9:35, 16 сентября 2020, Образование
Первое, что хочется сделать, – поблагодарить всех участников нашего литературного марафона за отзывчивость, за радость, которую они нам доставили своими душевными и достаточно грамотными с литературной точки зрения произведениями. Стихи и сочинения о родном городе искренни, трогательны, патриотичны. Юные авторы не только объяснялись в любви своему городу, но и обозначили проблемы, волнующие их. Их работы удивляют наблюдательностью, интересом, свежим взглядом на все, что происходит вокруг. Названия работ подтверждают это: «Про любимый город говорим стихами», «Я родилась в донских лугах…», «Хвала Михайловке», «Любимому городу посвящается», «Бьётся сердце города…», «Мой светлый край», «Любимый город».
Большое количество работ поступило из школ №2, 5, 11, ЦДТ, Сенновской, Сидорской и Троицкой школ.
Драпакова Мария, воспитанница кружка «Секреты русского языка» МОУ ДО Центр детского творчества пишет: «Мой город – живой! У моего родного города есть душа, вот что делает его особенным.
Он дарит умиротворение и покой, когда я прогуливаюсь по парку, где так ясно можно почувствовать аромат сосен и увидеть снующих среди игольчатых крон белок. Мой родной город – это то место, по которому я всегда буду скучать, как скучают по семье, родным и близким, потому что он уже давно является частью меня, потому что именно здесь мой дом».Буйлин Андрей, ученик 6А класса МКОУ СШ №11 написал стихотворение
«Моя Родина».
У меня есть координаты.
Не смогу я сбиться с пути.
Если я улечу куда-то-
Дом родной я смогу найти!
Как у вольного птаха сердце
Приведёт меня в край родной.
Упаду в луговые травы,
Горсть земли загребу рукой!
Уезжал я далёко от родины.
И в бреду сизокрылого сна
Я шептал- «Моя добрая мама,
Ты домой позови меня!»
Ведь в Михайловке я родился.
Здесь качала меня колыбель.
Из Медведицы-речки напился
Босоногий, беспечный Андрей!
Я люблю свою Родину малую.
И Россией огромной горжусь!
И от этой любви необузданной
Крепнет наша великая Русь!
Интересна работа ученицы МКОУ СШ №5 Дорофееевой Анастасии:
Я – Михайловка –
Город твой родной,
Береги меня, будь моей душой.
Как жемчужина,
Посреди степей
Появилась я от трудов людей.
Красота моя
Рукотворная,
И серьёзная, и задорная.
Звёзды памяти
Ночью светятся…
И фонтаны есть, и Медведица,
А главней всего
Каждый житель мой.
Я – Михайловка – часть страны родной!
Тюрина Елизавета, девятиклассница МКОУ СШ №2, отмечает: «Хорошеет с каждым годом мой город. Радует своих жителей красивыми парками, скверами, цветниками, фонтанами, зонами отдыха. Открываются памятники – залог того, что каждое новое поколение михайловцев не забудет своое прошлое».
Вот такие мудрые и талантливые юные авторы живут в нашем городе.
Совсем не важно, станут они писателями или поэтами, главное – они научились любить свою малую родину и сделают все для того, чтобы она становилась краше и манила своими огнями всех, покинувших когда-то ее.
Склярова Л.В., методист МКОУ СШ №5
На самом краешке российской земли, в безбрежной полярной тундре ямальского края раскинулся наш северный город.
Песнь о Лабытнанги.
«За окном – бесконечная даль, что сияет от снега.
Да усыпанный звездами черный ночной небосвод,
Что у самого края вершинами вспорот с разбега,-
Горы молча стоят, ожидая недолгий восход.
В этом вечном молчанье снегов и Уральских отрогов,
И реки полноводной, что панцирь хрустальный сковал,
Славный город стоит, окаймленный железной дорогой.
Он не стар и не молод. С него начинался Ямал»
/В.Богданова/
Добрый день, дорогие друзья!
В рамках празднования 152-го дня рождения нашего города предлагаем познакомиться с литературными и поэтическими изданиями об истории и современности города.
Начиналась история Лабытнанги с берега Выл-Посл, от семи лиственниц. Именно здесь – начинался новый век – ижемский переселенец Ксенофонт Кузьмич Рочев и поставил первый деревянный дом. До этого здесь стояли только берестяные, либо крытые оленьими шкурами островерхие чумы оленеводов – хантов.
И до сих пор на живописном берегу обской протоки в коми-деревне стоят сохранившиеся старые лиственницы. В них ощущается иная сила: они выстояли, вынесли и ураганные пурги, и ветры, жестокие морозы. Их плоские плотные кроны – как бы знамена жизненной стойкости. Эти семь богатырей необычайно оживляли почти безлесый берег, первые жители обожествляли их.
«Лабытнанги!!! Вы в сердце моем
Проросли навсегда всемером-
Семь прекрасных деревьев могучих,
С хвоей острою, но не колючей,
С хвоей мягкою, нежной, пушистой,
С пышной кроной ветвей смолистых,
На открытом речном берегу
Город наш всемером стерегут.
Закрывая ветвями своими…
Лабытнанги – семь лиственниц». Имя,
Для кого-то звучащее странно,
Стало нашей земле талисманом.
Прозвучав на наречье хантыйском,
Повторившись на русском, ненецком,
Стало слово понятно всем нам!» / Г.Вигдорова/
История города Лабытнанги богата и по-своему уникальна.
1868 год – это дата первого упоминания о Лабытнангах в документах филиала Государственного архива Тюменской области г. Тобольска. В летописи нашего города в 2007 году установилась историческая справедливость по поводу его возраста.
1868 год утвержден датой основания поселения на территории современного города Лабытнанги.
Долгое время на карте Тюменского Заполярья среди редких населенных пунктов не числилось ни одного города. Но вот городской статус, в августе 1975 года получил рабочий поселок Лабытнанги.
И сегодня он единственный в Западной Сибири город с обязывающим эпитетом – «заполярный».
Любимому городу.
«Не изнеженный, не южный,
Не расслабленный жарой,
А заснеженный и вьюжный,
Закаленный город мой.
Минус тридцать не помеха,
Мы народ привычный,
Дети бегают со смехом,
Жизнь идет обычная.
Лишь когда под пятьдесят
Градусник зашкалит,
Тут побегать бы и рад,
Да мороз «кусает».
Снегом, словно теплой шубой,
Весь укутанный зимой
Трудится в мороз и вьюгу
Заполярный город мой»
/Г.
Вигдорова/
Первая книга о городе Лабытнанги «Семь лиственниц– выбор судьбы», известного ямальского писателя, краеведа Николая Дудникова(1995) посвящена 20-летнему юбилею города, преобразованию рабочего посёлка Лабытнанги в город окружного подчинения. Книга вмещает в себя историю города с момента первого хантыйского поселения на реке Выл-Посл. А также о проявленном героизме жителей Лабытнанги в военные годы, о первых колхозах, промышленных предприятиях, о горожанах.
Автор Анатолий Омельчук, известный писатель Сибири в книге «Свидетельство о рождении» (1988), из серии «Города нашего края» прошелся по семи адресам семи лиственниц.
В историко-культурном научно-популярном журнале «Городу Лабытнанги – 25 лет» с большой гордостью и уважением говорится о том, что Лабытнанги – это один из экономических и культурных центров Ямала, с развитой инфракструктурой, удобной транспортной схемой, а в будущем форпост для освоения богатейших запасов минерального сырья Полярного Урала.
Дорога длиною в 150 лет / [редактор, автор-составитель текстов О. В. Дзюман ; соавторы: Н. В. Толканова и др. ; Администрация города Лабытнанги]. – Книга является мудрым путеводителем по знаменательным вехам истории города, изданная к 150-летию юбилею города. На ее страницах переплетаются древние легенды и выдержки из документов, эпические повествования о трудовых подвигах и ярких открытиях и рассказы о почти обыденных судьбах людей, которые эти подвиги совершали. Издание будет интересно всем жителям Ямало-Ненецкого автономного округа, а также любителям истории.
Доброй традицией в нашем городе, стал выпуск поэтических сборников к юбилейным датам города Лабытнанги.
В 1995 году, к 20-летию города издан первый сборник стихов лабытнангских поэтов – «Первоцвет», что явилось началом к объединению поэтов Семи лиственниц.
В 2000 году горожане стали свидетелями 2-го творения лабытнангских поэтов под красивым, поэтичным названием «Под сиянием севера».
В нем красота нашего города, природа заполярного края, в нем напоминание о вечных истинах: доброте, человечности, любви.
А что такое сияние?
Сияние – это свет полярной путеводной звезды, волшебство разноцветных небесных сполохов.
«Душой рождённые слова» – так назвали сборник стихов, посвящённый 30-летию города Семи лиственниц в 2005 году.
С каждым новым выпуском, книги становились всё более красочными, более содержательными.
Авторы сборников люди разных поколений, но их объединяет любовь к прозе и поэзии. В них вошли стихи профессиональные и совсем любительские, но все они очень искренние.
Переживания и чувства талантливых людей отразились в их литературных строках. Они о невероятных красотах Ямала, о любви, новых встречах и открытиях, о сожалениях и разлуке, осмыслении добра и зла и, конечно же, о Родине.
Одним из самых заметных событий 145-летнего юбилея города, стало издание фотоальбома «Семь ключей от ворот Ямала».
Торжеством, радостью, любовью пронизан фотоальбом «Семь ключей от ворот Ямала», к 145-летию города Лабытнанги.
Великолепное издание с символичным названием, наполненное сочными красками ямальской тундры. Это и стихи, в которых признание в любви родному городу, восхищение суровой красотой северного края, поиски прекрасного в окружающем нас мире, философские размышления о жизни и о себе. Это и рисунки юных лабытнангцев, ставших несомненным украшением альбома, и красивое повествование.
«Люблю тебя, родной мой город,
Ты с давних лет мне очень дорог.
Ты тих и скромен до сих пор.
Стоишь под стражей синих гор»
/Л. Смородина/
Не все ещё деревья пожелтели:
И птицы в тёплые края не улетели,
И солнце ярко светит всем с небес.
В осенней краске, как прекрасен лес!
Брусники – ярко красные кровинки,
Горят на мягко-тундровой перинке.
Из леса не хочу я возвращаться…
Приходит время… С ним пора прощаться.
Мне не забыть осенние картинки:
Узорные сплетенья паутинки,
Алмазный блеск не спрятанной росинки,
И старый гриб, почти, что на тропинке»
/Л. Смородина/
«Осень наступила,
Но она – прекрасна!
Всё, что в моей жизни –
Было не напрасно.
Были и закаты,
Были и восходы.
Посадила семя –
Получила всходы.
Нежный лист кленовый,
Смотрит мне в окошко.
Осень золотая –
Погости немножко.
Пусть костёр осенний,
В сердце сохранится.
Я ведь знаю, осень –
Может долго длится». /Л. Смородина/
Город Лабытнанги стал судьбой для многих талантливых людей.
Стихи поэтов нашего города – страницы истории города Лабытнанги.
Стихи – великий труд души.
Стихи рассказывают обо всем – о Севере, о природе, о любви, о жизни, о мироздании.
И даже если поэты пишут на одну тему, стихи очень разные: по стилю, по настроению.
«Здесь день – светло,
И ночь – светло!…
И мыслям здесь так ясно,
Что жизнь прозрачна,
как стекло,
И хрупкостью – опасна»
/ П. Кожевников/
«Лишь севером вдохнул Рифей,
Все краски в тундре побледнели,
И стаи белых лебедей,
Прощаясь, к югу полетели.
Вожак потянет за собой
За много миль своих питомцев,
Чтобы весеннею порой
Вернуться вновь сюда за солнцем.
Великий смысл в полете этом:
Полмира пролетев, опять
Коротким и нежарким летом,
Начало новой жизни дать»
/ В. Дерябин/
«Ода землякам»
«Ни снега, ни морозы трескучие,
Ни мошка, ни ветры колючие.
Не страшны для моих земляков и друзей,
Нет которых на свете верней»
/ В. Дерябин/
«Лучше нет, Лабытнанги, тебя.
Я спою эту песню, любя,
Для тебя, для тебя»
/Л.Смородина/
«Пусть город будет мой прекрасным!
Зеленым, чистым, с небом ясным.
Пусть будут люди в нем красивы.
Пусть будет солнце в небе синем!»
/Л. Смородина/
Мы часто стремимся в дальние края и страны, новое и необычное манит нас. Но, где бы мы ни были, любовь и преданность родному краю, всегда носим в тайниках своей души.
«Моя Россия»
«Вот она, Россия, – за окном
Поезда, в котором я кочую:
То Ямал заснеженный мой дом,
То вдруг дома, в Питере гощу я.
Изумруд нетронутых лесов,
Необъятность сева ждущей пашни
После белых северных снегов
Красками ласкают взгляд уставший.
Скрыта мудрость в этой простоте…
Нет, моя Россия не убога!
Сокращая версты за окном,
Сокращая долгую разлуку,
Я спешу попасть в родимый дом,
Чтоб успеть сказать родному внуку.
Что наш дом для нас – Россия вся…
Вся, как есть, от края и до края!
Не любить ее никак нельзя,
Нужно жить, ее оберегая.
Чтобы смог и правнукам сказать
Внук когда-то, сына наставляя:
«Мне Россия дорога, как мать!
Вся, как есть,- от края и до края!»
/ Г. Вигдорова/
Мой город.
«Вы знаете, ведь здесь не край Земли,
А, может быть, как раз – ее начало?
Обь на своих волнах тебя качала,
И гор вершины высились вдали…
Без памяти не может человек,
И, уезжая навсегда отсюда,
Он сохранит в душе своей, как чудо,
Твой первозданно-чистый, белый снег,
Твоих ночей сиреневую мглу
И летний день, как небо, бесконечный,
Мой добрый город, мой случайный встречный,
Который я так трепетно люблю.
Люблю за то, что ты мне силы дал
Расправить плечи и в себя поверить.
Не знаю, чем мою любовь измерить…»
/ В.Богданова/
Этот северный задумчивый край, любовь к которому не забудется, воспета в стихах поэтов-земляков: В. Богдановой, В. Дерябина, Ю. Середонина, Е. Кошелевой, С. Касьянова, Г. Вигдоровой, Л. Антонюк, Л. Смородиной, П. Кожевникова, Р. Черной.
«Приметы осени»
«Заполярная осень
Разноцветила тундру,
Неба нежная просинь.
Не сравнится с Пицундой.
Голубика с морошкой
К небу тянутся всюду.
Соберу их в лукошко
К витаминному блюду.
Подосиновик крепкий
И волнушка седая,
Дух багульника терпкий
Средь полей иван-чая.
Покраснели осинки,
Порыжели березы.
На их листьях – росинки,
Как прощальные слезы.
Вот опять пробежало
Бабье лето мгновенно,
Разбросав покрывало
Красоты несравненной»
/ В. Дерябин/
Город моей мечты.
«Окончился путь у «Полярной стрелы».
Настанет рассвет, и увидишь ты, как милы
Лабытнангские ясные дни,
Как прекрасны, красивы они…
Лабытнанги – город моей мечты!
Лабытнанги – здесь живем и я и ты!
Лабытнанги – ты навсегда со мной!
Лабытнанги – город любимый мой!»
/А.Кошелева/
«У каждого есть свой солнцеворот.
Всегда мы ждем весну свою,
Не так ли?
И мудрость дней
Кладем на личный счет-
Как жизни драгоценнейшие капли»
/Ю.
Середонин/
«А листья с ветром улетают дальше,
Прощаясь с летом, солнцем и травой,
И, средь шуршанья лиственного вальса,
Стою я с непокрытой головой.
А в воздухе струится паутина.
От желтизны листвы рябит в глазах,
И надо мною, в небе блекло-синем,
Невидимой струной – дождя слеза»
/С. Касьянов/
«Стекают листья разноцветьем,
И ветер руки холодит.
А чувство тёплое о лете
В рябине-ягоде горит.
Ночные звёздочки мороза
Лишь добавляют алость ей.
А рядом белые берёзы
И воздух Родины моей»
/ П.Кожевников/
Милый сердцу Ямал.
«А цветущая тундра – не опишешь словами!
Здесь любые слова обернутся стихами!»
/Р.Черная/
«Мой город, я тобой дышу,
Твоей весны волшебной трели
И сладкозвучные капели
Я с жадной радостью ловлю!
Как ураган в тебя ворвусь
Стремительно и безнадежно,
И в зелень улиц окунусь…
Мой город и моя надежда!»
/Л.
Антонюк/
Мой город.
«Лечу к тебе, скучая и волнуясь.
Беру билеты на ближайший рейс.
И, внутреннему чувству повинуясь,
Тянусь к тебе, как к кладези чудес.
Родной и для меня такой красивый,
Мой город невысокий, небольшой.
Как ни устану, все ж найдутся силы,
Где б ни был я, я рвусь к тебе душой»
/С. Касьянов/
Дорогие друзья! Книги о городе, сборники стихов наших поэтов вы всегда найдете в фондах библиотек города.
Замечательные строки поэтов-земляков передают нам хорошее настроение приближающегося праздника.
«Всех с праздником сегодня поздравляя,
Желаем счастья всем, успехов, встреч,
А главное – от всей души желаем
Любить, ценить свой город и беречь!»
/Р. Черная/
Сергей Топорков
Посвящается
городу Уссурийску
Почему я написал эти стихи…
Когда мне исполнилось пять лет, я с родителями впервые приехал в г.
Уссурийск.
Мне он тогда показался огромным городом, в котором я боялся заблудиться.
Потом, когда я юношей побывал в городах Владивостоке, Хабаровске, Благовещенске на Амуре, Комсомольске-на-Амуре, Уссурийск мне уже не казался таким огромным, как это было в детстве.
Уже взрослым человеком я побывал в больших городах СССР: Москве, Ленинграде, Калининграде, Тбилиси, Риге, Вильнюсе и других городах.
И тогда я признал, что Уссурийск – это средний провинциальный российский город.
Но он мне очень нравится и я люблю этот город.
И за те годы, которые я прожил в Уссурийске, он для меня стал родным.
С каждым днем я открываю в нем что-то новое для себя.
И я смотрю на его дома, архитектурно-исторические памятники, сооружения как бы заново.
Все мои впечатления, чувства, все то хорошее, что я испытываю к родному городу, помогли мне написать стихи об Уссурийске, которым я восхищаться не перестану никогда.
Никольск – Уссурийский
Уссурийск
Мой маршрут
Арсеньев
Мой маршрут
«Не надо памятники рушить…»
Улицы поэтов и писателей
Спасите черепаху
Забытые названия
Слободские улочки
«У вечного огня постой немного…»
Парк «Зеленый остров»
«Это за тебя никто не сделает…»
Мы – с Сахарухи
Паровоз Е-629
Старый город
Гранд-отель
«Поэтов вдохновляет город…»
Междуречье
Солдатское озеро
Суворовское училище
Первопоселенцы
Город поэтов
Изначальные названия
«Не губите Дубовую рощу…»
Вокзал
Мой город
Без тебя жить нельзя
В Уссурийске, у фонтана
Гимн ресторанам
Город люблю вдохновенно и нежно
Город, который любишь
Город, ставший для нас навсегда судьбой
Иван Дураков
Когда любишь город
Королева красоты
Малая Родина
Мне нравится город
«Мы в Уссурийске станем жить…»
Необычный город
Он просто город, где живу я
Откуда начинается наш город?
Поезд подъезжает к Уссурийску
С днем рождения, город любимый
С Уссурийском связано так много
Сердце волнуется, я уезжаю
Сто сорок пять
Три храма
Уссурийск – любимый город
Этот город не женского рода
Я люблю города
Я преклоняюсь пред тобою
Я Уссурийск не помню деревянный
Улицы города Уссурийска
Дом Пьянковых
Мне город этот по душе
Про Уссурийск писать не ново
Песня про Уссурийск
Славься, мой город, во веки веков
В тебя влюбляться я не перестану
Дом культуры “Чумака”
Зорге в городе Никольск-Уссурийском
Подарок Уссурийску
Герои Уссурийска
Посвящается г.
Никольск-Уссурийский, который был образован в 1898 г.
из села Никольского Южно-Уссурийской железной дороги
и железнодорожного поселка Кетрицево
Никольск – Уссурийский
Сто сорок лет восходит солнце
Над славным городом моим.
Мы – уссурийцы, в Уссурийске –
Живем, работаем, творим!
А что здесь было изначально?
Кто правду сможет рассказать?
Здесь топорами лес рубили,
Чтобы строительство начать.
Крестьяне из губерний дальних
Сюда приехали тогда,
Чтоб Астраханское с Никольским
Построить здесь и навсегда!
Им так хотелось путь построить,
Сибирский и великий путь.
Вручную били скальный камень,
Чтоб после рельсы на нем гнуть.
И вот, Кетрицево – поселок,
Сосед с Никольским, хоть куда!
Народ сказал: «Здесь будет город!
Пусть люди съедутся сюда!»
Министры, сидя в Петербурге, решили:
«Раз, уж край не близкий,
То лучшее ему название –
Пусть будет: «Никольск-Уссурийский!»
Давным-давно все это было,
Воды немало утекло.
Родился в муках славный город,
С тех пор сто сорок лет прошло!
Уссурийск
Городов на свете всяких много:
Кельн, Париж, Москва, Новосибирск…
Все они по-своему красивы.
Ну а я влюбился в Уссурийск!
Уезжая, по нему скучаю,
Кажется, что лучше его нет.
Только в нем я – словно в небе птица.
Я живу здесь! Вот и весь секрет.
Солнечный, зеленый – весь он в жизнь
влюбленный,
Славный, милый, добрый город мой.
Пусть он – не столица, пусть провинциален…
Этот город для меня – родной!
Посвящается
Владимиру Клавдиевичу Арсеньеву
Арсеньев
Он был офицер русской армии,
Подобно великим другим,
Король Уссурийского края
Остался навечно таким.
Писатель, географ, этнограф,
Наверное, только он мог,
Ученый, геолог, топограф
Исследовать Дальний Восток.
Прибавить сюда – археолог,
Историк, еще педагог,
Знаток был музейного дела,
Романтик таежных дорог.
И дом, тот, в котором, когда-то,
Он книгу свою написал,
Как память о нем – в Уссурийске,
Где жил он, работал, мечтал.
Мой маршрут
Мой маршрут – единица, ее – номер шесть,
Мне бы взять, да в автобус шестой пересесть.
Но мне что-то мешает, чего-то боюсь,
Вдруг она рядом сядет, я к ней повернусь.
Вот тогда и скажу, что уже много раз
Видел вас в Уссурийске, а встретил сейчас.
И что, мол, перепутал обычный маршрут,
Сел не в тот я автобус, случайно я – тут.
Но так рад, что смогу здесь впервые сказать,
Что устал я ночами вам письма писать.
И еще, я не знал куда их посылать,
Потому, написав, начинал строчки рвать.
А теперь говорю, ничего не тая,
Я люблю вас, поймите, судьба Вы – моя!
И что Вас мне, наверно, Бог сам послал,
Потому что я долго Вас всюду искал…
Я готов поменять свой маршрут на шестой.
Только чтобы сесть рядом мне с девушкой той.
Ну а будет взаимность тогда или нет?
Лишь она на вопрос этот знает ответ…
«Не надо памятники рушить…»
Не надо памятники рушить,
Это всегда – недобрый знак.
Как будто бы, что было раньше,
Все было плохо и не так.
А кто же Уссурийск построил?
Возвел заводы и мосты?
Семь раз отмерь, потом подумай,
И, может, разберешься ты.
Трудились прадеды и деды,
Потом работали отцы.
Для нас они тогда старались,
Какие были молодцы!
Они любили и дерзали,
То было время их побед.
Они о будущем мечтали,
Спасая мир от страшных бед.
И всем, кто строил, строит город,
За то почет, хвала и честь!
Пусть очень маленький на карте,
Но Уссурийск там все же есть!
