может быть правдой в действительности, что обычно называется «дилеммой читателя» (Potts et al., 1989; Gerrig and Prentice, 1991 ).
Процесс отделения реальных знаний от вымышленной или ложной информации, встречающейся в контексте рассказа, может быть особенно трудным в раннем детстве, потому что дети в возрасте от 3 до 8 только начинают различать фантазии и реальность (Woolley and Cox, 2007). ).Согласно Woolley and Ghossainy (2013) маленькие дети являются «наивными скептиками», когда дело доходит до оценки реального статуса вымышленной информации. Вместо того, чтобы чрезмерно включать фантастическую информацию в свои представления о реальном мире, дети ошибаются, отвергая представленную фактическую информацию. Например, дети в возрасте от 4 до 8 лет чаще заявляли, что невероятное событие невозможно, чем принимали невозможное событие как возможное (Shtulman and Carey, 2007). Склонность к скептицизму может препятствовать передаче образовательной информации, поскольку дети, как правило, не передают детали, которые, в их сомнении, «реальны».”
Способность точно различать реальность и фантазию также может быть связана с репрезентативным развитием детей. Корриво и Харрис (2015) обнаружили, что дети в возрасте от 3 до 4 лет точно различают исторических и фантастических персонажей в повествованиях в то же время, когда они начинают выполнять задания на ложные убеждения и ложные знаки, предполагая, что понимание репрезентации (как ментального, так и символического) ) может лежать в основе способности отличать фантазию от реальности. Книжки с картинками, как с точки зрения прозы, так и с точки зрения иллюстраций, могут быть созданы для представления реальности или для представления вымышленных.Корриво и Харрис (2015) утверждают, что детям может быть сложно решить, какую из двух функций может выполнять конкретная история. Таким образом, способность детей отделять фантазии от реальности может зависеть как от их осознания того, что история означает что-то , так и от их способности судить о том, что это за что-то (реальность или притворство). Кроме того, собственный опыт детей и базовые знания могут влиять на аспекты историй, которые они считают реалистичными, а не фантастическими (Corriveau et al., 2015).
Книги с нереалистичным содержанием, такие как невозможные события или антропоморфные изображения животных, могут стать проблемой для детей при определении того, какие аспекты книги применимы к реальному миру, а какие принадлежат только книге. Поэтому мы снова ожидаем, что книги с реалистичным содержанием будут более благоприятными для передачи обучения, особенно при изучении концептуальной информации, такой как научные факты и концепции. Хотя эти особенности книги взаимодействуют с двумя другими факторами развития, о которых говорилось выше, – символическим развитием и аналогическими рассуждениями, – мы также ожидаем, что развивающаяся способность рассуждать о том, что реально, а что фантастическое, ограничивает или делает возможным обучение и передачу.
В следующих разделах представлен обзор того, как отдельные аспекты книжек с картинками (такие как жанр, реализм и наличие манипулятивных функций) взаимодействуют с тремя факторами развития, которые мы предложили, чтобы повлиять на переход детей из книжек с картинками. Мы решили не представлять этот обзор как систематический или окончательный, поскольку исследования во многих областях находятся на начальной стадии (см. Таблицу 1). Скорее, мы представляем информацию о том, как выявленные нами факторы развития влияют на наше понимание обучения детей с помощью различных книжных статей и областей для дальнейшего рассмотрения в исследовании книжек с картинками.Мы ориентируемся преимущественно на предварительных читателей, которые слушают, как взрослый читает, пока они просматривают изображения книги.
Таблица 1 . Краткое изложение влияния функций книги на обучение и передачу в каждой области обучения.
Конкретные особенности книжек с картинками, такие как конкретное содержание, которое они включают, или способ его представления могут влиять на склонность детей к обучению и переносить образовательный контент в реальные ситуации.Ниже мы рассмотрим исследования, в которых изучаются некоторые из этих функций, сгруппированные по областям, в которых представлен образовательный контент. Мы выбрали эту организацию, потому что определенные функции могут иметь большее влияние в одних областях обучения, чем в других. Например, визуальные особенности могут быть важны при изучении словарного запаса, когда дети могут быть довольно успешными в передаче на основе сопоставления перцептивных характеристик объектов. Однако контекстная информация может быть более важной в научных областях, где передача часто происходит на концептуальном уровне.Выбранные нами домены – это в первую очередь те области, в которых изучается влияние функций книжки с картинками на передачу информации, представленной в книгах. В каждом разделе мы обращаемся к особенностям книги, которые были изучены в этой области, с учетом трех факторов нашего развития. В будущем необходимо изучить, как особенности книги влияют на передачу в других областях, таких как математика и искусство, а также как дополнительные функции книги влияют на передачу.
Книжки с картинками открывают детям богатый язык.Например, книжки с картинками содержат большее разнообразие слов (Montag et al., 2015) и большее количество редких грамматических конструкций (Cameron-Faulkner and Noble, 2013), чем речь, ориентированная на детей. Кроме того, при чтении лица, осуществляющие уход, используют большее количество и более разнообразный набор слов, чем при других занятиях (Hoff-Ginsberg, 1991). Поэтому неудивительно, что совместное чтение было связано с множеством более поздних языковых результатов, включая рост словарного запаса и ранние навыки грамотности, такие как знание букв (e.г., Bus et al., 1995). Здесь нас интересуют определенные особенности книг, которые могут поддерживать процесс изучения языка по книжкам с картинками в менее продолжительном масштабе – слова и буквы, заученные в ходе индивидуальных сеансов чтения. Мы ожидаем, что символическое понимание играет особенно важную роль в этой области, поскольку перенос нового слова в новый контекст во многом зависит от распознавания помеченного предмета в книге как представляющего объекты в реальном мире, к которым этот ярлык также применяется (Прейсслер и Кэри, 2004 г .; Ganea et al., 2008, 2009). Таким образом, особенности книг, которые делают связь между изображенными объектами и реальными референтами более ясными или легкими для различения, должны поддерживать перенос, тогда как особенности книг, которые затрудняют распознавание этих ссылок, могут затруднять перенос. Особенности книги, наиболее изученные в этой области, включают изобразительный реализм, манипулятивные особенности и фантастические контексты.
Книжки с картинками различаются по степени отражения реальности в картинках: от фотографий до иллюстраций и карикатурных штриховых рисунков.Изображение, которое является очень знаковым или визуально очень похоже на его референт, может подчеркивать связь между изображением книги с картинками и реальными экземплярами. Таким образом, мы можем предсказать, что фотографии будут самым полезным средством передачи детьми знаний из книг в реальность.
Новорожденные младенцы воспринимают размерный характер изображения и отличает его от реальных предметов. Если им представлен сложный объект и его фотография, они явно предпочтут реальный объект (Slater et al., 1984).Однако, когда им представлены одни фотографии, 9-месячные дети взаимодействуют с ними так же, как они взаимодействуют с реальным объектом, который они представляют, – ударяя, потирая и хватая фотографии (Pierroutsakos and DeLoache, 2003). Их поведение предполагает, что они еще не осознали символическую функцию изображений.
Когда младенцы достигают середины своего второго года жизни, они начинают относиться к изображениям референциально, указывая и маркируя изображенные объекты (DeLoache et al., 1998). Исследования также показывают, что на втором году жизни дети понимают репрезентативный статус изображений (Preissler, Carey, 2004; Ganea et al., 2009). Тем не менее, в этом возрасте на передачу детьми новых слов из книжек с картинками референт из реального мира может повлиять изобразительный реализм. Ganea et al. (2008) показали 15- и 18-месячные книжки с картинками, в которых представлены как знакомые, так и новые объекты в виде фотографий, реалистичных цветных рисунков, которые очень похожи на фотографии, или цветных мультфильмов, которые были менее подробными и более искаженными по внешнему виду.После того, как исследователь прочитал книгу (назвал имена изображенных объектов), дети обоих возрастов смогли распознать помеченный объект, который они видели в книге, независимо от типа изображения. Однако дети, которые читали книгу мультфильмов, не делали обобщения на изображение нового экземпляра, отличного по цвету. Восемнадцатимесячные дети перенесли этикетку на референт в реальном слове во всех трех условиях, а пятнадцатимесячные сделали это только в условиях фотографии и рисунка.Взятые вместе, эти данные позволяют предположить, что перевод с фотографий был для детей самым легким, а с мультфильмов – самым трудным. С возрастом у детей лучше получается переходить от несходных по восприятию изображений к реальным объектам, хотя есть свидетельства того, что иконичность изображений продолжает играть роль в некоторых задачах передачи изображений даже в трехлетнем возрасте (Callaghan, 2000; Mareovich and Peralta, 2015). Влияние значимости на обучение детей по книжкам с картинками также было обнаружено с помощью других мер, таких как имитация (Simcock and DeLoache, 2006).Таким образом, в раннем возрасте, когда дети впервые начинают мыслить символически, их понимание того, что картинки обозначают реальные объекты, взаимодействует с типом изображений в книгах.
Термин «манипулятивные функции» использовался для обозначения функций, которые «предназначены для улучшения физического взаимодействия детей с книгой», таких как откидывающаяся откидная створка, царапина и нюхание и другие трехмерные дополнения. ons (Таре и др., 2010, с. 396). Эти функции могут быть интересными для детей, но исследования показывают, что они не могут быть оптимальными для обучения.Одна из причин, по которой они могут быть неоптимальными для обучения, заключается в том, что они могут отвлекать внимание от связей между книгой и реальным миром. Для маленьких детей, которые все еще учатся использовать картинки в книгах в качестве «обозначения» реальных объектов, это может отвлекать от понимания, необходимого для передачи усвоенной информации.
Используя книги, предназначенные для обучения детей названиям животных, Tare et al. (2010) протестировали помогающее или препятствующее влияние манипулятивных функций на обучение и передачу имен животных у детей в возрасте от 18 до 22 месяцев.Детям была прочитана книга исследователя с изображением 9 животных либо с помощью коммерчески представленной книги-манипулятора (с клапанами и язычками), либо отсканированной копии книги (без элементов управления). Во время теста дети, которые видели копию книги без каких-либо манипуляций, правильно обобщили новое имя животного на новые картинки и копию животного. Дети, которые читали книгу с манипулятивными особенностями, не преуспели. В другом исследовании исследователи сравнили заучивание 30–36-месячными буквами из книги с алфавитными манипуляциями с отрывками, клапанами и текстурой с книгой без этих функций (Chiong and DeLoache, 2012).Дети выучили больше букв из простого алфавита, чем из манипулятивного. Авторы утверждали, что значимость манипулятивных функций может сделать их больше похожими на сами объекты, а не на символы, обозначающие другие объекты, чем на их двумерные аналоги. Таким образом, затруднения детей с переносом этикеток с книг, предназначенных для манипуляций, могут быть связаны с трудностью «видеть прошлое» причудливых функций, чтобы понять, что содержание репрезентативно, значимо и применимо к другим контекстам.
