Мы собрали для вас самые лучшие рассказы о Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Рассказы от первого лица, не придуманные, живые воспоминания фронтовиков и свидетелей войны.
Рассказ о войне из книги священника Александра Дьяченко «Преодоление»— Я не всегда была старой и немощной, я жила в белорусской деревне, у меня была семья, очень хороший муж. Но пришли немцы, муж, как и другие мужчины, ушел в партизаны, он был их командиром. Мы, женщины, поддерживали своих мужчин, чем могли. Об этом стало известно немцам. Они приехали в деревню рано утром. Выгнали всех из домов и, как скотину, погнали на станцию в соседний городок. Там нас уже ждали вагоны. Людей набивали в теплушки так, что мы могли только стоять. Ехали с остановками двое суток, ни воды, ни пищи нам не давали. Когда нас наконец выгрузили из вагонов, то некоторые были уже не в состоянии двигаться.
Тогда охрана стала сбрасывать их на землю и добивать прикладами карабинов. А потом нам показали направление к воротам и сказали: «Бегите». Как только мы пробежали половину расстояния, спустили собак. До ворот добежали самые сильные. Тогда собак отогнали, всех, кто остался, построили в колонну и повели сквозь ворота, на которых по-немецки было написано: «Каждому — свое». С тех пор, мальчик, я не могу смотреть на высокие печные трубы.
Она оголила руку и показала мне наколку из ряда цифр на внутренней стороне руки, ближе к локтю. Я знал, что это татуировка, у моего папы был на груди наколот танк, потому что он танкист, но зачем колоть цифры?
— Это мой номер в Освенциме.
Помню, что еще она рассказывала о том, как их освобождали наши танкисты и как ей повезло дожить до этого дня. Про сам лагерь и о том, что в нем происходило, она не рассказывала мне ничего, наверное, жалела мою детскую голову.
Об Освенциме я узнал уже позднее. Узнал и понял, почему моя соседка не могла смотреть на трубы нашей котельной.
Мой отец во время войны тоже оказался на оккупированной территории. Досталось им от немцев, ох, как досталось. А когда наши погнали немчуру, то те, понимая, что подросшие мальчишки — завтрашние солдаты, решили их расстрелять. Собрали всех и повели в лог, а тут наш самолетик — увидел скопление людей и дал рядом очередь. Немцы на землю, а пацаны — врассыпную. Моему папе повезло, он убежал, с простреленной рукой, но убежал. Не всем тогда повезло.
В Германию мой отец входил танкистом. Их танковая бригада отличилась под Берлином на Зееловских высотах. Я видел фотографии этих ребят. Молодежь, а вся грудь в орденах, несколько человек — Герои. Многие, как и мой папа, были призваны в действующую армию с оккупированных земель, и многим было за что мстить немцам. Поэтому, может, и воевали так отчаянно храбро.
Шли по Европе, освобождали узников концлагерей и били врага, добивая беспощадно. «Мы рвались в саму Германию, мы мечтали, как размажем ее траками гусениц наших танков.
У нас была особая часть, даже форма одежды была черная. Мы еще смеялись, как бы нас с эсэсовцами не спутали».
Сразу по окончании войны бригада моего отца была размещена в одном из маленьких немецких городков. Вернее, в руинах, что от него остались. Сами кое-как расположились в подвалах зданий, а вот помещения для столовой не было. И командир бригады, молодой полковник, распорядился сбивать столы из щитов и ставить временную столовую прямо на площади городка.
«И вот наш первый мирный обед. Полевые кухни, повара, все, как обычно, но солдаты сидят не на земле или на танке, а, как положено, за столами. Только начали обедать, и вдруг из всех этих руин, подвалов, щелей, как тараканы, начали выползать немецкие дети. Кто-то стоит, а кто-то уже и стоять от голода не может. Стоят и смотрят на нас, как собаки. И не знаю, как это получилось, но я своей простреленной рукой взял хлеб и сунул в карман, смотрю тихонько, а все наши ребята, не поднимая глаз друга на друга, делают то же самое».
А потом они кормили немецких детей, отдавали все, что только можно было каким-то образом утаить от обеда, сами еще вчерашние дети, которых совсем недавно, не дрогнув, насиловали, сжигали, расстреливали отцы этих немецких детей на захваченной ими нашей земле.
Командир бригады, Герой Советского Союза, по национальности еврей, родителей которого, как и всех других евреев маленького белорусского городка, каратели живыми закопали в землю, имел полное право, как моральное, так и военное, залпами отогнать немецких «выродков» от своих танкистов. Они объедали его солдат, понижали их боеспособность, многие из этих детей были еще и больны и могли распространить заразу среди личного состава.
Но полковник, вместо того чтобы стрелять, приказал увеличить норму расхода продуктов. И немецких детей по приказу еврея кормили вместе с его солдатами.
Думаешь, что это за явление такое — Русский Солдат? Откуда такое милосердие? Почему не мстили? Кажется, это выше любых сил — узнать, что всю твою родню живьем закопали, возможно, отцы этих же детей, видеть концлагеря с множеством тел замученных людей.
С описываемых событий прошло несколько лет, и мой папа, окончив военное училище в пятидесятые годы, вновь проходил военную службу в Германии, но уже офицером. Как-то на улице одного города его окликнул молодой немец. Он подбежал к моему отцу, схватил его за руку и спросил:
— Вы не узнаете меня? Да, конечно, сейчас во мне трудно узнать того голодного оборванного мальчишку. Но я вас запомнил, как вы тогда кормили нас среди руин. Поверьте, мы никогда этого не забудем.
Вот так мы приобретали друзей на Западе, силой оружия и всепобеждающей силой христианской любви.
***
Живы. Выдержим. Победим.
ПРАВДА О ВОЙНЕ
Надо отметить, что далеко не на всех произвело убедительное впечатление выступление В. М. Молотова в первый день войны, а заключительная фраза у некоторых бойцов вызвала иронию. Когда мы, врачи, спрашивали у них, как дела на фронте, а жили мы только этим, часто слышали ответ: «Драпаем.
Победа за нами… то есть у немцев!»
Не могу сказать, что и выступление И. В. Сталина на всех подействовало положительно, хотя на большинство от него повеяло теплом. Но в темноте большой очереди за водой в подвале дома, где жили Яковлевы, я услышал однажды: «Вот! Братьями, сестрами стали! Забыл, как за опоздания в тюрьму сажал. Пискнула крыса, когда хвост прижали!» Народ при этом безмолвствовал. Приблизительно подобные высказывания я слышал неоднократно.
Подъему патриотизма способствовали еще два фактора. Во-первых, это зверства фашистов на нашей территории. Сообщения газет, что в Катыни под Смоленском немцы расстреляли десятки тысяч плененных нами поляков, а не мы во время отступления, как уверяли немцы, воспринимались без злобы. Все могло быть. «Не могли же мы их оставить немцам», — рассуждали некоторые. Но вот убийство наших людей население простить не могло.
