Жила-была на свете лягушка-квакушка. Сидела она в болоте, ловила комаров да мошку, весною громко квакала вместе со своими подругами. И весь век прожила бы она благополучно — конечно, в том случае, если бы не съел ее аист. Но случилось одно происшествие.
Однажды она сидела на сучке высунувшейся из воды коряги и наслаждалась теплым мелким дождиком.
— Ах, какая сегодня прекрасная мокрая погода! — думала она. — Какое это наслаждение — жить на свете!
Дождик моросил по ее пестренькой лакированной спинке, капли его подтекали ей под брюшко и за лапки, и это было восхитительно приятно, так приятно, что она чуть-чуть не заквакала, но, к счастью, вспомнила, что была уже осень и что осенью лягушки не квакают, — на это есть весна, — и что, заквакав, она может уронить свое лягушечье достоинство. Поэтому она промолчала и продолжала нежиться.
Вдруг тонкий, свистящий, прерывистый звук раздался в воздухе.
Есть такая порода уток: когда они летят, то их крылья, рассекая воздух, точно поют, или, лучше сказать, посвистывают. Фью-фыю-фью-фью — раздается в воздухе, когда летит высоко над вами стадо таких уток, а их самих даже и не видно, так они высоко летят. На этот раз утки, описав огромный полукруг, опустились и сели как раз в то самое болото, где жила лягушка.
— Кря, кря! — сказала одна из них, — Лететь еще далеко; надо покушать.
И лягушка сейчас же спряталась. Хотя она и знала, что утки не станут есть ее, большую и толстую квакушку, но все-таки, на всякий случай, она нырнула под корягу. Однако, подумав, она решила высунуть из воды свою лупоглазую голову: ей было очень интересно узнать, куда летят утки.
— Кря, кря! — сказала другая утка, — уже холодно становится! Скорей на юг! Скорей на юг!
И все утки стали громко крякать в знак одобрения.
— Госпожи утки! — осмелилась сказать лягушка, — что такое юг, на который вы летите? Прошу извинения за беспокойство.
И утки окружили лягушку.
Сначала у них явилось желание съесть ее, но каждая из них подумала, что лягушка слишком велика и не пролезет в горло. Тогда все они начали кричать, хлопая крыльями:
— Хорошо на юге! Теперь там тепло! Там есть такие славные теплые болота! Какие там червяки! Хорошо на юге!
Они так кричали, что почти оглушили лягушку. Едва-едва она убедила их замолчать и попросила одну из них, которая казалась ей толще и умнее всех, объяснить ей, что такое юг. И когда та рассказала ей о юге, то лягушка пришла в восторг, но в конце концов все-таки спросила, потому что была осторожна:
— А много ли там мошек и комаров?
— О! целые тучи! — отвечала утка.
— Ква! — сказала лягушка и тут же обернулась посмотреть, нет ли здесь подруг, которые могли бы услышать ее и осудить за кваканье осенью. Она уж никак не могла удержаться, чтобы не квакнуть хоть разик.
— Возьмите меня с собой!
— Это мне удивительно! — воскликнула утка. — Как мы тебя возьмем? У тебя нет крыльев.
— Когда вы летите? — спросила лягушка.
— Скоро, скоро! — закричали все утки. – Кря! Кря! Кря! Тут холодно! На юг! На юг!
— Позвольте мне подумать только пять минут, — сказала лягушка, — я сейчас вернусь, я наверно придумаю что-нибудь хорошее.
И она шлепнулась с сучка, на который было снова влезла, в воду, нырнула в тину и совершенно зарылась в ней, чтобы посторонние предметы не мешали ей размышлять. Пять минут прошло, утки совсем было собрались лететь, как вдруг из воды, около сучка, на котором она сидела, показалась ее морда, и выражение этой морды было самое сияющее, на какое только способна лягушка.
