: Маленький мальчик просит деда рассказать, что в жизни главное. Дед показывает ему цветок, растущий из мёртвого песка и объясняет, что главное — это уметь через смерть пробить дорогу к жизни.
Маленькому Афоне «скучно жить на свете».
Афоня — маленький мальчик, непоседливый и любознательный
Отец его на войне, мать целый день работает в колхозе, на молочной ферме. Афоне приходится оставаться дома с дедом Титом. День и ночь Тит спит на печи и, даже когда ест кашу, дремлет.
Тит — дед Афони, 87 лет, мудрый, любит внука
Утром дед пообещал Афоне не спать, но у Тита от старости глаза слезились и сами закрывались. Афоня посмотрел на деда и увидел, что руки у него большие, кожа на них — как кора на дереве, а под ней — толстые чёрные жилы. Видно, «эти руки много земли испахали».
Продолжение после рекламы:
Обещания дед Тит не выполнил — скоро снова заснул. Мать Афони уложила его на печь и ушла на работу.
Мальчику стало совсем скучно. Он походил по пустой избе, а потом разбудил деда и потребовал рассказать всё, что тот знает. Тит сказал, что в молодости много думал, но от старости всё позабыл, и опять уснул. Афоня устроился рядом с дедом на тёплой печи и тоже заснул.
Проснувшись, Афоня начал тормошить деда, но часы-ходики громко тикали и баюкали старика. Тогда мальчик слез с печи и остановил ходики. От внезапной тишины Тит проснулся, и Афоня потребовал рассказать ему «про всё», а то дед скоро умрёт, и некому станет рассказывать.
Дед слез с печи, взял внука за руку и повёл на пастбище, где росли травы и цветы. Там Тит показал Афоне цветок, росший не из плодородной земли, а из мелкого белого песка, и объяснил, что это и есть «главное». Песок — это мёртвая каменная крошка, но из неё сумел вырасти живой цветок.
Цветок этот — самый святой труженик, он из смерти работает жизнь.
Этот цветок «мёртвую сыпучую землю обращает в живое тело», то же делают и остальные растения — трава, рожь, а люди им расти помогают.
Цветок же этот жёлтенький — лекарственный, раны заживляет, поэтому его в аптеке берут, для раненых бойцов.
Афоня подумал о цветах, рождающихся из мёртвого песка, и решил тоже «делать из смерти жизнь». Он отпустил деда домой спать, пообещав узнать у цветов, «как они из праха живут», и рассказать Титу, чтобы и он после смерти возродился из праха и жил дальше.
Брифли существует благодаря рекламе:
Дед улыбнулся и ушёл, а Афоня собрал охапку жёлтых цветов и отнёс в аптеку, чтобы его отец на фронте не болел. За цветы мальчику дали железный гребешок, и он подарил его любимому деду — пусть бороду расчёсывает.
Тит спросил, рассказали ли Афоне цветы свой секрет. Мальчик признался, что не рассказали. Даже дед, который так долго живёт, и тот этого секрета не знает, а цветы молчат, у них обо всём допытываться надо.
Тит ласково погладил внука по голове, посмотрел на него, «как на цветок, растущий на земле», спрятал гребешок за пазуху и заснул.
, рассказ “Цветок на земле”Жанр: рассказы о детях
Главные герои рассказа “Цветок на земле” и их характеристика
Чему учит рассказ “Цветок на земле”
Рассказ учит любить природу, помогать ей, заботиться о цветах и травах. Учит понимать круговорот веществ в природе. Учит тому, что на смену старому поколению обязательно приходит новое и таким образом люди продолжают жить в своих детях.
Отзыв на рассказ “Цветок на земле”
Мне понравился этот рассказ, и особенно мальчик Афоня, который нашел ответ на свой самый главный вопрос. Он понял зачем живет все живое на нашей планете – чтобы смерть делать жизнью. И Афоня решил, что тоже будет превращать смерть в жизнь, делать главное дело. Мне также понравилась забота Афони о своем деде
Пословицы к рассказу “Цветок на земле”
Жизнь дана на добрые дела.
Поживи подольше – узнаешь побольше.
Жизнь без цели – пустая жизнь.
Живи для людей, а не для себя.
Не тот прожил большую жизнь, кому много лет, а тот, кто много сделал.
Читать краткое содержание, краткий пересказ рассказа “Цветок на земле”
Мальчику Афоне жить было скучно. Его отец был на войне, мать целыми днями работала на молочной ферме, а дед Тит все время спал. Он спал даже когда ел.
Афоня пытался разбудить деда, убедить того не закрывать глаза, говоря, что глазами нужно смотреть на мир, на солнечный свет. Но дед Тит отвечал, что глаза у него совсем слабыми стали, ведь за долгую жизнь он очень много смотрел ими.
Мальчик снова стал тормошить деда.
Что его нужно собрать и отнести в аптеку.Рисунки и иллюстрации к рассказу “Цветок на земле”
Мальчик Афоня проводит свои дни со старым дедом, потому что отец его на войне, а мать работает в колхозе.
Дед от старости почти всё время спит, хотя обещает, что будет просто лежать на печке и разговаривать с Афоней. Мальчик задаёт ему вопросы, почему он всё время спит, почему глаза его не видят. Дед отвечал, что это от старости. Афоня заметил в бороде деда хлебные крошки и комара и почистил её. Тем временем, дед уснул. Мать уложила его на печку и ушла.
Афоне было скучно, он разбудил деда и попытался поговорить с ним, спрашивая, знает ли дед всё на свете. Дед отвечал, что знал, да забыл, но потом опять засыпал. Афоня залез на печку будить его, но устал и сам уснул, а когда проснулся, увидел, что дед не спит, но тот быстро задремал снова. Афоня тогда решил, что дед бодрствует, пока он сам спит и собрался не спать больше. Мальчик остановил маятник на часах, в доме стало тихо.
Дед проснулся, потому что было шумно из-за звуков с улицы. Мальчик снова стал расспрашивать деда обо всём. Дед попросил кваса и обещал пойти «белый свет пытать». Они вышли из избы и пошли к пастбищу.
Дед Тит склонился на синеньким цветком. Афоня сказал, что это он и сам знает, цветок растёт и растёт, а ему интересно главное. Дед задумался, потом рассердился и сказал, что в этом и есть главное. Он объяснил, что вокруг мёртвая земля, а цветок сумел тут вырасти, он живой, он «обращает мёртвую землю в живое тело». Дед сказал, что отсюда всё берётся, а цветок этот – главный труженик, как и все растения, и люди, помогающие им расти.
Дед сказал внуку нарвать лекарственных цветов, и мальчик остался в поле, а деду велел идти домой, сказав, что теперь он и сам знает всё. Ему захотелось тоже создавать из мёртвого живое. Афоня сказал деду, что узнает, как цветы создают жизнь из праха, и тогда дедушка после смерти тоже сможет жить из своего праха. Цветы мальчик отнёс в аптеку, где ему дали за это гребешок, который он подарил деду, чтобы тот расчёсывал свою бороду. Когда мальчик вернулся домой, дед спросил, не рассказали ли ему растения, отчего живут в мёртвом песке. Афоня сказал, что они молчат, и упрекнул деда, что тот должен знать всё, а не знает.
Рассказ учит тому, что самое главное – в простых вещах, что нужно ценить, уважать и беречь эти мелочи и что очень важно давать как можно больше жизни, доброты другим даже в самых тяжёлых ситуациях.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Мечтой нашего беззаботного детства было желание прокатиться на машине. Но, ни при каких условиях, водители не брали нас к себе в машину. И вот у нас во двор въехала грузовая машина
Рассказ “Дневник Коли Синицына” о трудолюбивом, любознательном мальчике Коле, который на летних каникулах решил вести дневник.
Главный герой поэмы А. Блока «Соловьиный сад» – бедный рабочий, не видящий в своей жизни ничего , кроме тяжёлого труда, привыкший к своей безрадостной жизни. Всё его имущество составляют старый дом и осёл, верный спутник по жизни.
Заходя в дом Кушкиных, Машенька, переведённая на второй курс института, увидела кругом панические возгласы жителей дома. Ей открыл с красным лицом Михаил. Наверху было шумно
Петр Ершов написал произведение «Конек-Горбунок» в стихах. Это классическая русская сказка, где торжествует добро и наказывается зло.
Автор: Платонов Андрей Платонович
Название произведения: «Цветок на земле»
Число страниц: 6
Жанр: рассказ
Главные герои: Афоня, дедушка Тит.
Второстепенные герои: отсутствуют.
_______
Афоня — маленький мальчик, которому было скучно сидеть дома одному.
Любопытный и добрый.
Дед Тит — старенький и слабенький.
Мудрый, начитанный.
Открывает внуку ценные знания.
_______
_______
Маленький Афоня остался дома один со своим дедом.
Но дед был очень старым и ему постоянно хотелось спать.
Его глаза совсем выцвели и почти ничего не видели.
Афоня теребил деда, пытался заставить его не спать, но когда отвлекался, тот опять закрывал глаза.
Афоня и караулил деда, и притворялся, что спит, но ничего не помогало.
Наконец, Афоня остановил часы, и дед проснулся оттого, что ему показалось что в доме стало слишком шумно.
Дед встал и повёл Афоню на улицу, белый свет пытать.
Афоня всё хотел, чтобы дед рассказал ему про самое главное, а старик подвёл его к цветочку и выдернул тот из земли.
Дед объяснил мальчику, что вот цветок и есть самое главное на земле.
Что он создаёт себя из праха, то есть мёртвое снова делает живым.
А люди помогают возродиться цветам и другим растениям.
Потому что люди пахари.
Афоня понял мысль деда и решил собрать ещё таких цветов, из которых могли сделать лекарство.
1. Скука Афони.
2. Сон деда.
3. Разговор с дедушкой.
4. Дед и внук гуляют.
5. Цветочек.
6. Слова Тита.
7. Собранные цветы.
Главная мысль рассказа в том, что всё на земле имеет своё начало и конец.
Но часто конец одного просто оказывается началом чего-то иного.
Основная идея рассказа в том, что жизнь возрождается из праха.
_______
Рассказ учит нас ценить своё время, бережно относится к природе.
Учит искать смысл человеческой жизни, задавать правильные вопросы.
Учит приносить пользу.
Прочитав этот рассказ, я подумала о том, что у каждого на свете есть цель жизни.
Каждый приносит пользу, если находится на своём месте.
Цветы, и вообще растения, растут из мёртвой земли, но сами живые.
Они кормят всех животных и человека.
А значит дают жизнь.
А человек помогает растениям. Помогает жизни.
Это очень интересный и поучительный рассказ с глубоким смыслом.
Автору удалось рассказать о том, как важен каждый цветок на планете.
Как важен труд пахарей, хлеборобов, фермеров.
Мне очень понравились герои этого рассказа.
Любопытный мальчик Афоня, который хотел, чтобы дед жил долго.
Умудрённый годами старик Тит, который знал, что самое важное на свете.
И видел во внуке продолжение своей жизни.
Для Тита мальчик был словно цветок, выросший из праха.
Я всем советую прочитать этот рассказ и подумать о том, что каждый человек продолжает дело своих отцов, предков.
Каждый хранит память о своём роде.
И пока эта память жива, то и все те, кто ушёл, остаются с нами.
Не поклонясь до земли, и гриба не подымешь.
Жизнь дана на добрые дела.
Если пахать плугом, земля станет лугом.
Мал золотник, да дорог.
Скучно Афоне жить на свете.
Отец его на войне, мать с утра до вечера работает в колхозе на молочной ферме, а дедушка Тит спит на печке.
Он и днём спит, и ночью спит, а утром, когда просыпается и ест кашу с молоком, он тоже дремлет.
– Дедушка, ты не спи, ты уж выспался, – сказал нынче утром Афоня дедушке.
– Не буду, Афонюшка, я не буду, – ответил дед.
Смежать — закрывать.
Пытать — изучать, исследовать.
Осерчать — рассердиться.
«Ещё мама»
«Юшка»
Библиотека читательских дневников автора пополняется.
Ответить на вопросы по рассказу Платонова “Цветок на земле” (3 класс, Климанова) можно следующим образом:
Афоня – любознательный и пытливый мальчик, и ему очень хотелось узнать побольше о мире, который его окружает. Но ребенок чувствовал себя одиноким, поскольку его отец был на фронте, а мама много времени проводила на работе. Он оставался с дедушкой, но тот был старенький, а потому частенько спал. Афоня пытался деда будить, но старичок продолжал спать на печи, а мальчонка в это время скучал.
Ему очень хотелось поговорить с кем-нибудь, чтобы узнать побольше о природе и об окружающем мире.
Афоня относится к дедушке Титу с любовью и уважением, он с ним ласков и жалеет его. Он понимает, что дед много видел на своем веку и многое пережил, поэтому сочувствует ему. Мальчонка просит пожилого человека поведать ему обо всем, что тот знает.
Я всегда пристаю к взрослым людям с вопросами, поскольку понимаю, что они больше знают и могут раскрыть многие жизненные секреты. Я расспрашиваю бабушек и дедушек об их молодости, а особенно мне интересен учебный процесс, который был во времена их детства. Мне интересно: чем раньше писали, были ли тетрадки и какие, как ученики готовились к урокам и насколько строгие были учителя.
А еще мне любопытно было бы узнать, как дети раньше выбирали профессии и где учились после школы. Интересно было бы послушать как ребята проводили свободное время и в какие игры играли.
Конечно, Афоня хороший внук, поскольку он заботится о дедушке, старается его лишний раз не беспокоить.
Он чистит деду бороду и с удовольствием дарит старичку гребешок в подарок. Иногда мальчонка бывает бестактен, например, говорит о скорой смерти деда, но это не со зла, а потому, что он пока еще не знает правил поведения в обществе.
Дедушка показал внуку небольшой голубой цветочек, который вырос среди песков. Он пояснил, что цветок кажется жалким, но он живой, и он «работает» жизнь из смерти. Цветочек – настоящий труженик, поскольку превращает прах в жизнь. И хотя он гибнет, на следующий год из семечек прорастут другие цветы – вот так и появляется все живое. Так и люди передают из поколения в поколения свой жизненный опыт, и жизнь продолжается.
Вот, что дедушка рассказывает внуку о цветке:
__
Мне Афоня очень понравился и я с удовольствием с ним бы погуляла и пообщалась. Мальчик показался мне добрым, любознательным и увлеченным, и он относится к своему дедушке с любовью и уважением.
Афоня хочет побольше узнать, поэтому иногда бывает чересчур настойчив и надоедает деду, но действует он из добрых побуждений.
Афоня мечтает познать мир, поэтому с удовольствием прислушивается к рассказам деда, да и сам додумывает то, что ему недостаточно понятно. Мальчик хочет жизнь людей сделать лучше, поэтому мечтает подарить человечеству бессмертие. Он еще не знает, что это невозможно.
Афоня собирает лекарственные растения и относит их в аптеку. За это ему вручают гребешок, который он мог бы оставить себе, но мальчику нравится доставлять радость близким, поэтому он вручает его дедушке. Иногда Афоня бывает неучтив с дедом, но это потому, что он пока еще ничего не знает о правилах общения со взрослыми людьми.
Я бы с удовольствием подружилась с Афоней.
Дедушка, погладив внука по голове, думал о нем как о цветке, который вырос на песке. Он сравнил внука с растением, которому пришлось многое преодолеть, чтобы пробиться к свету.
Он понимает, что мальчонке придется нелегко в жизни, но у него есть хорошие задатки, которые не дадут ему пропасть. Дедушка гордится своим внуком и уверен, что он будет достойным наследником. А это означает, что он прожил свою жизнь не зря.
Я бы нарисовала маленький хрупкий цветочек, который сумел пробиться из-под земли и стойко переносит трудности. Вот как я себе представляю описанный в рассказе цветок:
А вот так можно голубой цветок нарисовать:
Можно было бы нарисовать рядом с цветком Афоню, который разглядывает его нежные листочки и лепестки.
Автор назвал рассказ “Цветок на земле” потому, что он сравнил простенький полевой цветочек с Афоней, которому уже приходится преодолевать невзгоды. Мальчику нелегко живется, поскольку родителей нет рядом, но он не сдается и мечтает узнать как можно больше об удивительном мире, который его окружает.
О рассказе Платонова можно рассказать так:
__
Поскольку Афоня нетерпелив и жаждет постичь неизведанное, то слова его роли нужно читать торопливо, иногда – очень быстро и возбужденно.
А текстовый материал от лица дедушки Тита нужно читать размеренным тоном, с паузами и остановками. Пожилой человек обдумывает каждое свое слово, чтобы донести свою мысль внуку.