В феврале 1942 года моя старшая операционная медсестра А. П. Павлова получила с освобожденных берегов Селигера письмо, где рассказывалось, как после взрыва ручной фанаты в штабной избе немцев они повесили почти всех мужчин, в том числе и брата Павловой.
Повесили его на березе у родной избы, и висел он почти два месяца на глазах у жены и троих детей. Настроение от этого известия у всего госпиталя стало грозным для немцев: Павлову любили и персонал, и раненые бойцы… Я добился, чтобы во всех палатах прочли подлинник письма, а пожелтевшее от слез лицо Павловой было в перевязочной у всех перед глазами…
Второе, что обрадовало всех, это примирение с церковью. Православная церковь проявила в своих сборах на войну истинный патриотизм, и он был оценен. На патриарха и духовенство посыпались правительственные награды. На эти средства создавались авиаэскадрильи и танковые дивизии с названиями «Александр Невский» и «Дмитрий Донской». Показывали фильм, где священник с председателем райисполкома, партизаном, уничтожает зверствующих фашистов. Фильм заканчивался тем, что старый звонарь поднимается на колокольню и бьет в набат, перед этим широко перекрестясь. Прямо звучало: «Осени себя крестным знамением, русский народ!» У раненых зрителей, да и у персонала блестели слезы на глазах, когда зажигался свет.
Наоборот, огромные деньги, внесенные председателем колхоза, кажется, Ферапонтом Головатым, вызывали злобные улыбки. «Ишь как наворовался на голодных колхозниках», — говорили раненые из крестьян.
Громадное возмущение у населения вызвала и деятельность пятой колонны, то есть внутренних врагов. Я сам убедился, как их было много: немецким самолетам сигнализировали из окон даже разноцветными ракетами. В ноябре 1941 года в госпитале Нейрохирургического института сигнализировали из окна азбукой Морзе. Дежурный врач Мальм, совершенно спившийся и деклассированный человек, сказал, что сигнализация шла из окна операционной, где дежурила моя жена. Начальник госпиталя Бондарчук на утренней пятиминутке сказал, что он за Кудрину ручается, а дня через два сигнальщика взяли, и навсегда исчез сам Мальм.
Мой учитель игры на скрипке Александров Ю. А., коммунист, хотя и скрыто религиозный, чахоточный человек, работал начальником пожарной охраны Дома Красной Армии на углу Литейного и Кировской.
Быт в институте постепенно налаживался. Стало лучше работать центральное отопление, электрический свет стал почти постоянным, появилась вода в водопроводе. Мы ходили в кино. Такие фильмы, как «Два бойца», «Жила-была девочка» и другие, смотрели с нескрываемым чувством.
На «Два бойца» санитарка смогла взять билеты в кинотеатр «Октябрь» на сеанс позже, чем мы рассчитывали. Придя на следующий сеанс, мы узнали, что снаряд попал во двор этого кинотеатра, куда выпускали посетителей предыдущего сеанса, и многие были убиты и ранены.
Лето 1942 года прошло через сердца обывателей очень грустно. Окружение и разгром наших войск под Харьковом, сильно пополнившие количество наших пленных в Германии, навели большое на всех уныние. Новое наступление немцев до Волги, до Сталинграда, очень тяжело всеми переживалось. Смертность населения, особенно усиленная в весенние месяцы, несмотря на некоторое улучшение питания, как результат дистрофии, а также гибель людей от авиабомб и артиллерийских обстрелов ощутили все.
У жены украли в середине мая мою и ее продовольственные карточки, отчего мы снова очень сильно голодали. А надо было готовиться к зиме.
Мы не только обработали и засадили огороды в Рыбацком и Мурзинке, но получили изрядную полосу земли в саду у Зимнего дворца, который был отдан нашему госпиталю. Это была превосходная земля. Другие ленинградцы обрабатывали другие сады, скверы, Марсово поле. Мы посадили даже десятка два глазков от картофеля с прилегающим кусочком шелухи, а также капусту, брюкву, морковь, лук-сеянец и особенно много турнепса. Сажали везде, где только был клочок земли.
Жена же, боясь недостатка белковой пищи, собирала с овощей слизняков и мариновала их в двух больших банках. Впрочем, они не пригодились, и весной 1943 года их выбросили.
Наступившая зима 1942/43 года была мягкой. Транспорт больше не останавливался, все деревянные дома на окраинах Ленинграда, в том числе и дома в Мурзинке, снесли на топливо и запаслись им на зиму.
В помещениях был электрический свет. Вскоре ученым дали особые литерные пайки. Мне как кандидату наук дали литерный паек группы Б. В него ежемесячно входили 2 кг сахара, 2 кг крупы, 2 кг мяса, 2 кг муки, 0,5 кг масла и 10 пачек папирос «Беломорканал». Это было роскошно, и это нас спасло.
Обмороки у меня прекратились. Я даже легко всю ночь дежурил с женой, охраняя огород у Зимнего дворца по очереди, три раза за лето. Впрочем, несмотря на охрану, все до одного кочана капусты украли.
Большое значение имело искусство. Мы начали больше читать, чаще бывать в кино, смотреть кинопередачи в госпитале, ходить на концерты самодеятельности и приезжавших к нам артистов. Однажды мы с женой были на концерте приехавших в Ленинград Д. Ойстраха и Л. Оборина. Когда Д. Ойстрах играл, а Л. Оборин аккомпанировал, в зале было холодновато. Внезапно голос тихо сказал: «Воздушная тревога, воздушная тревога! Желающие могут спуститься в бомбоубежище!» В переполненном зале никто не двинулся, Ойстрах благодарно и понимающе улыбнулся нам всем одними глазами и продолжал играть, ни на мгновение не споткнувшись.
Хотя в ноги толкало от взрывов и доносились их звуки и тявканье зениток, музыка поглотила все. С тех пор эти два музыканта стали моими самыми большими любимцами и боевыми друзьями без знакомства.
К осени 1942 года Ленинград сильно опустел, что тоже облегчало его снабжение. К моменту начала блокады в городе, переполненном беженцами, выдавалось до 7 миллионов карточек. Весной 1942 года их выдали только 900 тысяч.
Эвакуировались многие, в том числе и часть 2-го Медицинского института. Остальные вузы уехали все. Но все же считают, что Ленинград смогли покинуть по Дороге жизни около двух миллионов. Таким образом, около четырех миллионов умерло (По официальным данным в блокадном Ленинграде умерло около 600 тысяч человек, по другим — около 1 миллиона. — ред.) цифра, значительно превышающая официальную. Далеко не все мертвецы попали на кладбище. Громадный ров между Саратовской колонией и лесом, идущим к Колтушам и Всеволожской, принял в себя сотни тысяч мертвецов и сровнялся с землей.
Сейчас там пригородный огород, и следов не осталось. Но шуршащая ботва и веселые голоса убирающих урожай — не меньшее счастье для погибших, чем траурная музыка Пискаревского кладбища.