— Я придумала! Я нашла! — сказала она. — Пусть две из вас возьмут в свои клювы прутик, я прицеплюсь за него посередине. Вы будете лететь, а я ехать. Нужно только, чтобы вы не крякали, а я не квакала, и все будет превосходно.
Нашли хороший, прочный прутик, две утки взяли его в клювы, лягушка прицепилась ртом за середину, и все стадо поднялось на воздух.
У лягушки захватило дух от страшной высоты, на которую ее подняли; кроме того, утки летели неровно и дергали прутик; бедная квакушка болталась в воздухе, как бумажный паяц, и изо всей мочи стискивала свои челюсти, чтобы не оторваться и не шлепнуться на землю. Однако она скоро привыкла к своему положению и даже начала осматриваться. Под нею быстро проносились поля, луга, реки и горы, которые ей, впрочем, было очень трудно рассмотреть, потому что, вися на прутике, она смотрела назад и немного вверх, но кое-что все-таки видела и радовалась и гордилась.
— Вот как я превосходно придумала, — думала она про себя.
А утки летели вслед за несшей ее передней парой, кричали и хвалили ее.
— Удивительно умная голова наша лягушка, — говорили они, — даже между утками мало таких найдется.
Она едва удержалась, чтобы не поблагодарить их, но вспомнив, что, открыв рот, она свалится со страшной высоты, еще крепче стиснула челюсти и решилась терпеть.
Утки летели над сжатыми полями, над пожелтевшими лесами и над деревнями, полными хлеба в скирдах; оттуда доносился людской говор и стук цепов, которыми молотили рожь.
Люди смотрели на стаю уток и, лягушке ужасно захотелось лететь поближе к земле, показать себя и послушать, что об ней говорят. На следующем отдыхе она сказала:
— Нельзя ли нам лететь не так высоко? У меня от высоты кружится голова, и я боюсь свалиться, если мне вдруг сделается дурно.
И добрые утки обещали ей лететь пониже. На следующий день они летели так низко, что слышали голоса:
— Смотрите, смотрите! — кричали дети в одной деревне, — утки лягушку несут!
Лягушка услышала это, и у нее прыгало сердце.
— Смотрите, смотрите! — кричали в другой деревне взрослые, — вот чудо-то!
— Знают ли они, что это придумала я, а не утки? — подумала квакушка.
— Смотрите, смотрите! — кричали в третьей деревне. — Экое чудо! И кто это придумал такую хитрую штуку?
Тут лягушка не выдержала и, забыв всякую осторожность, закричала изо всей мочи:
— Это я! Я!
И с этим криком она полетела вверх тормашками на землю. Утки громко закричали, одна из них хотела подхватить бедную спутницу на лету, но промахнулась.
Лягушка, дергая всеми четырьмя лапками, быстро падала на землю; но так как утки летели очень быстро, то и она упала не прямо на то место, над которым закричала и где была твердая дорога, а гораздо дальше, что было для нее большим счастьем, потому что она бултыхнулась в грязный пруд на краю деревни.
Она скоро вынырнула из воды и тотчас же опять сгоряча закричала во все горло:
— Это я! Это я придумала!
Но вокруг нее никого не было. Испуганные неожиданным плеском, местные лягушки все попрятались в воду. Когда они начали показываться из воды, то с удивлением смотрели на новую.
И она рассказала им чудную историю о том, как она думала всю жизнь и наконец изобрела новый, необыкновенный способ путешествия на утках; как у нее были свои собственные утки, которые носили ее, куда было угодно; как она побывала на прекрасном юге, где так хорошо, где такие прекрасные теплые болота и так много мошек и всяких других съедобных насекомых.
— Я заехала к вам посмотреть, как вы живете, — сказала она.
— Я пробуду у вас до весны, пока не вернутся утки, которых я отпустила.
Но утки уж никогда не вернулись. Они думали, что квакушка разбилась о землю, и очень жалели ее.