Я бы задала такие вопросы по содержанию рассказа:
Мальчику Афоне скучно, потому, что его отец на войне, а мать работает.
Он остается под присмотром своего дедушки. Дедушка его очень старенький, поэтому в основном лежит на печке или спит. Афоня спрашивает деда, почему он постоянно спит и плохо видит, тот отвечает, что это от старости.
И вот снова обычный день, его мама покормила их, помогла деду лечь на печь, а сама ушла на работу. Мальчик заметил у дедушки в бороде хлебный крошки и комара, он помог почтить ему бороду.
Но, Афоне было очень скучно, и он решил разбудить деда и поговорить с ним о чем-нибудь. Он спросил что раз дедушка уже прожил столько лет, значит он должен знать все на свете. Дед ответил, что раньше знал, а теперь забыл и снова уснул, потом опять проснулся. От нечего делать мальчик и сам уснул. А когда проснулся, увидел, что дедушка не спит, а лежит и смотрит на него, но через минуту опять закрыл глаза и стал спать. Афоня решил, что когда он спит, то дедушка бодрствует, а когда не спит мальчик, то дедушка – спит. И тогда Афоня решил, что вообще не будет спать, он остановил часы, чтобы в доме была тишина.
Дед Тит, так его звали, проснулся от того, что с улицы доносился шум. Он пообещал мальчику пойти погулять с ним на улицу. Они вышли из дому и Афоня снова стал его расспрашивать обо всем. Они направились к пастбищу и по дороге увидели синенький цветок, но Афоня сказал, что ему это не интересно, мол, он и так знает, что это цветок. А дедушка ответил, что это и есть самое главное. Попросил мальчика задуматься, о том, как, казалось бы, в мертвой земле смог вырасти цветок. Он самый главный труженик ответил дед Тит, цветок обращает мертвую землю в жизнь.
Афоня видел, что дедушке тяжело, он устал, и мальчик велел ему идти домой отдыхать. Дед Тит согласился, но попросил мальчик насобирать лекарственных трав и растений. Мальчик с радостью согласился, он насобирал травы, потом отнес их в аптеку, а там ему взамен дали гребешок, который Афоня подарил своему деду, чтобы он расчесывал им свою бороду и она всегда была чистой. Дед спросил у мальчика, не говорили ли цветы ему, почему живут в мертвой земле, мальчик ответил, что нет, и сказал, что дедушка должен знать ответ на этот вопрос.
Серов Валентин Александрович, был превосходным мастером живописи. Его работы вызывали бурю эмоций у зрителя. Совсем недавно, я нашла работу Серова под названием «Мика Морозов».
Небольшое село Колотовка не представляет собой ничего красивого, однако местные жители часто бывают там. У оврага есть небольшая избушка, в которой открыт кабак, названный «Притынным»
Петра Ильича Чайковского можно назвать великим русским композитором, дирижером и музыкальным критиком. Он вошел в историю, как человек, который подарил миру множество ярких и удивительных работ. Стоит сказать, что на сегодняшний день
В своем рассказе «Крыжовник» А.
П. Чехов в лице одного человека, Николая Ивановича, описывает жизнь мещанского обывательского слоя населения.
Искусство было всегда, с этим никто не будет спорить. Оно проходит красной нитью через все развитие человечества. Еще люди древности пытались выразить свои чувства путем живописи, построек старинных, красивейших храмов, созданием непревзойденных скульптур
Автор повествует читателю о скучной жизни мальчика Афони. Его отец на войне, мать целый день работает на ферме. Только дед Тит находится дома. Ему восемьдесят семь лет, и, в силу своего возраста, он всё время спит. Афоня уговаривает деда не спать, а дед Тит и не против, говорит, что не будет глаза закрывать, будет на внука смотреть.
Но, стоит Афоне отвернуться, как дед засыпает.
Афоня ходит вокруг стола, рассматривает мух, которые поедают с пола крошку, поглядывает в окно на пустую улицу и от безделья разговаривает сам с собой. А в доме только и слышно посапывание спящего деда, да тиканье старых часов.
Афоня остановил маятник у часов, и в дом полились звуки улицы. Дед сразу проснулся и спросил у Афони, почему стало шумно. Мальчик вновь попросил деда не спать, а рассказать ему обо всём. Дед попил квас, взял мальчика за руку, отвёл на пастбище и указал на цветок, который рос из песка. Он объяснил мальчику, что в этом всё и заключается. Цветок растёт из неплодородной земли, и в этом таится смысл всего – из неживого создавать живое.
Этот рассказ учит смыслу жизни. На примере цветка, растущего из песка, автор объясняет читателю, что созидание является основным стремлением всего живого.
Оцените произведение: Голосов: 375Читать краткое содержание Цветок на земле.
Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений
Толстой Алексей Константинович – известный романист, который по красоте своих произведений ничуть не уступает своему литературному тёзке. Помимо романов, писатель создал несколько научно-фантастических рассказов, а также повестей.
«Раковый корпус» – это место, где пришлось встретиться абсолютно разным, не похожим друг на друга людям.
Людей, которых трудно представить в компании друг друга вне стен онкологического медучреждения
Героиню произведения зовут Дуся. Проживает она в Столице вместе с супругом. Повествование начинается первого января. Пьяный муж отворил дверь и обнаружил телеграмму с посланием о том, что мать его жены скончалась.
Давно в одном Городе в Германии жил башмачник Фридрих со своей женой Ханной, которая торговала овощами. У них двоих был красивый стройный сын Якоб, которого любили родители, соседи и покупатели.
Борис Львович Васильев является одним из ряда известных русских и советских писателей. Он оставил этому миру богатое литературное наследие, прежде чем покинул этот мир.
Организм – это позиция, согласно которой Вселенная упорядочена и жива, как организм. Согласно Платону, Демиург создает живую и разумную вселенную, потому что жизнь лучше, чем неживое, а разумная жизнь лучше, чем простая жизнь.
Это идеальное животное. В отличие от дарвиновской точки зрения, согласно которой возникновение жизни и разума являются случайностями эволюции, Тимей утверждает, что Вселенная, мир , обязательно живые и разумные.А смертные организмы – это микрокосм великого макрокосма.
Хотя Платон сегодня наиболее известен своей теорией форм и утопической и элитарной политической философией в его Republic , его более поздние работы продвигают органическую космологию, которая, prima facie , противоречит аспектам его теории форм и теории. его фирменная политическая философия. Органицизм обнаруживается в основном в Timaeus , но также и в Philebus , Statesman и Laws .
Поскольку Тимей был единственным крупным диалогом Платона, доступным на Западе в течение большей части Средневековья, на протяжении большей части этого периода ученые полагали, что его космология представляет зрелую философию Платона, и когда многие средневековые философы ссылаются на Под платонизмом они подразумевают его органическую космологию, а не его теорию форм.
Несмотря на это, органицистская космология Платона в значительной степени неизвестна современным философам, хотя многие ученые недавно начали проявлять новый интерес.
ВведениеВ своих Гиффордских лекциях 1927–28 годов Уайтхед (1978) делает поразительное предположение, что философия Платона сродни философии организма. Это удивительно для многих ученых, потому что фирменная доктрина Платона, теория форм, кажется, настолько далека от философии организма, насколько это возможно. В обычном понимании теории Форм реальность делится на совершенный, вечный, неизменный мир Форм или универсалий и отдельный, конечный, несовершенный мир воспринимаемых частностей, где последний является образом первого и есть каким-то непонятным образом, нереальным или менее реальным, чем Формы.Поскольку живые существа требуют роста и изменения и поскольку, согласно теории форм, это просто изображения единственной подлинной реальности, форм, может показаться, что живым организмам не может быть фундаментального места в онтологии Платона.
Доказательство тезиса Уайтхеда основано на Timaeus Платона, где он сравнивает kosmos с живым организмом, но также, в меньшей степени, на Laws , Statesman , Philebus и Critias.
.Поскольку «Тимей » посвящен временному миру, который, как обычно считается, очерняется «потусторонним» Платоном, его актуальность для философии Платона подвергается сомнению. Во-первых, космология -го Тимея представлена даже не Сократом, а Тимеем, пифагорейцем 5 -го века. Во-вторых, Timaeus представляет свою органическую космологию как всего лишь вероятную историю. В-третьих, хотя Платон использует мифы в большинстве своих диалогов, они обычно сочетаются с дискурсивными аргументами, но «Тимей » – «миф от начала до конца» (Робин, 1996).По этим причинам многие ученые считают, что Тимей представляет собой отступление от физических спекуляций, которые имеют больше общего с естественными науками как таковыми , чем с собственно философией (Taylor, 1928). Рассел (1945) допускает, что Timaeus заслуживает изучения, поскольку он оказал огромное влияние на историю идей, но считает, что «как философия это неважно».
Дело еще больше осложняется спорами по поводу давнишнего мнения, что Тимей – это диалог более позднего периода.Обсуждение этих стилометрических и хронологических споров см. В Kraut (1992), Brandwood (1992) и Meinwald (1992).
Однако стоит помнить, что на протяжении большей части Средневековья Тимей был единственным платоническим диалогом, широко доступным на Западе, и большинство ученых в то время полагали, что он отражает зрелые взгляды Платона (Ноулз, 1989). Во-вторых, диалог в Timaeus , кажется, продолжается там, где заканчивается диалог Republic , предполагая, что сам Платон видел преемственность между взглядами в двух произведениях.Также стоит отметить, что некоторые физики, такие как Гейзенберг (1958), утверждали, что Тимей вдохновил их отказ от материализма Демокрита в пользу математических форм Платона и пифагорейцев (см. Также Бриссон и Пифагорейцы). Мейерштейн, 1995). По этим и другим причинам все большее число ученых, несмотря на разногласия, начали возвращаться к Timaeus с новым философским интересом (Vlastos, 1975; Ostenfield, 1982; Annas, 1999; Sallis, 1999; Carone, 2000; и так далее.
).
В предисловии к произведениям Платона Кэрнс (1961) указывает, что, насколько нам известно, греческая точка зрения состоит в том, что мир упорядочен и жив. С этой точки зрения, неспособность оценить органицизм Платона является неотъемлемой частью неспособности понять греческий органицизм в целом. Например, в то время как современные ученые считают милетцев предшественниками современного материализма (Jeans, 1958), милетцы считали, что материя жива (Cornford, 1965; Robin, 1996).Точно так же Анаксимен не считал, что воздух является основой всех вещей в том же смысле или по тем же причинам, по которым современный материалист мог бы придерживаться такой точки зрения. Он рассматривает воздух как дыхание и видит в воздухе основу всего сущего, потому что он видит мир как живое существо и поэтому «хочет, чтобы он дышал» (Робин, 1996; Корнфорд, 1966). Пифагор, оказавший большое влияние на Платона, видел мир как живое дышащее существо (Робинсон, 1968).
Корнфорд (1966) отмечает, что описание Платоном в Тимее его животного мира как «хорошо округлой сферы» было замечено некоторыми учеными как лучший комментарий к сравнению Парменидом его Единого Существа с совершенной сферой (что повышает вероятность парменидовского органицизма).Наконец, подчеркивая, что огонь является основой всего, Гераклит не имел в виду, что огонь – это материал, из которого все вещи сделаны. Его огонь – это «вечно живой» огонь (Бернет, 1971). То же самое можно сказать и о других философах-досократиках. Греческая тенденция рассматривать мир как живое существо коренится в том факте, что раннее греческое представление о природе, physis, было ближе по смыслу к жизни, чем к материи (Cornford, 1965). Вот почему еще со времен Гесиода деторождение играет такую важную роль в греческих историях творения, как и в Тимее (Раздел 2c.). С этой точки зрения неудивительно, что Платон развивает органическую космологию. Было бы удивительно, если бы его не было.
Тимей описывает мир ( космос ) как сотворенное живое существо. Мир создан «Демиургом [ ho demiourgos ]», который следует «вечному образцу», напоминающему Формы Платона (Carone, 2000). Материалы, из которых изготовлен Космос , уже присутствуют.Вечные узоры или формы, сам Демиург и материалы – все это предшествует творению. Таким образом, Платоновский Демиург не всемогущ, но больше похож на мастера , ограниченного как вечными моделями, так и предшествующим делом. Творческий акт состоит в том, чтобы привести «разум в душу и душу в тело» в соответствии с вечными образцами. Душа в Тимее и Законах понимается как принцип самодвижения.
Существовавшие ранее материалы описываются как «хаос.Под «хаосом» Платон подразумевает не полное отсутствие порядка, а своего рода порядок, возможно, даже механический порядок, противоположный Разуму.
Эта «хаотическая» тенденция переживает навязывание Формы и всегда угрожает вырваться наружу и подорвать рациональный миропорядок. По этой причине « kosmos » Платона демонстрирует динамичность, совершенно чуждую современной мысли.
Демиург создает живой и разумный мир, потому что жизнь лучше, чем неживое, а разумная жизнь лучше, чем простая жизнь.Это «идеальное животное». В отличие от дарвиновской точки зрения, согласно которой возникновение жизни и разума является случайностью эволюции, Тимей утверждает, что мир обязательно жив и разумен.
Тимей идентифицирует три различных типа душ: разумную (вечную) душу, одухотворенную душу и душу, подобную растениям, способную к ощущению, но не к подлинному самодвижению. Мировое животное обладает высшим и наиболее совершенным видом души, разумной душой, но оно также разделяет два низших типа души.Мир может быть идеальным животным , но это не идеальное , являющееся , потому что оно обладает низшими типами души.
Присутствие этих низших типов души помогает объяснить несовершенство мира.
Тимей утверждает, что мир «одинок». Демиург создает только один мир не потому, что он скуп, а потому, что он может создавать только лучшее, и может быть только один лучший мир. Поскольку он одинокий, ему некуда деваться и нечего воспринимать.Следовательно, у совершенного животного нет внешних конечностей или органов чувств.
Демиург придает миру наиболее подходящую форму, то есть это сфера с каждой точкой на окружности, равноудаленной от центра . Поскольку ему не нужны органы чувств или конечности, он совершенно гладкий. Хотя ранее существовавшее видимое тело также является сферой, оказывается, что сфера также является наиболее подходящим выбором формы для идеального животного (Раздел 4c). Демиург устанавливает порядок в этой ранее существовавшей материальной сфере, который делает ее пригодной для введения души.Таким образом, Платон не отрицает наличия материальных или механических условий для жизни и разума.
Он только настаивает на том, что они подчинены в мире более основному правилу разума (McDonough, 1991).
Демиург делает идеальное животное в форме сферы, поскольку сфера «наиболее похожа на себя из всех фигур», а это делает фигуру самой красивой. В отличие от современного взгляда, согласно которому ценности – это субъективная окраска, навязанная человеческим разумом (Putnam, 1990), концепция kosmos Платона по своей природе прекрасна и хороша.Платоновская наука о природе не стремится лишить ценности ценностей, чтобы увидеть их «объективно», а, скорее, описывает внутренние ценности совершенного видимого космического организма (Раздел 3a-3c).
Демиург помещает душу в центр сферы, но она «распространяется» по всей сфере. Демиург синхронизирует две сферы «от центра к центру». Таким образом, Платон проводит различие между духовным центром организма и его телесным центром и считает, что Демиург должен заставить их соответствовать друг другу.Это ранняя версия «тезиса корреляции» (Putnam, 1981), взгляда на то, что должно быть соответствие между ментальным и материальным состояниями организма.
То, что производится непосредственно разумом, может иметь только телеологическое объяснение, тогда как то, что вызвано материей, не контролируемой разумом, может иметь только физическое объяснение, но то, что производится путем информирования материи разумом, допускает как телеологическое, так и физическое объяснение. объяснение. В этом случае телеологическая и физическая «сферы» должны соответствовать друг другу.Мировое животное – Одно в том смысле, что оно обладает органическим единством в силу своей души, навязывающей центральный порядок.
Поскольку kosmos – идеальное животное, а поскольку животное состоит из частей, мир является «совершенным целым из идеальных частей». космос – это целое из частей, потому что это «сам образ того целого, частями которого являются все животные и их племена». «Целое», изображением которого является космос , называется «формой разумного животного».”
Форма Разумного Животного содержит «всех разумных существ, так же как этот [видимый] мир содержит всех других видимых существ».
Совершенное животное должно включать в себя все возможные виды «разумных существ». Таким образом, мир-животное Платона на самом деле целая экосистема взаимосвязанных животных . Однако не следует полагать, что космическое животное также не является единым организмом. Хотя человеческое тело в одном смысле представляет собой единый организм, в другом – это целая система взаимосвязанных организмов (отдельных клеток тела), которые объединяются, образуя еще один совершенный организм.