Другая возможность состоит в том, что умственные усилия детей связаны с взаимодействием с особенностями, а не с содержанием. Например, если потянуть за вкладку в алфавитном справочнике, чтобы грузовик двинулся с места, это не поможет подчеркнуть соответствие между буквой Т и первым звуком в слове «грузовик». Есть и другие свидетельства того, что функции, требующие дополнительных умственных усилий, например наличие нескольких больших изображений на каждой странице, могут привести к когнитивной перегрузке, нарушая обучение (Flack and Horst, 2017).Флэк и Хорст (2017) читают книги для детей от 3 до 5 лет с одной или двумя иллюстрациями обычного размера на каждом развороте или одним большим изображением на разворот. Новые объекты на картинках при чтении были помечены новыми словами. Во время теста детей просили идентифицировать референт этикеток, указывая на правильные объекты на странице книги. Дети добивались большего успеха, когда видели одну иллюстрацию, независимо от размера, что указывает на то, что две иллюстрации могли привести к когнитивной перегрузке. Исследователи не оценивали передачу обучения.В последующем исследовании жест рукой, который указывал детям на правильную иллюстрацию, способствовал обучению по книге с двумя картинками на разворот. В свете этих эффектов когнитивной перегрузки на обучение детей необходимы дополнительные исследования, чтобы определить, являются ли манипуляторы особенно разрушительными для символического понимания, приводят ли они к когнитивной перегрузке или и того, и другого.
Исследования показывают, что не все манипулятивные особенности вредны для обучения детей. Исследователи мультимедиа утверждали, что дополнительные функции книги, которые привлекают детей к учебному содержанию книг (называемые «внимательными», Labbo and Kuhn, 2000), могут способствовать обучению.Недавний метаанализ исследований электронных книг с такими значительными улучшениями, как анимированные картинки, музыка и звуковые эффекты, способствовал изучению словарного запаса детей дошкольного и младшего школьного возраста (Takacs et al., 2015). Хотя мы не знаем аналогичных результатов с манипулятивными функциями печатных книг, одно исследование предполагает, что манипуляторы, предназначенные для привлечения внимания к учебному содержанию, в данном случае форме букв, не отвлекали трехлетних детей от изучения названий букв ( Chiong и DeLoache, 2012).
Для обучения как по словам, так и по буквам, манипулятивные функции, традиционно встречающиеся в печатных книгах, по-видимому, не способствуют обучению и передаче, а в случаях, когда функции не имеют отношения к учебному содержанию книги, могут даже мешать ему. Манипуляторы с центральным содержанием, которые выделяют образовательный контент, такие как выделение визуальной формы буквы – решающий компонент для переноса названия буквы в новые экземпляры буквы – могут обещать облегчить символическое понимание и, следовательно, передачу.Исследования в этой области станут особенно важными, поскольку функции, доступные в цифровых книгах, продолжают расширяться.
В фантастических и реалистичных книжках с картинками дети могут встретить новый и необычный словарный запас. Однако мы можем предсказать, что реалистичный контекст рассказа дает детям больше подсказок, которые они могут использовать, чтобы сопоставить сюжетные изображения и контексты с ситуациями реального мира. Сходство между контекстами обучения и передачи может обеспечить поддержку символического понимания – признания сходства между символом и его референтом – а также для передачи по аналогии.В недавнем исследовании дошкольников с низким доходом было исследовано влияние фантастического или реалистичного содержания на усвоение детьми слов (Weisberg et al., 2015). Детям был подарен набор реалистичных или фантастических коммерческих книжек с картинками и игрушек. Исследователи измерили восприимчивость понимания детьми слов, представленных в книгах и игрушках, и попросили их рассказать все, что они знали о проверяемом слове (например, «Что такое сорняки?»). В обоих условиях дети показали одинаковые успехи в идентификации тестируемых объектов.Однако дети в фантастическом состоянии могли предоставить больше информации об объектах, когда им давали открытые подсказки. Это исследование предполагает, что дети узнали больше о целевых объектах в фантастических контекстах. Однако важно то, что это исследование не оценивало какой-либо тип переноса в реальный мир, и не делалось различия между фантастической и реалистичной информацией в объяснениях, данных детьми. Как фантазия может повлиять на способность детей переносить ярлыки на новые образцы или референты из реального мира, еще предстоит исследовать.Рассмотрение факторов развития, которые мы здесь определили – символическое озарение, аналогичный перенос и рассуждения о фантазии и реальности – может привести к предсказанию, что детям будет труднее переносить ярлыки с фантастических, чем реалистичных книг, на референтные книги.
Книжки с картинками – богатый источник нового языка. Поскольку младенцы и малыши только учатся использовать изображения символически для обозначения других объектов, функции, которые поддерживают это понимание, а не отвлекают от него, являются наиболее полезными.Если цель состоит в том, чтобы научить детей новым словам или буквам, оказывается, что книги с реалистичными изображениями лучше всего, особенно для самых маленьких. Если выбраны книги с манипулятивными функциями, они должны привлекать внимание к учебному содержанию, а не отвлекать от него. Необходимы дополнительные исследования, чтобы определить влияние реалистичного и фантастического контекстов на передачу детьми новых слов, которые они выучили, в другие контексты, а также на то, как эти контексты взаимодействуют с развивающимися способностями детей различать фантазию и реальность.В будущих исследованиях можно будет рассмотреть не только разнообразие расположения изображений на странице (Flack and Horst, 2017), но также тип фона, на котором отображаются изображения, и тип расположения объектов (отображается ли объект с объектами из той же категории. или другая категория). Проницательный анализ структуры детских книг для детей 0 и 3 лет был предоставлен Kummerling-Meibauer and Meibauer (2011), и в будущих исследованиях он может использоваться в качестве руководства для экспериментальной проверки того, какие типы книжных структур наиболее благоприятны для слов детей младшего возраста. и буквенное обучение.
Изучение детьми животных, отличных от человека, было в центре внимания большинства исследований детской биологии, изучающих по книжкам с картинками. Дети естественно интересуются животными с раннего возраста (DeLoache et al., 2011), и животные широко представлены в книгах, предназначенных для маленьких детей (Marriott, 2002). Таким образом, эта область обучения включает в себя наибольший объем исследований влияния характеристик книги с картинками на передачу. В подгруппе исследований изучались биологические концепции, которые применимы как к людям, так и к животным, не относящимся к человеку, включая питание (Gripshover and Markman, 2013) и адаптацию путем естественного отбора (Kelemen et al., 2014). Другой, рассматриваемый здесь, был посвящен обучению детей новой биологической причинно-следственной связи (Walker et al., 2014).
Как и в случае изучения соответствия между словами и буквами и их референтами, символическое понимание также может играть важную роль в изучении и передаче биологических фактов и концепций. Однако для передачи концептуального знания требуется нечто большее, чем просто символическое сопоставление изображения с реальным референтом; он часто включает более сложные рассуждения о сходстве между ситуациями и выбор правильных деталей для передачи.Следовательно, рассуждения по аналогии и различение между фантазией и реальностью должны играть гораздо более важную роль в усвоении детьми биологической информации из книжек с картинками, чем при обучении слов и букв. Особенности книги, которые были изучены в этой области, включают манипулятивные особенности, фантастические контексты, антропоморфизм и жанр.
Опасения по поводу использования манипулятивных функций в изучении биологии отражают озабоченность в отношении обучения словам.Когда дети учатся символически связывать книжки с картинками и реальный мир, отвлекающие элементы в книгах могут нарушить эту связь. В одном исследовании с участием детей в возрасте от 27 до 39 месяцев детям читали либо всплывающую книгу, либо книгу с реалистичными изображениями, либо книгу с рисунками (Tare et al., 2010, исследование 2). Во время обмена книгами экспериментатор рассказал ребенку четыре факта о диетических предпочтениях животных, изображенных в книгах (например, цыплята любят есть червей). Дети, которые читали всплывающую книгу, узнали из нее меньше фактов, чем дети, которые читали книги без всплывающих окон.Это исследование не оценивало перенос этих фактов в новый контекст, но демонстрирует, что особенности, которые отвлекают или затемняют базовое соответствие между изображениями и их референтом, действуют на уменьшение обучения в биологической области, как при обучении слов и букв.
Хотя фэнтези может быть очень любимым и увлекательным жанром, что нарушения реальности, присущие этому жанру, означают для обучения и передачи детей? Фантастические книги могут сильно различаться, смешивая персонажей, обстановку и события, которые различаются по своей реалистичности.Книги с фантастическими аспектами могут быть особенно хорошим выбором для маленьких детей, потому что они могут вовлечь детей в образное мышление. Воображаемая игра может способствовать лучшему причинному рассуждению (Walker and Gopnik, 2013), лучшему дедуктивному мышлению (Dias and Harris, 1988) и повышению сочувствия и понимания других (Mar and Oatley, 2008). Паркер и Леппер (1992) предполагают, что фэнтезийные контексты также могут быть очень образовательными, поскольку они привлекают и мотивируют детей (см. Также Hopkins and Weisberg, 2017).Однако в фантастических контекстах детям может быть труднее увидеть связи между книгами и реальностью, будь то символические или аналогичные. В фантастических контекстах детям также может быть труднее определить, какая информация в книгах является реальной и должна быть передана.
В исследовании причинного обучения детей по реалистичным и фантастическим книжкам с картинками Walker et al. (2014) представили 3-, 4- и 5-летним детям одну из двух художественных книжек и проверили их обобщение вымышленной целевой биологической причинно-следственной связи: цветы мака вызывают икоту, когда их нюхают.Целевые отношения были сформулированы либо в реалистичном мире (например, мальчик залезает на дерево), либо в фантастическом мире (например, мальчик разговаривает с деревом). В обеих книгах мальчик нюхает цветок мака и начинает икать. Затем детей попросили оценить, «могут ли события в истории действительно произойти» или «не могут действительно произойти, и они просто притворяются». Затем экспериментатор сказал детям, что раньше она нюхала цветок мака, и спросила, думают ли они, что у нее икота или нет.Когда мир вымышленных историй был более реалистичным, дети с большей вероятностью оценивали целевое отношение как нечто, что «действительно могло произойти», и предсказывали, что экспериментатор икнул от самого запаха цветка. Тенденция к передаче целевой информации из более фантастического мира уменьшалась с возрастом, поскольку у детей формировалась способность различать фантазии и реальность. Это исследование показывает, что когда детей просят передать информацию из рассказа в предполагаемую реальную ситуацию (реальный человек нюхает цветок мака), они полагаются на контекстную информацию, представленную в рассказе, чтобы решить, следует ли передавать эту информацию или нет. .В случае фантастической истории контекст мира истории и реального мира были менее похожи, чем в случае реалистической истории, что уменьшало вероятность передачи по аналогии. Кроме того, как отмечалось ранее, когда дети не уверены в фантастическом статусе информации, они, как правило, настроены скептически и проявляют осторожность при определении того, что является реальным. Фантастические контексты могут указывать детям, что информация в рассказе не имеет отношения к их ситуации, и, таким образом, уменьшать их склонность применять информацию в реалистичных контекстах.
