Мы ответили на самые популярные вопросы — проверьте, может быть, ответили и на ваш?
Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день
Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».
Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.
РФ»
Подпишитесь на нашу рассылку и каждую неделю получайте обзор самых интересных материалов, специальные проекты портала, культурную афишу на выходные, ответы на вопросы о культуре и искусстве и многое другое. Пуш-уведомления оперативно оповестят о новых публикациях на портале, чтобы вы могли прочитать их первыми.
Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?
Если вы планируете провести прямую трансляцию экскурсии, лекции или мастер-класса, заполните заявку по нашим рекомендациям. Мы включим ваше мероприятие в афишу раздела «Культурный стриминг», оповестим подписчиков и аудиторию в социальных сетях. Для того чтобы организовать качественную трансляцию, ознакомьтесь с нашими методическими рекомендациями. Подробнее о проекте «Культурный стриминг» можно прочитать в специальном разделе.
Электронная почта проекта: [email protected]
Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?
Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.
culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».
Как предложить событие в «Афишу» портала?
В разделе «Афиша» новые события автоматически выгружаются из системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После подтверждения модераторами анонс события появится в разделе «Афиша» на портале «Культура.РФ».
Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?
Если вы нашли ошибку в публикации, выделите ее и воспользуйтесь комбинацией клавиш Ctrl+Enter. Также сообщить о неточности можно с помощью формы обратной связи в нижней части каждой страницы. Мы разберемся в ситуации, все исправим и ответим вам письмом.
Если вопросы остались — напишите нам.
С. Пушкина о природе
Стихи Пушкина о природе.
Из жизни А. С Пушкина.
Поэзия А. С. Пушкина.
У Пушкина все времена года прекрасны, но все-таки любимой порой у него была осень. В ней поэта особенно трогает картина увядания природы , исполненная грусти. К лучшим произведениям Александра Сергеевича об осени относится одноименное стихотворение “Осень”, в котором он наиболее ярко и полно выразил свое отношение ко всем временам года.Осень.
Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.
Осень.
Красота осени.
Стихи о родной природе.
Зимнее утро.
Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
Красота русской природы в творчестве А.С.Пушкина.
Русская зима в глазах Пушкина.
Стихи о родной природе.
Русская природа.
Весенние проталины.
Красота русской природы
Какие стихотворения Пушкина о природе ты читал раньше? С какими познакомился в этом разделе? О каких временах года пишет поэт? Как ему удаётся передать красоту природы в разное время года? Расскажи.Стихотворения: «Зимний вечер», «Буря», «Зимнее утро», «Зимняя дорога».
В этом разделе познакомились со стихами: «Туча», «Няне».
В своих произведениях поэт описывает каждое время года: весну, лето, осень и зиму.
В описании каждого времени года Пушкин использует эпитеты, сравнения и определения.
Это помогает читателю услышать в стихотворении красоту русской природы.
Мне нравится несколько восточных сказок, одна из них «Али-Баба и сорок разбойников».
В одном персидском городе жили два брата Али-баба и Касим.
Касим торговал на базаре, и его дела шли в гору, он богател с каждым днём.
Так разбогател, что посватался к дочери судьи Фатиме и вскоре женился на ней.
Али-баба был бедным человеком и женился на простой девушке по имени Зейнаб.
Чтобы не умереть от голода, Али-баба ходил далеко в горы за дровами.
А после, на своём ослике, он привозил дрова на базар и продавал их.
За эти гроши и жила его семья.
Как-то Али-баба пошёл в очередной раз за дровами в горы и вдруг увидел мчавшихся всадников.
Их было сорок человек, не считая атамана.
Бедняк понял по их виду и мешкам, что это разбойники, которые хотят спрятать награбленное.
Он не захотел, чтобы разбойники увидели его, и спрятался на дерево от греха подальше.
Каково было его удивление, когда главарь разбойников подошёл к высокой скале, и обратившись к ней, крикнул: «Сим-сим откройся!».
Но это были ещё не все чудеса на сегодня.
Вдруг скала действительно открылась и в неё со всем добром поскакали разбойники.
Али-баба так испугался и удивился одновременно, что просидел на дереве до того момента, когда опять скала открылась и выпустила разбойников.
Бедняк увидел, что разбойники уже ехали с пустыми мешками, а значит всё, что привезли, спрятали в скале.
Когда же все удалились, то Али-баба решил проверить, а сможет ли он заклинанием открыть эту скалу.
Он также проговорил волшебные слова и о! Чудо-скала открылась перед ним.
Когда молодой человек зашёл в пещеру, то сразу увидел, сколько добра там было спрятано.
Везде лежали золотые динары, посуда из золота, шелка и драгоценности.
Али-баба понял, что это награбленное богатство, но решил взять себе немного, так как совсем ничего не заработал в этот день.
Зейнаб очень волновалась, ведь наступил вечер, а мужа всё не было.
И когда он пришёл с повозкой нагруженной дровами, то очень удивилась.
После того как семья вошла во двор, Али-баба показал Зейнаб золото, которое он привёз.
Девушка очень испугалась, что её муж стал разбойником, но молодой человек рассказа ей историю про волшебную пещеру.
Они вместе решили закопать золото, чтобы никто не узнал о сокровище и не донёс на них султану.
Ведь тогда придётся говорить, где бедняк взял столько золота, и, конечно, Али-бабу и Зейнаб сразу посадят в темницу.
Муж и жена закопали золото, но Зейнаб никак не могла успокоиться и решила пересчитать все монеты.
Считала и считала, но всё сбивалась и не могла сосчитать.
Тут девушке пришла мысль, что золото можно померить.
Зейнаб пошла к Фатиме, жене Касима, за посудой.
Фатима дала ей посуду, но схитрила, намазав дно горшочка мёдом.
Она решила узнать, что же будет мерить эта оборванка, если у них в доме ничего нет.
Зейнаб не раскусила ловушку невестки и когда мерила золото, не заметила, что ко дну горшочка прилип золотой динар.
Так и отдала посуду.
Фатима же, увидев золотую монету, приклеившуюся к горшочку, позвала мужа и рассказала об этом.
Касим и Фатима решили любым способом отобрать деньги у своего бедного брата, и Касим отправился к нему домой.
Когда Касим увидел Али-бабу, сразу закатил ему целый скандал, требуя сказать, откуда у него богатство.
Молодой человек рассказал и попросил вместе разделить эти сокровища, но Касим решил забрать всё богатство себе.
Он вынудил Али-бабу рассказать волшебное слово, грозя карой султана.
Куда ему было деваться? Али-баба рассказа всё, что знал.
Касим быстро собрал повозки, нагрузил на них мешки для золота и отправился к пещере.
Зайдя в неё, его глаза загорелись от жадности, ведь сокровищ там было много.
Касим метался по пещере и грузил всё, что попадётся в свои мешки.
Когда же он решил уже выносить добро, то вдруг понял, что забыл волшебное слово.
От отчаяния Касим называл одно слово за другим, но ничего не происходило.
Тогда Касим просто сел и заплакал на куче золота.
Он был в ловушке.
А тем временем к пещере подъехали разбойники и почуяли что-то неладное.
Вокруг пещеры они увидели множество повозок, которые как будто ждали кого-то.
Атаман сказал волшебное слово, и пещера открылась.
Конечно, злой разбойник сразу убил Касима за такую наглость.
Прошло время, а Фатима всё ждала своего мужа, но не дождалась.
Али-баба, понимая, что раз Касима нет, то случилось какое-то несчастье, ночью отправился в пещеру.
Там увидел своего мёртвого брата.
Али-баба, Зейнаб и Фатима поняли, что нельзя никому рассказывать как погиб Касим и решили просто похоронить его под выдуманным предлогом.
Со своей стороны Али-баба предложил переехать Фатиме в один дом и жить вместе, так как она осталась одна и боялась, что к ней придут разбойники.
Так стали они жить одной семьёй.
Али-баба ходил тихонько в пещеру, выносил оттуда золотые и кормил за эти деньги свою семью и всех бедняков на улице.
В это время разбойники вновь вернулись в пещеру и увидели, что тела Касима нет.
Это означало, что есть ещё кто-то, кто знает их секрет.
Конечно, они захотели расправиться с этим человеком.
Правдами и неправдами разбойники узнали адрес Али-бабы и пометили дом крестиком, чтобы найти его, когда приедет за ним вся банда.
Но Маржана — служанка раскусила этот хитрый план и поставила точно такие крестики на всех домах этой улицы.
Не вышло ничего у разбойников, тогда за дело решил взяться атаман.
Атаман создал целый караван, спрятал своих разбойников в кувшины от масла и пришёл проситься к Али-бабе на ночлег.
Али-баба был человеком добрым и поэтому пустил чужеземца на ночь в свой дом.
Атаман уже был готов осуществить свой страшный план, он хотел ночью выпустить своих разбойников из кувшинов, чтобы они убили всю семью Али-бабы.
Но верная служанка Маржана узнала о предстоящей расправе и сама смогла убить всех разбойников, а после и атамана.
Али-баба, Фатима и Зейнаб, узнав истинную историю появления чужеземца, поблагодарили Маржану за спасение и приняли её в свою семью как сестру.
И стали они всё вместе жить-поживать и добро наживать.
Правильный ответ: я прочитал прозаическую сказку в этом разделе.
Басня — это стихотворное или прозаическое литературное произведение нравоучительного, сатирического характера.
Особенность её заключается в том, что говорится в ней о животных, а подразумеваются люди.
В басне обязательно есть мораль, то есть вывод-поучение из всего сказанного.
Басни Толстого написаны прозой, в них нет явной морали, нет окончательного вывода.
Вывод из басни читатели должны сделать сами.
О том, что хотел нам сказать автор, мы узнаём из всего контекста произведения, из всего сказанного.
Эти произведения сближает то, что в них рассказывается о детстве главных героев, а различаются отношением автора к герою.
В рассказе «Детство» Толстой рассказывает о себе, делясь своими чувствами и переживаниями.
А в рассказе «Мальчики» Чехов смеётся над смешными усилиями мальчиков стать взрослыми и отправиться за золотом в Америку.
Я читал следующие рассказы Толстого: «Прыжок», «Акула» и Филипок».
Герои этих рассказов совершали разные поступки, но вообще, можно сказать, что они учатся жить, приобретают знания и опыт по мере своего взросления.
Автор хочет рассказать о жизни этих детей для того, чтобы читатель понял, что по мере взросления каждый ребёнок сталкивается с проблемами.
И в своих произведениях он учит, как справляться с жизненными трудностями, не сдаваться и искать выход из самого тяжёлого положения.
И тогда всё закончится хорошо, так как в рассказах великого русского писателя.
Мне понравился рассказ «Прыжок».
План для пересказа:
Корабль возвращался домой из кругосветного плавания.
Команда, пассажиры и сын капитана отдыхали на палубе.
На палубе появилась обезьяна.
Она смешила своими кривляньями зрителей.
Вдруг обезьяна приблизилась к сыну капитана и сорвала с него шляпу.
Вместе со шляпой обезьяна полезла вверх по направлению к мачте.
Мальчику было около 12 лет, и он совершил самый безрассудный поступок, который мог сделать.
Сын капитана полез за обезьяной на мачту вверх.
Зрители сначала смеялись, а потом поняли, что ребёнок может в любой момент сорваться с перекладины и упасть на палубу.
Это верная смерть.
Все были в ужасе.
В этот момент на мостик вышел капитан с ружьём, чтоб пострелять уток, и увидел своего сына в опасности.
Капитан не растерялся и приказал сыну прыгать в воду.
Мальчик послушался и прыгнул.
Матросы прыгнули за ним и вернули мальчика на палубу живого и невредимого.
Так капитан спас жизнь своего сына.
_______
Стихи Пушкина для детей и взрослых – это богатейшее культурное наследие, подаренное миру. Без Пушкина не было бы русской литературы – такой великой, как она есть. …
Содержание статьи:
Стихи Пушкина для детей. Стихи Пушкина читаются легко, а строки проникают прямо в душу и делают ее лучше и богаче.
Стихи Пушкина и произведения в прозе включены в школьную программу, по ним ставят спектакли и снимают фильмы.
Короткие стихи Пушкина для детей всех возрастов.
1. Эхо
Ревёт ли зверь в лесу глухом,
Трубит ли рог, гремит ли гром,
Поёт ли дева за холмом —
На всякий звук
Свой отклик в воздухе пустом
Родишь ты вдруг.
ВНИМАНИЕ! ЗАПИСЬ НА КУРСЫ! ИДЕТ НАБОР!Подробнее на странице: https://academy.multi-mama.ru/product/multi-predlozhenie/
Ты внемлешь грохоту громов,
И гласу бури и валов,
И крику сельских пастухов —
И шлёшь ответ;
Тебе ж нет отзыва… Таков
И ты, поэт!
Автор: А. С. Пушкин
***
2. Няне
Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.
Ты под окном своей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках.
Глядишь в забытые вороты
На черный отдаленный путь;
Тоска, предчувствия, заботы
Теснят твою всечасно грудь.
То чудится тебе . . .
Автор: А. С.
Пушкин
***
3. Птичка
В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике весны.
Я стал доступен утешенью;
За что на бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать.
Автор: А. С. Пушкин
***
4. Туча
Последняя туча рассеянной бури!
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тень,
Одна ты печалишь ликующий день.
Ты небо недавно кругом облегала,
И молния грозно тебя обвивала;
И ты издавала таинственный гром
И алчную землю поила дождем.
Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освежилась, и буря промчалась,
И ветер, лаская листочки древес,
Тебя с успокоенных гонит небес.
Автор: А. С. Пушкин
***
5. Я сам не рад болтливости своей
Я сам не рад болтливости своей,
Но детских лет люблю воспоминанье.
Ах! умолчу ль о мамушке моей,
О прелести таинственных ночей,
Когда в чепце, в старинном одеянье,
Она, духов молитвой уклони,
С усердием перекрестит меня
И шепотом рассказывать мне станет
О мертвецах, о подвигах Бовы…
От ужаса не шелохнусь, бывало,
Едва дыша, прижмусь под одеяло,
Не чувствуя ни ног, ни головы
Автор: А. С. Пушкин
***
6. Опрятней модного паркета
Опрятней модного паркета
Блистает речка, льдом одета.
Мальчишек радостный народ
Коньками звучно режет лед;
На красных лапках гусь тяжелый,
Задумав плыть по лону вод,
Ступает бережно на лед,
Скользит и падает; веселый
Мелькает, вьется первый снег,
Звездами падая на брег.
Автор: А. С. Пушкин
***
7. На холмах Грузии лежит ночная мгла
На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой… Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит — оттого,
Что не любить оно не может.
Автор: А. С. Пушкин
***
8. Прозаик и поэт
О чём, прозаик, ты хлопочешь?
Давай мне мысль какую хочешь:
Её с конца я завострю,
Летучей рифмой оперю,
Взложу на тетиву тугую,
Послушный лук согну в дугу,
А там пошлю неудалую,
И горе нашему врагу!
Автор: А. С. Пушкин
***
9. Возрождение
Художник-варвар кистью сонной
Картину гения чернит
И свой рисунок беззаконный
Над ней бессмысленно чертит.
Но краски чуждые, с летами,
Спадают ветхой чешуей;
Созданье гения пред нами
Выходит с прежней красотой.
Так исчезают заблужденья
С измученной души моей,
И возникают в ней виденья
Первоначальных, чистых дней.
Автор: А. С. Пушкин
***
10. Я памятник себе воздвиг нерукотворный
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в пей язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим-призывал.
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспаривай глупца.
Автор: А. С. Пушкин
***
11. В чистом поле серебрится
В поле чистом серебрится
Снег волнистый и рябой,
Светит месяц, тройка мчится
По дороге столбовой.
Пой! в часы дорожной скуки,
На дороге, в тьме ночной
Сладки мне родные звуки
Звонкой песни удалой.
Пой, ямщик! Я молча, жадно
Буду слушать голос твой.
Месяц ясный светит хладно,
Грустен ветра дальный вой.
Пой: «Лучинушка, лучина,
Что же не светло горишь?»
Автор: А. С. Пушкин
***
12. Птичка божия не знает
Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда;
Хлопотливо не свивает
Долговечного гнезда;
В долгу ночь на ветке дремлет;
Солнце красное взойдет:
Птичка гласу бога внемлет,
Встрепенется и поет.
За весной, красой природы,
Лето знойное пройдет —
И туман и непогоды
Осень поздняя несет:
Людям скучно, людям горе;
Птичка в дальные страны,
В теплый край, за сине море
Улетает до весны.
Автор: А. С. Пушкин
***
13. Я думал сердце позабыло
Я думал, сердце позабыло
Способность легкую страдать,
Я говорил: тому, что было,
Уж не бывать! уж не бывать!
Прошли восторги, и печали,
И легковерные мечты…
Но вот опять затрепетали
Пред мощной властью красоты.
Автор: А.
С. Пушкин
***
14. На тихих берегах Москвы
На тихих берегах Москвы
Церквей, венчанные крестами,
Сияют ветхие главы
Над монастырскими стенами.
Кругом простерлись по холмам
Вовек не рубленные рощи.
Издавна почивают там
Угодника святые мощи.
Автор: А. С. Пушкин
***
15. Если жизнь тебя обманывает
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдет;
Что пройдет, то будет мило.
Автор: А. С. Пушкин
***
Стихи Пушкина для детей дошкольного возраста.
16. Уж небо осенью дышало
Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась,
Ложился на поля туман,
Гусей крикливых караван
Тянулся к югу: приближалась
Довольно скучная пора;
Стоял ноябрь уж у двора.
Автор: А. С. Пушкин
***
17. Волшебница зима
Вот север, тучи нагоняя,
Дохнул, завыл и вот сама
Идет волшебница-зима,
Пришла, рассыпалась клоками
Повисла на суках дубов,
Легла волнистыми коврами
Среди полей вокруг холмов.
Брега с недвижною рекою
Сравняла пухлой пеленою;
Блеснул мороз, и рады мы
Проказам матушки-зимы.
Автор: А. С. Пушкин
***
18. Ох, лето красное! Любил бы я тебя…
Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.
Ты, все душевные способности губя,
Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи;
Лишь как бы напоить да освежить себя —
Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи,
И, проводив ее блинами и вином,
Поминки ей творим мороженым и льдом.
Автор: А. С. Пушкин
***
19. Если жизнь тебя обманет
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдет;
Что пройдет, то будет мило.
Автор: А. С. Пушкин
***
20. Друзьям (Богами вам ещё даны…)
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдет;
Что пройдет, то будет мило.
Автор: А. С. Пушкин
***
21. Осень
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.
Автор: А. С. Пушкин
***
22. Я вас любил…
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.
Автор: А. С. Пушкин
***
Смотрите также:
100 лучших стихов Маршака для детей всех возрастов
100 лучших стихов Заходера для детей всех возрастов
68 лучших стихов Успенского для детей всех возрастов
23. У лукоморья дуб зелёный
У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой,
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил.
Автор: А. С. Пушкин
***
24. Зимнее утро
Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела —
А нынче… погляди в окно:
Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?
Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.
Автор: А. С. Пушкин
***
25. Сказка о золотом петушке
Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил-был славный царь Дадон.
Смолоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело;
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел
И покой себе устроить.
Тут соседи беспокоить
Стали старого царя,
Страшный вред ему творя.
Чтоб концы своих владений
Охранять от нападений,
Должен был он содержать
Многочисленную рать.
Воеводы не дремали,
Но никак не успевали.
Ждут, бывало, с юга, глядь, —
Ан с востока лезет рать!
Справят здесь, — лихие гости
Идут от моря… Со злости
Инда плакал царь Дадон,
Инда забывал и сон.
Что и жизнь в такой тревоге!
Вот он с просьбой о помоге
Обратился к мудрецу,
Звездочёту и скопцу.
Шлёт за ним гонца с поклоном.
Петушок с высокой спицы
Стал стеречь его границы.
Чуть опасность где видна,
Верный сторож как со сна
Шевельнётся, встрепенётся,
К той сторонке обернётся
И кричит: “Кири-ку-ку.
Царствуй, лёжа на боку!”
И соседи присмирели,
Воевать уже не смели:
Таковой им царь Дадон
Дал отпор со всех сторон!
Год, другой проходит мирно;
Петушок сидит всё смирно.
Вот однажды царь Дадон
Страшным шумом пробуждён:
“Царь ты наш! отец народа! —
Возглашает воевода. —
Государь! проснись! беда!” —
“Что такое, господа? —
Говорит Дадон, зевая, —
А?.. Кто там?.. беда какая?”
Воевода говорит:
“Петушок опять кричит;
Страх и шум во всей столице”.
Царь к окошку, — ан на спице,
Видит, бьётся петушок,
Обратившись на восток.
Медлить нечего: “Скорее!
Люди, на конь! Эй, живее!”
Царь к востоку войско шлёт,
Старший сын его ведёт.
Петушок угомонился,
Шум утих, и царь забылся.
Вот проходит восемь дней,
А от войска нет вестей;
Было ль, не было ль сраженья, —
Нет Дадону донесенья.
Петушок кричит опять;
Кличет царь другую рать;
Сына он теперь меньшого
Шлёт на выручку большого.
Петушок опять утих.
Снова вести нет от них!
Снова восемь дней проходят;
Люди в страхе дни проводят;
Петушок кричит опять;
Царь скликает третью рать
И ведёт её к востоку, —
Сам, не зная, быть ли проку.
Войска идут день и ночь;
Им становится невмочь.
Ни побоища, ни стана,
Ни надгробного кургана
Не встречает царь Дадон.
“Что за чудо?” — мыслит он.
Вот осьмой уж день проходит,
Войско в горы царь приводит
И промеж высоких гор
Видит шёлковый шатёр.
Всё в безмолвии чудесном
Вкруг шатра; в ущелье тесном
Рать побитая лежит.
Царь Дадон к шатру спешит…
Что за страшная картина!
Перед ним его два сына
Без шеломов и без лат
Оба мёртвые лежат,
Меч вонзивши друг во друга.
Бродят кони их средь луга
По притоптанной траве,
По кровавой мураве…
Царь завыл: “Ох, дети, дети!
Горе мне! попались в сети
Оба наши сокола!
Горе! смерть моя пришла”.
Все завыли за Дадоном,
Застонала тяжким стоном
Глубь долин, и сердце гор
Потряслося.
Вдруг шатёр
Распахнулся… и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.
И она перед Дадоном
Улыбнулась — и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатёр свой увела.
Там за стол его сажала,
Всяким яством угощала;
Уложила отдыхать
На парчовую кровать,
И потом, неделю ровно,
Покорясь ей безусловно,
Околдован, восхищён,
Пировал у ней Дадон.
Наконец и в путь обратный
Со своею силой ратной
И с девицей молодой
Царь отправился домой.
Перед ним молва бежала,
Быль и небыль разглашала.
Под столицей, близ ворот,
С шумом встретил их народ, —
Все бегут за колесницей,
За Дадоном и царицей;
Всех приветствует Дадон…
Вдруг в толпе увидел он,
В сарачинской шапке белой,
Весь как лебедь поседелый,
Старый друг его, скопец.
“А! здорово, мой отец, —
Молвил царь ему, — что скажешь?
Подь поближе! Что прикажешь?” —
— Царь! — ответствует мудрец, —
Разочтёмся наконец,
Помнишь? за мою услугу
Обещался мне, как другу,
Волю первую мою
Ты исполнить, как свою.
Подари ж ты мне девицу. —
Шамаханскую царицу… —
Крайне царь был изумлён.
“Что ты? — старцу молвил он, —
Или бес в тебя ввернулся?
Или ты с ума рехнулся?
Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал,
Но всему же есть граница!
И зачем тебе девица?
Полно, знаешь ли, кто я?
Попроси ты от меня
Хоть казну, хоть чин боярский,
Хоть коня с конюшни царской,
Хоть полцарства моего”.
— Не хочу я ничего!
Подари ты мне девицу,
Шамаханскую царицу, —
Говорит мудрец в ответ.
Плюнул царь: “Так лих же: нет!
Ничего ты не получишь.
Сам себя ты, грешник, мучишь;
Убирайся, цел пока;
Оттащите старика!”
Старичок хотел заспорить,
Но с иным накладно вздорить;
Царь хватил его жезлом
По лбу; тот упал ничком,
Да и дух вон. — Вся столица
Содрогнулась; а девица —
Хи-хи-хи! да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха.
Царь, хоть был встревожен сильно,
Усмехнулся ей умильно.
Вот — въезжает в город он…
Вдруг раздался лёгкий звон,
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы;
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился… и в то же время
С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он.
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывало.
Сказка ложь, да в ней намёк!
Добрым молодцам урок.
Автор: А. С. Пушкин
***
26. Сказка о медведихе
Как весенней теплою порою
Из-под утренней белой зорюшки,
Что из лесу, из лесу из дремучего
Выходила бурая медведиха
Со милыми детушками-медвежатами
Погулять, посмотреть, себя показать.
Села медведиха под белой березою;
Стали медвежата промеж собой играть,
По муравушке валятися,
Боротися, кувыркатися.
Отколь ни возьмись, мужик идет,
Он во руках несет рогатину,
А нож-то у него за поясом.
А мешок-то у него за´ плечьми.
Как завидела медведиха
Мужика со рогатиной,
Заревела медведиха,
Стала кликать малых детушек,
Своих глупых медвежатушек.
Ах вы, детушки, медвежатушки,
Перестаньте играть, валятися,
Боротися, кувыркатися.
Уж как, знать, на нас мужик идет.
Становитесь, хоронитесь за меня,
Уж как я вас мужику не выдам
И сама мужику ….
выем.
Медвежатушки испугалися,
За медведиху бросалися,
А медведиха осержалася,
На дыбы подымалася.
А мужик-от он догадлив был,
Он пускался на медведиху,
Он сажал в нее рогатину
Что повыше пупа, пониже печени.
Грянулась медведиха о сыру землю,
А мужик-то ей брюхо порол,
Брюхо порол да шкуру сымал,
Малых медвежатушек в мешок поклал,
А поклавши-то, домой пошел.
«Вот тебе, жена, подарочек,
Что медвежия шуба в пятьдесят рублев,
А что вот тебе другой подарочек,
Трои медвежата по пять рублев».