Жила-была на свете лягушка-квакушка. Сидела она в болоте, ловила комаров да мошку, весною громко квакала вместе со своими подругами. И весь век прожила бы она благополучно — конечно, в том случае, если бы не съел ее аист. Но случилось одно происшествие.
Однажды она сидела на сучке высунувшейся из воды коряги и наслаждалась теплым мелким дождиком.
— Ах, какая сегодня прекрасная мокрая погода! — думала она. — Какое это наслаждение — жить на свете!
Дождик моросил по ее пестренькой лакированной спинке, капли его подтекали ей под брюшко и за лапки, и это было восхитительно приятно, так приятно, что она чуть-чуть не заквакала, но, к счастью, вспомнила, что была уже осень и что осенью лягушки не квакают, — на это есть весна, — и что, заквакав, она может уронить свое лягушечье достоинство.
Поэтому она промолчала и продолжала нежиться.
Вдруг тонкий, свистящий, прерывистый звук раздался в воздухе. Есть такая порода уток: когда они летят, то их крылья, рассекая воздух, точно поют, или, лучше сказать, посвистывают. Фью-фыю-фью-фью — раздается в воздухе, когда летит высоко над вами стадо таких уток, а их самих даже и не видно, так они высоко летят. На этот раз утки, описав огромный полукруг, опустились и сели как раз в то самое болото, где жила лягушка.
— Кря, кря! — сказала одна из них, — Лететь еще далеко; надо покушать.
И лягушка сейчас же спряталась. Хотя она и знала, что утки не станут есть ее, большую и толстую квакушку, но все-таки, на всякий случай, она нырнула под корягу. Однако, подумав, она решила высунуть из воды свою лупоглазую голову: ей было очень интересно узнать, куда летят утки.
— Кря, кря! — сказала другая утка, — уже холодно становится! Скорей на юг! Скорей на юг!
И все утки стали громко крякать в знак одобрения.
— Госпожи утки! — осмелилась сказать лягушка, — что такое юг, на который вы летите? Прошу извинения за беспокойство.
И утки окружили лягушку. Сначала у них явилось желание съесть ее, но каждая из них подумала, что лягушка слишком велика и не пролезет в горло. Тогда все они начали кричать, хлопая крыльями:
— Хорошо на юге! Теперь там тепло! Там есть такие славные теплые болота! Какие там червяки! Хорошо на юге!
Они так кричали, что почти оглушили лягушку. Едва-едва она убедила их замолчать и попросила одну из них, которая казалась ей толще и умнее всех, объяснить ей, что такое юг. И когда та рассказала ей о юге, то лягушка пришла в восторг, но в конце концов все-таки спросила, потому что была осторожна:
— А много ли там мошек и комаров?
— О! целые тучи! — отвечала утка.
— Ква! — сказала лягушка и тут же обернулась посмотреть, нет ли здесь подруг, которые могли бы услышать ее и осудить за кваканье осенью. Она уж никак не могла удержаться, чтобы не квакнуть хоть разик.
— Возьмите меня с собой!
— Это мне удивительно! — воскликнула утка. — Как мы тебя возьмем? У тебя нет крыльев.
— Когда вы летите? — спросила лягушка.
— Скоро, скоро! — закричали все утки. – Кря! Кря! Кря! Тут холодно! На юг! На юг!
— Позвольте мне подумать только пять минут, — сказала лягушка, — я сейчас вернусь, я наверно придумаю что-нибудь хорошее.
И она шлепнулась с сучка, на который было снова влезла, в воду, нырнула в тину и совершенно зарылась в ней, чтобы посторонние предметы не мешали ей размышлять. Пять минут прошло, утки совсем было собрались лететь, как вдруг из воды, около сучка, на котором она сидела, показалась ее морда, и выражение этой морды было самое сияющее, на какое только способна лягушка.