Улицы поэтов и писателей
Улицы поэтов и писателей.
В Уссурийске их не перечесть.
Улица Тургенева и Гоголя,
Горького, Островского тут есть.
Улица Крылова и Белинского,
Александра Пушкина – звучит!
Михаила Лермонтова улица,
Каждому о многом говорит!
Маяковского, Некрасова, Фадеева,
Каждая так дорога для нас.
Улицы поэтов и писателей,
Словно суперклассика – сейчас!
Если в рифмах изложить историю,
Изготовив этакую нить,
Кажется, что можно как бы заново
Жизнь любого классика прожить.
Потому читаем Достоевского,
Льва Толстого, Горького – сполна.
Учимся у них и это правильно,
С ними у нас Родина – одна!
Улицы поэтов и писателей,
В нашей жизни так они важны.
Улицы поэтов и писателей,
Каждому из нас они нужны!
Посвящается черепахе – памятнику,
установленному в Уссурийском городском парке.
Каменная черепаха внесена в реестр
исторических памятников федерального значения.
Спасите черепаху
Спасите черепаху! Из глубины веков,
Она нас вопрошает: «Кто к этому готов?»
Она не умоляет, ей это ни к чему,
Но мы ее не слышим, не слышим, почему?
Ее не замечаем уже, который век,
Тебе за то не стыдно, владыка-человек?
Старуха-черепаха, кому она нужна?
Была б она живая, давно бы уползла…
А тут такая напасть, лежит всем нам назло,
Лишь вторят археологи: «Нам очень повезло!»
Нет черепахе места, нет крыши у нее,
Давайте пожалеем все вместе мы ее!
Спасем мы черепаху, нас внуки не поймут,
Когда в известном парке ее вдруг не найдут!
Забытые названия
Забываются названия,
Их меняют бесконечно,
Чтобы люди постоянно,
Путались и злились вечно.
«Гранд-Иллюзион» – а где он?
«Гранд-Отель» – известен Вам?
Магазин «И. Лангалетье»
Тоже не известен нам.
Ну, а где театр Китайский?
Кто сегодня даст ответ?
Жаль, что забываются
Старые названия.
Почему-то к ним возврата нет…
Слободские улочки
Слободские улочки, с детства мне знакомые.
Нету вас дороже и милей.
Улица Десятая, улица Саперная,
Улица Садовая – нет ее родней!
Здесь мальчишки грезили только тепловозами,
Каждому хотелось машинистом быть.
Мы на танцы бегали с девочками строгими.
Эти вечера нам не забыть.
Если на прогулочке вдруг – из переулочка
Лунного в Вишневый попаду,
Там друзья хорошие угостят настоечкой…
И домой навеселе приду.
Улицы – Суворова и Локомотивная,
Вострецова, Красина … всех не перечесть.
Хорошо, что в городе есть места заветные
И что на окраине здесь Слободка есть!
Посвящается воинам – уссурийцам,
погибшим в жестоких сражениях с фашизмом
за свободу и независимость нашей Родины
в годы Великой Отечественной войны.
«У вечного огня постой немного…»
У вечного огня постой немного…
И голову пред павшими склони.
Когда за их спиной была Россия,
В бою тогда не дрогнули они.
Солдаты, не пришедшие с войны,
Спасли Вы Мир, пожертвовав собой,
Бессмертие тогда Вы обрели,
Когда стояли насмерть под Москвой!
А нас на свете не было тогда,
Тогда Вы с боем брали города.
Но мы Вас не забудем никогда,
Вы в памяти народной – навсегда!
Посвящается парку «Зеленый остров»,
который был устроен купцом И.А. Юргенсоном
в 1906 году на реке Раковка
Парк «Зеленый остров»
Парк «Зеленый остров»
звали мы Зеленкой,
Молодыми были мы тогда.
В туфлях на платформе,
в стильных брюках,
Мы на танцы бегали туда.
Мы всегда мечтали, нас
манили – дали,
Выбирали для себя мы БАМ.
Нас везде с оркестрами
встречали,
Горы, реки покорялись нам.
После стройотрядов, получив
награды,
Возвращались в город мы
родной.
С песней под гитару шли мы
на Зеленку,
И гордились мы своей
судьбой…
Старые качели, кружат
карусели,
Вновь оркестр играет
духовой.
Время пролетело, лишь успел
заметить,
Что виски покрылись
сединой.
Парк «Зеленый остров», что
зовут Зеленкой,
Полюбился нам он навсегда.
Потому Зеленке, как первой
девчонке,
Изменить не сможешь
никогда!
«Это за тебя никто не сделает…»
Это за тебя никто не сделает.
Сам возьми и сделай это ты.
Если под твоим окном растет трава,
Ты возьми там посади цветы.
Если детвора ломает дерево,
Ты не поленись, остановись.
Это за тебя никто не сделает.
С детворой серьезно объяснись.
Если хулиган прямо на улице,
Оскорбляет граждан всех подряд.
Это за тебя никто не сделает,
Вызови милиции наряд.
Это ведь за нас никто не сделает,
В городе порядок нужен всем.
Если мусор не бросать на улицах,
Станет чисто в городе совсем.
Это за тебя никто не сделает,
Каждый это должен уяснить.
Город – наш и нам о нем заботиться,
Нам его любить и нам в нем жить!
Мы – с Сахарухи
На Сахпоселке мы всегда считали:
«Ты с Сахарухи? Значит, парень – свой!»
Здесь слов на ветер просто не бросали,
Ведь Сахаруха нам всем – дом родной!
В других местах всех наших тоже знали,
Попробуй-ка кого-нибудь задень?
Ребят из Сахпоселка уважали,
К нам девочки цеплялись за ремень.
Мы пили свой чаек, да с сахарком,
У нас – Рыбозавод и Мясокомбинат.
Нас мамы баловали молочком,
Наш – Сахзавод и наш – Кожкомбинат.
Мы так гордились, что мы тут живем,
Где – поле, реки, сопки, дальше – лес.
А надо, на Зеленку мы пойдем,
Нам мир открылся, словно книга, здесь…
Мы выросли давно, живем по-разному,
Но земляков по-прежнему мы чтим.
И можем прямо так сказать мы каждому:
«Своих ребят в обиду не дадим!»
Посвящается паровозу –
памятнику героям гражданской войны:
С. Лазо, А. Луцкому, В. Сибирцеву
Паровоз Е-629
«Паровоз Е-629, скажи:
ты пришел к нам откуда?»
«Для чего тебя добрые люди
для нас сберегли?»
Он, как память и боль, так,
скорее, похожий на чудо,
В его топке, в двадцатом году,
интервенты героев сожгли.
Их пытали, но встали
они на колени.
И Лазо, и Сибирцев, и Луцкий,
какими Вы были тогда?
Вижу я паровоз, но вокруг
Его движутся тени,
Может быть, это души людей,
потерявших в огне свою
жизнь навсегда?
Паровоз на колесах,
готовый по рельсам помчаться,
Он пришел из горящего пламя
гражданской войны.
Неужели ему до сих пор
сны кошмарные снятся?
Он не скажет, безмолвный
свидетель истории нашей страны.
Паровоз, это место недаром
святым называют,
Круглый год, у колес твоих,
ложат живые цветы.
Это значит, что подвиги
люди не забывают,
И для нашего города
нужен и важен так ты!
Старый город
Старый город мне часто снится,
Здесь я мальчиком бегал гулять.
Вот та школа, где я учился,
Вот тот тир, где любил стрелять.
Что ни здание здесь, то – искусство,
Старый ГУМ был для нас, как Пассаж.
Только нам иногда было грустно,
Что достался не нам Эрмитаж.
Горевать мы тогда не умели,
А чтоб прожит день не был зря,
Мы себе находили дело,
В «Комсомолец» ходили, в «Заря».
Старый город напоминает,
Что здесь встретил свою любовь.
Старый город не забываю,
Прихожу сюда вновь и вновь.
Старый город начал начало,
Без него Уссурийска нет.
Даже время над ним не властно,
А ему нынче – сто сорок лет!
Посвящается архитектурному и историческому зданию –
памятнику постройки 1907г.,
Гранд-отель, расположен в г. Уссурийске
по ул. Краснознаменная, 76
Гранд-отель
Гранд-отель, из двадцатого века,
Ты стоишь величаво и важно.
Помнишь ты всех персон
По ступеням твоим прошагавших?
Или нынче для тебя это просто не важно?
Что тебе от того, кто в твоих номерах проживал?
Много было их всяких у тебя постояльцев?
Вспоминаешь ты здешних красавиц,
кавалеров лихих?
И других знаменитых и важных
россиян и иностранцев.
Не забыл ты отель и семнадцатый год,
И героев гражданской на Дальнем Востоке.
Город наш, в те далекие годы, гордился тобой,
Был известен ты в Токио и Владивостоке.
Жизнь твоя, удивительный памятник наш,
Очень быстро и часто менялась.
Вся история города, длиною почти
что в сто лет,
У тебя на глазах, как спектакль, состоялась.
А теперь ты, дружище, давно не отель,
Поликлиникой просто тебя называют.
Но при этом тебе это явно видней,
Люди вспомнить о том, кем ты был, забывают.
Гранд-отель, ты, как память эпохи!
Ведь когда-то гордился тобой высший свет.
Украшаешь ты город, известный
на Дальнем Востоке:
Уссурийск, тот, которому скоро исполнится
сто сорок лет!
«Поэтов вдохновляет город…»
Поэтов вдохновляет город,
В любое время, круглый год.
Они довольно очень странный
И непонятный всем народ.
Зачем писать о том, что каждый,
Прочтет сегодня из газет?
Но для поэтов, как известно,
В газетах нынче места нет.
И потому они рифмуют:
Наш город, огород, завод.
Как будто что-то они знают,
Что с нами будет наперед.
Они историкам мешают
Все разузнать, всем рассказать.
Но что они в том понимают?
О чем пытаются писать.
Они стараются, в надежде,
Что завтра кто-то их прочтет,
А может, музыку напишет
На их стихи и запоет.
Они хотят, чтобы все знали,
Что Уссурийск на свете есть.
Провинциальный, хлебосольный,
Где для мужчин невест не счесть.
Они хотят, чтоб вдохновенье
Их посещало каждый час.
И каждою своей строкою
Спешат порадовать всех нас.
Междуречье
Я на Междуречье поселился,
Там влюбился и давно женился.
Сердцу моему так дорог он,
Междуречье, славный мой район!
Говорит мне теща: «Как же можно,
Жить у речки нужно осторожно,
Вот затопит Вас со всех сторон,
Междуречье, славный Ваш район!»
Я с ней не согласен потому,
Что на Междуречье я живу.
Здесь мне нравится со всех сторон,
Междуречье, милый мой район!
И жена, и дети за меня,
Очень дружная у нас семья!
По душе пришелся всем нам он,
Междуречье, нашенский район!
Солдатское озеро
Оно прекрасно при любой погоде:
Весной и осенью, и летом, и зимой.
Есть в Уссурийске озеро Солдатское,
Которое мы любим так с женой.
Сюда хожу, когда устал изрядно
От суеты и тягостных забот.
Берем катамаран, кота, собаку,
И внука помещаем мы на борт.
Плывем, куда хотим, а время – деньги,
Перегулял, плати теперь за час.
Но озеро – одно великолепие,
Как океан, притягивает нас.
Здесь – пляж и место отдыха хорошее,
Аттракционов тут не сосчитать.
Мне нравится единственное озеро,
Куда я с внуком прихожу гулять.
Есть в Уссурийске озеро Солдатское,
Оно нам всем даровано судьбой.
Пусть это – не Байкал, но наше озеро,
Нам очень даже нравится с женой!
Посвящается
Уссурийскому суворовскому военному училищу,
которое было образовано 1 декабря 1943 года в г. Курске.
Суворовское училище
Школ много в Уссурийске,
Такая – лишь одна.
Суворовская школа,
Для мальчиков – она.
В военном сорок третьем,
Сынов полков собрав,
Ее открыли в Курске,
Училищем назвав.
У каждого мальчишки
Мечта – военным стать.
Им хочется учиться,
Где учат побеждать.
Ведь каждый из суворовцев,
Суворову в пример,
Мечтает выйти в маршалы,
Как станет офицер…
Училище известное,
Есть в городе давно.
В Дальневосточном округе,
Такое лишь – одно!
Посвящается
первым жителям села Никольского,
в котором в 1866 году проживало 58 семей.
Камень – памятник,установленный в честь первопоселенцев
города Уссурийска, расположен на улице Краснознаменная, 80
Первопоселенцы
Они, наверное, мечтали
В лесу построить город Солнца.
Хотя навряд ли представляли,
Как труден путь первопроходца.
Чтоб это место обустроить,
Они трудились до упаду.
Село им удалось построить,
А город стал для них – в награду.
Мы их наследники – по праву.
И каждый потому – в ответе,
Чтоб приумножить града славу,
Чтоб сохранить его на свете.
Город поэтов
Наша муза в воде не утонет,
Не сгорит она даже в огне.
Уссурийск – это город поэтов,
Потому он так нравится мне.
Здесь природа напутала что-то,
Помешала изрядно людей.
Есть у нас: колдуны, экстрасенсы,
Но поэты, они тут нужней.
Оседлать здесь Пегаса несложно,
Если ты попадешь на Парнас.
Уссурийск – это город поэтов,
Потому обожают здесь нас.
Почему Уссурийск процветает?
Шаг за шагом стремится вперед.
Уссурийск – это город поэтов,
Здесь талантом богат так народ!
Посвящается первым улицам г. Никольск-Уссурийский,
которые тогда назывались: Николаевская,
Мичуринская, Бульварная, Корсаковская.
Ныне, это – улицы: Краснознаменная,
Калинина, Агеева, Тимирязева.
Изначальные названия
Изначальные названия,
Словно первые цветы.
Будто первое признание
Или юности мечты.
Дороги они по-своему,
Как начало всех начал.
Нужно помнить те названия,
Как свой дом, родной причал.
Посвящается
Дубовой роще
«Не губите Дубовую рощу…»
Не губите Дубовую рощу!
Сохраните ее для детей.
Пусть она украшает наш город,
Люди, будьте к природе добрей.
И тогда, через сто лет и позже,
Скажут доброе слово о Вас.
Посещая Дубовую рощу,
Добрым словом помянут всех нас.
Посвящается
Железнодорожному вокзалу станции Уссурийск
Вокзал
Вокзал, как сердце Уссурийска,
Об этом помню я всегда.
Куда бы ты не отправлялся,
Вновь возвращаешься сюда!
Вокзал, особый знак твой виден,
Всегда и всем издалека.
Вот – виадук, перрон и рельсы,
соединившие века.
Здесь столько звуков,
как в оркестре,
Есть нота до и нота ля,
Когда по рельсам в такт колеса,
Стучат: «Родимая земля!»
Вокзал, когда-то первый поезд,
Сюда пришел с Владивостока.
Какая это была радость
Для всего Дальнего Востока.
Вокзал, ты – место ожиданий,
Прощаний, добрых теплых встреч.
Вокзал, ты – памятник истории,
Который мы должны беречь!
Мой город
Твоя история, мой город,
Пьянит, как старое вино.
Возможно, кто-то возразит мне:
«Все это было так давно…»
Всем, кто считает так сегодня,
Отвечу раз и навсегда:
«Я восхищаться Уссурийском,
Не перестану никогда!»
Посвящается
Наталье Бочкарёвой
***
Без тебя жить нельзя,
Знаю это я давно.
Без тебя одинок и несчастлив я.
Уссурийск, Уссурийск, ты – мое желание,
Уссурийск, Уссурийск, ты – любовь моя!
Уезжаю, когда на душе не радостно,
И тревожусь всегда
За тебя, друг, я.
Уссурийск, Уссурийск, ты – мое желание,
Уссурийск, Уссурийск, ты – любовь моя!
Мы с тобою вдвоем,
Словно нитью связаны.
И давно, милый друг, это понял я.
Уссурийск, Уссурийск, ты – мое желание,
Уссурийск, Уссурийск, ты – любовь моя!
Никуда не спешу, никуда не хочется.
Здесь – семья вся моя
И мои друзья.
Уссурийск, Уссурийск, ты – мое желание,
Уссурийск, Уссурийск, ты – любовь моя!
Посвящается
Камо Петросяну
В Уссурийске, у фонтана
Музыка воды и света,
Где ещё увидишь это?
В Уссурийске, у фонтана,
Собирается народ.
Здесь – гармония искусства,
Что рождает в каждом чувство,
Отчего душа моя поёт.
Вы постойте у фонтана,
Уходить домой вам рано.
Отдохните вы немного
от своих забот.
Эта музыка – такая,
Светом и водой играя,
Что-то она каждому даёт.
Посвящается ресторанам:
«Ровесник», «Уссури»,
«Восток», «Кристалл».
Гимн ресторанам
Я ходил в ресторан «Ровесник»,
Там готовили вкусно обед.
Было это хорошее время,
Жил тогда без забот я и бед.
И «Восток» и «Уссури» мне не забыть,
Заходил я на ужин туда.
Был ещё ресторан такой «Кристалл»,
Я запомнил их навсегда…
Изменилось всё в нашем городе.
Почему? Кто мне даст ответ?
Ресторанов, что выше я назвал,
В Уссурийске сегодня нет.
Горевать, может, вовсе не стоит,
Ведь прошло с той поры много лет.
Только хочется гимн исполнить мне,
Ресторанам, которых нет!
Посвящается
Людмиле Добрянской
***
Город люблю вдохновенно и нежно,
Этой любовью живу.
Здесь я родился, учился, работал,
Всё было здесь наяву.
Каждой улице, если возможно,
Я посвятил бы свой стих.
С ними так связан я все эти годы,
Вся моя жизнь – здесь, на них.
Я старожил, однолюб по природе,
В город свой с детства влюблен.
Ночью и днём, при любой погоде,
Нравится мне очень он!
Посвящается
Светлане Иващенко
***
Город, который любишь,
Снится тебе по ночам.
Я ничего не придумал,
Видел я сны эти сам.
Город, живешь в котором,
Словно твой дом большой.
Я ничего не придумал,
Дом – это город мой!
Мой Уссурийск мне дорог
И с каждым годом милей.
Я ничего не придумал,
Города нет родней!
Посвящается
Сурену Меликяну
***
Город, ставший для нас навсегда судьбой,
Не расстанусь с тобой никогда.
Уссурийск, Уссурийск, город – нашенский,
Полюбился ты мне навсегда.
Ты – зеленый, цветами украшенный,
Я таким тебя помню всегда.
Уссурийск, Уссурийск, город нашенский,
Полюбился ты мне навсегда.
Твои улицы, переулочки,
Парки, скверы, фонтанов вода…
Уссурийск, Уссурийск, город нашенский,
Полюбился ты мне навсегда.
Город, сердцу милей не бывает,
Пусть и краше есть города.
Уссурийск, Уссурийск, город – нашенский,
Полюбился ты мне навсегда.
Город, в песнях воспетый давным-давно,
Пусть тебя не коснется беда.
Уссурийск, Уссурийск, город – нашенский,
Полюбился ты мне навсегда.
Город, славный своею историей,
Но тебя не состарят года.
Уссурийск, Уссурийск, город – нашенский,
Полюбился ты мне навсегда.
Посвящается
герою гражданской войны
на Дальнем Востоке
Ивану Дуракову
Иван Дураков
Памятник Ивану Дуракову
На проспекте Блюхера стоит.
Жил совсем недолго славный парень,
Но его заслуги город чтит.
Воевал он на полях гражданской,
Защищая город свой родной.
Нападал на конные разъезды,
Рисковал своею головой.
Пулеметом он владел исправно,
И своих друзей спасал всегда.
Первым шел в разведку, если надо,
Под откос пускал он поезда…
Смерть он принял от врагов жестоких,
Палачи замучили его.
Умирал герой от страшных пыток,
Не сказав убийцам ничего…
Жизнь его была подобна песне,
Что чудесной музыкой звучит.
За заслуги Ване Дуракову
В Уссурийске памятник стоит.
Посвящается
Владимиру Савину
Когда любишь город
Когда любишь город, в нем легче живется
И каждое дело тебя окрыляет.
Когда любишь город, в нем жить веселее,
А это, известно, всегда помогает.
Когда любишь город, в нем все интересно
И хочется мерить его шагами.
Когда любишь город, душой не стареешь
И знаешь, удача всегда вместе с нами.
Когда любишь город, ночами он снится,
Здесь счастье тебя обязательно встретит.
Когда любишь город, всегда будь уверен,
Он тебе любовью на любовь ответит!
Посвящается
Галине Михельсон
Королева красоты
Я живу на Уссурийской,
На Амурской, рядом, ты.
Ты одна меня смущаешь,
Королева красоты.
Я с тобой встречаюсь часто,
В Уссурийске мы живем.
Даже ходим в одну школу,
В хоре вместе мы поём.
Ты меня не выделяешь,
Просто я – товарищ твой.
Ну а для меня на свете
Нет такой, как ты, другой.
Чтобы мне ни говорили
И друзья мои, и мать,
Я люблю тебя! И точка!
Это, жаль, не всем понять.
Я тебе хочу открыться,
Но поймешь ли меня ты?
Моя милая девчонка,
Королева красоты!
Посвящается
Андрею Хомякову
Малая Родина
Уссурийск – моя малая Родина,
Что родился здесь, счастлив я тем.
Здесь учился, работал, женился,
И о том не жалею совсем.
Был в Корее, Китае, Японии,
И в Австралии тоже бывал.
Много видел я там интересного,
Но всегда Уссурийск вспоминал.
Сердцу, как говорят, не прикажешь,
Уссурийск в моем сердце – один.
Я люблю тебя, малая Родина,
Пылко, нежно, как любит мать сын!
Посвящается
Валентине Бондарь
***
Мне нравится город,
в котором живу.
Его я недаром
любимым зову.
И тем я горжусь,
что согласно прописке,
Мой адрес легко
отыскать в Уссурийске.
Посвящается
Александру Курликову
«Мы в Уссурийске станем жить…»
Когда мы вместе, нам нет преград,
Тебя всегда я видеть рад.
И трудности нам нипочем,
Нам есть поговорить о чем.
Но в Уссурийске ты живешь
И по субботам меня ждешь.
Зову тебя я на денек
В мой город – порт Владивосток.
«Приеду, навещу я вас,
Но скоро сессия у нас!»
Зачем играешь ты со мной?
Не хочешь стать моей женой?
А я мечусь меж городами,
Что себе выбрали мы сами.
Я в Уссурийск лечу стрелой,
Чтоб повидаться там с тобой.
А ты: «Со свадьбой подождем!
Решим, где будем жить вдвоем».
Когда же кончится все это?
Опять к концу подходит лето…
И я звоню тебе домой,
Мой самый человек родной:
«Тебя всегда буду любить,
Мы в Уссурийске станем жить!»
Посвящается
Анатолию Илло
Необычный город
А город этот – необычный,
Ведь ты в том городе живешь.
Ты здесь работаешь, мечтаешь,
Танцуешь, песенки поешь.
А мне, чтоб от тебя добраться,
Приходится так, иногда,
Шагать с шестого километра,
Туда, где ходят поезда.
Да, так случилось, на Слободке,
Живу на улице Второй.
И у шестого километра,
Встречаюсь каждый день с тобой.
И потому мне так приятно
По улицам твоим ходить.
Мой Уссурийск, любимый город,
Который есть за что любить!
Посвящается
Евгению Танасьеву
***
Он просто город, где живу я,
И что ещё могу сказать?
Он – мой источник вдохновенья,
О нём готов стихи писать.
Он, словно близкий человек мне,
С которым прожил много лет.
Он всех начал моих начало,
Такого, знаю, больше нет.
Пусть кто-то любит небоскребы,
А город мой – совсем другой.
Здесь нет метро, аэропорта,
Но он мне нравится такой.
Его зовут провинциальным,
А мне так нравится в нём жить.
И я скажу вам откровенно,
Есть Уссурийск за что любить!