Немного о детях. Их судьба была ужасна. По детским карточкам почти ничего не давали. Мне как-то особенно живо вспоминаются два случая.
В самую суровую часть зимы 1941/42 года я брел из Бехтеревки на улицу Пестеля в свой госпиталь. Опухшие ноги почти не шли, голова кружилась, каждый осторожный шаг преследовал одну цель: продвинуться вперед и не упасть при этом. На Староневском я захотел зайти в булочную, чтобы отоварить две наши карточки и хоть немного согреться. Мороз пробирал до костей. Я стал в очередь и заметил, что около прилавка стоит мальчишка лет семи-восьми. Он наклонился и весь как бы сжался. Вдруг он выхватил кусок хлеба у только что получившей его женщины, упал, сжавшись в ко-1 мок спиной кверху, как ежик, и начал жадно рвать хлеб зубами. Женщина, утратившая хлеб, дико завопила: наверное, ее дома ждала с нетерпением голодная семья.
Очередь смешалась. Многие бросились бить и топтать мальчишку, который продолжал есть, ватник и шапка защищали его. «Мужчина! Хоть бы вы помогли», — крикнул мне кто-то, очевидно, потому, что я был единственным мужчиной в булочной. Меня закачало, сильно закружилась голова. «Звери вы, звери», — прохрипел я и, шатаясь, вышел на мороз. Я не мог спасти ребенка. Достаточно было легкого толчка, и меня, безусловно, приняли бы разъяренные люди за сообщника, и я упал бы.
Да, я обыватель. Я не кинулся спасать этого мальчишку. «Не обернуться в оборотня, зверя», — писала в эти дни наша любимая Ольга Берггольц. Дивная женщина! Она многим помогала перенести блокаду и сохраняла в нас необходимую человечность.
Я от имени их пошлю за рубеж телеграмму:
«Живы. Выдержим. Победим».
Но неготовность разделить участь избиваемого ребенка навсегда осталась у меня зарубкой на совести…
Второй случай произошел позже.
Мы получили только что, но уже во второй раз, литерный паек и вдвоем с женой несли его по Литейному, направляясь домой. Сугробы были и во вторую блокадную зиму достаточно высоки. Почти напротив дома Н. А. Некрасова, откуда он любовался парадным подъездом, цепляясь за погруженную в снег решетку, шел ребенок лет четырех-пяти. Он с трудом передвигал ноги, огромные глаза на иссохшем старческом лице с ужасом вглядывались в окружающий мир. Ноги его заплетались. Тамара вытащила большой, двойной, кусок сахара и протянула ему. Он сначала не понял и весь сжался, а потом вдруг рывком схватил этот сахар, прижал к груди и замер от страха, что все случившееся или сон, или неправда… Мы пошли дальше. Ну, что же большее могли сделать еле бредущие обыватели?
ПРОРЫВ БЛОКАДЫ
Все ленинградцы ежедневно говорили о прорыве блокады, о предстоящей победе, мирной жизни и восстановлении страны, втором фронте, то есть об активном включении в войну союзников. На союзников, впрочем, мало надеялись.
«План уже начерчился, но рузвельтатов никаких»,— шутили ленинградцы. Вспоминали и индейскую мудрость: «У меня три друга: первый — мой друг, второй — друг моего друга и третий — враг моего врага». Все считали, что третья степень дружбы только и объединяет нас с нашими союзниками. (Так, кстати, и оказалось: второй фронт появился только тогда, когда ясно стало, что мы сможем освободить одни всю Европу.)
Редко кто говорил о других исходах. Были люди, которые считали, что Ленинград после войны должен стать свободным городом. Но все сразу же обрывали таких, вспоминая и «Окно в Европу», и «Медного всадника», и историческое значение для России выхода к Балтийскому морю. Но о прорыве блокады говорили ежедневно и всюду: за работой, на дежурствах на крышах, когда «лопатами отбивались от самолетов», гася зажигалки, за скудной едой, укладываясь в холодную постель и во время немудрого в те времена самообслуживания. Ждали, надеялись. Долго и упорно. Говорили то о Федюнинском и его усах, то о Кулике, то о Мерецкове.
В призывных комиссиях на фронт брали почти всех. Меня откомандировали туда из госпиталя. Помню, что только двубезрукому я дал освобождение, удивившись замечательным протезам, скрывавшим его недостаток. «Вы не бойтесь, берите с язвой желудка, туберкулезных. Ведь всем им придется быть на фронте не больше недели. Если не убьют, то ранят, и они попадут в госпиталь», — говорил нам военком Дзержинского района.
И действительно, война шла большой кровью. При попытках пробиться на связь с Большой землей под Красным Бором остались груды тел, особенно вдоль насыпей. «Невский пятачок» и Синявинские болота не сходили с языка. Ленинградцы бились неистово. Каждый знал, что за его спиной его же семья умирает с голоду. Но все попытки прорыва блокады не вели к успеху, наполнялись только наши госпитали искалеченными и умирающими.
С ужасом мы узнали о гибели целой армии и предательстве Власова. Этому поневоле пришлось поверить. Ведь, когда читали нам о Павлове и других расстрелянных генералах Западного фронта, никто не верил, что они предатели и «враги народа», как нас в этом убеждали.
Вспоминали, что это же говорилось о Якире, Тухачевском, Уборевиче, даже о Блюхере.
Летняя кампания 1942 года началась, как я писал, крайне неудачно и удручающе, но уже осенью стали много говорить об упорстве наших под Сталинградом. Бои затянулись, подходила зима, а в ней мы надеялись на свои русские силы и русскую выносливость. Радостные вести о контрнаступлении под Сталинградом, окружении Паулюса с его 6-й армией, неудачи Манштейна в попытках прорвать это окружение давали ленинградцам новую надежду в канун Нового, 1943 года.
Я встречал Новый год с женой вдвоем, вернувшись часам к 11 в каморку, где мы жили при госпитале, из обхода по эвакогоспиталям. Была рюмка разведенного спирта, два ломтика сала, кусок хлеба грамм 200 и горячий чай с кусочком сахара! Целое пиршество!
События не заставили себя ждать. Раненых почти всех выписали: кого комиссовали, кого отправили в батальоны выздоравливающих, кого увезли на Большую землю. Но недолго бродили мы по опустевшему госпиталю после суматохи его разгрузки.
Потоком пошли свежие раненые прямо с позиций, грязные, перевязанные часто индивидуальным пакетом поверх шинели, кровоточащие. Мы были и медсанбатом, и полевым, и фронтовым госпиталем. Одни стали на сортировку, другие — к операционным столам для бессменного оперирования. Некогда было поесть, да и не до еды стало.
Не первый раз шли к нам такие потоки, но этот был слишком мучителен и утомителен. Все время требовалось тяжелейшее сочетание физической работы с умственной, нравственных человеческих переживаний с четкостью сухой работы хирурга.
