«— Арбузы там, — говорит отец, — во какие! Вишни ведрами, антоновка мешками. Двор огромный — бегать будете. Тут роща, река в двух шагах.

— А не сыро ли там? — спрашивает мать, знающая, что отцу нельзя верить, что ему, кочевнику, всякие новые места кажутся раем.

Отец уже побывал там, куда мы едем. Он и с будущими соседями познакомился, и нашу будущую квартиру видел.

— Пока две комнатки будут, чистенькие, уютные, а потом целая квартирка. Хозяин, заводчик, — хороший человек. Семья его пока еще в губернском городе, но скоро тоже переедет и будет жить с нами рядом. Дочка у него Шурочка — красавица и умница. У соседа Мирон Мироныча тоже есть бойкие мальчики, вы с ними играть будете.

Впоследствии мы узнали, что эти бойкие соседские мальчики, дети Мирон Мироныча, — настоящие разбойники. От них нам житья не было».

Принято считать, что путешествия развивают в детях воображение. Пожалуй, это так. Пройдут годы, и уже взрослый Самуил Маршак, вспоминая об одном из многочисленных переездов, напишет стихи:

Четыре года было мне,

Но помню, как сквозь сон:

Стучат копыта в тишине.

Мы едем через Дон.

Мы едем долго — Дон широк.

Потом пошли сады.

В саду и дали мне глоток

Живой донской воды…

После длительных странствий семья Маршаков возвращается в пригород Острогожска Майдан.

Есть такой небольшой городок,

Где полвека назад на слободке

В каждом доме стучал молоток

По колодке, по новой подметке.

Был за этой слободкой завод.

Много лет он стоял недостроен.

По соседству ютился народ,

Промышлявший отходами боен.

По большому пустому двору

Летом целые дни и недели,

Извиваясь, крутясь на ветру,

Пузыри и кишки шелестели.

Рыжий мальчик, сидевший на тыне,

Точно всадник лихой на седле,

Караулил арбузы и дыни,

Что лежали кругом на земле.

Моисей и Самуил, не успев еще осмотреться в новом доме, побежали на улицу знакомиться с окрестностями. Едва ли не у порога начинались огороды, за ними — поля. И вот мальчики увидели чудо, обещанное отцом: на земле лежали арбузы и дыни. Самуил попробовал поднять самый большой арбуз, но, увы, это оказалось ему не по силам. Мальчик позвал на помощь маму и удивился, когда узнал, что все эти богатства — чужие: «Да ведь двор-то теперь наш!» На что последовал ответ: «Двор наш, а дыни и арбузы не наши».

Вскоре мальчики, жившие на соседних улицах, пришли знакомиться с новыми поселенцами Майдана. После допросов «с пристрастием» — кто вы? откуда? почему не похожи на местных? — Самуил и Моисей, получившие полагающуюся новичкам порцию оплеух и затрещин, песка и земли за шиворот, долгое время за ворота дома без старших не выходили. Единственным мальчиком, с которым они дружили, был слепой горбун из соседнего двора. «Горбун был степенный, серьезный и очень добрый малый, — вспоминал Самуил Яковлевич. — Буйная и озорная молодежь соседних дворов не принимала его в компанию, да и сам он чуждался своих ровесников и проводил целые дни совсем один.

Это был первый слепой, которого я встретил на своем веку».

Маму, разумеется, не радовало такое окружение. К тому же «зеленые луговины и рощицы, в которых терялись улицы нашей окраины, веяли болотистым дыханием малярии», — писал в своих воспоминаниях С. Я. Маршак. Почти каждый вечер она просила, убеждала отца, уставшего после тяжелого рабочего дня, в необходимости перебраться в другой город. «Ну потерпи еще немного… Еще полгода, ну, самое большее — год, и все у нас пойдет по-другому», — отвечал тот. И снова рассказывал о своих проектах. Действительно, вскоре после их приезда в Острогожск Якова Мироновича вызвали в Петербург. Радость охватила всех домочадцев, и мечтания о большом городе вскружили Самуилу и Моисею головы. Но, оказалось, до отъезда в Петербург было еще далеко, и пока жизнь шла своим чередом. Со двора мальчики по-прежнему почти не выходили. «На дворе я и познакомился с первым моим приятелем — слепым горбуном Митрошкой, — писал Самуил Яковлевич. — Ни он у меня, ни я у него никогда не бывали, а встречались мы у плетня, который отделял наш двор от соседнего. Плетень был невысокий — не то что деревянный забор со стороны улицы. Во время наших разговоров Митрошка пристраивался по одну сторону плетня, я — по другую. Мне было тогда лет семь-восемь, а ему не меньше восемнадцати, но мы были почти одного роста. Может быть, потому-то я и считал его своим ровесником и вел с ним долгие душевные беседы обо всем на свете — о мальчишках, которые обижали его и меня, о том, что люди должны обращаться друг с другом по-доброму, по-хорошему и что, может быть, когда-нибудь так оно и будет… Говорили о разных странах, о боге, о земле, о звездах, о хвостатой комете, про которую тогда было так много толков…

…Слепой соглашался со мною. Я тоже с ним никогда не спорил. Нам с ним было хорошо, до того хорошо, что у меня горло сжималось и дух захватывало. Я любил, когда со мной разговаривают терпеливо и ласково, а слепой был добрый и спокойный человек. Делать ему было нечего, и он никуда не торопился.

Я рассказывал ему об инквизиторах и спрашивал, волнуясь:

— Разве это хорошо жечь людей, которые совсем не виноваты?»

Почему тема инквизиции так волновала восьмилетнего Самуила?