Посвящается
Алексею Топоркову
Откуда начинается наш город?
Откуда начинается наш город?
Где его строить начали, скажи?
И если сомневаешься ты в этом,
То место, мне на карте укажи.
Наш город начинается из центра,
Где Старый город, ладненький такой!
Наш город, как начало – Междуречье,
Он там, пожалуй, самый молодой!
Наш город начинался со Слободки!
Об этом скажет каждый старожил.
Наш город начинается оттуда,
Где я живу и где отец мой жил!
И в этом нету ничего плохого,
Что много есть у города начал…
Откуда б Уссурийск не начинался,
Для нас он – дом большой, родной причал!
Посвящается
Гориславе Костогукайло
***
Поезд подъезжает к Уссурийску,
Радость моё сердце заполняет.
Тот, кто любит город, знаю точно,
Всё вот так, как я, воспринимает.
Рад домой всегда я возвращаться,
К этому привыкнуть невозможно.
Я люблю тебя, любимый город,
И понять это совсем несложно.
Хорошо когда кого-то любишь,
И не зря о нём порой скучаешь.
И когда встречаешься с любимым,
Ты себя счастливчиком считаешь!
Посвящается
Памяти Евгении Волковой
***
С днем рождения, город любимый,
Не устану тебе повторять.
Я люблю тебя пламенно, нежно,
Не могу эти чувства скрывать!
Породнился с тобой я навеки,
Город песни и жизни моей.
Здесь когда-то на крышах мальчишкой,
Сизокрылых гонял голубей.
Здесь пошел в восьмилетнюю школу,
А потом поступил в ПТУ.
Уссурийск, ты мой самый любимый,
Город славный, в котором живу.
Город, где жили прадеды, деды,
Они строили все на века.
Загляните на миг в Старый город,
Видно качество издалека.
Здесь историю можно, как книжку,
Прочитать по домам, по мостам.
А зайдете вы в храм помолиться,
Там всегда будут рады и вам.
В парках можно гулять, сколько хочешь,
Стадионы спортсменов зовут.
И фонтанов по городу много,
И цветы здесь на клумбах растут.
Город наш испокон – хлебосольный,
И народ здесь хороший живет.
Мы гордимся, что мы из Приморья,
Что у нас солнце раньше встает.
С днем рождения, город любимый,
Не устану тебе повторять.
Я люблю тебя пламенно, нежно,
Не могу эти чувства скрывать!
Посвящается
Наталье Зарубиной
***
С Уссурийском связано так много,
Все, что было, трудно сосчитать.
Здесь учился я, работал много,
Научился здесь читать, писать.
Встретил здесь я девушку-красавицу,
Это была первая любовь.
Здесь прошли и молодость и зрелость,
Знаю, не вернуть все это вновь.
Вот и мои внуки подрастают,
Внучке моей будет скоро пять.
Завтра, если дождика не будет,
Я пойду с ней вместе погулять.
Я ей расскажу про славный город,
Где мы всей семьей живем большой.
Я ей покажу мой милый город,
Сердцу моему он дорогой.
Я хочу, чтоб и она любила
Этот город, где живет семья.
Городов я разных видел много,
Только один этот люблю я!
Посвящается
Спартаку Меликяну
***
Сердце волнуется, я уезжаю,
Город родной на три дня покидаю.
Я с ним прощаюсь, ему говорю:
«Милый мой город, тебя я люблю!»
Я не забуду тебя никогда,
Знай ты об этом теперь и всегда.
Ты, Уссурийск, моему сердцу мил,
Я ведь недаром тебя полюбил!
Посвящается
Галине Самойленко
Сто сорок пять
«Сто сорок пять, сто сорок пять!» –
Я не устану повторять.
Твой день рождения, город мой,
Для нас всех – праздник дорогой.
Ведь в Уссурийске мы живем
И Родиной его зовем!
Пускай ты – город, не страна,
Но Родина у нас – одна!
А то, что малая она,
Это – не наша в том вина.
Мы любим город наш родной,
И счастливы мы в нём с тобой!
Посвящается
Светлане Пановой
***
Тебе, мой город, объяснялся
В своей любви я много раз.
Ты – место, где давно живу я,
Ты – дом, который есть у нас.
Ты – часть России необъятной,
Известная с дальних времен.
Есть город Уссурийск в Приморье,
И я в него давно влюблен.
Три храма
Зачем Уссурийску три храма?
Ответ просто так не найдёшь.
Но здесь православных так много,
Что в каждом их храме найдёшь.
Здесь богоугодные люди
Вас встретят всегда с добротой.
Они обращаются к Богу,
И просят за город родной.
Три храма, и нет тут сомнений,
Наш город – под божьей пятой.
И хочется жить и молиться
За Русь, что зовётся святой!
Посвящается
Сергею Сильченко
Уссурийск – любимый город
По извилистым тропинкам уходил я в лес густой,
Но всегда я возвращался в этот город твой и мой.
Я давно сказал об этом: «Нет мне города родней!
Уссурийск – любимый город, родина, что нет милей!»
Восемь лет ходил по морю, океаны бороздил,
Видел много стран заморских, но всегда домой спешил.
Я давно сказал об этом: «Нет мне города родней!
Уссурийск – любимый город, родина, что нет милей!»
Твои улицы я помню, с детства я по ним гулял,
Стадионы, парки, реки, где я днями пропадал.
Я давно сказал об этом: «Нет мне города родней!
Уссурийск – любимый город, родина, что нет милей!»
Ты один – моя надежда, ты один – моя мечта,
Полюбилась мне с рожденья Уссурийска красота.
Для меня один на свете ты – единственный такой,
Уссурийск, ты мой любимый, город сердцу дорогой!
Посвящается
Алле Селениной
***
Этот город не женского рода,
Но к нему прикипел я душой.
В нём по нраву любая погода,
Для меня этот город – родной!
Мне в нём улицы, парки – родные,
И куда не поеду, всегда
Вспоминаю места дорогие,
Что на память приходят тогда.
В Уссурийске всегда мне привольно,
У меня столько связано с ним…
На земле мест хороших так много,
Только город мой незаменим!
Посвящается
Игорю Сафронову
Я люблю города
Я люблю города,
В них легко затеряться.
Я люблю города,
Этот шум я люблю городской.
Я люблю города
И не стоит над этим смеяться.
Я люблю города,
Всей своею душой.
Нынче здесь, завтра там,
По земле я спокойно шагаю.
Вот Европа, вот Азия.
Что же будет, не знаю потом?
Я люблю города,
И, поверьте, о них много знаю.
Только тянет в Россию,
Там – родительский дом.
Я люблю города,
Много их на планете.
Никогда не считал я
Там домов и людей.
Я люблю города,
Всего больше на свете.
Только есть один город,
Он мне почему-то милей.
Я люблю города,
И того мне не стоит стыдиться.
Далеко, может быть,
Завело увлеченье моё.
Я люблю этот город,
Довелось в нём на свет появиться.
Там нашел я однажды
Тебя, Ева, счастье моё.
И теперь мы вдвоем
Города посещаем.
Нам любовь помогает,
И дружба, конечно, всегда.
Нам с тобой хорошо,
Мы вдвоем никогда не скучаем.
Потому что зовут нас с тобою
К себе города!
Посвящается
Галине Пишун
***
Я преклоняюсь пред тобою,
Мой город, Родина моя!
Мой Уссурийск, любимый город,
Моя судьба – судьба твоя!
Мы словно нитка и иголка,
Иголка – ты, а нитка – я.
Нас разлучить нельзя с тобою,
Мы, словно близкие друзья.
И потому всегда с тобою,
Делю печаль и радость я.
Мой Уссурийск, любимый город,
С тобой жизнь связана моя!
Поэтому скрывать не стану
свой человеческий секрет.
Скажу тебе, любимый город:
«Тебя на свете лучше нет!»
Посвящается
Юрию Дубровскому
***
Я Уссурийск не помню деревянный,
Ведь в Уссурийске я не старожил.
Но с Уссурийском связано так много,
Я здесь совсем не мало лет прожил.
Люблю его за то, что он зелёный,
За то, что в нём спокойно мне всегда.
Люблю за то, что он провинциальный,
Ему не изменю я никогда!
Любовь к нему с годами только крепнет,
И это не скрываю я давно.
Красивых городов на свете много,
Но он – милей мне, знаю, всё равно!
Посвящается
улицам города Уссурийска:
Агеева – бывшая Бульварная;
Калинина – бывшая Мичуринская;
Краснознаменная – бывшая Николаевская;
Комарова – бывшая Малороссийская, Украинская;
Некрасова – бывшая Унтербергеровская.
Улицы города Уссурийска
По улицам родного города,
Люблю по вечерам ходить.
Иду по улице Агеева,
Мне нынче некуда спешить.
Была та улица Бульварная,
Об этом стоит рассказать.
Есть, что на улице Агеева
Сегодня людям показать.
А вот Мичуринская улица,
Теперь Калинина она.
Сверну я на Краснознаменную,
Что Николаевской была.
И так пойду я до Украинской,
Была она Малороссийской.
А нынче – Комарова улица,
Что параллельна Уссурийской.
Дойду до улицы Некрасова,
По ней к Фадеева пройдусь.
По бывшей Унтербергеровской улице,
Назад домой поздно вернусь.
И так скажу вам откровенно:
«Люблю по вечерам ходить»!
И улицы родного города,
Мне помогают жизнь продлить!
Посвящается
народному дому имени братьев Пьянковых,
построенному в городе Никольск-Уссурийский в 1909 г.,
ныне здесь расположен Драмтеатр им. Комиссаржевской
Дом Пьянковых
Дом Пьянковых – храм искусства,
В Уссурийске есть такой.
Квартал от него до ДОРА,
Говорят, подать рукой.
Он построен был в том веке,
Ровно сотню лет назад.
Дом Пьянковых, несомненно,
Молодой украсил град.
Дом – народный, дом – кирпичный,
Дом – на площади Сенной.
Для актеров стал любимым,
Он для них всех стал родной!
Здесь любители искусства
Собирались в те года.
Дом – народный, дом – театр,
Был и будет здесь всегда!
Дом Пьянковых – храм искусства,
Память лучшая о них.
Потому о братьях этих
Написал я этот стих!
Драматический театр,
Наш любимый, городской.
Ты по-прежнему – народный,
И останешься такой!
Посвящается
Ольге Табатадзе
***
Мне город этот по душе,
И люди в нём.
Мой Уссурийск, любимый мой,
Здесь мы живём.
Мы связаны с тобой судьбой,
И это не секрет.
На свете много городов,
Ну а такого нет!
И каждый день, прожитый тут,
Мне трудно позабыть.
Мой Уссурийск, любимый мой,
Как тебя не любить?
Посвящается
Екатерине Топорковой
***
Про Уссурийск писать не ново,
Ведь про него есть что сказать.
Я здесь живу всего два года,
Срок небольшой, чтоб город знать.
Я познаю его частями,
И мне сказал один мой друг:
«Узнай его как можно лучше,
Чтобы собрать весь город в круг!»
Вот здесь посёлок – Черняховский,
Барановский, Восход – потом.
Вот Тимирязевский посёлок,
Их посетил вчера я днём.
Пора проехать в Доброполье,
И Сахпосёлок посетить.
Какой же Уссурийск огромный!
Как замечательно здесь жить!
Ещё Слободка и Промзона,
Запомнить трудно сразу всё.
Шестой и пятый километры,
И Междуречье есть ещё.
И часть центральная,
Откуда легко в любой конец уйти.
В Приморье города такого,
Поверьте мне, вам не найти!
Посвящается
Зинаиде Избенко
Песня про Уссурийск
Уссурийск, Уссурийск,
Мой любимый, родной Уссурийск.
Уссурийск, Уссурийск,
Мой любимый, родной Уссурийск.
Я родился и вырос в Приморье,
В Уссурийске живу много лет.
И скажу откровенно и гордо,
Лучше этого города нет.
Уссурийск, Уссурийск,
Мой любимый, родной Уссурийск.
Уссурийск, Уссурийск,
Мой любимый, родной Уссурийск.
По России поездил немало,
За границей частенько бывал.
Но и там, где растут кипарисы,
О тебе, Уссурийск, вспоминал.
Я в любви тебе в детстве признался,
И душой не кривлю никогда.
Полюбил я тебя, милый город,
Навсегда, навсегда, навсегда!
Посвящается
Людмиле Громовой
***
Славься, мой город, во веки веков,
Людям здесь жить и творить.
Я прославлять тебя словом готов,
Как мне тебя не любить?
Ты замечательным был всегда,
В прошлом и наяву.
Славишься ты хлебосольством своим,
Я рад, что здесь живу.
Строится город, и там, и тут,
Клумбы, фонтаны, цветы.
Новые здания в центре растут,
Город – моей мечты.
Все замечают, ты неповторим,
В этом – вся прелесть твоя.
Просто ты Богом самим храним,
Город, судьба моя!
Город, влюбленный в зелёный цвет,
Город людей – мастеров.
Знаешь, на свете тебя лучше нет,
Город семи ветров!
Посвящается
Альбине Новиковой
***
В тебя влюбляться я не перестану,
Мой город, самый близкий и родной.
Ты с каждым годом краше и уютней,
Любимый город, сердцу дорогой.
Ты – часть моей России и Приморья,
Ты – Родина, что малою зовут.
Об Уссурийске говорят соседи,
Что люди в нём хорошие живут.
Мой город, этим сказано немало,
С тобой дышу я воздухом одним.
И каждый день, что нами вместе прожит,
По-моему, всегда неповторим.
Проходят дни, за ними мчатся годы,
Но чувств моих к тебе не изменить.
Я так люблю тебя, мой милый город,
И мне тебя ничем не заменить!
Посвящается нежилому зданию,
расположенному по адресу:
город Уссурийск, проспект им. Блюхера, 15,
построенному в 1907 году
(в двадцатом веке там находился
Дом культуры имени «Чумака»)
Дом культуры “Чумака”
Дом культуры «Чумака»,
Дом – из юности моей.
Это было так давно,
Много лет прошло и дней.
Я ходил туда в кино,
Я ходил туда в кружок.
И всегда со мной тогда
Был Володька – мой дружок.
Позже, когда подросли,
Мы на танцы шли туда.
Мы влюблялись в городских,
Тех, кто приходил сюда.
Слободские, как всегда,
Ревновали очень нас.
Но девчонок слободских,
Мы имели про запас.
Иногда в читальный зал
Заходили почитать.
Только Вовка, мой дружок,
Он любил лишь рисовать.
Стать художником хотел,
И мечта его сбылась.
Многие его друзья,
Научились только красть.
Что поделать? О друзьях
трудно плохо говорить.
На Слободке, в «Чумака»,
Мы там начинали жить.
В бильярд играли мы,
Смело били по шарам.
Заработали рубли первые
Мы с Вовкой там.
Дом культуры «Чумака»,
Дом – из юности моей.
Это было так давно,
Много лет прошло и дней.
Нам уже по шестьдесят,
Жизнь, как говорят, сложилась.
Главное, что мы – друзья,
И у нас всё получилось.
На Слободке мы живём,
Дом культуры навещаем.
Всё, что пережили мы,
Часто с Вовкой вспоминаем.
Хорошо, что было так,
И что не было иначе.
Дом культуры «Чумака»,
В моей жизни много значит!
Памяти Рихарда Зорге
“Советский разведчик Рихард Зорге перед отправкой в Китай
(из Китая он убыл в Японию)
в 1929 году на несколько дней останавливался
в городе Никольск-Уссурийском (позже Ворошилов, Уссурийск)”.
Из выступления в Уссурийской городской
Центральной библиотеке им. М. Горького приморского писателя,
члена Союза писателей России, ветерана пограничных органов
ФСБ России Смирнова Анатолия Георгиевича.
03.12.13 г.
Зорге в городе Никольск-Уссурийском
Я это впервые услышал,
Ушам не поверил тогда.
Представился мне Рихард Зорге,
Его знал по фильмам всегда.
Он был точно в городе нашем,
Ходил здесь пешком не везде
Гулял, как и я, в Старом городе.
Но кто скажет нынче нам, где?
О чём думал он, Рихард Зорге,
Когда на Зелёнку пришёл?
А, может быть, там его не было,
Куда же тогда он пошёл?
Ответить на эти вопросы,
Пожалуй, не сможет никто.
Одет был он в чёрную шляпу?
Такого же цвета пальто?
А, может быть, в сером костюме?
В рубашке любимой своей?
Он жил, говорят, в нашем городе
Каких-нибудь несколько дней.
Рамзай – псевдоним этот помним,
Он долго работал под ним.
Для нашей Советской разведки
Он просто был незаменим.
И память о нём дорога нам,
Ведь он человек не простой.
И как хорошо, что когда-то,
Проездом, но здесь был герой!
Посвящается
Татьяне Томиловой
Подарок Уссурийску
Подарок Уссурийску
Держу в своих руках.
Подарок Уссурийску
Я написал в стихах.
В них сказано всё просто,
Всё, что хотел сказать.
Я рад, что получилось
Стихи мне написать.
Пускай читают дети,
Родные и друзья.
Стихи об Уссурийске,
В них – вся любовь моя.
В них – всё моё богатство,
В них – радость бытия.
Стихи об Уссурийске
Оставлю людям я.
Оставлю людям память
На многие года.
Ведь я воспел наш город
Стихами навсегда!
Посвящается героям
города Уссурийска
Герои Уссурийска
Герои Уссурийска, ваш подвиг не затмить,
Вы доказали делом, как Родину любить.
Вы – гордость наша, слава, вы – наша память, честь.
Герои Уссурийска, заслуг ваших не счесть!
Герои Уссурийска, герои всей страны,
Однажды дав присягу, вы были ей верны.
Живущие сегодня, мы учимся у вас,
И ваше продолжение, герои, нынче в нас.
Герои Уссурийска, мы вас не подведём,
Всё для России сделаем, в которой мы живём.
Вас не забудут люди на свете никогда!
Вы в памяти народной остались навсегда!
27.07.2020
Приближается День рождения города Кинеля. Этой знаменательной дате мы, библиотеки городского округа Кинель, наши читатели, наши партнеры и друзья – местные авторы посвящаем поэтическую акцию – признание “И я пою тебя, мой город!”.
В любви к своей малой Родине, к своему родному поселку признается читательница библиотеки-филиала №4 Елена Петрова. И делает она это с помощью стихотворения, автором которого является дедушка Елены и наш земляк Петр Васильевич Петрищев.
К городской поэтической акции – признанию “И я пою тебя, мой город!” присоединяются наши коллеги – сотрудники детской библиотеки – Атанова И.М. и Волостникова Л.В. Они представят вашему вниманию, друзья, стихи из сборника “Поэтическое эхо Кинеля”.
28.07.2020
Городскую поэтическую акцию – признание “И я пою тебя, мой город!” поддерживает кинельский автор Фокина Людмила Степановна, наш читатель и участник литературно-музыкальной гостиной “Вдохновение” (центральная библиотека). Нашему вниманию Людмила Степановна представляет свое стихотворение “Озеро Ладное”.
Стихотворением “Соберусь я в путь далекий” продолжает нашу акцию библиотекарь библиотеки-филиала №3 Мордвинова Надежда Михайловна.
Автор стихотворения – Валентина Николаевна Макеева, наша землячка, кинельский поэт, художник и просто замечательный человек. Добрая, отзывчивая, искренняя, внимательная, щедрая, настоящий друг – именно такой запомнили и помнят Валентину Николаевну сотрудники библиотек Кинеля.
Предлагаем вам, друзья, послушать стихотворение в исполнении читателя библиотеки-филиала №1 Казакова Александра Ивановича.
Стихотворение “Гимн посёлку” посвящено поселку городского типа Усть-Кинельский. Именно с ним связана жизнь и трудовая деятельность Азиковой Татьяны Венедиктовны – автора этих поэтических строк.
*Родной городок” – так называется стихотворение, которое мы хотим представить сегодняшним вечером вашему вниманию, друзья. Его автор – Константин Павлов.
Прочитает стихотворение Пепеляева Татьяна Валентиновна – заведующая отделом обслуживания центральной библиотеки.
29.07.2020
Наша библиотечная акция продолжается. Мы хотим вас познакомить еще с одним стихотворением, посвященным Кинелю. Представит нам его Карташова Елена Николаевна – заведующая библиотекой-филиалом №2.
Может быть, кому-то это стихотворение и его автор Алексей Хворов знакомы, а кто-то только сегодня откроет их для себя.
Слово – подрастающему поколению!
Акцию продолжает юный читатель библиотеки-филиала №4 Тимофей Альдебенев (пгт.Алексеевка), в его исполнении вы услышите стихотворение Петра Петрищева.
Подключается к акции наш партнер и друг Елена Халитовна Шарафутдинова, постоянный участник литературно-музыкальной гостиной “Вдохновение” (центральная библиотека).
Для участия в акции, для признания в любви к родному краю Елена Халитовна выбрала стихотворение Константина Павлова “Три Кинеля”.
30.07.2020
Посвящение городу Кинелю есть и у поэта Блинова Валерия Васильевича – нашего читателя, постоянного участника литературно-музыкальной гостиной “Вдохновение” (центральная библиотека).
Давайте послушаем стихотворение “Кинель наш – город небольшой” в исполнении автора.
Есть у Константина Павлова замечательное произведение *Кинельский вальс”. Именно его для участия в городской поэтической акции выбрала Кулиш Елена Александровна – педагог Кинельского реабилитационного центра для детей и подростков с ограниченными возможностями Восточного округа, социальный партнер и волонтер библиотеки-филиала №6.
В рамках поэтической акции “И я пою тебя, мой город!” передаем эстафету Нестеровой Марии Андреевне – библиотекарю библиотеки-филиала №2.
В ее исполнении предлагаем вам, дорогие наши подписчики, послушать стихотворение Валентины Макеевой “Соберусь я в путь далекий” .
Благодарим всех участников за поддержку нашей акции, посвященной предстоящему дню рождения Кинеля! Присланные нам видеозаписи обязательно будут опубликованы! Все!!!
Радует, что в нашей поэтической акции участвуют мужчины! И как замечательно они читают стихи, не уступая дамам! Даже уже знакомые нам поэтические строки они преподносят по-новому, по-своему…. Мы еще раз сможем в этом сейчас убедиться.
Предлагаем вам, друзья, послушать стихотворение Петра Петрищева “Уходят тени на заре” в исполнении Алексея Шалимова, читателя и партнера библиотеки-филиала №4.
О любви к родному городу, к родной природе рассказывает в своём видеопризнании Лидия Ивановна Короткова – участник литературно-музыкальной гостиной “Вдохновение” (центральная библиотека).
В свободное время Лидия Ивановна пишет стихи, любит рыбачить, наблюдать за природой. Стихотворение, которое вы сейчас услышите, не только о рыбалке, но и о красоте родного края.
31.07.2020
Творчество Константина Павлова близко жителям Кинеля, ведь он так тепло писал о родном городе, о станции, о родной природе.
Неудивительно, что Мартынюк Елена Алексеевна, педагог детского сада «Гнёздышко», социальный партнер и волонтер библиотеки-филиала №6 для чтения в рамках нашей акции выбрала стихотворение К.Павлова “Родной городок”.
Видеоархив нашей акции пополняется все новыми поэтическими признаниями родному городу в любви.
Библиотекарь библиотеки-филиала №3 Мордвинова Надежда Михайловна вновь присоединяется к акции, в этот раз со стихотворением собственного сочинения “Посвящение городу”.
Начало становления, развитие и процветание Кинеля, города железнодорожников, – главные темы, волнующие автора нового поэтического произведения.
Наша акция набирает свои обороты. Своим стихотворением “Полевые цветы моей Родины” акцию продолжает Смолякова Наталья Григорьевна – наша читательница и представительница литературно-музыкальной гостиной “Вдохновение” (центральная библиотека).
Друзья, предлагаем вам послушать стихотворение Константина Павлова “Родная станция Кинель” в исполнении читательницы библиотеки-филиала №3 Дрягиной Елены.