Проведя анализ 1064 современных книжек с картинками, Марриотт (2002) пришел к выводу, что в книжках с картинками царство животных и его естественная среда обычно неточно и вводят в заблуждение, включая тенденцию к антропоморфизму. Предоставление животным среды обитания и черт, которые реалистичны для человека, может быть особенно трудным видом фантазии для детей, поскольку эти черты могут комфортно соответствовать их собственному личному опыту в мире.Например, может показаться правдоподобным, что животные плачут, когда грустят, или спят с одеялом, потому что это часть повседневной жизни детей. Недавние данные показывают, что детям бывает сложно отличить антропоморфные характеристики, изображенные в рассказах, от настоящих характеристик животных. Эта борьба может повлиять на информацию, которую дети передают из рассказов в реальный мир.
В одном исследовании Ganea et al. (2014) создали два типа книжек с картинками о новых животных: один с фактическим языком, а другой с антропоморфным языком.Оба типа книг содержали реалистичные изображения и предоставляли факты о каждом целевом животном. В обоих типах книг дети от 3 до 5 лет, которые читали книги исследователем, узнали целевые факты, представленные в книжках с картинками. Однако важно отметить, что дети, которые слышали антропоморфные истории о новых животных, чаще приписывали антропоморфные характеристики (например, чувство гордости, наличие друзей) реальным животным на фотографиях, чем те, кто слышал истории без антропоморфного языка.Таким образом, дети иногда неправильно переносили антропоморфные признаки на реальных животных.
Во втором исследовании Ganea et al. (2014) исследовали влияние антропоморфных образов на усвоение детьми фактов и их склонность к антропоморфизации. Они подарили новой группе 3- и 5-летних детей книги о новых животных, содержащие либо фактический, либо антропоморфный язык. В данном случае оба типа книг включали антропоморфные иллюстрации (например, животные, которые едят за обеденным столом).Дети в полном антропоморфном состоянии (антропоморфные изображения + язык) правильно ответили на меньшее количество фактических вопросов, чем дети в состоянии только антропоморфных изображений (с фактическим языком). Дети в полном антропоморфном состоянии также приписывали более антропоморфные характеристики реальным животным. Эти данные показывают, что антропоморфный язык может сбивать с толку детей.
Используя сборники рассказов с более тонкими формами антропоморфизма, Geerdts et al.(2015) исследовали влияние антропоморфизма на знания детей в возрасте от 3 до 6 лет о маскировке. В своих антропоморфных книгах животные изображались с человеческими лицами и позами, но в их естественной среде обитания. Дети читают книжку с картинками на фактическом или антропоморфном языке в сочетании с реалистичными или более тонкими антропоморфными картинками. В целом передача была низкой – только группа мальчиков, ознакомившихся с книгой с антропоморфными изображениями, передала информацию о маскировке в реалистичные ситуации во время теста, и не было никаких различий в психологических свойствах, которые дети приписывали животным.В исследовании участвовало только 12 детей на одно заболевание, поэтому можно сделать ограниченные выводы об отсутствии эффектов состояния. В будущих исследованиях необходимо будет выяснить, влияет ли стиль антропоморфных изображений на то, что дети узнают и передают из рассказов.
Другое недавнее исследование предлагает понимание того, как антропоморфные изображения влияют на биологическое мышление и обучение детей. Waxman et al. (2014) рассказали пятилетним детям новый факт либо о собаках, либо о людях (т. Е., «У собак / людей есть андро внутри»). Затем они читают детям несколько страниц из антропоморфной книги (Медведи Беренштейна) или реалистической книги (статья из энциклопедии животных). После реалистической книги дети рассуждали, что у медведей есть андро, независимо от того, говорили им это о людях или собаках. После антропоморфной книги дети рассуждали, что у медведей есть андро, только если им рассказали правду о людях. Это исследование предполагает, что антропоморфные изображения могут заставить детей думать об этих животных как о более похожих на людей, и даже очень краткое знакомство с изображениями животных в книжках с картинками (антропоморфными или реалистичными) может повлиять на то, как они рассуждают о животных. как имеющие человеческие черты.
Антропоцентрические предубеждения детей могут также влиять на формат книг, в которых они встречаются с новыми животными. Мы знаем, что дети из сельских сообществ, которые, вероятно, имели больший опыт общения с природой, менее склонны придерживаться антропоцентрической точки зрения, чем городские дети (Waxman and Medin, 2007), возможно, потому, что у них больше непосредственного опыта, который позволяет им точно идентифицировать антропоморфные изображения как фантастические. С другой стороны, городские дети, не имеющие непосредственного опыта общения с различными животными, могут вместо этого получить антропоморфные рассуждения, подкрепленные другими источниками, такими как изображения в средствах массовой информации (например,г., иллюстрированные книжки) и беседы (Herrmann et al., 2010). Эти различные антропоцентрические предубеждения могут повлиять на то, в какой степени дети передают информацию, с которой они сталкиваются в фантастической книге о животных, при этом сельские дети реже передают антропоморфную информацию, а городские дети – в большей степени. Антропоморфные изображения животных в книжках с картинками могут, в свою очередь, усилить склонность детей рассматривать животных как человекоподобных, особенно для детей, которые имеют ограниченный непосредственный опыт общения с другими видами.По мере того, как исследователи работают над отслеживанием потенциально положительных ролей, которые могут играть антропоморфные персонажи, родители и учителя могут работать, чтобы развеять биологические заблуждения, обсуждая со своими детьми, какие характеристики являются реальными, а какие нет (McCrindle and Odendaal, 1994; Marriott, 2002; Гебхард и др., 2003). Таким образом, поддержка различения детских фантазий и реальности посредством обсуждения может помочь детям, которые еще не полностью развили эту способность, должным образом изучать и применять информацию из книг в реальном мире.
Дети могут также использовать жанр книги как подсказку, чтобы определить, следует ли переносить информацию в новый контекст или применима только к сказочным мирам. Детские книги можно разделить на художественные (как правило, повествовательные) и научно-популярные (информационные, как правило, не повествовательные) жанры. Информационные тексты – это реалистичные научно-популярные книги, предназначенные для передачи информации о естественном и социальном мирах (Duke, 2000). Информационные книги играют важную роль в классных комнатах; представьте, что вы изучаете органическую химию или алгебру без учебника! Несмотря на их распространенность в классах продвинутого уровня, информационные тексты редко встречаются в классах младшего и начального возраста (Pressley et al., 1996; Герцог, 2000). Хотя продажи в жанре информационных книг выросли в последние годы, продажи детской художественной литературы остаются примерно в четыре раза выше (Milliot, 2015). Традиционное отсутствие информационных книг в контексте раннего детства может быть результатом широко распространенного предположения, что повествование является более эффективным жанром для вовлечения детей (Донован и Смолкин, 2001; Дюк и др., 2003; Манцикопулос и Патрик, 2011). Однако недавнее исследование показало, что дошкольники на самом деле предпочитают информационные книги художественным, а учителя считают, что их содержание больше подходит для реальной жизни (Kotaman and Tekin, 2017).
Отличительной чертой информационных книг является то, что они содержат более общий язык, чем повествовательные книги (Gelman et al., 2012). Лабораторные исследования показали, что трех- и четырехлетние дети чувствительны к языковым различиям и расширяют свойства до более крупных категорий, когда слышат родовой язык (Cimpian and Markman, 2008). Из-за различий в стилях языка, используемого в книгах, мы можем ожидать, что дети будут более охотно передавать информацию из информационных книг. Например, повествовательная книга о кавалере может содержать утверждение: «Дэйв, икра ест фрукты», а в информационной книге может быть сказано: «Кэви едят фрукты.«Основываясь на выводах Симпьяна и Маркмана (2008), мы можем предсказать, что общий характер второго утверждения может действовать как сигнал о том, что все кавалеры едят фрукты, а не конкретная икра по имени Дэйв. Однако может случиться так, что детское обобщение устойчиво к различиям в жанровой и языковой специфике, когда тип контента применяется на уровне категории (например, о диете). Когда матери делятся книжками с картинками с детьми, они предоставляют как общий, так и конкретный язык, предлагая естественные факты о животных, предполагая, что обобщающие факты не всегда присутствуют в общем языке (Nyhout and O’Neill, 2014).
Ни одно исследование не рассматривало изучение биологической информации на основе неописательной информации в сравнении с повествовательной художественной литературой; однако в одном исследовании сравнивались две книги, в которых некоторые из языков различались по специфике. Трех- и четырехлетним детям была прочитана одна из двух повествовательных книжек с картинками, предназначенных для обучения концепции цветного камуфляжа (Ganea et al., 2011). Фактическая книга содержала комбинацию общих утверждений о лягушках, перемежающихся рассказом о конкретной птице и лягушке, которые назывались «птица» и «лягушка».В преднамеренной книге лягушка была названа «Сэмми», а общие утверждения о лягушках были заменены конкретными утверждениями о Сэмми. В преднамеренную книгу также входили утверждения, антропоморфизирующие намерения животных, например, «Сэмми обманул птицу». Трех- и четырехлетние дети успешно переносили информацию о маскировке в новые ситуации, представленные с помощью фотографий лягушек и других животных, независимо от того, какую книгу они читали. Четырехлетних детей тоже переводили живым животным в цистернах.Исследование показывает, что дети могут передавать биологическую информацию из книг в реальный мир, когда используются оба типа языка. Потребуются дальнейшие исследования, чтобы установить, дает ли общий язык, используемый в книгах, сигнал детям о переводе, как можно было ожидать от других исследований, и влияют ли другие жанровые особенности книги на обучение детей.
Различия в характеристиках книг, по-видимому, существенно влияют на способность детей извлекать и передавать биологическую информацию в реальный мир.Фантастические контексты, используемые в рассказах, могут указывать детям, что информация, представленная в книгах, не может быть перенесена в контекст реального мира. Поскольку дети склонны ошибаться в сторону осторожности, рассуждая о том, какие события действительно могут произойти, дети могут не применять точную биологическую информацию, представленную в фантастических историях, считая ее нереальной. Напротив, антропоморфные детали в рассказах, по-видимому, подталкивают детей к рассуждениям в противоположном направлении – заставляя детей рассуждать о животных как сходных с людьми и потенциально мотивируя их принимать неточную биологическую информацию о животных.Это может быть опосредовано опытом; дети, не имеющие большого опыта общения с животными, могут использовать свой личный (человеческий) опыт, чтобы помочь им понять, что является реалистичным. Взрослые могут помочь развеять неправильные представления о животных, поговорив с детьми о характеристиках, изображенных в рассказах. В любом случае реалистичные книги могут с большей готовностью поддерживать аналогичный перенос, изображая контексты, аналогичные реальному миру, и характеристики, подходящие для передачи.