«Мальчишки, с которыми я бегал, знали, когда звонят к вечерне, когда — к обедне… А я не знал, что такое обедня и вечерня, потому что я еврей (я думал, что обедня — это такая долгая, спокойная, сытная, как обед, молитва). Мне совестно было спрашивать мальчиков об этом — я даже немного побаивался церкви и церковного звона. В будни никто на нашей улице не помнил, что я еврей, а в воскресенье и в праздник все мальчики в новой одежде ходили в церковь, а я один с прорехами в штанах стоял у забора и от нечего делать рубил палкой головы лопуху и крапиве…

…Мальчики на улице называли меня жидом. Они все были православные. Мне казалось, что они сами себя так назвали из самохвальства. Славным называют человека, когда хвалят его. Правым бывает тот, кто говорит и поступает, как надо. Они, значит, и правые, и славные. А что такое жид? Жадина, жаднюга, жила — вот что это такое.

Я не знал, как мне дразнить русских мальчишек. Никто на нашей улице еще не придумал для них обидной клички. А если сам не выдумаешь, кличка не пристанет. Мой старший брат читал книжку об инквизиторах. Это такие монахи, которые судили [и] жгли хороших людей на кострах. Самого злого инквизитора звали Торквемада.

И вот, когда Митрошка-кишечник начинал дразнить меня жидом, я кричал ему, сжимая кулачки:

— Инквизитор! Инквизитор! Торквемада!»

Пройдут годы, и уже взрослый, признанный в Петербурге поэт Самуил Маршак, вернувшийся из путешествия по Ближнему Востоку, в 1911 году напишет стихи:

На Пасху, встречая свой праздник свободы,

Под низкие своды спустились они.

Казалось, звучали шаги в отдаленьи,

И глухо дрожали крутые ступени,

И тускло горели огни.

Семья притаилась за скатертью белой…

Могучий и смелый, лишь он не дрожал

             И встал он пророком в молчаньи глубоком,

             И взором окинул подвал.

И тихо он начал: «Рабами мы были,

Но в темной могиле, в подвале немом

Мы гордо повторим: „Мы были, мы были,

Теперь мы тяжелое иго забыли —

И дышим своим торжеством!“

Пускай мы пред смертью, пускай мы в подвале —

             Грядущие дали не скрыл этот свод

             И нашей свободы никто не отнимет…

             Пусть голову каждый повыше поднимет

             И смерти бестрепетно ждет!

Мы были рабами! Мы были! Мы были!»

И вдруг позабыли свой ужас они:

Они не слыхали в минутном забвеньи.

Как глуше, сильней задрожали ступени,

И дрогнули робко они.

Вскочили… Столпились… Слетела посуда,

Как мертвая груда, застыли и ждут

             И отперлись двери — и черные звери

             По лестнице черной идут.

             И сытый, и гордый

             И с поступью твердой

            Аббат выступал впереди…

Старик к нему вышел. Он стал у порога

Спокойный и гневный, как посланный Богом

И замерли крики в груди!

И встретились взоры…

Эти стихи были опубликованы в 1912 году в Петербурге в брошюре «Библиотека еврейской семьи и школы». Тогда память не раз возвращала Маршака к событиям пятнадцатилетней давности, к тем дням, когда ребята с так называемого «рязанского двора» на Майдане доставали его и брата расспросами: кто они, откуда, отчего не похожи на майдановских?

«— Мы нездешние, — виновато сказал брат, — мы всего три дня как в этот город приехали.

— А вы русские? — спросил рыжий.

— Да, — сказал я.

— Нет, — сказал брат. — Мы евреи.

— Ну, это ничего, — ответил рыжий. — У нас во дворе тоже есть еврейчик, Жестяников Митька.

Тут мы расстались».

И именно здесь, на Майдане, судьба подарила Маршаку незабываемую встречу, которую он впоследствии описал в незавершенной своей новелле «Шура Ястребцова»: «В соседних дворах было много девочек, но такой я еще не видел. Не то чтобы платье на ней было лучше, чем у других девочек, — платье было самое обыкновенное, хоть и голубое. И сама она была, я думаю, не какая-нибудь особенная. Только очень новая, незнакомая».

Увидел он эту незнакомку, когда она поднималась по шаткой лестнице на чердак старого завода. Оказавшись на краю площадки у входа на чердак, она то ли поскользнулась, то ли, растерявшись, упала. «Как она падала, я даже не заметил. Услышал только визг, а потом что-то негромко шлепнулось в траву. Подбегаю — она лежит и молчит. Глаза закрыты. Расшиблась, умерла. Я заорал во все горло, сам не помню что. Она вскочила, прижала обе ладони к моим губам и шепчет:

— Молчи, дрянь, молчи, дрянь».

Незнакомка попросила у Самуила носовой платок — она не хотела, чтобы на ее платке остались следы крови — и иголку с ниткой. Он украдкой раздобыл дома иголку с белой ниткой и принес их девочке, успевшей к тому времени привести в порядок смятое платье. Велев Самуилу отвернуться, она заштопала порванный чулок и еще раз предупредила мальчика, чтобы тот хранил молчание. «Если ты кому-нибудь скажешь, что я слетела сверху, я тебе… Я с тобой навсегда поссорюсь». И потребовала: «Перекрестись, что никому не скажешь».

«Я был очень испуган и готов был поклясться всем святым, что никому не скажу, — вспоминал Маршак. — Но перекреститься я не мог. В нашей семье никто никогда не крестился.

— Я не умею, мне нельзя, — сказал я ей.

— Как не можешь? — спросила она гневно. — Ты что, креститься не умеешь? Разве ты собака или кот, а не человек?

И она громко рассмеялась…

…Так я познакомился с Шурой.

Это была та самая Шура Ястребцова, из-за которой в продолжение многих лет шла потом между тремя дворами ожесточенная война».

* * *

А вот каким запомнился Майдан сестре Самуила Яковлевича, Юдифи:

«Окраина Острогожска. Майдан. Мне около трех лет. Рано утром мама идет на базар. В руке у нее большое ведро. Зая — моя сестра — говорит, что в ведре мама принесет вишни и сварит варенье, а потом на ужин нам будут давать по целому блюдцу варенья с хлебом.