Почему участница обратилась к творчеству К.Павлова и выбрала его стихотворение? Об этом Елена расскажет сама.
Первый дуэт в нашей акции! Сидорова Ирина с младшим братом Иваном – читатели и активные участники мероприятий библиотеки-филиала N3.
Послушайте в их исполнении стихотворение К. Павлова “Родной городок”. Ребята читают его по-своему, самобытно и и неподдельно искренне отражая взаимоотношения автора и города, переплетение их судеб.
01.08.2020
К нашей поэтической акции и нашим поздравлениям с Днём города присоединяется Андрющенко Анна Викторовна – педагог детского сада “Гнёздышко”, читатель и партнёр библиотеки-филиала N6.
Кинельской поэтессой Людмилой Комаровой написано великое множество замечательных стихов на разные темы – о любви, о природе, о спорте, о себе…
Много прекрасных слов Людмила Акбаровна посвятила городу Кинелю. Одно из таких поэтических произведений мы предлагаем послушать сейчас в исполнении автора – нашего друга и партнера, активного участника литературно-музыкальной гостиной “Вдохновение” (центральная библиотека).
Имя Дианы Леоновой как поэта, композитора и автора-исполнителя известно многим, и не только в нашем округе, но и в Самаре, в губернии и за ее пределами.
А ещё Диана Лукинична – наш надёжный библиотечный друг и партнёр, активный участник наших мероприятий, литературно-музыкальной гостиной “Вдохновение”, настоящий доброхот и поддержка во многих наших начинаниях.
В знаменательный для города день у вас, друзья, есть возможность услышать одно из замечательных стихотворений Дианы Леоновой, посвящённых Кинелю, его жителям.
День города – прекрасный повод признаться своей малой Родине в любви. Любви к месту, в котором живешь, учишься, работаешь, создаешь семью, воспитываешь детей и внуков.
Именно об этом рассказывает в своём стихотворении кинельская поэтесса и писательница Людмила Комарова.
Многолетняя дружба связывает Жидкову Наталью Александровну и коллектив библиотеки-филиала N3.
Наталья Александровна является постоянным читателем библиотеки, а ещё как педагог дополнительного образования СП ДОД “Вдохновение” школы №11 принимает активное участие в подготовке и проведении совместных мероприятий.
В рамках городской поэтической акции Н.А.Жидкова читает свое стихотворение “Мой тихий, уютный причал”.
Продолжает акцию видеоролик поэта Марины Тереховой, присланный коллективом библиотеки-филиала N2.
Мы продолжаем нашу акцию стихотворением кинельской поэтессы, художника Валентины Николаевны Макеевой “Любимый мой Кинель”, замечательными поэтическими строками замечательного человека.
Прочитает нам это стихотворение Гранкина Юлия Сергеевна – библиотекарь библиотеки-филиала N3.
В акции принимает участие Гребенкина Ирина Антоновна – одна из самых активных читательниц библиотеки- филиала №3, отзывчивый человек и прекрасный друг.
Ирина Антоновна читает стихотворение жительницы нашего города Петровой М.С. “Я иду по Кинелю”, которое было написало 23 года назад.
Алексеевский поэт Александр Васильевич Кочергин умел замечать прекрасное во всем — и делился этим с окружающими. Именно в Алексеевке он в полной мере раскрыл свой талант.
С одним из стихотворений Александра Васильевича нас познакомят Звягина Карина и Синютина Юлия – юные читательницы библиотеки-филиала N5 имени В.И.Кривобокова
Карташова Василиса (читательница библиотеки-филиала N3) для участия в городской поэтической акции обратилась к творчеству Валентины Макеевой и выбрала для чтения стихотворение “Соберусь я в путь далекий”.
Юный читатель библиотеки-филиала N3 Сидоров Александр прочитает нам стихотворение Екатерины Неповиновой “Кинель родной мой город”, вошедший в 2002 году в сборник “Поэтическое эхо Кинеля”.
В этом издании представлены произведения кинельских авторов разных возрастов, разного жизненного опыта, разных творческих почерков.
“Мой старый город” – это замечательное стихотворение Валентины Николаевны Макеевой мы с вами, друзья, услышим в исполнении Анкудиновой Галины Александровны – постоянной и активной читательницы библиотеки-филиала №3.
И вновь на нашей сцене выступает представитель подрастающего поколения города Кинеля и юный читатель библиотеки-филиала N3.
В исполнении Кирилла Сидорова предлагаем послушать стихотворение Елены Аникиной “Родина” (из сборника “Поэтическое эхо Кинеля”).
Моя Родина – это… Однозначного продолжения этой фразы нет. Каждый повествует о своей Родине по-разному.
Для одного Родина – это место его рождения, для другого – город, где он живёт в данный момент. Где человеку было хорошо в какие-то моменты его жизни. Где прошло детство, где были сказаны первые слова, где были сделаны первые шаги…
Родиной человек может назвать край или город, в котором вырос, часть земли, которая связана с его друзьями, с улицей, на которой в детстве он играл с ними в прятки…
Подобных мнений существует множество, и все они по-своему верны.
Чувство родины – это невидимый, но прочный фундамент, на котором держится всё: и человек, и его добрые дела, и наш любимый город – частица великой России.
Именно эта мысль нашла своё отражение в стихотворении “Чувство Родины” Людмилы Павловой, которое прочитает Исаева Александра Андреевна, друг и партнёр библиотеки-филиала N3.
Этим произведением мы завершаем городскую поэтическую акцию “И я пою тебя, мой город!”, которая проводилась библиотеками Кинеля с 27 июля 2020 года.
Огромное спасибо всем участникам нашего недельного поэтического марафона!
| Ю.Алентов Я И Ты (родному городу) Я в лес зайду, пройдусь и выйду снова Куда меня по свету ни носило: Пусть тает снег и утекают воды, – Земля моя, хорошая, простая, Чтоб стали легче, наконец, дороги, Н.Белов С многоэтажной высоты Н.Белов Синевою небо светится, В.Кужлева Невелик наш скромный город, Д.Кучеренко Мой Заволжск – в цвету вишневом, Этим вишням белопенным, То ли утро, то ли вечер – Снова гладит взгляд влюбленный Ты прощай, Заволжск, покуда, В.Гусев От пристани до пристани | Т.Громова ЛЮБЛЮ МОЙ КРАЙ Распахнутыми в мир смотрю глазами, Люблю мой край березовый, родной, Там воздух пахнет мятой и цветами, И соловьи свои выводят трели. И средь березок, зелени другой Люблю тебя, заволжская сторонка, Он, словно белой чайкою, взметнется, Т.Громова Хороша любимая сторонка, Улицы твои знакомы с детства Ты стоишь на левом побережье Волги, А, уехав, вновь обратно рвется И кругом знакомые все лица, Влюблены в твои пятиэтажки, Пусть тебе почаще солнце светит, В.Варенич Я не хочу другой награды, А.Кузнецов Красоту родного края Здесь я детство вспоминаю, С детворой купаюсь в речке, В.Кужлева Городов есть много очень Пусть он скромный, не столичный. Не найдешь просторов краше, Замечательные люди Мы Заволжску пожелаем |
|
Василий Давыдов-Анатри Родные Чебоксары Величаво стоишь, в окнах солнечный день отразив, Город мой—Чебоксары—родной и любимый. Рядом Волги могучий широкий разлив,— Песня рвется сама славить светлое имя! Снова нас восхищают красавцы-дворцы, Снова радуют мощью гудки заводские. И напористы в деле в спецовках творцы— Их подарки, Отчизна, прими трудовые. Мы гордимся тобой, город мирных людей, Силой дружбы возвыситься нашему дому. В сердце нашем любовь—отраженье твоей, Ты всегда так приветствуешь нас по родному. 1968 г.
Василий Давыдов-Анатри Любимый город Я искал песню сердца годами, Чтоб тебя в ней, мой город, воспеть. Ты растешь. За твоими шагами Даже песне порой не успеть. Чебоксары—мой город родной! В братской дружбе со всею страной Расцветай, полной грудью дыши, Город юности—песня души! Я нашел песню сердца на Волге И запел, как в садах соловьи, О сыновнем к тебе моем долге, О моей к тебе верной любви. Я пою о тебе и о людях,— Буду славить вас всюду, всегда. Тот тебя никогда не забудет, Кто нашел в тебе радость труда. Чебоксары—мой город родной! В братской дружбе со всею страной Расцветай, полной грудью дыши, Город юности—песня души! 1968 г.
Василий Давыдов-Анатри Юратнӑ Шупашкарӑмӑр Юрламасӑр эпир чӑтаймарӑмӑр Чун-чӗре савнӑҫпа тулнӑран. Юрататпӑр сана, Шупашкарӑмӑр, – Куллен-кун эс ӳсен, сарӑлан. Шупашкар, Шупашкар, Ӳс, татах лайӑхлан, Хӑват ил халӑхран. Таҫтанах курӑнать комбинатӑмӑр, Пир тӗртеҫҫӗ унта пикесем. Заводсем, ҫӗн ҫуртсем туса лартрӑмӑр Маттур ҫав Шупашкар ҫыннисем! Шупашкар, Шупашкар, Ӳс, татах лайӑхлан, Хӑват ил халӑхран. Чӑвашсен тӗп хули — Шупашкарӑмӑр, Сана паттӑр Мускав саламлать. Раҫҫей ҫӗрӗ — анне, ӗмӗр манмӑпӑр, Яланах тӑванла пулӑшать. Шупашкар, Шупашкар, Ӳс, татах лайӑхлан, Хӑват ил халӑхран. 1960 г.
Юрий Семендер Шупашкар шап-шурӑ тум тумланчӗ Шупашкар шап-шурӑ тум тумланчӗ! Ҫӗнӗ юрӑн шур пусми ҫинче Чӳк уйӑхӗнчи пилеш хӑмачӗ Илӗртсе ларать мӗнпур енчен. Ураму шур питлӗ хӗр пулсассӑн, Пилешӳ – шур пит ҫинчи писев, Мӑшӑр ҫунатпа сулса ярсассӑн Йыхӑрать сана инҫе вӗҫев. Шупашкарӑм, ытарми хулаҫӑм, Илеме иленнӗ самантра Юрӑ евӗр ҫаврӑнать сӑмахӑм Эсӗ ыталанӑ ытамра. Пикӳсем ҫурхи ҫеҫке пек пулччӑр, Хӗрлӗ тӗс вылятӑр питсенче, Пӗрхӗт кайӑк пек патваррӑн пыччӑр Каччисем шуракӑш ҫумӗнче. Шурӑ юр ҫинчи пилеш кӑварӗн Тӑтӑр курӑнса хитре малаш, Ҫеҫпӗл суннӑ несӗллӗх тымарӗ Патӑр аллине сана, чӑваш! 1999 г.
Юрий Семендер Шур хуламӑр Шупашкар Йалтӑркка хумсем килеҫҫӗ Алла-аллӑн тытӑнса, Кимӗсем ишсе ҫӳреҫҫӗ Акӑш евӗр ярӑнса. Ҫут тӗнчен илем кӗтесӗ, Турӑ панӑ пархатар, Шурӑ акӑш мар-ши эсӗ, Шур хуламӑр Шупашкар? Пахчисем уртаҫҫӗ шупӑр Ҫурхи ӑшӑ каҫсенче, Шӑпчӑксем калаҫҫӗ шӑпӑр Кӗмӗл уйӑх айӗнче. Ҫут тӗнчен паха кӗтесӗ – Хурӑнсар та ҫӑкасар, Ырлӑх сачӗ мар-ши эсӗ, Шур хуламӑр Шупашкар? Чӗрене лӑпкать сӑмахӗ, Вӑй хушать юрри-ташши, Cap хӗрсен тӗрри-ахахӗ – Чун уҫҫи те чун ӑшши. Ҫут тӗнчен хитре кӗтесӗ, Турӑ панӑ пархатар, Чӑваш чунӗ мар-ши эсӗ, Шур хуламӑр Шупашкар? Анатолий Смолин Ӗмӗр ҫамрӑк Шупашкар Атӑл ытамне вырнаҫнӑ, Чарлан пек ялан патвар. Курӑнатӑн эс мӑнаҫлӑн, Капӑр тумлӑ Шупашкар. Сан ятна ҫӗклетпӗр хамӑр, Эс кӳретӗн пархатар, Пирӗн аслӑ тӗп хуламӑр — Шурӑ шӗкӗр Шупашкар. Сар хӗрсем хитре юрлаҫҫӗ, Ташӑра яшсем хастар. Ҫурхи евӗр кашни каҫӗ Санӑн, савнӑ Шупашкар. Шеллемесӗр вӑй-хала та Саншӑн туслӑн тӑрӑшар, Авалхи тӑван хуламӑр, Ёмӗр ҫамрӑк Шупашкар.
Тул ҫутӑлать…хӗвел урийе Тул ҫутӑлать…хӗвел урийе Тӳпенелле кӗҫ тирӗнет. Хула ҫине уй йӑл ҫутийӗ Мерчен-мерченӗн сирпӗнет. Ҫак самантра вара вӑр-варрӑн Илет те тутлӑн карӑнса, Куҫне уҫать шур Шупашкарӑм, – Ӗҫе тарать хавасланса. Сӑртран пир-авӑр комбиначӗ Салам ярать кӗҫ, ҫавӑнтах Хурав памашкӑн тытанаҫҫӗ Завочӗ, фабрикӗ — йӑлтах. Крансем те чун ҫитсе кӗрейнӗн Пуҫа ҫӗклеҫҫӗ самантрах. Ҫуртсем ҫинче утса ҫӳренӗн Вӗсем курнаҫҫӗ аякран. Проспектпала ав, хӗвӗшеҫҫӗ Ирхи васкавлӑ машшинсем. Пӗлӗтсене ҫурса иртеҫҫӗ Хӑватлӑ хурҫӑ кайӑксем. Йӗри-тавралӑх йӑлт чун кӗнӗн Пуҫлать туй-ҫуй пек вӗркеме. Шавлать хула…Ун шавӗ ҫӗнӗ, – Ҫӗклентерет вӑл чӗреме. Кермен пек ҫӗн ҫуртсен ӗречӗ Ҫип ҫапнӑн курӑнать витрех. Фонтансенчен тапса ҫӗкленчӗ Вылянчӑк ҫумӑр пит хитрен. Хула ҫине пӑхса таратӑп Сӑнана евӗр шеп хӗре. Ӗнер чиперччӗ вӑл, куратӑп: Паян пушшех-мӗн хӳхӗмрех!
|
Николай Теветкел Этюд Шубашкар — чувашская столица, Горожан твоих люблю я лица. Как хорошо вечернею порой Побродить прибрежною тропой. По-над Волгой высоко пройти, Где легли стрижиные пути. Ощутить возвышенный покой, Посмотреть на солнце за рекой. Как усталый дедушка седой, Бросив в Волгу посох золотой, Солнышко сидит там на холме, Держит думу крепкую в уме. А о чем она — и не узнать. Завтра рано солнышку вставать. Скоро Шубашкар зажжет огни, Словно мысли светлые они. Мой любимый город , в тишине Много дум навеешь ты и мне.
Василий Давыдов-Анатри Шурӑ-шурӑ Шупашкарӑм Шурӑ-шурӑ Шупашкарӑм, Эс каймастӑн асӑмран. Сана эпӗ кӑмӑлларӑм, Хисеплерӗм ачаран. Эх, ҫӗнелнӗ Шупашкарӑм, Сартӑн мӑшӑр ҫунатна. Юрӑ тупрӑм, эп юрларӑм, – Саврӑм санӑн ыр ятна. Шурӑ-шурӑ Шупашкарӑм, Аслӑ Атӑл — ҫумӑнта. Мӗн чул эпӗ савӑнмарӑм Акӑш евӗр ҫакӑнта. Эх, ҫекленнӗ Шупашкарӑм, Сартӑн мӑшӑр ҫунатна. Юрӑ тупрӑм, эл юрларӑм, Саврӑм санӑн ыр ятна. Шурӑ-шурӑ Шупашкарӑм, Салам ӗҫлӗ халӑхна. Ахаль мар пуль эп мухтарӑм, – Эс ҫӗклетӗн ман чуна. Эх, юратнӑ Шупашкарӑм, Сартӑн мӑшӑр ҫунатна. Юрӑ тупрӑм, эп юрларӑм,– Саврӑм санӑн ыр ятна. 1965 г.
В. Давыдов-Анатри Тӑван хуламӑр, Шупашкарӑм Хам тивӗҫе пӗрре манмарӑм, – Куллен хӗрӳ ӗҫе васкарӑм, Сана савса чунтан юрларӑм, Тӑван хуламӑр, Шупашкарӑм. Ытарайми сӑнна мухтарӑм, Ҫут Атӑла куҫпа лӑпкарӑм,— Сана савса чунтан юрларӑм, Тӑван хуламӑр, Шупашкарӑм. Аҫта кӑна ҫитсе курмарӑм, Сана нихҫан асран ямарӑм, Сана савса чунтан юрларӑм, Тӑван хуламӑр, Шупашкарӑм. Чӑваш ҫӗршыв ятне упрарӑм, Юратнӑран унтан хӑпмарӑм. Сана савса чунтан юрларӑм, Тӑван хуламӑр, Шупашкарӑм 1977 г.
Порфирий Афанасьев Тӑван хуламӑр Шупашкар Ҫуллен ӳссе хитрен ҫӗкленнӗ Ытарайми хула ҫине Пӑхса тӑрать аттемӗр Ленин, Сӑнать ун чаплӑ уттине. Ан тив, хуламӑр пулгӑр ватӑ,— Вӗр-ҫӗнӗ тинӗс хӗрринчен Яш сӑн кӗртсе, хӑватлӑ Атӑл Чӳхет, лӑпкать ӑна куллен. Урамсенчи хитре ҫӑкалӑх, Хуркайӑк пек карталанса, Ҫӗн Атӑла салам сунмалӑх Чупса анать пек васкаса. Кунта – телей ача-пӑчашӑн, Чапай ҫуралнӑ хулара Кашни ача пулса курасшӑн, Хӑй тав тӑвасшӑн паттӑра. Чапаев пек эпир те хамӑр Хӑюллӑ пулӑпӑр, хастар. …Ялан мал ӗмӗтлӗ хуламӑр, Тӑван хуламӑр Шупашкар. Ҫуллен ӳссе хитрен ҫӗкленнӗ Ытарайми хула ҫине Пӑхса тӑрать аттемӗр Ленин, Сӑнать ун чаплӑ уттине.
Ман Шупашкар Эп юрататӑп сана, ман Шупашкарӑм, Ытарайми илемлӗ шур хула! Ӑҫта кайсан та сан патах васкарӑм, Санпа эп ҫыхрӑм пӗтӗм кунҫула. Кунта вӗрентӗм эп, ӳссе ҫын пултӑм. Кунтах пӗрлешрӗм савнӑ тусӑмпа. Ӗмӗрлехе телей кунта эп тупрӑм. Эп мухтанап, тӑван хулам, санпа! Куллен ӳссе, капӑрлансах пыратӑн, Мӑн Атӑл сӑрт-туне илем парса. Эс радио та теле-хум яратӑн, Ҫӗршывӗпех саран пирӗн сасса. Авал санран тӑрӑхласа тек кулнӑ: “Чӑпта хули, Чӑваш-Париж”, тесе. Кив сӑнару сан музейра ҫеҫ юлнӑ, Заводсемпе ларан халь кӗрлесе. Урамусен ик енӗпе ҫӗкленнӗ Пуҫ ҫаврӑнмаллӑх ҫӳллӗ керменсем. Чи чаплӑ площадьрен юратнӑ Ленин Утать пӗр ывӑнми пире ертсе. Вӑл хушнӑ пек, чуна парса ӗҫлетпӗр, Ҫӗклетпӗр тӗп хуламӑрӑн чапне. Ильичпала пӗрле эпир ҫитетпӗр Хӗвел пек ҫутӑ ӗмӗтсем патне.
Иван Малгай Кӑмӑлтан Куҫ умӗнче ӳссе ҫӗнелтӗн, Эс, ман хула, тӑван хула. Чипер хӗр евӗр шукӑллентӗн Илемлӗ, капӑр тумпала. Ӗҫчен те паттӑр ырӑ халӑх Кунта хаваслӑ тӑтӑшах. Ӑҫта пӗлмеҫҫӗ ӗнтӗ халӗ Чӗкеҫ чӗлхеллӗ чӑваша? Тӑван хула – ман Шупашкар Поэтсенчен те чухӑн мар. Кунта янравлӑ сӑвӑ-юрӑ, Кунта кашнийен кӑмӑл ырӑ. Курасчӗ, тетпӗр, ак, куратпӑр Тӑван хуламӑр тинӗсне. Чи чаплӑ ялавла йӑтатпӑр Ӗҫе, мухтавлӑ ҫын ӗҫне!
Песня о Чебоксарах Кубашина Лидия Город наш столичный Юн не по годам, Помнит его лица Волжская вода. Припев: Чебоксары мои, Город вечной любви, Будь прославлен в веках И судьбою храним. Шупашкар, исстари Ты народов оплот И праматерь Анне Наш покой бережет! Семь холмов на страже, Храмов благодать. И Залива краше Просто не сыскать. Припев В зелени – проспекты, Новостроек высь. Планы и проекты Продолжают жизнь. Припев |
Василий Дмитриев-Шашкар Чебоксары Будто в первый раз, Волнуясь и любя, Обошел все парки и бульвары. Не могу я наглядеться на тебя, Мой любимый город Чебоксары. Раньше ночью ветхое жилье людей Озаряли лишь одни пожары. А теперь ты в море электрических огней, Мой могучий город Чебоксары. Привлекаешь, словно лебедь, белизной. Манишь голосом влюбленной пары. Ты безбрежным садом кажешься весной, Мой прекрасный город Чебоксары. Я страну родную птицей облетел. Видел ее облик лучезарный. Нов заветных песнях о тебе лишь пел. Мой родимый город Чебоксары.
Зоя Сывлӑмпи Ман хулам Шупашкар Мӑнаҫлӑн ларать ман хулам Шупашкар! Мухтавлӑ, ӗҫчен тӑван енӗм! Юхать Атӑл шывӗ хуллен юнашар, Унпа кирек кам та киленӗ! Тӗрлет ирхи шуҫӑм асам тӗррине Е ҫӑлтӑр сапать-и каҫ сӗмӗ, Курман эп нихҫан та унран хитрине – Ҫут Атӑлӑм ылтӑн та кӗмӗл! Чечеклӗ хуламӑр – тӑванлӑх тӗнчи! Сӑпайлӑ вӑл, чаплӑ та паттӑр! Вӑлах тарават Чӑваш енӗн ӗнчи – Эпир унпала мухтанатпӑр! Чи хаклӑ хулам! Ытарми Шупашкар! Пулсам ӗмӗр ырӑ та сывӑ! Мана яланах вӑй-хӑват эсӗ пар, Пӗртен-пӗр юратнӑ Ҫӗр-шывӑм!