Не звоны пошли по городу,
Пошли вести по всему по лесу,
Дошли вести до медведя чернобурого,
Что убил мужик его медведиху,
Распорол ей брюхо белое,
Брюхо распорол да шкуру сымал,
Медвежатушек в мешок поклал.
В ту пору медведь запечалился,
Голову повесил, голосом завыл
Про свою ли сударушку,
Чернобурую медведиху.
«Ах ты, свет моя медведиха,
На кого меня покинула,
Вдовца печального,
Вдовца горемычного?
Уж как мне с тобой, моей боярыней,
Веселой игры не игрывати,
Милых детушек не родити,
Медвежатушек не качати,
Не качати, не баюкати».
В ту пору звери собиралися
Ко тому ли медведю, к большому боярину,
Приходили звери большие,
Прибегали тут зверишки меньшие.
Прибегал туто волк-дворянин,
У него-то зубы закусливые,
У него-то глаза завистливые.
Приходил тут бобр, торговый гость,
У него-то, бобра, жирный хвост.
Приходила ласточка-дворяночка,
Приходила белочка-княгинечка,
Приходила лисица-подьячиха,
Подьячиха-казначеиха,
Приходил скоморох-горностаюшка,
Приходил байбак тут игумен,
Живет он, байбак, позадь гумен.
Прибегал тут зайка-смерд,
Зайка беленький, зайка серенький.
Приходил целовальник-еж,
Всё-то, еж, он ежится,
Всё-то он щетинится.
Автор: А. С. Пушкин
***
27. Сказка о рыбаке и рыбке
Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.
Раз он в море закинул невод, —
Пришел невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод,
Пришел невод с травой морскою.
В третий раз закинул он невод, —
Пришел невод с одною рыбкой,
С непростою рыбкой, — золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море,
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь чем только пожелаешь.»
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».
Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо.
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю.
Не посмел я взять с нее выкуп;
Так пустил ее в синее море».
Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с нее корыто,
Наше-то совсем раскололось».
Вот пошел он к синему морю;
Видит, — море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка и спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Будет вам новое корыто».
Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Еще пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси уж избу».
Вот пошел он к синему морю,
(Помутилося синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Еще пуще старуха бранится,
Не дает старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Так и быть: изба вам уж будет».
Пошел он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светелкой,
С кирпичною, беленою трубою,
С дубовыми, тесовыми вороты.
Старуха сидит под окошком,
На чем свет стоит мужа ругает.
«Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть черной крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой».
Пошел старик к синему морю;
(Не спокойно синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не дает старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой,
Хочет быть столбовою дворянкой».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом».
Воротился старик ко старухе.
Что ж он видит? Высокий терем.
На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
Парчовая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные слуги;
Она бьет их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе:
«Здравствуй, барыня сударыня дворянка!
Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшне служить его послала.
Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Опять к рыбке старика посылает.
«Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть столбовою дворянкой,
А хочу быть вольною царицей».
Испугался старик, взмолился:
«Что ты, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь,
Насмешишь ты целое царство».
Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа.
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, дворянкой столбовою? —
Ступай к морю, говорят тебе честью,
Не пойдешь, поведут поневоле».
Старичок отправился к морю,
(Почернело синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть вольною царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом!
Добро! будет старуха царицей!»
Старичок к старухе воротился.
Что ж? пред ним царские палаты.
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне,
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг ее стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.
Как увидел старик, — испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица!
Ну, теперь твоя душенька довольна».
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашеи затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила.
А народ-то над ним насмеялся:
«Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»
Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Царедворцев за мужем посылает,
Отыскали старика, привели к ней.
Говорит старику старуха:
«Воротись, поклонися рыбке.
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в Окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Вот идет он к синему морю,
Видит, на море черная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою;
Чтобы жить ей в Окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился —
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.
Автор: А. С. Пушкин
***
28. Ветер, ветер, ты могуч! (Отрывок из сказки о мертвой царевне)
Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе.
Не боишься никого,
Кроме бога одного.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ее».— «Постой,—
Отвечает ветер буйный,—
Там за речкой тихоструйной
Есть высокая гора,
В ной глубокая нора;
В той норе, во тьме печальной,
Гроб качается хрустальный
На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Вкруг того пустого места,
В том гробу твоя невеста.
Автор: А. С. Пушкин
***
29. Сказка о попе и о работнике его Балде
Жил-был поп,
Толоконный лоб.
Пошел поп по базару
Посмотреть кой-какого товару.
Навстречу ему Балда
Идет, сам не зная куда.
«Что, батька, так рано поднялся?
Чего ты взыскался?»
Поп ему в ответ: «Нужен мне работник:
Повар, конюх и плотник.
А где найти мне такого
Служителя не слишком дорогого?»
Балда говорит: «Буду служить тебе славно,
Усердно и очень исправно,
В год за три щелка тебе по лбу,
Есть же мне давай вареную полбу».
Призадумался поп,
Стал себе почесывать лоб.
Щелк щелку ведь розь.
Да понадеялся он на русский авось.
Поп говорит Балде: «Ладно.
Не будет нам обоим накладно.
Поживи-ка на моем подворье,
Окажи свое усердие и проворье».
Живет Балда в поповом доме,
Спит себе на соломе,
Ест за четверых,
Работает за семерых;
До светла все у него пляшет.
Лошадь запряжет, полосу вспашет,
Печь затопит, все заготовит, закупит,
Яичко испечет да сам и облупит.
Попадья Балдой не нахвалится,
Поповна о Балде лишь и печалится,
Попенок зовет его тятей:
Кашу заварит, нянчится с дитятей.
Только поп один Балду не любит,
Никогда его не приголубит.
О расплате думает частенько:
Время идет, и срок уж близенько.
Поп ни ест, ни пьет, ночи не спит:
Лоб у него заране трещит.
Вот он попадье признается:
«Так и так: что делать остается?»
Ум у бабы догадлив,
На всякие хитрости повадлив.
Попадья говорит: «Знаю средство,
Как удалить от нас такое бедство:
Закажи Балде службу, чтоб стало ему невмочь;
А требуй, чтоб он ее исполнил точь-в-точь.
Тем ты и лоб от расправы избавишь
И Балду-то без расплаты отправишь».
Стало на сердце попа веселее,
Начал он глядеть на Балду посмелее.
Вот он кричит: «Поди-ка сюда,
Верный мой работник Балда.
Слушай: платить обязались черти
Мне оброк но самой моей смерти;
Лучшего б не надобно дохода,
Да есть на них недоимки за три года.
Как наешься ты своей полбы,
Собери-ка с чертей оброк мне полный».
Балда, с попом понапрасну не споря,
Пошел, сел у берега моря;
Там он стал веревку крутить
Да конец ее в море мочить.
Вот из моря вылез старый Бес:
«Зачем ты, Балда, к нам залез?»
— «Да вот веревкой хочу море морщить
Да вас, проклятое племя, корчить».
Беса старого взяла тут унылость.
«Скажи, за что такая немилость?»
— «Как за что? Вы не плотите оброка,
Не помните положенного срока;
Вот ужо будет нам потеха,
Вам, собакам, великая помеха».
— «Балдушка, погоди ты морщить море.
Оброк сполна ты получишь вскоре.
Погоди, вышлю к тебе внука».
Балда мыслит: «Этого провести не штука!»
Вынырнул подосланный бесенок,
Замяукал он, как голодный котенок:
«Здравствуй, Балда-мужичок;
Какой тебе надобен оброк?
Об оброке век мы не слыхали,
Не было чертям такой печали.
Ну, так и быть — возьми, да с уговору,
С общего нашего приговору —
Чтобы впредь не было никому горя:
Кто скорее из нас обежит около моря,
Тот и бери себе полный оброк,
Между тем там приготовят мешок».
Засмеялся Балда лукаво:
«Что ты это выдумал, право?
Где тебе тягаться со мною,
Со мною, с самим Балдою?
Экого послали супостата!
Подожди-ка моего меньшего брата».
Пошел Балда в ближний лесок,
Поймал двух зайков да в мешок.
К морю опять он приходит,
У моря бесенка находит.
Держит Балда за уши одного зайку:
«Попляши-тка ты под нашу балалайку;
Ты, бесенок, еще молоденек,
Со мною тягаться слабенек;
Это было б лишь времени трата.
Обгони-ка сперва моего брата.
Раз, два, три! догоняй-ка».
Пустились бесенок и зайка:
Бесенок по берегу морскому,
А зайка в лесок до дому.
Вот, море кругом обежавши,
Высунув язык, мордку поднявши,
Прибежал бесенок задыхаясь,
Весь мокрешенек, лапкой утираясь,
Мысля: дело с Балдою сладит.
Глядь — а Балда братца гладит,
Приговаривая: «Братец мой любимый,
Устал, бедняжка! отдохни, родимый».
Бесенок оторопел,
Хвостик поджал, совсем присмирел,
На братца поглядывает боком.
«Погоди,— говорит,— схожу за оброком».
Пошел к деду, говорит: «Беда!
Обогнал меня меньшой Балда!»
Старый Бес стал тут думать думу.
А Балда наделал такого шуму,
Что все море смутилось
И волнами так и расходилось.
Вылез бесенок: «Полно, мужичок,
Вышлем тебе весь оброк —
Только слушай. Видишь ты палку эту?
Выбери себе любимую мету.
Кто далее палку бросит,
Тот пускай и оброк уносит.
Что ж? боишься вывихнуть ручки?
Чего ты ждешь?» — «Да жду вон этой тучки:
Зашвырну туда твою палку,
Да и начну с вами, чертями, свалку».
Испугался бесенок да к деду,
Рассказывать про Балдову победу,
А Балда над морем опять шумит
Да чертям веревкой грозит.
Вылез опять бесенок: «Что ты хлопочешь?
Будет тебе оброк, коли захочешь…»
— «Нет,— говорит Балда,—
Теперь моя череда,
Условия сам назначу,
Задам тебе, враженок, задачу.
Посмотрим, какова у тебе сила.
Видишь: там сивая кобыла?
Кобылу подыми-тка ты,
Да неси ее полверсты;
Снесешь кобылу, оброк уж твой;
Не снесешь кобылы, ан будет он мой».
Бедненький бес
Под кобылу подлез,
Понатужился,
Понапружился,
Приподнял кобылу, два шага шагнул.
На третьем упал, ножки протянул.
А Балда ему: «Глупый ты бес,
Куда ж ты за нами полез?
И руками-то снести не смог,
А я, смотри, снесу промеж ног».
Сел Балда на кобылку верхом
Да версту проскакал, так что пыль столбом.
Испугался бесенок и к деду
Пошел рассказывать про такую победу.
Черти стали в кружок,
Делать нечего — собрали полный оброк
Да на Балду взвалили мешок.
Идет Балда, покрякивает,
А поп, завидя Балду, вскакивает,
За попадью прячется,
Со страху корячится.
Балда его тут отыскал,
Отдал оброк, платы требовать стал.
Бедный поп
Подставил лоб:
С первого щелка
Прыгнул поп до потолка;
Со второго щелка
Лишился поп языка,
А с третьего щелка
Вышибло ум у старика.
А Балда приговаривал с укоризной:
«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной»
Автор: А. С. Пушкин
***
30. Сказка о царе Салтане
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрыпела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во все время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы.
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха —
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далеко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком,
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».
Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой
С сватьей бабой Бабарихой
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День прошел — царица во’пит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.
Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле;
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста снурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно, на море не тихо:
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клев кровавый навострил…
Но как раз стрела запела —
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил.
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — все не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают,
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой —
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чорнобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится —
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка —
Белка песенки поет
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж? под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет,
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо, — молвил он, —
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом.
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Все донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана —
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят.
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет
Да орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной —
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» — и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
— «А какое ж это диво?»
— «Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор».
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят —
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге —
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха,
Усмехнувшись, говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо.
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу».
— «А кого же на примете
Ты имеешь?» — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает —
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далеко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушке своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости.
Он их кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался —
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом:
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки все грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые.
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор —
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя. —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва-едва трепещет.
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкий:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж? княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит:
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.
Автор: А. С. Пушкин
***
Стихи Пушкина для детей 1, 2, 3, 4, 5 класса.
31. Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад — дорога промерзает,
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И будит лай собак уснувшие дубравы.
Автор: А. С. Пушкин
***
32. Шумит кустарник… На утес…
Шумит кустарник… На утес
Олень веселый выбегает,
Пугливо он подножный лес
С вершины острой озирает,
Глядит на светлые луга,
Глядит на синий свод небесный
И на днепровские брега,
Венчанны чащею древесной.
Недвижим, строен он стоит
И чутким ухом шевелит…
Но дрогнул он — внезапный звук
Его коснулся — боязливо
Он шею вытянул и вдруг
С вершины прянул. . . . . . .
Автор: А. С. Пушкин
***
33. Стрекотунья белобока…
Стрекотунья белобока,
Под калиткою моей
Скачет пестрая сорока
И пророчит мне гостей.
Колокольчик небывалый
У меня звенит в ушах,
На заре алой,
Серебрится снежный прах.
Автор: А. С. Пушкин
***
34. К Чадаеву
Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
Автор: А. С. Пушкин
***
35. Буря
Ты видел деву на скале
В одежде белой над волнами
Когда, бушуя в бурной мгле,
Играло море с берегами,
Когда луч молний озарял
Ее всечасно блеском алым
И ветер бился и летал
С ее летучим покрывалом?
Прекрасно море в бурной мгле
И небо в блесках без лазури;
Но верь мне: дева на скале
Прекрасней волн, небес и бури.
Автор: А. С. Пушкин
***
36. Зима! Крестьянин торжествуя…
Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь;
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
Вот бегает дворовый мальчик,
В салазки жучку посадив,
Себя в коня преобразив;
Шалун уж заморозил пальчик:
Ему и больно и смешно,
А мать грозит ему в окно…
Автор: А. С. Пушкин
***
37. Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях
Царь с царицею простился,
В путь-дорогу снарядился,
И царица у окна
Села ждать его одна.
Ждет-пождет с утра до ночи,
Смотрит в поле, инда очи
Разболелись глядючи
С белой зори до ночи;
Не видать милого друга!
Только видит: вьется вьюга,
Снег валится на поля,
Вся белешенька земля.
Девять месяцев проходит,
С поля глаз она не сводит.
Вот в сочельник в самый, в ночь
Бог дает царице дочь.
Рано утром гость желанный,
День и ночь так долго жданный,
Издалеча наконец
Воротился царь-отец.
На него она взглянула,
Тяжелешенько вздохнула,
Восхищенья не снесла
И к обедне умерла.
Долго царь был неутешен,
Но как быть? и он был грешен;
Год прошел, как сон пустой,
Царь женился на другой.
Правду молвить, молодица
Уж и впрямь была царица:
Высока, стройна, бела,
И умом и всем взяла;
Но зато горда, ломлива,
Своенравна и ревнива.
Ей в приданое дано
Было зеркальце одно,
Свойство зеркальце имело:
Говорить оно умело.
С ним одним она была
Добродушна, весела,
С ним приветливо шутила
И, красуясь, говорила:
«Свет мой, зеркальце! скажи:
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?»
И ей зеркальце в ответ:
«Ты, конечно, спору нет;
Ты, царица, всех милее,
Всех румяней и белее»,
И царица хохотать,
И плечами пожимать,
И подмигивать глазами,
И прищелкивать перстами,
И вертеться подбочась,
Гордо в зеркальце глядясь.
Но царевна молодая,
Тихомолком расцветая,
Между тем росла, росла,
Поднялась — и расцвела,
Белолица, черноброва,
Нраву кроткого такого.
И жених сыскался ей,
Королевич Елисей.
Сват приехал, царь дал слово,
А приданое готово:
Семь торговых городов
Да сто сорок теремов.
На девичник собираясь,
Вот царица, наряжаясь
Перед зеркальцем своим,
Перемолвилася с ним:
«Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?»
Что же зеркальце в ответ?
«Ты прекрасна, спору нет;
Но царевна всех милее,
Всех румяней и белее».
Как царица отпрыгнет,
Да как ручку замахнет,
Да по зеркальцу как хлопнет,
Каблучком-то как притопнет!..
«Ах ты, мерзкое стекло!
Это врешь ты мне назло.
Как тягаться ей со мною?
Я в ней дурь-то успокою.
Вишь какая подросла!
И не диво, что бела:
Мать брюхатая сидела
Да на снег лишь и глядела!
Но скажи: как можно ей
Быть во всем меня милей?
Признавайся: всех я краше.
Обойди всё царство наше,
Хоть весь мир; мне ровной нет,
Так ли?» Зеркальце в ответ:
«А царевна всё ж милее,
Всё ж румяней и белее».
Делать нечего. Она,
Черной зависти полна,
Бросив зеркальце под лавку,
Позвала к себе Чернавку
И наказывает ей,
Сенной девушке своей,
Весть царевну в глушь лесную
И, связав ее, живую,
Под сосной оставить там
На съедение волкам.
Черт ли сладит с бабой гневной?
Спорить нечего. С царевной
Вот Чернавка в лес пошла
И в такую даль свела,
Что царевна догадалась,
И до смерти испугалась,
И взмолилась: «Жизнь моя!
В чем, скажи, виновна я?
Не губи меня, девица!
А как буду я царица,
Я пожалую тебя».
Та, в душе ее любя,
Не убила, не связала,
Отпустила и сказала:
«Не кручинься, бог с тобой».
А сама пришла домой.
«Что? — сказала ей царица,—
Где красавица-девица?»
— «Там, в лесу, стоит одна,—
Отвечает ей она,—
Крепко связаны ей локти;
Попадется зверю в когти,
Меньше будет ей терпеть,
Легче будет умереть».
И молва трезвонить стала:
Дочка царская пропала!
Тужит бедный царь по ней.
Королевич Елисей,
Помолясь усердно богу,
Отправляется в дорогу
За красавицей-душой,
За невестой молодой.
Но невеста молодая,
До зари в лесу блуждая,
Между тем всё шла да шла
И на терем набрела.
Ей навстречу пес, залая,
Прибежал и смолк, играя;
В ворота вошла она,
На подворье тишина.
Пес бежит за ней, ласкаясь,
А царевна подбираясь,
Поднялася на крыльцо
И взялася за кольцо;
Дверь тихонько отворилась.
И царевна очутилась
В светлой горнице; кругом
Лавки, крытые ковром,
Под святыми стол дубовый,
Печь с лежанкой изразцовой.
Видит девица, что тут
Люди добрые живут;
Знать, не будет ей обидно.
Никого меж тем не видно.
Дом царевна обошла
Всё порядком убрала,
Засветила богу свечку,
Затопила жарко печку,
На полати взобралась
И тихонько улеглась.
Час обеда приближался.
Топот по двору раздался:
Входят семь богатырей,
Семь румяных усачей.
Старший молвил: «Что за диво!
Всё так чисто и красиво.
Кто-то терем прибирал
Да хозяев поджидал.
Кто же? Выдь и покажися,
С нами честно подружися.
Коль ты старый человек,
Дядей будешь нам навек.
Коли парень ты румяный,
Братец будешь нам названый.
Коль старушка, будь нам мать,
Так и станем величать.
Коли красная девица,
Будь нам милая сестрица».
И царевна к ним сошла,
Честь хозяям отдала,
В пояс низко поклонилась;
Закрасневшись, извинилась,
Что-де в гости к ним зашла,
Хоть звана и не была.
Вмиг по речи те спознали,
Что царевну принимали;
Усадили в уголок,
Подносили пирожок,
Рюмку полну наливали,
На подносе подавали,
От зеленого вина
Отрекалася она;
Пирожок лишь разломила,
Да кусочек прикусила,
И с дороги отдыхать
Отпросилась на кровать.
Отвели они девицу
Вверх во светлую светлицу
И оставили одну,
Отходящую ко сну.
День за днём идет, мелькая,
А царевна молодая
Всё в лесу, не скучно ей
У семи богатырей.
Перед утренней зарею
Братья дружною толпою
Выезжают погулять,
Серых уток пострелять,
Руку правую потешить,
Сорочина в поле спешить,
Иль башку с широких плеч
У татарина отсечь,
Или вытравить из леса
Пятигорского черкеса,
А хозяюшкой она
В терему меж тем одна
Приберет и приготовит,
Им она не прекословит,
Не перечат ей они.
Так идут за днями дни.
Братья милую девицу
Полюбили. К ней в светлицу
Раз, лишь только рассвело,
Всех их семеро вошло.
Старший молвил ей: «Девица,
Знаешь, всем ты нам сестрица,
Всех нас семеро, тебя
Все мы любим, за себя
Взять тебя мы все бы рады,
Да нельзя, так бога ради
Помири нас как-нибудь:
Одному женою будь,
Прочим ласковой сестрою.
Что ж качаешь головою?
Аль отказываешь нам?
Аль товар не по купцам?»
«Ой вы, молодцы честные,
Братцы вы мои родные,—
Им царевна говорит,—
Коли лгу, пусть бог велит
Не сойти живой мне с места.
Как мне быть? ведь я невеста.
Для меня вы все равны,
Все удалы, все умны,
Всех я вас люблю сердечно;
Но другому я навечно
Отдана. Мне всех милей
Королевич Елисей».
Братья молча постояли
Да в затылке почесали.
«Спрос не грех. Прости ты нас,
Старший молвил поклонясь,—
Коли так, не заикнуся
Уж о том».— «Я не сержуся,—
Тихо молвила она,—
И отказ мой не вина».
Женихи ей поклонились,
Потихоньку удалились,
И согласно все опять
Стали жить да поживать.
Между тем царица злая,
Про царевну вспоминая,
Не могла простить ее,
А на зеркальце свое
Долго дулась и сердилась;
Наконец об нем хватилась
И пошла за ним, и, сев
Перед ним, забыла гнев,
Красоваться снова стала
И с улыбкою сказала:
«Здравствуй, зеркальце! скажи
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?»
И ей зеркальце в ответ:
«Ты прекрасна, спору нет;
Но живет без всякой славы,
Средь зеленыя дубравы,
У семи богатырей
Та, что всё ж тебя милей»,
И царица налетела
На Чернавку: «Как ты смела
Обмануть меня? и в чем?..»
Та призналася во всем:
Так и так. Царица злая,
Ей рогаткой угрожая,
Положила иль не жить,
Иль царевну погубить.
Раз царевна молодая,
Милых братьев поджидая,
Пряла, сидя под окном.
Вдруг сердито под крыльцом
Пес залаял, и девица
Видит: нищая черница
Ходит по двору, клюкой
Отгоняя пса. «Постой,
Бабушка, постой немножко,—
Ей кричит она в окошко,—
Пригрожу сама я псу
И кой-что тебе снесу».
Отвечает ей черница:
«Ох ты, дитятко девица!
Пес проклятый одолел,
Чуть до смерти не заел.
Посмотри, как он хлопочет!
Выдь ко мне».— Царевна хочет
Выйти к ней и хлеб взяла,
Но с крылечка лишь сошла,
Пес ей под ноги — и лает,
И к старухе не пускает;
Лишь пойдет старуха к ней,
Он, лесного зверя злей,
На старуху. «Что за чудо?
Видно, выспался он худо,—
Ей царевна говорит,—
На ж, лови!» — и хлеб летит.
Старушонка хлеб поймала;
«Благодарствую,— сказала.—
Бог тебя благослови;
Вот за то тебе, лови!»
И к царевне наливное,
Молодое, золотое
Прямо яблочко летит…
Пес как прыгнет, завизжит…
Но царевна в обе руки
Хвать — поймала. «Ради скуки,
Кушай яблочко, мой свет.
Благодарствуй за обед»,—
Старушоночка сказала,
Поклонилась и пропала…
И с царевной на крыльцо
Пес бежит и ей в лицо
Жалко смотрит, грозно воет,
Словно сердце песье ноет,
Словно хочет ей сказать:
Брось! — Она его ласкать,
Треплет нежною рукою;
«Что, Соколко, что с тобою?
Ляг!» — и в комнату вошла,
Дверь тихонько заперла,
Под окно за пряжу села
Ждать хозяев, а глядела
Всё на яблоко. Оно
Соку спелого полно,
Так свежо и так душисто,
Так румяно-золотисто,
Будто медом налилось!
Видны семечки насквозь…
Подождать она хотела
До обеда, не стерпела,
В руки яблочко взяла,
К алым губкам поднесла,
Потихоньку прокусила
И кусочек проглотила…
Вдруг она, моя душа,
Пошатнулась не дыша,
Белы руки опустила
Плод румяный уронила,
Закатилися глаза,
И она под образа
Головой на лавку пала
И тиха, недвижна стала…
Братья в ту пору домой
Возвращалися толпой
С молодецкого разбоя.
Им навстречу, грозно воя,
Пес бежит и ко двору
Путь им кажет, «Не к добру!
Братья молвили,— печали
Не минуем». Прискакали,
Входят, ахнули. Вбежав,
Пес на яблоко стремглав
С лаем кинулся, озлился,
Проглотил его, свалился
И издох. Напоено
Было ядом, знать, оно.
Перед мертвою царевной
Братья в горести душевной
Все поникли головой
И с молитвою святой
С лавки подняли, одели,
Хоронить ее хотели
И раздумали. Она,
Как под крылышком у сна,
Так тиха, свежа лежала,
Что лишь только не дышала.
Ждали три дня, но она
Не восстала ото сна.
Сотворив обряд печальный,
Вот они во гроб хрустальный
Труп царевны молодой
Положили — и толпой
Понесли в пустую гору,
И в полуночную пору
Гроб ее к шести столбам
На цепях чугунных там
Осторожно привинтили,
И решеткой оградили;
И, пред мертвою сестрой
Сотворив поклон земной,
Старший молвил: «Спи во гробе.
Вдруг погасла, жертвой злобе,
На земле твоя краса;
Дух твой примут небеса.
Нами ты была любима
И для милого хранима —
Не досталась никому,
Только гробу одному».
В тот же день царица злая,
Доброй вести ожидая,
Втайне зеркальце взяла
И вопрос свой задала:
«Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?»