Перед уходом мама просит нашего старшего брата Сёму хорошенько за нами присматривать, а то мы еще убежим за ворота или на задний двор, где мусорная яма…

Потом Сёме надоедает играть „в человечки“».

В голове Сёмы возникали новые и новые игры:

Среди пустынного двора

У нас, ребят, идет игра.

Кладем мы кучку черепков,

Осколков кирпича —

И городок у нас готов:

Дома и каланча.

Из гладких, тесаных камней

Мы строим город покрупней,

А из дощечек и коры

Деревню — избы и дворы.

…Бегут дороги и пути

Через поля, холмы.

Бегут и вдоль и поперек

Пустынного двора.

А этот двор, как мир, широк,

Пока идет игра!

Вот еще из воспоминаний Юдифи Яковлевны:

«— Хотите, я вам покажу голубей, которые живут на чердаке? — спрашивает он.

— А мама нам не позволяет ходить на задний двор, там мусорная яма, — говорит Зая (сестра Маршака. — М. Г.).

— Конечно, без старших ходить туда нельзя. Но вы же не одни, вы идете со мной.

И мы отправляемся на задний двор.

Там, в старом разрушенном доме, с выбитыми стеклами, с шаткой лестницей, живут одни только голуби…

Не успевает Сёма подняться наверх, как уже снова спускается в овраг вместе с Моней. Моня тоже наш брат. Он уже совсем большой, даже старше Сёмы. Когда мы ему мешаем заниматься, он очень сердится. Ведь у него скоро экзамены.

— Ну, что у вас тут случилось? — говорит Моня и морщит лоб совсем как взрослый. — Где у тебя болит? — спрашивает он у меня».

Отца, с раннего утра и до позднего вечера занятого нелегкой работой, дети видели нечасто.

Редко видел я лоб этот кроткий

Без морщины тревог и забот

В те часы, когда вечер короткий

Оставлял нам для встречи завод.

Больно дрались отцы на слободке.

Мы не знали ни палки, ни плетки.

Наш отец нас ни разу не бил.

Человек он был строгий, но кроткий.

И хорошую книжку любил.

Возвращение отца домой, порой поздним вечером, было для всех радостью. Однажды, придя с работы, он увидел, что Сёма что-то старательно записывает в тетрадь. Прочел:

Один сижу я.

Кругом все тихо.

Печально с неба

Сияет месяц,

Как будто что-то

Сказать он хочет.

Один сижу я.

Кругом все тихо…

Юдифь Яковлевна вспоминала, что на вопрос отца «Ты сочинил эти стихи?» Сёма ответил:

«— Да так, пустяки… Знаешь, папочка, — говорит Сёма, — когда у меня накопится много стихов, я перепишу их для тебя в синий бархатный альбом, что лежит на этажерке…

— Спасибо, — говорит папа. — Я горжусь тем, что у меня сын — поэт. Но пока еще этому поэту нужно много учиться, и в первую очередь научиться писать красивым почерком…»

На первой странице красивым, ровным почерком было написано посвящение, из которого я запомнила такие строки:

Прими от сына первый дар.

Не ты ль во мне создал поэта?

Не ты ли бросил искру света

В мой ум и зародил пожар

В моей груди?

Читая эти первые поэтические строки маленького Сёмы Маршака, невольно задаешься вопросом: не здесь ли истоки лучших его ранних стихов для детей, таких как «Детки в клетке», «Цирк».

…Начинается программа!

Два ручных гиппопотама,

Разделивших первый приз,

Исполняют вальс-каприз.

В четыре руки обезьяна

Играет на фортепьяно…

По проволоке дама

Идет, как телеграмма…

Лев Кассиль вспоминал свой разговор с Владимиром Маяковским, состоявшийся в 1928 году:

«— Слушайте! — оглушил он меня своим басом. — Вы это что?.. Вы, я вижу, совсем темный еще? Неужели вот и этого не знаете? — он широко повел рукой. — „По проволоке дама идет, как телеграмма…“

— Это-то знаю, — пробормотал я. — Помните, когда мы по Таганке шли, там еще через канаву мосточки были проложены. Вы все повторяли. Я думал, это вы сами сочинили.

— Если бы я придумал такие строки, я бы не по мосточкам, а по Кузнецкому мосту целый месяц гордый бы ходил, — прорычал Маяковский. — Это же у него в „Цирке“. До чего же ж здорово! — Он прошелся по комнате, постоял, как бы вслушиваясь, и скрылся у себя в кабинете, откуда еще несколько раз донеслось, вполголоса, на разные тона баса пробуемое: — „По проволоке дама идет, как телеграмма… По проволоке дама идет, как телеграмма“. Здорово!»

В библиотеке Маршака есть сборник стихов Маяковского с его дарственной надписью: «Замечательному Маршаку. В. В. Маяковский. 11.01.30».

Пройдет больше двадцати лет после этого январского дня, и Маршак в письме к саратовской студентке А. И. Бегучевой напишет: «С Маяковским я встретился в те времена, когда шла острая борьба за новую, политическую, идейную детскую книгу и за высокое поэтическое мастерство в этой области. В этой борьбе мы оказались с ним единомышленниками, и наши нечастые встречи (я жил тогда в Ленинграде, а он — в Москве) всегда были для меня большой радостью».

Есть в цикле стихов Маршака «Детки в клетке» стихотворение «Тигренок». Написал он его в 1923 году.

Убирайтесь! Я сердит!

Мне не нужен ваш бисквит.

Что хорошего в бисквите?

Вы мне мяса принесите.

Я — тигренок, хищный зверь!

Понимаете теперь?

Я с ума сойду от злости!

Каждый день приходят гости,

Беспокоят, пристают,

В клетку зонтики суют.

Эй, не стойте слишком близко,

Я тигренок, а не киска!