Мнение о том, что Форма разумного животного включает в себя всех разумных существ, предполагает, что только животные могут быть понятными. Материя как таковая непонятна. Материальная вещь понятна только потому, что она создает форму. Timaeus предполагает, что полный рецепт для создания экземпляров Форм – это живой организм. Представления о том, что понятны только живые существа и что материя per se непонятна, чужды современному уму.Тем не менее Платон видит тесную связь между жизнью и умопостигаемостью.
Поскольку вне идеального животного нет ничего, оно существует «само по себе». Поскольку он существует «сам по себе», он самодостаточен в видимом мире. Это действительно зависит от форм, но не зависит от чего-то более основного в воспринимаемом мире. Поскольку он движется, но является образом самодостаточных Форм, он движется наиболее самодостаточным образом, то есть самодвижущимся. Поскольку вне его нет ничего, он может двигаться только «в своих пределах», то есть может вращаться только вокруг своей оси.Круговое движение совершенного животного – это лучший воспринимаемый образ совершенства и само-тождества вечных Форм.
Поскольку идеальное животное разумно, оно думает. Поскольку он самодвижущийся, это самодвижущийся мыслитель. Поскольку он самодостаточен в видимом мире, в этом мире он является абсолютной спонтанностью. Описание Платоном совершенного животного как «разумного Бога» выражает тот факт, что оно обладает этими божественными качествами самодостаточности, самодвижения и абсолютной спонтанности, проистекающих из его участия в вечном образце.
«Тимей » представляет собой сложное математическое описание, включающее смешение различных типов существ в различных точных пропорциях, создание «сферической оболочки для тела вселенной», то есть неба. Более упорядоченные движения небесных тел лучше подходят, чем земные тела, для представления вечных моделей, но они не полностью упорядочены. В дополнение к идеальным круговым движениям звезд существует также менее упорядоченное движение планет.Платон различает их как «одинаковые» и «разные». В то время как звезды демонстрируют неизменные круговые движения, планеты движутся по-разному, по-разному для каждой из семи планет. Таким образом, движение звезд «неделимо», а движение растений разделено на отдельные разнородные движения. Поскольку первое выше, движения разных подчиняются движениям «того же самого». Совершенно регулярное движение «одного и того же» – совершенное изображение вечных узоров, а движение «другого» – проявление несовершенного материального тела космоса .
Тем не менее, поскольку «разные» находятся на небесах, они все же гораздо более упорядочены, чем «хаотические» движения тел на Земле. Хотя этот отчет явно невероятен, он проливает свет на его концепцию организма и его взгляды на интеллект.
Возьмем один пример. Платон использует дихотомию «одного и того же» и «различного» для объяснения происхождения знания и истинной веры. Поскольку душа состоит как из «одного и того же», так и из «разных», она способна распознавать сходство или различие во всем, что «имеет бытие».И знание, и истинное мнение достигают истины, потому что «разум работает с равной истиной, находится ли он в сфере различных или одного и того же», но разум и знание, работа «одного и того же», по-прежнему превосходят истинную веру. , работа «разных». Поскольку небеса отображают движения «одного и того же», мировое животное достигает разума и знания, но постольку, поскольку «круг разнообразных» передает душе «подсказки смысла», достигается простая истинная вера.Платон, по сути, описывает своего рода небесный механизм , чтобы объяснить происхождение совершенного знания животного, с одной стороны, и истинной веры – с другой.
Его точка зрения подразумевает, что организм должен быть несовершенным, если он хочет иметь истинные представления о материальном мире, и что эти несовершенства должны быть отражены в его «механизме» верований.
Благодаря совершенным круговым движениям небеса лучше подходят для измерения времени, чем земные движения. Таким образом, время – это «движущийся образ вечности».Этот временный «образ вечности» вечен и «движется в соответствии с числом», в то время как сама вечность «покоится в единстве». Но время – это не просто представление какой-либо Формы. Это образ Разумного Животного. Поскольку время измеряется движением совершенных тел на небесах, и поскольку это движение составляет жизнь совершенного животного, время измеряется движением совершенной жизни, демонстрирующейся на небесах, устанавливая связь между временем и жизнью. перенесен к Бергсону (1983).
Демиург создает мирское животное, но оставляет создание смертных животных «сотворенным богам», под которыми Платон может обозначать землю (женщина) и солнце (мужчина).
Поскольку сотворенные боги подражают творцу, смертные животные также являются копиями мирового животного. Таким образом, человек – это микрокосм из макрокосма , точка зрения, которая простирается от досократиков (Робинсон, 1968) через схоластическую философию (Вульф, 1956) и эпоху Возрождения (Кассирер, 1979) до Лейбница (1968). ), Витгенштейна (1966), Уайтхеда (1978) и др.
Хотя растения и мелкие животные кратко обсуждаются в Тимее , единственный смертельный организм, описанный подробно, – это человек. Поскольку несовершенства вносятся на каждой стадии копирования, человек менее совершенен, чем космическое животное, меньшие животные менее совершенны, чем человек, а растения менее совершенны, чем меньшие животные. Это дает иерархию организмов, «великую цепь бытия», упорядоченную от наиболее совершенного животного мира наверху до наименее совершенных организмов внизу (Lovejoy, 1964).
Поскольку обычный организм представляет собой микрокосм из макрокосма , структура смертного организма параллельна структуре макрокосма.
Поскольку структура макрокосма – это структура небес (в широком смысле включающая землю в центре небесных сфер), нет необходимости полагаться на эмпирические исследования обычных биологических организмов. Поскольку «Тимей » утверждает, что архетип организма «велик» на небесах, наука астрономия является основным руководством к пониманию живых существ.В этом отношении наша современная точка зрения больше обязана Аристотелю, который придавал большее значение эмпирическому изучению обычных живых существ (Гамильтон, 1964, , , стр. 32).
Поскольку макрокосм представляет собой сферу с воздушными частями на периферии и землей в центре, обычные организмы также имеют сферическую структуру с воздушными частями на периферии и более тяжелыми элементами в центре. Поскольку обычный организм менее совершенен, чем мировое животное, его сферическая форма искажается.Хотя есть три вида душ, они находятся в разных телесных сферах. Разумная или бессмертная душа находится в сфере головы.
Две смертные души заключены в сферу грудной клетки и сферу живота. Разделение смертной души на две части сравнивается с разделением домашнего хозяйства на мужскую и женскую «четверти».
Голова заключает в себе первый принцип жизни. Душа соединена с телом в своем центре. Поскольку Платон использует «костный мозг» как общий термин для материала, находящегося в центре семени, голова содержит «костный мозг», подходящий для размещения самой божественной души.Есть и другие виды «мозгов» в центре груди и живота. Сфера – это естественная форма для животного, потому что принцип зарождения принимает ту же форму, что и семя, а большинство семян имеют сферическую форму. Голова – это «семя», рождающее бессмертные мысли. Грудь и брюшная полость – это «семена», которые рождают соответствующие им движения.
Движение в различных органических системах имитирует круговые движения небес. Дыхание сравнивают с «вращением колеса».«Поскольку не может быть вакуума, воздух, всасываемый одной частью, заставляет воздух, уже находящийся там, перемещаться со своего места, что заставляет воздух двигаться дальше вниз, и так далее.
Платон аналогичным образом описывает кровеносную систему. Кровь заставляет двигаться сердце в центре груди. «[Т] частицы крови … которые содержатся в теле животного, как в своего рода небесах, вынуждены имитировать движение Вселенной». Кровь циркулирует вокруг центрального сердца так же, как звезды вращаются вокруг центральной части Земли.Аналогичные отчеты даны о проглатывании и эвакуации. Действие легких, сердца и так далее составляет телесный механизм, реализующий органический телос . В Phaedo и Законах Платон сравнивает Землю, «истинную мать всех нас», с организмом с его собственной кровеносной системой подземных рек воды и лавы. Органическая модель неба является шаблоном для органической модели геологического строения Земли.
Поскольку идеальное животное не имеет конечностей или органов чувств, «остальные шесть [некруглых] движений были у него отняты». Поскольку для этих хаотических движений, связанных с жизнью животных, не существует вечной закономерности, они считаются непонятными.
Для Платона не существует науки о хаосе. Его замечания согласуются с точкой зрения, что может существовать механика некруглых телесных движений, но поскольку такая механика не может дать важнейшую причину движения, она не может считаться наукой в смысле Платона.
С момента возникновения механистического мировоззрения в 18, и годах современные мыслители не могут серьезно относиться к космологии Платона. Однако нельзя отрицать, что это захватывающее зрелище. По крайней мере, это поразительное напоминание о том, как по-разному смотрели на Вселенную древние мыслители. Согласно Тимею , мы на Земле живем в центре одного уникального совершенного космического организма, по образу которого мы были созданы и чья природа и судьба были предопределены неуловимыми трансцендентными силами от вечности.Когда мы смотрим на ночное небо, мы не видим простые физические тела, движущиеся в соответствии со слепыми механическими законами, а, скорее, в буквальном смысле видим сияющую воздушную периферию этой единственной совершенной космической жизни, образ нашей собственной (лучшие) «я», из которых мы черпаем свое существо, свое руководство и свою судьбу.
Наконец, Платон в Тимее, формирует важные компоненты нашей концепции организма, концепции, которая выживает даже тогда, когда его специфические причудливые теории не сохраняются.Например, биологи отметили, что животные, особенно такие, как идеальное животное Платона, которым не нужны внешние органы чувств или конечности, имеют тенденцию к сферической форме, организованной вокруг центра (Buchsbaum, 1957). В самом деле, материализм центрального государства, современный взгляд на то, что интеллект причинно прослеживается до нервного центра, возможно, является концептуальным потомком платоновского представления об организме, организованном вокруг центра.
В то время как в своих более ранних диалогах Платон различал Формы и воспринимаемые объекты, последние копии первых, Тимей провозглашает необходимость постулировать еще один вид существа, «вместилище» или «кормилицу всех поколений».Сосуд подобен Формам, поскольку он является «универсальной природой» и всегда «одинаковым», но он должен быть «бесформенным», чтобы «принимать всевозможные формы».
Емкость уподобляется «матери» всех поколений, в то время как «источник или весна» поколения, Демиург, уподобляется отцу. В «Тимее » сотворение мира не является чисто интеллектуальным актом, но, следуя сексуальному мотиву досократической космогонии, оно моделируется половым порождением.
Платон аргументирует постулат Сосудистости следующим образом: поскольку видимые объекты не существуют сами по себе, и поскольку они не существуют в Формах, они должны существовать «в другом», а Сосудистость является этим «другим», в котором существуют видимые объекты, то есть аргумент в пользу того, что вместилище постулируется, основан на онтологически зависимом статусе видимых объектов.
Поскольку совершенное движение – круговое, поколение тоже движется по кругу. Это верно в отношении возникновения основных элементов – земли, воздуха, огня и воды – друг из друга, но это также верно и в отношении рождения животных.Поскольку родители определенного типа производят потомство одного и того же типа, цикл деторождения всегда возвращается круговым движением к той же точке, из которой он начался.
сделайте то же самое, что смертные существа приобщаются к вечному (по сути, та же картина находится в «Симпозиуме » Платона и в «Поколении животных » Аристотеля ). Поскольку половой акт предполагает предшествующее существование мужского и женского начал, модель деторождения также объясняет, почему Платоновский Демиург не творит из ничего.
Платон отождествляет Сосуд с пространством, но также предполагает, что основные вещества, такие как огонь, являются частью его природы, поэтому он не может быть просто пространством. Хотя Платон признает, что оно каким-то образом «причастно к умопостигаемому», он также заявляет, что это «едва ли реально» и что мы видим его только «как во сне». Несмотря на важность этой точки зрения в Тимее , Платон явно озадачен и приходит к выводу, что вместилище воспринимается только по какой-то «ложной причине».Сравнивая вместилище с женским принципом, он может подумать, что видимые объекты зависят от «другого» примерно в том смысле, в каком плод зависит от материнской утробы.
С другой стороны, Платон признает, что это мутная вода, и сомнительно, что сексуальные образы можно понимать буквально.
Западная интеллектуальная традиция, возможно, начинается с космогонии в Теогонии Гесиода , , согласно которой мир возникает из хаоса.Похожая история обнаруживается в рассказе Платона о сотворении мира в Тимее , где вначале все находится в «беспорядке» и любая «пропорция» между вещами случайна. Ни одного из видов, таких как огонь, вода и так далее, не существует. Они должны были быть «сначала приведены в порядок» Богом, который затем из них создал космическое животное. Поскольку коренное значение греческого « космос » – упорядоченное расположение, Тимей представляет собой классическую картину возникновения порядка из хаоса.
Доктрина эмерджентной эволюции, связанная с Бергсоном (1983), Александром (1920) и Морганом (1923), заключается в том, что законы природы развиваются с течением времени (Нагель, 1979).
Поскольку в «Тимее » законы природы не фиксируются условиями изначального «хаоса», а возникают только под наблюдением Демиурга во временном процессе, космология Платона, похоже, предвосхищает эти более поздние взгляды. Мурелатос (1986) утверждает, что эмерджентизм присутствует у более поздних философов-досократов.Хотя эмерджентизм уже давно вышел из моды, в последнее время он возрождается (см. Kim, Beckermann, and Flores, 1992; McDonough, 2002; Clayton and Davies, 2006, и т. Д.).
Поскольку разум подсказывает, что лучшее создание – это идеальное животное, живое kosmos – самое прекрасное сотворенное существо. Поскольку идеальное животное – это сочетание души и тела, их нужно сочетать в правильной пропорции.Правильная их пропорция составляет органическое единство организма. Таким образом, красота организма заключается в его органическом единстве. Поскольку другие смертные организмы являются микрокосмами макрокосма, эталон красоты для смертного организма задается красотой космоса .
По сути, красота человека основана на красоте мира.
Есть связь между красотой и удовольствием, но удовольствие является производным. Поскольку красота – это вопрос разумных пропорций, разумный человек, естественно, находит вид красоты приятным.Таким образом, рациональный человек находит прекрасным стройный организм, в котором соответствующие пропорции включают не только физические пропорции, но и самые основные пропорции между телом и душой. Наконец, поскольку организм имеет органическое единство, рациональность, красота, здоровье и добродетель могут существовать только вместе. Таким образом, эстетика Платона переходит в его этику, его взгляд на медицину и его концепцию самой философии.
Пожалуй, самым основным возражением против этики Платона является обвинение в том, что его точка зрения на то, что формы являются образцами поведения, лишена содержания.Что может означать для изменчивого, телесного, смертного живого существа подражание неживому нематериальному, вечному, неизменному, абстрактному объекту? Органицистская космология Платона устраняет этот пробел в его этической теории.
Поскольку космос скопирован с Формы Разумного Животного, и поскольку человек является микрокосмом макрокосма, существует родство между разумной частью человека и космической жизнью, демонстрирующейся на небесах. Между этикой и астрономией существует тесная, чуждая современному сознанию связь (Carone, 2000).Это объясняет, почему в Theaetetus Сократ утверждает, что философ проводит свое время, «исследуя небеса».
В частности, этичный человек должен стремиться подражать самодостаточности космоса . Поскольку наиболее фундаментальным аспектом самодостаточности является самодвижение, этичный индивид должен стремиться к самодвижению (как небесные тела). Поскольку вечная душа – это разумная душа, а не животная или растительная душа, этический индивидуум стремится к жизни в самодвижущемся рациональном созерцании.Поскольку высшая форма рациональной жизни – это жизнь философии, этическая жизнь совпадает с жизнью философии.
Как самодвижущийся, этический индивид движется не внешними силами, а «законами судьбы».
Нельзя интерпретировать это в современном смысле. Этичная личность Платона – не космический бунтарь. У этического индивида нет собственной индивидуалистической судьбы. Поскольку смертное живое существо является микрокосмом макрокосма, оно разделяет единый закон судьбы космоса .Сократ ранее высказал аналогичную точку зрения в Meno , что «вся природа подобна». Существует гармония между законом судьбы человека и законом космоса . Из-за своей испорченной телесной природы люди отпали от своей космической судьбы. Таким образом, фундаментальный этический императив состоит в том, что люди должны стремиться воссоединиться с универсальной космической жизнью, от которой они отпали, архетип которой проявляется на небесах. Этический закон для человека – всего лишь частный случай универсального закона судьбы, применимого ко всему живому во Вселенной.
Плохая жизнь – это неуравновешенная жизнь. Жизнь неуравновешенна, когда не соответствует идеальному органическому единству.
