Очень кратко: В цикле раскрывается всё очарование и красота Италии, обычаи южан, повествуется о рабочем движении в начале ХХ века и необыкновенных жизненных историях.
Цикл состоит из 27 рассказов. Эпиграфом к циклу взята цитата Г. Х. Андерсена: «Нет сказок лучше тех, которые создает сама жизнь».
«В Неаполе забастовали служащие трамвая», на всю улицу «вытянулась цепь пустых вагонов». Появляются солдаты и человек в цилиндре, угрожающий бастующим. Тогда протестующие ложатся на рельсы. Люди на улицах следуют их примеру и поддерживают их.
Реклама
«Через полчаса по всему Неаполю с визгом и скрипом мчались вагоны трамвая, на площадках стояли, весело ухмыляясь, победители».
«В Генуе, на маленькой площади перед вокзалом, собралась густая толпа народа — преобладают рабочие, но много солидно одетых, хорошо откормленных людей». Все ожидают прибытия голодных детей пармских бастующих.
Хозяева не уступают, рабочим трудно, и они отправляют детей сюда. Ребятишек встречают гимном Гарибальди.
Дети сидят на плечах взрослых, их кормят на ходу, толпа ликует, прославляет Италию и социализм.
«Город — празднично ярок и пёстр, … в его страстных криках, трепете и стонах богослужебно звучит пение жизни». Люди на тротуаре готовятся обедать. Старик с длинным носом видит, как из фьяски, которую несёт мальчик, капает вино, и кричит ему об этом. Старик наливает это вино, а кудрявая девочка бросает в чашу лепестки цветов. Дар ребенка — дар бога, говорит старик и благословляет девочку.
«Чёрный, как жук, рабочий» с медалью на груди рассказывает прохожему, как он, Паоло, и его отец пробивали чрево горы, чтобы соединить две страны. Отец умер, так и не закончив работы. Через тринадцать недель после его смерти люди с обеих сторон встретились. Паоло считает этот день лучшим в своей жизни. Возле могилы отца он говорит: «Люди — победили. Сделано, отец!».
Реклама
Молодой музыкант описывает музыку, которую хочет написать.
Одинокий, маленький мальчик спокойно идёт к большому городу: «…над ним ещё не угасло кровавое пламя заката… там и тут, точно раны, сверкают стёкла; разрушенный, измученный город — место неутомимого боя за счастье — истекает кровью… А вслед мальчику бесшумно идёт ночь, закрывая чёрною мантией забвения даль, откуда он вышел». Что же встретит мальчика?
На камнях у дремлющего, туманного моря сидят два рыбака: старик и молодой «черноглазый смугляк». Юноша рассказывает о богатой молодой американке, которую катал до утра. Во время прогулки они молчали. Старик замечает: «Истинная любовь… бьёт в сердце, как молния, и нема, как молния». Юноша к утру желал только одного: получить её, хотя бы на одну ночь. «Так — проще» — замечает старик. «Маленькое счастье — всегда честнее», отвечает юноша.
Ha маленькой станции между Римом и Генуей в купе заходит одноглазый старик. Он рассказывает о своей жизни. У него тринадцать сыновей и четыре дочери. Глаз ему выбили камнем в детстве.
В 19 лет он встретил свою любовь. Девушка, как и он, была очень бедна. Но они поженились, а добрые люди помогли им всем — от хлева, что стал для молодых домом, до статуи мадонны и посуды: «…нет лучше веселья, как творить добро людям, поверьте мне».
Реклама
Увидев седого человека лет тридцати, товарищ знакомит рассказчика с его историей.
Он — ярый социалист. На собраниях он заметил девушку, ревностную католичку, с которой они всё чаще вступали в идейную конфронтацию. Они пытались доказать друг другу свою правоту. Девушку трогали за душу его пламенные речи об освобождении человека, но она не могла отречься от бога. К ним пришла любовь. Но она отказывалась заключать брак в мэрии, а он — венчаться в церкви. Вскоре девушка заболела чахоткой. Перед смертью она признала умом правоту любимого, но «сердце не могло согласиться» с ним.
Недавно мужчина женился на своей ученице, и они вместе ходят на могилу умершей.
Тимур-ленг, прозванный неверными Тамерланом, пролил реки крови, мстя за смерть своего сына Джигангира.
Пируя, хромой Тимур спрашивает своего придворного поэта Кермани, сколько б тот дал за него. Кермани называет цену пояса Тимура и говорит, что сам хан не стоит ни гроша.
Но вот к царю является Мать — женщина из итальянских земель. Она ищет своего сына, которого теперь у хана, и требует вернуть его. «Всё прекрасное в человеке — от лучей солнца и от молока Матери, — вот что насыщает нас любовью к жизни!» И Тимур приказывает разослать во все концы завоёванных им земель гонцов и найти сына женщины.