В 1935 году поэт вернулся к этому стихотворению и… оставил от него лишь последнее двустишье: «Эй, не стойте слишком близко!/ Я — тигренок, а не киска!» Почему так поступил Маршак? Автору, разумеется, виднее. Но не вызывает сомнения, что такие стихи, как «Тигренок», «Обезьяна» и другие мог написать только человек, сохранивший детскую душу, детское восприятие мира. Впрочем, лучше всего об этом написала Марина Цветаева в своих заметках «О новой русской детской книге»: «„Детки в клетке“ С. Маршака из всех детских книг моя любимая. Начнем с названия. Не звери в клетке, а детки в клетке, те самые детки, которые на них смотрят. Дети смотрят на самих себя. Малолетние (дошкольники) — слон, белый медведь, жирафа, лев… кого там нет! Все там будем…

Закончу спокойным и удовлетворительным утверждением, что русская дошкольная книга лучшая в мире».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Маршак и Лебедев: Авангардная книга с картинками

Авангардная книга с картинками: Введение

Замечательное сотрудничество Маршака и Лебедева началось в 1925 году, когда они создали два своих самых известных произведения: «Цирк» и «Мороженое ». Эти две книги вместе воплощают начало радикально нового подхода к дизайну детских книг. Возможно, по иронии судьбы, несмотря на огромную пропасть между этими авангардными советскими книгами и щедрым орнаментом дореволюционных книг Бенуа и Билибина, общим элементом является акцент художника на книге как на целостном единстве.Лебедев задумал детскую книгу «как художественное целое, в котором элементы связаны конструктивным узлом». Его шедевры, такие как «Цирк» и «Мороженое », «блестяще выразили этот конструктивный принцип» (Ковтун, 1996б, 217). Сам Лебедев заявил: «Каждый элемент [книги] должен быть подчинен единой, общей композиции», которая поддерживает видение художника (1933).

Иллюстрации Лебедева к его книгам с Маршаком в 1920-е годы особенно эффективны в применении разнообразных авангардных техник в детской книге.Уплощенные, абстрактные плоскости и геометрические формы вызывают супрематизм Казимира Малевича, но адаптированы к новой советской действительности. Розенфельд отметил, что эта сторона достижений Лебедева напоминает смесь супрематизма и конструктивизма, обнаруженную в новаторской детской книге Эль Лисицкого About Two Squares (1922), которая сочетает в себе диагональный и архитектурный акцент конструктивизма с абстрактными «планарными ритмами» Супрематизм (2003, 174–93). По словам Райлинга, в этой работе Эль Лисицкий достигает «супрематизма типографики» (1991, 38).

Дама на проводе:

Цирк (Цирк , 1925 г.), первое сотрудничество Маршака и Лебедева, часто называют одним из их самых новаторских достижений. Как и в большинстве их совместных работ, текст рифмован. Позже Маршак вспоминал, что сначала рисунки создал Лебедев, а потом Маршак написал сопровождающий их текст: «Для Circus .. . Я писал стихи, похожие на подписи к рисункам Лебедева »(1968–72, 1: 513). Известно, что Лебедев особенно интересовался ленинградским цирком; он часто рисовал артистов цирка на репетициях (Розенфельд 2003, 208). отношения между изображением и текстом особенно ярко проявляются в Цирк : «Остроумные линии Маршака» играют важную роль в визуальной композиции каждой страницы, «обрамляя литографии сверху и снизу» и наделяя каждую страницу жизненным равновесием (Фомин 2009b , 2:13).

Стр. 6 из Цирк содержит строчку, которую часто восхваляет известный поэт-футурист Владимир Маяковский. В переводе с буквальным порядком слов он гласит: «Дама по проволоке / Идет как телеграмма». Игривая рифма «дама» ( dáma ) и «телеграмма» ( telegrámma ) оживляет яркие геометрические формы иллюстрации Лебедева. И изображение, и текст рекламируют свою быструю современность: выбор Маршаком слова «телеграмма» усиливает ощущение скорости, как и изображение Лебедевым тонкого провода, динамической диагональной линии, проносящейся вниз по странице от одного красного кружка к другому.Канатоходец уравновешен ненадежной симметрией между двумя красными шарами, балансирующими на тонких треугольных стойках, которые также вызывают современность в своем сходстве с радиобашнями. Изображение и текст здесь пересекаются в том, что шары функционируют как гигантские знаки препинания, отмечая начало и конец путешествия цирковой леди, а также повторяют точку, завершающую текст Маршака. Эта книга также иллюстрирует яркое использование цвета Лебедевым. Как позже сказал сам Лебедев: «Цветные иллюстрации должны быть ярко красочными, точными и конкретными.Но интенсивность должна исходить не от безвкусицы, а от живописной композиции »(1933). Жирная красная палитра этой страницы (как в изображении, так и в тексте) вызывает ассоциации с русским лубо и русской иконой, обе из которых отдавали предпочтение красному цвету. с другими яркими оттенками (Белый 1988, 5; Алексеева 1996, 11).

Капиталистический толстяк и детский коллектив:

Совместные работы Маршака и Лебедева, содержащие новаторский визуальный дизайн, напоминающий как о конструктивизме, так и о супрематизме, также указывают на идеологические проблемы своей эпохи. Мороженое ( Мороженое , 1925), например, сопоставляет группу детей, жаждущих мороженого, с прожорливым толстяком, который представляет властного капиталиста, как это было во многих работах той эпохи (Weld 2018, 98–107). На странице 8 этой книги изображен толстяк, взрывающийся от жадности: «Но толстяк не останавливается, / Он сразу приступает к работе. / Хватает целую чашку, / Он бросает ее себе в глотку». Детали его одежды, такие как его золотая цепочка для часов и гетры, подчеркивают его символическое воплощение буржуазного, капиталистического богатства.Он настолько неспособен сдержать свою необузданную жадность, что съедает все мороженое и превращается в огромный сугроб.