Таким образом, зло – это своего рода болезнь души. Поскольку тело является второстепенным партнером в союзе души и тела, зло является результатом чрезмерного влияния тела на душу, поскольку тело и душа являются частями органического единства, и поскольку душа не движется без тела и пороков. наоборот, болезни души – это болезни тела и наоборот. Должное внимание должно быть уделено телесным потребностям, но поскольку душа является высшим партнером в этом союзе, надлежащая пропорция достигается, когда разумная душа управляет телом.Рецепт хорошей жизни такой же, как рецепт здорового организма. Таким образом, этика оттенков Тимея учитывает здоровье и медицину (Раздел 3c). Поскольку этический индивид является философом, учет всех этих оттенков также относится и к философу. Этичный человек, здоровый человек, красивый человек и философ – одно и то же.
Космология Тимея может также служить уравновешиванием элитарности ранних этических взглядов Платона.Принимая во внимание, что в диалогах Платона среднего периода подразумевается, что добро и мудрость возможны только для лучших людей (философов), Тимей предлагает более эгалитарную точку зрения, что, поскольку человеческая жизнь является микрокосмом макрокосма, этическое спасение есть возможно для всех людей (Carone, 2000).
Органицизм Платона также предлагает более оптимистический взгляд на этическую жизнь, чем связанный с ортодоксальным платонизмом. Принимая во внимание, что в диалогах Платона среднего периода этический человек представлен находящимся во власти злого мира и вряд ли будет вознагражден за свои добрые усилия, Тимей постулирует «космический механизм», в котором добродетель является собственной наградой. (Кароне, 2000).Хотя Сократа могут преследовать несправедливые люди, высшая справедливость вознаграждается не человеческими судами, а единой вселенской космической жизнью.
С другой стороны, небесный органицизм Платона действительно обязывает его к разновидности астрологии: Демиург «назначил каждой душе звезду и, поместив их туда, как в колесницу, он … объявил им законы судьбы». Буквально это открывает Платона для легкой карикатуры, но если воспринимать это символически, как это вполне может быть задумано, это возврат к пифагорейской идее о том, что этическое спасение достигается не путем противопоставления индивидуума миру, а путем воссоединения.
с космическим ритмом, от которого человек отпал (Allen, 1966).Хотя это может больше походить на культ или религию для современных мыслителей, стоит отметить, что это предвосхищает критику ориентированного на человека видения этики со стороны современного движения «глубинная экология» (Naess, 1990).
Поскольку Платон видит аналогию между полисом и космосом (Carone, 2000), и поскольку космос является живым организмом, концепция организма Платона проливает свет на его описание полиса .Подобно тому, как kosmos представляет собой комбинацию Разума ( Nous ) и Необходимости ( хаос ), так же и полис. Как Демиург создает космос , заставляя изначальный хаос подчиняться Разуму, так и Государственный деятель создает полис, заставляя хаос человеческой жизни подчиняться разуму. Кароне (2000) предполагает, что для Платона политика есть синтез разума и необходимости. В этой связи примечательно, что по-гречески слово «Демиург» может означать магистрат (Carone, 2000).
См. Политическую философию Платона.
Поскольку организм представляет собой органическое целое, красота, добродетель, мудрость и здоровье должны существовать вместе. Точно так же, как органицизм Платона затрагивает эстетику и этику, он также имеет значение в отношении медицины. Здоровье – это состояние упорядоченных движений тела, вызванных душой, а болезнь – это состояние беспорядка, вызванное хаосом тела. Болезни души, такие как сексуальное воздержание, вызваны чрезмерным влиянием тела на душу, в результате чего глупый человек не поступает так добровольно.
Поскольку организм – это органическое целое, сердце лечить не для того, чтобы вылечить человека. Чтобы вылечить сердце, лечат всего человека. Поскольку союз души и тела является основополагающим, здоровье требует правильного соотношения между ними. Поскольку враг здоровья – это хаос тела, здоровье достигается путем подражания рациональному образцу небес. Поскольку небеса движутся сами по себе, это движение – лучшее, что создается самим собой.
Таким образом, добровольный «режим» рациональной дисциплины и гимнастики, включая искусство и всю философию, является оптимальным способом справиться с болезнью.
К сожалению, большинство профессоров медицины не понимают, что болезнь – это естественная часть жизни. Хотя смертные организмы живут в определенных пределах, профессора медицины поставили перед собой невыполнимую задачу – выйти за эти пределы с помощью внешней силы, лекарств, хирургии и так далее. Игнорируя внутренние ограничения организма, они не соблюдают внутренние законы гармонии и пропорции в природе. Подобно тому, как самодвижение в целом хорошо, движение, вызванное каким-либо внешним воздействием, в общем, плохо.Поскольку организм представляет собой самодвижущийся рациональный порядок со своими собственными внутренними ограничениями, лучший способ – выявить нездоровые привычки, которые привели к болезни, и установить «режим» для восстановления организма до его естественных циклов. Однако, уступая здравому смыслу, Платон допускает вмешательство внешней силы, когда болезнь «очень опасна».
Взгляды Платона на медицину могут показаться странными, но поскольку, по его мнению, красота, здоровье, добродетель и мудрость являются аспектами (или, возможно, вытекают из) фундаментального условия органического единства, его взгляды на медицину проливают свет на его взгляды. эстетика, этика и его концепция философии.В различных платонических диалогах ( Republic 444c-d, Laws , 733e и т. Д.) Здоровье связано с философской и добродетельной жизнью. Тот факт, что рецепт здоровья Тимея включает сильную дозу «всей философии», свидетельствует о точке зрения Платона о том, что здоровье, как мудрость и добродетель, – это особые состояния организма, которые происходят и могут быть получены только из определенного центрального объединяющего элемента. сила философской души.
Хотя может показаться, что органицизм Платона не имеет отношения к его теории форм или даже несовместим с ней, можно утверждать, что он дополняет и укрепляет теорию форм.
Три основных постулата теории форм заключаются в том, что (1) мир форм отделен от мира воспринимаемых объектов (представление о двух мирах), (2) воспринимаемые объекты являются изображениями или копиями форм и (3) ) Воспринимаемые объекты нереальны или «менее реальны», чем Формы.
Что касается первого тезиса, то, похоже, существует противоречие между органицизмом Платона и взглядами на два мира. Если космос совершенен и красив, не следует ли делать вывод о том, что Формы не отделены от космоса , а присутствуют в нем? С другой стороны, поскольку Аристотель говорит в «Метафизике », что Платон никогда не отказывался от теории двух миров, разумно оставить первый тезис без изменений.Даже если органицизм Платона подрывает некоторые из исходных мотивов двух миров, он не требует его отказа (Раздел 4b).
Хотя органицизм Платона не требует отказа от второго тезиса, точка зрения, согласно которой воспринимаемые объекты являются образами Форм, представляет ее в ином свете.
Скорее, это предполагает, что воспринимаемые объекты не являются изображениями форм в том смысле, в котором фотография является изображением мужчины, а в каком-то смысле, в котором ребенок является изображением своих родителей (разд.2в). С этой точки зрения ортодоксальное прочтение Платона опирается на односторонний взгляд на модель образа и, таким образом, делает платоновскую теорию форм более очерняющей воспринимаемый мир, чем это должно быть на самом деле (Patterson, 1985).
Органицизм Платона также ставит в новом свете третий тезис – точку зрения, согласно которой воспринимаемые объекты менее реальны, чем формы. Поскольку большинство философов считают картину степеней реальности абсурдной, взгляды Платона легко подвергаются насмешкам. Однако органицизм Платона предполагает, что это возражение основано на заблуждении.С этой точки зрения, когда Платон заявляет или подразумевает, что одни предметы менее реальны, чем другие, он выстраивает их в иерархию, основанную на той степени, в которой они соответствуют определенному идеалу органического единства.
В этой шкале у человека больше «бытия», чем у помидора, потому что у человека более высокая степень органического единства, чем у помидора. Это не имеет ничего общего с абсурдным представлением о том, что помидоров не существует или что они существуют лишь в меньшей степени. Мнение о том, что Платон привержен этим абсурдным идеям, происходит от двусмысленности понятия Платона о «бытии» (грубо говоря, органического единства) с понятием существования, обозначенным экзистенциальным квантором.
Вместо того, чтобы быть неуместным для философии Платона или несовместимым с ней, органицизм Платона предлагает новые интерпретации определенных концепций в этих теориях. В самом деле, это предполагает, что некоторые из стандартных критических замечаний Платона основаны на двусмысленности.
Хотя органицизм Платона, кажется, согласуется с теорией форм, за эту теорию приходится платить.Предполагалось, что теория форм действует как причины, стандарты и объекты знания (Prior, 1985), а органицизм Платона действительно подрывает некоторые из исходных мотиваций теории форм.
Например, аргумент Платона о том, что Формы необходимы как стандарты, требует обесценивания воспринимаемого мира. Если живые организмы не просто образ совершенства и красоты, но сами совершенны и прекрасны, тогда они могут действовать как понятные стандарты, и нет особой необходимости постулировать другой отдельный мир высшего разумного существования.Подобные аргументы могут быть расширены до точки зрения, что Формы необходимы как причины и как объекты знания. Если человек обогащает воспринимаемый мир, населяя его понятными сущностями , то есть живыми организмами, обладающими собственной внутренней идеей , нет необходимости искать понятные стандарты, причины или объекты знания в отдельном платоническом пространстве. область. В этом случае постулирование мира отдельных Форм – ненужная метафизическая гипотеза. Именно это направление взял Аристотель.
Аристотель вслед за Платоном говорит о форме и материи, но, в отличие от Платона, он не отделяет форму от воспринимаемых объектов.
Аристотель считает, что реальностью являются субстанции, грубо говоря, отдельные упаковки сформированной материи. Однако не всякая воспринимаемая сущность является субстанцией. В «Метафизике » (1032a15-20) Аристотель утверждает, что «животные, растения и тому подобное» являются субстанциями, «если что-то есть». С этой точки зрения, часть важности «Тимея » состоит в том, что он является промежуточным звеном между ортодоксальной теорией форм Платона и теорией Аристотеля (Johansen, 2004), и этот момент теряется, если «Тимей » отвергается как просто литературный. работа, не имеющая философского значения.См. Sellars (1967), Furth (1987) и McDonough (2000) для дальнейшего обсуждения органицизма Аристотеля.
Поскольку органицистская космология Платона включает в себя множество совершенно невероятных взглядов (Russell, 1945), возникает вопрос, почему современные философы должны воспринимать ее всерьез.
Выявлено несколько важных моментов, важных для современной философии. Во-первых, органицистская космология Платона имеет отношение к интерпретации его теории форм, так как дает новые интерпретации ключевых терминов этой стержневой теории, и может даже помочь избежать некоторых стандартных возражений этой теории (разд.4б). Во-вторых, органицизм Платона тесно связан с его представлением о человеке как микрокосме, взглядом, который снова появляется в философии процесса Уайтхеда, Tractatus Витгенштейна, и других. В-третьих, органицизм Платона проливает свет на его этические взгляды (раздел 3.2). В-четвертых, поскольку Платон представляет полис по аналогии с организмом, это проливает свет на его политическую философию (раздел 3d). В-пятых, органицизм Платона проливает свет на его представление о здоровье и медицине (раздел 3д), которое, в свою очередь, является классическим вдохновением для современных целостных взглядов на здоровье и медицину.В-шестых, концепция организма как, грубо говоря, сферы, организованной вокруг причинного центра, концептуальным наследником которого является современный «центральный государственный материализм», восходит, возможно, к «Тимею » Платона (раздел 2b).
В-седьмых, Timaeus заслуживает признания за его вклад в историю эмерджентизма, который снова стал актуальным в философии разума (раздел 2d). В-восьмых, теория субстанции Аристотеля имеет определенные концептуальные и исторические связи с органицизмом Платона (Sect.4б). В той степени, в которой эти взгляды важны для современной философии и истории философии, органицизм Платона также важен.
Э. Гамильтон, Х. Кэрнс, Под ред. Принстон: Издательство Принстонского университета. Стр.3-26.
Э. Гамильтон, Х. Кэрнс, Под ред. Принстон: Издательство Принстонского университета. Стр. 845-919.
Эд. Реджинальд Э. Аллен. Нью-Йорк: Свободная пресса. Стр. 1-23.
Стр. xiii-xxv.
Кембридж: Издательство Гарвардского университета.
2, стр. 127-194.
1968. Введение в раннюю греческую философию . Отделение колледжа Хоутон-Миффлин.
Ричард МакДонаф
[email protected]
Академия Ариум и Университет Джеймса Кука
Сингапур
Прежде чем мы перейдем к книгам, которые вы рекомендуете, вы можете рассказать нам, кем был Платон?
Платон был афинянином, жившим в конце пятого – четвертом веке до нашей эры.Он был аристократического происхождения, особенно по материнской линии. В молодости его привлекала возможность политической жизни: многие из его родственников были участниками очень кровавого и разрушительного олигархического переворота против афинской демократии (на самом деле было два таких переворота, оба относительно недолговечные, в детстве). Затем он встретил Сократа, великого афинского философа, и отказался от своих традиционных политических амбиций.
Один из интересных вопросов – когда он в конце концов обратился к написанию философских диалогов – занимался ли он политикой, но в другой форме?
Диалоги Платона часто представляются в высшей степени философскими.Вы хотите сказать, что в их основе лежит политический посыл?
Они одновременно философские и политические. Часть того, что он делает, – это размышления о том, что значит философствовать о политике, что на самом деле само по себе довольно ново. Большинство греческих философов до него не думали напрямую о политике. Одна из вещей, исследованных в некоторых выбранных мною книгах Платона, – это процесс письма. Как, в частности, утверждала один из выбранных мной авторов, Даниэль Аллен, именно сам процесс письма дает новые символы, новые метафоры, новые образы для того, как думать о таких идеях, как гнев, желание и природа душа.И она предполагает, что, возможно, сам акт письма является для Платона способом изменения политической культуры как его собственного города, так и городов его читателей.
Давайте возьмем первую книгу о Платоне, которую вы выбрали: Иосии Обера «Политическое несогласие в демократических Афинах ». Почему вы выбрали эту книгу?
Эта книга очень поучительна. Это помогает нам понять Платона в политическом и интеллектуальном контексте, в котором он писал.Обер утверждает, что мы можем видеть целое поколение людей, которые критически относятся к преобладающим нормам и практике афинской демократии и изучают новые способы писать и говорить, которые бросают вызов этим нормам. Именно в этом контексте мы можем понять Платона. Книга Обера действительно помогает нам, потому что она делает Платона не единственной разовой кометой, а кем-то, кто является частью более широкого политического и интеллектуального движения.
И был ли он против демократии?
Да, он выступал против демократии.Нам очень трудно осознать, насколько это было радикально. Афины были первой демократией того времени – есть и другие, но самая мощная.
В нем есть моменты внутреннего смятения, олигархические перевороты, о которых я упоминал ранее, возникающие из-за напряженности во внутренней политике, усугубляемой войной против Спарты и ее союзников, которую Афины в конечном итоге проиграли. Это первый режим, при котором большинство простых людей – людей, которые бедны и могут не владеть какой-либо собственностью, которые, возможно, являются ремесленниками или арендаторами – действительно имеют политическую власть.Чтобы добиться успеха в политике, вы должны говорить в терминах, которые они будут одобрять, как члены ассамблеи и народные жюри. Это приводит к определенному представлению о том, что такое знание или что такое сила, к чему следует стремиться. Это то, что критиковали Платон и ему подобные.
Был ли Платон по сути элитарным в вопросе о том, где должна находиться власть?
Грубо, да. Конечно, это более тонкое дело. Некоторые ученые утверждали, что можно увидеть отражение демократических практик в том, как он понимает свободу слова в философии: свобода слова является ценностью, которую также имеет демократия.
Поэтому я не думаю, что можно сказать это так просто. Но у Платона, безусловно, есть моменты – например, когда он выступает против идеи о том, что правило большинства является стандартом легитимности или даже истины, – когда он действительно хочет резко оспорить и сказать: «У нас есть независимый философский стандарт истины, уходящий корнями в природа реальности, и то, что думает большинство, не может этого изменить ».
Мне кажется, что некоторые из упомянутых вами тем являются центральными для другой из выбранных вами книг, написанной самим Платоном и обычно считающейся одной из его величайших работ – «Республика ».
По-гречески это Politeia , что мы переводим как «конституция». «Республика» – это на самом деле английский перевод латинского названия Res Publica, , что означает «вещь / забота / дело народа». «республика» стала обозначать определенный вид конституции – республику в противоположность, скажем, тирании. Но на греческом языке конституция, изложенная в республике , представлена Платоном как единственная, которая действительно имеет право считаться конституцией; любой другой вид конституции – это лишь разновидность фракционного устройства, которое приведет к разделению и отчуждению.Только идеальная конституция, которую описывает Республика , является конституцией, достойной названия.