Айдаш Юрий Ирхи Шупашкар Апрель шӑнкравӗ шӑпкӑр! янӑрарӗ Тумламсемпе те шӑнкӑрч сассипе. Ирех тӑрать ман ӗҫлӗ Шупашкарӑм, Питне ҫӑвать ҫӗп шуҫӑм шевлипе. Ҫур сывлӑшӗ халь ҫӑкӑр евӗр тутлӑ, Кӑвак тӗтрелӗх илӗртет хире. Сӑнсем те чӗресем пӑлханчӑк вутлӑ: Кӗҫех пуҫланӗ кун хӗрӳ ӗҫре. Кӗҫех ӑшра упраннӑ ӗмӗт-шухӑш, Ӑстӑн та мускул хӑватне кура, Конвейертан машина пулса тухӗ, Пир-авӑр пулса юхӗ алӑра. Тулта – ҫурхи тивлет, ҫурхи хаваслӑх! Телейлӗ кулӑ-юрӑ юнашар. Манпа пӗрле ӗҫе утать уҫ саслӑ, Ҫап-ҫамрӑк чунлӑ шурӑ Шупашкар. Анатолий Юман Шупашкар Унччен пыраттӑм сан патна эп талӑк, Паян мана тӑват сехет ҫитет. Ҫатма ҫулпа, такам та ӑмсанмалӑх, «Икарус» авӑ, ҫил пек, вирхӗнет. Тавралӑха савса тинкернӗҫемӗн, Хавхаланатӑп чӗрери хӗмпе. Ку чух пире, ҫынна, тӗлӗнтереймӗн Кӑмпа карти пек шур керменсемпе. Вӗсем шӑтса ӳсеҫҫӗ йышлӑн, юрӗ, Пире татах та кирлӗ – ӳсчӗрех. Проспектусем, ҫип ҫапнӑ пек, тӳп-тӳрӗ – Илем кӳреҫҫӗ тарават ҫӗре. Ҫырма-ҫатрасенче ун-кун пытаннӑ Ялти пек кил-ҫуртсем – музей валли. Вӗсем ҫине йӑлт ҫырӑннӑ, тӑванӑм. Тӗрӗсем пек, кив ӗмӗрсен палли. Шав малаллах васкать истори ҫулӗ, Иртсе юлаҫҫӗ талӑксем, ҫулсем… Ҫӗн ӗмӗрсем ҫитсен пире асилӗҫ: «Аҫта, мӗскер ӗҫленӗ тӑхӑмсем?» Пире те иртнӗ куншӑн намӑс пулмӗ Эпир йӑлт пурнӑҫлана тивӗҫе. Килес ӑрушӑн чыс-хисеп те юлмӗ Тӑваймасассӑн паянхи ӗҫе.
Нина Пӑрчӑкан Шупашкарӑм , юратнӑ хула Ӑҫта кӑна ҫитсе курмарӑм, Илемлӗ вырӑнсем нумай. Эс тӑван кил ман, Шупашкарӑм, Туятӑп ӑшшуна пӗрмай. Ҫулсеренех ҫуртсем ӳсеҫҫӗ, Таса та ҫутӑ урамсем. Сан пек хитри, ҫуках пуль, теҫҫӗ. Ялан килсе ҫӳрекенсем. Ыр кӑмӑллӑх кунта илентӗр Хӗвел пек тӑтӑр ӑшӑтса. Чӑваш ятне хулам ҫӗклетӗр Пур халӑх тӑтӑр мухтаса.
Александра Лазарева Килсе кур, тӑван Килсе курччӗ тӑван, Шупашкар хулине, Сар хӗвел тухнӑ чух эс пӑхсам ун ҫине, Кайӑксем янратаҫҫӗ хавас юррине, Ӑмӑртуллӑн мухтаҫҫӗ хула илемне. Килсе курччӗ тӑван, Шупашкар хулине, Киленсе эс итле ун манӑҫ сассине, Чунупа туйса ил аслӑ ӗҫ кӗввине, Еҫ кӗвви хулана чӑн телей кӳнине. Килсе курччӗ тӑван, Шупашкар хулине, Ирт Ильич умӗпе, илт ҫӗршыв таппине, Уҫ ӗҫчен аллупа ҫӗн завод хапхине, Кур унтан еплерех тракторсем тухнине. Килсе курччӗ тӑван, Шупашкар хулине, Атӑла пӗвелен паттӑр йӗкӗтсене, Саманан Атӑл евӗр тулли хӑватне, Сар хӗвеллӗ кунсен иксӗлми вӑй-халне.
Тӑван хула Атӑл тӑрӑх хӑпаратпӑр, Ак умра, инҫех те мар, Курӑнса каять хуламӑр – Пирӗн капӑр Шупашкар. Эс ялан кӗтсе илетӗн Пире ҫывӑх тӑванла, Сӑнупа илем кӳретӗн Ирӗк аслӑ Атӑла. Савӑнатпӑр, тӗлӗнетпӗр Эсӗ хӑвӑрт ӳснинчен, Сӑвӑ-юрӑ кӗвӗлетпӗр Шупашкарӑмӑр ҫинчен. Ӗмер пул эс пӗр тӑванлӑ Аслӑ, чаплӑ Мускавпа Пирӗн ӗҫлӗ, ҫӗн вӑй-халлӑ Хӑвӑрт ӳсекен хула. 1950 г.
Начало Людмила Симонова Где легко спешили друг ко дружке Две реки, две верные подружки, В котловине близ лесных дорог Появился малый городок. Может быть, Господне провиденье, Нет, еще не город, поселенье, Было с четырёх сторон оно Ото всех водой ограждено. А вокруг – холмов крутые склоны, Семь вершин, лесистых и зеленых, Утушки взлетают в неба гладь… Тишина, приволье, благодать. Шли века, мгновения летели, Бушевали ветры и метели. Землю потом орошал народ И глядел с надеждою вперед. Было всё: и голод, и болезни, Но звучали над рекою песни, В вышивках цветных алели зори, С красками небес достойно споря, А по вечерам над синью вод Расцветал чувашский хоровод. На семи холмах, над Волгой синей, Куполами устремляясь ввысь, Золотою капелькой России Чебоксары стройно поднялись. |
Я люблю этот город, не зная за что
Возможно, за утро с прохладу
Возможно, за неоновый блеск, что светит в ночи
А может за квас, что берешь по пути.
Мы все побывали на старом Арбате
И каждый в Абсолют и Титан заходил
И каждый в маршрутке не раз проезжал
И каждый хоть раз по буузе съедал.
Ты подходишь к окну и видишь
Как долго по рельсам вагоны ползут
Как небо горит от вспышек салюта
Как с шумом спускаются самолет на посадку
И в конце сам для себя понимаешь
Что ты по уши любишь Улан-Удэ
И в конце сам для себя понимаешь
Что ты не на ту маршрутку сел!
*****
Мой город, славный монастырь
Моя любовь, моя отчизна
Мой преданный, мой славный мир
И пусть летит моя молитва
Цвети мой город, хорошей
Расти, расти моя столица
Ведь в каждом сердце есть твой блик
Моя, любимая станица
Мо любовь, моя душа
Над ними ничего не властно
Любить тебя – такая боль
Тебя любить – такое счастье.
АРТИ
*****
Улан-Удэ-любимый город,
Ещё совсем душой ты молод,
Ты так велик и так прекрасен,
С тобою день мой каждый ясен!
На берегах Уды родился,
С Байкалом рядом поселился.
Ты для меня одна столица,
Тобой всегда буду гордиться!
Я чувствую твою печаль о тех,
Кто покидает край
В котором он родился,
О тех, кто даже не простился.
Да, люди часто уезжают,
И, к сожалению, забывают
О месте, где все родились.
Прости их город и смирись.
А если же вдруг я уеду,
На сердце моём будет грусть,
Прости меня, любимый город!
И знай, родимый — я вернусь!
*****
Всем привет! Амар мэндээ! Я люблю Улан-Удэ!
Пройдусь по городу, я тихо.
Машины мчатся здесь, так лихо.
Пойду взгляну я на арбат,
Здесь танцует акрабат.
Потом пойду на площадь.
Там шарик в форме-лошадь.
На Элеватор поднимусь.
Красиво там тебе клянусь!
До Шишковки я схожу
Тихо там? я не скажу.
А, потом пойду в дацан.
Ведь хороший я пацан.
Устал сегодня не на шутку.
Сяду лучше на маршрутку.
Поеду дальше на Саяны.
Там красивые фонтаны!
Зайду в кафе по-ужинать,
Возьму конечно — буузы!
Потом поеду я домой.
Вот теперь-то, я герой!
Саян Доржиев
*****
Город, с днем рождения,
С праздником, столица
Птиц счастливых пение
Радостные лица
Небо голубое
Воздух, горы и поля
Сердцу очень дорогое
Город, я люблю тебя!
Приятно видеть мне твои просторы,
Улан-Удэ, о город золотой
Твои дома, твои соборы,
Я навсегда пленен тобой
Прекрасен ты, все это знают,
Улан-Удэ мой дорогой
Твои красоты впечатляют.
Ты на земле один такой
О мой Улан-Удэ, тебе пишу
И о тебе во сне мечтаю
С тобой свободно я дышу,
А без тебя я засыхаю…
Живой Бурятии моей
Незасыхающий исток
Среди лесов, среди полей
Ты распускаешь свой цветок
Лишь ты – любимый город
Звезда мечты моей
Ты сердцу очень дорог,
Теплом своим согрей
Город мой любимый,
Родина моя
Ты такой красивый
Я люблю тебя
Тобой единым я живу,
О город мой, моя награда
Люблю твою я кутерьму,
Твои салюты и парады,
Театры, площади, музеи
Я уважаю,свято чту
Улан-Удэ, с тобой радею,
Осмыслил ты мою мечту
Лишь здесь мне дышится легко
Ведь ты мне очень дорог
И так не радует ничто
Как мой любимый город.
Сафиуллин Сергей
*****
Улан-Удэ, что значит жить тобою?
За рюмкой вспоминать с друзьями,
Спорить с той обидчицей судьбою,
Что манила меня вдаль делами.
Хотелось все уехать за границу,
Или подальше в города России,
Здесь даже не поймаешь ты и принца,
Поймаешь здесь лишь взгляды ты косые.
Не так одет, здесь всем до всех есть дело,
Здесь пафос, понт и нос до потолка,
Или «базаришь» ты не так умело,
То поделись чуток ты с кошелька.
Свой досуг провести достойно
Захочешь, мест тебе там не найти,
Найдешь, то как то там отстойно,
Да и без драки оттуда не уйти.
С такими мыслями покинул городишко,
Искал я божий свет в земле иной,
Сначала здорово, порою даже слишком,
Но вскоре потерял я свой покой.
Напряг. Рубля на булку не хватило.
И за углом спросили, кто такой.
Рванул я изо всех сил, что было.
И чуть дыша, я добежал домой.
Звонить домой, что я пропил все деньги
Не в счет. Просил взаймы друзей.
И те «друзья» прибили меня к стенке,
И отдавать где-то пришлось вдвойне.
Улан-Удэ, что значит жить тобою,
Я понял только, будучи вдали.
Прости меня, я был дурак, не скрою,
Не променяю я тебя и на Бали.
За время, что за морем прожил.
Ни разу счастлив не был я, скажу.
Сейчас я лезу вон из кожи,
Как город свой люблю, я докажу!
*****
Минуло время снегопадов,
И тает бедная зима.
Сменяя белые наряды,
В Улан-Удэ пришла весна!
И чуть теплом подуло с юга,
На волю высыпал народ.
Тепло приветствуя друг друга,
Буряту русский руку жмет.
И предо мной из тьмы столетий
Встает Удинский наш острог,
Где встретились Байкала дети
И казаки с больших дорог!
Не воевать, не для захвата –
С лавровой ветвью к нам пришли,
И повстречав в степи бурята,
Родню в лице его нашли.
И вот, иду я по Арбату,
Навстречу топает малыш.
Напоминает мне бурята,
Но кто он – сразу не решишь.
Семейских, русских и бурятов
По венам кровь его течет.
Так, повстречав родного брата,
Своей родни я сбила счет.
Давно разросся город славный
Начало взявший между рек,
Где твердой поступью шагает
Навстречу Новый человек!
Иду по улице старинной
Кругом знакомые дома.
Видны далеких гор вершины
И белой церкви купола.
Обычай предков сохраняя,
Живет здесь каждая семья;
Блины с бухлером уплетая,
Растет малая ребятня.
Вот так живет моя столица,
Моей республики родной!
В сплетенье слов из всех наречий,
Национальности одной!
—
Я так люблю тебя, Улан-Удэ,
За те моменты, что вместе проживали,
И за года, которые уже
Как старые друзья когда-то проверяли…
Как радует меня твоя краса,
Что расцвела ты статной девушкой из девочки-шутницы,
И носишь с гордостью приезжим напоказ
Красивую корону звания столицы!
И музыкой души, чарующий мотив,
Тут каждый вспомнит и в сердце отзовется,
Но ёкнет прошлое в болезненный нарыв,
Тоской для тех, кто в город не вернется…
Для тех, кто первую познал любовь,
И встречи назначал у городских фонтанов,
Кто находил, терял себя и вновь
С надеждой чувства утопал в вулканах…
А я же просто счастливый человек,
Ведь за окном рассвет с тобой встречаю,
Улан-Удэ, прибавим жизни бег,
Чтоб громче музыка в сердцах звучала!
И знай, что в свете тысяч городов,
В которых я когда-то побывала,
Среди различных зданий и домов,
Твои лишь очертания вспоминала…
Бальжид С.
*****
Улан-Удэ-моя столица,
Ты как рассвет,Как в небе птица.
Люблю встречать с тобой новый день,
Когда медленно уходит тень…
Эти улицы,эти многоэтажные дома,
И не важно,что зимою холода…
Да,я в тебя влюблен…
Ты словно сон…
Моя столица,ты мне дорога,
Связанна жизнь с тобою всегда.
Приеду на площадь советов,
Получу по мыслям нужные ответы.
Люблю ночью смотреть на твои огни,
На столбах висят желтые огни…
А ты не спишь,мерцают фары вдалеке,
Твоя душа и вовсе налегке…
Бучнёв Артём
*****
Есть город в России, хоть не большой,
Он вырос над реками Удой, Селенгой.
И дождливым, и солнечным днём,
Всё так-же прекрасно, в городе моём.
Город Мой красивый, я люблю Тебя,
Утром просыпаюсь, глядя на тебя.
Ты прекрасен и все это знают,
Твои красоты меня впечатляют.
Ты на Земле один такой,
Улан-Удэ прекрасный ты мой…
Баир Ешеев
*****
Под небом высоким рассветной Сибири,
Где земли богатые так широки,
Поя глубочайшее озеро в мире,
Друг к другу текут две судьбы, две реки
Одна зовётся ласковой Удою,
Другая – величавой Селенгою,
А имя их души – Улан-Удэ!
Встречаются судьбы, сливаются реки
В одном из заветных приветливых мест,
Где в тихой красе, чуть смежив свои веки,
Улыбчивый город взирает окрест
Одной зеницей – смуглою Удою,
Другою – светлоокой Селенгою,
Открытою душой Улан-Удэ!
И люди стремятся в тот город, как реки,
Неся золотые крупинки-сердца,
Их город радушный подружит навеки,
Обнимет с любовью родного отца
Одной рукою – ласковой Удою,
Другою – величавой Селенгою,
Теплом своей души Улан-Удэ!
Под небом бездонным рассветной Сибири,
Где земли богатые так широки,
По солнечным долам, в согласье и мире,
Привольно текут две судьбы, две реки
Одна зовётся смуглою Удою,
Другая – светлолицей Селенгою,
А имя их души – Улан-Удэ!
Одна зовётся ласковой Удою,
Другая – величавой Селенгою,
А имя их души Улан-Удэ!
Ник Борхонэ
*****
Дацанов крыши, купола церквей,
Сплетенье культур, религий, быта,
О, мой Улан-Удэ, судьбой твоей
Моя судьба как нитями расшита.
Байкальскую жемчужину на дне
Озерном тщетно ищут водолазы,
А те, кто раз бывал в Улан-Удэ,
Узнают в нем жемчужину ту сразу.
Здесь уникален каждый метр, каждый дом,
Здесь святость прямо в воздухе витает,
Здесь я питаю всем своим нутром
Ту благодать, что Бог нам посылает.
На клумбе мира множество цветов,
Но нет милее скромного цветочка,
Не счесть на карте крупных городов,
А мне дороже маленькая точка.
Улан-Удэ! О том не спросишь книг,
Но верю, что когда-то, в воскресенье
Пробьют часы и вся планета вмиг
В твои глаза посмотрит с восхищеньем.
*****
Меж городов Читой и Братском
Живёт, цветёт Улан – Удэ,
Где рано утром на бурятском
Я слышу громкое. Мэндээ!
А в переводе это значит,
Привет тебе! Улан – Удэ!
Улан – Удэ! Любимый град,
Ты самый юный из столиц
И я счастливей во сто крат,
Когда глаза счастливых лиц
Меня, встречая, говорят:
«Добро пожаловать! Мэндээ»!
Пред нами двери распахнув
Ты весь по сопкам разбежался
Три с лишним века отмахнув
Его отметить подвизался.
Улан – Удэ! Цветущий сад!
Пусть твоё древо плодоносит,
А негатив и бури град
Пусть Селенга с Удой уносят.
Я видел много городов,
Один красивее другого,
В них видел мраморных я львов,
Но не нашёл шатра родного.
Улан – Удэ! Любимый град!
Мой городок теперь известный;
Цвети, цвети любимый сад,
Ты, уголок мой поднебесный!
*****
Богами выкованный город,
Стоит на краешке небес.
Дома, что высятся как горы
И солнца свет над ним навес.
Рассвет привычно тьму прогнавший,
Разлил цвета на все вокруг.
Мой город радостью покрашен,
Мой город старый добрый друг.
Здесь людям хорошо всегда
И места нет здесь для разлук.
Навек, красотка Селенга
С Удой не разжимает рук.
По крышам отблески луны
Оставят блеск в моей душе.
Мы будем Родине верны!!
Мой город, мой Улан-Удэ…
—
Улан-Удэ самый лучший город,
Процветает и вечно молод,
В каждом месте найдется креативность,
Всегда в домах уют и гостепреимность,
Здесь первозданная красота Байкала,
Налюбоваться не могу мне все мало,
Сердцу близкий и тепло хранимый,
Лучший город, улан-удэ мой любимый!
Дамбинова Екатерина
*****
Я так люблю тебя, Улан-Удэ, мой город славный!
Звездой Бурятии зовут тебя, моя столица!
В моей судьбе ты вечно будешь самый главный,
Ведь здесь мне посчастливилось родиться!
Мне нравится твой утренний покой,
Рассвет над Селенгой встречать с друзьями.
Мне нравится и в дождь, и в летний зной,
Гулять по твоим улицам и скверам вечерами.
Улан-Удэ, ты хорошеешь с каждым днем,
А ты уж 300 с лишним лет живешь на свете!
И знаешь, город мой, я горд, что здесь рожден!
И обещаю, что здесь будут жить и мои дети.
Здесь будут внуки жить мои, моих друзей,
И непременно все будут тобой гордиться!
Люблю тебя я с каждым днем сильней,
Тебя, моя любимая столица!
—
Улан-Удэ, Бурятии моей столица!
Мне б воздухом твоим напиться!
Мне б в небе воспарить, как птица,
Любуясь красотой твоей.
Улан-Удэ! Ты бережно хранишь заветы,
Лучами солнышка согреты,
В сплетения дорог продеты
Родные улицы твои.
Улан-Удэ, мой чудный, дивный город!
Ты сердцу моему так дорог,
Всегда душою будешь молод,
Ведь жители — твоя душа.
*****
Улан-Удэ мой красивый, я тебя люблю.
Утром просыпаясь и в окно смотрю.
Всё вокруг в тумане — небо и земля.
А с окна виднеется стадион, река.
Но ещё немного видно и Тебя.
Как-же всё красиво в городе моём,
И Арбат, и Ленин, и большой Орел.
Есть у нас и реки — Селенга, Уда,
И туристов много в УЛАН-УДЭ всегда.
А Дацанов больше, все хотят туда!
Все хотят увидеть наш красивый край,
Отдохнуть на озере по имени — Байкал.
*****
Улан-Удэ прекрасный город
И все об этом знают
И все приезжие сюда
Как в сказку попадают
Центр города – Арбат
Там красивый очень
И весь город просто клад
Он красив и днем и ночью
В Два кита пойдешь –
В сказку попадешь
В Абсолют пойдешь
Сразу все найдешь
Магазинов много здесь
Их поэтому не счесть
Здесь красивые места
Были, будут, есть всегда
А Байкал наш просто рай
Это самый лучший край
Если знаешь ты, тогда
Приезжай скорей сюда.
Чеботарева Арина, Бусыгина Татьяна
—
Улан-Удэ, любимый край,
Многокрасочный наш рай,
Все народы здесь равны,
Все друг другу мы нужны
Цену дружбе знаем мы,
Эти узы нам важны.
Улан-Удэ, чудесный край,
Богатей и процветай.
Никифорова Ольга
Город лиц Далия Моррис
Город лиц
Везде есть лица, и вы тоже
Дело не в том, чтобы исключить другую точку зрения
Мы никогда не бываем чем-то одним; тоже не это место
…
Тихий крик Амитава Сур
Ни звука, ни движения, ни признаков жизни в нем сейчас,
Увы, мой шумный город сегодня лежит, словно разбитый мертвый питон.
Город, в котором я родился и вырос,
…
Лагос: город, который никогда не спит Уче Нванзе
Это Лагос, город, который никогда не спит. Эпицентр торговли и промышленности.
Город, сердце которого бешено и бодро бьется.
Она открывает свои двери для всех и каждого.
Город, где солнце никогда не ложится спать. Луна – спутник мотыльков.
…
ГДЕ Я ЖИВУ Арундхати Субраманиам
(для Андерса, который хочет знать)
Я живу на клочке земли
восстановлено из уставшего океана
где-то на краю вселенной.
Привет из этого города
закатов L’Oreal
и дизельное топливо после обеда,
лиственные с бетоном,
ботокс с тщеславием.
Город септического пурпурного цвета заколки для волос,
болтливых канализаций и закрытых кранов,
мелодий из фильмов 80-х гудят возле левого виска,
громких телесериалов и сезонных мелодрам.
Город охвачен надеждой и булимией.
Город без содержания
по экрану и эпиграмме.
Город приговорен к распущению
в вечной истерии
зловещей нейлоновой мечты.
Город, в котором можно высадиться
опухший местный
и никто не заметит.
Город, частью которого вы являетесь
каждого пропитанного бхелпури.
Город нищего Махалакшми
через
куст утконоса с растопыренными конечностями.
Город темных переулков,
город недоверия,
город заброшенных комнат с ламповым освещением.
Город, покрывающий легкие
укрепляет позвоночник
простужает кишечник
с памятью
Город приостановлен между
плоть
и миномет
и поролон
и бред
где это совершенно исторический
смотреть
на закопченном платке океана,
в поисках Бога.
…
От города живых к городу мертвых Марта Лавиния Хоффман
‘Это бродяга могучих народов
Перенесено через волнующееся море,
‘Это поступь военизированных армий
Эхом сквозь необъятность;
Бродяга, бродяга, бродяга, бродяга,
Слушайте! Я слышу их тяжелую поступь,
Из города живых
В город мертвых.
‘Это низкие панихиды звонящего колокола,
Поднимается на каждом ветру,
Торжественные волны накатывают
Над горами, равнинами и морями,
Tolling, tolling, soft tolling
Пока прошли короткие, быстрые годы,
Из города живых
В город мертвых.
Со скалистых островов старого океана,
С пылающих полов Сахары,
Из здоровенных высокогорья Скотии,
Или от замерзших берегов Исландии,
Роллы, торжественно марширующие
Пока ведутся воинства земли
Из города живых
В город мертвых.
Над гробницами и храмами Египта,
Над пепельными индейцами храбрыми,
Над увитыми плющом аббатствами Англии,
Над старыми перуанскими могилами,
Бросает панихиду, которая печально следует
Каждый в свою тихую постель
Из города живых
В город мертвых.
Не день, но слышит свою печаль
Не дом, но знает свой звук,
Не город, светящийся радостью
Без священной земли кладбища,
Жизнь светлая обещанием окутана,
Тише! сказано последнее постановление
Из города живых
В город мертвых.
Когда закончится долгий путь жизни,
Когда остановятся мрачные победители смерти,
Когда больше не будут кататься реквиемы
O’er холодная урна или точеный свод,
Когда молчут падающие комья,
Когда прочтут последний печальный обряд,
Из города живых
В город мертвых?