Велд отмечает, что наряду с современным советским контекстом этого стихотворения прожорливый толстяк также вызывает средневековый карнавальный ритуал, в котором «клоун, переодетый королем», свергается «победоносным коллективом детей», который «восстанавливает порядок и справедливость. миру »(2018, 100–104). Многие ученые предполагают, что толстяк олицетворяет не только алчную буржуазию в общем смысле, но и советских нэповцев, т.е.е. капиталистические предприниматели, которые воспользовались новой экономической политикой Ленина в 1920-х годах (Rosenfeld 1999b, 176; Hellman 2008, 222). Тем не менее Фомин убедительно утверждает, что толстяк в Ice Cream все еще содержит «содержательную выразительность», его превращение из человека в сугроб, приводящее к сюжету «не только забавно, но и остро» (2009b, 2:13). ).

На самом деле, на странице 11 толстяк, теперь снеговик, гармонирующий с природой, изображен с веселостью, которая кажется скорее капризной, чем мстительной.И текст, и изображения игривы: листья и цветы Лебедева мягко кружатся на ветру вокруг снеговика, чьи очки теперь юмористически скошены, в то время как беззаботный текст Маршака подчеркивает почти четырехсложную рифму shevelitsiá (сдвиг) и метелица (метель): «Стоит и не трогается, / Пока вокруг воет метель!» В то же время эта книга является ярким примером адаптации авангардных приемов Лебедевым к детской книге.Многие персонажи изображены в схематичных геометрических формах, напоминающих как супрематические формы Малевича, так и собственные плакаты Лебедева для окон РОСТА. Розенфельд также предполагает, что безликие человеческие фигуры Лебедева напоминают «фигурки роботов», которые Эль Лисицкий создал для версии футуристической оперы Победа над Солнцем , поставленной последователями Малевича в 1920 году (2003, 211).

Поэзия прошлого и свет будущего: вчера и сегодня

Идеологические проблемы и отношения между изображением и текстом особенно усложняются в книге Вчера и сегодня (Вчера и сегодня, 1925), где старые предметы и обычаи сопоставляются с двадцатыми. изобретения века.Любопытно, что между идеей этой книги и ее действительным эффектом существует несоответствие. В то время как смелая обложка Лебедева декларирует его симпатию к новому, с его линией изогнутых, старых фигур, несущих устаревшие предметы, в отличие от молодых, сильных фигур, провозглашающих новое, можно наблюдать противоречие между душевностью текста Маршака (предполагающего симпатия к устаревшим, уже ненужным предметам) и современный оптимизм иллюстраций Лебедева. В автобиографии своего раннего детства Маршак с нежной остротой отмечает некоторые объекты этого стихотворения, предполагая, что переход от старого к новому не всегда был простым: «Почти все мое детство прошло при свете керосиновой лампы.. . Эти годы ознаменовали переход между прошлым веком и настоящим. Прошлое все еще было живо и, казалось, не готово уступить место новому »(1964, 40).

Действительно, это противоречие между старым и новым находится не только в тексте; даже в иллюстрациях Лебедева обнаруживается противоречие между якобы устаревшей технологией и поэтической симпатией, лежащей в основе ее изображения. На странице 1 представлены несколько основных «персонажей»: «Керосиновая лампа, стеариновая восковая свеча; ярмо с ведром; чернильница с перьевой ручкой»; примечательно, что это первоначальное введение в основные объекты книги сосредоточено на «старом», а не на «новом».«Тем не менее, возможно, некоторая ирония заключается в контрасте между устаревшей архаичностью, которую представляют эти предметы, и крайней современностью их художественного изображения. Они плавают в ярко-синем поле, не привязанные к контексту или миметической рамке. Штайнер отметил это, поскольку художников-авангардистов этой эпохи «эстетическое владение миром было владением вещами», и поэтому они отделяют объекты от их контекста, помещая их вместо этого «на белом поле страницы, в нейтральном окне дисплея» (1999, 151–52).В этом случае устаревшее властное иго, символ крестьянского гнета, закрепляет страницу радужным изгибом. Между тем, аккуратной горизонтальной полосе перьевой ручки геометрически отвечает элегантный вертикальный фитиль свечи. В самом центре чернильница, а не пыльное прошлое, кажется современным, геометрически схематичным объектом, его вершина представлена ​​идеальной сферой, которая прыгает к краю страницы с беспрепятственным ликованием.

Еще более разительным является контраст между прошлым и настоящим на страницах 11–12, где изображение молодых девушек, несущих воду из реки, сопоставляется с изображением молодого «хулигана» ( nevezha ), использующего кран с проточной водой. На странице 11 повторяющееся изображение девушек из старины создает ритмичный визуальный узор, как греческий хор, комментирующий текст. Они уплощены и стилизованы, без каких-либо черт лица, их головы изображены в виде пуантилистских точек, напоминающих силуэт их платков, а их ступни – просто формы, находящиеся на некотором расстоянии от остальной части их тела.В целом эта страница вызывает ассоциации с постерами и текстильными выкройками советских времен. Розенфельд сравнивает эти образы с супрематическими композициями Суетина (2003, 212), а также утверждает, что они вызывают традицию русского народного искусства: «ряд молодых русских крестьянок с водонесущими коромыслами напоминает орнаментальный бордюр на крестьянской вышивке» (245). ). И все же в этом упрощенном, «супрематическом» изображении молодых женщин, идущих к реке, Лебедев создает визуальную поэзию, глубоко им сочувствующую; они кажутся такими же живыми и звучными, если не более, чем «хам», использующий воду из своей раковины на странице 12.Текст на странице 11 усиливает это восприятие: «В старые времена девушки шли к реке … по мощеной дороге». Когда они подходят к реке, они низко кланяются ей и приветствуют ее, как мать-природу: «Здравствуй, мать, река / Позволь нам взять у тебя воду». Ничто в тексте или иллюстрациях не подрывает поэтически сильную связь между молодыми девушками и Матерью Риверой, тогда как хам, умывающийся у раковины, кажется одновременно глупым и напыщенным.