И услышала в ответ:
«Ты, царица, спору нет,
Ты на свете всех милее,
Всех румяней и белее».
За невестою своей
Королевич Елисей
Между тем по свету скачет.
Нет как нет! Он горько плачет,
И кого ни спросит он,
Всем вопрос его мудрен;
Кто в глаза ему смеется,
Кто скорее отвернется;
К красну солнцу наконец
Обратился молодец.
«Свет наш солнышко! ты ходишь
Круглый год по небу, сводишь
Зиму с теплою весной,
Всех нас видишь под собой.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видало ль где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ей».— «Свет ты мой,—
Красно солнце отвечало,—
Я царевны не видало.
Знать, ее в живых уж нет.
Разве месяц, мой сосед,
Где-нибудь ее да встретил
Или след ее заметил».
Темной ночки Елисей
Дождался в тоске своей.
Только месяц показался,
Он за ним с мольбой погнался,
«Месяц, месяц, мой дружок,
Позолоченный рожок!
Ты встаешь во тьме глубокой,
Круглолицый, светлоокий,
И, обычай твой любя,
Звезды смотрят на тебя.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ей».-— «Братец мой,—
Отвечает месяц ясный,—
Не видал я девы красной.
На стороже я стою
Только в очередь мою.
Без меня царевна видно
Пробежала».— «Как обидно!»
Королевич отвечал.
Ясный месяц продолжал:
«Погоди; об ней, быть может,
Ветер знает. Он поможет.
Ты к нему теперь ступай,
Не печалься же, прощай».
Елисей, не унывая,
К ветру кинулся, взывая:
«Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе.
Не боишься никого,
Кроме бога одного.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ее».— «Постой,—
Отвечает ветер буйный,—
Там за речкой тихоструйной
Есть высокая гора,
В ней глубокая нора;
В той норе, во тьме печальной
Гроб качается хрустальный
На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Вкруг того пустого места,
В том гробу твоя невеста».
Ветер дале побежал.
Королевич зарыдал
И пошел к пустому месту
На прекрасную невесту
Посмотреть еще хоть раз.
Вот идет; и поднялась
Перед ним гора крутая;
Вкруг нее страна пустая;
Под горою темный вход.
Он туда скорей идет.
Перед ним, во мгле печальной,
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том
Спит царевна вечным сном,
И о гроб невесты милой
Он ударился всей силой.
Гроб разбился. Дева вдруг
Ожила. Глядит вокруг
Изумленными глазами,
И, качаясь над цепями,
Привздохнув, произнесла:
«Как же долго я спала!»
И встает она из гроба…
Ах!., и зарыдали оба.
В руки он ее берет
И на свет из тьмы несет.
И, беседуя приятно,
В путь пускаются обратно,
И трубит уже молва:
Дочка царская жива!
Дома в ту пору без дела
Злая мачеха сидела
Перед зеркальцем своим
И беседовала с ним,
Говоря: «Я ль всех милее,
Всех румяней и белее?»
И услышала в ответ:
«Ты прекрасна, слова нет,
Но царевна всё ж милее,
Всё румяней и белее».
Злая мачеха, вскочив,
Об пол зеркальце разбив,
В двери прямо побежала
И царевну повстречала.
Тут ее тоска взяла,
И царица умерла.
Лишь ее похоронили,
Свадьбу тотчас учинили,
И с невестою своей
Обвенчался Елисей;
И никто с начала мира
Не видал такого пира;
Я там был, мед, пиво пил,
Да усы лишь обмочил.
Автор: А. С. Пушкин
***
38. Зимний вечер
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.
Наша ветхая лачужка
И печальна и темна.
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжаньем
Своего веретена?
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила;
Спой мне песню, как девица
За водой поутру шла.
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя.
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя: где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Автор: А. С. Пушкин
***
39.
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам,
Их селы и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.
Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег.
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль, на радость соседей-врагов,
Могильной засыплюсь землею?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмешь ты коня».
«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава — отрада;
Победой прославлено имя твое;
Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.
И синего моря обманчивый вал
В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы…
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
Незримый хранитель могущему дан.
Твой конь не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю,
То смирный стоит под стрелами врагов,
То мчится по бранному полю.
И холод и сеча ему ничего…
Но примешь ты смерть от коня своего».
Олег усмехнулся — однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчаньи, рукой опершись на седло,
С коня он слезает, угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.
«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время;
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся — да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня,
Покройте попоной, мохнатым ковром;
В мой луг под уздцы отведите;
Купайте; кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите».
И отроки тотчас с конем отошли,
А князю другого коня подвели.
Пирует с дружиною вещий Олег
При звоне веселом стакана.
И кудри их белы, как утренний снег
Над славной главою кургана…
Они поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они…
«А где мой товарищ? — промолвил Олег, —
Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? все так же ль лего́к его бег?
Все тот же ль он бурный, игривый?»
И внемлет ответу: на холме крутом
Давно уж почил непробудным он сном.
Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня.
Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят — на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия,
Шипя, между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Автор: А. С. Пушкин
***
40. Жених
Три дня купеческая дочь
Наташа пропадала;
Она на двор на третью ночь
Без памяти вбежала.
С вопросами отец и мать
К Наташе стали приступать.
Наташа их не слышит,
Дрожит и еле дышит.
Тужила мать, тужил отец,
И долго приступали,
И отступились наконец,
А тайны не узнали.
Наташа стала, как была,
Опять румяна, весела,
Опять пошла с сестрами
Сидеть за воротами.
Раз у тесовых у ворот,
С подружками своими,
Сидела девица — и вот
Промчалась перед ними
Лихая тройка с молодцом.
Конями, крытыми ковром,
В санях он стоя правит,
И гонит всех, и давит.
Он, поровнявшись, поглядел,
Наташа поглядела,
Он вихрем мимо пролетел,
Наташа помертвела.
Стремглав домой она бежит.
«Он! он! узнала! — говорит, —
Он, точно он! держите,
Друзья мои, спасите!»
Печально слушает семья,
Качая головою;
Отец ей: «Милая моя,
Откройся предо мною.
Обидел кто тебя, скажи,
Хоть только след нам укажи».
Наташа плачет снова.
И более ни слова.
Наутро сваха к ним на двор
Нежданая приходит.
Наташу хвалит, разговор
С отцом ее заводит:
«У вас товар, у нас купец;
Собою парень молодец,
И статный, и проворный,
Не вздорный, не зазорный.
Богат, умен, ни перед кем
Не кланяется в пояс,
А как боярин между тем
Живет, не беспокоясь;
А подарит невесте вдруг
И лисью шубу, и жемчуг,
И перстни золотые,
И платья парчевые.
Катаясь, видел он вчера
Ее за воротами;
Не по рукам ли, да с двора,
Да в церковь с образами?»
Она сидит за пирогом,
Да речь ведет обиняком,
А бедная невеста
Себе не видит места.
«Согласен, — говорит отец; —
Ступай благополучно,
Моя Наташа, под венец:
Одной в светелке скучно.
Не век девицей вековать,
Не всё косатке распевать,
Пора гнездо устроить,
Чтоб детушек покоить».
Наташа к стенке уперлась
И слово молвить хочет —
Вдруг зарыдала, затряслась,
И плачет и хохочет.
В смятенье сваха к ней бежит,
Водой студеною поит
И льет остаток чаши
На голову Наташи.
Крушится, охает семья.
Опомнилась Наташа
И говорит: «Послушна я,
Святая воля ваша.
Зовите жениха на пир,
Пеките хлебы на весь мир,
На славу мед варите,
Да суд на пир зовите».
«Изволь, Наташа, ангел мой!
Готов тебе в забаву
Я жизнь отдать!» — И пир горой;
Пекут, варят на славу.
Вот гости честные нашли,
За стол невесту повели;
Поют подружки, плачут,
А вот и сани скачут.
Вот и жених — и все за стол.
Звенят, гремят стаканы,
Заздравный ковш кругом пошел;
Всё шумно, гости пьяны.
Жених
«А что же, милые друзья,
Невеста красная моя
Не пьет, не ест, не служит:
О чем невеста тужит?»
Невеста жениху в ответ:
«Откроюсь наудачу.
Душе моей покоя нет,
И день и ночь я плачу:
Недобрый сон меня крушит».
Отец ей: «Что ж твой сон гласит?
Скажи нам, что такое,
Дитя мое родное?»
«Мне снилось, — говорит она, —
Зашла я в лес дремучий,
И было поздно; чуть луна
Светила из-за тучи;
С тропинки сбилась я: в глуши
Не слышно было ни души,
И сосны лишь да ели
Вершинами шумели.
И вдруг, как будто наяву,
Изба передо мною.
Я к ней, стучу — молчат. Зову —
Ответа нет; с мольбою
Дверь отворила я. Вхожу —
В избе свеча горит; гляжу —
Везде сребро да злато,
Все светло и богато».
Жених
«А чем же худ, скажи, твой сон?
Знать, жить тебе богато».
Невеста
«Постой, сударь, не кончен он.
На серебро, на злато,
На сукна, коврики, парчу,
На новгородскую камчу
Я молча любовалась
И диву дивовалась.
Вдруг слышу крик и конский топ…
Подъехали к крылечку.
Я поскорее дверью хлоп
И спряталась за печку.
Вот слышу много голосов…
Взошли двенадцать молодцов,
И с ними голубица
Красавица девица.
Взошли толпой, не поклонясь,
Икон не замечая;
За стол садятся, не молясь
И шапок не снимая.
На первом месте брат большой,
По праву руку брат меньшой,
По леву голубица
Красавица девица.
Крик, хохот, песни, шум и звон,
Разгульное похмелье…»
Жених
«А чем же худ, скажи, твой сон?
Вещает он веселье».
Невеста
«Постой, сударь, не кончен он.
Идет похмелье, гром и звон,
Пир весело бушует,
Лишь девица горюет.
Сидит, молчит, ни ест, ни пьет
И током слезы точит,
А старший брат свой нож берет,
Присвистывая точит;
Глядит на девицу-красу,
И вдруг хватает за косу,
Злодей девицу губит,
Ей праву руку рубит».
«Ну это, — говорит жених, —
Прямая небылица!
Но не тужи, твой сон не лих,
Поверь, душа-девица».
Она глядит ему в лицо.
«А это с чьей руки кольцо?»
Вдруг молвила невеста,
И все привстали с места.
Кольцо катится и звенит,
Жених дрожит бледнея;
Смутились гости. — Суд гласит:
«Держи, вязать злодея!»
Злодей окован, обличен,
И скоро смертию казнен.
Прославилась Наташа!
И вся тут песня наша.
Автор: А. С. Пушкин
***
41. Узник
Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюет под окном,
Клюет, и бросает, и смотрит в окно,
Как будто со мною задумал одно.
Зовет меня взглядом и криком своим
И вымолвить хочет: «Давай улетим!
Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер… да я!…»
***
42. Утро
Румяной зарёю
Покрылся восток.
В селе, за рекою,
Потух огонёк.
Росой окропились
Цветы на полях.
Стада пробудились
На мягких лугах.
Седые туманы
Плывут к облакам,
Гусей караваны
Несутся к лугам.
Проснулися люди,
Спешат на поля,
Явилося Солнце,
Ликует земля.
Автор: А. С. Пушкин
***
43. Ох, лето красное!
Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.
Ты, все душевные способности губя,
Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи;
Лишь как бы напоить, да освежить себя —
Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи,
И, проводив ее блинами и вином,
Поминки ей творим мороженым и льдом.
Автор: А. С. Пушкин
***
44. Румяной зарею
Румяной зарею
Покрылся восток,
В селе за рекою
Потух огонек.
Росой окропились
Цветы на полях,
Стада пробудились
На мягких лугах.
Туманы седые
Плывут к облакам,
Пастушки младые
Спешат к пастухам.
С журчаньем стремится
Источник меж гор,
Вдали золотится
Во тьме синий бор.
Автор: А. С. Пушкин
***
45. Вянет, вянет лето красно
Вянет, вянет лето красно;
Улетают ясны дни;
Стелется туман ненастный
Ночи в дремлющей тени;
Опустели злачны нивы,
Хладен ручеек игривый;
Лес кудрявый поседел;
Свод небесный побледнел.
Автор: А. С. Пушкин
***
Стихи Пушкина для детей: короткие и легкие. Стихи Пушкина для детей дошкольного возраста и школьников 1, 2, 3, 4, 5 класса. Пушкин стихи о природе для детей.
Короткие стихи Пушкина, поэта, который не нуждается в особом представлении, уже при первом прочтении становятся близки и понятны нам. Работая над стихами, поэт всегда видел цель своей работы. Он осознавал не только как писать, но и что должно в результате получиться.
Удивительным в его стихах является сочетание максимальной искренности, открытости с искусством обобщения. Пушкин — мастер оставить в окончательном варианте стихотворения то, что являлось выражением состояния его собственной души, и вместе с тем было понятно и мило читателю.
«Эхо»
Ревёт ли зверь в лесу глухом,
Трубит ли рог, гремит ли гром,
Поёт ли дева за холмом —
На всякий звук
Свой отклик в воздухе пустом
Родишь ты вдруг.
Ты внемлешь грохоту громов,
И гласу бури и валов,
И крику сельских пастухов —
И шлёшь ответ;
Тебе ж нет отзыва… Таков
И ты, поэт!
***
Существовал старинный обычай – весной, 25 марта, выпускать на волю птиц из клеток. В последних строках этого стихотворения Пушкин с большой силой и поэтичностью выражает своё горячее стремление к свободе – не только для себя, но и для других.
«Птичка»
В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике весны.
Я стал доступен утешенью;
За что на бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать.
***
Наступил сентябрь 1826 года. В Михайловское нежданно-негаданно приезжает жандарм и увозит Пушкина в Москву, где пребывает в то время царь Николай. В следующем стихотворении поэт, после непростого разговора с царём, вспоминает об Арине Родионовне, которая не покинула Михайловского. Няня Родионовна любила поэта всей душой, искренне переживала за него. В адрес поэта от неё всегда исходило тепло.
«Няне»
Подруга дней моих суровых
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.
Ты под окном своей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках.
Глядишь в забытые вороты
На черный отдаленный путь;
Тоска, предчувствия, заботы
Теснят твою всечасно грудь…
То чудится тебе…
***
Ясное, зимнее утро заглядывает в комнату. Ветер стих. Снег ослепительно блистает в янтарных лучах восходящего солнца. Яркое, голубое небо раскинулось над землей. Вьюга умчалась, как сон; как её не бывало. Зима… Верные и броские образы солнечного зимнего утра сплетены в стихотворении Пушкина с любовными напевами.
«Зимнее утро»
Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела —
А нынче….. погляди в окно:
Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?
Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.
***
В стихотворении «Осень» красочными зарисовками осенней природы поэт хочет заразить читателя свой безудержной любовью к осени.
Отрывок из стихотворения «Осень»
…Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад — дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И будит лай собак уснувшие дубравы…
***
А эти стихи написаны в 1829 году, во время второго путешествия Пушкина на Кавказ (первый раз он был там в 1820 году). Чудесное поэтическое выражение сильного и противоречивого чувства, овладевшего поэтом при воспоминании о прежней любви на Кавказе любви, снова вспыхнувшей в его сердце.
«На холмах Грузии»
На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой…Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит – оттого,
Что не любить оно не может.
***
«Ещё дуют холодные ветры…»
Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы.
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетела первая пчелка,
Полетела по ранним цветочкам
О красной весне поразведать,
Скоро ль будет гостья дорогая,
Скоро ли луга позеленеют,
Скоро ль у кудрявой у березы
Распустятся клейкие листочки,
Зацветет черемуха душиста.
***
«Прозаик и поэт»
О чём, прозаик, ты хлопочешь?
Давай мне мысль какую хочешь:
Её с конца я завострю,
Летучей рифмой оперю,
Взложу на тетиву тугую,
Послушный лук согну в дугу,
А там пошлю неудалую,
И горе нашему врагу!
***
«Туча»
Последняя туча рассеянной бури!
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тень,
Одна ты печалишь ликующий день.
Ты небо недавно кругом облегала,
И молния грозно тебя обвивала;
И ты издавала таинственный гром
И алчную землю поила дождем.
Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освежилась, и буря промчалась,
И ветер, лаская листочки древес,
Тебя с успокоенных гонит небес.
***
«Возрождение»
Художник-варвар кистью сонной
Картину гения чернит
И свой рисунок беззаконный
Над ней бессмысленно чертит.
Но краски чуждые, с летами,
Спадают ветхой чешуей;
Созданье гения пред нами
Выходит с прежней красотой.
Так исчезают заблужденья
С измученной души моей,
И возникают в ней виденья
Первоначальных, чистых дней.
***
Несмотря на тяготы жизни, Пушкин не охладел к великолепной игре под названием «жизнь». Жизнелюбивое настроение сохранялось в нём до конца. Душа его не охладела, страсть к познанию жизни, поэтическое творчество продолжали питать в нём чувство любви к жизни.
О нет, мне жизнь не надоела,
Я жить люблю, я жить хочу,
Душа не вовсе охладела,
Утратя молодость свою.
Ещё хранятся наслажденья
Для любопытства моего,
Для милых снов воображенья,
Для чувств ……….всего.
Этот поэтический набросок остался неоконченным.
Прощай начальная школа 2021! И чтобы прощание прошло интересно, мы сочинили самые веселые, душевные и красивые стихи на выпускной для 4 класса про первую
После этих стихов родители, первая учительница и учителя предметники прослезятся…
С выпускным, 4-й класс (короткий стих)
С выпускным, 4-й класс!
Рады мы поздравить вас.
Новый путь вас в жизни ждет,
К вершине знаний он ведет.
Мы желаем вам стремлений,
Новых славных приключений,
Лишь положительных оценок
И веселых переменок.
Развивайтесь, не ленитесь,
Всему важному учитесь.
Большой удачи, светлых дней,
Крутых и преданных друзей!
Сегодня очень важный день
Сегодня очень важный день,
Мы все его так ждали:
Вы приоткрыли дальше дверь,
Пришла пора прощанья!
Вы покидаете наш класс,
Теперь вы уже в пятом,
Я вам желаю в этот час
Хороших дней, ребята!
Пусть для родителей своих
Вы будете отрадой,
Учёбой радуйте вы и их,
А огорчать не надо!
Хочу вам только наказать:
Живите дружно, дети,
Чтоб никого не обижать.
Вы — лучшие на свете!
Короткий стих для выпускника
Почему сегодня все мы,
Так нарядны и милы?
Может, чувствуем дыханье
Приближения весны?
Это просто к нам весной,
Пришёл праздник – выпускной.
Стих учителю от детей до слез
Все было нам в новинку, все было в первый раз,
Когда пришли мы в школу в свой самый первый класс
И Вам пришлось возиться, присматривать за нами,
Учить, оберегать нас, как настоящей маме.
Мы с Вами научились писать, читать, считать,
Вы все нам объясняли, что мы хотели знать,
Вы силы не жалели и не щадили нервы
И в этой школе стали для нас любовью первой!
Вы знания и сердце дарили нам, любя,
Вы первой научили поверить нас в себя,
Поверить в свои силы и в светлую мечту,
Вы тайны нам открыли и мира красоту.
Вы добрая и умная, Вы нежная и верная,
Мы благодарны Вам навек, учительница первая,
Науку Вашу не забыть и лучезарность глаз…
С поклоном и любовью к Вам – Ваш бывший первый класс!
Мы в старшую школу идем
Окончена младшая школа,
Мы в старшую школу идем,И вот выпускной наш веселый,От счастья мы просто поем!Так радостно, так необычно,Мы взрослые будем теперь,И школа легко и привычноОткроет нам в знания дверь!
Настал ваш выпускной
Четыре года пролетели,
И вот настал ваш выпускной,С начальной школой попрощатьсяВам нужно этою весной,Выпускники, мы вам желаемУчиться дальше лишь на пять,Учителей своих всех слушать,Взрослеть, расти, не унывать!
Мы, девчонки, мы мальчишки
Мы, девчонки, мы мальчишки,
Мы читать умеем книжки,
Мы и пишем, и считаем,
Мы наук основы знаем!
Мы ведем себя культурно,
Мы не поступаем дурно,
Мы в начальной нашей школе
Научились силе воли!
Научились многому,
Движемся все в ногу мы,
Мы друг другу помогаем,
Всех вершин мы достигаем!
Мы освоили программу,
Коллектив теперь мы с вами,
Мы не терпим лжи и фальши,
Мы идти готовы дальше!
С нетерпением ждет нас,
Повзрослевших, пятый класс,
Но сказать «Спасибо» дружно
Нам начальной школе нужно!
Мы «Спасибо» громким гласом
Скажем всем начальным классам,
Что уму нас всех учили,
Что путевку в жизнь вручили!
Напутственные стихи от учителя начальных классов
Школы начальной ты выпускник!Многое знаешь, думать привык.Быстро промчались все три сентября,Мамы и бабушки плачут не зря:Вместо смешных и нелепых ребятДобрые молодцы в классе сидят.Парты малы вам, доска – низковато,А велико же всё было когда-то.Голос учителя тоже дрожит:Жизни отрезок ведь с вами прожит.Знает о вас уже больше, чем мама,Сердца тепло отдано вам до грамма.
Ваш выпускной сегодня, дети
Четвертый класс уже окончен,
Ваш выпускной сегодня, дети.
Желаем вам больших успехов,
Пусть детство манит ярким светом.
Пусть все в учебе удается,
Наградой будут пусть успехи,
Пусть смех задорный и улыбки
Разрушат на пути помехи.
Здоровья вам, стремлений новых,
Больших и маленьких побед,
Желаем вам красивых очень,
Таких веселых школьных лет.
Стих от учителя для детей 4 класса
Школы начальной ты выпускник!В тайны наук самых первых проник.Много трудов у тебя позади –Больше их будет, дружок, впереди!Станет сложнее ваша программа,Вряд ли решит уж задачу вам мама.Будет и папа свой лоб потирать –Значит, самим всё придётся решать.Ранец самим надо будет носить –Стыдно об этом уж маму просить.Делать старайся ты сам все дела –Взрослая жизнь на порог к вам пришла.Школы ты средней теперь ученик,Пусть лишь с пятёрками будет дневник!
Вы в пятый класс идете
Вы в пятый класс идете — вы большие,
Красивые, высокие, крутые,
И мудрые, и грамотные тоже.
И никого на свете нет дороже!
Пускай легко учеба вам дается,
И мир большой с улыбкой распахнется,
И улыбается вам с солнышко с небес,
И будет много изумительных чудес!
А всех учителей благодарим —
За всё мы им спасибо говорим,
Желаем процветания земного,
Успеха ежедневного большого!
Прошли 4 школьных года
Прошли 4 школьных года.
Ребята, повзрослели вы.
Вас ждет чудесная дорога,
У вас всё только впереди.
Четыре года незаметно
Уже прошли, их не вернуть,
Но впереди еще придется
Пройти немалый, важный путь.
Учитель ваш вас безвозмездно
Азам науки обучал.
Не забывайте эти годы.
Новый этап у вас настал!
Вы взрослые все, очень умные дети
Начальная школа уже позади,
Вы взрослые все, очень умные дети!
Желаю успехов вам всем впереди,
Пусть лучик удачи ярко вам светит!
Хочу, чтоб учились вы только на пять,
Счастливы были всегда и здоровы!
Желаю всех целей вам достигать,
Будьте к открытиям ярким готовы!
Шагнули вы на новую ступень
Шагнули вы на новую ступень.
Так пусть же вам легко на ней шагается!
Пусть будет интересным каждый школьный день.
Учитесь радостно и пусть все получается.
Чтоб с каждым годом становились вы мудрей,
И к новым достижениям стремились.
Трудитесь, прогоняйте свою лень,
Чтоб дружно всеми вами мы гордились.
Вы не младшие уже
Вы не младшие уже,
На ступеньку выше стали.
Чуть тревожно на душе,
Время быстро пробежало.
Больше парты, больше класс,
Вы давно не первоклашки.
Вот и выпускной у вас,
Платья, белые рубашки.
Все сплелось в один поток,
Грусть и радость, не понятно.
Первый выпускной звонок,
И печально, и приятно.
Что же, пожелаем мы,
Чтобы вы не растерялись,
Воплотили, чтоб мечты,
Трудностям, чтоб не сдавались.
Свой пополнили багаж,
Знаний, опыта, свершений.
Чтобы весь ваш школьный стаж
Состоял из достижений!
Красивые стихи родителям до слез
Время пришло – выросли дети,
Бал выпускной сегодня у нас.
Милые мамы, милые папы,
Как хорошо, что вы рядом сейчас.
За то, что вы самые лучшие на свете –
Вам аплодисменты дарят ваши дети!
Сегодня день у нас такой:
И грустный, и веселый.
Ведь мы прощаемся с родной
Своей начальной школой.
Из года в год, из класса в класс
Ведет неслышно время нас,
И час за часом, день за днем
Так незаметно мы растем.
Сегодня подводим итоги ученья
Отбросим усталость, все страхи, сомненья.
Готовы герои сегодняшней встречи
Для них говорить будем страстные речи.
А ну, друзья, вставайте в ряд,
Отставить шутки, разговоры,
Мы будем чествовать сейчас
Выпускников начальной школы
Стихи для учителей от детей
С Вами ясно и светло,
На душе всегда тепло.
И простите, если в срок
Был не выучен урок.
Короткий стих для учительницы
От души мы полюбили
Наших всех учителей
И здоровья всем желаем
От проказников детей!
Стихи для детей 4 класс
Когда зашли мы только в класс,
В новинку было все для нас,
Мы удивлялись, волновались,
Большими парты нам казались!
С тех пор мы многое успели,
Мы все заметно повзрослели!
И «азы» мы прошли, и «буки»,
И школы первые науки!
Пусть мы еще не исполины,
Но соблюдаем дисциплину,
Мы нужным движемся путем
И неуклонно все растем!
Растем умом, растем душой,
Растем компанией большой,
И, безусловно, просто
Растем своим мы ростом!
Вот и из парт мы, в самом деле,
Все вырасти уже успели!
Таков закон! К чему пенять?
Нам парты предстоит менять!
Ждет с нетерпением всех нас,
Чтоб сесть за парты, пятый класс.
