Находясь все вместе в лодке, рассказчик узнал причину недовольства мальчишек из города. Оказалось, что Семен обучил многому ребят: как заводить пилу, как уберечься от спиленного дерева, рассказал о любви к родной земле. По пути дед пытался доказать мальчика, что любовь к родине проявляется в наблюдательности за каждым движением насекомого, цветка, знанием их особенностей. Например, поведал о купене, которая излечивает от недуга в суставах. Все это дед Семен призывал оберегать, любить искренне. Старик напомнил о военном времени, о том, что пожилой человек мог бы принести в бою много пользы, если бы сам пошел воевать. Мужчина преклонного возраста оказался очень мудрым человеком с большим жизненным опытом. Свой опыт и наблюдения он старался передать всем молодым людям, которых встречал на своем пути.

Когда лодка причалила к берегу, ребята после этого разговора вели себя иначе. Они перестали обижаться на пожилого бакенщика, так как услышали от него немало полезных советов о том, как правильно относиться к окружающему миру, заботиться о братьях меньших. Они почувствовали искреннюю любовь Семена к родине. Узнали о том, как на самом деле нужно ценить в жизни.

Ребята как обычно отправились купаться. А дед смотрел им вслед, повторяя, что будет продолжать учить их «уважению родной земле». Таково, по мнению Семена, предназначение человека на земле. Именно так звучит основная мысль произведения «Бакенщик» Константина Георгиевича Паустовского.

Также читают:

Рассказ Бакенщик (читательский дневник)

Популярные сегодня пересказы

Краткое содержание «Повесть о жизни» Паустовского

Однажды весной я сидел в Мариинском парке и читал «Остров сокровищ» Стивенсона. Сестра Галя села рядом и тоже читала. На скамейке лежала ее летняя шапка с зелеными лентами. Ветер шевелил ленты, Галя была недальновидна, очень доверчива, вывести ее из добродушного состояния было практически невозможно.

Утром шел дождь, но теперь над нами сияло чистое весеннее небо. Лишь сиреневые капли дождя стекали с сирени.

Девушка с бантами в волосах остановилась напротив нас и стала прыгать через веревку. Она мешала мне читать. Я потряс сирень. На девушку и Галю с шумом обрушился небольшой дождь. Девушка показала мне свой язык и убежала, а Галя стряхнула капли дождя с книги и продолжила читать.

И в этот момент

Высокий гардемарин с загорелым спокойным лицом легко шел по проспекту.На лакированном поясе висел черный черный палаш. Черные ленты с бронзовыми якорями развевались на тихом ветру. Он был весь в черном. Лишь яркие золотые полоски оттеняли его строгую форму.

На киевской земле, где мы почти не видели моряков, был пришелец из далекого легендарного мира крылатых кораблей, фрегат Паллада, из мира всех океанов, морей, всех портовых городов, всех ветров и всех связанных с ними чар. с живописными работами моряков. Древний меч с черной рукоятью появился в Мариинском парке со страниц Стивенсона.

Гардемарин прошел мимо, хрустя по песку. Я встал и пошел за ним. Галя из-за близорукости моего исчезновения не заметила.

В этом человеке воплотилась вся моя мечта о море. Я часто представлял себе моря, туманные и золотые от вечернего штиля, далекого плавания, когда весь мир заменяется, как быстрый калейдоскоп, за окнами иллюминатора. Боже мой, если бы кто-нибудь догадался дать мне хоть кусок окаменевшей ржавчины, отбитой от старого якоря! Я бы сохранил его как драгоценность.

Гардемарин огляделся. На черной ленте его фуражки я прочитал загадочное слово: «Азимут». Позже я узнал

Я пошел за ним по Елизаветинской улице, затем по Институтской и Николаевской улицам. Гардемарин элегантно и небрежно отсалютовал пехотным офицерам. Мне было перед ним стыдно за этих мешковатых киевских воинов.

Несколько раз гардемарин оглядывался и на углу Мехринговского останавливался и звал меня.

«Мальчик, – насмешливо спросил он, – почему ты последовал за мной на буксире?»

Покраснел и ничего не ответил.

«Все ясно: мечтает стать моряком», – догадался гардемарин, почему-то говоря обо мне в третьем лице.

«Я близорук, – тихо ответил я. Гардемарин положил тонкую руку мне на плечо.

– Едем на Крещатик.

Мы пошли бок о бок. Я боялся поднять глаза и видел только прочные сапоги гардемарина, отполированные до невероятного блеска.

На Крещатике мичман зашел со мной на кофе «Семадени», заказал две порции фисташкового мороженого и два стакана воды. Нам подали мороженое на маленьком трехногом мраморном столике. Было очень холодно и все было написано цифрами: Семадени собрал биржевых маклеров и пересчитал на столах их прибыли и убытки.

Мы молча ели мороженое. Мардемарин достал из бумажника фотографию великолепного корвета с парусным вооружением и широкой трубкой и протянул мне.