Пока все эти улицы не станут одинокими,
Пока не стоят пустующие храмы,
Не до тех пор, пока дома и магазины не опустеют
Над всеми краями и землями,
До тех пор, пока никто не останется в печали,
Слушать непрекращающийся поступь
Из города живых
В город мертвых.
Путешествуя в этот тихий город,
Один за другим, чтобы забыть,
Не падали бы мы духом и мужеством,
Надежда и цель – если бы не
По любящей милости Отца нашего,
Подобно сараю золотого солнечного света
О городе живых
А город мертвых?
…
О братья мои, берегите себя! Заботиться! Сегодня ночью выезжает великая белая ведьма.Не верь ни своей доблести, ни силе, Ваша единственная безопасность - в бегстве; В ее взгляде ловушка, И в ее улыбке есть болезнь. Вы не видели великую белую ведьму? Тогда, младшие братья мои, правда, Вы были похожи на детей из яслей Для древней ведьмы и корявого зуба; Но нет, не так; появляется ведьма Во всех сияющих прелестях молодости. Губы у нее, как гвоздики, красные, Лицо ее, как новорожденные лилии, прекрасное, Ее глаза, как океанские воды, голубые, Она движется с тонкой грацией и воздухом, И все вокруг ее головы плавает Золотое сияние ее волос.Но хотя она всегда так выглядит В форме юности и веселья, Бессчетные века принадлежат ей, Младенческие планеты видели ее рождение; Дитя пульсирующей Жизни - она, Сестра-близнец жадной земли. И за этими улыбающимися губами И в этих смеющихся глазах И под нежной лаской Руки, голос и мурлыкающие вздохи, Тень пантеры таится, Дух вампира лжет. Я видел великую белую ведьму, И она привела меня в свое логово, И я поцеловал ее красные красные губы И жестокое лицо, такое белое и прекрасное; Она обвила вокруг меня руки, И связала меня своими желтыми волосами.Я почувствовал, как эти красные губы горят и обжигают Мое тело как живой уголь; Подчинился силе этих глаз Как стрелка дрожит к полюсу; И мне было все равно, хотя я чувствовал Сила уходит из моей души. Ой! она видела твои сильные молодые члены, И слышал твой смех громкий и веселый, И в твоих голосах она уловила Эхо далекого дня, Когда человек был ближе к земле; И она пометила тебя своей добычей. Она чувствует старую антейскую силу В тебе великий динамичный ритм Из первобытных страстей, и она видит В тебе последнее осажденное отступление Любви безжалостной, страстной, свирепой, Любовь боль-экстатическая, жестоко-сладкая.Берегитесь, братья мои! Заботиться! Сегодня ночью выезжает великая белая ведьма. О, младшие братья мои, берегитесь! Не смотри на ее красоту ярко; В ее взгляде ловушка, И в ее улыбке есть болезнь.
Во время одногодичного открытого конкурса заявок в проект написали 18 000 американцев, которые добровольно поделились своими любимыми стихами – американцы в возрасте от 5 до 97 лет из всех штатов, представляющие широкий диапазон профессий, видов образования и происхождения.Из этих тысяч писем и электронных писем мы собрали несколько устойчивых коллекций:
Коллекция из 50 короткометражных документальных фильмов демонстрирует, как отдельные американцы читают стихи, которые им нравятся, и рассказывают о них лично. Эти видео регулярно показывались на канале PBS NewsHour с Джимом Лерером и являются постоянной частью архива записанных стихов и литературы Библиотеки Конгресса. Они также зарекомендовали себя как инструменты преподавания и обучения для разных классов и возрастов.Видео можно посмотреть на этом сайте. Видеоколлекция также доступна в формате DVD в комплекте с антологией «Приглашение к поэзии».
Выборки в этой антологии, первой из серии, пересекают океаны и эпохи, помещая древние стихи рядом с современными стихами и предлагая множество стихотворений в переводе. Каждое стихотворение сопровождают трогательные, забавные и проницательные письма читателей.
Эта вторая антология подчеркивает удовольствие от чтения стихов. Стихи разбиты на главы, которые представляют некоторые аспекты жизни, такие как юность, тьма, страсть и искусство. Многие стихотворения сопровождаются комментариями участников проекта «Любимое стихотворение».
Третья антология проекта.Люди на видео, а также буквы и стихи в книге передают приветственное приглашение заново открыть для себя радость чтения стихов. Существует также издание книги / DVD для учебника в мягкой обложке, созданное специально для введения в уроки поэзии в старших классах школы и колледжа, с подробным руководством, которое бесплатно предоставляется учителям, которые усваивают книгу для курса.
Ответ на проект «Любимое стихотворение» демонстрирует значение поэзии для современных американцев; Эта книга, основанная на лекциях Роберта Пински по Таннеру в Принстонском университете, отражает этот проект как доказательство связи между демократической культурой и искусством поэзии.
Архивы проекта «Любимое стихотворение» – включая оригинальные письма, распечатки электронной почты, а также необработанные и отредактированные версии аудио- и видеозаписей – хранятся в Архивном исследовательском центре имени Говарда Готлиба при Бостонском университете. Эти материалы, а также база данных проекта, содержащая почти 25 000 писем, написанных американскими читателями, уже оказались полезными для ученых и исследователей, как мы надеемся, в будущем.Кроме того, окончательные версии пятидесяти видеороликов проекта «Любимые стихотворения» (доступные для просмотра на этом сайте) также хранятся в Архиве записанных стихов и литературы Библиотеки Конгресса.
Помимо создания этих сборников, проект «Любимое стихотворение» был посвящен укреплению сообществ посредством искусства поэзии и разработал успешные программы для библиотек, сообществ и школ.
Проект вдохновил на сотни чтений любимых стихотворений в городах и поселках по всей стране.Эти чтения собирают людей из разных уголков одного сообщества, чтобы поделиться друг с другом своими любимыми стихами, раскрывая личные связи с конкретными стихами. Одним из приятных сюрпризов проекта стало то, насколько полезны эти чтения для сообществ, в которых они проводятся. Если вы заинтересованы в организации мероприятия в своем сообществе, ознакомьтесь с нашими советами.
Роберт Пинский считает, что поэзия – это вокальное искусство, искусство, предназначенное для чтения вслух.«Если стихотворение написано хорошо, оно написано голосом поэта и для голоса», – говорит он. «Молчаливое чтение стихотворения вместо произнесения стихотворения похоже на разницу между тем, чтобы смотреть на ноты или на самом деле напевать или играть музыку на инструменте».
За более чем тридцать лет преподавания поэзии Пинский подчеркивал телесный, вокальный опыт поэзии. Он давно обнаружил, что, когда он просит студентов прочитать вслух и рассказать о стихотворении, которое они любят, происходит нечто замечательное – заметное изменение в их лицах и голосах, демонстрирующее их связь со стихотворением.Проект «Любимое стихотворение» вырос из этого открытия.
«Люди испытывают особое утешение и волнение, произнося вслух слова с определенным звуком в определенном порядке», – говорит Пинский. “Читая вслух стихи, которые мы любим, мы можем узнать, какое удовольствие может быть в звуках слов. Это как если бы произнесение слов стихотворения вслух заставляло человека чувствовать себя более способным, более способным, чем в обычной жизни. Вы можете сосредоточиться на физические звуки слов до такой степени, что они приносят вам эмоциональное или интеллектуальное облегчение.Вы входите в другое состояние ».
Читатель стихотворения тоже не обязательно должен быть поэтом или искусным исполнителем. «Одно из прекрасных свойств поэзии, – говорит Пински, – это то, что медиум – это человеческое тело и его голос, но не обязательно тело художника. Когда вы произносите вслух стихотворение Уильяма Шекспира, Эмили Дикинсон или Лэнгстона Хьюза, вы голос – среда художника ».
Проект также основан на убеждении Пинского, что, вопреки стереотипам, американцы действительно читают стихи; что аудитория поэзии не ограничивается профессорами и студентами колледжей; и что есть много людей, для которых отдельные стихи имеют глубокое, личное значение.Когда он начинал проект, Пинский догадывался, что поэзия уже активно присутствует в американской жизни. Проект стремился задокументировать это присутствие, дав голос американской аудитории для поэзии.
В апреле 1998 года проект официально стартовал с серии публичных поэтических чтений, представленных Робертом Пински. Тур по запуску в пять городов включал Нью-Йорк, Вашингтон, округ Колумбия, Бостон, Сент-Луис и Лос-Анджелес.
22 апреля 1998 г.Клинтон приняла в Белом доме американского поэта-лауреата Роберта Пински и бывших поэтов-лауреатов Роберта Хасса и Риту Дав в Белом доме, чтобы отметить богатое поэтическое наследие Америки.
“Мы собрались здесь в этот тысячелетний вечер, чтобы отметить вечную силу поэзии и поэтов как нашу американскую память, наш источник понимания, наши глаза и уши, которые заглушают белый шум вокруг нас и выражают самую суть того, что связывает, бедствует и делает нас полностью людьми », – сказала первая леди Хиллари Клинтон, приветствуя поэтов, собравшихся в Восточном зале Белого дома.
Пинский, Хасс и Дав читают произведения великих американских поэтов, в том числе Уолта Уитмена, Эмили Дикинсон, Эдварда Арлингтона Робинсона, Лэнгстона Хьюза и Уоллеса Стивенса. «Мы здесь, чтобы почтить память наших предков в поэзии, – сказал Пинский, – и чтобы представить, как мы можем сделать подарок, который они нам сделали, нашим детям».
Президент Клинтон читает произведения Ральфа Уолдо Эмерсона и Октавио Паса. Четверо американцев – министр, ветеран войны, учитель и ученик средней школы – также читают свои любимые стихи.
Ранее в тот же день первая леди сопровождала Пинского, Хасса и Дава на поэтическом конкурсе в средней школе Э. Хайдена Джонсона на юго-востоке округа Колумбия. Учащиеся встретились с оригинальными стихами, которые учителя и сверстники оценили как «олимпийские».
Выдержав проливной шторм, более 1200 человек заполнили ратушу Нью-Йорка для официального запуска проекта «Любимая поэма».На мероприятии 1 апреля выступили известные артисты, теле- и радиоведущие, гражданские, религиозные и общественные деятели, а также школьники и взрослые, обучающиеся грамоте. Мероприятие было организовано Академией американских поэтов при финансовой поддержке рекламного отдела New York Times.
На следующий день после мероприятия в Нью-Йорке Роберт Пински направился в округ Колумбия на мероприятие, организованное Библиотекой Конгресса, домом его лауреата. Местный поэт Дэвид Гевантер собрал широкий круг вашингтонцев, чтобы они прочитали любимые стихи. Когда Гевантер вошел в полицейский участок и спросил: «Кто-нибудь здесь любит стихи?» Сержант. Гарри Хейс вышел вперед. Когда он запрыгнул в такси и спросил: «Вы знаете какие-нибудь стихи?» Мак Маккой сказал: «Конечно, знаю.”Это мероприятие отразило разнообразие жителей столицы нашей страны и включало студентов, учителей, невролога, инженера и сенатора Соединенных Штатов.
Двадцать пять бостонцев, в том числе президент сената штата Массачусетс, бездомный житель Бостона и ученик третьего класса, 8 апреля прочитали любимые стихи в Бостонской публичной библиотеке при полном соборе.Президент библиотеки, одетый в западную одежду, с галстуком-боло и шляпой, читает ковбойское стихотворение. Бостон показал некоторых читателей, имеющих особую связь с поэтами, в том числе бывшего учителя Сильвии Плат и смотрителя усадьбы Уильяма Каллена Брайанта. Читатели читали стихи на испанском, вьетнамском и американском языке жестов. Мероприятие спонсировалось Бостонской публичной библиотекой, Библиотекой Конгресса и Бостонским университетом.
В конце месяца Роберт Пински посетил среднюю Америку на четвертом мероприятии по запуску «Любимого стихотворения». 25 апреля жители Сент-Луиса провели субботний день в Вашингтонском университете, слушая любимые стихи своего города.Местному поэту Карлу Филлипсу удалось найти множество читателей, в том числе мэра Сент-Луиса Кларенса Хармона, виолончелиста и местного рассказчика. Мероприятие спонсировалось Библиотекой Конгресса и Центром Книги Миссури.
В теплое калифорнийское воскресенье сотни людей собрались на открытом воздухе на заключительное мероприятие «Любимая поэма» во время Национального месяца поэзии.Многие читатели подошли к микрофону и поделились своими связями с конкретными стихами – стихами Одена и Фроста, Лорки и Лэнгстона Хьюза. Местная поэтесса Кэрол Маске нашла любителя поэзии в лице мэра Ричарда Риордана, актера Эдварда Джеймса Олмоса, сценариста ситкома, скульптора по металлу и компьютерного инженера. Чтение, спонсируемое The Los Angeles Times, Библиотекой Конгресса и Публичной библиотекой Лос-Анджелеса, было одним из самых популярных мест на Книжном фестивале Los Angeles Times.
С тех пор Пинский гастролировал по стране и принял участие в более чем двадцати чтениях любимых стихотворений в таких местах, как Провинстаун, Массачусетс; Оксфорд, штат Миссисипи; Салина, Канзас; Хартфорд, Коннектикут; и в Де-Мойне, Чикаго, Майами и Сиэтле.
Эти открытые для публики мероприятия объявили о проекте и пригласили американцев принять в нем участие. Каждое мероприятие отражало более крупный проект: американцы из всех слоев общества, в том числе школьники и известные гражданские деятели, читали вслух любимые стихи, предлагая краткие личные размышления о стихах.
В Нью-Йорке соведущие «60 минут» Эд Брэдли, Джеральдин Ферраро, Артур Шлезинджер-младший, музыкант Сюзанна Вега и телеведущий Майк Уоллес читали стихи вместе с учеником, обучавшимся грамоте взрослых, и школьниками из Бронкса.В Бостоне сенатор штата прочитал «Своей скромной госпоже» Эндрю Марвелла, бездомный прочитал «Ничто, золото не может остаться» Роберта Фроста, а учитель прочитал «Мой народ» Лэнгстона Хьюза на американском языке жестов.
На основе этого опыта в рамках проекта были составлены предложения, которые помогут организациям спланировать чтение своих любимых стихотворений. С тех пор в рамках проекта было организовано около 1000 общественных мероприятий по чтению по всей стране – от Глендейла, штат Калифорния, до Беттендорфа, штат Айова, от Анкориджа до Альбукерке, в библиотеках небольших городков, книжных магазинах больших городов, начальных и средних школах и даже в дни рождения. и юбилейные вечеринки.
Роберт Пинский
Основатель и главный редактор
Аннет С. Фрост
Директор
Мэгги Дитц
Директор-основатель
Дуй Доан
Консультант проекта
Вопросы или комментарии о проекте «Любимая поэма» или новости о событиях «Любимая поэма» можно отправлять по почте, телефону или электронной почте.
Проект любимой поэмы
Бостонский университет
236 Bay State Road
Boston, MA 02215
617-353-2821
fpp @ bu.edu
Бывают моменты, когда лучше всего говорить о городе на возвышенном языке поэзии. Далее следует краткий список лучших лирических произведений о городах, где сам язык горит, а правда о месте раскрывается в стиле, недоступном для простой прозы. От Чикаго до Галфпорта, от Детройта до Нью-Йорка эти коллекции оживляют городской пейзаж.
Чикаго Стихи Карла Сэндберга
Прославление: Это книга, которая впервые назвала Чикаго «городом больших плеч».
Отрывок из «Чикаго»
Мне говорят, что ты злой, и я им верю, потому что видел твоих раскрашенных женщин под газовыми лампами, соблазняющих фермерских мальчиков.
И они говорят мне, что ты негодяй, и я отвечаю: Да, это правда, я видел, как бандит убил и снова вышел на свободу убивать.
И они говорят мне, что вы жестокие, и я отвечаю: на лицах женщин и детей я видел следы беспричинного голода.
И, ответив так, я снова обращаюсь к тем, кто насмехается над этим моим городом, и я возвращаю им насмешку и говорю им:
Придите и покажите мне другой город с поднятой головой, поющий так гордый, чтобы быть живым, грубым и сильным и хитрость.
Этот сборник 1916 года, написанный всего через несколько лет после переезда Сэндберга в Чикаго из Милуоки, внес его в литературную карту.Спустя почти столетие после публикации его сочетание простой речи и проникновенного понимания ощущается актуальным сегодня. Эти короткие стихотворные стихи раскрывают опыт войны, иммиграции, промышленности и сельского хозяйства в городе, который был центром всего: от производства мяса в Америке до железных дорог и Почтовой службы США. Но, несмотря на грандиозный пейзаж, упомянутый в названии, эти стихи также глубоко интроспективны. Сэндбург вызывает чувство гражданина в публичном пространстве, одновременно внутри и за пределами центра города.Среди его самых известных произведений, собранных здесь: «Туман». (Помните эти «кошачьи лапки»?)
Native Guard Наташа Третеви
Прославление: Обладатель Пулитцеровской премии 2007 года
Отрывок из «Элегии местным гвардейцам»
Мы покидаем Галфпорт в полдень; чайки над головой
, плывущие за лодкой – серпантин, шумные фанфары –
до Корабельного острова. Первое, что мы видим
, – это форт, его покрытая травой крыша, подветренная стена –
наполовину напоминание о мужчинах, которые там служили –
– обветренный памятник некоторым из мертвых.
Уроженка Галфпорта, штат Миссисипи, и бывший лауреат премии поэтессы США, третья книга Третви посвящена слиянию ее личной истории с историей Америки. Название напоминает о гвардии коренного населения Луизианы, полку Союза во время Гражданской войны, состоящем из недавно освобожденных рабов, которые служили в форте недалеко от побережья Галфпорта. Им было поручено охранять военнопленных Конфедерации. В детстве Третви посетил военный мемориал и заметил, что на мемориальной доске, которая стоит на сегодняшнем острове, указаны имена всех солдат Конфедерации, которые были там, но не солдат Черного Союза.Ей пришлось задуматься о том, как стирание создает историю, которую мы рассказываем себе о месте, откуда мы родом. Этот рассказ связан с собственным прошлым Третуэи: в 1965 году ее родителям пришлось скрывать свой незаконный межрасовый брак.
верность франсин дж. harris
Претендовать на известность: Среди нападающих книг о Детройте, которые были опубликованы в последние несколько лет, эта самая сердечная.
Выдержка из «того, что вы нашли закопанным в грязи под Чарльзом f.kettering sr. средняя школа (Детройт, Мичиган) »
сломанных зуба. потеряли слуг. скомканные письма, написанные консультантам и выброшенные за неразборчивый почерк. списки телефонов клиник абортов. спущенный воздушные шары на день святого валентина с растоптанной белой лентой.
объявлений о продаже детских люлек. шарф пианино моего первого парня. обложка альбома Филлис человеческий. путь от выходной двери за школой, через которую некоторые мальчики не видел, чтобы некоторые девушки уходили. разорванные отчеты о проделанной работе.
Харрис пишет о своем родном городе с точки зрения электричества. Сочетание изобретательных поэтических форм с оригинальными идеями превращает allegiance в книгу истинного содержания: нежную, гневную, удивительную и потрясающую. Это также книга с богатым характером. Мы встречаемся со священниками в центре города и уставшими директорами школ, стариком, который всю ночь сидит у окна, и молодой женщиной, работающей в McDonald’s, которая пишет плохие стихи. Эта книга, вошедшая в шорт-лист на получение главного приза Открытой книжной премии Американского центра ПЕН-клуба, изображает Детройт не только как совокупность зданий и дорог, но и как место мощной внутренней жизни.
Идеальные города Эрика Мейтнер
Прославление: Поэт Никки Джованни сказала, что Мейтнер – «новый голос интеллектуальных и эмоциональных стихов».
Выдержка из «Северного склона Боро»
Мое сердце – рыбацкая деревня на Аляске во время китобойного сезона,
, что означает, что все погибли у тающего моря.
Хижины на сваях пусты, а мое сердце – гарпун,
самодельная вельветовая парка, капюшон обшит росомахой.
У меня во рту нет молнии, что помогает мне вспомнить
, как сказать О. О, я скучаю по дому. Закрыв глаза,
, я вижу, как две фары поезда F освещают станцию.
Когда я закрываю глаза, его теплый ветер сметает волосы с моего лица,
как это делала моя бабушка руками, чтобы увидеть мои глаза.
Эта знаменитая книга, лауреат Национальной премии поэзии, преследует спикера стихов от первого лица через Бруклин, Вашингтон, округ Колумбия, Эдинбург и Блэксбург, Вирджиния.Ее жизнь в этих разнообразных уголках разворачивается как остро, так и приземленно – ее бабушка, пережившая Холокост, скончалась; она ездит на своей Honda по стране в поисках новой работы; она смотрит фильмы; она забеременела и родила ребенка. В Ideal Cities, Meitner блестяще демонстрирует одновременный опыт городского пейзажа. Мы можем быть в одном городе, но наше сердце в другом. Мы натыкаемся на воспоминание, которое отбрасывает нас назад в другое место и время. Мы строим дома в нескольких местах; мы заблудились, идя по самым знакомым улицам.В книге Мейтнер описывается, как мы передвигаемся по городам как по ассоциации, так и по нашим собственным ногам, эмоциональный пыл, юмор и великолепные образы.
The Selected Levis: Revised Edition Ларри Левис (Дэвид Сент-Джон, редактор)
Прославление: Поэт Филип Левин, его бывший учитель, сказал о Левисе, что «в течение тридцати лет его яростная преданность его искусство послужило моим вдохновением и образцом … Я нашел в его стихах оригинальность и смелость, которые побуждали меня рисковать больше в моем собственном творчестве.… Я устал от посредственности и ничтожности всего того, что выдается за поэзию. Я хожу к работам Ларри и возрождаю свою веру в ценность искусства, которым мы делились ».
Отрывок из «Моей истории в позднем стиле огня»
Когда я слушаю Билли Холидей, мне напоминают
Что меня тоже когда-то изгнали из Нью-Йорка.
Не из-за наркотиков или из-за того, что я был достаточно интересным.
Для любого бледного, перегруженного работой патрульного, о чем следует беспокоиться –
Выражение его лица, как правило, огромная прозрачная паутина недоумения.
На его лице – меня изгнала из Нью-Йорка женщина.
Иногда, после того как мы перестали смеяться, я смотрел на нее
и видел, как холодная нота печали или недоумения проходит
По ее лицу, как будто кто-то еще стоит за этим,
Совсем не смеется. Я думаю, мы были «влюблены». Нет, я уверен.
Левис, один из величайших американских поэтов, умер слишком молодым от сердечного приступа в возрасте 49 лет в 1996 году. Он родился во Фресно, Калифорния, в семье виноградаря. Его стихи часто уходят корнями в долину Сан-Хоакин в его родном штате. но он также проходит через Нью-Йорк, Сиракузы, Новый Орлеан, Гранаду, Рим, Оахаку.По мере того, как с годами его работа углублялась, его поэтические строки становились длиннее и текстурированнее, приобретая безошибочную каденцию, которая почему-то кажется одновременно разговорной и тонко настроенной. Стихи Левиса – это кинетические и любознательные вещи, ищущие признания в деталях мира, например, «Китайский фанат, брошенный / Среди корсажей, раздавленных на танцполе» («Потерянный фанат, отель Калифорния, Фресно, 1923»). В совокупности его работы – это своего рода песня в стиле Уитмена, электрическое тело, возвещающее нашу волю и сердца среди городского собрания.
Не забудьте также посмотреть мои подборки городской художественной литературы для взрослых, подростков и детей, а также самые интересные документальные книги для урбанистов.
Анна Кларк – журналист из Детройта. Ее статьи публиковались в Elle Magazine, New York Times, Politico, Columbia Journalism Review, Next City и других изданиях. Анна редактировала Детройтскую антологию, Известную книгу Мичигана.Она была стипендиатом программы Фулбрайта в Найроби, Кения, и научным сотрудником отдела журналистики Найта-Уоллеса в Мичиганском университете. Она также является автором книги THE POISONED CITY: Flint’s Water and the American Urban Tragedy, , опубликованной Metropolitan Books в 2018 году.