Подробнее…

Подробнее о Маршаке и Лебедеве читайте в эссе: «Советская производственная книга» и «Пятилетка и конец авангардной иллюстрированной книги».

Посмотреть образцы работ Лебедева в Harer Collection »

Посмотреть образцы работ Маршака в Harer Collection »

Посмотреть примеры книг, созданных Маршаком и Лебедевым в команде »

Братья-месяцы: Славянская сказка Маршака, Самуила: очень хороший переплет (1983), 1-е издание., Подпись

Опубликовано Уильямом Морроу и компанией, 1983 г.

Использовал Состояние: очень хорошее Твердая обложка

Об этом товаре

Задать вопрос продавцу

Библиографические данные

Название: Братья Месяц: Славянская сказка

Издатель: Уильям Морроу и компания

Дата публикации: 1983

Переплет: Твердый переплет

Состояние книги: Очень хорошее

Суперобложка Состояние: Хорошо

Подпись: Подпись

Издание: 1-е издание.

О названии

Пересказ славянской сказки, в которой молодая девушка перехитрила свою жадную мачеху и сводную сестру с помощью братьев Месяца, которые используют свою магию, чтобы дать ей возможность выполнять, казалось бы, невыполнимые задачи.

Дайан Стэнли живет в Хьюстоне, штат Техас, со своим мужем и постоянным сотрудником Питером Веннемой и их сыном Джоном.

«Об этом заглавии» может принадлежать другой редакции этого заглавия.

Описание магазина

Посетить витрину продавца

Мы гарантируем состояние каждой книги, как это описано на сайтах Abebooks web
.Если вы недовольны своей покупкой (неправильная книга / не описана / повреждена) или если заказ не прибыл, вы имеете право на возмещение
в течение 30 дней с предполагаемой даты доставки. Если вы передумали по поводу заказанной книги
, воспользуйтесь ссылкой «Задать вопрос продавцу книг», чтобы связаться с нами по номеру
, и мы ответим в течение 2 рабочих дней.

Стоимость доставки указана для книг весом 2,2 фунта или 1 кг.Если ваш заказ на книгу тяжелый или негабаритный, мы можем связаться с вами, чтобы сообщить, что требуется дополнительная доставка.

Список книг продавца

Способы оплаты
принимает продавец

samuel marshak> Сравните цены на книги со скидкой и сэкономьте до 90%> ISBNS.net

Фриер | Проект цифровой выставки Sackler

Гусь, который выложил золотые яйца Фреска Панель

[Исследование объектов Саммер Олсена]

Эта часть фресок «Битва с амазонками» относится к западной части фрески, нарисованной на длинной стене слева от входа в комнату и написанных ок.740 г. н. Э. Комната когда-то была главным залом этого дома (Комната 1 / Сектор XXI). Фрески в этой комнате нарисованы в трех регистрах, и фрески каждого регистра разделены на сцены с разделениями, отмеченными двойными параллельными линиями. Сцены, нарисованные в самом нижнем регистре, как эта, взяты из сказок и басен, и повествование в каждой сцене читается справа налево. (Маршак 2002, 126)

Рассказ на этой панели представляет собой басню Эзопа о гуся, который нес золотые яйца. Он разбит на три сцены, читаемые справа налево.В первой сцене главный герой держит золотое яйцо, а снесший его гусь стоит слева от него. О богатстве человека можно судить не только по яйцу, которое он держит, но и по тканям, которые он носит и которыми окружает себя. Он носит фригийский колпак, символ согдийской идентичности, и сидит на ткани с красочным узором. Во второй сцене главный герой становится жадным и хочет получить все гусиные яйца сразу, а не по одному, и принимает глупое решение убить гуся, чтобы извлечь золотые яйца.В третьей и последней сцене главный герой сидит, наклонив голову и приложив руку ко лбу, что Борис Маршак интерпретирует как позу печали (Marshak 2003, 135). Этот глупый главный герой с мертвым гусем, больше не способным производить яйца, и, возможно, потратив все золото из извлеченных им яиц, остался без шляпы и без узорчатой ​​ткани, на которой можно было бы сидеть. Если фригийский колпак является маркером согдийской идентичности, возможно, с его отходом от идеального согдийского купеческого поведения главный герой басни утратил согдийство.(Маршак 2003, 133-135).

Настенные росписи в Пенджикенте были нарисованы на стенах из необожженного сырцового кирпича, покрытых несколькими слоями глиняной штукатурки, смешанной с соломой. Художники тогда использовали смесь гипса и кальцита в качестве фрески. На этой сухой штукатурке художники нарисовали фрески измельченными минералами. Минералы были приклеены к основанию для настенной росписи с помощью растительного клея, который одновременно действовал как растворитель и клей (Кулакова 2014, 93, Азарпай 1981, 159-162).

Цирк и другие истории (The) | Самуил Маршак |

Название: Цирк и другие истории (The)

Автор: Самуил Маршак

Переводчик:

Иллюстратор: Владимир Лебедев

Издатель: Tate Publishing

Дата публикации: 2013

Формат: Твердый переплет

Жанр:

Категория книги: Книга с картинками

Возрастной диапазон: 6-8

Оригинальное название: Впервые опубликовано на французском языке как Collection des Trois Ourses, Editions MeMo, France, 2005

Страна происхождения: Франция

Цирк и другие рассказы содержит четыре замечательные детские книги, изданные в России в 1920-е гг. Сделал самолет.Все они написаны стихами Самуила Маршака с характерным оформлением Владимира Лебедева.

Цирк был первой совместной работой Маршака и Лебедева, которые были ведущими фигурами нового движения, основавшего школу художников и писателей, известную как Ленинградская школа. Умный стих дополняется иллюстрациями, которые представляют собой серию цирковых афиш, каждая страница которых представляет собой перформанс, раскрывающий новое выступление клоунов, акробатов и жонглеров. Четкие, резкие изображения с яркими основными цветами помещаются на черный фон.