И, повинуясь школьной воле,
«Прощай» твердим начальной школе.
За все спасибо и прощай,
Ты малышей других встречай,
Учи, люби и помогай,
От всех невзгод оберегай.
К чему пенять? Таков закон!
Начальной школе – наш поклон!
Первые – четвертые
Чуточку веселые, чуточку упертые
Были классы первые, первые – четвертые!
Первые – четвертые нас оберегали,
Первые – четвертые всем нам помогали!
Первые-четвертые улыбались нам,
Были нам за пап они, были нам за мам!
Первые-четвертые – самые любимые,
Чистые, наивные и слегка ранимые!
Первые-четвертые – всех основ основа,
Вспоминать мы будем вас снова все и снова,
Будем за науку вас мы благодарить,
Вам сердечные слова будем говорить!
Первые-четвертые, не забудьте нас!
Пригласите, как всегда, в наш уютный класс,
Улыбнитесь сквозь года всем нам от души,
Не устанут вас ценить ваши малыши!
Мы ленты выпускные, как взрослые, повяжем
Мы ленты выпускные, как взрослые, повяжем,
Начальной нашей школе «Прощай» мы нынче скажем,
Учительнице первой цветы преподнесем,
Тепло начальной школы с собою унесем!
Возьмем с собой уменья, возьмем с собою знанья,
Возьмем с собой к науке стремленье и старанья,
Начальной нашей школе поклонимся без фальши
И по ступенькам школьным пойдем все вместе дальше!
Привели нас папы-мамы
Привели нас папы-мамы
В самый первый класс наш прямо
И отдали всех нас с вами
Нашей первой школьной маме!
Маме школьной, маме классной,
Маме доброй и прекрасной,
Что от нас не отходила,
На прогулки нас водила!
Как родных, нас берегла,
Помогала, чем могла,
Знанья первые давала
И душою согревала!
Как могло такое статься,
Что пришла пора расстаться?
Пятый класс ждет дальше нас,
Ну а маму – первый класс!
Анна Ахматова «Ива»
И дряхлый пук дерев. (Пушкин)
А я росла в узорной тишине,
В прохладной детской молодого века.
И не был мил мне голос человека,
А голос ветра был понятен мне.
Я лопухи любила и крапиву,
Но больше всех серебряную иву.
И, благодарная, она жила
Со мной всю жизнь, плакучими ветвями
Бессонницу овеивала снами.
И — странно!— я её пережила.
Там пень торчит, чужими голосами
Другие ивы что-то говорят
Под нашими, под теми небесами.
И я молчу… Как будто умер брат.
Иван Бунин «Утро»
Светит в горы небо голубое,
Молодое утро сходит с гор.
Далеко внизу — кайма прибоя,
А за ней — сияющий простор.
С высоты к востоку смотрят горы,
Где за нежно-млечной синевой
Тают в море белые узоры
Отдалённой цепи снеговой.
И в дали, таинственной и зыбкой,
Из-за гор восходит солнца свет —
Точно горы светлою улыбкой
Отвечают братьям на привет.
Тимофей Белозёров «Кладовая ветра»
Чего не натаскано в старый овраг!
Хранится в овраге ночной полумрак,
Тугие серёжки — подарок берёзы,
Цветы иван-чая, кукушкины слёзы,
Зелёные, жёлтые бусы дождя,
Перо куропатки на шляпе груздя.
Сюда, как на дно сундука, спозаранок
Накиданы ветром холстины тумана,
В ручье, на голубеньком ситце волны,
Мерцает старинная
Брошка
Луны…
Афанасий Фет
Кот поёт, глаза прищуря;
Мальчик дремлет на ковре.
На дворе играет буря,
Ветер свищет на дворе.
«Полно тут тебе валяться, —
Спрячь игрушки да вставай!
Подойди ко мне прощаться,
Да и спать себе ступай».
Мальчик встал, а кот глазами
Проводил и всё поёт;
В окна снег валит клоками,
Буря свищет у ворот.
Николай Некрасов «Школьник»
— Ну, пошёл же, ради бога!
Небо, ельник и песок —
Невесёлая дорога…
Эй! садись ко мне, дружок!
Ноги босы, грязно тело,
И едва прикрыта грудь…
Не стыдися! что за дело?
Это многих славный путь.
Вижу я в котомке книжку.
Так учиться ты идёшь…
Знаю: батька на сынишку
Издержал последний грош.
Знаю: старая дьячиха
Отдала четвертачок,
Что проезжая купчиха
Подарила на чаёк.
Или, может, ты дворовый
Из отпущенных?.. Ну, что ж!
Случай тоже уж не новый —
Не робей, не пропадёшь!
Скоро сам узнаешь в школе,
Как архангельский мужик
По своей и божьей воле
Стал разумен и велик.
Не без добрых душ на свете —
Кто-нибудь свезёт в Москву,
Будешь в университете —
Сон свершится наяву!
Там уж поприще широко:
Знай работай да не трусь…
Вот за что тебя глубоко
Я люблю, родная Русь!
Не бездарна та природа,
Не погиб ещё тот край,
Что выводит из народа
Столько славных то и знай, —
Столько добрых, благородных,
Сильных любящей душой,
Посреди тупых, холодных
И напыщенных собой!
Зинаида Александрова «Родина»
Если скажут слово «родина»,
Сразу в памяти встаёт
Старый дом, в саду смородина,
Толстый тополь у ворот.
У реки берёзка-скромница
И ромашковый бугор…
А другим, наверно, вспомнится
Свой родной московский двор.
В лужах первые кораблики,
Где недавно был каток,
И большой соседней фабрики
Громкий радостный гудок.
Или степь, от маков красная,
Золотая целина…
Родина бывает разная,
Но у всех она одна!
Спиридон Дрожжин «Родине»
Как не гордиться мне тобой,
О родина моя!
Когда над Волгою родной
Стою недвижим я,
Когда молитвенно свой взор
Бросаю в небеса,
На твой чарующий простор,
На тёмные леса.
Как хороша ты в тёплый день
На празднике весны,
Среди приветных деревень
Родимой стороны!..
Я в каждом шелесте листов
Твой голос узнаю.
Хожу среди твоих лугов,
Мечтаю и пою.
Во всей в тебе и мощь видна,
И сила с красотой,
Недаром ты и названа
Великой и святой.
Василий Жуковский
Родного неба милый свет,
Знакомые потоки,
Златые игры первых лет
И первых лет уроки,
Что вашу прелесть заменит?
О родина святая,
Какое сердце не дрожит,
Тебя благословляя?
Евгений Баратынский «Родина»
Я возвращуся к вам, поля моих отцов,
Дубравы мирные, священный сердцу кров!
Я возвращуся к вам, домашние иконы!
Пускай другие чтут приличия законы;
Пускай другие чтут ревнивый суд невежд;
Свободный наконец от суетных надежд,
От беспокойных снов, от ветреных желаний,
Испив безвременно всю чашу испытаний,
Не призрак счастия, но счастье нужно мне.
Усталый труженик, спешу к родной стране
Заснуть желанным сном под кровлею родимой.
О дом отеческий! о край, всегда любимый!
Родные небеса! незвучный голос мой
В стихах задумчивых вас пел в стране чужой,
Вы мне повеете спокойствием и счастьем.
Как в пристани пловец, испытанный ненастьем,
С улыбкой слушает, над бездною воссев,
И бури грозный свист, и волн мятежный рев,
Так, небо не моля о почестях и злате,
Спокойный домосед в моей безвестной хате,
Укрывшись от толпы взыскательных судей,
В кругу друзей своих, в кругу семьи своей,
Я буду издали глядеть на бури света.
Нет, нет, не отменю священного обета!
Пускай летит к шатрам бестрепетный герой;
Пускай кровавых битв любовник молодой
С волненьем учится, губя часы златые,
Науке размерять окопы боевые —
Я с детства полюбил сладчайшие труды.
Прилежный, мирный плуг, взрывающий бразды,
Почтеннее меча; полезный в скромной доле,
Хочу возделывать отеческое поле.
Оратай, ветхих дней достигший над сохой,
В заботах сладостных наставник будет мой;
Мне дряхлого отца сыны трудолюбивы
Помогут утучнять наследственные нивы.
А ты, мой старый друг, мой верный доброхот,
Усердный пестун мой, ты, первый огород
На отческих полях разведший в дни былые!
Ты поведёшь меня в сады свои густые,
Деревьев и цветов расскажешь имена;
Я сам, когда с небес роскошная весна
Повеет негою воскреснувшей природе,
С тяжёлым заступом явлюся в огороде;
Приду с тобой садить коренья и цветы.
О подвиг благостный! не тщетен будешь ты:
Богиня пажитей признательней Фортуны!
Для них безвестный век, для них свирель и струны;
Они доступны всем и мне за лёгкий труд
Плодами сочными обильно воздадут.
От гряд и заступа спешу к полям и плугу;
А там, где ручеёк по бархатному лугу
Катит задумчиво пустынные струи,
В весенний ясный день я сам, друзья мои,
У брега насажу лесок уединенный,
И липу свежую, и тополь серебренный;
В тени их отдохнёт мой правнук молодой;
Там дружба некогда сокроет пепел мой
И вместо мрамора положит на гробницу
И мирный заступ мой, и мирную цевницу.
Михаил Лермонтов «Бородино»
— Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спалённая пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, ещё какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдём ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилёг вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рождён был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражён булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умрёмте же под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денёк! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пёстрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
Валентин Берестов «Мужчина»
Отца на фронт призвали,
И по такой причине
Я должен жить отныне
Как следует мужчине.
Мать вечно на работе.
Квартира опустела.
Но в доме для мужчины
Всегда найдётся дело.
Полны водою вёдра.
Подметена квартира.
Посуду мыть не сложно —
На ней ни капли жира.
С трёх карточек талоны
Стригут мне в гастрономе.
Кормилец и добытчик.
Мужчина. Старший в доме.
Я искренне уверен,
Что стал отцу заменой.
Но в жизни той далёкой,
Блаженной, довоенной,
Отец не занимался
Подобными делами.
Мать заменила папу.
Я помогаю маме.
Михаил Матусовский «С чего начинается родина?»
С чего начинается родина?
С картинки в твоём букваре,
С хороших и верных товарищей,
Живущих в соседнем дворе.
А может, она начинается
С той песни, что пела нам мать,
С того, что в любых испытаниях
У нас никому не отнять.
С чего начинается родина?
С заветной скамьи у ворот,
С той самой берёзки, что во поле,
Под ветром склоняясь, растёт.
А может, она начинается
С весенней запевки скворца
И с этой дороги просёлочной,
Которой не видно конца.
С чего начинается родина?
С окошек, горящих вдали,
Со старой отцовской будёновки,
Что где-то в шкафу мы нашли.
А может, она начинается
Со стука вагонных колёс
И с клятвы, которую в юности
Ты ей в своём сердце принёс…
Николай Языков «Пловец»
Воют волны, скачут волны!
Под тяжёлым плеском волн
Прям стоит наш парус полный,
Быстро мчится лёгкий чёлн,
И расталкивает волны,
И скользит по склонам волн!
Их, порывами вздувая,
Буря гонит ряд на ряд;
Разгулялась волновая;
Буйны головы шумят,
Друг на друга набегая,
Отшибаяся назад!
Но глядите: перед нами,
Вдоль по тёмным облакам,
Разноцветными зарями
Отливаясь там и там,
Золотыми полосами
День и небо светят нам.
Пронесися, мрак ненастный!
Воссияй, лазурный свод!
Разверни свой день прекрасный
Надо всем простором вод:
Смолкнут бездны громогласны,
Их волнение падёт!
Блещут волны, плещут волны!
Под стеклянным брызгом волн
Прям стоит наш парус полный,
Быстро мчится лёгкий чёлн,
Раздвигая сини волны
И скользя по склонам волн!
Александр Пушкин
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живёт;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдёт;
Что пройдёт, то будет мило.
Александр Твардовский
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они — кто старше, кто моложе
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, —
Речь не о том, но всё же, всё же, всё же..
Анатолий Жигулин
О, Родина! В неярком блеске
Я взором трепетным ловлю
Твои пролески, перелески —
Всё, что без памяти люблю:
И шорох рощи белоствольной,
И синий дым в дали пустой,
И ржавый крест над колокольней,
И низкий холмик со звездой…
Мои обиды и прощенья
Сгорят, как старое жнивьё.
В тебе одной — и утешенье
И исцеление моё.
Некрасов «Тишина»
Апухтин «Просёлок»
Стихи о природе, 4 класс
Тютчев «Ещё земли печален вид»
Стихи о Родине для 4 класса
“Птичка”
В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике весны.
Я стал доступен утешенью;
За что на бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать.
∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞
“Эхо”
Ревёт ли зверь в лесу глухом,
Трубит ли рог, гремит ли гром,
Поёт ли дева за холмом —
На всякий звук
Свой отклик в воздухе пустом
Родишь ты вдруг.
Ты внемлешь грохоту громов,
И гласу бури и валов,
И крику сельских пастухов —
И шлёшь ответ;
Тебе ж нет отзыва… Таков
И ты, поэт!
∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞
Отрывок из стихотворения «Осень»
…Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад — дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И будит лай собак уснувшие дубравы…
∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞
“На холмах Грузии”
На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой…Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит – оттого,
Что не любить оно не может.
∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞
“Туча”
Последняя туча рассеянной бури!
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тень,
Одна ты печалишь ликующий день.
Ты небо недавно кругом облегала,
И молния грозно тебя обвивала;
И ты издавала таинственный гром
И алчную землю поила дождем.
Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освежилась, и буря промчалась,
И ветер, лаская листочки древес,
Тебя с успокоенных гонит небес.
∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞
“Уж небо осенью дышало…”
Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась,
Ложился на поля туман,
Гусей крикливых караван
Тянулся к югу: приближалась
Довольно скучная пора;
Стоял ноябрь уж у двора.
∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞
“Меж горных стен несется Терек…”
Меж горных стен несется Терек,
Волнами точит дикий берег,
Клокочет вкруг огромных скал,
То здесь, то там дорогу роет,
Как зверь живой, ревет и воет —
И вдруг утих и смирен стал.
Все ниже, ниже опускаясь,
Уж он бежит едва живой.
Так, после бури истощаясь,
Поток струится дождевой.
И вот обнажилось
Его кремнистое русло.
∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞
“Надо мной в лазури ясной…”
Надо мной в лазури ясной
Светит звездочка одна,
Справа — запад темно-красный,
Слева — бледная луна.
∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞
“Забыв и рощу и свободу…”
Забыв и рощу и свободу,
Невольный чижик надо мной
Зерно клюет и брызжет воду,
И песнью тешится живой.
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.
Опрятней модного паркета
Блистает речка, льдом одета.
Мальчишек радостный народ
Коньками звучно режет лед;
На красных лапках гусь тяжелый,
Задумав плыть по лону вод,
Ступает бережно на лед,
Скользит и падает; веселый
Мелькает, вьется первый снег,
Звездами падая на брег.
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.
Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюет под окном,
Клюет, и бросает, и смотрит в окно,
Как будто со мною задумал одно.
Зовет меня взглядом и криком своим
И вымолвить хочет: «Давай улетим!
Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер… да я!…»
Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.
Ты под окном своей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках.
Глядишь в забытые вороты
На черный отдаленный путь:
Тоска, предчувствия, заботы
Теснят твою всечасно грудь.
То чудится тебе…
Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:
Где цвел? когда? какой весною?
И долго ль цвел? и сорван кем,
Чужой, знакомой ли рукою?
И положен сюда зачем?
На память нежного ль свиданья,
Или разлуки роковой,
Иль одинокого гулянья
В тиши полей, в тени лесной?
И жив ли тот, и та жива ли?
И нынче где их уголок?
Или уже они увяли,
Как сей неведомый цветок?
У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой,
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил.
Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
В Ваших руках управление школой,
Эта ответственность так велика.
Мы Вам желаем здоровья большого,
Жизнь чтоб была хороша и легка.
В день выпускного от всех Вам спасибо!
Школа пусть будет всегда процветать,
Будет просторной, уютной, красивой,
Чтобы детишек опять принимать!
Отличному директору — большая благодарность,
За Вашу честность, прямоту, а также за лояльность,
За труд нелегкий каждый день, за школьную работу
И за порядок, за ремонт и общую заботу!
Желаем Вам иметь успех, любовь и уваженье,
Здоровья крепкого всегда, огромного терпенья,
Богатых спонсоров привлечь и коллектив хороший,
И с каждым годом быть сильней, красивей и моложе!
Как весенней теплою порою
Из-под утренней белой зорюшки,
Что из лесу, из лесу из дремучего
Выходила медведиха
Со милыми детушками медвежатами
Погулять, посмотреть, себя показать.
Села медведиха под белой березою;
Стали медвежата промеж собой играть,
По муравушке валятися,
Боротися, кувыркатися.
Отколь ни возьмись мужик идет,
Он во руках несет рогатину,
А нож-то у него за поясом,
А мешок-то у него за плечьми.
Как завидела медведиха
Мужика со рогатиной,
Заревела медведиха,
Стала кликать малых детушек,
Своих глупых медвежатушек.
Ах вы детушки, медвежатушки,
Перестаньте играть, валятися,
Боротися, кувыркатися.
Уж как знать на нас мужик идет.
Становитесь, хоронитесь за меня.
Уж как я вас мужику не выдам
И сама мужику …. выем.
Медвежатушки испугалися,
За медведиху бросалися,
А медведиха осержалася,
На дыбы подымалася.
А мужик-от он догадлив был,
Он пускался на медведиху,
Он сажал в нее рогатину
Что повыше пупа, пониже печени.
Грянулась медведиха о сыру землю,
А мужик-то ей брюхо порол,
Брюхо порол да шкуру сымал,
Малых медвежатушек в мешок поклал,
А поклавши-то домой пошел.
«Вот тебе, жена, подарочек,
Что медвежия шуба в пятьдесят рублев,
А что вот тебе другой подарочек,
Трои медвежата по пять рублев».
Не звоны пошли по городу,
Пошли вести по всему по лесу,
Дошли вести до медведя чернобурого,
Что убил мужик его медведиху,
Распорол ей брюхо белое,
Брюхо распорол да шкуру сымал,
Медвежатушек в мешок поклал.
В ту пору медведь запечалился,
Голову повесил, голосом завыл
Про свою ли сударушку,
Чернобурую медведиху.
— Ах ты свет моя медведиха,
На кого меня покинула,
Вдовца печального,
Вдовца горемычного?
Уж как мне с тобой, моей боярыней,
Веселой игры не игрывати,
Милых детушек не родити,
Медвежатушек не качати,
Не качати, не баюкати. —
В ту пору звери собиралися
Ко тому ли медведю, к боярину.
Приходили звери большие,
Прибегали тут зверишки меньшие.
Прибегал туто волк дворянин,
У него-то зубы закусливые,
У него-то глаза завистливые.
Приходил тут бобр, богатый гость,
У него-то бобра жирный хвост.
Приходила ласточка дворяночка,
Приходила белочка княгинечка,
Приходила лисица подьячиха,
Подьячиха, казначеиха,
Приходил скоморох горностаюшка,
Приходил байбак тут игумен,
Живет он байбак позадь гумен.
Прибегал тут зайка-смерд,
Зайка бедненькой, зайка серенькой.
Приходил целовальник еж,
Всё-то еж он ежится,
Всё-то он щетинится.
Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна,
На печальные поляны
Льет печально свет она.
По дороге зимней, скучной
Тройка борзая бежит,
Колокольчик однозвучный
Утомительно гремит.
Что-то слышится родное
В долгих песнях ямщика:
То разгулье удалое,
То сердечная тоска…
Ни огня, ни черной хаты,
Глушь и снег… Навстречу мне
Только версты полосаты
Попадаются одне…
Скучно, грустно… Завтра, Нина,
Завтра к милой возвратясь,
Я забудусь у камина,
Загляжусь не наглядясь.
Звучно стрелка часовая
Мерный круг свой совершит,
И, докучных удаляя,
Полночь нас не разлучит.
Грустно, Нина: путь мой скучен,
Дремля смолкнул мой ямщик,
Колокольчик однозвучен,
Отуманен лунный лик.
Не притворяйся, милый друг,
Соперник мой широкоплечий!
Тебе не страшен лиры звук,
Ни элегические речи.
Дай руку мне: ты не ревнив,
Я слишком ветрен и ленив,
Твоя красавица не дура;
Я вижу все и не сержусь:
Она прелестная Лаура,
Да я в Петрарки не гожусь.
Шумит кустарник… На утес
Олень веселый выбегает,
Пугливо он подножный лес
С вершины острой озирает,
Глядит на светлые луга,
Глядит на синий свод небесный
И на днепровские брега,
Венчанны чащею древесной.
Недвижим, строен он стоит
И чутким ухом шевелит…
Но дрогнул он — незапный звук
Его коснулся — боязливо
Он шею вытянул и вдруг
С вершины прянул…
Шумит кустарник
Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье,
Какое томное волненье
В моей душе, в моей крови…
Как чуждо сердцу наслажденье…
Все, что ликует и блестит,
Наводит скуку и томленье.
Отдайте мне метель и вьюгу
И зимний долгий мрак ночей.
Проект «Книжкина неделя» Продолжительность проекта: краткосрочный (1 неделя). Тип проекта: информационно-творческий, познавательный Участники проекта: Дети подготовительной группы, воспитатели: Воронова
ПодробнееПУШКИНСКАЯ ОСЕНЬ 2015 2 уровень 11-14 лет Дорогой друг! Мы очень рады, что ты решил принять участие в викторине, посвященной творчеству самого известного и самого любимого русского поэта Александра Сергеевича
ПодробнееМУНИЦИПАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ДОШКОЛЬНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ЦЕНТР РАЗВИТИЯ РЕБЕНКА ДЕТСКИЙ САД 24 «СОЛНЫШКО» Викторина по сказкам А.С. Пушкина Читайте Пушкина друзья! Читайте сказки! И будет жизнь тогда
ПодробнееМуниципальное бюджетное дошкольное образовательное учреждение детский сад «Родничок» с. Быков НОД по художественно эстетическому развитию для детей подготовительной к школе группе Тема: «Осенние краски»
ПодробнееПриродный уголок Стихотворения Загадки Народные приметы Народные приметы и поговорки В лесу много рябины – осень будет дождливая, мало – сухая. Если журавли летят высоко, не спеша и “разговаривают”, будет
ПодробнееЛитературный вечер, посвященный А.С. Пушкину (подготовительная к школе группа) Литература: Биография А.С. Пушкина, энциклопедия, сказки А.С. Пушкина: «Сказка о царе Салтане», «Сказка о рыбаке и рыбке»,
ПодробнееАлександр Сергеевич Пушкин 1799-1837 6 июня 1799 года в Москве в дворянской семье Пушкиных родился мальчик, которому суждено было стать одним из величайших поэтов России. С.Л. Пушкин. 1824. Отец, Сергей
ПодробнееОткрытое занятие «Путешествие по сказкам А.С Пушкина» Цель: Углубление и расширение знаний детей о великом русском поэте А. С. Пушкине. Задачи: -Расширять знания детей о поэте А.С.Пушкине. -Продолжать
ПодробнееСценарий музыкального развлечения для детей старшего дошкольного возраста “Пушкинский день России” 06.06.2017г. Цель: Развивать интерес детей к творчеству А.С. Пушкина; Расширить и углубить знания детей
ПодробнееКраснодарский край Динской район МОУ СОШ 35 ст. Новотитаровской «Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и золото одетые леса» А.С.Пушкин Тема: «Золотая осень» Конкурс чтецов Сценарий открытого урока
Подробнее9 класс. Тема: Местоимение. Цели: – Создать условия для формирования и закрепления понятия о местоимении; – Познакомить с ролью местоимений в нашей речи; – Коррекция памяти, внимания, мышления, устной
ПодробнееСпецификация проверочной работы 4 по разделу «Великие русские писатели». Предмет: Литературное чтение Программа: Перспектива Класс: 4 Цели: обобщить знания обучающихся по разделу; проверить сформированность
ПодробнееФАМИЛИЯ КЛАСС – ИМЯ Отметьте верный вариант ответа. Время выполнения работы – 90 минут. 1. Определи правильную последовательность событий в русской народной сказке «Лиса и волк». A. B. C. D. E. F. G. 1
ПодробнееСпецификация проверочной работы 3 по разделам: «Мы – друзья», «Здравствуй, матушка зима», «Чудеса случаются». Предмет: Литературное чтение Программа: Перспектива Класс:2 Цели: проверить знания обучающихся
ПодробнееМузей пушкинских Сказок Выполнил Ученик 10 «А» класса Леликов Дмитрий Руководитель учитель русского языка и литературы Нестеренко О.Н Сказка с младенчества вошла в мир Александра Сергеевича Пушкина. Благодаря
ПодробнееТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ КАРТА УРОКА Предмет Литературное чтение Класс 1 класс Автор УМК В.Г. Горецкий Тема урока «СДП при ознакомлении с жизнью и творчеством А.С.Пушкина и его сказками» Тип урока Учебное занятие
ПодробнееТест 6 Великие русские писатели 1. В каком из стихотворений А. С. Пушкина есть такие слова: друг прелестный, красавица, звездою севера? 1) Зимнее утро 2) Зимний вечер 3) Уж небо осенью дышало 2. За что
ПодробнееВикторина по сказкам А.С. Пушкина 1.Вступительное слово учителя. Ребята! Сегодня мы поговорим о великом русском поэте Александре Сергеевиче Пушкине и его замечательных сказках, которые вы все знаете и
ПодробнееОсень воспевали Пушкин, Бунин, Тютчев, Некрасов, Есенин, Фет. И среди художников были такие, которых особенно вдохновляла именно осень. Один из них Исаак Ильич Левитан, тонко чувствующий, порой меланхоличный,
Подробнеегимназии Газета гимназии им. А.С. Пушкина 4 Выпуск 8 февраль 2015 Äåíü Ïîìèíîâåíèÿ À.Ñ. Ïóøêèíà 6 8 10 февраля 1837 года произошла величайшая трагедия из жизни ушёл великий поэт, впоследствии признанный
ПодробнееАлександр Сергеевич Пушкин Давным – давно, 218 лет тому назад в Москве, в небогатой дворянской семье родился мальчик Саша. Дата его рождения 6 июня 1799года. Детство его прошло в Москве. У Саши была старшая
ПодробнееМКДОУ детский сад 481 «Колобок» комбинированного вида Ленинского района. Проект «Сказки А.С.Пушкина». Группа 6 логопедическая, 21 человек. Возраст 6-7 лет. Тип проекта:информационно-познавательный, творческий.