На третьи сутки мужчины уже не выдерживали. Им давали по 100 грамм разведенного спирта и посылали часа на три спать, хотя приемный покой завален был ранеными, нуждающимися в срочнейших операциях. Иначе они начинали плохо, полусонно оперировать. Молодцы женщины! Они не только во много раз лучше мужчин переносили тяготы блокады, гораздо реже погибали от дистрофии, но и работали, не жалуясь на усталость и четко выполняя свои обязанности.
В нашей операционной операции шли на трех столах: за каждым — врач и сестра, на все три стола — еще одна сестра, заменяющая операционную.
Кадровые операционные и перевязочные сестры все до одной ассистировали на операциях. Привычка работать по много ночей подряд в Бехтеревке, больнице им. 25-го Октября и на «скорой помощи» меня выручила. Я выдержал это испытание, с гордостью могу сказать, как женщины.
Ночью 18 января нам привезли раненую женщину. В этот день убило ее мужа, а она была тяжело ранена в мозг, в левую височную долю. Осколок с обломками костей внедрился в глубину, полностью парализовав ей обе правые конечности и лишив ее возможности говорить, но при сохранении понимания чужой речи. Женщины-бойцы попадали к нам, но не часто. Я ее взял на свой стол, уложил на правый, парализованный бок, обезболил кожу и очень удачно удалил металлический осколок и внедрившиеся в мозг осколки кости. «Милая моя, — сказал я, кончая операцию и готовясь к следующей, — все будет хорошо. Осколок я достал, и речь к вам вернется, а паралич целиком пройдет. Вы полностью выздоровеете!»
Вдруг моя раненая сверху лежащей свободной рукой стала манить меня к себе.
Я знал, что она не скоро еще начнет говорить, и думал, что она мне что-нибудь шепнет, хотя это казалось невероятным. И вдруг раненая своей здоровой голой, но крепкой рукой бойца охватила мне шею, прижала мое лицо к своим губам и крепко поцеловала. Я не выдержал. Я не спал четвертые сутки, почти не ел и только изредка, держа папироску корнцангом, курил. Все помутилось в моей голове, и, как одержимый, я выскочил в коридор, чтобы хоть на одну минуту прийти в себя. Ведь есть же страшная несправедливость в том, что женщин — продолжательниц рода и смягчающих нравы начала в человечестве, тоже убивают. И вот в этот момент заговорил, извещая о прорыве блокады и соединении Ленинградского фронта с Волховским, наш громкоговоритель.
Была глубокая ночь, но что тут началось! Я стоял окровавленный после операции, совершенно обалдевший от пережитого и услышанного, а ко мне бежали сестры, санитарки, бойцы… Кто с рукой на «аэроплане», то есть на отводящей согнутую руку шине, кто на костылях, кто еще кровоточа через недавно наложенную повязку.
И вот начались бесконечные поцелуи. Целовали меня все, несмотря на мой устрашающий от пролитой крови вид. А я стоял, пропустил минут 15 из драгоценного времени для оперирования других нуждавшихся раненых, выдерживая эти бесчисленные объятия и поцелуи.
***
1 год назад в этот день началась война, разделившая историю не только нашей страны, а и всего мира на до и после. Рассказывает участник Великой Отечественной войны Марк Павлович Иванихин, председатель Совета ветеранов войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов Восточного административного округа.
Марк Павлович вспоминает день начала войны:
— День начала войны – это день, когда наша жизнь переломилась пополам. Было хорошее, светлое воскресенье, и вдруг объявили о войне, о первых бомбежках. Все поняли, что придется очень многое выдержать, 280 дивизий пошли на нашу страну. У меня семья военная, отец был подполковником.
За ним сразу пришла машина, он взял свой «тревожный» чемодан (это чемодан, в котором всегда наготове было самое необходимое), и мы вместе поехали в училище, я как курсант, а отец как преподаватель.
Сразу все изменилось, всем стало понятно, что эта война будет надолго. Тревожные новости погрузили в другую жизнь, говорили о том, что немцы постоянно продвигаются вперед. Этот день был ясный, солнечный, а под вечер уже началась мобилизация.
Такими остались мои воспоминания, мальчишки 18-ти лет. Отцу было 43 года, он работал старшим преподавателем в первом Московском Артиллерийском училище имени Красина, где учился и я. Это было первое училище, которое выпустило в войну офицеров, воевавших на «Катюшах». Я всю войну воевал на «Катюшах».
— Молодые неопытные ребята шли под пули. Это была верная смерть?
— Мы все-таки многое умели. Еще в школе нам всем нужно было сдать норматив на значок ГТО (готов к труду и обороне). Тренировались почти как в армии: нужно было пробежать, проползти, проплыть, а также учили перевязывать раны, накладывать шины при переломах и так далее.
Хоть война и была внезапной, мы немного были готовы защищать свою Родину.
Я воевал на фронте с 6 октября 1941 по апрель 1945 г. Участвовал в сражениях за Сталинград, на Курской Дуге, и от Курской Дуги через Украину и Польшу дошел до Берлина.
Война – это ужасное испытание. Это постоянная смерть, которая рядом с тобой и угрожает тебе. У ног рвутся снаряды, на тебя идут вражеские танки, сверху к тебе прицеливаются стаи немецких самолетов, артиллерия стреляет. Кажется, что земля превращается в маленькое место, где тебе некуда деться.
Я был командиром, у меня находилось 60 человек в подчинении. За всех этих людей надо отвечать. И, несмотря на самолеты и танки, которые ищут твоей смерти, нужно держать и себя в руках, и держать в руках солдат, сержантов и офицеров. Это выполнить сложно.
Не могу забыть концлагерь Майданек. Мы освободили этот лагерь смерти, увидели изможденных людей: кожа и кости. А особенно помнятся детишки с разрезанными руками, у них все время брали кровь.
Мы увидели мешки с человеческими скальпами. Увидели камеры пыток и опытов. Что таить, это вызвало ненависть к противнику.
Еще помню, зашли в отвоеванную деревню, увидели церковь, а в ней немцы устроили конюшню. У меня солдаты были из всех городов советского союза, даже из Сибири, у многих погибли отцы на войне. И эти ребята говорили: «Дойдем до Германии, семьи фрицев перебьем, и дома их сожжем». И вот вошли мы в первый немецкий город, бойцы ворвались в дом немецкого летчика, увидели фрау и четверо маленьких детей. Вы думаете, кто-то их тронул? Никто из солдат ничего плохого им не сделал. Русский человек отходчив.
Все немецкие города, которые мы проходили, остались целы, за исключением Берлина, в котором было сильное сопротивление.
У меня четыре ордена. Орден Александра Невского, который получил за Берлин; орден Отечественной войны I-ой степени, два ордена Отечественной войны II степени. Также медаль за боевые заслуги, медаль за победу над Германией, за оборону Москвы, за оборону Сталинграда, за освобождение Варшавы и за взятие Берлина.