Наконец, книжный жанр может поддерживать передачу за счет использования стилистических особенностей, таких как язык и тип изображения.Необходимы дополнительные исследования, чтобы определить, в какой степени специфика используемого языка или других связанных с жанром особенностей поддерживает получение детьми биологической информации из книжек с картинками. Контексты, которые более явно напоминают реальность, могут поддерживать как символическое понимание, необходимое для обучения при передаче в раннем детстве биологических фактов из книг (например, цыплята едят червей), так и аналогичные рассуждения, необходимые для более позднего усвоения научных концепций (например, маскировка).
Задача изучения физических концепций во многом схожа с задачей изучения биологических концепций. Во-первых, информация может потребовать концептуальной абстракции помимо выстраивания элементов поверхности – например, как естественный отбор, так и центробежная сила применяются в ситуациях, которые сильно различаются по контексту. Таким образом, функции книги с картинками, основанные на визуальном сходстве (например, изобразительный реализм), могут быть менее важны для поддержки передачи, чем функции, поддерживающие понимание аналогичных контекстов.Однако необходимые несоответствия между фантастическими деталями в рассказах и контекстами реального мира могут затруднить распознавание детьми сходства между контекстами, тем самым нарушая аналогичный перенос. Во-вторых, реалистичная и нереалистичная информация как о биологии, так и о физике часто смешивается в детских рассказах, что особенно затрудняет различие между фантазией и реальностью. Например, в «Волшебный школьный автобус» и «Путешествие по электрическому полю» детям рассказывают об электричестве через повествование, в котором школьный автобус сжимается до размера электрона, что нарушает определенные законы физики и намеревается учить других.Необходимые несоответствия между фантастическими деталями в рассказах и контекстами реального мира могут затруднить распознавание детьми сходства между контекстами, тем самым нарушая аналогичный перенос. Однако, несмотря на их сходство, есть основания ожидать, что дети будут по-разному относиться к информации о биологии и физике. Собел и Вайсберг (2014) обнаружили, что у четырехлетних детей, которые сочинили историю, больше шансов включить события, связанные с физическими нарушениями (например, прохождение сквозь стену), чем с биологическими (например.g., старение в обратном направлении), указывая на то, что дети находили в своих рассказах нарушающие реальность физические события и контексты более приемлемыми, чем нарушающие реальность биологические события.
Два недавних исследования показывают, что книги кажутся хорошими инструментами для обучения детей переносимым понятиям физики. Ganea et al. (2017) обнаружили, что шестилетние и семилетние дети с неправильными представлениями о балансе показали лучшее понимание баланса при выполнении реальной задачи, независимо от того, читали ли они реалистичную или фантастическую книгу о балансировке качелей.У большинства детей это улучшение сохранялось при последующем посещении после 1-недельной задержки. В другом исследовании дети 4 и 5 лет одинаково хорошо усваивали и передавали информацию о гравитации и падающих объектах из информационной или повествовательной книжки с картинками, которую им читал исследователь (Venkadasalam and Ganea, 2017). Судя по имеющимся немногочисленным свидетельствам, перенос концепций физической науки, похоже, нелегко прервать манипуляциями с фантастическим контекстом или жанром, как в других областях, хотя необходимы дополнительные исследования с использованием более широкого круга концепций.Кроме того, в обоих рассмотренных здесь исследованиях участвовали дети, которые изучали точную физическую информацию из книг. Дальнейшие исследования фантастических контекстов должны выяснить, способны ли дети отличать точную физическую информацию от нарушений реальности (например, уменьшение размеров автобусов) и надлежащим образом применять реальную, но не фантастическую информацию в реальных ситуациях.
Решение проблем происходит, когда кто-то хочет достичь цели, но решающий проблему не видит очевидного решения (Mayer and Wittrock, 1996).Лицо, решающее проблемы, использует свои собственные знания и навыки для разработки решения. Когда решенная проблема отличается от проблем, с которыми ранее сталкивались, это включает в себя процесс передачи. Как и в случае со всеми проблемами передачи, решатель проблем должен распознавать сходство между тем, что было изучено изначально, и новым контекстом – в данном случае – схожие черты проблем. Ребенок также должен распознать решение в рассказе как представление решения проблемы, которое потенциально имеет отношение к событиям, выходящим за рамки книжного контекста.Символическое рассуждение может помочь детям осознать, что информация является символической и передаваемой, а навыки рассуждения по аналогии могут помочь детям определить потенциально релевантные контексты для передачи. Таким образом, мы можем ожидать, что навыки детей в этих областях будут особенно важны при переносе решений проблем из рассказов в реальный мир.
Интересной особенностью передачи «проблема-решение» является то, что он часто может происходить после значительной задержки. Ребенок может столкнуться с актуальной реальной проблемой только через несколько дней, недель или даже месяцев после прочтения рассказа.Ребенок должен вспомнить и распознать абстрактное сходство между проблемой рассказа и проблемой, с которой он сталкивается, которая выходит за рамки поверхностных черт двух проблем. Например, герой рассказа может извлечь застрявший в балке мяч с помощью метлы. Позже ребенок может использовать аналогичную стратегию, чтобы подобрать мяч, застрявший в дереве, с помощью хоккейной клюшки.
Как мы более подробно обсудим ниже, способность детей различать фантазии и реальность также может влиять на то, как они понимают решения проблем.Решения проблем, представленные в фантастических рассказах, могут иметь отношение к реальному миру, и дети с лучшим пониманием возможностей могут лучше применять решения из фантазий в реальном мире. Дети, которые скептически относятся к фантастическим событиям, вряд ли перенесут решения из этих историй.
При решении задач, которые можно решить с некоторой опорой на визуальное сходство, изобразительный реализм может повлиять на передачу детей младшего возраста.Книги, в которых есть изображения, которые больше похожи на реальные объекты, например фотографии, помогают детям выровнять книжные объекты с их реальными референтами и передать навыки, которые они узнали из книги. Simcock и DeLoache (2006) показали 18, 24 и 30-месячным детям книжку с картинками, в которой изображено, как шар, банка и палка собираются в погремушку. После некоторой задержки им выдали реальные версии объектов и попросили проверить, собирают ли они из этих частей погремушку. Дети всех возрастов собирали погремушку, когда читали книгу с цветными фотографиями предметов.Дети двух старших возрастных групп переносили решение из рисунков цветными линиями, и только дети старшей группы переносили решение из книги с карандашными рисунками. Это исследование показывает, что изобразительный реализм картинок в книге повлиял на то, как дети передали сборку погремушек, и что эта функция книги взаимодействует с развитием. Когда используются реалистичные фотографии, даже 13-месячные дети могут использовать информацию, представленную в книге с картинками, чтобы делать индуктивные выводы о неочевидных свойствах реальных объектов и пытаться выявить эти свойства посредством определенных действий, описанных в книге (Keates et al. al., 2014; см. также Khu et al., 2014 для исследования с использованием той же задачи).
Simcock и DeLoache (2006) задача требовала передачи решения, в котором контексты обучения и передачи были хорошо визуально согласованы. Однако, как и в случае передачи научных концепций, передача решений проблем часто требует учета глубинных особенностей, а не характеристик на уровне поверхности. Это требует умения рассуждать по аналогии. Есть также важные различия между передачей научных концепций и решениями проблем.В случае биологии и физики детям ставят задачу отделить реалистичную информацию от нереальной и передать только то, что применимо к реальному миру. В случае биологии детям это часто бывает трудно, поскольку они не умеют различать эти два понятия и склонны ошибаться, отвергая все, что может показаться нереальным. Однако для тех, кто умеет правильно различать, отсутствие реализма может выступать в качестве полезной подсказки о том, что конкретная информация не должна передаваться.
Однако при решении проблем способность различать реалистичную и нереалистичную информацию может быть менее важной, потому что решения фантастических проблем часто применимы к реальным ситуациям, если рассматриваются глубокие особенности. Даже дети, которые могут должным образом различать фантастические образы, могут испытывать трудности с оптимальным применением решений проблем, потому что их скептицизм в отношении применения фантастической информации может привести их к отклонению решений, представленных в фантастических контекстах, даже если решение проблемы применимо к проблемам реального мира.
В одном исследовании детям от 3 до 6 лет были прочитаны две истории о «социальном взаимодействии» (присоединение к группе друзей и рассмотрение точки зрения другого) и две истории о «физическом решении» (упаковка и складывание) с участием либо людей, либо фантастических персонажей ( Richert et al., 2009). Дети охотнее переносили решения реальных социальных и физических проблем из рассказа с реальными персонажами, чем из рассказа с фантастическими персонажами.
Точно так же Ричерт и Смит (2011) сравнили способность 3–5-летних детей передавать решения для новых типов проблем, представленных в полноформатных коммерческих книжках с картинками, когда их читает исследователь.Детям была предложена проблема точки зрения, в которой персонаж мог спрятаться от человека, стоя позади него, и задача тянуть, в которой решение состояло в том, чтобы прикрепить присоску, прикрепленную к веревке, к веревке. переместить объект. Опять же, дети с большей вероятностью перенесли решение в реальный мир, когда проблемы были представлены в реалистичной версии книжки с картинками, чем в фантастической.
Подобно образцу, наблюдаемому в биологической области, фантастические контексты, по-видимому, затрудняют перенос решений проблем в реальные ситуации для детей.В задачах решения проблем детям необходимо определить аналогичные сходства между проблемой, представленной в книге, и проблемой, с которой сталкиваются в лаборатории. Навыки различения между фантазией и реальностью могут помочь детям понять, что решения проблем в фантастических контекстах могут применяться к проблемам реального мира. В поддержку этой интерпретации Richert and Schlesinger (2016) обнаружили, что дети от 3 до 6 лет с лучшим пониманием различия между фантазией и реальностью лучше учились и переносили решения проблем из видеоисторий, когда присутствовали фантастические элементы. и имеет отношение к представляемому решению.Случайные фантастические элементы, казалось, отвлекали детей и мешали передаче. Необходимы дополнительные исследования, чтобы определить другие особенности книг, которые влияют на передачу детьми стратегий решения проблем.
Многие популярные детские персонажи сталкивались с хулиганами, лгали или видели плохие сны. Взрослые могут выбирать эти книги в надежде, что они научат детей информации, которую они могут использовать в своей повседневной жизни. Однако взрослым не следует полагать, что предварительные читатели легко извлекают моральные послания, задуманные авторами.Даже в третьем классе детям трудно определить моральные темы устных историй, когда их просят подробно описать их (Narvaez et al., 1998). Эти исследователи сообщают, что дети часто выбирают ответы, которые имеют поверхностные характеристики, общие с рассказом, а не соответствующие тематические ответы.