Реклама
По узкой тропе идёт седая женщина. Она вдова, «муж её, рыбак, вскоре после свадьбы уехал ловить рыбу и не вернулся, оставив её с ребёнком под сердцем». Ребёнок родился уродом: «руки и ноги у него были короткие, как плавники рыбы, голова, раздутая в огромный шар …». Она работала, не покладая рук, чтобы прокормить его. А он только ел и мычал. Она была красива, многие мужчины искали её любви, но всех женщина отвергла, боясь вновь родить урода.
Однажды ребёнок отравился чем-то и умер.
После этого она стала простою, как все.
Город обложен тесным кольцом врагов. Люди изнурены трудом и голодом. Во тьме мелькает женщина, Марианна, мать изменника, который возглавляет теперь завоевателей. Её сердце подобно весам: оно взвешивает любовь к родному городу и сыну, но не может понять, что легче, что тяжелей. Какая-то женщина проклинает чрево Марианны, породившее изменника. Марианна выходит за пределы города и идёт в лагерь сына. Понимая, что не сможет убедить его сохранить город, где его помнит каждый камень, Марианна убивает заснувшего у неё на коленях сына, а потом пронзает ножом своё сердце.
Реклама
Когда Гвидо было шестнадцать лет, он вышел рыбачить в море с сорокалетним отцом. Ветер ударил их в четырёх километрах от берега. Отец почувствовал, что живым не вернётся, и передал все свои знания о море и рыбе сыну, пока они дрейфовали на бушующих волнах. Наконец их стремительно понесло к берегу, отец разбился о чёрные рёбра скал. Гвидо тоже был порядком измят, но остался жив.
И теперь, прожив шестьдесят семь лет, Гвидо восхищается отцом, который, чувствуя приближение смерти, нашел силу и время передать ему всё, что считал важным.
Джузеппе Чиротта и Луиджи Мэта ссорятся. Джузеппе говорит, что узнал сладость ласк жены Луиджи. Жена Мэты не может доказать свою невиновность, Луиджи бросает её и уезжает. Добрые старухи берут женщину под свою опеку, и выводят лжеца Чиротту на чистую воду. Его судят за клевету и стыд, причинённый его собственной семье. Люди решают, что Джузеппе будет платить брошенной женщине половину своего заработка. Луиджи, узнав о невиновности жены, просит её вернуться к нему. А Джузеппе он угрожает смертью: «Живи, не сходя с острова, пока я не скажу тебе — можно!».
Реклама
За графином вина Джиованни, большеголовый, широкоплечий парень, рассказывает Винченцо, костлявому маляру с улыбкой мечтателя, как он стал социалистом и предлагает приятелю сложить об этом стихи.
Роту Джиованни отправили в Болонью — там волновались крестьяне.
К солдатам приходил доктор с очень красивой дворянкой. Она говорила с врачом по-французски — Джиованни знал этот язык. Блондинка осуждала социализм и не считала себя равной людям «дурной крови». Узнав, о чём она говорит, солдаты постепенно перешли на сторону крестьян. Из деревни провожали солдат с цветами. Крестьяне могли бы научить блондинку, как надо ценить честных людей.
«Да, это очень годится для поэмы!» — отвечает маляр.
В саду отеля появляется высокая старуха: «темное строгое лицо, сурово нахмуренные брови». За нею — горбун с квадратным телом. Это — голландцы, брат и сестра. Сестра старше брата на четыре года. Она с детства проводила с ним много времени. Тогда же горбун начал интересоваться строительством домов.
Когда горбуну минуло 13 лет, вся его комната была завалена чертежами и инструментами, которые сыпались на сестру, когда та входила. Однажды сестра сказала: «Ты нарочно делаешь это, урод!» — и ударила его по щеке. В следующий раз горбун проучил её, и она стала реже заходить к нему.
«Ей было девятнадцать лет, и она уже имела жениха, когда отец и мать погибли в море».
Реклама
После обручения жених строил дом. Как-то он уговорил горбуна пойти посмотреть его. Они упали с верхнего яруса лесов. Брат «только вывихнул ногу и руку, разбил лицо, а жених переломил позвоночник и распорол бок».
В день своего совершеннолетия горбун объявил, что построит за городом дом для всех городских уродов, тогда, возможно, он станет счастливым человеком. Но сестра отдала это здание под психиатрическую лечебницу, а первым пациентом стал её брат. Семи лет было достаточно, чтобы превратиться в идиота. Увидев, «что враг её убит и не воскреснет», сестра взяла брата на своё попечение.
Утром на палубе появляются толстяк, человек в серых бакенбардах, рыжий мужчина с брюшком и две дамы: молодая, полная, и постарше, остроносая. Они обсуждают Италию: здесь много свинства, отвратительный кофе, и «все ужасно похожи на жидов». На палубе появляется человек, «в шапке седых кудрявых волос, с большим носом, весёлыми глазами».
На его поклон отвечает только толстяк. Разговаривая с лакеем, это человек хвалит русских. Толстяк переводит его слова своим согражданам. Рыжий замечает: «Все они изумительно невежественны в отношении к нам…». «Тебя — хвалят, а ты находишь, что это по невежеству…» — отвечает ему толстяк.