Это основные медали, а всего их порядка пятидесяти. Все мы, пережившие военные годы, хотим одного — мира. И чтобы ценен был тот народ, который одержал победу.
Фото Юлии Маковейчук
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
В данном разделе размещены истории и воспоминания людей, чьи судьбы затронула война 1941–1945 года.
Опубликовано историй: 130
В каждой семье есть истории воевавших родственников, из воспоминаний
которых и складывается
общая картина освобождения нашей Родины.
Вписать рассказы о судьбах людей, каждым своим шагом
приближавших победу нашего народа, в летопись Великой Отечественной войны — долг каждого
человека, неравнодушного к своей стране. Сегодня у вас появилась возможность опубликовать
здесь истории о войне близких вам людей, сохранив их имена для истории России.
Опубликованные истории
Всего: 130
Александр Дмитриевич Дайбов
Когда мой двадцатилетний сын, посмотрев небольшой фрагмент сериала о войне, сказал: «Да, война – это страшная штука», я почувствовала гордость, что он правильно воспитан и осознает всю важность Победы, за которую мы все благодарны нашим дедам. Для меня он еще кажется ребенком, а ведь его прадед в его возрасте уже вернулся с войны, провоевав 3 года. О нём я и хочу рассказать. Дайбов Александр Дмитриевич – мой дедушка, был призван в армию 21.01.1943г. Ему было 17 лет.
Всю войну прошел рядовым орудийным батареи I дивизиона 34-й гвардейской стрелковой дивизии 4-го Украинского фронта. На простом языке, он был одним из расчета «Катюши». Дивизия, в которой он служил, прошла путь от Украины и День… Далее →
06.09.2021 г.
Александр Леонтьевич Кармин
Мой прадед Александр Леонтьевич Кармин родился 22 июня 1910 года в г. Чистополе Казанской губернии. Его родители Леонтий Гаврилович и Александра Григорьевна были крестьянами. Отец участвовал в Русско-японской войне 1904 – 1905 гг. и Первой мировой войне 1914 – 1918 гг. Долгое время в семье использовали лампу, смастеренную отцом из снарядной гильзы, которую он привез с Русско-японской войны. Леонтий Гаврилович без вести пропал в плену в Германском лагере Шнейдемюльв, куда попал в 1915 году после сражения под Бельском.
В 1921 году Александр Кармин окончил сельскую школу в Чистополе. В мае этого же года из-за голода, разразившегося в Поволжье, семья Карминых мигрировала в г. Славгород Омской… Далее →
06.09.2021 г.
Алексей Александрович Моторкин
Мой дедушка Моторкин Алексей Александрович был призван на срочную службу в 1938 году. Прошёл Финскую войну, по окончании которой в 1940 году был демобилизован. На Великую Отечественную войну был призван с первых дней в звании гвардии сержант. Проходил службу на передовой на различных должностях, от писаря финансовой части до начальника финансовой части полка. Также приходилось ходить в разведку в тыл врага. За время войны был дважды ранен и получил тяжелую контузию. Был награждён различными наградами, в том числе орденами «Красной звезды» и «Великой Отечественной войны», двумя медалями «За боевые заслуги».
По окончании войны окончил курсы и получил звание гвардии младший лейтенант и… Далее →
06.09.2021 г.
Анатолий Ильич Тарасов
День Победы 9 Мая в нашей семье особенный, торжественный и значительный праздник, потому что наш отец – Тарасов Анатолий Ильич один из тех реальных участников теперь уже далеких трагических лет, которые стали жестоким испытанием для миллионов людей. Он один из тех, кто насмерть стоял, обороняя Ленинград, в период с мая 1942 года по февраль 1944 года, шёл в атаку, освобождая от врага города и сёла. Отец родился 18 ноября 1923 года в дер. Ежи, Шабалинского района Кировской области. В ряды Красной Армии был призван Шабалинским районным военным комиссариатом Кировской области 10 мая 1942 года и направлен на Ленинградский фронт. В период с мая 1942 года по 20 февраля 1944 года участвовал в.
.. Далее →
06.09.2021 г.
Борис Прокофьевич Конкин
Борис Прокофьевич Конкин, младший брат нашего деда Петра Прокофьевича Конкин, родился в 1925 году в Малахово Лаптевского района в семье Прокофия Федоровича и Прасковьи Назаровны Конкиных. К началу войны успел закончить 7 классов в сельской школе. Получил рабочую профессию слесаря. Такое образование ранее было нормой, подростки овладевали всеми необходимыми знаниями и уже могли работать. Домашний адрес – поселок Лаптево, д. 83. Уже в начале августа 1943 Борис был призван Тульским РВК на службу в армию вместе с другими 4-мя парнями из Лаптева. После Победы в мае 1945 года из этой пятерки только один вернулся в родной поселок. Семью к этому времени Борис Конкин не создал, женат не был. По… Далее →
06.
09.2021 г.
Валентин Васильевич Юшин
Мой отец – Юшин Валентин Васильевич – родился 29 апреля 1922 года в Москве в семье железнодорожника и работницы кондитерской фабрики «Большевик». Школу закончил в 1941 году, и судьба его сложилась как у многих ребят его поколения – из-за парты к автомату. Читаю его военный билет. В армию призван в ноябре 1941 года, служил разведчиком до февраля 1942 года, снайпером до февраля 1943 года. Позже был распределен в Орловское танковое училище, которое закончил в 1944 году в звании лейтенанта и был направлен на 1 Украинский фронт, а с сентября 1944 года переведен на 1 Белорусский фронт. Сначала командовал танком, а с марта 1945 года был командиром танкового взвода. Война закончилась, но его служба… Далее →
06.09.2021 г.
Валентина Ивановна Ванорбао
Великая Отечественная война началась в 1941 году и длилась четыре года.
Она унесла с собой двадцать семь миллионов жизней. Это затронуло каждую советскую семью. Солдаты Красной армии храбро сражались, защищая Родину. В 1945 году мы одержали победу, но огромный вклад в эту победу вложил крепкий тыл, а именно, заводы, фабрики и население, всячески помогающее войскам Советской Армии. Заводы Дальнего Востока сыграли большую роль в Великой Отечественной войне. Дальний Восток стал крепкой поддержкой и опорой для Красной армии. Не покладая рук, женщины и дети день и ночь трудились на заводах: выпускали мины и снаряды, делали и ремонтировали танки, самолеты, поезда. Они делали все возможное и… Далее →
06.09.2021 г.
Валентина Фёдоровна Вакареско (Конева)
Вакареско (Конева) Валентина Фёдоровна родилась в г. Каргополь, Архангельской области, но 22.
06.1941г. с началом войны закончилась мирная жизнь страны. Практически с первых дней войны Валентина была привлечена на оборонные работы. С августа 1941 г. по февраль 1942 г. совсем юная, в тяжелейших условиях, с невероятными физическими нагрузками в районе сурового Заполярья принимала участие в земляных работах по строительству оборонительных сооружений, блиндажей, укрытий. В апреле 1942 г. Валентина была призвана на действительную воинскую службу в 213 отдельный зенитно-артиллерийский дивизион ПВО бойцом прожекторной роты. Потом переведена связисткой этого же зенитно-артиллерийского дивизиона. С… Далее →
06.09.2021 г.