Как и в случае с научным обучением и решением проблем, дети не могут полагаться на поверхностные особенности для извлечения моральных тем. Таким образом, мы можем ожидать, что аналогичные рассуждения и различие между фантазией и реальностью сыграют важную роль в изучении моральных посланий.Как и в случае с решением проблем, хотя мораль, представленная в нереалистичном контексте, может быть применима к ситуациям реального мира, даже дети, способные различать фантазии и реальность, могут не переносить моральные уроки.
Помимо проблем, обсуждаемых в других областях, изучение тематических сообщений из книг может быть еще более сложной задачей, потому что дети должны научиться связывать воедино отношения и события, которые происходят в нескольких сюжетных событиях. По данным van den Broek et al.(2005), эта способность проявляется в конце последовательности развития: во-первых, маленькие дети, слышащие истории, начинают с установления связей между физическими событиями, которые происходят близко друг к другу в рассказе. Затем они переходят к установлению связей между более далекими и абстрактными событиями, за которыми следует кластеризация событий по темам. Как только дети научатся устанавливать эти связи, они могут использовать их, чтобы извлечь из рассказа мораль или урок, а эта способность требует аналогичных рассуждений. Эта последовательность развития постепенно разворачивается на протяжении всего раннего детства, что, возможно, делает передачу моральных посланий в реальный мир одной из самых сложных областей для обучения по книжкам с картинками.В результате мы могли бы ожидать, что передача морали будет легче нарушена книжными особенностями, но, к сожалению, в этой области мало исследований.
Ларсен и др. (2017) проверили, подходят ли персонажи-животные с человеческими характеристиками для обучения переносимой морали лучше, чем человеческие персонажи, используя книги, предназначенные для поощрения обмена. Детям в возрасте от четырех до шести лет читали либо коммерческую книжку с картинками об антропоморфизированном еноте, который узнает, что обмен помогает ей чувствовать себя хорошо, либо версию книги, в которой персонажи-еноты были заменены людьми.И до, и после чтения детям были даны наклейки и возможность поделиться некоторыми наклейками с другим ребенком, у которого не будет возможности получить их. Дети, которые читали историю с человеческими персонажами, делились значительно большим количеством наклеек после того, как поделился книгой, чем до этого. Те, кто читал книгу об антропоморфизированном еноте, делились значительно меньшим количеством наклеек после, чем до публикации книги. Интересен вывод о том, что дети, которые считали антропоморфизированных животных более похожими на людей (в задаче категоризации с использованием стимулов, не связанных с основными книжками с картинками в исследовании), были теми, кто с наибольшей вероятностью поделился своими впечатлениями, услышав рассказ об антропоморфизированном животном, что позволяет предположить, что отсутствие отождествления с персонажами могло способствовать отсутствию передачи моральной темы.Кроме того, воспринимаемое сходство с персонажами рассказа может повысить вероятность того, что ребенок поймет смысл рассказа и применит его в своей жизни. Рассказы создаются с намерением что-то сообщить, и для взрослых коммуникативное намерение, лежащее в основе рассказа, может быть простым, однако детям может потребоваться дополнительная поддержка, чтобы они могли определить предполагаемое сообщение рассказа.
Есть дополнительные свидетельства того, что человеческие персонажи могут помогать детям определять и извлекать сюжетные темы.Другое исследование, которое не включало задачу передачи, показало, что дети в возрасте 4 и 5 лет с большей вероятностью опознают тему рассказа, который они читают (спрашивают разрешения присоединиться к игре), если в нем участвуют человеческие персонажи, чем если читалась та же история с персонажами-кроликами (Kotaman, Balci, 2017). Дети, которым была прочитана человеческая история, также показали лучшие результаты по общему пониманию истории.
Доступные исследования показывают, что персонажи, которые похожи или воспринимаются как похожие на ребенка, могут способствовать извлечению морали из рассказа и их переносу в реальные ситуации.Как и в других областях, передача моральных тем зависит от способности детей видеть сходство между ситуацией в книгах и ситуациями реального мира. Реалистичные персонажи могут быть одним из способов поддержать эту связь. Кроме того, персонажи и контексты, которые сильно отличаются от контекстов реального мира, могут заставить детей задаться вопросом, какая информация в рассказах реалистична и должна быть передана.
Взрослые и дети регулярно занимаются совместным чтением с разными целями.В этом обзоре мы сосредоточились на использовании книг для обучения детей передаваемой информации о словах, буквах, науке, решениях проблем и уроках морали. Этот обзор позволил выявить несколько важных тем.
Во-первых, обучение детей по данной книжке с картинками, по-видимому, является результатом взаимодействия между отдельными элементами книги, типом информации, которую необходимо усвоить, и ограничениями на развитие детей в указанных нами областях. Как мы видели, некоторые особенности (например,ж., фэнтези) может быть более разрушительным в одних областях (например, решение проблем и уроки морали), чем в других (например, изучение слов и физики). Детский возраст и, следовательно, стадия развития также влияют на то, чему и учатся ли они. Например, изобразительный реализм и манипулятивные особенности могут быть особенно разрушительными для детей младшего возраста при изучении слов и букв, когда передача может происходить на основе совмещения таких поверхностных элементов, как форма и цвет. В этой области развитие символического понимания может помочь в тех случаях, когда несоответствие между картинками и реальностью или отвлекающие особенности мешают переносу между книжным и реальным контекстами.Такое же взаимодействие между функциями книги и развитием может быть не так важно в таких областях, как решение проблем и нравственность, где детям необходимо понимать и передавать более глубокие черты в разных ситуациях, а не полагаться на черты поверхностного уровня. В качестве другого примера, фантастические контексты могут быть более вредными для ребенка, который еще не понял, как надежно отделить возможное от невозможного, потому что он / она вряд ли точно выберет передаваемую информацию из фантастических историй.Однако, когда дети лучше усваивают это различие, фантастические истории могут не представлять такого большого препятствия для обучения в тех областях, где фантазия служит хорошим сигналом для отсутствия возможности переноса.
Во-вторых, мы еще многого не знаем о том, какие функции поддерживают обучение по книгам. Каждая функция была протестирована всего несколько раз в небольшом количестве контекстов. В то время как некоторые особенности, такие как реалистичное изображение животных, могут быть оптимальными для обучения биологии, обратное может быть верным для поощрения сочувствия к животным и природе.Например, дети часто используют антропоморфные рассуждения, чтобы объяснить, почему деревья и другие элементы природы должны быть защищены (Gebhard et al., 2003). Различные модели воздействия антропомориев на обучение детей также могут проявляться в разном возрасте (Geerdts, 2016; Severson and Lemm, 2016). В таблице 1 показаны обсуждаемые области и особенности книги, а также указаны области, которые не были изучены.
И, наконец, самая полезная вещь, которую взрослые могут сделать, чтобы помочь детям учиться, даже больше, чем выбор качественных книг, – это разговаривать с ними во время чтения.Взрослые, читающие книги с манипулятивными функциями, будь то традиционные или электронные, могут поддерживать детей, уделяя меньше внимания практическим функциям и возвращая внимание к разговорам, связанным с содержанием. Когда дело доходит до выбора информации для передачи, взрослые могут использовать общий язык, чтобы сообщить детям, что конкретная информация верна в разных контекстах (Gelman et al., 2012). В более общем плане, эффективные методы поддержки детей в переносе концептуальной информации из одного контекста рассказа в другой – это обсуждение с детьми основной структуры рассказа (Brown et al., 1986), попросите их научить этому кого-нибудь (Crisafi and Brown, 1986) или попросите их объяснить (Walker and Lombrozo, 2017). Другие методы диалогового чтения, такие как задавание детям вопросов, помощь им в извлечении тем и их помощь в пересказе истории посредством повторных чтений, также могут способствовать переносу. Родители и учителя могут использовать наш обзор, чтобы выбрать потенциально образовательные книги, но совместное чтение и общение могут сделать любой сеанс чтения книг познавательным и приятным.
Все авторы разработали структуру и содержание рукописи. Г.С. и А.Н. составили рукопись. Все авторы предоставили правки и отзывы.
Это исследование было поддержано грантом Insight Grant от Совета социальных и гуманитарных исследований правительства Канады и премией раннего исследователя от Министерства исследований и инноваций Онтарио для PG.
Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.
Андерсон Д. Р. и Пемпек Т. А. (2005). Телевидение и очень маленькие дети. Am. Behav. Sci. 48, 505–522. DOI: 10.1177 / 0002764204271506
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Барр Р. (2013). Ограничения памяти при обучении младенцев с помощью книжек с картинками, телевизора и сенсорных экранов. Child Dev. Перспектива. 7, 205–210. DOI: 10.1111 / cdep.12041
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Брито, Н., Барр, Р., Макинтайр, П., и Симкок, Г. (2012). Долгосрочная передача обучения по книгам и видео в раннем детстве. J. Exp. Child Psychol. 111, 108–119. DOI: 10.1016 / j.jecp.2011.08.004
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Браун, А. Л. (1989). «Аналогичное обучение и перенос: что развивается», в Сходство и рассуждение по аналогии , ред. С. Восниаду и А. Ортони (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 369–412.
Google Scholar
Браун, А.Л. (1990). Принципы, зависящие от предметной области, влияют на обучение и передачу у детей. Cogn. Sci. 14, 107–133.
Google Scholar
Браун А. Л., Кейн М. Дж. И Эчолс К. Х. (1986). Ментальные модели детей младшего возраста определяют перенос по аналогии между проблемами с общей структурой целей. Cogn. Dev. 1, 103–121. DOI: 10.1016 / S0885-2014 (86) 80014-4
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Автобус А.Г., Ван Эйзендорн М.Х. и Пеллегрини А.Д. (1995). Совместное чтение книг способствует успеху в обучении чтению: метаанализ передачи грамотности от поколения к поколению. Rev. Educ. Res. 65, 1–21. DOI: 10.3102 / 00346543065001001
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Каллаган, Т. К. (2000). Факторы, влияющие на использование детьми графических символов на третьем курсе: язык, сходство и иконичность. Cogn. Dev. 15, 185–214. DOI: 10.1016 / S0885-2014 (00) 00026-5
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Кэмерон-Фолкнер, Т., и Нобл, К. (2013). Сравнение текста книги и детской речи. Первый язык. 33, 268–279. DOI: 10.1177 / 0142723713487613
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Чен, З., Санчес, Р. П., и Кэмпбелл, Т. (1997). Из-за пределов их досягаемости: рудименты решения аналогичных задач у 10- и 13-месячных детей. Dev. Psychol. 33, 790–801. DOI: 10.1037 / 0012-1649.33.5.790
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Chiong, C., и ДеЛоач, Дж. С. (2012). Изучение азбуки: какие книжки с картинками облегчают обучение маленьких детей? J. Грамотность в раннем детстве 13, 225–241. DOI: 10.1177 / 1468798411430091
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Корриво, К. Х., и Харрис, П. Л. (2015). Осознание детьми того, что некоторые истории правдивы: ссылки на понимание верований и знаков. Cogn. Dev. 34, 76–87. DOI: 10.1016 / j.cogdev.2014.12.005
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Корриво, К.Х., Чен, Э. Э., и Харрис, П. Л. (2015). Суждения детей религиозного и нерелигиозного происхождения о фактах и вымыслах. Cogn. Sci. 39, 353–382. DOI: 10.1111 / винтики.12138
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Крисафи, М.А., и Браун, А.Л. (1986). Перенос по аналогии у очень маленьких детей: сочетание двух отдельно изученных решений для достижения цели. Child Dev. 57, 953–968. DOI: 10.2307 / 1130371
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
ДеЛоаш, Дж.С., Пикард М. Б., Лобуэ В. (2011). «Как маленькие дети думают о животных», в «Как животные влияют на нас: изучение влияния взаимодействия человека и животного на развитие ребенка и здоровье человека», , ред. П. Маккардл, С. МакКьюн, Дж. А. Гриффин и В. Махолмс ( Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация), 85–99.