Реклама
Бакенбардист делится с соотечественниками идеей: крестьянам надо выставлять водку за счёт казны — мол, напьются и сами друг друга перебьют.
За столиком в кафе сидит пятидесятилетний «полинявший» мужчина. Рядом садится широкогрудый человек с агатовыми глазами, Трама, и приветствует «господина инженера». Из разговора ясно, что Трама — социалист, организатор бунтов. Он отмечает, что теперь люди пользуются достижениями знаменитых предков. Старший мужчина, прощаясь, советует Траме учиться: «Из вас выработался бы инженер с доброй фантазией».
Если человек не находит куска хлеба на родной земле, он уезжает на юг Америки. Женщина, как родина, влечёт к себе, поэтому многие перед отъездом женятся.
В деревне Сарачена живёт красавица Эмилия Бракко. Деревенские парни мечтают о ней, но она хранит свою честь замужней женщины. Старуха-свекровь оскорбляет невестку подозрениями, и однажды Эмилия убивает старуху топором в лесу: «Лучше быть убийцей, чем слыть за бесстыдную, когда честна». Эмилии дают четыре года тюрьмы.
Реклама
Её односельчанину Донато Гварначья его мать пишет о связи невестки и отца. Донато возвращается на родину, и, выяснив, что это правда, убивает и отца, и жену. На суде Донато оправдывают.
Выходит на свободу Эмилия. Между нею и Донато вспыхивает искра, и они идут по пути преступной страсти, руша идеалы, во имя которых пролили кровь. Они думают о побеге за океан.
Узнав об этом, мать Эмилии в церкви ударяет молящегося Донато по голове буквой V, что значит вендетта. Он остаётся жив, и мать ужасается: «чему может научить удар того человека, который сам себя считает вправе наносить удары и раны?».
Ещё мальчишкой Джиованни Туба влекло синее око моря.
Он ходил по выходным ловить рыбу и сквозь жидкое стекло воды видел «удивительный мир, лучший, чем все сказки».
Когда ему минует восемьдесят, он приходит жить к своему брату. Дети и внуки брата слишком голодны и бедны, чтобы быть добрыми. Старику тяжело среди людей, и в один вечер он идёт к морю, молится, снимает свои лохмотья и входит в воду.
Древний старец Этторе Чекко получает фотографию своих сыновей — Артуро и Энрико. Они арестованы за организацию забастовки рабочих. Чекко неграмотен, а фотография подписана по-английски. Жена знакомого художника, владеющая английским, говорит старику: они в тюрьме, потому что социалисты. Старик идёт к русскому синьору, слывущему честным и добрым человеком, и тот говорит, что Чекко счастливый отец: «они в тюрьме за то, что выросли честными ребятами».
Реклама
В ночь рождения Младенца все люди радуется. Дети бегают на площади, разбрасывая шутихи. По окончанию мессы из церкви «пёстрой лавою течёт толпа» людей.
Ясли Младенца несут в старую церковь. Дети разглядывают фигурки: что добавилось с прошлого года? Они поют языческие песенки и песни с библейским сюжетом. «В старом храме всё живее звенит детский смех — лучшая музыка земли». Люди празднуют до рассвета.
Нунча — торговка овощами, лучшая танцорка и первая красавица. Иностранцы предлагали ей деньги, но она не хотела знаться с чужими мужчинами. Нунча никогда не шла против своих желаний: «стоит только один раз сделать что-нибудь нехотя, и уже навсегда потеряешь уважение к себе».
Приходит день, когда дочь Нунчи, Нина, тоже становится красавицей, но ведёт себя скромно. «Как мать — она гордилась красотой дочери, как женщина — Нунча не могла не завидовать юности». Наконец Нина заявляет матери, что пришёл и её черед. Вернувшийся из Австралии Энрико нравится Нине, а Нунча играет с ним, и это мешает дочери. Нунча отступается от мужчины.
Реклама
Однажды Нина говорит танцующей матери при всех: «…это не по годам тебе, пора щадить сердце».
Нунча предлагает дочери пробежать три раза до фонтана, не отдыхая, и с лёгкостью побеждает Нину. Уже за полночь, а Нунча всё танцует. Перед последним танцем она вскрикивает и падает замертво.
На берегу моря сидят старик рыбак и молодой солдат, его племянник. Рыбак рассказывает историю семьи Гальярди, теперь они носят прозвище деда — Сенцамане (Безрукий). Средний сын, Карлоне, собирался жениться на умной девушке Джулии. Но грек-охотник тоже был влюблён в девушку. Не добившись взаимности, он решил обманом заполучить её и представил всё так, будто бы опорочил Джулию. Карлоне поверил и ударил девушку по лицу. Позднее, узнав правду, он убил грека и отрубил себе кисть руки. Потом Карлоне женился на Джулии, и жили они до старости.
Племянник рыбака считает Карлоне глупым дикарём. Старик отвечает: «Твоя жизнь через сто лет тоже покажется глупостью… Если только кто-нибудь вспомнит, что ты жил на земле…».