Василий Иванович Фролов
“В одну из дождливых октябрьских ночей наш эшелон 1942 года призыва прибыл в местечко Кобона на берегу Ладожского озера.
Кобона вошла в историю Великой Отечественной Войны как единственная магистраль, связывающая осажденный Ленинград со страной. В летнее время связь была водным путем через Ладожское озеро катерами, баржами, пароходами: Кобона-Осиновец. С наступлением зимы, когда Ладожское озеро затягивалось льдом, саперные части наращивали лед – таким образом получалась ледяная дорога, соединяющая Кобону и Осиновец, по которой осажденный Ленинград получал продовольствие, боеприпасы, обмундирование и т.д. “Дорога жизни” могла пропускать за сутки 5-7 тысяч тонн груза. В конце 1942 года на… Далее →
06.09.2021 г.
Василий Михайлович Солодухин
Младший сержант Солодухин Василий Михайлович Р одился 23.09.1926 года, деревня Колычово Орловской области, русский, беспартийный. Перед войной успел закончить 6 классов.
Призван Жирятинским РВК осенью 1943 года. До этого, с августа 1941 по сентябрь 1943 года, вместе с мамой, младшими братьями и сестрами находился под немецкой оккупацией. Из его рассказа мы, дети, знали, что он, будучи почти призывного возраста, прятался в лесу, чтобы не оказаться в фашистской полиции. В Красной Армии прошел вначале подготовку в 5 пулеметной роте учебного полка и в составе 1756 резервной команды был направлен на боевые позиции. Наводчик станкового пулемета 1022 стрелкового ордена Александра Невского полка… Далее →
06.09.2021 г.
Василий Петрович Котиков
Мой дед, Котиков Василий Петрович, родился 4 апреля 1913 года в деревне Горшково, Калининской области. В июне 1941-го был призван по мобилизации Брусовским РВК Калининской области. С начала ВОВ служил в 552 артиллерийском полку, в мае 1942 года полку было присвоено звание 66 -го гвардейского арт полка.
С октября 1941 по ноябрь 1942 года участвовал в боях под Москвой, на можайском направлении. Тяжелее всего было в октябре – декабре. Шли ожесточенные бои, стояли сильнейшие морозы… 5 декабря 1941 года Красная армия перешла в контрнаступление по всему фронту под Москвой, проведя при этом ряд успешных фронтовых наступательных операций и отбросила немцев на 150—300 километров от столицы…. Далее →
06.09.2021 г.
Изображение отсутствует
Виктор Михайлович Карпов
Мой отец – Карпов Виктор Михайлович, 1924 года рождения, 14 сентября. Уроженец Саратовской области, села Анновка Хвалынского района. 1924 год – самый «выбитый» год. Так мне сказал один знакомый. Сам бывший военный и «афганец». Вдумайтесь в эти слова! Самый «выбитый» год.
Война началась 22 июня 1941 года. Это значит, что примерно половине мальчишек 1924 года рождения не исполнилось и 17 лет. Из 48 молодых людей, призванных и ушедших на фронт в одно время вместе с моим отцом из Волжского Военкомата города Саратова, вернулось домой только восемь. Восемь!.. Из сорока восьми! Из них только один «целый», остальные раненые, контуженные или инвалиды, как и мой отец… Как и всякий фронтовик-окопник,… Далее →
06.09.2021 г.
Виктор Парфентьевич Литвинов
Мой прадедушка – Литвинов Виктор Парфентьевич. Участник Великой Отечественной войны. Передо мной на столе лежат медали (“За победу на Японией”, “За взятие Кенигсберга”, “За победу на Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.”, многочисленные “Юбилейные” медали), орден “Отечественной войны” I и II степени, орден “Красной звезды”, пожелтевшие фотографии, письма с фронта, военный билет, автобиографию и многие другие дорогие сердцу вещи.
К сожалению, мне не довелось встретиться с моим прадедушкой, но я всегда помню его светлое имя и горжусь им! Мне очень повезло, что прабабушка – Литвинова Ольга Григорьевна хранила каждый момент и даже малейшие частички того времени (хотя Виктор… Далее →
06.09.2021 г.
Владимир Ильич Любимов
Любимов Владимир Ильич родился 21.08.1921 года в больнице, при патронном заводе г.Тула, в семье казюков. Занимался спортом, состоял в спортивном обществе Динамо и в молодежной организации ВЛКСМ. В 1940 году у него родился сын. Работал на оружейном заводе в г.Тула, имел бронь. В составе добровольцев пошел на фронт. После речи Сталина 2 июля 1941 года было объявлено решение ЦК ВКП(б) о формировании в стране на добровольных началах народного ополчения. На ТОЗе отряды народного ополчения начали формироваться 4 июля 1941 года.
В Государственном архиве Тульской области сохранились заявления оружейников. Прадед призвался 4 июля на фронт Зареченским РВК г.Тулы. По архивным документам военкоматов,… Далее →
06.09.2021 г.
Глеб Васильевич Кудинов
Мой прадедушка Кудинов Глеб Васильевич (на фото-слева) по рассказам моей бабушки, т.е. его дочери Русак Галины Глебовны, родился в д. Михайловское Волоколамского района в зажиточной крестьянской семье. Семья была большая. Жили не бедно, все было. У него было две сестры Серафима и Клавдия, а также два брата Сергей и Яков. Он закончил школу в деревне Михайловское, четыре класса. Повзрослев стал работать на пожарной станции в районе фабричного поселка. Потом его призвали в армию Волоколамским РВК в 1941 году… По найденным документам через порталы “Подвиг народа” и “Память народа” мы нашли информацию о его службе.
Выяснилось, что в Красной армии он с 10.05.1941 года. Начал служить в 1-м… Далее →
06.09.2021 г.
Меня зовут Дэниел Хэммел, и мой отец Эрик Хаммел был плодовитым писателем и военным историком. Он специализировался на морской пехоте и особенно на Второй мировой войне. Хотя он уже умер, некоторые из этих книг, особенно Day of Infamy, вдохновили его стать писателем, где он написал более 40 книг. Этот список — ода моему отцу Эрику и его многочисленным достижениям.
Shepherd поддерживается читателем. Мы можем получать партнерскую комиссию, когда вы покупаете по ссылкам на нашем веб-сайте. Этот так мы финансируем этот проект для читателей и авторов (узнать больше).
К Уолтер Лорд,
Лорд записывает в повествовании исторический ракурс нападения на Перл-Харбор и берет интервью у сотен людей, присутствовавших на мероприятии.