И это размышление об идеалах очень согласуется с общим метафизическим подходом Платона.
Да. Республика действительно исследует, что значит иметь хорошее политическое правление. Есть два желающих: вы хотите иметь людей с правильными моральными качествами, которые не хотят получать власть, чтобы вить собственные гнезда или казнить своих врагов.Это очень важно. Вам нужны люди, которые не хотят править. Вам также нужны люди, которые понимают добро, понимают цели правления, потому что, если вы правите, вы управляете с какой-то целью. Если люди невежественны – опять же, как утверждал Платон, лица, принимающие демократические решения, – они не смогут знать правильные цели правления или реализовать их. Итак, эти два дезидерата фактически объединяются в людях, которых он называет философами. Их описывают как людей, которые любят учиться, поэтому они не любят жадность, они не жадны до других вещей, они не любят телесные аппетиты.Это делает их хорошими моральными качествами, по крайней мере, потенциально, и, любя обучение, они действительно способны прийти к пониманию истинной природы реальности как синтетического целого. Только если такие люди смогут править, можно будет положить конец злу для городов. Это идея.
Как эмпирическая гипотеза, она не оказалась очень точной, не так ли?
Можно сказать, что это никогда не пробовали. У вас было много тиранов, но они не обязательно знают природу реальности.В каком-то смысле это очень радикальное эмпирическое утверждение, поскольку оно утверждает, что хорошего общества никогда не было. Ни одно из обществ, которые мы видим вокруг себя, не существует. Некоторые из них лучше, чем другие, но в целом ни одно общество никогда не было действительно ориентировано на добро, как это понимал Платон. Одна упрощенная идея заключалась бы в том, что он просто пишет это, чтобы дать нам план, что мы должны пойти и найти этих людей и создать это общество. Проблема в том, что мы не можем заставить этих людей существовать. Если их на самом деле не существует, то все, что вы делаете, чтобы создать общество, просто не сработало бы.Более изощренный способ взглянуть на это состоит в том, что при написании этого диалога, просто заставляя людей поверить в то, что это будет лучший режим, это само по себе потенциально может изменить природу существующей политики. Необязательно иметь идеальных философов для книги «Республика , », чтобы повлиять на изменение политической культуры.
Это действительно интересный способ взглянуть на это как на способ подорвать безоговорочную веру в демократические принципы в Афинах V века, а не как на способ подтолкнуть людей к тоталитарному режиму с лидерами, которые не могут быть подвергнуты сомнению наверху.
Совершенно верно. Тогда есть спектр возможностей: вы можете подумать: «Ну, даже в условиях демократии, если бы у людей было больше самоконтроля, если бы люди были более способны управлять собой справедливо и умеренно – это некоторые из добродетелей, которые философы в идеале – это все равно сделало бы демократию лучше ». Даже в условиях демократии было бы лучше, если бы больше людей читало Republic . Возникает вопрос, как далеко он хочет зайти в этом, насколько он радикален.
Некоторые из этих идей, о которых я только что говорил, развиты в другой книге, которую я выбрал, которая называется Даниэль Аллен « Почему Платон написал ».Ее аргумент состоит в том, что Платон, по ее словам, писал об изменении «сада символов афинской культуры». Теперь мы должны сказать, что он писал не только для Афин. В его академии были ученики со всего греческого мира. Многие из его учеников и их ученики продолжали и распространяли его идеи за пределы его стен в другие общества. Так что я думаю, что это слишком узко, чтобы сказать только Афины. Возможно, и Обер, и Аллен направляют нас в основном на его влияние на Афины, и нам также следует смотреть дальше. Но я думаю, что то, что они говорят об Афинах, очень поучительно.
Это действительно интересный способ чтения текста, который прочитали миллионы людей с момента его написания. Является ли это подходом к пониманию Платона XXI века?
Это интересный вопрос. Джордж Гроте из Англии XIX века был одним из первых, кто действительно попытался оценить Платона в его историческом контексте. До этого люди, как правило, отделяли его от Афин и говорили: «Послушайте, Афины его совершенно неправильно поняли, он просто презирал это, между ними нет реальной связи.Это была своего рода дихотомия – либо вы могли восхищаться Афинами, либо вы могли восхищаться Платоном, но вы не могли понять их обоих в каких-либо продуктивных отношениях. Конечно, Платон – это тот, о ком почти с самого начала были разногласия по поводу того, как его читать. Были люди, которые считали его полным идеалистом. Потом были люди, которые считали его скептиком, потому что некоторые диалоги заканчиваются апорией, неразрешенными загадками. Скептический Платон и политический Платон также уходят корнями в Ницше.Идея, которую Платон писал, чтобы повлиять на политику своими произведениями, очень интересовала Ницше. Я немного случайным образом выбираю предков, но не думаю, что это только 21 век. Верно, что нужен исторический подход. До XIX века подходы были более откровенно философскими, поэтому в них не было этого исторического измерения.
Интервью Five Books стоит дорого производить. Если вам нравится это интервью, поддержите нас, пожертвовав небольшую сумму.
Интересно читать Платона как человека, который довольно застенчиво пытается заставить людей думать самостоятельно, вместо того, чтобы давать им простые истины, которые они затем репетируют и разыгрывают.
Да, это важно. В самой республике есть разные кадры, которые очень интересны. Большая часть Republic – это диалог между Сократом и двумя братьями Платона. Все трое выступают законодателями от города в речи.Идеальная конституция – это то, что они издают, но они знают, что это всего лишь город в речи. Тогда возникает вопрос: «Что мы, читатели, читаем о законодательстве для города в речи, зная, что это не то же самое, что город на деле и в действительности?» Между словами и делами существует большой стандартный контраст, который действительно поднимает вопрос о нас, читателях. Мы должны иметь какое-то отношение к нему и играть по отношению к нему определенную роль.
Есть еще следующий уровень? Разве идея республики не представлена только как метафора человеческого разума?
Не только разум, но и душа.Это большой спор. В Книге I Платона Republic один из первых вопросов звучит так: «Может ли когда-либо существовать справедливый город или все города по своей природе являются такими, в которых справедливость служит интересам только их правителей? Это лишь фасад, если люди думают, что это приносит им пользу, а по-настоящему приносит пользу только элите ». Возникает вопрос: «Всегда ли в интересах человека подчиняться правосудию?» Похоже, что это не так. Тогда это становится ключевым вопросом. Как мы можем показать, будет ли самая счастливая жизнь справедливой или несправедливой? Если мы собираемся ответить на этот вопрос об индивидуальном разуме или душе, давайте посмотрим на город большими буквами, как на образец для души.Итак, суть диалога заключается в том, что размышления об этих городах говорят нам о душе? Но у нас уже был политический вопрос на столе. Нам не нужно говорить, что это не говорит нам чего-то важного о политике только потому, что мы признаем, что конечная цель состоит в том, в интересах ли человека быть справедливым или нет.
Следующая книга, которую вы выбрали, – это « Предисловие к Платону » Эрика Хэвлока.Название, кажется, подразумевает, что это то, что вы читали перед тем, как читать Платона?
Эрика Хэвлока интересует состояние культуры Греции до Платона. Это не столько вводный путеводитель по Платону или классический труд платоноведения. Тем не менее, когда я его прочитал, это произвело на меня огромное впечатление, потому что он утверждает, что вы должны оценить всю глубину роли устной культуры в средиземноморских обществах, а также в греческом и афинском обществах. На самом деле только за столетие до Платона письменность стала широко распространенной технологией, а в его собственном веке вы начали широко писать законы, повсеместно собирать налоги.До того времени, если вы думаете о Гомере и Гесиоде, они передавались через устную традицию – очень похоже на устные поэтические традиции, которые все еще существуют в некоторых частях Балкан. Люди, рапсоды, запоминали их и передавали устно. То, что мы находим у Платона, явно выражается в огромной тревоге и беспокойстве по поводу природы письма. Конечно, великий парадокс состоит в том, что он пишет, он размышляет об ограничениях письма, проблемах письма, об этой новой технологии, во многом так же, как мы сейчас размышляем в Интернете и социальных сетях, как это изменит нашу культуру ? Это вопросы, которые Платон задавал в свое время о писательстве.
Это объясняет то, как он справляется со скептицизмом Сократа относительно ценности письма. Сократ считал, что философы не должны ничего записывать, кроме нескольких странных заметок, не так ли?
Сам Сократ просто не записывал свою философию. Неясно, сказал ли он, что нельзя, но он этого не сделал. Трудно понять, как читать Платон, описывающий Сократа, но мы, безусловно, находим Платона, размышляющего о том, почему бы вы или не стали писать. Одно из двух мест, о которых он больше всего размышляет, – это Statesman , одна из других работ, которые я выбрал.Есть еще одна книга Платона, которую я не выбрал, но она представляет собой интересную параллель. Он написан Ричардом Сифордом и называется Деньги и древнегреческий разум. В этой книге утверждается, что деньги – это совершенно новая технология на тот момент. Если вы подумаете о письме и деньгах, которые имеют важное значение для организации цивилизации, идея о том, что они оба новы, когда Платон думает о них … Вы знаете, что он действительно борется с чем-то таким же новым, как Интернет для нас, или, может быть, не совсем новый, но, может быть, такой же новый, как телефон или персональный компьютер, с точки зрения их широкого проникновения в его общество.
Statesman Платона – последняя из книг, которые вы рекомендуете. Я очень мало знаю об этом, вы можете мне сказать, почему вы выбрали его?
Это была тема моей докторской диссертации и моей первой книги. Это очень забытый диалог Платона, и я думаю, что это неправильно. Часто люди говорят, что у Платона есть три великих политических диалога: Republic , Statesman и Laws .Проблема в том, что можно сказать, что все его диалоги имеют политическое измерение. Так что даже если вы скажете: «Хорошо, это три диалога, которые явно рассматривают природу политики и конституций, Республика и Законы выглядят гораздо более похожими». Они излагают законы для городов в речи, Republic для идеального города, Laws для того, что явно называют вторым лучшим городом, не таким идеальным городом, но все же хорошим городом.Они оба издают законы, оба описывают природу этих городов, оба очень длинные. Модель Statesman сильно отличается от этого. Что делает Statesman , спрашивает, есть ли такая вещь, как политическая экспертиза или политические знания? Что именно должен знать настоящий государственный деятель? Причина этого интересного вопроса в том, что в Republic казалось, что все, что вам нужно сделать, это быть философом. Если вы просто знаете добро и природу реальности, то, что Платон называл формами или идеями, этого достаточно.Тогда у вас есть некоторый практический опыт, но он никогда не объясняет, как практический опыт и философия соединяются вместе, чтобы обеспечить знание политики. Что тогда означает быть человеком, разбирающимся в политике, а не просто знанием философии? Вот что действительно исследует Statesman .
Если бы кто-то впервые подошел к этой книге, должен ли он прочитать ее от корки до корки, или есть ключевые отрывки, на которых вам следует сосредоточиться?
Вам действительно нужно прочитать его от корки до корки, но есть кое-что, о чем мы могли бы поговорить больше, потому что именно критика письменности и писаного закона связана с тем, что мы говорили раньше.У вас есть этот государственный деятель, который в конечном итоге определяется как обладающий знанием кайрос , подходящего момента для действий, который Аристотель позже определит как «благо во времени». В конце диалога это знание и умение проиллюстрировано попыткой умереть между ястребами и голубями. Есть люди, которые слишком воинственны и воинственны в отношении войны, и люди, которые слишком упрямы и хотят мира, иногда в неподходящий момент. Государственный деятель сможет установить общие мнения (убеждения и ценности) и даже браки между этими двумя группами, которые будут смягчать их взгляды и позволить им лучше воспринимать подходящий момент для политических действий.
Это почти как набор векторов, которыми вы должны манипулировать, чтобы заставить правильную силовую силу двигаться в правильном направлении.
Да. Что мне кажется в ней настолько интересным, так это то, что в конце диалога он говорит, что есть еще три искусства, которые наиболее близки к искусству государственного деятеля. Это быть генералом, быть судьей и быть оратором. Это были офисы, которые в то время считались политическими офисами в греческих городах. Он утверждает, что у вас будут люди, выполняющие эти стандартные политические роли, но хорошая политика также будет иметь эту руководящую, координирующую роль, которая выше всех стандартных офисов – но все же должна быть интегрирована в общество как целиком, иначе не удастся добиться добра.
Что-то вроде неисполнительного директора?
Что-то вроде того. На самом деле это очень непросто. Не думаю, что он думал, что это будет офис. Он играет с этим вопросом. Образ в отрывке о законах звучит так: «Что если бы у вас был государственный деятель, а затем они ушли». Зачем им писать? Если бы они были там, им не нужно было бы писать, потому что они могли бы просто сказать всем, что делать в нужный момент. Но если они уйдут, им придется оставить небольшие письменные заметки и напоминания, как ваш врач дает вам набор письменных рецептов.В общем, в этом роль писаных законов. Он прекрасно понимает, что письмо всегда будет несовершенным и обобщающим, потому что оно не может учитывать каждую ситуацию. Как и в вашем рецепте: в нем может быть сказано: «Принимайте по одному каждую ночь перед сном», но он не понимает, что у вас может быть высокая температура, и в этом случае вам не следует принимать его. Он не сможет учесть все ситуации. Таким образом, писаные законы всегда будут несовершенными, но они будут необходимы, особенно если у вас нет человека, обладающего полными знаниями и способного их применять.
Так что не так с письмом?
Мы развиваем это в другом диалоге Платона, названном Phaedrus , где, опять же, хотя, что интересно, им часто пренебрегают, он подвергает свою критику писаным законам. Люди часто относятся к этой книге Платона просто как к критике написанного. Он говорит, что проблема с письмом состоит в том, что письмо убегает само по себе, оно начинает говорить что-то всем и каждому, оно не приспособлено к потребностям и пониманию слушателя.Таким образом, это может быть вырвано из контекста, может быть неправильно понято, оно станет устаревшим. Опять же, это полезно только в том случае, если это может быть инструмент для тех, кто обладает знаниями, но о которых нужно просто напомнить. Если вы дадите письмо кому-то, кто действительно не получил знаний, это не проинформирует его. Это очень глубокая и интересная проблема.
Получайте еженедельный информационный бюллетень Five Books
Мы говорили о Платоне в основном как о политическом мыслителе. Очевидно, что в Платоне есть нечто большее, но как политический мыслитель он просто очаровательная фигура из прошлого?
№Я думаю, что его понимание того, что в политическом знании есть что-то особенное, является очень важной идеей, как и его понимание таких факторов, как деньги и власть, которые имеют тенденцию препятствовать его функционированию. Я только что провел неделю на интенсивном семинаре, читая Книгу VIII Республики . В этой книге Платона он описывает, как идеальная конституция могла бы распасться на режим, ориентированный на честь – как Спарта была в то время – или на олигархию, или на демократию, или на тиранию. Что удивительно, так это его понимание очень сложной динамики между любовью к деньгам и любовью к чести.Если люди любят деньги, они хотят приобретения или потребления? Одна из замечательных вещей, которые Платон говорит в этой книге, – это то, как можно было бы иметь закон, который остановил бы крайности олигархии, когда люди слишком склонны ссужать деньги и обеднять граждан. Он говорит, что если у вас есть закон, согласно которому все кредитование осуществляется на риск собственника или кредитора, это предотвратит недостатки олигархии. На самом деле это было бы не такой уж плохой идеей, как закон.
Five Books стремится обновлять свои рекомендации по книгам и интервью.Если вы участвуете в интервью и хотите обновить свой выбор книг (или даже то, что вы о них говорите), напишите нам по адресу [email protected]
Совершенно верно, ответил он.
И если наша молодежь должна делать свое дело в жизни, не должны ли они эти изящества и гармонии – их вечная цель?
Они должны.
И, конечно же, искусство художника и любого другого творческого и ими полно конструктивного искусства, – ткачества, вышивки, архитектуры, и всякого рода производства; также природа, животные и растения, – во всех них есть благодать или отсутствие благодати. И уродство, и раздор, и негармоничное движение почти взаимосвязаны. к злым словам и злому характеру, поскольку благодать и гармония – близнецы сестры добра и добродетели и носят их подобие.
Это совершенно верно, сказал он.