Реклама
Мать и сестра провожают сына и брата в Рим.
Юноша — социалист. Он уходит из своего города из-за стачки. Его соратник Паоло обещает беречь мать и сестру изгнанника и продолжать их дело в городе. Он не пропадёт, уверяет Паоло. «У него — хороший ум, крепкое сердце, он сам умеет любить и легко заставляет других любить его. А любовь к людям — это ведь и есть те крылья, на которых человек поднимается выше всего…»
На острове под скалою обедают крепкие мужики в лохмотьях. Горбоносый седой человек средних лет рассказывает историю своей юности.
Андреа Грассо пришёл к ним в деревню нищим, но через несколько лет стал богатым человеком. Он нанимал бедняков и жестоко обращался с ними. Однажды между Грассо и рассказчиком произошла стычка. Он просил этого злого и жадного человека уйти, Грассо ткнул его ножом, а парень ударил обидчика ногой, «как бьют свиней». Рассказчика дважды несправедливо сажали в тюрьму за стычки с Грассо. В третий раз рассказчик пришёл в церковь. При виде врага Грассо разбил паралич. Через семь недель он умер.
«А люди создали про меня какую-то сказку» — заканчивает свой рассказ мужчина.
Десятилетнему Пепе какая-то синьора поручает отнести её подруге корзину яблок и обещает сольдо. Пепе возвращается к ней только вечером. Когда он шёл через площадь, мальчишки стали задирать его, и Пепе атаковал их прекрасными плодами из сада уважаемой синьоры.
Сестра мальчугана, «много старше, но не умнее его», устраивается прислугой в дом богатого американца. Узнав, что у хозяина много брюк, Пепе просит сестру принести ему одни. Застав их с разрезанными брюками, американец хочет вызвать полицию. Но Пепе ему отвечает: «…я бы не сделал так, будь у меня много брюк, а у вас ни одной пары! Я бы дал вам две, пожалуй — три пары даже…» Американец хохочет, угощает Пепе шоколадом и даёт ему франк.
В ночь страстной субботы разыгрывается мистерия о последних страданиях Христа. На площади в свете факелов появляются две фигуры: Иисус и его любимый ученик Иоанн. К ним подходит женщина, сбрасывает капюшон: это светозарная мадонна.
Люди славят её.
Христос — столяр из улицы Пизакане, Иоанн — часовщик, а мадонна — золотошвейка, но старухи молятся и благодарят мадонну за всё.
Светает. Люди расходятся по церквям. «И все мы воскреснем из мёртвых, смертию смерть поправ».
Пересказала Диана Мельникова. Нашли ошибку? Пожалуйста, отредактируйте этот пересказ в Народном Брифли.
Очень кратко: Землянин попал на планету с подводной цивилизацией, там женился и отправился с женой на землю. Через год влюблённые вшили себе клапаны, позволявшие землянину дышать под водой, а его жене — в воздухе.
В пересказе события упорядочены по хронологии. В оригинале читатель узнаёт, что случилось с экспедицией, не в начале рассказа, а во время общения главного героя с инопланетянами.
Земная экспедиция прибыла на планету-океан Сирениду и попала в бурю. Выжил только Лео.
👨🏻🚀
На дне океана Сирениды обнаружилась цивилизация людей-амфибий. Они вступили в контакт с Лео и отвезли его в огромный подводный город.
Реклама
Сиренианцы умели читать мысли и уже знали, что произошло с земной экспедицией. Лео поселился у Борго.
👴🏻
Борго сказал, что земляне не впервые встречаются с сиренианцами. Сирены из «Одиссеи» Гомера тоже были из их народа. Много тысячелетий назад на Сирениде «разразилась ужасная война». Побеждённые покинули планету и поселились на Земле, «в тёплых водах Средиземного моря у берегов Греции и Италии».
Через несколько веков после этой войны на Серениде прекратились навсегда, и потомки изгнанников смогли вернуться домой. Борго происходил из семьи, некогда жившей у берегов Сицилии.
Лео путешествовал по подводным городам, встречался с учёными, участвовал в праздниках.
Сиренианцы не могли дышать воздухом, но у них были большие запасы кислорода, которым они очищали воду, и Лео «мог без труда пополнить свой кислородный баллон».
Лео разрывался от бушевавших в нём чувств. С одной стороны, он скучал по Земле, с другой — не хотел расставаться с Ноа.
👩🏻
Выход нашёл Борго: он посоветовал молодым людям пожениться и отправиться на Землю. Совет мудрецов Сирениды решил, что таким образом между двумя планетами возникнет связь. Кто знает, может и земляне захотят научиться жить в воде.
Лео и Ноа поженились и отправились на Землю в «летающем аквариуме».
Не будем описывать, как удивлялись им люди, не скажем ничего о заголовках газет, интервью по телевидению, о встречах с учёными и членами правительства. Всё это нетрудно себе представить.
Между Сиренидой и Землёй установились тесные связи. Туристы, учёные и гости постоянно курсировали между планетами.