— Я придумала! Я нашла! — сказала она. — Пусть две из вас возьмут в свои клювы прутик, я прицеплюсь за него посередине. Вы будете лететь, а я ехать. Нужно только, чтобы вы не крякали, а я не квакала, и все будет превосходно.
Нашли хороший, прочный прутик, две утки взяли его в клювы, лягушка прицепилась ртом за середину, и все стадо поднялось на воздух.
У лягушки захватило дух от страшной высоты, на которую ее подняли; кроме того, утки летели неровно и дергали прутик; бедная квакушка болталась в воздухе, как бумажный паяц, и изо всей мочи стискивала свои челюсти, чтобы не оторваться и не шлепнуться на землю. Однако она скоро привыкла к своему положению и даже начала осматриваться. Под нею быстро проносились поля, луга, реки и горы, которые ей, впрочем, было очень трудно рассмотреть, потому что, вися на прутике, она смотрела назад и немного вверх, но кое-что все-таки видела и радовалась и гордилась.
— Вот как я превосходно придумала, — думала она про себя.
А утки летели вслед за несшей ее передней парой, кричали и хвалили ее.
— Удивительно умная голова наша лягушка, — говорили они, — даже между утками мало таких найдется.
Она едва удержалась, чтобы не поблагодарить их, но вспомнив, что, открыв рот, она свалится со страшной высоты, еще крепче стиснула челюсти и решилась терпеть.
Утки летели над сжатыми полями, над пожелтевшими лесами и над деревнями, полными хлеба в скирдах; оттуда доносился людской говор и стук цепов, которыми молотили рожь.
Люди смотрели на стаю уток и, лягушке ужасно захотелось лететь поближе к земле, показать себя и послушать, что об ней говорят. На следующем отдыхе она сказала:
— Нельзя ли нам лететь не так высоко? У меня от высоты кружится голова, и я боюсь свалиться, если мне вдруг сделается дурно.
И добрые утки обещали ей лететь пониже. На следующий день они летели так низко, что слышали голоса:
— Смотрите, смотрите! — кричали дети в одной деревне, — утки лягушку несут!
Лягушка услышала это, и у нее прыгало сердце.
— Смотрите, смотрите! — кричали в другой деревне взрослые, — вот чудо-то!
— Знают ли они, что это придумала я, а не утки? — подумала квакушка.
— Смотрите, смотрите! — кричали в третьей деревне. — Экое чудо! И кто это придумал такую хитрую штуку?
Тут лягушка не выдержала и, забыв всякую осторожность, закричала изо всей мочи:
— Это я! Я!
И с этим криком она полетела вверх тормашками на землю. Утки громко закричали, одна из них хотела подхватить бедную спутницу на лету, но промахнулась.
Лягушка, дергая всеми четырьмя лапками, быстро падала на землю; но так как утки летели очень быстро, то и она упала не прямо на то место, над которым закричала и где была твердая дорога, а гораздо дальше, что было для нее большим счастьем, потому что она бултыхнулась в грязный пруд на краю деревни.
Она скоро вынырнула из воды и тотчас же опять сгоряча закричала во все горло:
— Это я! Это я придумала!
Но вокруг нее никого не было. Испуганные неожиданным плеском, местные лягушки все попрятались в воду. Когда они начали показываться из воды, то с удивлением смотрели на новую.
И она рассказала им чудную историю о том, как она думала всю жизнь и наконец изобрела новый, необыкновенный способ путешествия на утках; как у нее были свои собственные утки, которые носили ее, куда было угодно; как она побывала на прекрасном юге, где так хорошо, где такие прекрасные теплые болота и так много мошек и всяких других съедобных насекомых.
— Я заехала к вам посмотреть, как вы живете, — сказала она.
— Я пробуду у вас до весны, пока не вернутся утки, которых я отпустила.
Но утки уж никогда не вернулись. Они думали, что квакушка разбилась о землю, и очень жалели ее.