ПодробнееПояснительное слово учителя На этом уроке мы закрепим полученные знания по теме «Причастие» и подготовимся к сочинению: «Описание картины природы.» Осень в России особенная пора. Обычно осень время увядания
ПодробнееЗадания муниципального этапа Всероссийской олимпиады школьников по искусству (МХК) 2016-2017 учебный год 9 класс Время выполнения заданий: 240 минут (4 часа) Максимальное количество баллов: 284 Задания
ПодробнееМуниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение «Средняя общеобразовательная школа 4 г. Советский» Конкурс проектных работ по литературе «Ступеньки знаний» Проект «Что за чудо эти сказки!» Составлен
Подробнее2012 Викторина по творчеству А.С. Пушкина Внеклассное мероприятие для учащихся 3-4 классов МОУ Екимовичская средняя (полная) общеобразовательная школа Канабеева Лариса Венедиктовна Цели: приобщение младших
ПодробнееИюнь, 1 неделя 1 июня (международный день защиты детей) 2 июня веселой математики) Музыкально спортивный праздник «Праздник детства» Конкурс рисунков: «Синее небо, зелёная травка» Математические д/и: «Разрезные
ПодробнееМир природы проникает в душу человека с момента его рождения, вызывая неподдельное удивление и восторг. С годами это восприятие становится спокойным и значимым, и от того, насколько глубоко человек способен видеть и чувствовать окружающую красоту, во многом зависит его моральный облик.
Поэзия Пушкина открывает нам неповторимое очарование нашей родной природы. Под влиянием его чудесных стихов мы путешествуем к морю, любуемся видом на Кавказ с высоты, отдыхаем в тихом сельском «уголке пустыни», приводя свои мысли и чувства в порядок, или несемся по зимней дороге, слушая далекий звон колокола.
В лирике Пушкина русская природа оживает в своей сдержанно пленительной красоте. Золотые и малиновые цвета осени
сменяются ослепительной белизной зимы. Любимое время года у Пушкина была осень, которой посвящено одноименное стихотворение. Это своеобразный поэтический календарь, в котором поэт дает точное и емкое описание всех времен года и выражает свое отношение к ним. Восприятие природы у Пушкина нетрадиционно и необычно.Например, строчки, посвященные лете, вызывают улыбку и заставляют согласиться с автором: О, лето красное! Я бы полюбил тебя,
Если бы не жара, а пыль, комары и мухи.
Пушкин тоже откровенно говорит о весне:
Не люблю весну;
Надоела оттепель, вонь, грязь – весной болею.
Кровь блуждает; чувства, и мой разум сдержан.
В суровую зиму меня больше устраивает.
Но весна в поэзии уже давно считается самым прекрасным временем года, когда природа оживает, душа просыпается. Но Пушкину ближе осень и зима.
И каждую осень я снова цвету;
Мое здоровье крепкое к русской простуде;
К привычкам бытия снова чувствую любовь: сон
скатывается, голод обретает радость;
Легко и радостно играть кровью в сердце,
Кипит желание – я снова счастлива, юная.
Русский мороз
дает поэту ощущение бодрости, силы, заставляет кровь течь быстрее в жилах, возвращая молодость и счастье.Зимой особенно чувствуется тепло дома, что резко контрастирует с завыванием метели за окном. Это чувство замечательно передано в стихотворении «Зимний вечер», оно усилено воспоминаниями о самом близком человеке далекого детства – няне Арине Родионовне. Грозовая тьма покрывает небо,
Вихрь снега кружится,
Как зверь, он воет, Плачет
, как ребенок.
Что-то про ветхую крышу
Вдруг солома зашуршит.
Путь, как путник опоздал,
Нам в окно стучать.
В такой вечер особенно хорошо греться в огне, слушать песни и сказки, когда за окном метель. Но природа уникальна своей изменчивостью. Наступает утро – а вчерашней погоды нет и в помине. В стихотворении «Зимнее утро» нашему взору открывается завораживающая картина:
Под голубым небом,
Великолепные ковры,
Сияя на солнышке, лежит снег;
Чернеет лес прозрачный,
И ель зеленеет сквозь иней,
И река светится под ладом.
Очарование его и в морозной зимней ночи, замечательно изображенное поэтом:
Какая ночь! Треск иней,
Нет ни одного облака на небе;
Подобно закутанному навесу голубой свод
Сияющий частыми звездами.
Ночью, когда все погружено в сон, поэт может силой своего воображения перенестись в историческое прошлое своей страны, во времена опричнины. Но эта жестокая эпоха виселиц и казней давно прошла, а над Москвой до сих пор раскинулась огромная синяя арка, усыпанная звездами.Природа вечна. Она по-прежнему удивительна и изменчива и продолжает восхищаться взором поэта.
Ни одно время года не вызвало у Пушкина такого очарования, как осень. Ему удалось увидеть и передать богатство и разнообразие его красок, которые кажутся еще прекраснее накануне близкого умирания.
Скучно время! очарования!
Я рад твоей прощальной красоте –
Я люблю великолепную увядающую природу,
В малиновых и золотых лесах.
В этом стихотворении Пушкин находит для описания своего любимого времени года удивительное, полное глубокого смысла сравнения.Он сравнивает осень с нелюбимым ребенком в семье. Пытаясь объяснить свое особое отношение к этому возрасту увядания, поэт сравнивает его с девочкой, умирающей от чахотки:
Игра на лице все еще фиолетовая,
Она все еще жива сегодня, завтра уже нет.
Но осень особенно дорога Пушкину еще и потому, что она пробуждает его творческие силы, заставляет оживлять поэтическую фантазию. Многим великим произведениям Пушкина мы обязаны падением. Он замечательно передает в одноименном стихотворении, как рождается вдохновение и сбываются образы, рифмы, звуки, мечты.
И мысли в голове мужественно возбуждены,
И рифмы легкие навстречу бегу,
И пальцы просят перо, перо к бумаге,
Минута – и стихи потекут свободно.
В стихах Пушкина о природе раскрываются не только его вкусы и особенности восприятия, но и такие нравственные качества, как свобода, человечность, патриотизм. Этими чувствами пронизано стихотворение «Деревня», в котором автор с любовью и нежностью рисует мягкий, но пленительный сельский пейзаж:
Я твой – я люблю этот темный сад
С его прохладой и цветами,
Этот луг , наполненная ароматными стеками,
Где в кустах шумят яркие ручьи.Эти строки воспринимаются как признание любви поэта к родной земле, к своему народу. Его глаза, освобожденные от «суетных оков», смотрят на рабское положение русского крестьянства, его ум и совесть гуманиста не могут с этим мириться. Поэма звучит горячим призывом к прогрессивным людям бороться за освобождение своего народа. В конце концов, свобода – самое ценное, что может быть у человека.
Понять и прочувствовать это помогает Пушкину при встрече с морем.«Свободная стихия» поражает его своей мощью и безграничностью, созвучна его мыслям и чувствам. И хотя человеку невозможно обрести абсолютную волю, он может сохранить свою внутреннюю свободу, которая останется с ним навсегда, как память о море:
Прощай, море! Я не забуду
Твою торжественную красоту
И еще долго-долго я буду слышать
Твой гул в вечерние часы.
Таким образом, лирика Пушкина дает нам возможность не только насладиться чарующими звуками его стихов, но и многое узнать и понять в личности поэта и, конечно же, совершить незабываемое путешествие в волшебный мир природы.
Современники и потомки признают Пушкина Александра Сергеевича самым выдающимся русским поэтом. В этом обзоре на сайте Geomerid вы можете прочитать обо всех этапах биографии Пушкина, а также найти ссылки на все места в России, которые связаны с жизнью поэта. Его вклад в развитие русской литературы и культуры огромен; Поэтому мемориальные музеи Пушкина созданы почти во всех местах, где он жил.
Русский писатель и критик Аполлон Григорьев очень точно сказал: «Пушкин – наше все». Пушкин коснулся и нравственных ценностей. Пушкин стал национальной гордостью русского народа.
Александр Сергеевич Пушкин родился 26 мая 1799 года в Немецком квартале Москвы. Этот квартал находился на востоке столицы, в районе Измайлово. Его населяли не только немцы, но и все иностранцы.Там же провел детство царь Петр I.
Отцом Александра Пушкина был майор Сергей Львович Пушкин из старинного дворянского рода Нижнего Новгорода. Их имение находилось в деревне Болдино. Мать Пушкина, Надежда Осиповна Ганнибал, принадлежала к семье, основанной «арабом Петра Великого» Абрамом Петровичем Ганнибалом, сыном африканского принца из Эфиопии. Их имение находилось в селе Михайловское Псковской области.
Усадьба Захарово, в которой Александр Пушкин провел детство перед отъездом в лицей
Портрет Арины Родионовны, няни Александра Пушкина, в доме усадьбы Захарово
Детство будущего поэта прошло в имении Захарово Московской области, недалеко от Звенигорода.Это имение с 1804 года принадлежало бабушке будущего поэта по отцовской линии Марии Алексеевне Ганнибал. Мальчик с ранних лет увлекался чтением книг, а свои первые стихи начал сочинять уже в 7 лет. Пушкин описал свои ранние годы в поздние стихотворения: «Монах» (1813), «Бова» (1814), «Послание к Юдину» (1815), «Сон» (1816).
Усадьба Захарово была разрушена во время Великой Отечественной войны, но позже восстановлена. Атмосфера первых лет великого русского поэта Александра Пушкина очень точно воссоздана в Музее-усадьбе Пушкина в Захарово.
Родители планировали отправить сына учиться в иезуитское училище, но в 1811 году открылся Царскосельский лицей. Его желтое здание с аркой было пристроено к Екатерининскому дворцу в Царском Селе. Император Александр I в то время еще правил очень либерально. Сперанский разработал принципы нового государственного устройства. Он планировал, что дети высшей знати после окончания лицея будут подготовлены к «важным частям государственной службы» обновленной России.
В первый набор было много талантливых детей. Позже они сыграли значительную роль в истории государства Российского. Горчаков, впоследствии ставший канцлером Российской империи, учился здесь вместе с Пушкиным. Здесь также учились Дельвиг, Матюшкин, Корф, Пущин, Волховский, Кухельбекер.
Картина Ильи Репина «Пушкин на лицейских экзаменах» (1815 г.)
Здание Царскосельского лицея примыкает к Екатерининскому дворцу
В настоящее время музей Пушкина в Царскосельском лицее открыт для посещения.Основная экспозиция расположена на третьем этаже. Вы увидите Актовый зал, где 19 октября 1811 года открылся лицей. Спустя три года пятнадцатилетний Александр Пушкин прочел свои первые стихи перед респектабельной публикой. Среди приглашенных был известный русский поэт Гаврила Державин. Эта сцена запечатлена на картине. Тогда уже полностью раскрылся поэтический талант Пушкина.
Далее есть разные классы, как общие, так и индивидуальные. Есть и классные книги, где можно увидеть, какие оценки получил Пушкин за учебу.На четвертом этаже были маленькие комнаты лицеистов, которые Пушкин называл кельями.
После окончания Царскосельского лицея биография Александра Пушкина насыщена событиями. Его направили в Коллегию иностранных дел офицером 10 класса, но реальной службы он так и не начал. Пушкин стал членом кружка «Арзамас», а затем общества «Зеленая лампа», входившего в масонскую ложу декабристов Союза Благоденствия.
Начал писать провокационные произведения, такие как оду «Свобода», стихи «Чаадаеву», «Село». Это вызвало гнев царя, и он хотел сослать Пушкина в Сибирь, но позже было решено отправить его на юг Российской империи.
В начале 1820 года Александр Пушкин сначала выехал в Кишинев, чтобы управлять новыми землями Бессарабии. По дороге он заболел воспалением легких, поэтому решил поехать в Крым поправить здоровье. Сначала он прибыл в Феодосию, но большую часть времени проводил в Гурзуфе.В память о времени, которое он провел в Гурзуфе, здесь был создан Литературный музей Пушкина.
Портрет молодого Пушкина
В Кишиневе новый начальник генерал-лейтенант Иван Инзов не стал беспокоить его работой, поэтому Пушкин полностью посвятил себя работе над своими стихами.Здесь он написал «Кавказский пленник», «Песню вещего Олега», «Бахчисарайский фонтан», «Руслан и Людмила». В эти годы Пушкин начал работу над первыми главами своего знаменитого романа «Евгений Онегин». Все эти работы начали публиковаться и имели большой успех. Литературная деятельность стала приносить Пушкину доход, и он задумался о прекращении государственной службы.
В 1823 году Пушкин был переведен в Одессу. В память о годах, проведенных в этом городе, есть Пушкинский музей.Пушкин вообще не мог работать под началом графа Воронцова. Позже он писал: «Воронцов – вандал, придворный хам и мелкий эгоист. Он видит меня коллежским секретарем, и, признаюсь, я думаю о себе другое».
В 1824 году Пушкин подал рапорт об увольнении с государственной службы, но в этот момент тайная полиция открыла его письмо на имя будущего декабриста (бунтаря) Кюхельбекера, в котором он писал о своем пристрастии к атеистическим учениям. Поэту грозили не просто отставкой, а ссылкой, но позже было решено отправить его в родовое имение в Михайловском под надзор полиции.
Сейчас это место в центре Псковской области называется Пушкинские горы. Здесь очень красивая природа средней полосы России. На Пушкинских горах есть несколько дворянских усадеб. Сюда стоит приехать не только ради красоты природы, но и если вас интересует биография Александра Пушкина.
Холм над озером Кучане.Дом А. С. Пушкин в Михайловском на холме.
Картина «Пушкин и Пущин в Михайловском» (Николай Ге, 1875)
Вид с городища Савкина Горка на реку Сороть у имения Александра Пушкина в Михайловском
Михайловское – родовое имение Пушкиных.Он провел там два года ссылки. Усадьба Пушкиных стоит на высоком холме на берегу озера Кучаны. В парке находится «Аллея Керн», где он познакомился с Анной Петровной Керн, которая жила в усадьбе Тригорских. После этой встречи Пушкин написал известное стихотворение: «Я вспоминаю чудесное мгновение …».
Усадьба Тригорское находится в 5 км от Михайловского. Здесь жили Прасковья Александровна Осипова с дочерьми. Пушкин навещал их почти каждый день. Здесь можно увидеть самые романтичные места: Онегинская скамья, переулок Татьяны Лариной.На противоположном берегу озера Кучаны осталась семья Ганнибалов. Они были единомышленниками Пушкина. Самая красивая природная достопримечательность этих мест – Савкина Горка. В общем, для осмотра Пушкинских гор нужно не менее 2-3 дней.
{{{17198,17197,17205}}
Пушкин прожил в усадьбе Михайловское 2 года, с 1824 по сентябрь 1826 года. Он вел замкнутый образ жизни, активно работал над новыми произведениями. Здесь он начал писать стихотворение «Борис Годунов», где впервые отошел от художественного романа и начал реалистично изображать персонажей.Здесь же он работал над новыми главами поэмы «Евгений Онегин».
Во время ссылки Пушкина в Михайловском в 1825 году в Петербурге произошло восстание декабристов. Пушкин не поддержал это восстание и написал прошение новому императору Николаю I. 8 сентября 1826 года после аудиенции у императора он был освобожден, но Николай I хотел сделать его придворным поэтом. Однако не вышло. После стихотворения Пушкина «В недрах сибирских руд», адресованного декабристам, сосланным в Сибирь, надзор и цензура только усилились, хотя Пушкин остался на свободе.
В декабре 1828 года на балу мастера танцев Йогеля Пушкин впервые познакомился с Натальей Гончаровой, которая впоследствии стала его женой. Она принадлежала к богатой семье Гончаровых-Загряжских.
Имение матери находилось в городе Ярополец Московской области. Здесь он навестил мать Натальи Гончаровой, чтобы ухаживать за маленькой дочкой. Ответ был расплывчатым, хотя отказа не последовало. Наталье тогда было 16 лет, а Пушкину 30.Ее мать думала, что она слишком молода, чтобы выходить замуж. Расстроенный Пушкин уехал на Кавказ, но вернулся через год и снова попросил руки Натальи Гончаровой. На этот раз согласие было получено.
Портрет Натальи Гончаровой, на которой он хотел жениться, но вынужден был остаться в Болдино
После этого Наталья Гончарова и ее жених Александр Пушкин посетили Льняную фабрику в Калужской области, где жили отец и дед Натальи.Усадьба «Льняная фабрика» была основана предками Гончаровых при Елизавете Петровне. Здесь располагалось производство бумаги. Благодаря этому семья Гончаровых была очень богатой.
Пушкин дважды посетил усадьбу Льняной фабрики: в 1830 году для встречи с родителями своей будущей жены и в 1834 году, когда они уже поженились. Здесь сохранилась усадьба, где можно увидеть экспозицию, посвященную семье Гончаровых, а также Александру Пушкину. Также есть большой ландшафтный парк.Свои эпиграммы Пушкин посвятил многим дубам, которые росли здесь с XIX века. Также нужно сходить в Музей бумаги. Выпуском бумаги Гончаровы занимались с 1735 года.
Браку Александра Пушкина и Натальи Гончаровой помешало отсутствие имущества в собственности Пушкина. Отец решил подарить сыну часть родового имения Пушкиных в Болдино Нижегородской губернии, и Пушкин тут же отправился туда.Чтобы получить деньги на брак, нужно было завладеть имуществом и заложить его в банке.
Пушкин уехал в Болдино летом 1830 года и планировал провести там не более месяца, однако в России началась эпидемия холеры и из-за карантина все передвижения людей по стране были запрещены. Так что Пушкин вместо запланированной свадьбы вынужден был провести всю осень в Болдино. Позже его назвали «Болдинской осенью».
Усадьба в усадьбе Пушкиных в Болдино
Рукописи произведений Пушкина, написанных им в своем имении в Болдино
Это был один из самых продуктивных этапов творчества поэта.Почти закончил работу над поэмой «Евгений Онегин», написал «Рассказы Белкина», «Маленькие трагедии», «Русалку», «Историю села Горюхино» и множество стихотворений.
В декабре 1830 года Пушкин вернулся в Москву и 18 февраля 1831 года женился на Гончаровой. Царь Николай I пожаловал поэту камерный чин юнкера. Благодаря этому они могли посетить королевский двор.
Сразу после свадьбы молодожены сняли второй этаж в доме в Москве.Сейчас это мемориальный Дом-музей Пушкина на Старом Арбате в Москве. Он называл это время «Ярким существованием».
27 февраля в доме на Арбате Пушкины дали свой первый бал. Их друг Булгаков позже вспоминал: «Пушкин славный вчера баловал. И он, и она хорошо относились к своим гостям. Она мила, а они как два голубя. Дай бог, чтобы так было всегда. Все очень много танцевали. хороший обед … Всем показалось странным, что у Пушкина, который жил весь в трактирах, вдруг появился такой дом.«
Большой зал в квартире на Арбате, где Пушкин получил свой первый бал после женитьбы
Дом на Старом Арбате, где Пушкин снял квартиру после женитьбы на Наталье Гончаровой
К сожалению, отношения Пушкина со свекровью не сложились.Она выдвигала к нему множество требований, в том числе финансовых. Поэтому поэт был вынужден 15 мая 1831 года покинуть Москву и переехать из нее в Петербург.
Друг Пушкина Плетнев снял для них дачу в Царском Селе, недалеко от Екатерининского дворца. Красивый двухэтажный дом с антресолью. Сейчас здесь расположен Пушкинский музей – Царское Село.
В этом доме Пушкины сняли 8 комнат и прожили здесь свои счастливые месяцы, без навязчивого внимания свекрови.Рабочий кабинет Пушкина находился на антресольном этаже, но из мебели оставались только небольшой стол и стулья. На полу лежали книги и рукописи. Александр Пушкин написал здесь сказку о царе Салтане, а также письмо Онегина к Татьяне.
Дача Пушкина в Царском Селе, где он жил в 1831 году после женитьбы на Наталье Гончаровой
Мастерская Александра Пушкина с книгами на полу в доме в Царском Селе, как это было, когда здесь работал поэт
Впоследствии Пушкины снимали квартиры в Петербурге.Зимой в Петербурге, летом в Царском Селе. С ними жили сестры Гончаровые (Екатерина и Александра). У Пушкиных было четверо детей.
12 сентября 1836 года многодетная семья Пушкиных сняла 11 комнат на втором этаже дома № 12 на набережной реки Мойки у Конюшенного моста. В квартире Пушкина на Мойке, 12 в Санкт-Петербурге сейчас находится музей.Из-за частых переездов из квартиры в квартиру мебели почти не было, только самое необходимое.
В 30-е годы произведения Пушкина стали более реалистичными. Российская история все больше и больше становилась его предметом, поднимая вопросы, важные для русской идентичности и самосознания. В это время он написал «Повесть о восстании Пугачева», стихотворение «Медный всадник», однако многим не нравилось это направление в творчестве Пушкина.
В это время в высшем обществе св.В Петербурге слухи о возлюбленных Натальи Гончаровой постоянно муссировались. Большинство интриг было со стороны Жоржа Дантеса. Он был приемным сыном голландского посланника Луи Геккерна и служил в кавалерийском полку Санкт-Петербурга.
Дом на Мойке, 10, где Пушкин снимал второй этаж и где прожил последние 3 года
Картина Дмитрия Белюкина «Смерть Пушкина»
Библиотека в квартире.На кушетке лежал раненый Пушкин, на нем он умер после дуэли
.Дантес впервые встретился с Гончаровой в 1835 году, после чего Пушкин начал получать анонимные письма с намеками на отношения между его женой и Дантесом. Он вызвал его на дуэль, но ухаживал за Екатериной, сестрой Натальи Гончаровой, и даже женился на ней.Позже у них родилось 4 ребенка.
Однако конфликт между Пушкиным и Дантесом не был урегулирован, и слухи не утихли. В результате Пушкин написал Геккеру крайне оскорбительное письмо, после чего Дантес вызвал его на дуэль. 27 января 1837 года на Черной реке в Петербурге Пушкин был смертельно ранен в живот. Через два дня он скончался в своей квартире на Мойке.
3 февраля 1836 года после отпевания в церкви Спаса на Конюшенной площади гроб Пушкина был отправлен в имение Пушкиных Михайловский Псковской губернии.Родовой некрополь Пушкиных в Святогорском монастыре находится недалеко от усадьбы Михайловское.
Могила Пушкина у алтаря Успенского собора Святогорского монастыря
Гравюра Святогорского монастыря XIX века
Дед поэта Осип Абрамович Ганнибал (в 1806 г.), бабушка поэта Мария Алексеевна (в 1818 г.) и мать Надежда Осиповна (в 1836 г.) похоронены в родовой могиле Ганнибалов-Пушкиных.Год спустя, когда Пушкин похоронил здесь свою мать, его тело было принесено в Могилу.
6 февраля 1837 года после отпевания в южном приделе Успенского собора архимандритом Геннадием тело поэта было похоронено у алтарной стены.
Два великих поэта двух народов – Пушкин и Леопарди – умерли 150 лет назад, каждый едва ли старше своего столетия.По многим совпадениям, эти вступительные строки к произведению, которое Владимир Набоков написал о Пушкине к 100-летию со дня смерти русского поэта, разрабатываются на итальянской улице имени Джакомо Леопарди 2 июля 1987 года, через десять лет до этого. день смерти самого Набокова.
« Pouchkine ou le vrai et le vraisemblable » зародилась как речь. Набоков вспоминает:
Однажды ночью в Париже [старые друзья] привели [Джеймса Джойса] на лекцию, которую меня попросили прочитать под эгидой Габриэля Марселя…Мне пришлось в самый последний момент заменить венгерскую писательницу, очень известную той зимой, автора бестселлера. Я помню его название: La Rue du chat qui pêche , но не имя дамы. Несколько моих личных друзей, опасаясь, что внезапная болезнь дамы и внезапный разговор о Пушкине может привести к внезапному пустому дому, сделали все возможное, чтобы собрать такую аудиторию, которую, как они знали, я хотел бы иметь. Однако дом имел пестрый вид, поскольку среди поклонников леди возникла путаница.Венгерский консул принял меня за своего мужа и, когда я вошел, бросился ко мне с пеной соболезнования на губах. Некоторые ушли, как только я начал говорить. Источником незабываемого утешения был вид Джойса, сидящего, скрестив руки на груди и блестящих в очках, среди венгерской футбольной команды. 1
Набоков написал своей матери в Праге, что его выступление превратилось в триумф в течение вечера. Теплый прием лекции привел к ее появлению в Nouvelle revue française от 1 марта 1937 года.Это осталось одним из редких произведений, написанных Набоковым на французском языке. Самым известным из них является « Mademoiselle O », автобиографический рассказ, первоначально опубликованный в парижском периодическом издании в 1936 году, а затем переведенный покойной Хильдой Уорд с автором для The New Yorker и Speak, Memory . Его оригинальная версия, переизданная в Париже в 1982 году вместе с французскими переводами других рассказов из «Дюжины » Набокова , была провозглашена образцом французского стиля.Французский язык Набокова обладал особой компактностью и оригинальностью, которые вполне могли бы сделать его крупным писателем на этом языке, если бы история и жизнь пошли другим путем.