Молодожёны поселились на вилле с двумя бассейнами, один из которых находился в гостиной. Там Ноа отдыхала от маски.
Реклама
За несколько дней до годовщины свадьбы Ноа ненадолго отправилась домой. Лео тем временем решил устроить ей сюрприз. С группой учёных он создал клапан, позволяющий землянину дышать под водой, и первый вшил его себе в плечо.
Когда Ноа вернулась, выяснилось, что она тоже вшила созданный учёными Серениды клапан, позволяющий дышать воздухом. Так молодожёны сделали друг другу одинаковые подарки.
А вместе они стали чем-то таким, чем прежде никогда не были. Такое всегда случалось и всегда будет случаться.
Пересказала Юлия Песковая. За основу пересказа взят перевод И. Константиновой. Нашли ошибку? Пожалуйста, отредактируйте этот пересказ в Народном Брифли.
Говоря о Джанни Родари, мы не можем не вернуться в детство и в мир сказок. Родари, без сомнения, остается одним из самых любимых авторов рассказов и потешек в детской литературе как в Италии, так и за рубежом.
Кто никогда не читал его басни? Кто не помнит его «Жасмин в стране лжецов»? Сегодня, 14 апреля, исполняется 42 года со дня смерти этого выдающегося автора, педагога, журналиста, поэта и писателя.
Джанни Родари родился в Оменье, на озере Орта, в 1920 году. Он был еще ребенком, когда его отец Джузеппе, пекарь, умер от бронхопневмонии. В возрасте девяти лет он переехал с братом и матерью в родной город последней, Гавирате, в провинции Варезе, где продолжил обучение. Именно мать в 1931 году подтолкнула его к поступлению в католическую семинарию Сан-Пьетро-Мартире-ди-Севесо (Милан), но затем, поскольку это не было его истинным призванием, он перешел в магистратуру и получил степень магистра в 1937. Через два года поступил на факультет языков Католического университета Святого Сердца в Милане, но не доучился из-за нескольких экзаменов. Он начал преподавать в течение нескольких лет. Он заинтересовался политикой: сначала приблизился к католическому миру, а после фашистской интерлюдии обратился к коммунистической партии и участвовал в борьбе сопротивления.
После Второй мировой войны он начал свою журналистскую карьеру, которая привела его к сотрудничеству с различными газетами, включая L’Unità, Paese Sera, Pioneere.
Родари начал публиковать свои сказки в начале 50-х годов, и с тех пор до 70-х годов они пользовались большим успехом. Заголовки типа «Сказки по телефону», «Жасмин в стране лжецов», «Роман Чиполлино», «Синяя стрела», «Потешки на небе и на земле», «Жил-был барон Ламберто» , до сих пор читают и ценят молодые и старые. Его книги переведены на несколько языков. В 1970 году Родари (он был первым и единственным на сегодняшний день итальянцем) получил престижную Премия Кристиана Андерсена , считающаяся «Нобелевской премией» в области детской литературы. Одной из важнейших его публикаций является знаменитая «Грамматика фантастики. Введение в искусство сочинения рассказов» , 1973 г., посвятившая его в число величайших теоретиков творческого и фантастического письма.
Это эссе действительно стало ориентиром для учителей, а также для родителей и аниматоров.
Некоторые из его текстов для детей, в том числе очень известные «Требуется цветок» были положены на музыку Серхио Эндриго и других авторов песен. Он умер в возрасте 59 лет от сердечной недостаточности в Риме, городе, где жил с 50-х годов. Есть многочисленные тексты, которые поминают его и говорят о его творчестве. Но таковы и места, улицы, парки, библиотеки, названные его именем. Самым известным является парк фантазий в Оменье.
Детский стишок Джанни Родари под названием «Киевская луна» в последние недели стал очень популярным, поскольку он относится к войне в Украине. «Луна Киева такая же, как луна Рима?» автор спросил себя в 1955, почти семьдесят лет назад. Сегодня этот стишок снова привлек внимание социальных сетей, где он был опубликован как послание надежды в этот драматический, раздираемый войной период. Вдохновленный этим детским стишком, два дня назад во всех книжных магазинах был выпущен иллюстрированный Беатрис Алеманья альбом, посвященный «Киевской луне» (Эйнауди Рагацци), выручка от которого будет передана Итальянскому Красному Кресту на случай чрезвычайной ситуации в Украина .
Идея состоит в том, чтобы трансформировать положительный посыл потешки в конкретное и полезное действие для тех, кто в данный момент страдает от войны.
Текст “Луна Киева”
Кто знает, луна ли это
Киева
она прекрасна
как луна Рима,
кто знает, та ли это
или просто его сестра…
«Но я всегда такой!
– луна протестует –
я не
ночная шапка
тебе на голову!
Путешествие сюда
Я зажигаю всех,
от Индии до Перу,
от Тибра до Мертвого моря,
и мои лучи путешествуют
без паспорта».