Но не пойдет ли дальше наш надзор, и только поэты от нас требуется, чтобы они выражали образ добра в их произведениях, от боли, если они сделают что-нибудь еще, изгнания из нашего государства? Или тот же элемент управления будет распространен на других художников, и им также следует запретить выставлять противоположные формы порока и невоздержанности, подлости и непристойности в скульптуре строительство и другие виды искусства; и тот, кто не может соблюдать это наше правило, чтобы не допускать занятия его искусством в нашем государстве, чтобы он не развратил вкусы наших граждан? Мы не хотим, чтобы наши опекуны росли среди образов морального уродства, как на каком-то вредном пастбище, и там пасутся и пасутся многие губительные травы и цветы день за днем, мало-помалу, пока они молча собрать гноящуюся массу порока в своей душе.Пусть наши художники скорее будут теми, кто способен различать истинное. природа красивая и изящная; тогда будет жить наша молодежь в стране здоровья, среди прекрасных видов и звуков, и получите хорошее во всем; и красота, истечение прекрасных работ, потечет в глаза и уши, как ветерок из более чистой местности, и незаметно влекут душу с ранних лет в подобие и сочувствие красоте разума.
«Нет более благородной подготовки, чем это», – ответил он.
Что происходит, когда общество, когда-то являвшееся образцом просвещенного прогресса, угрожает скатиться к нетерпимости и иррациональности – при соучастии многих своих граждан? Как должны реагировать ошеломленные и дезориентированные члены этого общества? Участвуют ли они в доброте, сопротивляются, отступают или даже уходят? Это дилемма стара, как сама демократия.
Двадцать четыре столетия назад Афины перевернули результаты голосования, к которым стоит вернуться сегодня.Утомленные войной граждане, воспитанные на демократической исключительности, но разочарованные ее лидерами, хотели снова почувствовать себя великими – рецепт беспокойства и грубой мстительности как тогда, так и сейчас. У населения не было силы, к которой можно было бы обратиться с обещаниями, что полис скоро победит, как никогда раньше. Но тусовка на агоре, разговорчивое привлечение жителей всех рангов, было тем, кого можно было возбудить: Сократа, чьи провокационные сомнения в отношении морального превосходства города-государства больше не казались такими интересными, как в более безопасные времена.Афиняне были не в настроении менять свои взгляды. Они потеряли терпение из-за оживленных, неприятных дебатов, которые разгорелся стариком. В 399 г. до н. Э., Обвиненный в нечестии и развращении молодежи, Сократ предстал перед судом присяжных из своих сверстников – одной из главных опор афинской демократии. В тот весенний день 501 гражданин присяжных не произвел на учреждение гордости. Большинство из них проголосовало за смерть Сократа, чем признало его виновным.
Слушайте аудиоверсию этой статьи: Особые истории, читайте вслух: загрузите приложение Audm для своего iPhone.Слишком легко представить в этот момент американской истории степень отвращения и отчаяния, которые должен был испытать Платон по поводу приговора, вынесенного его афинянами своему возлюбленному наставнику. Как мог Платон, оплакивая потерю «лучшего человека своего времени», продолжать жить среди людей, предавших разум, справедливость, непредубежденность, доброжелательность – по сути, все ценности, которые он поддерживал? С его точки зрения, это было чудовище, которое совершили афиняне, когда позволили себе поддаться возмутительной лжи врагов Сократа.Правда ли ничего не значила?
Унылый Платон покинул город-государство Афины, чьи традиции гордого патриотизма и морально уверенного руководства дома и за рубежом были недавно серьезно поколеблены. Стал ли он свидетелем конца афинской исключительности или прелюдией к долгой и тяжелой работе по ее восстановлению на более прочном основании, он не мог начать предсказывать.
Платону было около 20 лет, когда он потерял Сократа. Он родился аристократом и имел родословную, восходящую по материнской линии к Солону Законодателю, мудрецу седьмого века, которому часто приписывают создание краеугольного камня афинской демократии.Как Платон признался в знаменитом седьмом письме года (которое, если оно не было написано самим Платоном, было составлено близким человеком, знакомым с подробностями его жизни), он планировал принять активное участие в руководстве своей жизнью. прославленный полис.
Ознакомьтесь с полным содержанием и найдите свой следующий рассказ, который стоит прочитать.
Узнать большеВ мифологии города-государства укоренилась выдумка о том, что его жители были коренными жителями: они буквально «выросли из земли», что дало им особые права на землю, которую они занимали.Триумф афинян в греко-персидских войнах в 479 г. до н.э., после десятка лет непрерывных боевых действий, усилил гордость за своеобразие. Право на получение гражданства – уже исключительной привилегии, которой, конечно же, отказывали женщины и рабы, но также и большинство платящих налоги иностранцев (некоторые из них очень богатые) – было ужесточено. В 451 году до н. Э. Государственный деятель Перикл предложил закон, который мог иметь право только тот, у кого двое родителей афинского происхождения, а не только отец. Тем не менее, по мере того как Афины утверждали господство во всем регионе, являясь эталоном эллинского величия, возникающая имперская власть привлекала иммигрантов.Прибыли лучшие и самые умные, надеясь приобщиться к достижениям города-государства, его искусству и обучению, даже если они были исключены из его хваленой демократии участия.
Но Платон, рожденный и выросший для того, чтобы играть заметную роль в «Элладе Эллады» – как недавно были помазаны Афины, – отвернулся. Во время путешествия, которое длилось около 12 лет, он отважился далеко за пределы грекоязычных земель. Он уехал на юг и изучал геометрию, географию, астрономию и религию в Египте.Он отправился на запад, чтобы провести время с пифагорейцами на юге Италии, изучая их потустороннюю смесь математики и мистицизма, впитывая из них эзотерические источники thaumazein , или онтологическое чудо. Платон, уже наставленный Сократом не принимать афинскую исключительность как должное, находился на пути к метафизическим спекуляциям, этическим и политическим размышлениям, недоступным его наставнику.
Первое место в списке презумпций, которые Сократ стремился нарушить, была уверенность его сограждан в том, что их город-государство не выдерживает никаких сравнений, когда дело касается выдающихся достоинств.Быть афинянином, руководствовавшимся основным кредо полиса, означало приобщиться к его ауре морального превосходства. Сократ посвятил свою жизнь тому, чтобы бросить вызов уверенности, которая, по его мнению, стала чрезмерной.
Афины, несомненно, были выдающимися, и их огромные достижения действительно отличались патриотической самоуверенностью и демократической энергией. Но греческие поиски всеобъемлющего этоса для руководства человеческими усилиями не происходили изолированно. Это было частью нормативного взрыва, происходившего во многих центрах цивилизации – везде, где класс людей получал достаточно передышки от повседневной рутины жизни, чтобы обдумать суть всего этого.
Как сделать короткое пребывание на Земле значимым? Это был основной вопрос, лежащий в основе амбициозных исследований человеческого предназначения и смысла. Философ Карл Ясперс указал, что все основные религиозные структуры, которые действуют до сих пор, восходят к определенному периоду: с 800 по 200 год до нашей эры – он назвал это Осевым Веком. Шестой век (примерно за столетие до расцвета Сократа) был самым плодотворным периодом, когда жили и творили не только Пифагор, но и Будда, Конфуций, Лао-цзы и несколько еврейских пророков, включая Иезекииля.В Греции возникла западная светская философия, которая привела аргументированные аргументы в пользу затруднительного положения человека и размышлений, которые оно породило. Эти размышления, не менее актуальные сейчас, чем они были тогда, можно грубо резюмировать следующим образом:
Неисчислимые массы предстали перед нами, которые принесли все те же страсти в свою жизнь, что и мы, и все же от них ничего не осталось. показать, что они когда-либо были. Мы знаем, каждый из нас, или, по крайней мере, боимся, что то же самое произойдет и с нами.Океаны времени накроют нас, как волны, накрывающие голову моряка, не оставляя ни единой ряби, если использовать образ, который внушал ужас в греках-мореплавателях. В самом деле, почему кто-то из нас вообще беспокоится о том, чтобы показывать свое собственное существование (как будто у нас есть выбор), несмотря на всю разницу, которую мы в конечном итоге вносим? Стремясь жить с целеустремленной страстью, мы тем не менее, как выразился греческий поэт Пиндар в V веке до нашей эры, всего лишь «существа дня».
Убеждение афинян в том, что они имеют исключительное значение, – дух титула, который преобладал во времена Платона, – формировался давно.Для нескольких поколений древних греков до него руководствовалось менее уверенным утверждением: мы не рождаемся для жизни, которая имеет значение, но должны ее достичь. Такое стремление требует огромного индивидуального стремления, потому что важны не что иное, как выдающиеся достижения. Их идеал был выдающимся, и его безжалостное следствие заключалось в том, что жизни большинства людей не имеют значения. Более глубокие и скромные источники этоса восходят еще дальше, к временам аномии и неграмотности – греческим темным векам, как ученые называли период, последовавший за таинственным разрушением великих дворцовых королевств бронзового века около 1100 года. б.c. Оставленные чудесные руины – массивные мосты и ульи-гробницы, высокие здания с неразборчивыми надписями – говорили об устрашающих подвигах инженерной мысли. «Циклопические», – так благоговейные преемники назвали останки, ибо как могли простые люди творить такие чудеса без помощи одноглазых гигантов?
Очевидно, что была и предыдущая эпоха, когда смертные реализовали возможности, почти немыслимые для меньших особей. Эти люди настолько тесно слились с бессмертными, что приняли совершенно новую, героическую категорию бытия, прославленную в сказках, воспеваемых простыми греками.Почтение заложено в «Илиаде », в которой Ахиллес превозносится как величайший из всех легендарных греческих героев – человек, который, имея выбор, предпочел короткую, но исключительную жизнь долгой и ничем не примечательной. «Две судьбы несут меня в день смерти», – провозглашает он. «Если я продержусь здесь и осаду Трою, мой путь домой закончится, но моя слава никогда не умрет. Если я вернусь на родину, которую люблю, моя гордость, моя слава умрет ». Быть достойным песни – вот в чем смысл быть экстраординарным.Именно в kleos , в славе и славе, решается экзистенциальная задача достижения жизни, которая имеет значение. Жить так, чтобы другие помнили о вас, – это ваше утешение перед лицом ожидаемого стирания.
Образ мышления этих домонотеистов о том, как извлечь максимальную пользу из нашей жизни, хорошо понятен нам, погруженным в социальные сети и культуру знаменитостей. Что больше всего поражает в их экзистенциальной реакции, так это их ясное неприятие трансцендентности.Космос безразличен, и применимы только человеческие термины: совершайте исключительные дела, чтобы заслужить похвалу других, чье существование столь же кратко, как и ваше собственное. «Это лучшее, что мы можем сделать, – сказал Пиндар, – в поисках значимости»:
И две вещи, которые только
ведут к самому сладкому моменту жизни: когда в цветке богатства
человек наслаждается и триумфом, и хорошей славой.
Не старайся стать Зевсом.
Все ваше
, если распределение этих двух даров
выпало на вас.
Смертные мысли
подобны смертному человеку.
Но этос экстраординарного создает практическую проблему. Большинство людей по определению совершенно обычные люди, включая древних греков. В конечном итоге они нашли решение этой проблемы, предложив своего рода коллективную исключительность, поощряющую общее чувство идентичности, которое также сделало их весьма конкурентоспособными. Просто быть греком значило быть необычным. Их слово для всех тех, чей родной язык не был греческим, было варваров , потому что негреческие языки звучали для них как bar – bar – греческий язык для «бла, бла, бла».
Никакой коллективный опыт не изменил представление греков о самих себе больше, чем их маловероятная победа над персами. Победив значительно превосходящие силы этой мировой империи, греки дали своим поэтам современный подвиг, о котором они могли воспевать. Геродот начал свои Истории – то есть положил начало практике самой истории – этими словами:
Это исследования Геродота Галикарнасского, которые он публикует, в надежде таким образом сохранить от разложения память о том, что люди сделали и не позволили великим и чудесным действиям греков и варваров потерять должное количество славы.
Греко-персидские войны помогли превратить идеал экстраординарного из почитания предков в мотивационную повестку дня. Аристотель, написавший свою «Политику » через столетие после окончания войн, заметил, как этот эффект отразился на жизни разума: «Гордые своими достижениями, люди после персидских войн ушли дальше; они взяли все знания для своей провинции и искали все более широкие исследования ».
И нигде эта гордость и этот напор не проявлялись так настойчиво, как в Афинах V века, где дела велись в непосредственной близости от Акрополя.Здесь были выставлены памятники, символизирующие недавно завоевавшую империалистическую славу Афин, в том числе Парфенон изящных пропорций, который, несмотря на свои огромные размеры, кажется, парит – идеализированная форма материальности. Архитектурное великолепие, доказательство неустрашимого гения и жизненной силы, возникло из руин, в которые были превращены старые святыни Акрополя в 480 г. до н. Э. вторгшихся персов.
Демократическое общество с исключительным наследием может оказаться не готовым к мудрому ответу, когда надменность берет верх.Демократия, которая постепенно развивалась в Афинах, значительно усилила этику высших различий. Контраст с олигархическими, тираническими и монархическими системами в других странах не мог быть более резким: ожидалось, что каждый гражданин будет участвовать в принятии решений напрямую, а не через представителей. И на случай, если найдутся афинские граждане, которые не до конца осознали уникальность Афин и то, что они им даровали, Перикл, само имя которого означает «окруженный славой», озвучил это для них.
«В общем, я говорю, что наш город в целом является уроком для Греции, – заявил он в своей знаменитой похоронной речи в 431 году до н. Э., – и что каждый из нас представляет себя самодостаточным человеком, расположенным к максимально возможное разнообразие действий, со всем изяществом и большой универсальностью ». Только что произошла одна из первых битв Пелопоннесской войны, начало которой вылилось в 27-летнюю борьбу, и Перикл призвал афинскую исключительность для вдохновения. Возвышение в умах других сейчас и в будущем шло рука об руку с демонстрацией силы:
Это не просто хвастовство на словах по случаю, но и правда, как сила этого города, который мы получили, имея этот характер, делает очевидным.Ибо Афины – единственная сила, которая сейчас больше, чем ее слава, когда дело доходит до испытания … Мы доказываем нашу силу убедительными доказательствами, и мы не без свидетелей: мы будем восхищаться людьми сейчас и в будущем.
Но провести грань между патриотической гордостью и высокомерием было нелегко. Восхваляя великую славу Афин, их лидеры не стремились просто накачать простых граждан. Они также надеялись подавить индивидуальное высокомерие – чтобы амбициозные выскочки города-государства оставались приверженными коллективному делу, а не беззаконному преследованию своей личной славы.Если это означало разжигать политическое высокомерие, Перикл был более чем готов. Далее он сказал: «Нам не нужен Гомер или кто-либо еще, чтобы восхвалять нашу силу словами, которые на мгновение радуют», но он не советовал скромничать. Напротив, он прославлял реальные дела имперских Афин как несмываемое доказательство превосходства:
Ибо мы заставили все моря и все земли быть открытыми для нас своей смелостью; и мы со всех сторон воздвигли вечные памятники как нашим неудачам, так и нашим достижениям.
Каталогизируя достижения Афин, от уникальности демократии города-государства до его великодушия, Перикл предположил, что его побежденные враги должны гордиться тем, что их превзошли такие несравненные образцы человечества. «Только в случае с Афинами враги никогда не могут расстроиться из-за качества тех, кто побеждает их, когда они вторгаются; только в нашей империи подчиненные государства могут никогда не жаловаться на недостойность своих правителей ».
Здесь, в позиции, лежащей в основе похоронной речи Перикла, кроется смысл жизни Сократа, а также смысл его смерти – и ответа Платона, который, в конце концов, не был отступлением.Даже или особенно демократическое общество с исключительным наследием – что Платон и его афиняне были далеко не последними – может оказаться неподготовленным к мудрому ответу, когда высокомерие берет верх и ожидания идут наперекосяк.
Ни Сократ, ни Платон никогда не оспаривали греческого убеждения, что достижение значимой жизни требует чрезвычайных усилий и приводит к исключительному состоянию. Но Сократ был полон решимости спросить, что значит быть исключительным. Он утверждал, что личная слава ничего не значит, если ваша жизнь сама по себе не является жизнью добродетели.Имеют значение только такие выдающиеся достижения – и то же самое можно сказать о городах-государствах. Власть и слава, которые она приносит, не являются мерой их статуса. Добродетельный гражданин действительно неотделим от добродетельного полиса, его претензия на значимость коренится в его приверженности общему благу. Важнее всего, учил Сократ, стремление лучше понять, что такое добродетель, что такое справедливость и мудрость. Цель – моральное видение, столь убедительное, что каждый гражданин, независимо от его положения, почувствует его силу и будет руководствоваться им.Демократическое государство, которое способствует постоянному самоанализу, которого требует такое видение, может надеяться на величие. Просто kleos для неудачников.