Книга читается так, как будто вы находитесь в ней, присутствуют крошечные детали, от беззаботной ночи развлечения адмиралов перед атакой 6 декабря до неудачной атаки сверхмалой подводной лодки с двумя людьми. Мы слышим отголоски прошлого, которые разворачиваются в реальном времени, минута за минутой, час за часом, бомба за бомбой. Событие, которое потрясло мир от людей, которые были по обе стороны от него.
К Уолтер Лорд,
3 авторы выбрали День позора как одна из их любимых книг, и они делятся почему вы должны это прочитать.
Специальное издание, посвященное 60-летию бестселлера, воссоздающего внезапную атаку на Перл-Харбор автором книги «Ночь, которую нужно помнить».
Воскресенье, 7 декабря 1941 года, было, как сказал президент Рузвельт, «датой, которая будет жить в позоре». Day of Infamy — увлекательный рассказ о событиях того незабываемого дня. В блестящих деталях Уолтер Лорд прослеживает человеческую драму великого нападения: шпионы, стоящие за ним; японские пилоты; экипажи подбитых кораблей; мужчины на аэродромах и базах; японский летчик, который в одиночку захватил остров, когда не смог вернуться…
orgК Ричард Трегаскис,
Трегаскис, не солдат, а журналист по заданию, переносит нас в мир человека на земле, в бою и вне его. История первого реального удара по Японской империи после череды предшествующих поражений. Дневник читается так, как и следовало ожидать — ежедневный отчет о монотонной жизни корабля, когда морские пехотинцы подплывают ближе к неизвестным берегам, за которыми следуют рассказы о храбрости и воздушных налетах во время боя с врагом. Трегаскис — наблюдатель, но он ведет нас туда, куда мало кто отваживается идти.
К Ричард Трегаскис,
2 авторы выбрали Дневник Гуадалканала как одна из их любимых книг, и они делятся почему вы должны это прочитать.
Этот знаменитый классический фильм дает взгляд солдата на сражения на Гуадалканале, имеющие решающее значение для Второй мировой войны, войны, которая продолжает очаровывать всех нас, и для военной истории в целом.
В отличие от некоторых из тех, кто находился на Гуадалканале осенью 1942 года, Ричард Трегаскис вызвался быть там. Корреспондент новостей на местах (в то время один из двух на Гуадалканале), он жил рядом с солдатами: спал на земле — только для того, чтобы быть разбуженным воздушными налетами — ел иногда скудные пайки и выдерживал некоторые из них. самые опасные поля сражений Второй мировой войны. Он не раз чудом уходил от вражеского огня, и так…
К Росс Леки,
Леки поступил на службу в Корпус морской пехоты после нападения на Перл-Харбор.
Его история — один из лучших рассказов о жизни на земле в бою, от индукции до его пребывания на ныне знаменитых островах, Гуадалканале, Новой Британии и, наконец, на Пелелиу. Леки рассказывает читателю об изматывающей, жалкой битве Новой Британии, радостном деле Пелелиу и ласковых прозвищах, которые он придумывает для окружающих его мужчин. В конце концов, Леки оказывается в больнице в десятый раз с тех пор, как поступил в Корпус морской пехоты, и остается недоумевать, для чего все это.
К Росс Леки,
1 автор выбрал Шлем для моей подушки как одна из их любимых книг, и они делятся почему вы должны это прочитать.
Источник вдохновения для сериала HBO «Тихий океан»
Вот один из самых захватывающих рассказов от первого лица о Второй мировой войне. Роберту Леки был 21 год, когда он поступил на службу в Корпус морской пехоты США в январе 1942 года. В шлеме для My Pillow мы следим за его путешествием, от учебного лагеря на острове Пэррис, Южная Каролина, до яростных сражений в Тихом океане, где происходили одни из самых ожесточенных боев войны.
Рассказывая о своей службе в 1-й дивизии морской пехоты и жестоких боях на Гуадалканале, Новой Британии и Пелелиу, Леки не упускает подробностей…
К Э.Б. Сани,
Опыт Sledge — это не сказка о славе. Следж преследует время, проведенное в бою, из-за того, что он видел и делал сам. Доброволец, как и многие его товарищи, не стал дожидаться призыва в морскую пехоту. Только через 36 лет после окончания войны, будучи уже не молодым человеком, он наконец смог опубликовать свой отчет о войне.
Sledge впервые познает вкус битвы на поле смерти Пелелиу, пустынном и необитаемом месте. Здесь он узнает о лидерстве и потерях. Капитан Эндрю Холдейн, командир его роты, которого он боготворил, убит на Пелелиу, как и многие его товарищи, причем почти 1/3 дивизии стали жертвами за месяц боев. Однако ничто в Пелелиу не могло подготовить его к мясорубке Окинавы. На Окинаве было больше населения, чем на Пелелиу. Во время его пребывания на Окинаве бои никогда не прекращаются, и это берет свое. Дивизия снова ужасно страдает от рук японцев, и к моменту окончания боевых действий Старая порода потеряла 150% в совместных действиях на Пелелиу и Окинаве.
К Э.Б. Сани,
6 авторы выбрали Со старой породой как одна из их любимых книг, и они делятся почему вы должны это прочитать.
Источник вдохновения для сериала HBO ТИХИЙ ОКЕАН
Это была жестокая, примитивная ненависть, столь же характерная для ужасов войны в Тихом океане, как пальмы и острова.
..
Высадка на пляж Пелелиу в 1944 году Двадцатилетний новобранец морской пехоты США Юджин Следж может только отчаянно пытаться выжить. На Пелелиу и Окинаве — двух самых ожесточенных и грязных тихоокеанских сражений Второй мировой войны — он становится свидетелем бесчеловечной жестокости, проявленной обеими сторонами, и животной ненависти, которую каждый солдат питает к своему врагу.
Во время временных перерывов в боевых действиях условия на…
К Ян В. Толл,
Третья и последняя книга эпической трилогии о Тихоокеанской войне «Сумерки богов» рассказывает о крушении некогда почтенной Японской империи.
Книга объемом чуть менее 800 страниц в мельчайших подробностях описывает грядущий апокалипсис для японской военной машины. В то время как 1943 год был ключевым, поскольку война на Тихом океане была по существу выиграна союзниками, именно в 1944 и 1945 годах произошло настоящее убийство империи. За эти два года ужасных боев сотни тысяч людей погибли по явно безнадежному делу. Японцы попытались в последний раз в битве при заливе Лейте, но были уничтожены невероятной мощью ВМС США и объединенных сил. Толль знакомит читателя с мелкими подробностями войны и с тем, как они на все повлияли.
К Ян В. Толл,
1 автор выбрал Сумерки богов как одна из их любимых книг, и они делятся почему вы должны это прочитать.
В июне 1944 года Соединенные Штаты предприняли сокрушительное наступление на японский флот в битве в Филиппинском море. Захват Марианских островов и сопутствующее крушение японской авианосной авиации стали поворотным моментом в войне на Тихом океане.
Никакой тактический мастерский ход или грубая ошибка не могли изменить все более неравномерный баланс сил между двумя воюющими сторонами. Война на Тихом океане подошла к концу.