Источник фото: страница Facebook Джанни Родари
Диктатор не считает искренность своих подданных добродетелью — и законно посадил мальчика в тюрьму. Но Джакомо удается вдохновлять на подрывную деятельность даже изнутри своей камеры, которая, кажется, превращается в кристалл с его присутствием, позволяя ему передавать свои мысли внешнему миру. История подходит к своему поразительному завершению:
Ночью тюрьма излучала яркий свет, и тиран в своем дворце задергивал шторы, чтобы не видеть этого, но он все еще не мог заснуть. Кристал Джакомо — даже в цепях — был сильнее его, потому что истина сильнее всего, светлее самого дня, страшнее урагана.
Любой намек на невинность здесь теряется. Истина и справедливость, кажется, предполагает сказка, в конце концов утверждают себя с праведным насилием. Сам Джакомо, несмотря на свой юный возраст и добродушный нрав, не тихий человек. В нем есть что-то от Антонио Грамши, который продолжает свою работу и призвание с безумной решимостью даже в плену, а также ярость пророка, который сеет семена инакомыслия в тех, кто встречается на его пути.
Если вы обоснованно опасаетесь мучеников и героев, взгляните еще раз на формулировку, поскольку Джакомо не играет ни одну из этих ролей. Скорее, в своих последних предложениях история уже отдаляется от него, чтобы сосредоточиться на волнах, которые он произвел в обществе в целом. Его окончательная победа, если она когда-нибудь придет, будет обязана сознанию, поднятому в других, а не индивидуальному самопожертвованию.
История Джакомо — одна из многих подобных историй в «Телефонных сказках » («Favole al telefono»), сборнике басен, опубликованном в 1962 году Джанни Родари. Недавний перевод на английский язык был выпущен в 2020 году, чтобы отпраздновать столетие со дня его рождения, что позволило англоязычной аудитории узнать больше о его работах, хотя и намного позже, чем во многих других странах Европы и за ее пределами.
Школьный учитель и журналист, ставший детским писателем, Родари имел все основания чувствовать себя вполне удовлетворенным в 19 лет.62.
Сделав себе имя в культурной и журналистской секции Итальянской коммунистической партии (ИКП), но при этом борясь с мизерными зарплатами и внутренними спорами партийной машины, он получил место специального корреспондента широко распространяемой ежедневной газеты Paese. Сера. Частый автор статей для RAI (национальная телекомпания Италии), а также для BBC, популярность книг Родари больше не ограничивалась его родной Италией. Его уже знали и любили в СССР, где его творчество выдержало несколько волн изданий и обработок.
Особенно любим в Восточном блоке Чиполлино («Маленький лук») Родари, еще одна повстанческая фигура, которая возглавляет сообщество угнетенных антропоморфных овощей в борьбе против неустойчивых и тиранических действий принца Лимона. С их непочтительностью, их общим пренебрежением к авторитетам и их сильным чувством солидарности с другими Кристал Джакомо и Чиполлино показательны для Родари концепции сказки — видения, также связанные с тем, что он был свидетелем в своей собственной жизни.
Родари Родари родился в 1920 году в Оменье, в регионе Пьемонт на севере Италии. Его отец был пекарем, а мать — служанкой — «одной из тех, кто говорил по-французски» и самоучкой, каким в свое время станет сам Джанни. Родари вспоминал, что приобщение молодежи к удовольствию от чтения не было главной заботой таких людей, как его родители; когда он был мальчиком, огромные слои населения все еще были неграмотными и боролись за выживание в условиях нищеты, болезней и непосильного переутомления. Как и многие другие виды удовольствий, книги передавались по наследству. Домашняя библиотека должна была передаваться из поколения в поколение в семьях среднего и высшего класса, что давало немедленный доступ к материалам для чтения, которые такой мальчик, как Джанни, должен был приобретать более окольными путями.
К тому времени, когда Родари стал успешным писателем, неграмотность в значительной степени осталась в прошлом, а дешевые книги в мягкой обложке сделали идею частной библиотеки менее запретительной.
И действительно, ИКП, в которой Родари принимал активное участие на разных этапах своей карьеры, возглавила множество инициатив, направленных на то, чтобы сделать литературу, культуру и философию доступными для широкой публики, — например, путем публикации исчерпывающей серии недорогих изданий социалистических книг в мягкой обложке. мыслителей и писателей, а также подборку литературных классиков. Семьи рабочего класса теперь могли собрать собственную небольшую библиотеку, населенную писателями и теоретиками со всего мира — одной из главных целей была попытка «депровинциализации» Италии в культурном плане.
Ничего из этого не было доступно в детстве Родари. Но будущий писатель еще многому научился, наблюдая за отцом за работой у печи, научившись уважать и дорожить трудом ремесленника — говоря литературным языком, он сам со временем стал бы таким ремесленником. Одна из его наиболее устойчивых и легко адаптируемых работ, «Грамматика фантазии: введение в искусство придумывания историй», («La grammatica della fantasia», 1973 г.
), посвящена именно выявлению, объяснению и распространению инструментов его торговля.
Родари происходит не в фантастических мирах или вневременном прошлом, а в более приземленной обстановке современной Италии.