Этот человек, похожий на птицу на вершине дерева,
Может взгромоздиться на позвоночник адмиралтейства!

Ice Cream – полная противоположность игривым бредовым стихам. Главный герой – жадный мужчина, который съедает столько мороженого, что его больше не осталось ни для кого, а все продавцы в городе выбегают. Пухлый, крупный персонаж заполняет страницу и изображен одетым в галстук-бабочку, котелок и трость – все, что представляло один из осужденных классов в России в то время.Иллюстрации Лебедева представляют собой сочетание мелких цветных точек с основными цветами и перспективой, помогая усилить забавный стих.

`Привет, коллеги, скажите
Какой сегодня бизнес?
Толстяк купил мои акции
И он сожрал много!

«Вчера и сегодня» – это рассказ о самых важных изменениях в повседневной жизни, свидетелями которых стали дети в то время. Он показывает умное противостояние прошлого и настоящего.Лебедев использует символизм, чтобы продемонстрировать этот контраст. Существующий мир показан яркими, красочными и лаконичными изображениями, тогда как контрастный мир вчерашнего дня показан расплывчатым и дряхлым. Лебедев использует различные гарнитуры в качестве визуальных объектов, выбирая конкретный типографский вид, чтобы проиллюстрировать значение; например, страница с написанием чернильной ручкой, бумага покрыта некрасивыми чернильными пятнами, а на противоположной странице есть пишущая машинка с аккуратно набранным текстом над изображением. Еще одно сравнение – изображение керосиновой лампы и новой блестящей электрической лампочки.

Как самолет сделал Самолет был создан, чтобы познакомить детей с профессией. Художники хотели показать традиции ремесла, превратив его в игровой опыт. На иллюстрациях Лебедева инструменты показаны в очень простой форме, а рисунки выглядят так, как будто они взяты из профессионального руководства, но забавный стих гарантирует, что он понравится молодой аудитории.

`Что вызывает у вас раздражение
В этом вопросе? спросил зубило

Команда авторов / иллюстраторов была известна в революционной России своими новаторскими способами создания детских книг.Маршака очаровали английские детские стишки, которые он перевел на русский язык, а в «Цирке и других историях» он экспериментировал с формой и стилем каждой из четырех книг.

Этот новый перевод на английский язык Стивена Капуса идеально передал остроумные стихи Маршака и вместе с потрясающими авангардными иллюстрациями Лебедева сделал эту книгу особенной, которая понравится новому поколению читателей. В конце книги есть послесловие, написанное Ольгой Моутс из Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы в Москве, которое дает некоторую предысторию создания рассказов.

Dobermann Review статья интервью с Ави Маршак о стандарте и c / d

Спасибо Dobermann Review за такой замечательный сайт и информацию о доберманах.

Dobs4ever – Собаки под огнем

—————————————-

Ави Маршак – 6-й международный судья FCI по собакам всех пород
Интервью, взятое в августе 2002 года Джейсоном Фарришем [из США, доберман]

Стандарт FCI по доберману был изменен сравнительно недавно. Как вы думаете, это изменение было направлено на улучшение рабочих возможностей собак или на уступку заводчикам?

По моему скромному мнению, я не верю, что изменение стандарта добермана как-то связано с рабочими возможностями.Я считаю, что изменения, внесенные для того, чтобы соответствовать «реальности» в судейском ринге, эти изменения носят чисто косметический характер.

Как вы судили по многим ZTP за эти годы, есть одна проблема, которая больше всего возникает у доберманов. Что-нибудь, что есть общего у доберманов, которым не хватает?

На мой взгляд, доберманам в целом не хватает сильной поклевки, конечно, есть доберманы, у которых сильный прикус.

Как рабочая собака самая сильная сторона добермана?

На мой взгляд, как у служебной собаки величайшая сила добермана – это его скорость и способность очень быстро маневрировать.

Большинство из нас всегда считали Германию идеалом. Германия была столицей доберманов. В этом что-то изменилось?

Да, я согласен с тем, что Германия является идеальным вариантом, однако, поскольку запрет на купирование и выращивание собак в большинстве стран Европы, и особенно в Германии, распространился по всему миру, заводчики прекратили разведение, и многие другие поклонники доберманов ждут, чтобы увидеть, как это запрет повлияет на породу. Я знаю нескольких заводчиков, которые прекратили разведение, мне сказали, что новички породы в Германии хотят иметь добермана в качестве домашнего питомца…они не хотят слушать о работе с доберманом … Даже количество заявок на выставки упало … надо подождать и посмотреть.

После окончания “холодной войны” мы стали свидетелями того, как многие рабочие собаки прибыли из Восточной Европы. Что вы думаете о собаках из Чехословакии, Югославии, России, Польши и т. Д.?

С момента падения «железного занавеса» в Европе мы сталкиваемся с высоким качеством доберманов в Восточной Европе, особенно в России и Югославии.Как международный судья собак всех пород F.C.I, я верю, что скоро Россия станет “собачьей империей” Европы не только по доберманам, но и по всем породам. Обсуждая породу доберманов в России, я должен сказать, что российские заводчики очень умны, они знают, как работать вместе в группах, чтобы эффективно использовать родословные друг друга. Русские заводчики обычно побеждают везде в Европе. Они также тренируют своих доберманов, у них есть испытание Schutshund и немецкий ZTP … Еще один большой и приятный сюрприз – заводчики доберманов из Югославии.Они сделали с породой доберманов то же, что Билл Гейтс сделал с Microsoft … Они волшебники, у них есть большинство красивых доберманов, которых я когда-либо видел физически и умственно, и они много выигрывают. Они используют умную линию разведения с высоким процентом инбридинга и продукт очень высокого качества.

В последнее время я слышу небольшую негативную реакцию Schutzhund. Критика заключается в том, что Schutzhund стал слишком большим спортом, и реальные рабочие способности собак страдают. Что ты думаешь?