ДеЛоаш, Дж. С., Пьерроутсакос, С. Л., Утталь, Д. Х., Розенгрен, К. С., и Готтлиб, А. (1998). Понимание природы картинок. Psychol.Sci. 9, 205–210. DOI: 10.1111 / 1467-9280.00039
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Диас, М. Г., и Харрис, П. Л. (1988). Влияние выдуманной игры на дедуктивное мышление. Brit. J. Dev. Psychol. 6, 207–221. DOI: 10.1111 / j.2044-835X.1988.tb01095.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Донован, К. А., Смолкин, Л. Б. (2001). Жанр и другие факторы, влияющие на выбор книг учителями для преподавания естественных наук. Читать.Res. Q. 36, 412–440. DOI: 10.1598 / RRQ.36.4.4
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Герцог, Н. К. (2000). 3,6 минуты в день: дефицит информационных текстов в первом классе. Читать. Res. Q. 35, 202–224. DOI: 10.1598 / RRQ.35.2.1
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Дюк, Н. К., Беннет-Армистед, В. С., и Робертс, Э. (2003). «Преодоление разрыва между обучением чтению и чтением, чтобы учиться», Грамотность и маленькие дети: научно-исследовательская практика , ред.М. Барон и Л. М. Морроу (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Гилфорд Пресс), 226–242.
Google Scholar
Флэк, З. М., и Хорст, Дж. С. (2017). Две стороны каждой истории: дети лучше усваивают слова по одной странице сборника рассказов. Infant Child Dev. DOI: 10.1002 / icd.2047. [Epub перед печатью].
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Флетчер К. и Риз Э. (2005). Чтение книжек с картинками с маленькими детьми: концептуальные основы. Dev.Ред. 25, 64–103. DOI: 10.1016 / j.dr.2004.08.009
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ганеа П. А., Аллен М. Л., Батлер Л., Кэри С. и ДеЛоач Дж. С. (2009). Референтное понимание картинок малышами. J. Exp. Child Psychol. 104, 283–295. DOI: 10.1016 / j.jecp.2009.05.008
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ганеа П. А. и Кэнфилд К. (2015). «Учимся по книжкам с картинками: от младенчества до первых школьных дней», в «Учимся по книжкам с картинками: перспективы развития ребенка и исследования грамотности» , ред.Куммерлинг-Мейбауэр, Дж. Мейбауэр, К. Нахтигаллер и К. Рольфинг (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж), 33–50.
Ганеа П. А., Кэнфилд К. Ф., Симонс-Гафари К. и Чжоу Т. (2014). Говорят ли кавалеры? Влияние антропоморфных книжек с картинками на знания детей о животных. Фронт. Psychol. 5: 283. DOI: 10.3389 / fpsyg.2014.00283
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ганеа П. А., Ма Л. и ДеЛоаш Дж. С. (2011). Обучение детей младшего возраста и передача биологической информации из книжек с картинками реальным животным. Child Dev. 82, 1421–1433. DOI: 10.1111 / j.1467-8624.2011.01612.x
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ганея П. А., Пикард М. Б. и ДеЛоач Дж. С. (2008). Переход между книжками с картинками и реальным миром совсем маленькими детьми. J. Cogn. Dev. 9, 46–66. DOI: 10.1080 / 15248370701836592
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ганеа П. А., Уокер К. М. и Симонс-Гарафи К. (2017, апрель). Взвешивание доказательств, способствующих пересмотру убеждений, с помощью сборников рассказов. Документ, представленный Обществом исследований в области развития детей . Остин, Техас.
Google Scholar
Гебхард, У., Неверс, П., Бильманн-Махеча, Э. (2003). «Моральные деревья: антропоморфизм и идентичность в отношениях детей с природой», в «Идентичность и естественная среда: психологическое значение природы, », редакторы С. Клейтон и С. Опотов (Кембридж: MIT Press) 91–112.
Google Scholar
Гердтс, М.С.(2016). (Не) Настоящие животные: антропоморфизм и раннее знание животных. Child Dev. Перспектива. 10, 10–14. DOI: 10.1111 / cdep.12153
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Гердтс, М. С., Ван де Валле, Г. А., Лобуэ, В. (2015). Ежедневное воздействие на животных и биологические концепции детей. J. Exp. Child Psychol. 130, 132–146. DOI: 10.1016 / j.jecp.2014.10.001
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Гельман, С.А., Уэр, Э. А., Манчак, Э. М., и Грэм, С. А. (2013). Чувствительность детей к знаниям, выраженная в педагогическом и непедагогическом контекстах. Dev. Psychol. 49, 491–504. DOI: 10.1037 / a0027901
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Гентнер Д. (1989). «Механизмы обучения по аналогии», в Сходство и рассуждение по аналогии, , ред. С. Восниаду и А. Ортони (Кембридж: Издательство Кембриджского университета), 199–241.
Герриг Р.и Прентис Д. (1991). Представление вымышленной информации. Psychol. Sci . 2, 336–340. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.1991.tb00162.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Госвами, У. (1991). Рассуждения по аналогии: что развивается? Обзор исследований и теории. Child Dev. 62, 1–22. DOI: 10.2307 / 1130701
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Грипсховер, С. Дж., И Маркман, Э. М. (2013). Обучение детей младшего возраста теории питания: концептуальные изменения и потенциал увеличения потребления овощей. Psychol. Sci. 24, 1541–1553. DOI: 10.1177 / 0956797612474827
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Херрманн П., Ваксман С. Р. и Медин Д. Л. (2010). Антропоцентризм – не первый шаг в детских рассуждениях о мире природы. Proc. Natl. Акад. Sci. США 107, 9979–9984. DOI: 10.1073 / pnas.1004440107
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Хопкинс, Э. Дж., И Вайсберг, Д. С. (2017). Дилемма самых маленьких читателей: обзор обучения детей по художественным источникам. Dev. Ред. 43, 48–70. DOI: 10.1016 / j.dr.2016.11.001
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Китс, Дж., Грэм, С., и Ганея, П. А. (2014). Младенцы передают неочевидные свойства изображений объектам реального мира. J. Exp. Child Psychol. 125, 35–47. DOI: 10.1016 / j.jecp.2014.02.003
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Келемен Д., Эммонс Н. А., Сестон Скиллачи Р. и Ганея П. А. (2014). Маленьких детей можно научить основам естественного отбора с помощью сборника рассказов с картинками. Psychol. Sci. 25, 893–902. DOI: 10.1177 / 0956797613516009
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Котаман, Х., Бальчи, А. (2017). Влияние типа сборника рассказов на понимание сборника рассказов детсадовцами. Early Child Dev. Уход 187, 1771–1781. DOI: 10.1080 / 03004430.2016.1188297
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Котаман, Х., Текин, А. К. (2017). Информационные и художественные книги: книжные предпочтения маленьких детей и точки зрения учителей. Early Child Dev. Уход 187, 600–614. DOI: 10.1080 / 03004430.2016.1236092
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Куммерлинг-Мейбауэр, Б., Мейбауэр, Дж. (2011). К когнитивной теории книжек с картинками. Внутр. Res. Ребенок. Лит . 6, 142–160. DOI: 10.3366 / ircl.2013.0095
CrossRef Полный текст
Лаббо, Л. Д., и Кун, М. Р. (2000). Плетение цепочек аффектов и познания: понимание маленьких детей говорящих книг на компакт-дисках. J. Literacy Res. 32, 187–210. DOI: 10.1080 / 10862960009548073
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ларсен, Э. Н., Ли, К., и Ганеа, П. А. (2017). Сборники рассказов с антропоморфизированными персонажами животных не способствуют просоциальному поведению маленьких детей. Dev. Sci. DOI: 10.1111 / desc.12590. [Epub перед печатью].
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Манцикопулос П. и Патрик Х. (2011). Чтение книжек с картинками и изучение естественных наук: привлечение маленьких детей к информационному тексту. Теория Практ. 50, 269–276. DOI: 10.1080 / 00405841.2011.607372
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Мар, Р. А., Оатли, К. (2008). Функция художественной литературы – абстракция и симуляция социального опыта. Перспектива. Psychol. Sci. 3, 173–192. DOI: 10.1111 / j.1745-6924.2008.00073.x
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Мареович Ф., Перальта О. (2015). Раннее референциальное понимание: изучение слов через картинки с разным уровнем значимости. Psykhe 24, 1–11. DOI: 10.7764 / psykhe.24.1.661
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Марриотт, С. (2002). Красный в зубах и когтях? Образы природы в современных книжках с картинками. Детская литература. Educ. 33, 175–183. DOI: 10.1023 / A: 1019677931406
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Майер Р. Э. и Виттрок М. С. (1996). «Перенос решения проблем», в справочнике по педагогической психологии , ред. Д. К. Берлинер и Р.К. Калфи (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж), 47–62.
Google Scholar
МакКриндл, К. М. и Одендаал, Дж. С. (1994). Животные в книгах для детей дошкольного возраста. Anthrozoös 7, 135–146. DOI: 10.2752 / 089279394787001998
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Миллиот, Дж. (2015). 20 лет книготорговли на Amazon.com. Publishers Weekly , 262, 4–5.