Грамматика фантазий включает в себя все, от способов побудить детей (или взрослых) начать полет фантазии, захватывая и отчуждая определенные повседневные слова и обороты фраз, до того, как вы можете плести байку или приглашать других делать поэтому, играя с «функциями» Владимира Проппа говорить о повседневных событиях и скручивая их в странные сказки. Там, где Пропп, русский формалист-теоретик сказки, составил для этого жанра таксономию повторяющихся тропов и ситуаций, таких как «герой уходит», «герой возвращается домой переодетый», «герой борется с антагонистом» и т. и «самозванец разоблачен» — Родари превратил их в карточки, которые дети могли использовать, чтобы импровизировать свои собственные истории. «Карты Проппа» были, по его мнению, способом дать детям представление об основных элементах сказок и, таким образом, самим стать более критическими читателями и рассказчиками — функции Проппа сродни двенадцати нотам, которые музыканты используют «для создания бесчисленных мелодии».
Происхождение Родари из рабочего класса, а также жестокое обращение, которому подвергались его друзья и семья от рук фашистов во время Второй мировой войны, в конечном итоге привели его в подпольное Сопротивление, а после окончания войны — в Коммунистическую партию Италии, одну из сильнейших на Западе. Благодаря своей работе в качестве редактора и автора для таких изданий, как L’Unità (ежедневная вечеринка) или Il Pioneere (детский журнал, издаваемый PCI), а также благодаря своим собственным потешкам и сказкам, Родари добавил решительный политический поворот его детской литературы; тем не менее, социалистическое прочтение его работ сегодня должно одновременно отмечать этот аспект и не сводить его к банальным лозунгам.
Если бы Родари ограничился написанием моралистических рассказов с коммунистическим уклоном, его книги вряд ли оказали бы значительное влияние на читателей сегодня. Мы, вероятно, увидели бы в нем несколько досадный пережиток того времени, когда идеи и политика левых были частью мейнстрима, — проводника детской пропаганды, чья идеологическая близость к нашим собственным убеждениям делала бы его еще более неудобным.
Тем не менее книгам Родари по-прежнему удается очаровывать читателей всех возрастов по всему миру, указывая на какой-то непреходящий элемент в его произведениях, который позволяет ему сохранять актуальность даже через тридцать или сорок лет после его расцвета и смерти. Отчасти это потому, что его работы проверяют пределы того, на что способны сказки.
Его просветительская работа с помощью таких книг, как Грамматика фантазии , и предшествовавшие ей семинары с детьми, учителями и родителями — это только одна сторона уравнения — и было бы наивно рассматривать это как передачу «средства литературного производства». Во-первых, Родари пришлось столкнуться с нежеланием индустрии платить своим создателям должным образом. Литература при капитализме — такая же отрасль, как и любая другая (с той лишь оговоркой, что она часто не считает себя таковой, поэтому может позволить себе больше вольностей со своими работниками, чем обычно), и никакое количество критического мышления или рассказывания историй не может помочь.
изменить свою иерархию за одну ночь.
Работа Родари направлена на другой вид освобождения через понимание и творчество, в изменении, похожем на то, что произвел Кристал Джакомо. Это возможность приостановить автоматическую рутину повседневного мышления и пренебрежительного отношения, которое можно просто принять как должное, вместо этого открывая умы для изменения и даже революции посредством воображения.
По этой же причине действие многих рассказов и сказок Родари происходит не в фантастических мирах или в безвременном прошлом. Вместо этого он выбирает более приземленную обстановку современной Италии, особенно промышленные города Севера, которые были так знакомы ему и так легко узнаваемы его юными читателями. Волшебство и беспорядок, врывающиеся в рассказ, гораздо сильнее действуют в этих бытовых условиях — особенно на совсем юных читателей, которых вымышленные миры могут тянуть именно потому, что они инстинктивно чувствуют, что окружающая их действительность удушлива и гнетуща.
Мы видим это в одном рассказе из Il libro degli errori («Книга ошибок», изданной в 1964 г.), в центре которого — худощавый и чрезмерно усердный ragioniere из Триеста. ( ragioniere — бухгалтер, обычная и «обеспеченная» профессия среднего класса, которая была популярной мишенью для шуток о безвкусии и скуке послевоенной буржуазной жизни.) заводится только тем, что носит кирпич в портфеле, пока однажды он случайно не уронит груз, и бора увлекает его в трансатлантическое приключение. По его возвращении никто в его семье или его компании не верит его рассказу, но он все еще повторяет свои летные упражнения бора дней, находя в них большое удовольствие и передышку.
«Никогда не судите о человеке по его внешности, по его профессии или по состоянию его пиджака», — предостерегают нас. «Каждый человек может совершать невероятные вещи: многие не делают их только потому, что не знают, что могут, или потому, что не могут избавиться от собственного кирпича».
Этот финал не предназначен для утешения от монотонной повторяющейся и отупляющей работы с помощью магии бегства от реальности; скорее, он указывает на абсурдность ограничений, налагаемых классом, работой и образованием, и на то, что их игнорирование — единственный способ достичь свободы. «Избавление от собственного кирпича» в баснях Родари никогда не бывает чисто индивидуалистическим актом.