Подписаться на Анну . (Для просмотра этого адреса электронной почты должен быть включен JavaScript)
Сейчас апрель, который, согласно Википедии, является Месяцем финансовой грамотности.Это также Месяц признания джаза, Месяц знаний по математике и статистике, Месяц национального волонтера, Месяц арабского американского наследия, Национальный месяц жареного сыра, Месяц жизни пожертвований, Национальный месяц пекана, Национальный месяц мягких кренделей и Национальный месяц соевых продуктов. И последнее, но не менее важное: это Национальный месяц поэзии. Так что, если вы надеетесь насладиться поэзией с орехами пекан и мягкими кренделями в апреле, но не знаете, с чего начать, мы даем вам рекомендации от этих 47 писателей, которых вы (вероятно) уже знаете.
Бен Лернер:
Рассказчик [из 10:04 ] одновременно вдохновлен и смущен верой [Уолта] Уитмена в то, что он может спроецировать себя в будущее и что его стихи могут помочь сформировать своего рода коллективную тему. Также Уитмен иногда заигрывает с границей между поэзией и прозой. И он великий поэт Нью-Йорка. А «Уолт Уитмен» сам является произведением вымысла – своего рода глупой, но мессианской фигурой, которая, как предполагается, может вместить множество людей.Думаю, мое любимое стихотворение – «Переправа через Бруклинский паром».
– из интервью 2014 года с МакНелли Джексоном
.Данез Смит:
Некоторые стихи никогда не покидают вас, когда вы их слышите. «Волчье дитя» Арианы Браун было одним из тех стихотворений для меня в прошлом году. В этом произведении Браун говорит о черном и коричневом с такой сложностью, грубостью и изяществом. Каждый раз, когда я возвращаюсь к этому, я поражаюсь, как с помощью такого ошеломляющего языка она создает что-то столь волшебное и ясное и необходимое в наших разговорах о переосмыслении Америки и американцев.Hella потрясающая, hella важная, а также просто фантастическое стихотворение. Голосую за это стихотворение на праймериз.
– как сказано в HuffPost
Лаура Липпман:
Если мы согласны с тем, что Стивен Сондхейм – поэт, то я выбираю «Кто-то на дереве», который охватывает все мои любимые темы – перспектива, память, кто может рассказать историю. Моим более традиционным выбором была бы книга У. Х. Одена «Памяти У. Б. Йейтса», особенно для строк о стихах, текущих мимо мест, «куда руководители никогда не захотят вмешиваться.. . . ранчо изоляции. . . сырые города ». Я долгое время писал о бедности для The Baltimore Sun , и в этом ритме определенно ощущалась грубая городская атмосфера.
– из интервью Липпмана «По книге»
Элизабет Гилберт:
[Джек Гилберт] в конце своей жизни написал, может быть, мое самое любимое стихотворение «Краткое в защиту»; в нем нет зрелости, на которую никогда не сможет набраться ни одна молодежь. Это похоже на то, что должно быть в Экклезиасте – это библейская мудрость и масштаб.Поэма берет на себя основную травму человеческого сознания, а именно: что мы должны делать со всеми этими страданиями? И как нам жить?
Первые строки стихотворения:
Везде печаль. Резня везде. Если младенцы
не голодают где-то, они голодают
где-то еще. С мухами в ноздрях.
Итак, все начинается с признания того, насколько разрушительным является мир, насколько несправедливым и печальным. Он продолжает говорить о том, что он видел из жизни, за которой очень внимательно наблюдал: женщины у фонтана в голодающем городе, «вместе смеющиеся между страданиями, которые они пережили, и ужасами / в своем будущем.Он описывает «ужасные улицы» Калькутты, смеющихся проституток в клетках в Бомбее. Итак, у человека есть способность к радости и терпению, даже когда дела идут плохо. Радость, которая возникает не вопреки нашим страданиям, а внутри них.
Когда дело доходит до развития мировоззрения, мы склонны сталкиваться с этим ложным разделением: либо вы реалист, который говорит, что мир ужасен, либо наивный оптимист, который говорит, что мир прекрасен, и закрывает на него глаза. Гилберт идет по среднему пути, и я думаю, что это гораздо лучший путь: он говорит, что мир ужасен и прекрасен, и вы обязаны радоваться.Поэтому стихотворение называется «Краткое в защиту» – это защищающая радость. Настоящая, зрелая, искренняя радость, а не радость, заработанная дешевым невежеством. Он не говорит о строительстве крепости удовольствия против нападения мира. Он говорит о чудесах моментов удивления и о том, что, в конце концов, оно того стоит. И одна строка из этого стихотворения – самый важный отрывок из того, что я когда-либо читал для себя:
Надо рискнуть восторгом. Можем обойтись без удовольствия,
но не восторга.Не удовольствие. У нас должно быть
упорства, чтобы принять нашу радость в безжалостной печи
этого мира.
Это точно определяет то, чем я хочу стремиться – человеком, который держится за «упорную радость», даже когда мы живем во тьме. Я хочу иметь возможность содержать их обоих внутри себя одновременно, сохранять способность культивировать радость и удивление даже в самые мрачные моменты жизни.
– из колонки Гилберта «By Heart» в The Atlantic
Джулиан Барнс:
А.«Законы Бога, законы человека» Э. Хаусмана, также известные как «Последние стихи XII». Это стихотворение, написанное около 1900 года, о независимости разума и независимости духа. Он признает, но в то же время подрывает силы, стремящиеся контролировать личность. Я особенно восхищаюсь и тронут этим последним, ироничным, вызывающим подпунктом в предпоследней строке: «если сохраним, то сможем».
– как сообщили The New York Times Book Review
Дэррил Пинкни:
«В Париже с тобой» Джеймса Фентона.
– из интервью Пинкни «По книге»
Эмма Донохью:
Одно из стихотворений, которое [моя мама] читала мне, «Дикие ночи – дикие ночи!», Стало для меня очень важным в подростковом возрасте. Я, вероятно, снова искал это, когда узнал, что сам был влюблен в девушку в 14 лет – потому что я был там, в Ирландии 1980-х годов, понимая, что я лесбиянка и не могу сказать ни одной души. Как будто в то время в ирландской культуре не было никого, в ком я мог бы себя видеть.Поэтому я использовал Эмили Дикинсон. Судя по ее стихам и письмам, казалось, что в ее жизни были сильные страсти как к женщинам, так и к мужчинам. Я помню, как подумал: «Что ж, я могу быть уродом в своем социальном контексте, но могу быть как Эмили Дикинсон. Кому нужно быть нормальным? »
. . .
Я считаю, что стихотворение интуитивно выражает романтическую и эротическую любовь. Чаще всего встречается это чувство непреодолимой тоски. На самом деле это довольно сложная увертюра: она говорит, что хочет кого-то «пришвартовать», – очень физический и интимный образ.
В то же время вы не знаете, к кому она обращается – это очень неопределенно, и не только с точки зрения пола. Трудно определить отношения между рассказчиком и объектом привязанности. Является ли докладчик тем, кто прожил уютную жизнь с любимым человеком и, к сожалению, расстался с ним? Или рассказчик тоскует по знакомству издалека? «Был ли я с тобой?» – это могло быть даже разговором сталкера. Это очень неоднозначно.
То, что заставляет все это работать, – это легкий край истерии, который мы ощущаем в говорящем.В одну минуту вы думаете, что она замечательная романтическая героиня; в следующую минуту вы задаетесь вопросом, не стал ли она преследователем. Ощущение, что она слегка расстроена, добавляет азарта читателю. Кажется, она предлагает образы безопасности, уюта и дома, но в этом есть безумное преимущество.
– из эссе Донохью «Наизусть» в Atlantic
Ta-Nehisi Coates:
Для меня на данном этапе моей жизни [моим любимым стихотворением] должно быть «Срединный переход» Роберта Хайдена.«Это стихотворение, к которому я возвращаюсь снова и снова – как из-за того, что в нем говорится о моей стране, так и из-за того, как в нем говорится. Хайден написал миф о происхождении Америки и поместил ее там, где она принадлежала – в порабощение. Рассказчики этого мифа сами поработители. Ирония нашей истории капает в каждой их строчке. «Утром потеряли троих», – замечает капитан корабля. «Прыгнул с безумным смехом / к поджидающим акулам, запел, пока они уходили».
– как сообщили The New York Times Book Review
Рон Рэш:
В поэзии Роберт Морган [заслуживает большего числа читателей].Его длинное стихотворение «Пересмешник» – мое любимое стихотворение живого американца.
– из интервью 2015 года с Гленом Глейзером на NYPL
.Джефф Дайер:
«Прелюдия» Вордсворта или «Потерянный рай» Мильтона. «Прелюдия» – это практически часть моего кровотока, или, может быть, я имею в виду метафорически. Очевидно, что части «Потерянного рая» – утомительное занятие, но оно того стоит. Прочитав сцену, где Адам и Ева едят яблоко («Плотское желание воспламенилось, он накануне Евы / Начал бросать похотливые Глаза, она ему / Как беспричинно отплатила.. . . »), Трудно не согласиться с утверждением Теренса Маккенны о том, что высылка была первоначальной задержкой с наркотиками. Конец – самое прекрасное во всей литературе; когда Адам и Ева покидают Эдем, они – это мы. Да, и чтобы привести вещи в соответствие с современностью, мне нравятся практически все смешные, сумасшедшие и глубокие строчки в «This Is Daylight» Арды Коллинз.
– из интервью Дайера «По книге»
Джоан Дидион:
«Утешение падалью» Джерарда Мэнли Хопкинса.
– согласно Герника
Джесси Болл:
Есть недопонимание того, что такое бессмысленные вещи – представление о том, что они просто смешные, и это начало и конец.Глупость – это не «бессмыслица» – она действует на грани рассудка. Он изобилует смыслом – в то же время он сопротивляется любому универсальному пониманию.
Я считаю, что Кэрролл первым написал «Джаббервоки» как строфу англосаксонской поэзии. (Ерунда имеет тенденцию изображать и вычеркивать какой-нибудь известный пейзаж.) Здесь он играет с языком всех этих замечательных вещей от The Canterbury Tales до The Pearl до одного из моих личных фаворитов, Sir Gawain and the Green Knight .А также более старые тексты, такие как загадки Эксетерской книги. Он обращается к этим чудесным аллитерационным стихам, этой богатой истории звука в древнеанглийских и среднеанглийских традициях. Что выходит:
‘Twas brillig, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe:
All mimsy was the borogoves,
And the mome raths outgrabe.
Это не в пользу какой-то другой разумной вещи, которую можно было бы сказать. На самом деле это очень точно. Вы не могли бы предложить другой объект, который лучше выполнял бы свою работу.Стихотворение сохраняет правду, которую Кэрролл чувствует в себе в звуках этих англосаксонских слов, их цвете и направлении.
. . .
В то же время стихотворение дает очень конкретное понимание звука и англосаксонской поэзии, но также ускользает от ясной интерпретации. Часто, когда кто-то что-то пишет, они надеются на некоторую точность сообщения – они хотят предоставить какое-то точное утверждение, которое существует в одном уме, и заставить его существовать в вашем уме. Но я думаю, что понимание Кэрролла общения было более интересным, чем это.Он понимает, что текст, который вы создаете, представляет собой объект, который сталкивается с разумом с читателем, и что создается третья вещь, совершенно непознаваемая. Он был полностью этим доволен, и это удовлетворение позволяет ему сделать этот объект «Джаббервоки» настолько интересным, красивым и прекрасным, насколько это вообще возможно. Построение стихотворения позволяет вам быть отправленным куда-то по вектору «Джаббервокки», хотя никто, кроме вас, не может сказать, где именно.
– из колонки Болла «By Heart» в Atlantic
Фрэнни Чой:
Если в лучших стихах есть преобразующий элемент, то «Маленький необходимый факт» Росс Гэй – это настоящее волшебство.Для меня это стихотворение является доказательством необходимости мысленного эксперимента как инструмента для выживания. И это одно из самых скромных и красивых стихотворений в области стихотворений, посвященных насилию со стороны полиции, которые я когда-либо читал. Я думаю, что это именно то, для чего предназначены стихи.
– как сказано в HuffPost
Энтони Дорр:
Стихотворение, к которому я возвращался чаще всего за последнее десятилетие или около того, представляет собой 39-страничную алмазную шахту под названием «Стеклянное эссе» Энн Карсон. Каждая строфа этого шедевра посылает в меня рикошетом радости и признания.Речь идет о спикере, навещающем свою мать на болоте; это также о разбитом сердце, различных коннотациях «стекла», семьи Бронте и «тюрьмах, сводах, клетках, решетках, бордюрах, битах, засовах, путях, запертых окнах, узких рамах, ноющих стенах». Кто знает, может, это даже не стихотворение, а может, это роман, рассказ, сочинение в стихах? Как бы мы это ни называли, для меня это похоже на включение тысячи прожекторов.
– как сообщили The New York Times Book Review
Кейт Аткинсон:
[О «Адлестропе» Эдварда Томаса] Это моё любимое стихотворение, и оно трогает меня больше, чем любое другое.В июне 1914 года поэт Эдвард Томас ехал из Вустера в Оксфорд, когда поезд, в котором он ехал, сделал незапланированную остановку… Пар зашипел. Кто-то откашлялся ». Впоследствии Томас увековечил этот мимолетный момент.
Есть много вещей, которые можно полюбить – безыскусность вступительной строки: «Да, я помню Адлестропа», как будто мы только что присоединились к разговору, который длился какое-то время. Странно эффективное использование слова «неожиданно». Ощущение томного зноя, вызываемого «высокими облаками» и «таволгой» и сушкой сена.«В начале стихотворения язык сокращен до простоты -« Никто не ушел и никто не пришел / На голой платформе ». Сам Адлестроп – это «только имя». Но затем мы начинаем видеть прогрессию, расширение во что-то более сверхъестественное, пока не достигнем волны этих возвышенных финальных строк, когда одинокий черный дрозд начинает петь и «вокруг него, мистер, / Все дальше и дальше, все птицы / Оксфордшира» и Глостершир ». Это когда приходят слезы из-за быстротечности всего и из-за непостижимой красоты этих линий.
Этот момент, конечно, становится более острым, если оглянуться назад, потому что это потерянный Эдем на пороге Армагеддона. Думаю, Томас, должно быть, это тоже почувствовал. Он вступил в ряды артистов стрелков и был убит в Аррасе в 1917 году, так и не увидев опубликованных своих стихов.
– первоначально появившееся на Literary Hub
.Эрика Джонг:
«Возрождение» Эдны Сент-Винсент Миллей.
– выбран и исполнен для проекта “Любимые стихотворения Роберта Пинского”
.Элис Макдермотт:
«Панихида без музыки», Эдна Стрит.Винсент Миллей.
– выбран и исполнен для проекта “Любимые стихотворения Роберта Пинского”
.Елена Ферранте:
Амелия Росселли (1930-96) – одна из итальянских поэтов прошлого века, которая самым решительным, болезненным и неосмотрительным образом вышла за пределы, установленные для нее судьбой. Среди ее многочисленных «превосходных листов непослушания» я рекомендую Sleep (1953-66, но опубликовано в Италии в 1992 году), сборник стихов, написанных на английском языке в тисках итальянского.Особенно мне нравится «Ну что ж, терпения нашим душам». Мне нравится это слово «терпение», которое в следующих 10 строках – в мгновение ока, поскольку мы «остались наедине с нашей сестрой / пупком» – поражено агрессивными глаголами, такими как бегать, хватать, рвать и насиловать, и «пылающими нитями непрозрачной красной лавы», в то время как «ветер плачет! / И гаснет ».
– как сообщили The New York Times Book Review
Бенджамин Перси:
«В доме благоустройства Лоу», Брайан Тернер.
– согласно The Minnesota Daily ; Послушайте, как Перси прочитает стихотворение здесь
Майкл Каннингем:
«Св. Кевин и Черный дрозд »Симуса Хини.
– выбран и исполнен для проекта “Любимые стихотворения Роберта Пинского”
.франсин дж. Харрис:
Каждый семестр собираю вещи. И есть вещи, к которым я возвращаюсь, и обычно стихи, к которым я возвращаюсь, связаны с тем, что я могу научить их по множеству разных причин.«Белые пуговицы» Мэри Рюфл [например]: Я продолжаю преподавать это стихотворение, потому что есть так много причин, чтобы преподавать это стихотворение. Я могу научить его говорить о том, как изображения усиливают себя в течение определенного периода времени, потому что это немного длиннее, поэтому эти изображения возникают просто из воздуха – почти буквально – есть эти текстовые страницы, эти книжные страницы, как лепестки, и ты не знаешь, как это случилось, да? Есть способ построения образов, и я могу этому научить. Я могу научить этому ассоциативным движениям, которые она делает, например, тому странному движению, которое она делает, когда она внезапно говорит:
(извините, что не сделал
иди на твои похороны
, но, как вы сказали,
по телефону
насекомое не может ползать
в Китай)
Я могу преподавать это как адрес от второго лица, который прерывает говорящего.Я могу учить этому по разным причинам. Одно из стихотворений, которое я преподаю в течение многих лет, – это Юсеф Комуняка «Ты и я исчезаем» почти по тем же причинам. Есть так много причин преподавать это стихотворение: перечисление, каталогизация, подтекст, то, как вы можете прочитать стихотворение, получите два совершенно разных опыта со стихотворениями, основанные на вашем опыте с предметом, образами. Я всегда беру стихи за образы. . . Забавно то, что я чувствую, и, может быть, это эссенциалистское утверждение, я сегодня скажу стихи, которые останутся со мной, останутся со мной по тем же причинам – потому что в них много чего происходит.Каждый раз, когда я возвращаюсь к ним, я думаю о чем-то другом, о чем-то еще, что заставляет это работать.
– как сообщили в Four Way Review
Джиллиан Флинн:
Гвендолин Брукс прижилась в моем сердце, когда мне было около 12 лет, и ее так и не заменили. Итак, это гимн моего сердцебиения: «Песня во дворе». Это произвело на меня такое сильное впечатление, как на тихого, застенчивого, неизменно приятного младшего школьника, который жаждал быть намного большим, чем это. «Я всю жизнь оставался во дворе дома./ Я хочу взглянуть на спину. / Там, где грубые, заброшенные и растут голодные травы. / Девушке надоедает роза. Когда я чувствую нервозность, тревогу или робость, я думаю об этом: «Девушке надоедает роза». Да, точно.
– как сообщили The New York Times Book Review
Колм Тойбин:
Сейчас кажется странным, что стихотворение [Элизабет Бишоп], которое мне тогда [в 19] больше всего понравилось и которое я выучил наизусть, было «Cirque d’Hiver», стихотворение о «механической игрушке», стихотворение с тщательно продуманными схемами рифм и тон, близкий к детской песне.
По полу парит механическая игрушка
, годная для короля, жившего несколько веков назад.
Маленькая цирковая лошадка с настоящими белыми волосами.
Его глаза блестящие черные.
У него на спине маленькая танцовщица.
Стихотворение кажется настолько веселым и несущественным, почти шутливым, что трудно найти в нем подтекст, который, как ни странно, возникает из-за огромного количества времени и энергии, потраченных на наблюдение за этой сценой с такими замечательными и добродушными подробностями, чтобы исключение всего остального.Каким-то образом я почувствовал, что, концентрируясь на этом и этом только в течение долгого времени, стихотворение намекало, что остальной мир можно держать в стороне и заставить казаться неважным.
– из Тойбина о Епископе Елизаветы
Синтия Озик:
«Пляж Дувра» Мэтью Арнольда. И идущие нога в ногу, «Озимандиас» Шелли и «1 сентября 1939 года» Одена. Пока что все они являются передовыми изображениями 21 века.
– из интервью Озика «По книге»
Слоан Кросли:
«Тюльпаны» Сильвии Плат.
– как сказано Double or Nothing
Стивен Кинг:
Мое любимое стихотворение – «Падение» Джеймса Дики. Опубликованный в 1967 году, его бредовый язык в сочетании с ясным повествованием делают его предшественником романа Дики Deliverance , опубликованного тремя годами позже. Стихотворение смелое, чувственное и совершенно красивое. Кроме того, это столь же изящная притча о человеческом состоянии, какая когда-либо была написана.
– как сообщили The New York Times Book Review
Жуно Диас:
«Царство животных» Аракелиса Гирмея.Гирмей – один из моих любимых поэтов. Она разносится по островам моей души, как сезон штормов. Я помню, как перечитывал эти строки вскоре после того, как потерял сестру:
О, тело, держись теперь за того, кого любишь.
Целые годы пройдут под этими невозможными звездами
, когда грязь будет единственным животным, которое будет спать с вами
и прикоснется к вам
своей пастью.
И я никогда не был прежним.
– как сообщили The New York Times Book Review
Ричард Бауш:
«За последнюю Росомаху» Джеймса Дики.
– выбран и исполнен для проекта “Любимые стихотворения Роберта Пинского”
.Эйми Бендер:
Я впервые услышал «Последний монолог о любовнике изнутри» [Уоллеса Стивенса] на похоронах. Похороны большие, и очень грустные. Поэт прочитал ее собравшимся людям, и я нашел ее трогательной и полезной, но в некотором смысле необъяснимым образом. Это что-то вроде наклонного стихотворения. Это касается тайны, и ее язык сам по себе загадочен. И все же в этом было что-то, что я почувствовал, даже когда впервые услышал, о сообществе, которое собирается вместе, чтобы поддержать эту семью и отдать дань уважения этой жизни.. . Я сразу понял, что хочу посмотреть это стихотворение и провести с ним больше времени. Одна строчка – «Мы говорим, что Бог и воображение – одно» – особенно меня зацепила. В этой строке есть что-то чудесно загадочное: она содержит то, что кажется мне таким обширным и таинственным в моем воображении. Мне нравится, как он относится к воображению с почти религиозным почтением.
. . .
В конце концов, язык – это билет к сюжету и персонажу, потому что и то, и другое построено из языка.Если вы пишете страницу в день в течение 30 дней и выбираете части, в которых работает язык, сюжет и характер начнут проявляться органично. Для меня сюжет и персонаж возникают непосредственно из слова – в отличие от лампочки вокруг персонажа или события. Я просто так не работаю. Хотя я знаю, что некоторые писатели знают, я не могу. Я подумаю: «О, у меня есть представление о персонаже, и когда я сажусь писать, это кажется чрезвычайно навязчивым и длится две минуты». Я обнаружил, что могу написать для двух строк, и мне больше нечего сказать.Для меня единственный способ найти что-то – это на уровне предложения и придерживаться предложений, которые дают тонкое ощущение, что есть что сказать еще. Это означает, что я натолкнулся на что-то достаточно бессознательное, чтобы написать о чем-то, о чем-то достаточно неизвестном, чтобы быть обнаруженным. На каком-то уровне я это чувствую, и это поддерживает меня.
Вот почему мне тоже нравится стихотворение Стивенса – оно находится между этими великими загадками, которые он сформулировал, но не развеял их полностью. Некоторые из этих загадок проясняются, но не все.Думаю, хорошее стихотворение всегда будет немного загадочным. Лучшее письмо делает. Слова, которые встают на место, окутывают нечто загадочное. Они создают форму, вокруг которой что-то живет, и намекают, что это за вещь, но не раскрывают ее полностью. Это то, что я хочу сделать в своем собственном письме: представить слова, которые служат сосудом для чего-то более загадочного. Я знаю, что это работает, когда я чувствую, что что-то витает под этим словесным, таинственным эмоциональным местом, о котором писал Стивенс.
– из колонки Бендера «Наизусть» в Atlantic
Дж. К. Роулинг:
Уолта Уитмена «Об ужасном сомнении внешнего вида».