Да, я согласен с критикой, что Schutzhund стал слишком большим спортом, и в результате этого страдают реальные рабочие способности собак.В последнее время в Европе возникла новая тенденция: правила и различные законы против содержания и содержания служебных собак. Собачьи фанаты – легкая мишень для политиков, скоро они запретят секцию защиты в Schutzhund …

Вы много общались с доберманами американской линии? Если да, то каковы ваши общие впечатления?

Извините, я не очень много общался с американской линией Dobermann и не могу выразить свое впечатление.

Сейчас в этой стране растет сообщество людей, которые импортируют европейскую кровь и работают здесь с Шутцхундом.Вы недавно судили ZTP для Объединенного доберманского клуба, как доберманы «американские европейцы» сравниваются с европейскими?

Я все еще считаю, что европейские доберманы немного лучше американских европейских доберманов. Я считаю, что хендлер / владелец играет значительную роль в воспитании дрессированных собак, особенно доберманов, я считаю, что доберман принадлежит специалисту, а не любителю. Сначала мы должны обучить владельцев тому, как дрессировать добермана, и если мы добьемся успеха, то, возможно, порода доберманов выиграет.

Пелангистамм Армин, я фанат этой собаки, потому что восхищаюсь его внешним видом и его достижениями, а также тем, что он находится здесь, в Соединенных Штатах. Вы судили его V1A, что он за собака?

Pelangistamm Armin
Мне нравится Арамин, он получил то, что заслужил V1A, и я думаю, что он хорошо выступил на Всемирной выставке собак FCI в Португалии. Конечно, у каждой собаки есть свои ошибки, но мне нравится эта собака, особенно ее отношения с хозяином, и я видел его в его естественном окружении … (я видел его, конечно, после выставки и зтп), и это все объясняет.Эта собака может соревноваться в любом европейском ринге и побеждать …

Что нам нужно сделать, чтобы преодолеть разрыв в качестве между США и Европой?

Вопрос в каком качестве? Качество собственника? Таким образом, в этом случае мы должны «обновить» личный жесткий диск владельца и обучить их, как тренировать доберманов, мы должны научить их дисциплине, дисциплине, которую вы можете получить в Германии … Если качество означает линии крови, правильный импорт и т. Д., Во-первых, Вы должны научиться молиться всем богам и об удаче, и о честных заводчиках, я считаю, что вы меня понимаете, а если нет, то вы уже в большой беде.

Есть ли в США заводчики, которые действительно впечатлили вас своим поголовьем.
На меня произвели впечатление Линда и Филип Каламия и Рэй Карлайл.

Как законы против посевов и стыковки повлияли на популярность добермана в качестве домашнего питомца и служебной собаки?

В скандинавских странах цифры упали вдвое, у меня нет правильных цифр, но это повлияло на участие в выставках собак в большинстве европейских стран.Многие серьезные заводчики перестали заниматься разведением и сидят и ждут результата. Однако многие новички в породе покупают добермана в качестве домашнего питомца и отказываются слышать о дрессировке.
Итальянские доберманы сейчас очень популярны в качестве производителей, чему они обязаны своим успехом?

Итальянские доберманы очень популярны во всех отношениях в разведении и работе. Этим успехом они обязаны одному человеку, который очень много работает и использует компьютер для картирования кровных линий. Его зовут доктор Пеццано.
Какая самая большая угроза для добермана сегодня?

Наибольшую угрозу для добермана сегодня представляют различные законы и постановления, запрещающие содержание и дрессировку собак, не говоря уже о запрете на стрижку и купирование.

Много ли вы работали с Дживаго Ван Хет Вантидж? Если да, то каково ваше мнение о нем?

Jivago van het Wantij
Извините, я знаю о Jivago v.h. Вантай происходит из разных источников, поэтому я не могу выразить свое личное мнение, я не видел эту собаку на выставках.

Тот же вопрос, но с Джино Гомес дель Ситоне?

Джино Гомес дель Ситоне
Тот же ответ.

Где сейчас самые сильные доберманы?

Я считаю, что сильнейшие доберманы сегодня приезжают из следующих стран: Россия, Италия и Югославия.

Есть большая разница между собакой, которая преуспеет в Schutzhund, и собакой, которая преуспеет в полицейской работе?

Я должен признаться, что видел доберманов, которые успешно соревновались в обеих работах, но я не такой эксперт, чтобы отличить различия.

Считаются ли доберманы в Европе серьезными конкурентами Schutzhund на уровне чемпионата?

Да.

Какие-нибудь советы кому-нибудь в США, думающим о разведении, присвоении титула или показе доберманов?

Что ж, сначала вы должны внимательно осмотреться, вы должны вести записи об Отце и Даме, чтобы увидеть, где они выиграли свои титулы, которые были судьями, которые судили их, сколько доберманов соревновалось. Вы должны вести учет их потомков (если они есть), вы должны видеть их в их естественном окружении, следить за их медицинскими записями, и если вы решили купить щенка, вы можете немного помолиться, может быть, это поможет…

http://www.dobermann-review.com/feature/Avi_Marshak/avi_interview.htm

Объектно-ориентированный мониторинг нарушений леса с помощью ALOS / PALSAR Time-Series

ПОКАЗЫВАЕТ 1-10 ИЗ 13 СПРАВОЧНИКОВ

СОРТИРОВАТЬ По Актуальности Статьи, на которые оказали наибольшее влияние Недавность

Глобальные карты изменения лесного покрова в XXI веке в высоком разрешении в тропиках в абсолютном и пропорциональном выражении.Развернуть

• Просмотреть 4 выдержки, ссылки на методы

Автоматический анализ разностного изображения для неконтролируемого обнаружения изменений

• Просмотр 1 отрывок, ссылки на методы

Эффективная сегментация изображений на основе графиков

• Просмотреть 4 выдержки, ссылки на методы

Алгоритмы удаления шума на основе нелинейных полных вариаций

Представлен числовой алгоритм с ограничениями для удаления шума с изображений.