Это проиллюстрировано даже в более фантастических сказках, таких как «Чиполлино», которые несут скрытое послание, которое, возможно, ускользнуло от головы родителей и воспитателей, рассказывающих басню своим ученикам и детям: Родари выбрал овощи и фрукты, чтобы репетировать свою собственную версию классовой борьбы, потому что они были предметами первой необходимости, которые итальянцам было трудно приобрести в послевоенный период. Существует также скрытое классовое расслоение в их роли в истории: главный герой — скромная луковица в сообществе таких же дешевых овощей, как кабачки и тыквы, а благородные люди представлены «более изысканными» деликатесами, такими как вишня и помидоры.
Эта история является намеком на то, что нельзя доверять злоупотреблениям властью со стороны властей, легитимность которых в любом случае подлежит сомнению.
Формальная принадлежность Родари к ИКП не спасла его от критики со стороны товарищей по партии. Марка антиавторитаризма, которую продвигали его сказки, не устраивала определенные кадры, и Родари столкнулся с серьезным остракизмом из-за своих неортодоксальных взглядов. Эти дебаты в итальянском контексте отражают то, как Родари был принят в СССР. Переводчики и писатели упреждающе зашлифовали острые грани его персонажей и историй, чтобы они больше соответствовали партийной ортодоксальности, представляя таким образом Родари в полугероическом свете: коммунистический бард, игриво излагающий партийную линию молодежи капиталиста с промытыми мозгами. страна, с добавленным элементом итальянской экзотики.
Помимо всех злоключений с приемом, Родари всегда было любопытно встретиться со своими читателями из коммунистического блока.
За год до своей смерти в 1980 году он отправился в свое последнее и самое продолжительное путешествие по Советскому Союзу. В его дневнике об этом последнем путешествии, который он так и не успел отредактировать для публикации и который появился посмертно в 1984 году под названием Giochi nell’URSS («Игры в СССР»), документированы его искренние впечатления от многих городов и стран. он посетил. Он отмечает ежедневный ритм работы, учебы и отдыха молодых людей, описывает организации, регулирующие их жизнь (в лучшую или в худшую сторону). Он дает нам восхитительные описания популярных игр и шарад, в которые играют дети, и языковые игры, которые приходят ему на ум, как итальянский и русский (которые он знал на практике), сражаются в его голове.
Главный герой Родари — скромная луковица в сообществе столь же дешевых овощей, как кабачки и тыквы, в то время как благородные люди представлены более «изысканными» деликатесами, такими как вишня и помидоры.
Родари также ясно размышляет о своих испорченных отношениях с Россией и советским блоком в качестве итальянского коммуниста, проецируя на него определенные идеи коллективистской цивилизованности и находя их частично подтвержденными, но частично опровергнутыми.
Он оценивает обстановку, наблюдая за тем, как дети, которых он встречает в местных школах и детских домах, реагируют на рассказывающие истории задачи и игры, которые он им предлагает. Некоторые из них игривы и внимательны, смешивая в своих изобретениях местный фольклор и уличный ум и проявляя способность к творческому мышлению. Но другие остаются окоченевшими и «почти застывшими», словно боясь погрузиться в фантазию перед вечно бдительным педагогом, который с военной точностью регламентирует визиты писателя.
В кавказском городе Пятигорске он принимает участие в осенних праздниках местной начальной школы. Пока дети и их родители играют, поют и предлагают ему хлеб, печенье и блинов , он возвращается в свой родной Пьемонт, и у него появляется видение своего давно потерянного отца, которое он заключает в стихотворении:
Сегодня я видел своего папу. Подъехав к воротам Кавказа, далеко не в свои зеленые годы, я вдруг увидел своего отца ребенком, вдали от дома, оторванным от своих близких, восьмилетним работником хлебозавода среди суровых гор Оссолы.
долина.
Я видел его в улыбающихся детях, которые танцевали и угощали меня хлебом в Пятигорске: в большом, красивом куполе этого великолепного хлеба. Так голодные мечтают о хлебе и чуют во сне его аромат.
Он был счастлив, мой папа был счастлив, и он пел пронзительным детским голосом, каким я никогда не слышал, чтобы он пел до его смерти. И в его сердце билось мое собственное сердце.
Спасибо, товарищи, за сладкий хлеб, за горько-сладкие воспоминания, за моего малолетнего отца, наедине со своим трудом, месящего в своей боли чужой хлеб.
И снова его разум возвращается к искусству выпечки, которое его отец превратил в работу, и к своему первому соприкосновению с радостью творчества, но также и к угнетению, которое его отец страдал, будучи рабочим и ребенком, во время фестиваля. вокруг него в пятигорской начальной школе намекает на иное, более безмятежное возможное будущее.
Долгая и утомительная поездка никак не улучшила и без того тяжелое состояние здоровья Родари, которое неуклонно ухудшалось по возвращении из СССР.
долина.