Жила-была лягушка. Она жила на болоте, ловила мошек и комаров, а весной громко квакала вместе со всеми остальными лягушками. Она жила бы там счастливо до конца своих дней, если бы ее, конечно, не съел аист, но однажды случилось то, что перевернуло всю ее жизнь.
Она сидела на корточках на коряге, торчавшей из воды, наслаждаясь теплым моросящим дождем. «Какой прекрасный дождливый день! Как прекрасно быть живым!» она думала.
Дождь падал на ее пятнистую блестящую спину; капли струились ей под живот и за ноги, и это было так приятно, что она чуть не заквакала от восторга, но, к счастью, вовремя вспомнила, что сейчас осень, а лягушки осенью не квакают – весна самое время квакать. Так что она прикусила карканье и продолжала наслаждаться в тишине.
Внезапно она услышала тонкий, свистящий, ломающийся звук высоко над головой. Есть порода диких уток, крылья которых издают пение или, скорее, свистящий звук, рассекая воздух. Обычно они летают так высоко, что их почти не видно, и узнать, что стая там, можно только по звуку. На этот раз. утки спустились ниже и, описав в воздухе огромный полукруг, сели на то самое болото, где жила Лягушка. «Кря-кря», — сказала одна из уток. — Нам предстоит долгий путь, так что лучше перекусить здесь.
Услышав это, Лягушка быстро спряталась в воду. Она знала, что утки ее не съедят, большую и жирную лягушку, но все же безопаснее было нырнуть под корягу.
Но ей так захотелось послушать, куда идут утки, что, немного подумав, отважилась высунуть из воды выпученную морду.
«Кря-кря», — сказала другая утка. “Холодает. Надо спешить на юг, надо спешить на юг!»
И все остальные утки начали громко крякать в знак одобрения. — Простите, что вмешиваюсь, — робко сказал Лягушка. «Но что это за место, куда вы спешите, этот юг?
Утки сбились в стаю вокруг Лягушки.
Первой их мыслью было съесть ее, но потом каждая из уток решила, что она слишком большая и застрянет в горле. И тогда все дружно закричали, хлопая крыльями:
«На юге хорошо!» Там сейчас тепло. Там такие славные, теплые болота И такие жирные черви! О, как хорошо на юге!»
Их восторженные крики чуть не оглушили Лягушку. Наконец она заставила их замолчать и попросила утку, у которой, казалось, было больше здравого смысла, чем другие, рассказать ей, что такое юг.
А когда утка рассказала ей, Лягушка подумала, что это и правда прекрасно, но она была осторожная душа, и поэтому попросила удостовериться:
«Мошки и комары там есть?»
«О, их тучи!» ответила утка. Лягушка квакнула и быстро обернулась, чтобы посмотреть, не слышал ли кто-нибудь из друзей, как она квакает осенью. Но она просто не могла не заквакать, хотя бы раз. «Возьмите меня с собой», — сказала она уткам.
«Идея!» ответили удивленные утки. «Как мы можем взять тебя с собой? У тебя нет крыльев».
«Когда вы начинаете?» — спросил Лягушка.
«Скоро, очень скоро», — дружно закричали все утки. «Кря, кря, кря, кря! Здесь холодно. Мы должны спешить на юг, на юг, на юг!
«Дай мне пять минут, ладно?» — умоляла Лягушка. — Я вернусь, обязательно что-нибудь придумаю.
Она плюхнулась в воду с коряги, на которую снова забралась, нырнула в ил и зарылась в него полностью, чтобы ничто не мешало ей думать. Прошло пять минут, утки решили взлететь, и именно в этот момент Лягушка выскочила из воды возле коряги, и ее лицо засияло так ярко, как только может сиять лицо лягушки.
«Я кое-что придумал! Я нашла способ, — воскликнула она. «Пусть двое из вас возьмут в свои счета веточку, а я повисну на ней посередине. Ты будешь летать и нести меня. Только ты не крякай, а я не каркай, тогда все будет хорошо.