Начиная с конференции в Гонолулу, когда президент Франклин Делано Рузвельт встретился со своими командирами на Тихоокеанском театре военных действий, чтобы спланировать последнюю фазу кампании против Японии, «Сумерки богов» приносят…
Лучшие книги о морских сражениях Второй мировой войны
Лучшие книги о войне, которые оставляют вас разбитыми (с точки зрения получателя Пурпурного сердца)
Лучшие книги о человеческой борьбе и достижениях на войне
Лучшие книги о войне и морские пехотинцы
Лучшие книги о ПТСР и преодолении угнетения человеческого духа
Более 7000 авторов порекомендовали свои любимые книги и то, что им в них нравится.
Просмотрите их подборку лучших книг о Вторая мировая война, Япония,
и Германия.
Вторая мировая война
Исследуйте 1345 книг о Второй мировой войне.
Япония
Исследуйте 375 книг о Японии
Германия
Исследуйте 343 книги о Германии
Мы думаем, вам понравится Разбитый меч , Забытый 500 , и Братья по оружию если вам нравится этот список.
Перейти к основному содержанию (нажмите Enter).
Поиск Поиск
Вы получили доступ к части исторической коллекции на сайте Defense.
gov. Некоторая информация, содержащаяся внутри, может быть устаревшей, а ссылки могут не работать. Пожалуйста, свяжитесь с веб-мастером DOD с любыми вопросами. Во Второй мировой войне участвовали комбатанты из большинства стран мира, и она считалась самой смертоносной войной в истории. В результате погибло около 85 миллионов военных и гражданских лиц. Конец, наконец, наступил 2 сентября 19 года.45 января, когда японские официальные лица подписали документы о капитуляции на борту линкора USS Missouri в Токийском заливе, Япония.
1 сентября 1939 г. :
Германия вторгается в Польшу, ознаменовав то, что многие считают началом войны, хотя Япония вторглась в Китай 7 июля 1937 года. Два дня спустя Франция и Великобритания объявляют войну Германии.
Немецкие самолеты пролетают над Польшей, 19 сентября.
39.
Француз плачет, когда немецкие солдаты маршируют в Париж 14 июня 1940 года, после того как союзные войска были отброшены по всей Франции.
с 9 апреля по 22 июня 1940 г. :
Германия берет под свой контроль большую часть Западной Европы, включая Францию.
10 июля 1940 :
Германия начинает воздушную войну, известную как Битва за Британию, против Соединенного Королевства.
Собор Святого Павла в Лондоне виден, когда город горит вокруг него во время большого пожара, одного из самых разрушительных нацистских бомбардировок Лондона, 29 декабря 1940 года.
Лидеры держав Оси, Японии, Италии и Германии подписывают Тройственный пакт, создающий союз между тремя странами, 19 сентября.
40.
22 сентября 1940 г. :
Германия, Италия и Япония подписывают Тройственный пакт.
7 декабря 1941 г. :
Японская военно-морская авиация наносит удары по военным базам на острове Оаху, Гавайи.
USS Arizona горит после нападения японцев на Перл-Харбор, 7 декабря 1941 года.
Президент Франклин Д. Рузвельт подписывает объявление войны Японии, 8 декабря 1941 года.
8 декабря 1941 :
США объявляют войну Японии.
11 декабря 1941 :
США объявляют войну Германии и Италии.
Президент Франклин Д.
Рузвельт подписывает объявление войны Германии 11 декабря 1941 года.
Истребитель Grumman F4F-4 Wildcat взлетает с авианосца «Йорктаун» во время боевого воздушного патрулирования во время битвы за Мидуэй, 4 июня 1942 года.
4-7 июня 1942 :
ВМС США разгромили флот Японии в битве за Мидуэй.
9 июля 1942 г. :
Союзные войска вторгаются на Сицилию.
Генерал армии Джордж С. Паттон (слева) разговаривает с подполковником армии Лайлом Б. Бернардом на окраине Мессины, Сицилия, 17 августа 1943 года.
Вид спереди на американскую 240-мм гаубицу непосредственно перед выстрелом по удерживаемой немцами территории в Италии, 30 января 1944 года.
8 сентября 1943 г. :
Италия сдается союзникам, но немецкие войска оккупируют северную Италию.
6 июня 1944 г. :
Союзные войска высаживаются на пляжах Нормандии, Франция, отмечая день «Д».
Солдаты выходят на берег на пляже Юта в Нормандии, Франция, день «Д», 6 июня 1944 года.
Бойцы 28-й пехотной дивизии Пенсильвании едут и маршируют по Елисейским полям в Париже, 29 августа 1944 года.
25 августа 1944 г. :
Союзники захватывают Париж.
16 декабря 1944 г. :
Немцы контратакуют на севере Франции, Бельгии и Люксембурга, известную как Битва за Арденну.
Армейские инженеры выходят с оборонительных позиций в окрестностях Бастони, Бельгия, после сражения в Арденнах.
Морские пехотинцы высаживаются на Иводзиме, 19 февраля 1945 года.
19 февраля 1945 г. :
Морские пехотинцы США высаживаются на японский остров Иводзима.
22 марта 1945 г. :
3-я армия США форсирует Рейн в Германии.
Войска США переходят реку Рейн в Германии под огнем противника, 19 марта.45.
Морской пехотинец, прикомандированный к 1-й дивизии морской пехоты, целится в японского снайпера во время боя на Окинаве, 22 июня 1945 года.
1 апреля 1945 г. :
Американские солдаты и морские пехотинцы вторгаются на Окинаву, Япония.
25 апреля 1945 г. :
Советская армия окружает Берлин и соединяется с американцами на реке Эльбе.
Американский и российский солдат вместе улыбаются после исторической встречи их армий под Торгау, Германия, 25 апреля 1945 года.
Генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр, Верховный главнокомандующий союзными войсками, третий слева, стоит с другими высшими военными чиновниками, держащими перо, которым была подписана безоговорочная капитуляция Германии в Реймсе, Франция, 7 мая 1945.
6 августа 1945 г. :
США сбрасывают атомную бомбу на Хиросиму, Япония.
Полковник ВВС Пол У. Тиббетс-младший, пилот Enola Gay, машет рукой из кабины перед взлетом самолета, который должен был сбросить атомную бомбу на Хиросиму, Япония, 6 августа 1945 года.
Плотный столб дыма поднимается в воздух на тысячи футов после того, как США сбросили атомную бомбу на Нагасаки, Япония, 9 августа 1945 года.
9 августа 1945 г. :
США сбрасывают атомную бомбу на Нагасаки, Япония.
Верховный главнокомандующий объединенными силами генерал армии Дуглас Макартур подписывает официальную капитуляцию Японии во время церемонии на корабле USS Missouri в Токийском заливе, Япония, 2 сентября 1919 года.45.
Вторая Мировая Война День Победы над Японией День Победы в Европе Ветераны