– согласно The New Yorker
Донна Тартт:
Хотя некоторые стихи, которые я любил в молодости, с годами утратили свою остроту, «Пьяная лодка» Рембо по-прежнему воодушевляет меня не меньше, чем когда-либо; это загадочное стихотворение, которое трудно перевести, но каждый раз, когда я читаю его, я снова поражаюсь его ледникам и вихрям, его болотам и бреду, его вспышкам фосфоресценции и его последней, душевной мечте о Европе: плывущему бумажному кораблю в луже на тротуаре.
– как сообщили The New York Times Book Review
Морис Сендак:
Книга Джона Китса «Приветственная радость и приветственная скорбь». (Сендак также хранил посмертную маску Китса рядом с кроватью.)
— согласно The Comics Journal
Хелен Макдональд:
[Я восхищаюсь] Милтоном и Шекспиром, Донном, Вордсвортом, Кольриджем – «Мороз в полночь» – мое любимое стихотворение – Оден, Фрэнк О’Хара, Барбара Гест, Джон Эшбери, Питер Райли, Дж.Х. Принн и Р. Ф. Лэнгли, который, возможно, является моим любимым современным поэтом. Движение Кембриджской школы сильно повлияло на меня, когда я был студентом. Это научило меня шутить с языком и никогда не бояться трудностей.
– из интервью Макдональда «По книге»
Каве Акбар:
Мое любимое стихотворение для преподавания – это, я думаю, “Соседская собака” Рассела Эдсона. Что-то в нем вибрирует с той же частотой, что и мой мозг. Это просто идеальное стихотворение.Он делает все, что я люблю в стихах, и хотя я учил этому десятки раз десятки разных групп поэтов, я до сих пор понятия не имею, как говорить о том, почему он работает каким-либо критически полезным способом. Это настоящее волшебство.
Также важно отметить, что версия «Соседского пса», изначально опубликованная в AGNI, на целых 15% лучше, чем более слабая версия, которую Эдсон в конечном итоге опубликовал в книге, а также в The Tunnel .
– из интервью 2017 года для The Rumpus
.Джойс Кэрол Оутс:
Кристофер Смарт «Jubilate Agno.”
– выбран и исполнен для проекта “Любимые стихотворения Роберта Пинского”
.Жанетт Винтерсон:
Ни у кого, кто любит поэзию, не может быть любимого стихотворения. Их слишком много, и жизнь меняется, и стихи занимают нас так же, как мы их. Так что я собираюсь схитрить и сказать, что для поэзии перформанса это «Совершенно новые древние» Кейт Темпест. Смотри на YouTube. Она язык, страсть и политика, а если это не жизнь, что есть? Поэзия и политика – не отдельные области.Жизнь связана. Итак, я читаю Адриенн Рич прямо сейчас. Попробуйте что-нибудь из The Will to Change . Вовлеченность, активность, красота, стремление и способ говорить об этих вещах. Поэзия заряжает язык.
– как сообщили The New York Times Book Review
Ямайка Кинкейд:
«Я странствовал одиноким как облако» Уильяма Вордсворта.
– выбран и исполнен для проекта “Любимые стихотворения Роберта Пинского”
.E.Э. Каммингс:
«Намеки бессмертия» Уильяма Вордсворта.
– согласно Сьюзен Чивер Э. Каммингс: жизнь
Дэвид Митчелл:
До публикации, когда мне было около 29 лет (сейчас мне 45), я просматривал секцию стихов в книжном магазине. Я нашел этот очень тонкий сборник стихов Джеймса Райта, о котором я никогда раньше не слышал, под названием This Branch Will Not Break . Я пролистал его и нашел стихотворение, которое до сих пор остается одним из самых красивых, что я когда-либо читал.[«Лежит в гамаке на ферме Уильяма Даффи в Пайн-Айленде, Миннесота»] Я купил его, и большую часть своей жизни у меня была копия стихотворения прямо над моим столом или где бы я ни работал. Что бы еще ни происходило днем, мои глаза могут найти этот текстовый гамак.
. . .
Для меня главная ценность стихотворения – напоминание о том, что нужно оставаться в настоящем моменте. Он просит нас не позволять нашему уму повторять то, что уже произошло, не беспокоить нашу голову бесплодно о вещах, которые еще не произошли.Стихотворение призывает нас жить сейчас – просто увидьте красоту вокруг себя, которую вы обычно не видите.
– из эссе Митчелла «By Heart» в Atlantic
Грейс Пейли:
«1919» У. Б. Йейтса.
– выбран и исполнен для проекта “Любимые стихотворения Роберта Пинского”
.Билл Брайсон:
Я плохо читаю стихи, но недавно я наткнулся на знаменитую поэму времен Первой мировой войны «На полях Фландрии».Я никогда не читал его полностью и был поражен тем, насколько мощными и трогательными могут быть несколько простых строк. Я всегда предполагал, что автор был британцем, но на самом деле это был канадский врач по имени Джон МакКрэй, написавший его сразу после Второй битвы при Ипре. Вскоре Маккрей умер и сам, так и не вернувшись домой, что явно усугубляет его остроту.
– из интервью Брайсона «По книге»
Куан Барри:
Мне всегда нравились работы У.С. Мервин. По мере того, как я стал более серьезно изучать поэзию, я стал гораздо внимательнее читать его сочинения. Было удивительно видеть, как он превратился из довольно формального начала в поэта, о котором мы думаем сегодня, чья безупречная работа в значительной степени полагается на читателя, чтобы вытащить смысл из текста. Однажды я видел, как Мервин читал, когда я был студентом, и до сих пор помню, как он закончил вечер этим длинным стихотворением под названием «Жизни художников», которое представляет собой удивительное стихотворение о жизни индейской молодежи.В целом, мне нравится сборник Мервина, в котором есть это стихотворение, сборник под названием « путешествий, » – в нем есть стихотворение «На расстоянии», которое я обожаю, обожаю, обожаю. Я не обязательно могу рассказать вам, что происходит в этом стихотворении, но оно заканчивается тремя вопросами: «что / что ты держишь над головой, ребенок / куда ты это берешь, что он знает».
– как сказано в Writer’s Bone
Луиза Эрдрих:
Я покрыл виниловые стены вокруг своей ванны стихотворениями, написанными перманентным маркером. Мне больше всего нравится «Подсчет птиц» Джеймса Харрисона.Его работа смелая, утешительная; Как и Харрисон, мне интересно, не поджидает ли меня птица в надвигающихся облаках.
– из интервью Эрдриха «По книге»
Франсин Проза:
Элизабет Бишоп «В зале ожидания».
– выбран и исполнен для проекта “Любимые стихотворения Роберта Пинского”
.Элизабет Александр:
Мы провели проверку звука [для первого инаугурационного выступления Обамы] на материнской плате всех микрофонов, которые передавали резкий лазерный звук на многие мили без эха.«Хорошо, теперь прочтите свое стихотворение», – сказал техник. “Я не могу этого сделать!” Я воскликнул, а затем внезапно: «Это невезение!» «Хорошо, хорошо», – сказал мужчина. «Скажи что-нибудь еще». Итак, я прочитала свое любимое стихотворение моего любимого поэта, барда южной части Чикаго, мисс Гвендолин Брукс. Я был уверен, что она была бы той, кто написал и прочитал бы стихи для Обамы, если бы она была жива.
Я прочитала первое стихотворение из ее первого сборника «Здание кухни», A Street in Bronzeville , с 1945 года.Речь идет о том, как люди, которые чувствуют себя во власти несправедливых обстоятельств, испытывают надежду. «Мы – вещи сухих часов и непроизвольного плана», – начинается стихотворение, а затем переходит в медитацию о том, как люди борются, чтобы освободить место для своей мечты, несмотря на лишения и трудные обстоятельства. «Может ли сон распространяться через луковые пары / его белый и фиолетовый цвет [?]», – спрашивает она. Это один из ответов на концепцию отложенной мечты Лэнгстона Хьюза, выраженную в его стихотворении «Гарлем», в котором он задается вопросом, что происходит, когда возможность слишком долго не используется и преобладает несправедливость:
Воняет тухлым мясом?
Или корочка и сахар –
, как сиропная конфета?
Может просто проседает,
как тяжелая нагрузка.
Или взорвется?
Эти поэты – одни из самых содержательных и великих философов Америки. Произнося строки Брукса, я видел людей среди множества толпящихся туристов и инаугураторов на остановке торгового центра и слушал ее захватывающие слова, отлитые в форме стихотворения.
– из эссе Александра в The New Yorker
Жаклин Вудсон:
«Не пропустите свою воду» Корнелиуса Иди – это стихотворение, к которому я возвращаюсь, когда застрял как писатель.Глубина эмоций в этом очень коротком стихотворении говорит не только об удивительном голосе Иди как писателя, но и обо всем, что многие из нас знают о сложных отношениях между взрослым ребенком и умирающим родителем. Даже когда это стихотворение очень далеко от того, что я пишу, оно служит мне напоминанием о том, насколько важны эмоции в рассказе.
– как сообщили The New York Times Book Review
Роберт Пинский:
«Заклинание» Чеслава Милоша.
– выбран и исполнен для его собственного проекта «Любимая поэма»
Нью-Йорк – лучший город для слез.
Я плакал на углу улицы Спринг и Грин
, куря одну сигарету за другой,
брал двухчасовые перерывы на обед в 2006 году
на моей первой стажировке в журнале Interview .
Я плакал в парке Вашингтон-сквер прошлой ночью
, думая о здравоохранении
и о том, как я бросил работу, чтобы писать стихи,
и о том, как даже работа в поэзии
мешает вам написать их.
Я столько раз плакал
перед фонтаном в Линкольн-центре,
потом смотрел, как проезжают машины по Колумбусу
без повода, чтобы плакать
, и тогда я плакал еще больше.
Год, который я прожил на Сент-Маркс-Плейс
, я учился в аспирантуре и плакал в кафе «Орлин
» с одной рюмкой в течение миллиона часов
, пока я не напишу стихотворение и не сразу же
отправлю его жителю Нью-Йорка
чувствую себя полностью оправданным
, потому что почему бы им этого не захотеть.
Это было ужасно. Все это.
Но я больше всего скучаю по тем дням.
Поезд 6 – мой любимый поезд, на котором можно плакать.
Всегда поздно
и полно чужих отцов.
Никто на самом деле не смотрит на вас
, потому что они так рады
, что они не вы,
и, конечно, потому, что
знают, что быть кем-то – это трагедия
, как и сам MTA.
Есть что-то продуктивное
в слезах в Нью-Йорке.
Это почти как плакать в одиночестве в своей квартире
, но вы можете путешествовать с незнакомцами
и одновременно выполнять поручения.
Однажды я был так истощен
Я начал плакать посреди напитка
с моей подругой Рэйчел
в Бигле (который сейчас закрыт)
но я рассказывал ей, как люди
всегда просят поэтов делать что-то бесплатно
как если нам не нужно платить за аренду
или заботиться о нашем одиночестве.
Пожалуйста, платите поэтам, народ.
Пожалуйста, платите поэтам больше, чем кому бы то ни было.
Я также плакал, когда был счастлив
в такси на FDR
, слушая Патти Смит
в день, когда была взята моя первая книга.
И снова в ту ночь
, когда мои родители спросили
, сколько денег я заработаю
и что буду делать дальше,
, вы знаете, после этой поэзии.
Оказывается, в следующий
плач еще больше.
Во многих гей-барах
я перечислю их:
Boiler Room, Eastern Bloc,
Nowhere, Metropolitan
, и я мог бы продолжить, но это стихотворение
не о плачущих геях,
просто плачут в целом.
Это напоминает мне, как я раньше плакал
в Ray’s Pizza (также на Сент-Маркс-плейс)
и как однажды парень спросил
, есть ли у меня кокаин, и можем ли мы
«пойти куда-нибудь более прохладно», чтобы сделать это.
Я был так сбит с толку, что притворился, что
перестает плакать, и сказал: «Нет.
Ты, блядь, не видишь, что я плачу. ”
Затем я пошел в Cooper Union через улицу
и продолжал плакать там, но менее убедительно.
Хотите верьте, хотите нет,
Я никогда не плакал в мужской квартире.
Мужчина, с которым я спала или собиралась спать.
Они все думали, что я слишком отстранен
и должен плакать еще. Все они были эмоционально банкротами
, мягко говоря.
Особенно юристы.
Очевидно, никто из них не мог представить меня
плачущим перед отелем Bowery
, когда я потерял свой кошелек,
в тот же день, когда я отклонил три стихотворения
и ушел на ужасное свидание,
такое, которое заставляет задуматься
, если вы следует прекратить разговаривать с людьми
и просто максимально использовать свою кредитную карту
на церемонии открытия.
Я также плакал в Sunshine на Houston
(все его театры и вестибюль)
, и каждый раз я вспоминаю
, как кто-то однажды сказал мне, что
это баня, что
восхитительно и заставляет меня чувствовать себя в невероятной безопасности.
(The Sunshine сейчас тоже закрыт.
, кстати, как и церемония открытия.
И это то, что происходит в Нью-Йорке
, когда вы, наконец, находите хорошее место, чтобы поплакать.
Это более или менее исчезает в мгновение ока.)
Конечно, были времена
, когда я хотел плакать и не мог.
Переезд. Жду результатов тестирования.
Выяснение того, с кем я встречался
, теперь женат (на танцовщице
с красивым лицом и без таланта;
удачи с этим, детка!).
Не думаю, что мне нужно
считать, сколько раз я плакал дома.
А кто вообще мог?
У меня было всего три квартиры:
St. Marks Place, Houston and Allen,
, 75-я и 1-я авеню.
Я получил тот последний
, которому повезло однажды ночью в поезде А,
, когда я столкнулся с парнем
, который был на том же листе
для фотосессии, которую мы когда-то делали для журнала Out .
Он сказал мне, что у него был друг, у которого был друг
, который хотел передать квартиру другу-гею
, потому что арендная плата была хорошей и в хорошем районе.
Я сказал, что я тот друг-гей! Это я.
И я все еще живу там – все еще гей –
последний раз я плакал два часа назад.
Иногда я плачу, идя по Принс-стрит
, притворяясь, что у меня аллергия.
Это моя любимая улица в городе
и моя самая любимая улица в мире.
Особенно красный кирпич вокруг церкви
, где по выходным летом
торговцы устанавливают свои стенды
и продают в основном необычные вещи.
Женщина чуть не продала мне распятие там
в 2010 году, но я не могла себе этого позволить
, поэтому мы поговорили о прошлых жизнях и Стиви Никс,
и о том, что Tusk определенно лучше, чем Rumors .
К концу нашего разговора она просто отдала его мне.
Она была художницей и обладала огромной энергией.
и мне очень жаль, я знаю, что это не Лос-Анджелес
, но это слово что-то делает для меня.
Это было бы похоже на подсчет
войн, в которых Америка участвовала,
, если бы мне пришлось сказать вам
всех ресторанов, в которых я плакал.
Большинство из них находится в Ист-Виллидж
, но мне нравится устраивать истерику на западной стороне
, где люди немного больше скандализируют
, потому что они, может быть, на миллион долларов богаче.
Понятия не имею. У меня сейчас на банковском счете 574 $
.
Я также плакал перед курьером
, и я никогда не чувствую себя плохо
, потому что здесь так много причин плакать
Я знаю, что они это понимают.
Кроме того, я даю чаевые 30%,
(иногда 35, если я чувствую себя эмоционально),
, и я хотел бы выделить время сейчас
, чтобы напомнить людям, чтобы они давали хорошие чаевые.
Он говорит о тебе все,
особенно о свидании.
Естественно, когда я вижу, как кто-то плачет в Нью-Йорке
, это похоже на приглашение.
Как будто я должен приступить к работе и присоединиться к ним,
как будто мы собираемся сделать что-то важное вместе
.
Мне повезло, что я живу здесь
С детства мне нельзя было плакать,
, и если у меня есть дети, я обязательно скажу им
, насколько он полезен
и что он ничего не стоит.
Вы можете плакать все время!
Пожалуйста, плачьте, все!
Воспользуйтесь своей свободой!
До тех пор, пока однажды вы не поймете, что совсем несвободны.
Тебе никогда не приходилось начинать.
Вы просто еще один человек, плачущий на 10-й улице.
Снова.
__________________________________
из Love & Other Poems Алекса Димитрова. Опубликовано с разрешения Copper Canyon Press. Copyright © 2021 Алексей Димитров.
Робин Дэвидсон просит жителей Хьюстона назвать свое любимое стихотворение, будь то сонет или хайку, классика или что-то новое и экспериментальное.Она примет заявки на следующий месяц, а затем поместит их в антологию любимых стихов Хьюстона – книгу, которая должна отражать разнообразные вкусы и опыт четвертого по величине города страны.
В конце концов, Хьюстон большой; он содержит множество.
«Этот проект, безусловно, является прославлением поэзии как формы искусства», – сказал Дэвидсон. «Но он также призван продемонстрировать его реальный и безграничный охват».
С момента запуска проекта в прошлом месяце Дэвидсон получила несколько десятков первых откликов.«Большинство из этих людей – поэты, учителя и студенты», – сказала она. «Но я недавно заметил, что у нас есть несколько (представлений) от компьютерных программистов, ученых, биостатистов…».
Одна женщина прислала стихотворение Уолта Уитмена «Когда я услышал об ученом астрономе». В этом коротком стихе изображен человек, слушающий лекцию астронома, представляющую собой чрезвычайно аккуратное изложение доказательств и цифр, диаграмм и диаграмм. «Как скоро безотчетно я устал и заболел», – заканчивается поэма. идеальная тишина у звезд.«
Женщина, выбравшая это стихотворение, вспомнила, как влюбилась в астрономию в четвертом классе, когда она посетила планетарий и получила свой первый телескоп. Когда она поступила в колледж, она выбрала специальность астрономия, но «это было похоже на математику, без страха». Затем, в курсе астрономии и гуманитарных наук, «мы читаем это стихотворение. Я вернулся в общежитие, заплакал и на следующее утро сменил специальность». Она не занималась астрономией, и с тех пор стихотворение Уитмена осталось с ней.
Дэвидсон надеется услышать именно такие истории.
Хьюстонская антология была вдохновлена национальным проектом «Любимые стихотворения», начатым Робертом Пински во время его трехлетнего пребывания в должности лауреата поэтессы США. В 1997 году Пинский пригласил американцев поделиться своими любимыми стихами, и 18 000 человек откликнулись, прислав сердечные заметки о своих любимых стихотворных строках. Часть этих стихотворений была опубликована вместе в 1999 году под названием «Любимые стихотворения американцев: антология проекта любимых стихотворений». С тех пор последовали еще два печатных сборника.
«Иногда на американцев смотрят так, будто мы все – кучка болванов, которые не понимают и не любят такие вещи« высокой культуры », как поэзия», – сказал Пинский. Он сразу же отмечает, что этот «несправедливый стереотип» часто применяется к техасцам – «более того, даже к хьюстонцам».
«Может быть, есть гражданская гордость в том, чтобы сказать:« Послушайте, эти люди из Хьюстона любят стихи Уильямса Вордсворта и Эмили Дикинсон », – добавил он.
Отправьте свое любимое стихотворение:
Выполните поиск в Facebook по запросу «Антология проекта любимых стихотворений: Хьюстон» или перейдите на сайт calypsoeditions.org / избранное-стихотворение-проект-антология. Вам будет предложено указать название и автора вашего любимого стихотворения и не более чем в 200 словах объяснить, почему это важно для вас. Работы принимаются до 1 июля.
Узнать большеСвернутьСегодня в центре внимания нацпроекта – производство видео, а не книг; его веб-сайт www.favoritepoem.org содержит около 50 видеороликов, в которых американцы представляют и читают свои любимые стихи – произведения Уильяма Шекспира и Ли По, Джулии Де Бургос и Сильвии Плат.
Дуй Доан, директор проекта «Любимое стихотворение», организует чтения в городах по всей стране, где члены сообщества встают и читают свои любимые строки. «Вы больше узнаете о людях», – сказал Доан. «У вас будет полицейский, читающий стихотворение Т.С. Элиота. Это удивительно».
Дэвидсон знает Пинского на протяжении десятилетий. В середине 80-х, когда она посещала дипломные курсы письма в Хьюстонском университете, Пински занимала один семестр профессора в отпуске.
«Он заставил каждого из нас создать свою собственную антологию любимых стихотворений», – вспоминал Дэвидсон. Она собрала свою книгу в простую книгу, печатая каждую от руки, и хранила эту коллекцию 30 лет. Теперь она требует, чтобы ее ученики собрали антологии.
Когда их выбирают и собирают вместе, «эти стихи действительно становятся частью вашей внутренней жизни», – сказала она. “Слова мудрости или утешения, утешения, радости – они путешествуют с вами по мере вашего продвижения по жизни.«
Чтобы выбрать стихи для хьюстонской антологии, Дэвидсон собрал команду хьюстонских поэтов, включая Рича Леви, который также является исполнительным директором Inprint.
«Мы собираемся прочитать то, что, я надеюсь, является большой грудой любимых стихов», – сказал Леви. И он надеется, что в эту стопку войдут работы людей разных возрастов и культур, с разными интересами, опытом и занятиями.
Щелкните по именам этих поэтов, чтобы услышать, как читаются их самые известные стихотворения.
«Я думаю, что Хьюстон – такое богатое и интересное место, – сказал Леви, – и было бы здорово, если бы эта антология как-то это охватила».
Дэвидсон планирует работать с Публичной библиотекой Хьюстона, чтобы создать в каждом филиале станцию, предлагающую посетителям присылать свои стихи на месте. Inprint, Writers in the Schools и другие группы будут обращаться к студентам и организациям, призывая людей присоединиться к ним. И любой, конечно, может выйти в Интернет, чтобы отправить стихотворение из дома.
Одно из уже представленных стихотворений – «Месть» палестинского поэта Таха Мухаммеда Али, которое начинается с желания убить: («Иногда… я бы хотел / я мог бы встретиться на дуэли / человека, убившего моего отца» ), но с каждой строфой становится все более задумчивой и умиротворяющей. Заявитель услышал стихотворение на чтении, «и оно поразило ее», – сказал Дэвидсон.
Другой, представленный клиническим исследователем, – это «Ремешок» Билли Коллинза, забавное, но мрачное размышление об отношениях между матерью и ребенком.Рассказчик вспоминает, как плести шнурок в подарок своей матери в каком-то летнем лагере детства: «Вот дышащее тело и бьющееся сердце, / сильные ноги, кости и зубы / и два ясных глаза, чтобы читать мир», – прошептала она. , / и вот, сказал я, шнурок, который я сделал в лагере “.
Прямо сейчас антологию планируется опубликовать в апреле следующего года, который является Национальным месяцем поэзии. Он будет напечатан хьюстонским издательством Calypso Press и будет продаваться в Интернете и по всему городу.
Дэвидсон ожидает, что многие из представленных стихотворений будут в открытом доступе, но у нее есть небольшой бюджет, чтобы купить права на перепечатку некоторых новых стихов. Проект спонсируется Публичной библиотекой Хьюстона, мэрией, Houston Arts Alliance, Inprint и факультетом английского языка Университета Хьюстона в центре города, где преподает Дэвидсон.
В антологии каждое стихотворение будет сопровождаться кратким вступлением от автора.Эти представления станут возможностью увидеть стихотворение – и кусочек мира – чужими глазами, сказал Леви. «В любом случае, это одна из целей литературы».
Сам Пинский считает, что в подобном проекте есть «гражданский аспект». Он начал национальный проект «Любимое стихотворение», потому что был полон решимости сделать поэзию менее эксклюзивной и элитарной. Для чтений и видео нацпроекта Пинский и его сотрудники специально выбирают участников, не принадлежащих к писательскому сообществу.
«Я говорил:« Поэтам не разрешено », – сказал он.
Дэвидсон так же твердо намерена создать свою антологию, которая будет представлять весь Хьюстон.
Люди видят в поэзии «элитную форму искусства, которую трудно понять, и это просто неправда», – сказала она. «Для поэзии не существует единой аудитории. Поэзия принадлежит всем нам».
.