В марте 1937 года Набоков гостил в Париже у друга, писателя-эмигранта Ильи Фондаминского. Будущее Набоковых – и Европы – было очень неопределенным. Помимо чтения лекций, Набоков встречался с издателями, агентами, меценатами и другими литературными деятелями, пытаясь устроить хотя бы временный дом для своей семьи во Франции или Англии.Его жена и маленький сын все еще находились в нацифицированном Берлине, из которого они уезжали в конце апреля, чтобы ненадолго навестить мать Набокова в Праге. Завершив кропотливую и утомительную процедуру получения французских виз для них в «жадном бюрократическом аду», как он выразился в Speak, Memory , Набоков присоединился к своей семье несколько недель спустя. Вслед за этим трое Набоковых уехали, чтобы пожить несколько месяцев на юге Франции, а затем перебрались в Париж, который оставался их базой до тех пор, пока они не отплыли в Нью-Йорк в мае 1940 года.Набоков больше никогда не увидит свою мать. Из письма от 15 апреля 1937 года, одного из многих, написанных его жене во время его путешествия в том году, 2 , можно узнать, что «мой« Пушкин »» – эссе, представленное здесь, – «имело очень отрадный успех. ”
Хотя мой перевод прозы настолько дословен, насколько я мог, это правда, что особая индивидуальность французского языка, где за поворотом каждой фразы скрывается нюанс, а неправильная идиома является идиотской, требует незначительных корректировок в чтобы получить хотя бы правдоподобный английский.Отдельная проблема заключалась в том, что делать с набоковскими примерами пушкинских стихов на французском языке. Вместе с его соображениями относительно перевода Пушкина с русского на французский они специфичны и тесно связаны с характером как языков «из», так и «на». В то же время они отражают общий подход к переводу, который в последующие годы претерпел существенные изменения. Поэтому я сохранил французские примеры для двуязычного читателя и надеялся предоставить идеальное дополнение: собственные английские версии Набокова разных периодов.Поиск легкодоступных рукописей и машинописных текстов среди сокровищницы его переводов, увы, показал, что он, кажется, использовал только один из четырех образцов – строфу, которая была неверно идентифицирована из-за редакторской ошибки или редкого случайного упущения авторская, как из Евгений Онегин , но на самом деле из «Езерского» (начата Пушкиным в 1830 году, когда он заканчивал Онегин ).
Тем не менее, этот отрывок действительно позволяет представить, наряду с французскими иллюстрациями Набокова к тому, что он объясняет в своем тексте, дополнительный взгляд на эволюцию его теории и техники применительно к переводу поэзии Пушкина и поэзии в целом.Этот фрагмент на английском языке, предположительно сделанный в связи с его университетскими курсами в США, отражает частичный переход от приспособлений, сделанных во имя рифмы и музыкальности во французских стихах и других ранних переводах, к непоколебимой верности его Онегина (который Набоков сознательно задуман как бескомпромиссно буквальная «кроватка»).
Я вставил в текст вместе с переводом Набокова части «Езерского» мои английские версии трех других примеров.В их основе лежат русские оригиналы, иногда с добавлением решений, принятых в набоковском французском (например, замена Fate Lachesis на родовой Parca Пушкина). Одна из строгих проверок рифмованных переводов и рифмованной поэзии в целом (хотя в наши дни большинство версификаторов, кажется, предпочитают играть на безвыходной площадке) состоит в том, чтобы проверить, насколько очевидно, что одна часть рифмы была первой, и в какой степени другая часть выступает, как больной палец просодической стопы. «Не пой, моя прекрасная» лучше всего подходила для попытки сохранить не только размер, но и рифму, или, по крайней мере, созвучие, и до некоторой степени аналогична общему методу, используемому в несколько более свободных французских образцах Набокова, которые, кажется, передают это тест с честью.
В оставшихся двух стихотворениях я не пошел на компромиссы ради рифм, приветствуя их только в том случае, если они сами по своей воле упадут мне на колени, в то время как относительная простота русских оригиналов позволяла буквальности довольно хорошо сочетаться с размером. Несмотря на то, что его английская версия Онегина кодифицировала научную точность без рифмы и без метра, то, что Владимир Набоков указал в другом месте о поэтическом переводе, предполагает, что даже в более поздние годы он, возможно, решил сохранить хотя бы размер этих конкретных стихи.Если бы был волапюк или эсперанто, достаточно богатый для поэзии.
Несколько слов о маленьких сценках, которые Набоков представляет как примеры жизненных «откровений и радостей». Проницательный читатель узнает по крайней мере три из них, в несколько иной форме, в художественной литературе Набокова. Одна из этих виньеток, по сути, является ключом к короткому отрывку прозы, написанному им в 1925 году.
Набоков правильно догадался, что ранняя «сидячая фотография» с ее «гротескными складками» и «погребальной одеждой» когда-нибудь покажется «Художественные увиливания со своим особым колоритом.«Ранняя смерть уберегла великого русского поэта от такого изображения. Тем не менее, если бы он дожил до «сказочного возраста» и технологии перешли на ускоренную перемотку вперед, даже Набоков мог бы соблазниться видеокассетой с изображением Пушкина, одетого в «обычную куртку» своего времени, но – как он выражается это в рассказе «Путеводитель по Берлину», которое современному глазу кажется «одетым для элегантного маскарада».
– Дмитрий Набоков
Жизнь иногда преподносит приглашения на праздники, которых никогда не будет, и иллюстрации к книгам, которые никогда не будут опубликованы.В других случаях он представляет нам нечто, неожиданное применение которому мы обнаружим намного позже.
Однажды я знал странного персонажа. Если он все еще существует, в чем я сомневаюсь, он, должно быть, жемчужина какого-то сумасшедшего дома. Когда я встретил его, он уже балансировал на грани безумия. Его слабоумие, предположительно спровоцированное падением с лошади в ранней юности, относилось к типу, который разрушает мозг, давая ему искусственное ощущение возраста. Мой пациент не только считал себя старше себя, но и был уверен, что принимал участие в событиях другого столетия.Сорокалетний, хриплый, румяный, с остекленевшими глазами, этот мужчина рассказал мне, как мой дедушка-младенец карабкался к нему на колени тем легким кивком, характерным для мечтательных стариков. Мои быстрые подсчеты, как он говорил, дали баснословный возраст. Самым захватывающим и странным было то, что по мере того, как болезнь прогрессировала год от года, он уходил в все более далекое прошлое.
Когда я снова увидел его лет десять назад, он говорил о падении Севастополя. Через месяц он уже угощал меня генералом Бонапартом.Еще неделя, и мы были в центре Вандеи. 3 Если он еще жив, мой маньяк, он, должно быть, действительно далеко, среди норманнов и их завоевателей, возможно, или даже – кто знает – в объятиях Клеопатры. Бедная странствующая душа, все быстрее катящаяся по течению времени! И все это время какое обилие слов, какая воодушевленность, какая лукавая и знающая улыбка.
Он прекрасно помнил реальные события своей жизни, только причудливым образом перенес их.Таким образом, говоря о своей аварии, он все время перемещал ее назад во времени, постепенно меняя ее сеттинг, как в тех классических драмах, костюмы которых идиотски обновляются, чтобы соответствовать определенному периоду. Нельзя было назвать ни одного персонажа из прошлого в его присутствии, не добавив, с огромной болтливостью старого болвана, что-то свое. Однако он родился в бедной провинциальной среде, служил в каком-то неуказанном полку, и образование, которое он получил, а не полученное, оставалось крайне скудным.Ах, какое ошеломляющее зрелище, каким интеллектуальным пиршеством это могло бы быть, если бы его перипатетическое слабоумие сопровождалось утонченной культурой, хорошим знанием истории и капелькой природного таланта! Подумать только, что Карлайл извлек бы из такого безумия! К сожалению, мой парень был в корне некультурен и, к сожалению, недостаточно подготовлен к тому, чтобы извлечь выгоду из этого редкого психоза, и был вынужден питать свое воображение мешаниной банальностей и общих идей, которые были более или менее ошибочными.Скрещенные руки Наполеона, три одиноких волоса железного канцлера или меланхолия Байрона, плюс определенное количество тех так называемых исторических анекдотов, которые историки используют, чтобы подсластить свои тексты, при условии, что, увы, все детали и цвета, в которых он нуждался, и всех великих людей он знал, что они были похожи друг на друга как братья. Я не знаю более странного зрелища, чем мания, сама природа которой, кажется, требует целого мира знаний, вдохновения и утонченности, но которая оказывается вынужденной вращаться в пустой голове.
Воспоминания об этом бедном инвалиде преследуют меня каждый раз, когда я открываю одну из тех любопытных книг, которые принято называть «выдуманными биографиями». Я обнаружил, что у него было такое же пристрастие, что и у ненасытного, но ограниченного ума, присвоить себе какого-нибудь вкусного персонажа, такая же дерзость, как у самоуверенного всезнайки, который идет по бульвару с вечерней газетой в кармане, чтобы прогуляться. в очень далеком прошлом. Формула знакома. Каждый начинает с просеивания корреспонденции великого человека, вырезания и вставки, чтобы сшить для него красивый бумажный костюм, затем пролистывает его работы в поисках черт характера.И Бог знает, что к этому никто не относится. Мне приходилось находить довольно любопытные моменты в этих рассказах о выдающихся жизнях, например, в той биографии известного немецкого поэта, где содержание его стихотворения под названием «Сон» было беззастенчиво представлено in toto , как если бы оно на самом деле мечтал сам поэт. В самом деле, что может быть проще, чем позволить великому человеку распространять среди людей идеи, предметы, которые он сам описывал и которые выдергивают из своих книг, чтобы сделать набивку для себя?
Художественный биограф систематизирует свои находки как можно лучше, и, поскольку его лучшее, как правило, немного хуже, чем худшее из авторов, над которыми он работает, жизнь последнего неизбежно искажается, даже если присутствуют основные факты.Затем, аллилуйя, мы получаем психологию испытуемого, фрейдистские шутки, скучные описания того, о чем главный герой думал в данный момент: набор слов, напоминающих проволоку, скрепляющую бедные кости скелета, литературный пустырь, где посреди чертополох, томится старый предмет мебели, который никто никогда не видел. Чтобы отдохнуть после трудов, биограф спокойно надевает жилет своего объекта с вырезом в форме сердца и курит трубку великого человека.Тот сумасшедший, о котором я упоминал, – он тоже рассказывал анекдоты из жизни императоров и поэтов, как если бы они жили в его квартале. В уголке рта свисала русская сигарета, он с удовольствием говорил о босых ногах Толстого, о серебристой бледности почтенного Тургенева, о цепях Достоевского, чтобы наконец добраться до любовных похождений Пушкина.
Я не знаю, существует ли во Франции такой календарь, который был у нас в России, в котором на обратной стороне каждой страницы вы находили пятнадцатисекундный материал для чтения, как будто предоставляя вам горстку поучительных материалов. и забавные строчки, неизвестные авторы календаря хотели возместить вам потерю дня, номер которого вы собирались помять.Обычно вы получали в таком порядке дату битвы, стихотворение, идиотскую пословицу и меню ужина. Стихи Пушкина появлялись часто – и здесь читатель находил последний штрих своего литературного образования. Эти несколько неудачливых строк, наполовину понятые, наполовину беззубые, как старый гребень, ожесточенные от повторения кощунственными губами, вероятно, были бы всем, что русский мелкий буржуа когда-либо знал бы о Пушкине, если бы у нас не было горстки опер, все очень популярен, предположительно по его произведениям.Бесполезно повторять, что исполнители либретто, зловещие личности, пожертвовавшие Евгения Онегина или Пиковая дама посредственной музыке Чайковского, преступно исказили тексты Пушкина. Я использую термин «преступно», потому что это действительно были дела, которые требовали судебного иска; поскольку закон запрещает человеку порочить своих собратьев, как, во имя логики, вы можете позволить первому встречному нападать на работу гения, грабить ее и смешивать щедрую часть своей собственной, делая ее трудной? представить себе что-нибудь более глупое, чем сценические адаптации Эжена Онегина или Pique Dame .
Третий и последний элемент в сознании упрощенного читателя объединяет календарь и оперы: смутные воспоминания из произведений начальной школы – всегда одних и тех же – которые использовались для написания о героях Пушкина. Добавьте несколько нечетких словесных игр, которые часто приписывают ему, и мы получаем довольно точное представление о пушкинской эрудиции огромного числа россиян.
С другой стороны, те из нас, кто действительно знает его, почитают его с беспрецедентным рвением и чистотой и испытывают сияющее чувство, когда богатство его жизни перетекает в настоящее, наполняя наш дух.Все в нем – источник радости: каждое из его окружений, столь же естественных, как излучина реки; каждый нюанс его ритма; а также мельчайшие подробности его существования, даже имена тех, кто проходил рядом с ним, на мгновение смешивая свои тени с его. Когда мы изучаем великолепие его набросков, мы стремимся распутать в них все промежуточные фазы, через которые его воображение неслось, чтобы прийти к законченному шедевру. Читать его произведения без единого исключения – его стихи, рассказы, элегии, письма, пьесы, рецензии – и бесконечно их перечитывать – одно из чудес земной жизни.
Ровно сто лет прошло с той сумеречной дуэли среди снега, во время которой он был смертельно ранен красивым болваном, ухаживавшим за своей женой, неким Жоржем Дантесом, молодым авантюристом и полным ничтожеством, который позже вернулся во Францию. пережить Пушкина на полвека и умереть восьмидесятилетним сенатором с безмятежной совестью.
Жизнь Пушкина, полная романтических всплесков и ослепляющих молний, предлагает как соблазны, так и ловушки для модных нынче хакеров-биографов.В России в последнее время многие попробовали свои силы. Я видел пару таких попыток, и они довольно отвратительны. Но существует также благочестивый и бескорыстный труд горстки элитных умов, которые копаются в прошлом Пушкина, собирая драгоценные детали без намерения использовать их для изготовления мишуры на вульгарные вкусы. И все же наступает роковой момент, когда самый целомудренный из ученых почти бессознательно начинает беллетристику и ползет литературным увиливанием, столь же вопиющим в работе эрудированного и добросовестного человека, как и в работе бессовестного составителя.
Короче говоря, мне кажется, что путем пальпации и обысков в поисках человеческой стороны великого человека превращают в жуткую куклу, как те розовые трупы ушедших царей, которые умело подкрашивали к похоронам. церемония. Возможно ли вообразить полную реальность жизни другого человека, заново пережить ее в своем сознании и изложить в неизменном виде на бумаге? Я в этом сомневаюсь: даже соблазняешься мыслью о том, что сама мысль, проливая свет на историю жизни человека, не может не деформировать ее.Таким образом, то, что воспринимает наш разум, оказывается правдоподобным, но не правдой.
И все же какие блаженные грезы ждут русского, окунающегося в мир Пушкина! Жизнь поэта – это своего рода стилизация его искусства. Кажется, что течение времени вновь вызывает жесты гения, наполняя его воображаемое существование теми же оттенками и очертаниями, которые поэт наделял своими творениями. В конце концов, какое это имеет значение, если то, что мы воспринимаем, всего лишь чудовищный обман? Давайте будем честными и признаем, что если бы наш разум мог изменить направление и пробиться в эпоху Пушкина, мы бы этого не узнали.В чем разница! Радость, которую мы получаем, – это та радость, которую не может уничтожить самая резкая критика, в том числе та, которую я направляю в свой адрес.
Итак, вот этот резкий, коренастый человек, чья маленькая смуглая рука (ибо в этом великом русском было что-то негроидное и что-то обезьянье) написала первые и самые славные страницы нашей поэзии. Вот синий огонь его взгляда, разительно контрастирующий с темно-каштановым оттенком его вьющихся волос. В те дни – примерно в 1830 году – мужское платье еще не было нарушено конскими соображениями; мужчина по-прежнему выглядел скорее как всадник, чем гробовщик.Другими словами, цель костюма еще не исчезла (ведь красота исчезает вместе с целью). Один действительно путешествовал верхом, а кому-то потребовались высокие сапоги и просторный плащ. Следовательно, лишь воображение придает некую элегантность Пушкину, который, кстати, по прихоти того времени любил маскироваться – цыганом, казаком или английским денди. Не будем забывать, что любовь к маске – неотъемлемая черта настоящего поэта.
От души смеясь, вытягивая свое маленькое тело в полный рост, топая пяткой, он внезапно мелькает мимо меня, как те люди, которых вы видите в вихре из какого-то ночного клуба (их лица, которые вы никогда больше не увидите, косо освещенные размышления, и их голоса, которые никогда больше не услышишь, повторяя какую-нибудь веселую шутку): разве само прошлое не boîte de nuit , ящик ночи, который я открываю с нетерпением? Я прекрасно понимаю, что это не настоящий Пушкин, а третьесортный актер, которому я плачу за роль.В чем разница! Уловка меня забавляет, и я ловлю себя на том, что начинаю в нее верить. Я вижу его поочередно: на набережной Невы, в мечтательном состоянии, локтем, подпирающим парапет из массивного гранита, зерна которого блестят от лунного света и холода; в театре, держа свой двойной лорнет среди розового света и грохота скрипок, ведет себя с модной наглостью, толкая своего соседа, когда тот возвращается на свое место; потом в своем загородном доме, которому было запрещено въезжать в столицу из-за какой-то излишне дерзкой насмешки, – в ночной рубашке, волосатая, строчит стихи на клочке серой бумаги, вроде того, что оборачивают свечи, когда он жует яблоко.Я вижу, как он идет по проселочной дороге, просматривает книжный магазин, целует нежную ногу подруги. Или же я вижу его жарким крымским днем, остановившегося перед жалким маленьким фонтаном, струящимся в глубине двора бывшего татарского дворца, в то время как ласточки метались взад и вперед под сводом.
Изображения настолько быстры, что порой я не могу различить, то ли это хлыст, который он держит в руке, или металлический стержень, который он будет носить, чтобы укрепить свое запястье, поскольку, как и его современники, он имел пристрастие к пистолету.Я пытаюсь проследить за ним взглядом, но он исчезает, только чтобы снова появиться, одна рука за сюртуком, идя рядом со своей женой, красивой женщиной, которая выше его ростом, в ее черной бархатной шляпе, украшенной белым пером. И, наконец, вот он с пулей в животе, сидит крест-накрест в снегу и долго-долго целится в Дантеса – так долго, что другой не может этого больше выдерживать, и медленно прикрывает свое сердце своей предплечье.
Вот, если я не сильно ошибаюсь, у нас есть красивая беллетристическая биография.Можно продолжать в том же духе и написать целую книгу. И все же я не виноват, что меня увлекают эти образы, образы, общие для россиян, знающих своего Пушкина, и часть нашей интеллектуальной жизни в том же неразрывном смысле, что и таблица умножения или любая другая ментальная привычка. Эти образы, вероятно, фальшивые, и настоящий Пушкин не узнает себя в них. И все же, если я вкладываю в них немного той же любви, которую я испытываю, читая его стихи, разве то, что я делаю с этой воображаемой жизнью, не похоже на творчество поэта, если не на самого поэта?
Размышляя об эпохе, которую мы, русские, традиционно называем пушкинским периодом, т.е., в период с 1820 по 1837 год поражает особое явление, скорее оптическое, чем ментальное. Жизнь тех времен кажется нам сегодня – как бы это сказать? – менее загроможденной, менее густонаселенной, с красивыми беспрепятственными областями архитектуры и неба – как одна из тех старых гравюр в строгой перспективе, где видна городская площадь, не кишащий людьми и пожираемый зданиями с агрессивными углами, как сегодня, но очень просторный, аккуратный, гармонично пустой, может быть, двое джентльменов стоят на булыжнике и разговаривают, собака почесывает ухо задней лапой, Проходящая женщина с корзиной на руке, нищий с деревянной ногой и ничего лишнего: просто обилие воздуха и покоя, четверть полудня на колокольном циферблате и в жемчужно-сером небе одинокое удлиненное облако. и наивно.
Создается впечатление, что все знали друг друга во времена Пушкина, что каждый час дня описывался в дневнике какого-то джентльмена или в дамском письме, и что император Николай Павлович был в курсе всех подробностей существования своих подданных, как если бы они были кучкой более или менее шумных школьников, а он бдительным и строгим учителем. Слишком легкомысленный катрен, шутка, повторяемая на собрании, поспешно написанная карандашом записка передавалась из рук в руки в большом гранитном классе, который был Петербургом – все принимало пропорции большого события, все оставило свой драгоценный след на вековая юная память.Я действительно думаю, что пушкинская эра хронологически последняя, в пределах которой наше современное воображение все еще может бродить без паспортов, передавая детали повседневных черт, заимствованных из живописного искусства, которое все еще имело монополию на иллюстрацию.
Представьте себе – если бы Пушкин прожил еще два-три года, у нас была бы его фотография. Еще один шаг, и он вышел бы из ночи, богатый нюансами и наполненный живописным подтекстом, в которой он живет, и твердо шагнул бы в тусклый дневной свет, которому теперь уже целое столетие.Я считаю, что это важный момент: фотография около 1840 года – эти скудные квадратные сантиметры света – ознаменовала начало визуальной эры, которая длится до наших дней. И с тех пор, до которых не дожили ни Байрон, ни Пушкин, ни Гете, обстановка стала настолько близкой к нашим сегодняшним чувствам, что знаменитости XIX века принимают вид дальних родственников – низко одетых, целиком одетых. черные, как если бы они были в трауре по радужной жизни прошлых лет, неизменно уходившие в углы мрачных, меланхоличных комнат на фоне запыленных драпировок.Отныне это плоский домашний свет, который ведет нас через серость века. Вполне возможно, что настанет день, когда эта эра сидячей фотографии сама покажется нам своего рода артистическим увиливанием со своим особым колоритом, но мы еще не достигли этой точки и – какая удача для нашего воображения! – Пушкин. не состарившийся, и ему никогда не приходилось носить эту тяжелую ткань с ее нелепыми складками, эту похоронную одежду наших дедушек и бабушек, с маленьким черным галстуком, съеденным челюстями жесткого воротника.
Я сделал все возможное, чтобы определить почти непреодолимые трудности, с которыми сталкивается самый уверенный разум, когда он пытается воскресить в рамках не вымышленного правдоподобия, а чистой истины образ великого человека, умершего столетие назад. Давайте признаем поражение и вместо этого обратим наше внимание на созерцание его работы.
Нет ничего более скучного, чем описывать великое поэтическое произведение, за исключением, пожалуй, прослушивания описания. Единственный действенный метод изучения – это прочитать и обдумать само произведение, обсудить его с собой, но не с другими, потому что лучшим читателем по-прежнему остается эгоист, который смакует свое открытие без ведома своих соседей.В данный момент у меня есть желание поделиться своим восхищением поэтом с другими, по сути, пагубное чувство, которое не сулит ничего хорошего для выбранной мной темы. Чем больше читателей, тем меньше понимается книга; суть его истины, по мере ее распространения, кажется, испаряется.
Только после того, как первый проблеск литературной славы потускнел, произведение раскрывает свой истинный характер. Но с трудными для перевода произведениями, которые скрывают свои сокровища во тьме иностранного языка, дела становятся особенно сложными.Вы не можете сказать французскому читателю: «Если хочешь познакомиться с Пушкиным, бери его произведения и запирайся с ними». Наш поэт явно не нравится переводчикам. Толстой, принадлежащий к той же расе, что и Пушкин, или старый добрый Достоевский, который значительно уступает, пользуются во Франции такой же славой, как и многие местные писатели. И все же имя Пушкина, которое для нас так полно музыки, остается для французского уха колючим и потрепанным.
Поэту всегда труднее, чем прозему, переходить границы.Но в случае с Пушкиным причина этого затруднения более глубокая. «Русское шампанское», – сказал мне на днях один изысканный литератор. Ибо не будем забывать, что именно французскую поэзию и весь ее период Пушкин поставил на службу своей русской музе. В результате, когда его стихи переводятся на французский язык, читатель узнает и французский восемнадцатый век – розовую поэзию, тернистую эпиграммами, – и искусственно экзотический романтизм, смешавший Севилью, Венецию, Восток с его бабушами и сладкими … Медовая Мать Греция.Это первое впечатление настолько ужасно, эта старая госпожа настолько безвкусна, что сразу отпугивает французов. Банально сказать, что для нас, россиян, Пушкин – колосс, несущий на своих плечах всю поэзию нашей страны. Но при приближении пера переводчика душа этой поэзии сразу улетает, и мы остаемся в руках лишь в маленькой позолоченной клетке. На днях я дал трещину в этом неблагодарном труде. Вот пример известного отрывка стиха, в котором русский кажется булькающим от радости жизни, но который при переводе становится просто отражением: 4
Dans le désert du monde, immense et triste espace,
троих источников на jailli mystérieusement;
celle de la jouvence, eau brillante et fugace,
qui dans son cours pressé bouillonne éperdument;
celle de Castalie, où chante la pensée.
Mais la dernière source est l’eau d’oubli glacée…(Среди просторов мира, угрюмого и безграничного,
таинственным образом вышли три источника.
Весна молодости, весна стремительная и буйная,
она переливается, бормоча, на своем пенистом течении.
Весна Касталии, изливающаяся вдохновением,
[утоляет жажду изгнанника на просторах мира.]
Последняя весна – это холодная весна забвения –
[сладчайшая из всех она успокаивает страстное сердце.])
Несмотря на то, что здесь есть все слова, я не верю, что эти строки могут дать представление о богатой и мощной лирике нашего поэта. Но должен признаться, что постепенно я начал получать удовольствие от этой задачи не из злого умысла выставить Пушкина для иностранного читателя, а просто из-за изысканного ощущения погружения души и сердца в эту поэзию. Теперь я уже не пытался передать Пушкина по-французски, а хотел погрузить себя в своего рода транс, чтобы без моего сознательного участия могло произойти чудо тотальной метаморфозы.Наконец, после нескольких часов этого внутреннего бормотания, тех урчаний в душе, которые сопровождают сочинение стихов, я почувствовал, что чудо свершилось. Но как только я написал эти новенькие строки на своем бедном иностранном французском, они начали увядать. Расстояние, отделяющее русский текст от перевода, который я наконец завершил, теперь стало очевидным во всей его печальной реальности. Например, я выбрал стихотворение, которое на русском языке имеет божественную простоту; слова, сами по себе совершенно прямые, чуть более крупные, чем жизнь, как если бы от прикосновения Пушкина они вернули свою первоначальную амплитуду, свежесть, которую они потеряли от рук других поэтов.Вот получилось тусклое воспроизведение:
Ne me les chante pas, ma belle,
ces chansons de la Géorgie,
leur amertume me rappelle
une autre rive, une autre vie.Il me rappelle, ton langage
cruel, une nuit, une plaine,
un clair de lune et le visage
d’une pauvre fille lointaine.Cette ombre fatale et touchante,
lorsque je te vois, je l’oublie,
mais aussitôt que ta voix chante,
voici l’image ressurgie.Ne me les chante pas, ma belle,
ces chansons de la Géorgie;
leur amertume me rappelle
une autre rive, une autre vie.(Не пой, моя красавица, когда я с тобой,
песни меланхолической Джорджии.