Хотя таскать даже легкую лягушку за тысячи миль и никогда не крякать было не очень весело, утки были так восхищены сообразительностью Лягушки, что все согласились ее нести. Они менялись каждые два часа, а так как их было так много, а лягушка всего одна, то их очередь подходила не слишком часто.
Они нашли хорошую, крепкую ветку, две утки взялись за концы своих клювов, а Лягушка повисла ртом посередине, и вся стая взлетела.
У Лягушки перехватило дыхание от страшной высоты, на которую ее подняли утки; кроме того, они не держали правильную линию и дергали ветку. Бедная Лягушка раскачивалась в воздухе, как бумажный клоун, изо всех сил сжимая челюсти, чтобы не ослабить хватку и не рухнуть далеко внизу. Тем не менее она скоро привыкла к этому странному положению и стала оглядываться вокруг себя. Свисая с ветки, она не очень хорошо видела поля, луга, речки и холмы, которые мелькали очень быстро, но все же она могла смотреть вверх и видеть немного позади себя, так что она была все же горда и счастлива.
«Разве я не умница, чтобы подумать об этом!» сказала она себе.
Тем временем утки, летящие за передней парой, несшей ее, хвалили ее громкими криками.
«У нашей лягушки нет мозгов», — говорили они. “Даже среди уток таких мозгов не много”
Лягушка хотела их поблагодарить, но вовремя вспомнив” что если она откроет рот то упадет с этой страшной высоты, она еще сильнее сжала челюсти и продолжала тихий.
Она качалась так весь день; утки менялись в полете, ловко передавая веточку следующей паре, но страшно было страшно, и Лягушка чуть не заквакала от страха, но надо было быть храброй и смелой она была. Вечером стая остановилась на ночлег в чужом болоте. На рассвете они снова отправились в путь, но на этот раз Лягушка смотрела вперед, а не назад, как раньше, чтобы лучше видеть, что внизу. Утки летали над убранными полями, желтыми лесами и деревнями, где урожай был сложен в стога. Было слышно, как разговаривают люди и стучат цепы, которыми молотят рожь. Люди вытягивали шеи, чтобы увидеть стадо, и, заметив в нем что-то странное, показывали руками. Лягушке ужасно хотелось лететь пониже над землей, чтобы люди увидели ее и услышали, что о ней говорят. На следующем привале она сказала уткам:
«Не могли бы мы полететь немного ниже? От высоты у меня кружится голова, и я боюсь упасть, если мне вдруг станет плохо».
Добрые утки обещали не летать так высоко. А на следующий день они летели так низко, что могли разобрать, что говорят люди на земле.
«Смотрите, смотрите», — кричали дети в одной из деревень. «Смотрите, утки несут лягушку!» Лягушка услышала их, и ее сердце подпрыгнуло.
— Смотри, смотри, — кричали взрослые в соседней деревне. — Такого вы еще не видели!
Могли ли они знать, что это была ее идея, а не уток, задумалась Лягушка.
«Смотрите, смотрите», — кричали дети в третьей деревне, над которой они пролетели. «Кто бы мог придумать такую умную вещь!»
Это было слишком для Лягушки, и она, забыв об осторожности, закричала во весь голос:
«Я сделала! Это была моя идея, моя!»
И с этим криком она рухнула на землю. Утки кричали в тревоге; один из них попытался поймать лягушку в полете и промахнулся. Лягушка, дергаясь всеми четырьмя лапами, упала быстро, но так как утки тоже прилетели очень быстро, она упала не на твердую дорогу, над которой закричала, а дальше, на окраине села, удачно шлепнувшись в большой грязный пруд.
Она тут же выскочила из воды и взволнованно закричала во весь голос:
«Это была моя идея, моя!»
Но слушать ее было некому.
Местные лягушки спрятались в воде, испугавшись внезапного всплеска. Теперь они стали появляться из воды один за другим и все с тревогой смотрели на незнакомца.