Монтэг, Дж. Л., Джонс, М. Н., и Смит, Л. Б. (2015). Слова, которые дети слышат в книжках с картинками, и статистические данные по изучению языка. Psychol. Sci. 26, 1489–1496. DOI: 10.1177 / 0956797615594361
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Moschovaki, E., and Meadows, S. (2005). Спонтанное участие детей младшего возраста во время чтения книг в классе: различия по разным типам книг. Early Childhood Res. Практик. 7, 1–17. Доступно в Интернете по адресу: http://ecrp.uiuc.edu/v7n1/moschovaki.html
Google Scholar
Нарваез, Д., Бентли, Дж., Глисон, Т., и Сэмюэлс, Дж. (1998). Понимание нравственной темы третьеклассниками, пятиклассниками и студентами колледжей. Читать. Psychol. 19, 217–241. DOI: 10.1080 / 02702719801
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Найхаут, А., О’Нил, Д. К. (2014). Сборники рассказов предназначены не только для развлечения: повествовательные и не повествовательные книжки с картинками способствуют одинаковому общению между матерью и малышом. Фронт. Psychol. 5: 325. DOI: 10,3389 / fpsyg.2014.00325
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Пеллегрини, А. Д., Перлмуттер, Дж. К., Галда, Л., и Броуди, Г. Х. (1990). Совместное чтение детей Black Head Start и их матерей. Child Dev. 61, 443–453. DOI: 10.2307 / 1131106
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Пьерроутсакос, С. Л., и ДеЛоаш, Дж. С. (2003). Ручное исследование младенцами изобразительных объектов разной степени реализма. Младенчество 4, 141–156.DOI: 10.1207 / S15327078IN0401_7
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Поттс, Г. Р., Сент-Джон, М. Ф., и Кирсон, Д. (1989). Включение новой информации в существующие мировые знания. Cogn. Психол . 21, 303–333. DOI: 10.1016 / 0010-0285 (89)
-XCrossRef Полный текст | Google Scholar
Прейсслер, М.А., и Кэри, С. (2004). Работают ли и картинки, и слова как символы для 18- и 24-месячных детей? J. Cogn. Dev. 5, 185–212.DOI: 10.1207 / s15327647jcd0502_2
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Прессли М., Рэнкин Дж. И Йокои Л. (1996). Обзор педагогической практики учителей начальных классов, признанных эффективными в повышении грамотности. Элемент. Sch. J. 96, 363–384. DOI: 10.1086 / 461834
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Рихерт Р. А., Шлезингер М. А. (2016). Роль разграничения фантазии и реальности в обучении дошкольников по учебному видео. Infant Child Dev. 26, 1–17. DOI: 10.1002 / icd.2009
CrossRef Полный текст
Ричерт Р. А., Шобер А. Б., Хоффман Р. Э. и Тейлор М. (2009). Учимся у фантастических и реальных персонажей в дошкольном и детском саду. J. Cogn. Dev. 10, 41–66. DOI: 10.1080 / 15248370
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Северсон, Р. Л., Лемм, К. М. (2016). Дети тоже видят человека: адаптация меры антропоморфизма индивидуальных различий для детской выборки. J. Cogn. Dev. 17, 122–141. DOI: 10.1080 / 15248372.2014.989445
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Штульман А., Кэри С. (2007). Невероятно или невозможно? Как дети рассуждают о возможности чрезвычайных событий. Child Dev. 78, 1015–1032. DOI: 10.1111 / j.1467-8624.2007.01047.x
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Симкок, Дж., И ДеЛоуч, Дж. (2006). Получите картину? Влияние культовой символики на реконструкцию малышей из книжек с картинками. Dev. Psychol. 42, 1352–1357. DOI: 10.1037 / 0012-1649.42.6.1352
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Слейтер А., Морисон В. и Роуз Д. (1984). Восприятие новорожденными сходства и различия двух- и трехмерных стимулов. Brit. J. Dev. Psychol. 2, 287–294. DOI: 10.1111 / j.2044-835X.1984.tb00936.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Собель, Д. М., Вайсберг, Д. С. (2014).Расскажите мне историю: как развивающиеся у детей знания в предметной области влияют на построение их рассказов. J. Cogn. Dev. 15, 465–478. DOI: 10.1080 / 15248372.2012.736111
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Страус, Г. А., и Ганеа, П. А. (2017). Обучение и перенос слов малышей из электронных и печатных книг. J. Exp. Child Psychol. 156, 129–142. DOI: 10.1016 / j.jecp.2016.12.001
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Такач, З.К., Сварт, Э. К., Бус, А. Г. (2015). Преимущества и недостатки мультимедийных и интерактивных функций в усовершенствованных сборниках рассказов и метаанализе. Rev. Educ. Res. 85, 698–739. DOI: 10.3102 / 0034654314566989
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Таре, М., Чионг, К., Ганеа, П., и ДеЛоаш, Дж. (2010). Лучше меньше, да лучше: как манипулятивные функции влияют на обучение детей по книжкам с картинками J. Appl. Dev. Psychol. 31, 395–400.DOI: 10.1016 / j.appdev.2010.06.005
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Troseth, G. L., и DeLoache, J. S. (1998). Средство может скрыть сообщение: понимание видео маленькими детьми. Child Dev. 69, 950–965. DOI: 10.1111 / j.1467-8624.1998.tb06153.x
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
van den Broek, P., Kendeou, P., Kremer, K., Lynch, J., Butler, J., White, M. J., et al. (2005). «Оценка понимания прочитанного у маленьких детей», в Детское понимание прочитанного и оценка , ред.Шталь и С. Пэрис (Махва, Нью-Джерси: Эрлбаум), 107–130.
Google Scholar
Venkadasalam, P. V., and Ganea, P. A. (2017, апрель). «Дошкольники могут узнать о гравитации из повествовательных информационных книг», – в плакате , представленном в Обществе исследований в области развития детей (Остин, Техас).
Google Scholar
Уокер, К. М., Гопник, А. (2013). «Причинность и воображение», в Оксфордский справочник по развитию воображения , изд М.Тейлор (Оксфорд: издательство Оксфордского университета), 342–358.
Google Scholar
Уокер, К. М., Гопник, А., и Ганеа, П. А. (2014). Учимся учиться по рассказам: развивающаяся у детей чувствительность к причинной структуре вымышленных миров. Child Dev. 86, 310–318. DOI: 10.1111 / cdev.12287
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Васик, Б. А., Хиндман, А. Х., Снелл, Э. К. (2016). Чтение книг и развитие словарного запаса: систематический обзор. Early Childhood Res. Q. 37, 39–57. DOI: 10.1016 / j.ecresq.2016.04.003
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ваксман, С. Р., Херрманн, П., Вудринг, Дж., И Медин, Д. Л. (2014). Люди (на самом деле) – животные: чтение книжек с картинками влияет на то, как пятилетние городские дети строят отношения между людьми и животными. Фронт. Psychol. 5: 172. DOI: 10.3389 / fpsyg.2014.00172
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ваксман, С.и Медин Д. (2007). Опыт и культурные модели имеют значение: жесткие ограничения на детский антропоцентризм. Гум. Dev. 50, 23–30. DOI: 10.1159 / 000097681
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Вайсберг, Д. С., Ильгаз, Х., Хирш-Пасек, К., Голинкофф, Р., Николопулу, А., и Дикинсон, Д. К. (2015). Лопаты и мечи: как реалистичные и фантастические темы влияют на усвоение детьми слов. Cogn. Dev. 35, 1–14. DOI: 10.1016 / j.cogdev.2014.11.001
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Книги с картинками являются частью жизни детей, и большинство родителей начнут читать своим детям с 0 лет.Все мы знаем, что чтение детям полезно для их обучения и развития, но почему книжки с картинками так важны?
Приобщить детей к чтению
Книжки с картинками – это обычно первые книги, которые читают детям, в основном из-за картинок! Но еще и потому, что рассказы короткие, и за ними легко следить. Читая ребенку книжки с картинками, взрослый также показывает им, что чтение важно.
Поощрять разговоры
Изображения в книге, а также слова начинают разговор и могут стимулировать другие действия, такие как счет или цвета.Обсуждая историю во время или после, вы действительно можете вовлечь ребенка в происходящее и улучшить его коммуникативные навыки. Интересно, что исследования показали, что родители, которые больше разговаривают со своими детьми, имеют преимущество в школе по сравнению с родителями, которые меньше разговаривают со своими детьми.
Создание соединений
Когда взрослый читает, создается прекрасная связь между читателем и ребенком, часто это может быть способом «сломать лед», если они встречаются с новым взрослым.
Укрепить навыки визуального мышления
Соединяя изображения на странице со словами, это помогает детям понимать слова, а также связывает их со смыслом через картинку.
Представить Art
Иллюстрации – это не просто украшение текста. Они усиливают рассказ и эмоции. Контекст побуждает ребенка возвращаться к разным картинкам снова и снова, замечать новые вещи, читать эмоции и взаимодействия персонажей, возможные второстепенные сюжеты, которые рассказываются только в картинках.
Помогает детям стать лучше слушателями
Сидя и слушая рассказ, не разговаривая (если его не просят), они развивают навыки критического слушания.
Изучите новые действия
Ребенок видит, как сюжетный персонаж строит башню, печет, танцует или даже просто дает пятерку, и хочет воспроизвести его таким же, как его любимый персонаж, таким образом изучая новое действие / навык.
Знакомство с комплексными концепциями в безопасной среде
Использование рассказа для обсуждения новых или потенциально тревожных тем, таких как смерть, помогает детям лучше обрабатывать и понимать информацию.Кроме того, они могут задавать вопросы, связанные с историей и, следовательно, с самими собой.
Создать словарь
Часто книжки с картинками содержат выдуманные или глупые слова, а также более длинные слова, которые ребенок не сможет прочитать сам. Игра с языком помогает детям выучить и пополнить свой словарный запас.
Начните или продолжите свое путешествие по книжке с картинками с Story Antics – лучшим местом для создания персонализированной истории, которая нравится детям – www.StoryAntics.com
Книжки с картинками – это пряник, который мотивирует начинающего читателя, разочарованного и скучающего по фонематическому пути от кошки к мату. В отличие от большинства «ранних читателей», книжки с картинками яркие и привлекательные, и они могут дать детям, которые растут, проводя пальцами по iPad, ожидаемую стимуляцию. Книжки с картинками также предлагают гораздо более сложный язык и повествование, предполагая, что взрослые читают эти слова вслух, поэтому детям не нужно бороться за них самим.
Похоже, это утомительно и утомительно, поэтому давайте проясним: книги с картинками – одно из величайших удовольствий в литературном мире.
Когда я говорю, что дети не должны перерастать книжки с картинками, я имею в виду никогда. Согласно Scholastic опросу 2019 года, в то время как 55 процентов детей в возрасте от 6 до 8 лет часто читают, только 11 процентов остаются таковыми к тому времени, когда им от 15 до 17 лет. В то время как мы сожалеем о состоянии детской грамотности, особенно в области чтения. для удовольствия, конечно, мы не должны говорить детям, чтобы они перестали читать книги, которые им нравятся.