Только исключительный человек осмелился бы оспорить такое фундаментальное предположение своего общества. Но если Сократ был таким выдающимся человеком, как афиняне, гордившиеся выдающимися гражданами и долгое время проявлявшие нежную терпимость к своему чрезмерно эксцентричному философу, обратились против него? Осуждение и казнь Сократа вызывают еще большее недоумение, учитывая, что суд над ним был полным фарсом, по крайней мере, как Платон представил его в «Апологии » .Философ бегал по кругу вокруг Мелетса, человека, которого назначили обвинителем. Сократ выставил его как плохо информированного и, возможно, в некотором роде оппортуниста, готового в один момент заявить одно, а в следующий – противоречить самому себе.
Но дата испытания показывает полис, чья исключительная идентичность была поставлена под сомнение и граждане которого были застигнуты врасплох: насколько они велики на самом деле? Где был их моральный компас? Афины все еще переживали поражение в Пелопоннесской войне пятью годами ранее – и от рук этих некультурных спартанцев, у которых не было ни высокой культуры, ни драматургов, ни Парфенона.Они едва могли связать три слова вместе, не говоря уже о риторическом блеске, с которым афиняне поздравляли себя. Конечно, не помогло то, что спартанцы вели себя в своей окончательной победе гораздо более великодушно, чем афиняне во время долгого и жестокого конфликта. (Спартанцы не сожгли Афины дотла. Они не зарезали его мужчин и не увозили женщин в качестве добычи. Дворянство Спарты заявляло, что будет относиться к побежденному городу так, как подобает великой имперской державе, которой он когда-то был. чувствовал себя особенно раздражающим.)
При помощи спартанского гарнизона к власти пришло олигархическое правительство, состоящее из афинских аристократов (включая одного из родственников Платона), не одобрявших демократию. Тридцать, как их называли, использовали секретных информаторов и террористическую тактику, вовлекая многих афинян в позорный сговор. Когда в 403 году олигархические коллаборационисты были изгнаны менее чем через год, афинская демократия была восстановлена - при весьма необычных условиях. Обычной кровопролития не было.Не последовало жестоких раундов возмездия и ответного возмездия. Провозглашение всеобщей амнистии, предоставленной всем, кроме печально известных наверху, облегчило путь к обнадеживающей выдумке о том, что афиняне, за исключением Тридцати и группы их заговорщиков, стали жертвами. Это был коллективный акт преднамеренного забывания. Фактически, граждане приносили присягу: me mnesikakein , что означает «не помнить прошлых ошибок».
Амнистия была актом политического блеска, и афиняне, как и следовало ожидать, не могли перестать хвалить себя за нее.К риторику Исократ присоединился:
Ибо, хотя можно найти много городов, которые вели славные войны, в борьбе с гражданскими раздорами нет ни одного, который бы принимал более мудрые меры, чем наш. Более того, подавляющее большинство всех достижений, достигнутых в результате боевых действий, можно приписать Фортуне; но для умеренности, которую мы проявляли по отношению друг к другу, никто не мог найти другой причины, кроме нашего здравого смысла. Следовательно, неуместно доказывать неправоту этой славной репутации.
Но аплодисменты, которые они себе воздавали, не могли скрыть того факта, что афинская исключительность пострадала со времен славы Перикла, когда государственный деятель заявил, что любой враг будет горд, если его победит столь превосходный народ. Моральный позор сопровождался позором военным. Изнурительная война довела афинян до зверств против греков, о чем историк Фукидид очень живо говорил. Наряду с амнистией me mnesikakein , граждане и их лидеры вполне могли пожелать узаконить забвение жестокого порабощения и истребления врагов руками Афин.
В такой момент, когда афиняне стремились укрепить свое видение самих себя, возможно, не должно было быть таким сюрпризом, что они утратили терпимость к критике Сократа. Его сограждане могли позволить себе оценить подлинный афинский оригинал в те дни, когда их достоинство было настолько очевидным, как заявил Перикл, что ни одному Гомеру не нужно было распространять информацию о нем. Но не сейчас, когда их знаменитые риторы были вынуждены превозносить то, насколько блестяще они справлялись с поражением.И поэтому при первой возможности, когда спартанские силы были выведены и демократическое правительство стабилизировалось, оводу агоры было предъявлено обвинение.
Сократ утверждал, что личная слава ничего не значит, если ваша жизнь сама по себе не является жизнью добродетели.Соотечественники Сократа хотели снова сделать Афины великими. Они хотели восстановить культуру kleos , которая когда-то заставляла их так восхищаться собой. Нетрудно понять, почему Платон бежал от граждан, которые, пытаясь оправиться от чувства униженности, были готовы разрушить то, что было лучше всего в полисе, – выдающегося человека, чьи подрывные вызовы ограниченному мнению и самодовольному патриотизму удерживали ключ к возрождению любой исключительности, к которой стоит стремиться.
И все же в конце концов, после многих лет добровольного изгнания, Платон вернулся в Афины, взяв с собой только что собранные знания, чтобы продолжить то, на чем остановился Сократ. Только Платон не философствовал там, где Сократ. Он покинул агору и создал Академию, первый европейский университет, который привлек мыслителей – предположительно даже двух женщин – со всей Эллады, в том числе, в возрасте 17 или 18 лет, Аристотеля. Главной из проблем, над которыми они размышляли, было создание общества, в котором такой человек, как Сократ, процветал бы, издавая строгие призывы к самоанализу, актуальным сейчас, как никогда.
Афины, возможно, никогда больше не были имперским центром, каким они были до войны. Вместо этого он сделал ставку на то, что оказалось гораздо более устойчивым требованием к экстраординарности, став центром интеллектуального и морального прогресса. Империи поднимались и падали. Но фундамент западной цивилизации сохранился, опираясь, в частности, на основателей Америки – учеников Платона, полных решимости создать демократию, которая могла бы избежать тех недостатков, которые Платон наблюдал в своей собственной.
Создавая Академию, Платон не оставил жителей агоры, которые, как граждане, должны были ответственно подходить к вопросам морального и политического значения.Помня об этих проблемах, он писал свои диалоги – великие литературные и философские произведения. Диалоги могут не отражать его истинную философию (в Седьмом письме он объяснил, что никогда не писал свои учения), но на протяжении более 2400 лет они были для нас достаточно хорошими, такими же вдохновляющими и раздражающими, как Сократ. сам, должно быть, был.
В 25 из 26 диалогов Платона – а у нас их все есть – Сократ присутствует, часто как главный выразитель идей, которые исследует Платон, хотя иногда в более поздних диалогах как молчаливый наблюдатель.Как будто Платон хочет взять Сократа с собой в интеллектуальные поиски, которые он преследует на протяжении своей долгой жизни. Как будто он хочет, чтобы мы тоже взяли с собой Сократа, когда мы снова и снова возвращаемся к титаническим усилиям по применению разума к нашим самым горячим предположениям. Сообщение Сократа как нельзя более своевременное. Он учил, что мантия прославленного величия не принадлежит ни одному обществу ни по праву, ни по могуществу, ни по почитаемым традициям. Он не принадлежит ни одному человеку, который, игнорируя требования справедливости, стремится сделать имя, которое могло бы пережить его.Исключительность необходимо снова и снова, поколение за поколением, добиваться гражданами, приверженными, вместе, бесконечно тяжелой работой по поддержанию государственного устройства, которое стремится служить всеобщему благу.
После того, как его любимый наставник был казнен и осужден своими согражданами, отчаявшийся Платон покинул город-государство Афины.
Но он вернулся.
1 В течение 20-го века репутация Republic резко обновилась, даже если она не всегда была благоприятной.Поскольку Платон резко критиковал афинскую демократию, его обвиняли в том, что он является родоначальником всех видов диктатур, которые установились в Европе и Азии. Здесь я не буду поднимать вопрос о тоталитаризме, возобновленный Карлом Поппером сразу после Второй мировой войны, который был предметом стольких споров. Я подниму еще одну дискуссию, чтобы подчеркнуть ее интерес и современность: вопрос о месте и роли женщин в обществе, который был возобновлен в конце 1980-х – начале 1990-х годов, особенно феминистскими движениями.В вопросе о женщинах Платон проявляет большую оригинальность и, в некоторой степени, значительную современность, даже если некоторые аспекты его проекта противоречат правам человека.
2The Republic предлагает революционный проект для Афин 4 века до нашей эры. В нем Платон нападает на афинскую демократию (которая сильно отличалась от нашей) тем, что возлагает на нее ответственность за осуждение Сократа на смерть. Он хочет свергнуть эту политическую систему, чтобы восстановить справедливый город, в котором Сократ и философы в целом не будут рисковать смертью.
3 С самого начала Платон нападает на семью в широком смысле oíkos (нуклеарная семья, отец, мать и дети), то есть на расширенную семью (дяди и тети, бабушки и дедушки, родственники), который конкурирует с другими семьями за получение богатства и власти и передачу их из поколения в поколение. Эта конкуренция является источником конфликтов, как внутренних, так и внешних. Внутренне это порождает разрыв, который становится все более и более обостренным, между богатыми, которые хотят становиться все более и более богатыми, и бедными, которые неизбежно становятся все более бедными.Следовательно, это главное препятствие на пути к согласию в городе. Более того, эта конкуренция порождает внешние войны, так как для получения большего богатства и увеличения своей территории город вынужден атаковать своих соседей.
4 Чтобы сделать конфликты невозможными как внутри, так и за пределами города, Платон отделяет правящий класс, состоящий из группы воинов и группы философов, от группы производителей, которые обеспечивают воинов и философов всем необходимым. жизнь.Платон оставляет за собой право использовать силу только для одной функциональной группы – стражей; и он намеревается дать высшую силу знанию, представленному философами, избранными из числа хранителей. Члены правящего класса не могут владеть ни собственностью, ни семьей ( oíkos ), и этот отказ от семьи подразумевает, как мы увидим, новое определение статуса женщины. Это была беспощадная критика афинского гражданства, которая учитывала только мужчин, то есть мужчин.Они были единственными, кто мог владеть землей и, следовательно, владением, и голосовать в Собрании и при дворе, но взамен все они были обязаны носить оружие.
5 В Афинах 4-го века, где жил Платон, противостояние, от которого зависели все остальные, было противостоянием между мужчинами и женщинами, которое переросло в другое: общественное / частное. Это противодействие не было произвольным и необязательно проистекало из стремления к господству со стороны мужчин, то есть мужчин.Это было неизбежным следствием определения людей по их телам. Поскольку, если человеческие существа определяются их телами, распределение социальных ролей между мужчинами и женщинами становится неизбежным. Женщины определяются их полом, что позволяет им рожать детей и приносить их в мир. Но период беременности делает их совершенно не приспособленными к работе и к боевым действиям. А поскольку детей нужно кормить, защищать и обучать в течение нескольких лет, прежде чем они станут автономными, женщины обязаны выполнять эти задачи.Поэтому они остаются в частной сфере. Напротив, мужчин, которые обычно физически сильнее женщин, привлекают к физическому труду и к войне; и поэтому они необходимы также и политическим деятелям. По сравнению с женщинами, которых удерживают в частной сфере, мужчины оставляют за собой публичную сферу.
6 Это положение вещей подтверждается в греческой мифологии. Женщины, отвергающие свое положение женщин и, следовательно, матерей, радикально отводятся на сторону мужчин, становясь воинами.Жан-Пьер Вернан, который был моим учителем в Париже, пишет: «Брак для девочек – то же самое, что война для мальчиков; для обоих он отмечает достижение их соответствующей природы, поскольку они выходят из состояния, в котором каждый участвует в другом ». Вот почему в мифологии для женщин, отрекающихся от своей природы, возможны два решения: либо они остаются девственницами и живут без мужчин, либо как воины, как Афина, либо как охотники, как Диана; иначе они женятся, но домашние дела берут на себя мужчины, а женщины ведут войну, как амазонки.
7 Статус женщины в обществе существенно зависит от определения человека. Если человеческие существа определяются их телом, появляется четкое различие между женщинами, роль которых состоит в том, чтобы производить и воспитывать детей, и мужчинами, которые должны работать, чтобы прокормить свою жену и детей, и которые должны бороться, чтобы защитить их.
8 У Платона меняется определение человека. Люди – живые существа, то есть временное соединение души и тела.Тело, которое состоит из четырех элементов (огня, воздуха, воды и земли) и растворяется через определенное количество лет, является лишь временным элементом. Человеческие существа определяются их душой, поскольку душа отвечает за все когнитивные и физические движения людей, и, прежде всего, она выживает в них и, таким образом, может быть наказана или вознаграждена в другом мире.
9На этой Земле душа, хотя и остается в основном единой, является источником множества действий, сгруппированных вокруг трех функций: когнитивная функция, которая отвечает за знание, которое может подразумевать, а может и не подразумевать тело; агрессивная функция, обеспечивающая защиту тела; и функция желания, которая обеспечивает питание и воспроизводство тела.Именно совершенство деятельности, осуществляемой этими функциями, позволяет разделить отдельных людей на три функциональные группы, составляющие общество: производители, чье психическое совершенство подразумевает их контроль над желаниями; стражи, чье психическое превосходство заключается в отваге, и философы, чья душа обращена к знанию. Таким образом, существует прямая связь между тремя функциями души и тремя функциональными группами, включенными в город; именно совершенство души определяет место и роль людей в обществе, а не их тело, наделенное мужским или женским полом.
10 Очень сложно понять, что Платон предложил группе продюсеров; но что касается группы хранителей, совершенно ясно, что они вместе с философами должны были сформировать правящий класс. Более того, он осознает, что его предложения вызовут три волны протестов и сарказмов; эти три «волны» – это интеграция женщин в группу воинов, сообщество женщин и детей, а теперь и создание королей-философов.
11 Как я сказал выше, функциональная группа хранителей должна состоять из тех людей, чье превосходство души заключается в отваге. Однако может случиться так, что люди, обладающие такой душой, могут быть женщинами. По логике вещей, Сократ вынужден выдвинуть следующее утверждение:
Итак, можем ли мы сказать, что мы избежали одной волны критики в нашем обсуждении закона о женщинах, что нас не совсем сметало утверждение, что опекуны мужчины и женщины должны разделять весь свой образ жизни , и что наш аргумент является последовательным, когда он утверждает, что это и возможно, и полезно? (Респ.В, 457б-в, пер. Grube rev. Рив).
12 Другими словами, женщины смогут посвятить себя военной карьере, которая для афинского гражданина (мужчины) того времени была чем-то смешным и даже скандальным. Это было смешно, потому что женщины считались слабее мужчин; и скандальный, потому что война оставалась привилегией, которая определяла мужчин, а точнее граждан.
13 Женщины могут оказаться в группе, защищающей город, если в их душах преобладает агрессивная функция, которая делает их отважными бойцами.Таким образом, разница больше не в теле, наделенном женским полом, а в совершенстве души. Для Платона факт принадлежности к мужскому или женскому полу имеет не большее значение для приписывания такой-то задачи, чем факт наличия большого количества волос или лысости:
Следовательно, если мужской пол отличается от женского в отношении определенного ремесла или образа жизни, мы скажем, что соответствующий пол должен быть отнесен к нему.Но если очевидно, что они отличаются только в этом отношении, что женщины рожают детей, а мужчины рождают их, мы скажем, что не было никаких доказательств того, что женщины отличаются от мужчин в том, о чем мы говорим. , и мы продолжим верить, что наши опекуны и их жены должны вести такой же образ жизни. (Resp. V, 454d-e, пер. Grube rev. Рив).
14 Таким образом, каждое различие природы основано на преобладании и превосходстве определенной части или особенности души.Отсюда следует, что женщина, в которой преобладает агрессивная часть души ( thumós ), будет членом группы хранителей, чья исключительная задача – владение оружием, задача, к которой она будет подготовлена образованием, основанным на музыка и гимнастика. Сократ очень ясно говорит по этому поводу: «Следовательно, мужчины и женщины по своей природе одинаковы в отношении охраны города, за исключением того, что один слабее, а другой сильнее». (Resp. V, 456a, пер. Grube rev. Рив).Разница в том, что женское тело, как правило, менее энергично, чем мужское, но это не всегда так.