Лягушка рассказала им, как она думала всю свою жизнь и наконец изобрела новый, необычный способ путешествовать. У нее были свои утки, сказала она лягушкам, которые несли ее, куда бы она ни захотела. Она была на юге, где так красиво, где болота такие красивые и теплые, где тучи мошек и всяких других восхитительных насекомых.
— Я просто зашла узнать, как ты, — сказала она. «Я останусь с вами до весны, пока мои утки не вернутся за мной. Я их отпустил, понимаете.
Но утки так и не вернулись. Они думали, что Лягушка разбилась на трудной дороге, и очень ее жалели.
Рассказ: Всеволод Гаршин.
Нравится Загрузка…
Литература о животных
Елена
Лягушка-путешественница самый маленький памятник в мире. 2013. Томск. Скульптор Олег Кислицкий Лягушка-путешественница Самый маленький памятник в мире
В пятницу, 27 сентября 2013 г. в Томске появился самый маленький в мире памятник – памятник лягушке-путешественнице. Бронзовый памятник-амфибия высотой всего 44 мм установлен возле гостиницы «Томск» (Кировская, 65). Автор мини-скульптуры – Олег Кислицкий, известный томичам своим памятником тапочкам. По его словам, он решил создать памятник Лягушке-путешественнице, чтобы отметить заслуги томских путешественников. Композиция состоит из увенчанной плиткой земли, а в центре находится камень, на котором задумчиво смотрит в небо лягушка. Памятник сопровождает надпись: «Памятник лягушке-путешественнице, самый маленький памятник в мире».
Девушка фотографирует памятник лягушке-путешественнице
Образ лягушки-путешественницы очень популярен в России, благодаря одноименной сказке В.
М. Гаршин. Кроме того, рассказ об одной лягушке, решившей отправиться в путешествие, является обязательной литературой для начальной школы в России.
ПодробнееПамятник верной собаке
Жила-была на болоте лягушка. Он сидел в своем глиняном доме, ловил комаров и мошек, и каждую весну он и его друзья-лягушки устраивали громкое кваканье. И там он прожил бы всю оставшуюся жизнь — если бы, конечно, его не съел аист, — если бы не одно приключение, которое с ним случилось.
Однажды он сидел на ветке коряги, торчащей из воды, наслаждаясь теплым моросящим дождем.
ПодробнееЧеловек-невидимка Памятник-невидимка
Внезапно сверху донесся пронзительный, прерывистый жужжащий шум. Есть порода уток, крылья которых при полете рассекают воздух со звуком, как будто они поют или, вернее, свистят. Фью-фью-фью-фью-дует воздух, когда стая таких уток пролетает высоко над вами, так высоко, что вы их даже не видите.
На этот раз утки описали огромный полукруг
и приземлился на то самое болото, в котором жила наша лягушка.
«Кра, кра!» сказал один из них. — Нам еще предстоит долгий путь, и нам нужно что-нибудь поесть.
Лягушка тут же спряталась. Хотя он и знал, что такую большую жирную лягушку, как он, утки не съедят, но на всякий случай нырнул под корягу. Подумав, он решил высунуть голову из воды — так любопытно было ему узнать, куда летят утки.
ПодробнееПамятник лабораторным мышам
«Кра, кра!» — сказала другая утка. “Холодает! Мы должны спешить на юг, и поторопиться!
И все остальные утки начали одобрительно крякать.
– Прошу прощения, господа, – сказал лягушонок, набравшись смелости, – а скажите, на какой юг вы летите?
Итак, мудрая Лягушка уговорила диких уток взять ее с собой и отправилась в странное и полное приключений путешествие. «Какой чудесный мозг у нашей лягушки», — говорили они. — Таких мозгов не найдешь даже среди нас, уток.
По словам скульптора Олега Кислицкого, он решил создать памятник Лягушке-путешественнице, чтобы отметить заслуги томских путешественников.