Издатели это понимают. Осознавая жесткую конкуренцию за внимание со стороны видеоигр и Интернета, издательские компании продвигают книги с картинками в новом направлении. Биографии для детей, которые когда-то были уравновешенным жанром, теперь заполнены фотографиями и иллюстрациями. Визуальные энциклопедии, сборники фактов, массивные книги о космосе так же вдохновляют, как и любое приложение. Это тоже книжки с картинками, но часто специально для детей в возрасте от 6 до 12 лет.
Подумайте о взрывной популярности графических романов – таких книг, как «Кишки» и таких сериалов, как «Человек-собака» и трилогия «Марш» – и о том, как они Я превратил детей, которые совсем не читали, в тех, кто умеет читать, а этих читателей – в ненасытных читателей.Что дети говорят нам, кроме того, что они хотят продолжать смотреть на картинки? Что они читают не только текст, но и визуально? И что, возможно, нам не следует так быстро отвлекать их от книг, которые уважают интересы детей и то, как работает их ум. Это тоже «настоящие» книги.
Я все еще читаю книжки с картинками, и если вы честны с собой, то, скорее всего, вы тоже. Что это за манга, графические романы, дорогие журнальные книги и онлайн-комиксы, на которые мы все смотрим, не говоря уже об историях из Instagram и видео в TikTok, если не на книжки с картинками для взрослых? Рассказы с картинками.
Щедрость – одна из тех простых, но значительных концепций, которые проявляются по-разному: объяснить детям, что она выходит далеко за рамки дарить большие материальные подарки, может быть непросто, особенно во время курортного сезона. Детские книги – фантастические ресурсы, когда они рассказывают детям о важности пожертвований. Чтобы облегчить беседу с малышами о щедрости, возьмите одну из этих детских книг, в которых рассказывается о различных способах проявить себя наилучшим образом – каждый день и всеми возможными способами.
Лео Лионни
Лионни – мастер книжек с картинками, содержащих простые вдохновляющие послания, в которых никогда не бывает проповедей. И урок того, как делиться, – это первое, что нужно детям на пути к щедрости. В этом фильме три эгоистичных лягушки проводят дни, споря с одним и тем же припевом: «Это мое!» Затем сильный шторм (и большая коричневая жаба) учат их, что делиться действительно полезнее, чем пытаться претендовать на все для себя.
Стэна Беренштейна и Яна Беренстена
Эта очаровательная семья медведей – отличное место для того, чтобы преподать детям один или два жизненных урока. В этой книге медведи Беренштейна понимают, что у них слишком много вещей, и решают пожертвовать ненужные вещи тем, кто в них нуждается. Семья Медведя чувствует себя вдвойне хорошо, жертвуя не только своими вещами, но также своим временем и энергией, чтобы помочь другим в сообществе.
Томи де Паола
Strega Nona пытается показать Большому Энтони важность порядка в садоводстве, но у него есть другие идеи. Он сажает свой собственный сад, который быстро выходит из-под контроля, производя больше овощей, чем он может съесть. Энтони каждую ночь тайно оставляет кучу овощей у порога своей бабушки, а она, в свою очередь, решает поделиться обильным урожаем, устроив пир для жителей деревни.Эта книга – отличный урок в том, чтобы делиться своими благословениями с другими.
Джулии Дональдсон, иллюстрации Акселя Шеффлера
Конечно, новая одежда может быть отличной, особенно если вы гигант, который не часто может найти то, что вам нравится. Но в этой сказке Джордж, прежде неряшливый, одевается и становится самым элегантно одетым гигантом.Во время прогулки по городу, встречая нуждающихся существ, он понимает, что каждая его новая покупка действительно может помочь другим. Если вы пытаетесь объяснить детям причину дарить игрушки или одежду, которые им больше не нужны, это хорошее место для начала. (Примечание: эта книга также продается под названием Самый умный гигант в городе .)
Патрисии К.МакКиссак, иллюстратор Эйприл Харрисон
Эта последняя книга покойного МакКиссака – милая и трогательная история о бедном мальчике, который не осознает, сколько он должен дать. Джеймс Отис и его мама пережили тяжелые времена, но это не мешает маме превратить свою заветную скатерть в фартук для семьи, которая все потеряла в огне. Что есть у Джеймса Отиса, что стоит подарить? Это просто должно исходить от сердца.
Верна Куски
Когда ворона срывает драгоценную шерстяную шляпу Гарольда с его головы, он предлагает червей, ягоды и блестящие предметы в отчаянной попытке вернуть ее.Затем Гарольд взбирается на воронье дерево, намереваясь забрать свою шляпу, и вместо этого обнаруживает других, кому она нужна больше.
Труди Людвиг, иллюстрировано Патрисом Бартоном
Дети, возможно, не в восторге от творчества Симоны Вейл, но она была точна, когда сказала, что внимание – это самая редкая и чистая форма щедрости. Детям очень легко не заметить застенчивого одноклассника, такого как главный герой книги Джастин.Когда Брайан протягивает руку дружбы и помогает Джастину сиять во время школьного проекта, это сладкое, но не приторное сообщение.
Адама Гранта и Эллисон Суит Грант, иллюстрация Дайаны Шенбрун
Адам Грант – автор бестселлера о щедрости, Дай и возьми, , и теперь он и его жена Эллисон несут это послание юным читателям, рассказывая умную историю о подарочной коробке, которая ищет идеального получателя. .Пока что подарочная коробка встречается только с жадными потенциальными получателями, но что действительно нужно коробке, так это щедрый человек, который видит возможность отдавать, а не брать.
от Софи Хенн
В этой восхитительно оптимистичной книжке с картинками автор-иллюстратор Софи Хенн показывает детям, что передать им улыбку или поделиться моментом радости – часто лучший подарок из всех.Эта история идеально подходит для чтения вслух. Дети будут возбужденно повторять припев «передай!» на каждом повороте страницы – и в реальной жизни тоже.
Лорен Чайлд
Кто из нас не выбирал подарок и потом (на мгновение, конечно!) Пожелал этого подарка себе? Этот сценарий может быть трудным для детей, включая Лолу.После долгих споров Лола наконец нашла идеальный подарок для Лотты, но теперь она хочет сохранить его! В конце концов, Лола обнаруживает радость дарить – и что, когда вы дарите подарок щедрому другу, скорее всего, ваш друг поделится.
, автор – Джейн Кабрера
После того, как Грейс получает подарки на день рождения от друзей и семьи, она садится и пишет каждому из них благодарственную записку.Вскоре Грейс обнаруживает, что выражение благодарности – это замечательно, поэтому она начинает писать благодарственные письма всем членам своего сообщества. Благодарность Грейс, как снежный ком, превращается в благодарный город в этой милой книжке с картинками о том, как давать и получать.
Примечание редактора: этот пост был первоначально опубликован в 2016 году и обновлен в 2019 году.
Эксперты, работающие над смягчением негативного воздействия стихийных бедствий на молодежь, подчеркивают, что искусство и другие творческие возможности играют важную роль, помогая детям осознать происходящее вокруг, и предлагают родителям важную возможность помочь им ориентироваться в потенциально травмирующих событиях.
«Если вы думаете о детях как о творцах смысла, они постоянно пытаются осмыслить это», – сказала психолог из Калифорнийского университета в Сан-Франциско Чандра Гош Иппен в бюллетене Bulletin .«И одна из вещей, которые они придают значение, – это опасность. Насколько я опасен? Что это значит для меня? Что это значит для нашей семьи? »
Последствия этой катастрофы для детей еще только начали оценивать – масштабы кризиса и ограничения, налагаемые блокировкой на полевые исследования, сделают понимание психологического и эмоционального бремени для сообществ особенно сложным. Но люди, которые учились и работали с детьми, пострадавшими от предыдущих стихийных бедствий, говорят, что некоторые вещи предсказуемы: семьи и сообщества, уже находящиеся в уязвимом положении, будут бороться больше.А справляться с тревогой станет труднее, поскольку взрослые и дети одинаково борются с последствиями социальной изоляции и почти постоянного воздействия средств массовой информации, освещающих катастрофу.
Робин С. Кокс – профессор программы для выпускников по вопросам управления стихийными бедствиями и чрезвычайными ситуациями в Университете Королевских дорог в Виктории, Канада, и возглавляет исследовательскую лабораторию ResiliencebyDesign Research Innovation Lab, которая использует искусство и другие творческие методы для вовлечения молодежи в решение проблем, вызванных стихийными бедствиями и климатом. изменение и конфликт.Она объяснила, что рисование помогает детям выражать эмоции, о которых они даже не подозревают. «У детей может быть меньше доступа к физической активности, что является еще одним способом справиться с тревогой и страхом», – сказал Кокс. «Итак, [искусство] предоставляет другой способ справиться с тревогой и справиться с этими эмоциями».
Рисование также помогает детям осознать угрозу, которую сложно понять даже взрослым, придав ей физическую форму.
Гош Иппен – заместитель директора программы исследования детских травм в Калифорнийском университете в Сан-Франциско и член Национальной сети по борьбе с травматическим стрессом у детей.Она также написала несколько детских книжек с картинками о том, как справляться с травмами. «Рисуя, вы можете делать то, чего не можете делать в жизни», – сказала она. «У вас может быть коронавирус. Когда вы что-то олицетворяете, когда вы даете чему-то тело, вы можете говорить об этом, вы можете управлять этим. В игре дети могут победить это, они могут посадить это в тюрьму, они могут кричать на это, они могут сказать: «Эй, уходи!» »
Детские иллюстрации давно служат душераздирающим напоминанием об ужасах, пережитых во время и после катастроф.Известно, что австрийский художник Фридл Дикер-Брандейс помог отвлечь детей, которых привезли в нацистское гетто Терезиенштадт в Чехоловакии, тайными уроками искусства, которые с тех пор считаются ранней формой арт-терапии. Рисунки молодых студентов, переживших ядерную атаку на Хиросиму, были представлены в документальном фильме 2013 года «Снимки со школьного двора Хиросимы ». Рисунки, созданные сирийскими детьми в школах, поддерживаемых ЮНИСЕФ, вселяют надежду и вызывают тревогу.
Социологи Лори Пик и Элис Фотергилл в течение семи лет изучали детей, которые непосредственно пострадали от урагана «Катрина», в результате которого более миллиона человек покинули побережье Мексиканского залива в 2005 году.Хотя опыт состоятельных семей часто сильно отличался от того, что видели общины с низкими доходами, Пик сказала, что она и Фотергилл заметили, что многие дети, перемещенные ураганом, отразились на этом аналогичным образом.
«Все дети рисовали эти картинки, на которых всегда были черные или коричневые цветные карандаши, чтобы раскрасить эту темную, мутную воду», – сказал Пик, профессор социологии и директор Центра природных опасностей Университета Колорадо в Боулдере.
Мы знаем, что личности детей особенно уязвимы для кражи личных данных, потому что у большинства детей не было бы законных оснований для привязки их номера социального страхования к кредитному продукту.”