15Даже если душа женщины ставит ее наравне с мужчинами, она, тем не менее, наделена телом, пол которого дает ей монополию на материнство, и, прежде всего, только женщины могут иметь детей и изначально их кормить. Но если цель – распустить семейную группу, как можно обеспечить воспроизводство членов правящего класса? Отделив зачатие детей от традиционного брака и заменив брак временными союзами, зависящими от жеребьевки:
Из наших предыдущих соглашений следует, во-первых, что лучшие мужчины должны иметь секс с лучшими женщинами как можно чаще, в то время как противоположное верно для самых низших мужчин и женщин, и, во-вторых, если наше стадо должно быть как можно более качественное, потомство первого должно воспитываться (как опекуны), но не второго.И все это должно происходить так, чтобы никто, кроме правителей, не заметил, чтобы наше стадо стражей оставалось как можно более свободным от разногласий. (Респ. V, 459d-e, пер. Grube rev. Рив)
16 Дети, рожденные от этих союзов, впоследствии будут переданы няням. Короче говоря, на сексуальном уровне женщины рассматриваются как инструмент воспроизводства, а не как объект желания или удовольствия.
17 Трудно не обвинить Платона в евгенизме, поскольку браки заключаются в зависимости от качества людей, и некоторые дети, страдающие от проблем, будут устранены.Следует, однако, отметить, что эта последняя практика уничтожения неадекватных детей, которая возмущает нас сегодня, была широко распространена во всей античности, где ее называли «разоблачением» ( ékthesis ). Более того, отправной точкой знаменитого мифа об Эдипе является «разоблачение» ( ékthesis ). Что касается разделения женщин и детей, следует сделать два замечания: 1) это касается только правящего класса; и 2) Геродот говорит о народах, среди которых практиковались групповые браки (IV, 104 и 172, 2).Платон, кроме того, считает, что сообщество женщин и детей должно укреплять связи между членами правящего класса, которые все, по крайней мере теоретически, принадлежат к одной семье. Как объясняет Сюзанна Саид (1986), тот факт, что мужчины должны делить женщин, является важным элементом стратегии, направленной на закрепление единства правящего класса и на преобразование группы опекунов в единую семью. Мы увидим, что думал об этом Аристотель.
18 Поскольку среди функциональной группы хранителей есть женщины, из этого следует, что среди группы философов, которые будут руководить городом, мы обязательно найдем женщин, как ясно говорит Сократ в конце книги VII (540c).Для того времени это было абсолютным откровением. В Republic нет отрывка, подчеркивающего необходимость последствий, но они вытекают из всего, что только что было сказано.
19 Однако самый важный момент находится в другом месте. Лидер (и) выбирается среди хранителей в зависимости от способности их души посвятить себя высшему образованию. Из этого следует, что женщины будут иметь доступ к курсу обучения, описанному в книге VI Republic , и, понимая математику и диалектику, могут стать философами-лидерами.И снова мы не находим ничего точного по этому поводу, но на протяжении всей последующей традиции, касающейся истории платонизма, мы находим имена женщин, посещавших Академию:
Его учениками были Спевсипп из Афин, Ксенократ из Халкидона, Аристотель из Стагиры, Филипп из Опуса, Гестей из Перинфа, Дион из Сиракуз, Амикл из Гераклеи, Эраст и Кориск из Сепса, Тимолай из Кизика, Пифон из Лампракакуса. Эн, Гиппотал и Каллип Афинский, Деметрий Амфипольский, Гераклид Понтийский и многие другие, в том числе две женщины, Ластения из Мантинеи и Ластения из Флия, о которых Дикеарх сообщает, что они носили мужскую одежду.(Диоген Лаэртский III, 46).
20Хотя мы не можем проверить достоверность этих имен, мы должны признать, что мы находимся здесь в контексте, в котором женщины могут стать философами и главами государств, что очень удивительно для того времени и не повторится снова до гораздо более позднего времени. в 20 веке.
21 Кроме того, доступ к высшему образованию предполагает, что женщины ранее получали такое же образование, как и мальчики.Мы ничего не находим по этому поводу в Republic , но в Законах , законодательство, касающееся образования, совершенно ясно. Ничто, как громко и ясно заявляет Афинский Посетитель, «не отменит нашу рекомендацию о том, что, насколько это возможно, в образовании и во всем остальном женский пол должен быть на одном уровне с мужчиной» ( Закона VII, 805 c-d). Таким образом, вся программа общественных исследований города Законов открыта как для мужчин, так и для женщин, как мы можем убедиться, прочитав длинное изложение (VII, 788a-VIII 842a).Здесь убедительно подтверждается смешанный характер обязательного обучения (VII, 904d-806c). Как объясняет Дэвид Коэн (1987), взгляды Платона революционны по сравнению с политической и правовой ролью женщин в греческих городах. Чтобы внести свой вклад в максимально возможную эффективность, каждый гражданин должен развивать свои способности и гражданские добродетели, насколько это возможно, и следует выбирать наиболее компетентных. Поэтому женщины должны в полной мере и на равных участвовать в жизни и управлении городом, опасаясь лишить их половины своего потенциала.
22 Короче говоря, поскольку он считает, что человеческие существа определяются в большей степени своей душой, чем своим телом, Платон вполне логично ставит женщин на один уровень с мужчинами со всех точек зрения. Эта позиция, которая в древности казалась шокирующей или смехотворной, стала правилом в наших обществах. С другой стороны, наши общества не могут согласиться с совместным использованием женщин и детей, что сводит сексуальный союз к его репродуктивной функции и, следовательно, не имеет ничего общего с удовольствием или желанием.В заключение я хотел бы сослаться на суждение Аристотеля об этой программе, а также о взглядах современных феминисток.
23В начале книги II Политики Аристотель, известный ученик Платона, дает резкую критику совместного использования женщин и детей. Первый аргумент касается идеала единства, который такое сообщество должно установить. Аристотель переворачивает перспективы:
Если очевидно, что если город слишком далеко продвинется по пути единства, он больше не будет городом, потому что город по своей природе представляет собой определенный вид множественности, и если он станет слишком единым, он превратится из от города к семье и от семьи к человеку; ибо можно сказать, что семья более сплочена, чем город, и индивидуум более сплочен, чем семья.( Политика II 2, 1261a16-21, мой пер.)
24 Второй аргумент еще сильнее:
… наименьшее внимание уделяется собственности, которая является общей для наибольшего числа собственников. Люди больше всего заботятся о своем личном имуществе и меньше о том, что является общим, или только постольку, поскольку это приносит пользу каждому человеку; поскольку помимо других причин, они меньше думают об этом на том основании, что об этом заботится кто-то другой, точно так же, как в домашнем хозяйстве большое количество домашних работников иногда оказывает худшее обслуживание, чем меньшее.( Политика II 3, 1261b33-38)
25 Наконец, после рассмотрения физического сходства и вопроса об отношениях, следует последний аргумент, который может быть самым сильным из всех:
Ибо есть две вещи, которые больше всего побуждают людей заботиться и любить друг друга: то, что принадлежит им, и то, что им нравится. Ни то, ни другое не может относиться к людям, управляемым таким образом.( Политика II, 4, 1262b22-24)
26 Сегодня мы в целом разделяем эти соображения, но они рискуют заставить нас забыть о революционном проекте Платона и его стремлении поставить женщин на один уровень с мужчинами.
27В 1987 году Натали Х. Блустоун опубликовала книгу под названием Женщины и идеальное общество. Республика Платона и современные гендерные мифы , а в 1994 году Нэнси Туана опубликовала коллективный труд под названием Феминистские интерпретации Платона .Эта последняя работа содержит наиболее известные работы по этой теме таких авторов, как Синтия Хэмптон, Натали Харрис Блустоун, Венди Браун, Моник Канто, Люс Иригарей, Андреа Най, Арлин В. Саксонхаус, Джанет Фаррелл Смит, Элизабет В. Спелман, и Грегори Властос.
28Эти дебаты интересны и показывают актуальность Платона. Тем не менее, дебаты загрязнены двумя двусмысленностями, которые связаны, во-первых, с определением человека по его телу (душа, как таковая, не играет никакой роли), а во-вторых, со значением, которое следует придавать термину «феминизм».В целом, можно сказать, что феминизм – это требование со стороны женщин расширения их прав и их роли в обществе. Но вот вопрос: о каких правах мы говорим?
29 Что касается социальных и политических прав, Платон намного опередил свое время, даже современные общества. Однако в том, что касается сексуальности, все усложняется. В этой области Платон показывает себя очень консервативным. По его мнению, женский пол может служить только для воспроизводства человеческого вида.Удовольствие, желание и, прежде всего, сексуальная принадлежность вообще не принимаются во внимание. Более того, Платон, который по-прежнему осознает сложность навязывания сексуальных норм человеку, осуждает мужской и женский гомосексуальность по социальным причинам (он не может обеспечить воспроизводство). Вот почему мне кажется очень трудным попытаться задать вопрос о гендере, существенном для феминизма, на основе Платона Republic . Вопрос пола находится исключительно на сексуальном уровне, когда человек может выбрать сексуальную идентичность, не соответствующую его физическому полу.
30 Я хотел бы закончить несколькими фразами, касающимися принятия Платона Republic в Японии, по вопросу о женщинах. Я цитирую Нобору Нотоми: «В современной Японии существовало несколько феминистских движений до и после Второй мировой войны, но кажется невозможным найти прямую связь с аргументом Платона в республике . Один аргумент относительно статуса женщин приводится во «Введении» первого перевода Кимуры Такатаро Платона Republic (1906).Он прокомментировал аргумент Платона о том, что женщины должны заниматься гимнастикой и работать в армии. Он настаивал на том, что, хотя современные люди будут возражать против этой идеи, полагая, что она разрушит женскую красоту, такое отношение обнаруживает современные предрассудки в отношении женщин. Они рассматривают женщин только как объекты признания красоты (и сексуального желания) и поэтому не дают им полного образования. Но этот взгляд на мужчин в центре явно противоречил национальному благу. В древних традициях Японии женщины из семьи Буси (самураи) были красивы, но образованы, как идеал Платона.Кимура приводит несколько примеров женщин, которые были красивыми и храбрыми на войне. В 3 веке нашей эры Дзингу-куго была императрицей, правившей Японией и руководившей армией для завоевания Кореи (полумифическая фигура). Томоэ-годзэн была женой (или любовницей) Минамото Ёсинаки и часто бывала на полях сражений со своим мужем. Кимура использует этих исторических (или полуисторических) женщин, чтобы подтвердить предположение Платона. Кроме того, Кимура указывает, что верховной богиней Аматэрасу в японской мифологии была женщина, которая, согласно его интерпретации, соответствует Афине в греческой мифологии.Обе богини мудры, красивы и храбры. Основная позиция Кимуры – продвигать национализм, читая Платона Republic , но может быть интересно посмотреть, как он сравнивает японскую традицию с Платоном ».
31 Как мы можем заметить, чтение Платона Republic не может быть сведено к погружению нас в прошлое. Это возродило современные и современные дискуссии, особенно в Японии, и это то, что я попытался показать в этой статье.
В отсутствие надежных статистических данных богословы, философы и другие писатели продолжали свободно теоретизировать по демографическим вопросам до начала 19 века.Работы Томаса Мальтуса в конце 18 – начале 19 века знаменуют собой новый уровень дискуссии. Британский экономист и священнослужитель считал, что рост населения, если не считать эпидемий, всегда был намного быстрее, чем рост производства продуктов питания, и что это привело бы к перенаселению и голоду. Выбор был между бездействием и столкновением с болезненными последствиями, поскольку природа устранила избыток населения, или контролем над рождаемостью, начиная с прекращения всей помощи бедным, чтобы сделать их «ответственными» – решив жениться и иметь потомство только в том случае, если у них были средства, чтобы кормить и обучать детей.Мальтус считал, что распространение бедности представляет угрозу для всего человечества.
Французский философ и социалист Пьер-Жозеф Прудон считал, что проблемы перенаселения не существует: «На Земле есть только один человек, которого слишком много, и это мистер Мальтус». По его словам, бедность распространяется из-за системы собственности, которая дает одним несправедливую власть над другими. Карл Маркс отверг веру Мальтуса в «принцип народонаселения», универсальный закон природы, согласно которому рост населения всегда опережал рост ресурсов.Маркс писал, что имеет значение не размер населения, а распределение богатства.
Споры едва продолжались до середины 20 века, когда население мира удвоилось с 3 миллиардов в 1950 году до 6,1 миллиарда в 2000 году. Демографы, экономисты, философы, историки и политики резко разошлись во взглядах на интерпретацию этого всплеска. Некоторые выступали за распространение жизни независимо от ее качества; реалисты подчеркивали необходимость контроля над деторождением. Популяционисты утверждали, что это вопрос неравномерного развития, а не фактического демографического роста; современные мальтузианцы возразили, что такое отношение обречет сотни миллионов людей на голодную смерть.С 1980-х годов в дискуссии обсуждались вопросы окружающей среды и экологии.
Сегодня антимальтузианцы указывают на признаки перемен: уровень рождаемости падает даже в бедных странах. Это подтверждает «демографическую революцию», о которой говорил в 1934 году французский политик Адольф Ландри, который утверждал, что рост производства продуктов питания сделал проблему взаимосвязи между населением и ресурсами неактуальной.
Было высказано предположение, что численность мирового населения стабилизируется на уровне 9 миллиардов в 2050 году и 10 миллиардов в 2150 году.Большинство демографов утверждают, что, поскольку Земля способна накормить 10 миллиардов, ее нельзя перенаселить всего лишь 7 миллиардами, и что если 1 миллиард человек страдает от недоедания, а 2 миллиарда живут в бедности, это происходит из-за плохого распределения ресурсов. Но желательно ли, чтобы мировое население так увеличивалось?
В 1997 году Салман Рушди написал шестимиллиардному гражданину мира, который должен родиться в этом году: «Во многих частях мира оказалось невозможным предотвратить тревожный рост численности человечества.Обвините перенаселенную планету хотя бы частично в заблуждении духовных наставников расы. В своей жизни вы вполне можете стать свидетелем прибытия девятимиллиардного гражданина мира. (Если слишком много людей рождается в результате, отчасти, религиозных ограничений против контроля над рождаемостью, то слишком много людей умирает также из-за [] религиозной культуры.) »В 2011 году или, самое позднее, в начале 2012 года, мы живем. ожидает прибытия 7-миллиардного гражданина мира. Он или она имеет 70-процентный шанс родиться в неблагополучной семье в бедной стране.Что нам следует готовить: приветствие или извинения?
Жорж Минуа – историк и автор недавней книги «Вес чисел: историческая одержимость перенаселенностью». Эта статья была переведена с французского Чарльзом Гулденом.
Обновлено: 13 июня 2021 г. / Главная »Цитаты [Урок на всю жизнь]
Платон был философом, а также математиком, в классической Греции.Его считают важной фигурой в развитии философии, особенно западной традиции, и он основал Академию в Афинах, первое высшее учебное заведение в западном мире.
😭 😍 😂 40 красивых цитат Альберта Эйнштейна о Боге, жизни, знаниях и воображении
Вы можете узнать больше о человеке за час игры, чем за год разговора.
Мудрецы говорят, потому что им есть что сказать; Дураки, потому что им нужно что-то сказать.
Мы легко можем простить ребенка, который боится темноты; настоящая трагедия жизни – это когда люди боятся света.
Человеческое поведение определяется тремя основными источниками; желание, эмоции и знания.
Ни один мужчина не должен приводить в мир детей, которые не желают упорствовать до конца в своей природе и образовании.
Направление образования человека определит его будущее в жизни.
Мы дважды вооружены, если сражаемся с верой.
Хорошие поступки придают силы нам самим и вдохновляют на добрые дела других.
Хорошим людям не нужны законы, которые предписывают им действовать ответственно, в то время как плохие люди найдут способ обойти закон.
Хорошее решение основано на знаниях, а не на числах.
Одним из наказаний за отказ участвовать в политике является то, что вами в конечном итоге управляют низшие.
Мнения – это среда между знанием и незнанием.
Любовь – это радость добра, чудо мудрых, изумление богов.
Самое большое богатство – довольствоваться малым.
Мышление – разговор души с собой.
Первая и величайшая победа – победить самого себя; быть побежденным в одиночку – это постыднее и гнуснее всего.
Мерилом человека является то, что он делает с властью.
Есть три класса мужчин; любители мудрости, любители чести и любители наживы.
Знание без справедливости следует называть хитростью, а не мудростью.
Невежество, корень и пар всего зла.
Тот, кто не является хорошим слугой, не будет хорошим хозяином.
Смелость – это знать, чего не бояться.
Внимание к здоровью – самое большое препятствие в жизни.
Наука – это не что иное, как восприятие.
Все люди по природе равны, все они созданы одним мастером из одной земли.
Честность по большей части менее выгодна, чем нечестность.
Нет ничего плохого в том, чтобы повторить хорошее.
Для человека победить себя – первая и благороднейшая из всех побед.
Я человек пренебрегает образованием, он до конца жизни ходит хромым.
Жизнь нужно проживать как игру.
Нет закона или постановления сильнее понимания.