Они заставляют меня вспоминать заново
в другой раз, далекий берег.Они заставляют меня вспоминать, увы,
те мелодии, которые вы жестоко поете,
степь, ночь, бедная, далекая девушка,
ее лицо, озаренное лунным светом.Призрак, зловещий, но дорогой,
при виде вас забывается;
ваше пение, однако, заставляет его снова появляться перед моими глазами
, преследуя меня.Не пой, моя красавица, когда я с тобой,
Песни грустной Грузии.
Они заставляют меня вспоминать заново
в другой раз, далекий берег.)
Что мне показалось довольно любопытным во время этих усилий по интерпретации, так это то, что каждое стихотворение, которое я выбрал, находило свое собственное особое эхо в том или ином французском поэте.Но вскоре я понял, что Пушкин тут ни при чем: я руководствовался своими личными литературными воспоминаниями, а не той фальшивой французской рефлексией, которую, как кажется, находят в его стихах. Руководствуясь этими любезными воспоминаниями, я был если не удовлетворен, то по крайней мере не слишком раздражен своими переводами. Вот одно, которое я считаю немного более удачным, чем остальные:
Je ne puis m’endormir. La nuit
recouvre tout, lourde de rêve.
Seule une montre va sans trêve,
monotone, auprès de mon lit.
Lachésis, commère loquace,
frisson de l’ombre, Instant Qui Passe,
bruit du destin trotte-menu,
léger, lassant, que me veux-tu?
Que me veux-tu, morne murmure?
Es-tu la petite voix dure
du temps, du jour que j’ai perdu?(не могу заснуть – нет света;
все мрак и утомительный сон.
Все, что я слышу, это часы рядом со мной,
, монотонно тикающие.
Lachesis, бормочущий beldame,
дрожь спящей ночи,
мышечное бегство жизни –
почему ты должен меня так расстраивать?
Что вы имеете в виду, утомительный шепот –
упрек или ропот
дня, который я проиграл?
[Что вы хотите от меня?
Вы звоните или пророчествуете?
Я хотел бы понять,
Я хотел бы, чтобы ваш разум нашелся.])
Я также пытался перевести некоторые отрывки из больших стихов Пушкина и его драматических произведений. Ради любопытства, вот одна из красивейших строф Евгений Онегин . Я бы очень много отдал, чтобы добиться хорошего перевода этих четырнадцати строк: 5
Pourquoi le vent Troublant la plaine
va-t-il virer dans un ravin,
tandis que sur l’onde sereine
un navire l’attend en vain?
Demande-lui.Pourquoi, morose,
fuyant les tours, l’aigle sepose
sur un chicot? Demande-lui.
Comme la lune aime la nuit,
pourquoi Desdémone aime-t-elle
сын Мор? Parce que le vent,
le coeur de femme et l’aigle errant
ne connaissent de loi mortelle.
Lève ton front, poète élu;
rien ne t’enchaîne, toi non plus.(Почему ветер крутится в овраге,
сметает листья и несет пыль,
когда жадно на неподвижной воде
ждать своего дыхания галеон должен?
С гор и из прошлого башни, почему
ужасный тяжелый орел летит
к пню шептала? Спросите его.
Почему юная Дездемона любит
свой черный амур, как луна любит
мрак ночи? Потому что
для ветра и орла
и девичьего сердца никакой закон не установлен.
Поэт, гордись: ты тоже:
Да и закона для тебя нет.)
Я не питаю иллюзий относительно качества этих переводов. Это достаточно правдоподобный Пушкин, не более того: настоящий Пушкин где-то в другом месте.Тем не менее, если мы проследим за берегом реки в этом стихотворении по мере того, как оно разворачивается, мы заметим, что в поворотах, которым мне удавалось соответствовать кое-где, что-то правдивое мелодично течет мимо, и это единственная истина, которую я могу найти здесь – правда искусства.
Каким увлекательным было бы проследить за воплощением идеи на протяжении веков. Без всякой игры слов, я осмеливаюсь, что это был бы идеальный роман: мы действительно увидели бы абстрактное изображение, совершенно прозрачное и совершенно не обремененное пылью человечества, наслаждающееся интенсивным существованием, которое развивается, раздувается, демонстрирует свои тысячи складок с прозрачной текучестью. северного сияния.Можно, например, выбрать идею красоты, проследить ее исторические невзгоды и превратить ее в нечто гораздо более яркое, чем приключенческий роман.
Как драматична судьба такого произведений, как Пушкина. Он еще не был мертв, когда узкий ум критика Белинского затеял с ним ссору. Видите ли, упрек был в том, что его мало интересовали ссоры своего времени. В наших краях гегелевская философия ни к чему хорошему не привела. И все же не было ни одного момента, чтобы пушкинская правда, несокрушимая, как совесть, где-то блестела.Я чувствую это сейчас внутри себя, и именно это заставляет меня повторять то, что Флобер знал так же хорошо, как Шекспир, Шекспир и Гораций, – что для поэта имеет значение только одно: его искусство. Давно пора вспомнить об этом, потому что, я бы сказал, мы барахтаемся в том, что касается литературы. То, что известно, например, как «человеческий документ», само по себе уже является фарсом, в то время как вся социология, прописанная в современном романе, вызывает тошноту и смехотворность.
Я не хочу сказать, что век, в котором мы живем, хуже любого другого.Напротив, теперь кажется, что божественный дух более прочно утвердился в мире. Когда среди других людей встречается человек , его сияющая полнота не менее значима, чем у лучших умов прошлого. Конечно, у обывателя может сложиться впечатление, что мир становится все хуже и хуже: либо это старый припев о том, что машины становятся нашими хозяевами, либо страх какой-то катастрофы, предсказываемый нашей газетой. Но взгляд философа смотрит на мир и искрится удовлетворением, когда он отмечает, что существенные вещи не меняются, что добро и красота сохраняют свое почетное место.Если временами жизнь кажется нам довольно тусклой, это потому, что мы близоруки. Для того, кто умеет выглядеть, повседневная жизнь полна откровений и радостей, как и в глазах великих поэтов прошлого. Кто же, спрашивается, может быть этим художником, внезапно превращающим жизнь в маленький шедевр? Сколько раз на городской улице меня внезапно поражал этот миниатюрный театр, который непредсказуемо материализуется, а затем исчезает. Это может быть груженый углем грузовик, катящийся по залитой солнцем аллее, и продавец угля с заляпанным черным лицом, подпрыгивающий на своем высоком сиденье, держащий зубами за стебель липовый лист небесно-зеленого цвета.Я видел комедии, поставленные каким-то невидимым гением, например, тот день, когда в очень ранний час я увидел массивного берлинского почтальона, дремавшего на скамейке, и двух других почтальонов, которые на цыпочках с гротескным плутовством ходили из-за зарослей жасмина, чтобы приклеить немного. табак ему в нос. Я видел драмы: манекен портнихи с целым торсом, но с рваным плечом, печально растянувшийся в грязи среди мертвых листьев. Не проходит и дня, чтобы эта сила, это странствующее вдохновение не создавало здесь или там мгновенного действия.
Поэтому хотелось бы думать, что то, что мы называем искусством, по сути, не более чем живописная сторона реальности: нужно просто уметь ухватить ее. И насколько увлекательной становится жизнь, когда ты погружаешься в такое настроение, в котором самые элементарные вещи проявляют свой неповторимый блеск. Вы идете, делаете паузу, смотрите, как проходят люди, а затем начинается охота. И когда вы замечаете на улице ребенка, ошеломленного видом какого-то инцидента, который он наверняка однажды вспомнит, у вас возникает ощущение соучастия времени, потому что вы видите, что этот ребенок хранит в себе воспоминания о будущем, которые, кажется, уже украшают его.А как огромен мир! Только в полутени задней комнаты магазина можно представить, что путешествия не таят загадок; на самом деле горный ветер как никогда волнует, и смерть в погоне за высокими приключениями навсегда остается аксиомой человеческой гордости.
Сегодня более чем когда-либо поэт должен быть таким же свободным, диким и одиноким, как задумал Пушкин сто лет назад. Иногда, возможно, чистейший из художников испытывает искушение сказать свое слово, когда до него доходят крики своего века, крики убитых или рычание какого-нибудь зверя.Но это искушение, которому он не должен поддаваться, поскольку он может быть уверен, что если что-то стоит сказать, оно созреет и в конечном итоге принесет неожиданные плоды. Нет, так называемая социальная сторона жизни и все причины, которые вызывают у моих сограждан, решительно не имеют отношения к лучу моей лампы, и если я не требую башню из слоновой кости, то это потому, что я вполне счастлив на своем чердаке.
(1937)
– перевод Дмитрия Набокова
В конце лета 1830 года Александр Пушкин отправился в Болдино, город в четырехстах милях к востоку от Москвы, чтобы уладить дело по вступлению в законную собственность фамильного имения, которое должно было завершить приданое, необходимое ему для женитьбы на своей невесте Наталье Гончаровой. .Из-за вспышки холеры Пушкин не смог вернуться в столицу так быстро, как он надеялся: дороги были перекрыты карантинными постами или вовсе закрыты санитарным кордоном . За три месяца легендарной «Болдинской осени» Пушкин написал заключительные главы Евгений Онегин , а также ряд других произведений, в том числе Сказки Белкина (считается местом рождения вся русская художественная литература) и четыре пьесы на короткие стихи, известные под общим названием «Маленькие трагедии», одна из которых – «Пир во время чумы» .
Эта небольшая пьеса основана на длинной драме шотландского писателя Джона Уилсона « Город чумы » из одноименного сборника 1816 года. Уилсон, который много лет работал заведующим кафедрой моральной философии в Эдинбургском университете, в молодости был поэтом и дружил с Уильямом Вордсвортом, Сэмюэлем Тейлором Кольриджем, Робертом Саути, Томасом де Куинси и сэром Вальтером Скоттом. Он также написал обширную критику, рассказы и романы, в первую очередь для Blackwood’s , известного консервативного сборника, который часто публиковал British Romantics.Итак, оригинал «Пир во время чумы» сам по себе является своего рода переводом с английского на русский; нередко пример перевода или очень свободного подражания (и строгого сокращения), который стал признанной классикой в своем новом контексте, пережив свой источник.
Я перевел пьесу Пушкина весной 1999 года в качестве либретто к оперетте русского композитора-эмигранта Сергея Дрезнина. Я редактировал и даже сочинял части перевода за его фортепиано, пока он играл и пел мелодии, которые я должен был приспособить.Я только один раз видел оперетту в Нью-Йорке в постановке Гарика Черняховского (1944-2015), легендарного и всеми любимого московского театрального режиссера, недавно эмигрировавшего в Нью-Йорк. Я полагаю, что позже это было исполнено в Вене и, возможно, где-нибудь еще в Европе.
Особые музыкальные обстоятельства вынудили меня придерживаться в речах ямба Пушкина, а также размера и рифмы этих двух песен. Два десятилетия спустя, обнаружив некоторую прелесть в этой серьезной ранней попытке и сопротивляясь ретроспективному стремлению отойти от формального подхода, я внес лишь небольшие исправления и, частично благодаря предложениям поэта Стивена Зултански, несколько незначительных улучшений.
Конечно, пьеса Пушкина была в умах многих русскоязычных в последние месяц или два, даже если они помнят только ее название, которое с годами стало использоваться метафорически для любого разгула в темные времена. Однако при чтении пьесы речь идет не столько о том, чтобы хорошо провести время, несмотря на обреченность, которая стоит перед нами, а скорее о расследовании повсеместной встречи людей со смертностью, из которой возникает состояние, которое я бы назвал надеждой в безнадежности. Можно сказать, что это шекспировская тема, вспоминая мрачную инкапсуляцию жизни Макбетом как сказку, «полную звука и ярости, ничего не значащую» – у каждого из нас есть «час на сцене».Гуляющие на «Пире» знают, что они, вероятно, умрут от чумы; некоторые уже потеряли близких. Они не верят в христианское спасение или загробную жизнь, или, по крайней мере, они пытаются сопротивляться мысли о небытии, которое лежит за порогом смерти.
На мое чтение пьесы может повлиять книга Ингмара Бергмана Седьмая печать , которую я пересмотрел в течение первых нескольких недель «убежища на месте» Нью-Йорка, как, я уверен, многие другие в этот период.В фильме рыцарь-крестоносец (которого играет Макс фон Сюдов) играет в шахматы со Смертью, чтобы задержать время, надеясь на какой-то божественный сигнал, который уверит его, что есть что-то, чего стоит ожидать, что жизнь – это еще не все. бессмысленно и жестоко. То, что он видит на своей пораженной чумой родине – побочный сюжет пыток захваченной «ведьмы» и ее последующего сожжения на костре, является лишь одним примером – не внушает доверия ни к божественному, ни к божественному, мягко говоря, ни дает ему «знания», которые он надеялся найти, чтобы без страха встретить смерть лицом к лицу.И наоборот, для молодой женщины, которая сопровождает двух вернувшихся крестоносцев, смерть кажется единственной надеждой на избавление от безжалостного бессмысленного существования. Безмолвная и бесстрастная из-за ужасных страданий и разврата, свидетелем которых она стала, она, наконец, говорит в финале фильма, преклонив колени перед Смертью, ее лицо искажается в улыбке: «Все кончено».
Подобно персонажам «Седьмая печать », гуляки пушкинской чумы психологически не тянутся в современном смысле слова; это «типы», как в commedia dell’arte или другом «традиционном» (как сказал бы Мейерхольд) средневековом и ренессансном театрах.(На самом деле, хотя они и более тонко проработаны, то же самое можно сказать о главных героях Евгений Онегин , которые воплощают различные клише романтического мировоззрения.) Возвращаясь к моему переводу «Пир» через двадцать лет, я понимаю что эту условность – клишированную речь, вынужденную архаизму, формальные элементы стиха – важно поддерживать по причинам, не связанным с ее метрическим и тональным отношением к музыке оперетты Дрезнина. Пьеса Пушкина – это брехтианский театр в духе самого донатуралистического театра; это иносказательно.Он смотрит на публику так, как это делают странствующие актеры The Seventh Seal ‘ s, без четвертой стены. Он задает вопрос аудитории (читателю): будете ли вы дрожать перед лицом чумы, ища убежища в религии, или праздновать ее разрушительное и всемогущее разрушение?
Праздник гуляки в пьесе Пушкина вызывает особое беспокойство, потому что он изображает Чуму как возвышенную. Песня Председателя – один из самых цитируемых стихов русской литературы – наделяет чуму «восторгом» и «блаженством», которые испытываешь на полях сражений, на высокой скале, с которой заглядываешь в пропасти, в бешеной мощи океана.Это сила природы, которую невозможно контролировать. (Возвышенная разрушительная сила природы также занимает центральное место в пьесе Пушкина Медный всадник , в котором рациональный город Петра Великого не может укротить иррациональные паводки реки.)
Вы можете провести грань от гуляк на «Празднике» до «безответственных» членов нашего общества, которые действуют вопреки ограничениям мер «социального дистанцирования» ПАУЗЫ и т.п., неуважительно выставляя напоказ «будь что будет» отношение к пандемии; или, возможно, объединить их с невольными акселерационистами, протестующими «патриотами», которые стремятся вернуться к обычному бизнесу.Я бы не стал спешить с такими прочтениями пьесы и не думаю, что это призыв «пировать во время чумы». Нет ни морали, ни заключения; это заканчивается замешательством. Пушкин гуляк не судит; они не отрицатели чумы. Он видит их боль, бремя их потерь и, кажется, сочувствует их попытке – сколь бы опасной, сомнительной и неуместной ни было ее проявление – взглянуть смерти в лицо и увидеть чуму такой, какая она есть: неизбежность, иррациональное возвышенное, затрагивающее все, власть природы над нами.
Повторное обращение к моему переводу этого текста почти двухсотлетней давности, составленного во время одной из нескольких вспышек холеры в России в девятнадцатом веке, помогло мне рассмотреть нынешнюю пандемию с исторической точки зрения как часть повторяющегося цикла. предполагая, что люди всегда будут уязвимы для капризов природы и что наш «прогресс» обязательно навлечет на нас гнев природы. Подобно чуме, Природа для Пушкина безбожна: в ней нет милосердия. Следовательно, он отражает отсутствие милосердия в нашем человеческом мире, распределяя страдания точно так же, как это уже делает наше «развитое» общество.Это особенно остро подчеркивается во время нашей собственной «чумы» крайне неравномерной уязвимостью бедных, «обслуживающего» класса, малого бизнеса и культурных пространств на фоне корпоративной помощи правительства, когда девелоперы продолжают строительство роскоши. жилье, а финансисты наживаются на чужих неудачах. Откровение Пушкина, каким бы мрачным оно ни было, основано на понимании того, что ни кощунственная вакханалия фатализма гуляк, ни временное утешение веры, предлагаемое священнослужителем, не могут ни ответить за несправедливость страданий, ни смягчить ее.
– Матвей Янкелевич
А ул. Столовый сервиз для торжеств.
Пир несколько мужчин и женщин.
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК
Уважаемый председатель! Вспомним
друга и коллегу, человека, которого мы все хорошо знали.
Тот, кто шутливо и остроумно рассказывал,
Остроумное наблюдение, резкие реплики,
Такой кислый в их странном и торжественном юморе,
Просветил наш мрачный застольный разговор
И прогнал тьму, которая сейчас
Чума, наш незваный гость, охватила бросить
На наши лучшие и самые блестящие умы.
Два дня назад дружно наш смех
Сыграл в его сказки. Нет, не может быть
Что на нашем веселом пиру мы забываем его,
Старый Джексон! Этот шутник! Теперь посмотрите, как пусто,
Его стул стоит в ожидании, как будто ожидая,
Его вернется. Но он ушел отсюда
Для более холодных мест, этого подземного поместья. . .
Нет более красноречивого языка.
Камень тих в холодном пепле гробницы;
Тем не менее, нас осталось много в живых, так что
Нет причин печалиться.А теперь,
Давайте поднимем тост в память о Джексоне,
Пусть очки звенят и поднимут наши голоса выше
Как будто он живой.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
******************* Он первым из
покинул наш дружеский стол. Так давайте молча выпьем за его честь.
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК
********************** Да будет так.
Все пьют в тишине.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
Твой голос, моя дорогая, рождает дикое совершенство.
Скрытая красота твоей деревенской песни.
Пой, Мария, пой длинные печали разбитых сердец
Чтобы мы могли безумнее обращаться к веселью,
Как тот, кто был оторван видениями
Возвращается со страстью к мирским делам.
МАРИЯ ( пение )
Когда-то давным-давно наша деревня
Было так мирно созерцать:
Каждое воскресенье ранним утром
Церковь наполнялась молодыми и старыми.
Веселые голоса наших детей
Из шумной школы сладко пели,
Заняты коса и блестели серпом
Мелькали над пшеничными полями.
Сейчас церковь по-прежнему пуста,
И школа стоит заброшенной.
Тьма опускается на лес,
И напрасно спелая кукуруза.
Дом и дом сожжены и почернели,
Деревня на холме разрушена.
Все тихо, но кладбище,
редко пустует, никогда не бывает спокойно.
Они возят трупы поминутно,
И стоны живущих
Взывают к Богу о прощении их грехов
И вечный покой дать.
С каждой минутой числа растут,
Лопаты работают круглосуточно,
И могилы, они толпятся вместе,
Выстроились, как испуганная стая.
Если моя юная весна суждена,
Предназначена для ранней могилы,
Ты, которого я так сильно любил,
Ты, кому я отдал свою жизнь –
Прошу тебя, держись подальше от Дженни,
К ее трупу не делай подойди,
Никогда не прикасайся к ее мертвым губам,
Ради своей жизни, молись, имей страх.
А потом, когда меня похоронят,
Давай, забудь этот призрачный город!
Где-нибудь еще вы найдете другой
Кто наденет свадебное платье.
Когда, наконец, закончится чума,
Посетите мою бедную пыль, я молю;
И на небесах верная Дженни
Будет рядом с ней Эдмунд остаться!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
Наша благодарность, дорогая меланхоличная Мэри,
Глубоко благодарна за эту печальную, жалобную безумие.
В былые дни казалась чума, подобная нашей,
Побывали в холмах и долинах вашей страны,
И раздавались жалобные стенания
По ручьям и ручьям, вдоль берегов рек,
Которые теперь текут мирно и счастливо
По всей вашей родной дикий рай земли.
Тот мрачный год, когда пало мириады людей
Добросердечные, гордые, чистые благородные души –
Темные воспоминания того года почти не оставили след
В какой-то забытой простой пастушьей песне,
Так печально и так приятно.Нет, нет ничего.
Которая приносит такую печаль нашему празднику.
МАРИЯ
О, если бы я никогда не пел за пределами коттеджа
Где я жил с родителями в детстве.
О, как они любили голос своей дорогой Марии.
Я слышу свое собственное пение в былые времена
До того, как я переступил свой родной порог.
Мой голос был слаще в те дни, он был
Золотой голос невинности.
LUISA
***************************** Эти частушки
уже вышли из моды.Но все же
Есть некоторые простые духи, которые быстро смягчатся
На женские слезы и слепо следуют за ними.
Она кажется вполне уверенной в ее глазах, наполненных слезами.
Мужчины не могут сопротивляться; Если бы она тоже думала
Немного о своей улыбке, держу пари,
фунтов стерлингов Она бы улыбалась. Бедный Уолсингем,
Он хвалит лающих северных красавиц, поэтому
Она так старается хныкать. Как я ненавижу
Дерьмовый желтый цвет этих шотландских волос!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
Тссс. .. Слушайте: я слышу стук колес.
Проезжает телега, заполненная трупами. Ею водит черный человек.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
Что теперь! Луиза упала в обморок. Но, судя по ее языку,
, можно было бы подумать, что у нее мужественное сердце.
Вы видите. . . жестокий слабее нежного,
И страх обитает в душах, истерзанных страстями.
Вода, Мэри, ей на лицо. . . Ей лучше.
МАРИЯ
Покойся теперь, дорогая сестра моего стыда и печали,
Лежи на моей груди.
LUISA ( очнувшись, )
*********************** У меня было видение:
Темный, как ночь, ужасный белоглазый демон.
Он поманил меня в свою повозку. Там лежат
отвратительные тела – и они пробормотали
Речь неизвестна, такая ужасная, такая странная.
Скажите, пожалуйста, это был сон, видение?
Или катафалк прошел?
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК
************************* Давай, Луиза,
Давай, светись – ибо вся эта улица наша,
Тихая гавань от руки смерти,
Приют для диких праздников, которые ни для кого не прекращаются –
И все же, как вы знаете, одна черная повозка держит
Право путешествовать, куда хочет –
Наш долг – пропустить его! Но послушайте,
Старый Уолсингем: чтобы положить конец ссорам
И последствиям женского обморока, спой нам
Балладу, спой свободную и живую балладу,
И ничего из этой утомительной шотландской меланхолии –
Гремящая, громовая, вакханальная песня,
Зачатие с чашей для вспенивания в руке.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
Я ничего не знаю. Но я спою гимн
Тебе в честь нашего гостя, чумы –
Я написал его вчера вечером после нашего расставания.
Жажда рифм поразила меня как-то странно,
Впервые в жизни! Накрути уши:
У меня хриплый голос – лучше для песни.
МНОГО ГОЛОСА
Гимн чуме! А теперь послушайте, как поет председатель!
Гимн чуме! О, чудесно! Ура!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ( пение )
Когда шевелится великая и могучая зима
И, как вождь, закутанный в шкуры,
На нас посылает своих косматых солдат
Ледяной мороз и жгучий снег,
Встречается потрескивающим тлеем огня,
И пылает зимнее тепло праздников.
*
Ее Ужасное Величество, Чума
Сама теперь берет наступление,
Богатый урожай пожинает себе лестницу.
В наши окна днем и ночью
Ее кладбищенская лопата стучит и стучит. . .
Что можно сделать? Как мы можем бороться?
*
Как от Зимнего вредителя прячемся
А еще Чуму заперём снаружи!
Мы зажжем свет, мы наполним нашу чашу,
И весело утопим наши умы
И, приготовив пиршества и балы для утешения,
Мы прославим новую корону Чумы.
*
Восхищение в битве, блаженство
На краю пропасти,
И в ярости бушующего океана
Среди гневных волн и смутной тьмы,
И в спешке вихря пустыни,
И в ветре, который приносит чуму.
*
Все, все, что угрожает нам смертью,
Скрывает для смертных в своей глубине
Необъяснимое очарование –
Обещание вечной жизни!
Счастлив тот, кто в страшные минуты
Вкусил эти сладости.
*
Поем вам хвалу, да здравствует Чума!
Мы не боимся самой темной могилы,
Мы не будем уклоняться от ваших усилий!
Мы выпьем розовое дыхание девы
И лязгнем наши пенящиеся чашки –
И оба, наверное, наполнены. . . со смертью.
Входит старый священник.
ПРИЕСТ
Что это за безбожный пир! Какие безбожные безумцы!
Вы своим пиршеством и своим скверным пением
Оскорбите мрачную тишину, которая
Теперь смерть разнесла во все стороны!
Среди ужаса скорбных захоронений
Я молюсь, среди бледных лиц на кладбище.
А между тем ваше омерзительное наслаждение
Смущает тишину могил
И сотрясает дрожащую землю над мертвыми телами!
Если бы не молитвы стариков и юных
Дев, благословляющих обычную смертную яму,
Я бы подумал, что эти звуки – это звуки демонов
Мучая какую-то бедную атеистическую душу
И со смехом таща ее на поле.
ГОЛОСА ИЗ ТОЛПЫ
Разве он не говорит об аде с мастерством!
Уходи, старик! Вернись туда, откуда ты пришел!
ПРИЕСТ
Теперь я умоляю вас священной кровью
Того, Кто был распят, чтобы спасти нас:
Прекратите ваш чудовищный пир, если вы искренне
Надеюсь встретиться на небесах на высоте
Возлюбленные души, которые вы потеряли на земле.
Прервите праздник! Иди к себе домой!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
************************************ Наши дома
Наполнены горем – молодежь любит развлечения.
ПРИЕСТ
Может быть ты? Вы, Уолсингем? Тот же самый
Кто всего три недели назад я был свидетелем стоящего на коленях,
Труп его матери прижат к его рыдающей груди,
И воющий, бил себя над ее надгробием?
Или вы думаете, что теперь она не плачет,
Не проливает горьких слез на этом высоком небе,
Оттуда, где она видит, как ее единственный сын упивается
На извращенном пиршестве и слышит ваш голос высокий среди
И святой молитвы, и вздохов причитания?
Давай, следуй за мной!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
****************** Зачем вы теперь пришли сюда
Таким образом, чтобы беспокоить меня? Нет, не могу, не могу,
Я не пойду за тобой.Что меня здесь держит?
Эти воспоминания, это безнадежное отчаяние,
Знание моих беззаконных, злых путей;
Меня удерживает здесь ужас моего дома
Который встречает меня тишиной, мертвой и пустой,
Новизна этих диких развлечений,
И любящим ядом этой чаши.
(Простите меня, господин!) Я задерживаюсь ради ее поцелуя,
Любовь этого восхитительного, разрушенного существа. . .
И призрак моей матери не мог позвать меня отсюда.
Но уже слишком поздно. Я слышу твой предупреждающий голос,
Голос, который зовет меня.Благодарю вас за ваши усилия
Чтобы спасти мою душу. . . Теперь идите с миром, верующий;
Но, черт возьми, тот, кто следует за тобой!
МНОГИЕ
Браво! Браво! Красиво, достойный председатель!
Теперь у вас есть проповедь! Уходи! Уходи!
ПРИЕСТ
Святой дух Матильды призывает вас.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ( восходящий )
Поклянись мне сейчас оставить его в могиле,
Подними свою бледную и иссохшую руку и пообещай
Никогда не произносить это безмолвное имя.
О, если бы стена тьмы скрыла это зрелище
От ее бессмертных глаз! Она, моя возлюбленная,
Когда-то думала мой дух чистым, гордым и свободным,
И мои объятия были для нее раем.
Но сейчас? О святое дитя света! Я вижу тебя –
Я вижу тебя там, где моя далеко упавшая душа
Никогда не может надеяться взлететь.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
********************** Смотри, он сумасшедший!
Он разговаривает со своей женой, мертвой и похороненной!
ПРИЕСТ
Пойдем, пойдем, сын мой.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
********************* Ради бога, святой отец,
Оставь меня в покое!
ПРИЕСТ
************** Боже Всемогущий, помилуй!
Прощай, сын мой.
Он уходит. Праздник продолжается.
Председатель остается в глубокой задумчивости.
Я люблю тебя, творение Петра,
Я люблю твое суровое миловидное лицо,
Величественное перфлектация Невы,
Гранитный панцирь ее берегов…
Пушкин был первым писателем, создавшим литературный миф о Санкт-Петербурге, что он и сделал со своей поэмой «Медный всадник», названной в честь большой бронзовой статуи конного Петра Великого.
Пушрин описывает большое наводнение 1824 года – одно из многих катастрофических наводнений в истории города. В поэме Санкт-Петербург – мистический город, шедевр человеческого разума и вызов стихийным силам природы. Пролог стихотворения – дань уважения св.Петербург.
Литературное наследие Пушкина огромно и с тех пор было источником вдохновения для художников всех жанров. Все великие деятели русской музыкальной композиции опирались на произведения Пушкина – поэзию, прозу и драму. Чайковский, например, превратил в оперы не менее трех произведений Пушкина – «Евгений Онегин», «Мазепа» и «Пиковая дама».
Другие композиторы, написавшие оперы по Пушкину: Мусоргский («Борис Годунов»), Глинка («Руслан и Людмила»), Рахманинов («Алеко»), Римский-Корсаков («Золотой петушок»; Золотой петушок).Многие композиторы также превратили лирические стихи Пушкина в песни. К наиболее известным из них относятся «Я вспоминаю волшебное мгновение» (Глинка; стихотворение, посвященное Анне Керн), «Не пой, красота в моем присутствии» (Рахманинов), «На холмах Грузии» (Рахманинов, Цуй, Римский-Корсаков) и «Вертоград» (Даргомыжский).
Гениальный поэт, Пушкин известен не только своими литературными произведениями, но и яркой жизнью.
Пушкин родился в Москве 6 июня 1799 года в старинной дворянской семье, уходящей корнями в 13 век и связанной с историей государства Российского.Юный Пушкин с детства пристрастился к литературе. У Пушкина была русская няня, крестьянка, которая рассказывала Пушкину сказки, пела ему народные песни и была источником пословиц и поговорок.
Еще одно большое влияние на развитие поэта оказал лицей, который он посещал с 1811 по 1817 год. Это элитное учебное заведение было открыто по указу Александра I в части дворца в Царском Селе, недалеко от Санкт-Петербурга. После окончания лицея Пушкин получил номинальное назначение в МИД, но вместо того, чтобы работать на государственной службе, он уезжал из Петербурга.Петербургское общество с его революционными стихами.
Александр Пушкин провел два года в ссылке по приказу царя в имении матери Михайловское в Пскове. Там он продолжил писать «Евгения Онегина» (произведение, на которое у него ушло много лет). Еще в Михайловском написал «Борис Годунов», основанный на событиях того периода. Михайловское – теперь государственный музей, где Пушкин написал некоторые свои шедевры. Шесть лет ссылки Пушкина закончились осенью 1826 года, когда на престол взошел новый монарх Николай I.Несмотря на уроки ссылки и дни под надзором, Пушкин не переставал петь гимны свободе.
Пушкин, наверное, хотел влюбиться; люблю быть необходимой пищей для его вдохновения и источником его творческой энергии. Список любви Пушкина длинный – около 113 до свадьбы. Пушкин женился на Наталье Гончаровой в 1831 году и в октябре переехал в Петербург.
27 января 1837 года Пушкин был смертельно ранен на дуэли с Дантесом из-за мадам.Честь Пушкина. Александр Пушкин похоронен рядом с матерью в районе Михайловского.
Достоевский родился 30 октября 1821 года в Москве. Его отец, Михаил Достоевский, был врачом Мариинской больницы для бедных в Москве. Когда умерла мать Федора, его отец, оставшийся с семью детьми на руках, решил отправить своих старших сыновей в Военно-инженерную профессиональную академию в Петербурге, «чтобы гарантировать их будущее».Проучившись год в Военно-инженерной академии, он оставил кафедру и занялся писательской деятельностью. Впереди был новый город, нежелательный курс обучения и жизнь странствий. Начиная с мая 1837 года судьба Достоевского навсегда связана с Петербургом. Это был город его юной зрелости, его рождения как писателя, головокружительных успехов, трагических переживаний и неудач. Всего Достоевский прожил в Петербурге двадцать восемь лет.
В 1846 году он опубликовал свой первый роман «Бедные люди».Это был большой успех, и внезапно Достоевский прославился.
В 1849 году Федор присоединился к секретной политической группе, которая выступала против нынешней политической системы в России и за французских крепостных. Он был арестован и осужден за политические преступления. Заключенные были приговорены к четырем годам каторжных работ в лагере для заключенных в Сибири. Переживания Достоевского в тюрьме мучили его. Он описывает свои чувства от этого в романе «Дом мертвых». Только в 1859 году ему разрешили вернуться в Петербург.Петербург.
В последующие годы он написал свои самые впечатляющие и известные романы: «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы».
У Достоевского было много финансовых проблем. Так в 1860-х он переехал в Западную Европу. Там издатель предложил ему большие деньги на написание романа. Достоевский нанял помощницу, Анну Сниткину, чтобы помочь ему, как она знала стенографию. Спустя полгода он женился на Анне. За эти годы у них родилось четверо детей.Анна заботилась о его бизнесе и работала с его издателями и людьми, которым он был должен.
Достоевский умер в возрасте 59 лет. Тридцать тысяч человек наблюдали, как его гроб проезжал по улицам Санкт-Петербурга. После его смерти Анна Григорьевна Сниткина всю оставшуюся жизнь посвятила хранению книги мужа.
Когда умер Федор Достоевский, он был величайшим писателем России. И теперь он считается одним из величайших писателей мира.
В течение своей короткой драматической жизни Александр Пушкин дал России не только свои величайшие стихи, в том числе роман в стихах «Евгений Онегин», но и новый литературный язык. Он также придал ему образ стойкого романтического очарования – пылкого, беспокойного, экстравагантного, расточительного игрока и заядлого соблазнителя женщин. Сделав блестящую, неоднозначную карьеру, которая стоила ему вражды одного царя и снискала ему покровительство другого, он умер в возрасте тридцати восьми лет после дуэли с французским офицером, который беспринципно заботился о его жене.
В своем великолепном, отмеченном наградами произведении «Пушкин» «Т. Дж. Биньон приоткрывает завесу мифа о культовом поэте, чтобы раскрыть сложность и пафос его жизни, блестяще воссоздавая Россию во всем ее великолепии девятнадцатого века. Сочетая образцовую ученость с темпом и детализацией Великий роман, Пушкин возводит биографию в произведение искусства.
Т. Дж. Биньон читает лекции по русской литературе в Оксфордском университете и является старшим научным сотрудником Wadham College. Он также является автором Murder Will Out, истории вымышленного детектива и двух триллеров, Swan Song и Greek Gifts .Он живет со своей женой в Оксфордшире, Англия.
Глава 1 Неуважение к предкам – первый признак варварства и безнравственности.
VIII, 42
Александр Пушкин родился в Москве в четверг, 26 мая 1799 года, в «полукирпичном-полудеревянном доме» на участке земли на углу Малой Почтовой улицы и Госпитального переулка. в восточном пригороде, известном как Немецкое поселение, куда в 1652 году были сосланы иностранцы.Хоть и далеко от центра, но до пожара 1812 года это был фешенебельный район «предместье Сен-Жермен Москвы». 8 июня он крестился в приходской церкви Богоявления на Елоховской площади. * А осенью того же года родители, Сергей и Надежда, взяли его и его сестру Ольгу, родившуюся в декабре 1797 года, в гости к деду Осипу Ганнибалу, отцу Надежды, в его имение в Михайловском Псковской области. Большую часть следующего года провел в Санкт-Петербурге. Император Павел, встретив Пушкина и его няню, отругал последнего за то, что он не снял чепчик с младенца в присутствии королевской семьи, и сделал это сам.Осенью они вернулись в Москву, где остались на все детство Пушкина.
Пушкин гордился обеими сторонами своей родословной: и семьей своего отца, Пушкиными, и семьей своей матери, Ганнибалами. Однако эти двое настолько отличались друг от друга, почти во всех отношениях антиподы, что для равной гордости за обоих требовалось примирение противоречащих друг другу ценностей. В Пушкине противоречия никогда не были разрешены полностью, и возникающее напряжение время от времени проявлялось как в его поведении, так и в его творчестве.Самая очевидная разница заключалась в происхождении двух семейств: если Пушкины вряд ли могли быть более русскими, то Ганнибалы вряд ли могли быть более экзотическими и иностранными.
15 ноября 1704 г. сотрудник министерства иностранных дел в Москве передал министру генерал-адмиралу Головину известие о сербском торговце, работавшем в этом ведомстве. «Перед отъездом из Константинополя 21 июня, – писал он, – мастер Савва Рагузинский сообщил мне, что по приказу вашего превосходительства он приобрел с большим страхом и опасностью для своей жизни от турок двух маленьких чернобурок и третьего для посла Петра Андреевича. [Толстой], и что он послал этих чернокнижников со своим человеком для безопасности наземным путем через валашские земли.«Мальчики только что прибыли, – добавил писатель; одного он отправил к послу, а двух других, братьев, во дворец Головиных. Младший из них со временем стал генералом Абрамом Петровичем Ганнибалом. , кавалер орденов Святой Анны и Александра Невского: прадед Пушкина по материнской линии. *
Головин приобрел двух мальчиков в подарок царю, которому они были подарены, когда он приехал в Москву в декабре 1704 года. Петр крестил старшего брата в Преображенском приходе в Москве, когда ему дали имя Алексей, а отчество Петров от имени царя.По образованию музыкант, прикомандирован к Преображенскому полку, где в полковом оркестре играл на бородавке. В отличие от своего младшего брата Абрама, он затем исчезает со страниц истории.
Абрам с самого начала был фаворитом царя. 18 февраля 1705 г. в бухгалтерской книге царского двора записано: «Негру Авраму за сюртук и отделку дали 15 рублей 45 копеек» 4. Весной 1707 г. Петр начал поход на шведов. Той осенью он отпраздновал победу над Карлом XII в православной Пятницкой церкви в Вильно и одновременно крестил своего нового протеже, который стал его крестным отцом и дал ему, как и его брату, отчество Петров.А в документе 1709 года отмечается, что «по царскому приказу были изготовлены кафтаны для карлика Иоахима и Абрама-чернокнижника для рождественского праздника с камзолами и бриджами».
В 1716 году Петр совершил второе путешествие в Европу. Абрам был одним из его приближенных, и он был оставлен во Франции вместе с тремя другими молодыми русскими, чтобы изучать фортификацию, саперные работы и горное дело в военном училище. Они вернулись в Россию в 1723 году, когда Абрам был назначен лейтенантом и отправлен в Ригу. Петр умер в феврале 1725 года, но его преемница Екатерина продолжила его благосклонность к Абраму: его наняли обучать внука царя – недолговечного Петра II (1715-30; царь 1727-30) – геометрии и геометрии. фортификация.Примерно в это же время он впервые упоминается как Ганнибал. Получение фамилии было ступенькой вверх по социальной лестнице, отличавшей его от крепостных и других, известных только по христианскому имени и отчеству; в то время как то, что он должен был называться в честь великого карфагенского полководца, не означает недостатка уверенности в его собственных силах *. Его судьба изменилась после смерти Екатерины: из-за смутного подозрения в политических интригах он был отправлен сначала в Сибирь, а затем на побережье Балтийского моря. . Его положение улучшилось только после воцарения Елизаветы, младшей дочери Петра Великого.В декабре 1741 года она произвела его в генерал-майоры из подполковника и назначила его военачальником Ревеля. В следующем году она передала ему крупную земельную собственность в Псковской губернии: в том числе Михайловское, имение, где Пушкин должен был провести два года в ссылке, с 1824 по 1826 год. В 1752 году он был переведен в Санкт-Петербург, в чине генерала. в 1759 г. и, отвечая за военную инженерию по всей России, руководил строительством Ладожского канала и укреплением Кронштадта.То, что черный раб, лишенный родственников, богатства или собственности, должен был подняться до этого положения, в высшей степени экстраординарно: действительно настолько замечательно, что он доказал, что персонаж, выходящий далеко за рамки обычного, был более чем оправдан, присвоив себе это имя. и репутация великого карфагенянина. Смерть Елизаветы в 1761 году положила конец его карьере; он был отправлен на пенсию без повышения по службе или чаевых и прожил остаток своей жизни в своем загородном доме в Суйде, недалеко от Санкт-Петербурга, где и умер 20 апреля 1781 года.
В 1731 году он женился на Евдокии Диопер, дочери голландского морского капитана. Когда она родила ребенка, который явно не принадлежал ему, он развелся с ней (хотя и воспитывал дочь как свою) и женился на дочери шведского офицера русской армии Кристине фон Шеберг. Из семи его детей от Кристины (еще трое умерли в младенчестве) старший сын Иван был выдающимся артиллерийским офицером, достигшим звания генерал-лейтенанта. Второй сын Петр в старости жил в Покровском, километрах в четырех от Михайловского, где занимался дистилляцией самодельной водки.«Он звал водку, – писал Пушкин, посетив его там в 1817 году. – Водку принесли. Налив себе стакан, он приказал подать мне ее, я не скривилась – и этим, казалось, чрезвычайно обрадовал собеседника. старый негр. Через четверть часа он снова вызвал водки – и это повторилось пять или шесть раз перед ужином ». превратился в вымышленный Blackamoor Петра Великого.«Я рассчитываю увидеть своего старого негра из прадедушки, который, я полагаю, умрет в один из этих прекрасных дней, и я должен получить от него некоторые воспоминания о моем прадеде», – написал он 11 августа. Примерно через неделю он выполнил свое намерение, привезя с собой в Михайловское не только рукопись биографии Абрама, написанную его зятем Адамом Роткирхом, но и короткую незаконченную записку, составленную самим Петром: очерчивание карьеры его и его отца.
Осип, третий сын Абрама и дед Пушкина по материнской линии, был офицером-артиллеристом на флоте, достиг звания командира.Неосторожный и беспутный, он нарвался на большие долги, которые его отец в конце концов отказался платить и запретил ему дом. В начале 1770-х годов он был отправлен в Липецк, в Тамбовскую область, где познакомился и в ноябре 1773 года женился на Марии Пушкиной. ее московские кузены составили эпиграмму о браке:
Был когда-то большой дурак,
Кто без разрешения Купидона
вышла замуж за Визапура.
Последняя строчка – попадание в цвет лица Осипа; это отсылка к «смуглому Визапуру», князю Порюсу-Визапурскому, индейцу и известному чудаку.
Аврам простил новобрачного Осипа; ему разрешили вернуться домой, а его дочь Надежда, мать Пушкина, родилась в Суйде 21 июня 1775 года. Однако Осип находил своего отца властным, а семейную жизнь мучительно скучной. Оставив записку, что он никогда не вернется, он сбежал в Псков, где встретил хорошенькую молодую вдову Устинью Толстую. Получив, как он сказал, таинственное сообщение о смерти своей жены, он женился на Устинье в ноябре 1778 года. Мария, которая была далеко не мертвой, подала на него жалобу; после многих лет петиций и встречных ходатайств брак с Устиней был расторгнут, а имение Кобрино под Санкт-Петербургом.Петербург (который он теперь унаследовал вместе с Михайловским от отца) передан Надежде в доверительное управление. Осип удалился в уединении в Михайловском, где и умер в 1806 году, оставив имение в долгах.
После разлуки Мария переехала в Санкт-Петербург, проводя лето в Кобрино, примерно в тридцати милях от столицы. Поэтому Надежда выросла в далекой от провинциальной среде. Она была начитана, прекрасно говорила по-французски и благодаря связям Марии в столице получила признание в обществе, где стала известна как «красивая креолка».”10 Здесь она познакомилась с Сергеем Пушкиным; пара – отец и мать поэта – поженились 28 сентября 1796 года в деревенской церкви в Воскресенском имения Кобрино.
Хотя Пушкин утверждал, что может проследить его родословную по отцовской линии. еще во времена Александра Невского * первым, кто носил фамилию, был Константин Пушкин, родившийся в начале XV века, младший сын Григория Пушкина. От него идет прямая линия происхождения до поэта. До XVII века Пушкины были мелкой боярской семьей, члены которой никогда не обладали большим влиянием и не занимали высоких постов в государстве.Однако они сыграли живую роль в Смутное время (1584–1613), когда некий Гаврила Пушкин был видным сторонником Самозванца Дмитрия. Пушкин поместил его в свою историческую драму «Борис Годунов», отметив: «Найдя в истории одного из моих предков, сыгравших важную роль в ту несчастливую эпоху, я вывел его на сцену, не беспокоясь о тонкостях приличия, con amore, но без аристократического тщеславия »11. Но в период правления Петра Великого началось падение значения.Таблицей о рангах, обнародованной в 1722 году, была установлена иерархическая система рангов, состоящая из четырнадцати степеней, для военной, гражданской и судебной службы. Первые восемь классов автоматически становились дворянами: отныне социальное положение определялось не по рождению, а по чину. Более могущественные аристократические семьи были мало затронуты, но менее важные, такие как Пушкины, были погружены в поток недавно облагороженных. В XVIII веке ни один член семьи не достиг отличия в какой-либо области, хотя семейная традиция ошибочно утверждала, что Алексей Федорович Пушкин, отец Марии, был воеводой (губернатором) Тамбова.
Лев Пушкин, дед поэта по отцовской линии, до ухода на пенсию в 1763 году служил в артиллерии и дослужился до майора. Он поселился в Москве, в большом доме на Божедомке (ныне Делегатская улица), в северной окраине. Территория занимала почти пятнадцать акров, вплоть до оранжереи и большого рыбного пруда, образовавшегося в результате перекрытия реки Неглинной. От первой жены у него было трое детей, а вторая, Ольга Васильевна (урожденная Чичерина), должна была дать ему еще четверых: Анну, Василий, Сергей и Елизавету.По обычаю, Василий и Сергей были зачислены в армию в очень раннем возрасте: Василию было семь, а Сергею шесть, когда их имена впервые появились в списке. Собственно служба в полку – лейб-гвардии Измайловского – началась гораздо позже: для Сергея в конце 1780-х годов. В 1794 г. произведен в прапорщики, в 1796 г. – в лейтенанты, в 1797 г. переведен в егерский батальон в звании капитан-лейтенанта. Оба брата покинули армию осенью 1797 года. Ни один из них не был уволен на военную службу, но вполне вероятно, что их отставка была вызвана изменениями, внесенными императором Павлом, вступившим на престол годом ранее.Военный тиран и педант, он навязал армии тесную прусскую форму; самовольно отправлял офицеров в Сибирь за незначительную ошибку на параде; и неоднократно угрожал изгнать из Петербурга в провинцию модные полки, такие как Измайловский. Братья вместе со своими молодыми женами, обе столичные красавицы, обожавшие социальный круговорот, с ужасом восприняли бы перспективу ссылки в какую-нибудь унылую провинциальную захолустье.
В 1834 году Пушкин, с ностальгией оглядываясь на Москву своего детства, до пожара 1812 года, писал:
Когда-то между Москвой и Петербургом действительно было соперничество.Тогда в Москве были богатые вельможи, которые не работали, вельможи, отказавшиеся от двора, и независимые, беззаботные личности, страстно преданные безобидной клевете и недорогому гостеприимству; тогда Москва была местом сбора всей российской аристократии, которая зимой стекалась к ней со всех провинций. Туда прилетели из Петербурга блестящие молодые гвардейцы. Каждый уголок древней столицы был наполнен музыкой, везде были толпы народа. Дважды в неделю зал Дворянского собрания заполняли пять тысяч человек.Там молодые встретились; браки были заключены. Москва славилась своими невестами, как Вязьма – пряниками; Московские обеды стали пословицей. Невинная эксцентричность москвичей была признаком их независимости. Они жили своей жизнью, развлекались, как хотели, мало заботясь о мнении окружающих. Один богатый чудак мог построить себе на одной из главных улиц китайский дом с зелеными драконами и деревянными мандаринами под позолоченными зонтиками. Другой мог подъехать к Марине Роща в карете, покрытой серебряной пластиной.Третий может сесть на грохот четырехместных саней пять или около того чернокнижников, лакеев и слуг и погонять их тандемом по летней улице. Alamode belles присвоили петербургскую моду, оставив на ней свой неизгладимый отпечаток. Издалека надменный Петербург издевался, но не мешал выходкам старой матери Москвы. Но куда делась эта шумная, праздная, беззаботная жизнь? Где балы, пиршества, чудаки, розыгрыши? Все исчезли.
Он мог бы упомянуть также о классически оформленном Юсуповском саду, открытом для «респектабельной публики», с его аллеями и круглым прудом, мраморными статуями и гротом, где он играл в детстве; частные театры с труппами крепостных артистов; или «волшебный замок» – особняк Пашкова на Моховой улице, чей сад, полный экзотических птиц в большом количестве или в позолоченных клетках, назывался «Эдем»: ночью он освещался фонарями, а на нем играл частный оркестр. праздники.
Серенада
Волшебный момент, который я помню
Зимний вечер
Желание
Арион
Осень
Дорога в дальний дом
Исповедь
Дождь
Curious Day
Готово
Демон
Не спрашивай меня, почему
Восточная песня
Дружба
Гоблины степей
Я люблю тебя
Подражание
Импромту на Огареву
Я жил 9000, чтобы увидеть желание
Лирика написана в 1830 г.
26 мая 1828 г.
Морфеус
Muse
Ночь
Ночная пьеса
Старик
На графе Воронцове
Память
Sheitude
Solo
Бакчесарский фонтан
Черный платок
9000 2 КавказТренер жизни
Наступление зимы
Делибаш
Мечта
Дуэль
Зимняя дорога
Последний цветок
Мемориал
Имя
Ночь
Поэт
Пророк
Русалка
Певица
Песня Касака
Талисман
Дерево Упас
Видение
Желание
Ты Ты иКому —-
Чадаеву
Кому Лили
Моим друзьям
Наташе
На Дону
Кому… (Керн)
Под портретом Жуковского
Под голубым небом …
На холмах Джорджии
Маленькая птичка
В чужих землях я храню тело
Древних местных обрядов и прочее:
Я с радостью освобожу птичку
На праздник весны.
Теперь я свободен для утешения,
И благодарен всемогущему Господу:
По крайней мере, одному из его творений
Я дал свободу в этом мире!
Серенада
Я смотрю на Инесиллу
Твое окно внизу,
Глубоко дремлет вилла
В темных ночных ножнах.
Влюбленный Я задерживаюсь,
В закрытых мантии, для тебя
С мечом и гитарой,
О, взгляни хоть раз на меня!
Искусство спит? Wilt wake thee
Гитарные тона такие легкие?
Седобородый аргусок
Мой быстрый меч поразит.
Верёвочная лестница
Брось меня бесстрашно!
Не выдержишь? Неужели ты, Милая,
обманул свою клятву?
Я смотрю на Инесиллу
Твое окно внизу,
Глубоко дремлет вилла
В темных ножнах ночи!
Волшебный момент, который я помню
Волшебный момент, который я помню:
Я поднял глаза, и вы были там,
Мимолетное видение, квинтэссенция
Из всего прекрасного и редкого
Я молюсь о нем отчаяние и тоска,
Тщетные занятия миром уважает,
Давно слышал я твои успокаивающие акценты,
Давно твои черты преследовали мои мечты.