«Возьми на память». Это мой корабль. Я поехал на ней в Ливерпуль.

Он крепко пожал мне руку и ушел. Я посидел немного, пока на меня в каноэ не стали оглядываться вспотевшие соседи. Потом неловко ушел и побежал в Мариинский парк. Скамейка была пуста. Галя ушла. Я догадался, что гардемарин меня пожалел, и впервые узнал, что от жалости в душе остается горький осадок.

После этой встречи желание стать моряком мучило меня много лет.Я жаждал моря. Первый раз я его увидела в Новороссийске, куда он уехал на несколько дней с отцом. Но этого было недостаточно.

Я часами сидел на атласе, смотрел на берега океанов, искал неизвестные приморские города, мысы, острова, лиманы.

Я придумал сложную игру. Я составил длинный список пароходов со звучными названиями: «Полярная звезда», «Вальтер Скотт», «Хинган», «Сириус». Этот список увеличивался с каждым днем. Я был владельцем самого большого автопарка в мире.

Конечно, я сидел в собственном пароходном офисе, в дыму сигар, среди пестрых плакатов и расписаний. На набережную, естественно, выходили широкие окна. Желтые мачты пароходов торчали у самых окон, и за стенами звучали добродушные вязы. Дымный дым плавно струился в окна, смешиваясь с запахом гнилого рассола и новой веселой циновки.

Я составил список замечательных полетов для своих кораблей. Куда бы они ни пошли, не было самого забытого уголка земли.Побывали даже на острове Тристан-да-Кунью.

Я снял пароходы с одного рейса и отправил их другим. Я следил за ходом своих кораблей и без сомнения знал, где адмирал Истомин сегодня и где Летучий голландец: Истомин грузил бананы в Сингапуре, а Летучий голландец выгружал муку на Фарерских островах.

Кентерберийские сказки Краткое содержание и анализ сказки Манципла

Пролог к ​​сказке Манципла

Хозяин поворачивается к спящему повару и спрашивает, сможет ли кто-нибудь его разбудить.Проснувшись, бледный и бледный, Повар заявляет, что он лучше поспит, чем выпьет одно из лучших вин в Чипсайде. Манкипел вежливо входит, извинив повара, а затем насмехаясь над ним – его открытым ртом, в который дьявол мог положить ногу, его зловонным дыханием – перед его лицом за его пьянство. Повар в ярости, но слишком пьян, чтобы говорить, и тут же падает с лошади. Все вытаскивают его из грязи, и Хозяин обращается к Манциплу, говоря ему, что Повар слишком пьян, чтобы рассказывать сказки, и у него более чем достаточно, чтобы удержаться от грязи и оседлать лошадь.

Однако, добавляет Хозяин, глупо открыто глумиться над Поваром в его лицо, потому что однажды он может отомстить и «бросить» слова Манципла. «Нет», – говорит Манципл и производит глоток вина, которое он дает Повару выпить, в результате чего Повар щедро благодарит его. Все очень удивлены, и Хозяин замечает, что хороший напиток превращает злобу в любовь, благословляя Вакха, бога вина. Затем он просит Манципла рассказать свою историю.

The Manciple’s Tale

Когда Феб, бог поэзии, жил на земле, он был самым похотливым из холостяков, превосходным лучником и вызвал всеобщую зависть из-за своего пения и игры на своих музыкальных инструментах.Феб держал в своем доме белую ворона, которая могла подражать речи любого человека и пела лучше, чем соловей.

У Фебуса также была жена, которую он любил больше своей жизни, и делал все возможное, чтобы доставить ей удовольствие и вежливо обращаться с ней, за исключением того, что он был чрезвычайно ревнив и поэтому подозрительно наблюдал за ней. Рассказчик цинично напоминает нам о том, что так тщательно охраняет жену, это бессмысленно, если она верна, в этом нет необходимости, но если она неверна, никакое наблюдение не удержит ее в верности.Он говорит, что возьмите любую птицу и поместите ее в клетку – и как бы ни была позолочена клетка и как бы хорошо ее ни лечили, птица все равно двадцать тысяч раз предпочтет пойти поесть червей в лесу. Рассказчик настаивает на том, что животных нельзя научить быть безжизненными. Логика продолжает, что и у мужчин всегда развратный аппетит, чтобы переспать с кем-то социально более низким, чем их жены. Плоть любит новизну.

Этот Феб, хотя он и не подозревал об этом, был обманут: у его жены был другой мужчина, «of litel reputacioun», которого вряд ли стоило сравнивать с самим Фебом.Однажды, когда Феоб отсутствовал, она послала за своим «лемманом» (любовником – слово, которое рассказчик пытается отвергнуть, сказанное). Белая ворона увидела, что они «работают» вместе, и ничего не сказала, пока Феб не вернулся домой, когда ворона запела «Cokkow! Cokkow! » (Куколд! Куколд!). Сначала Феоб подумал, что птица спела песню, которую он не узнал, но ворона пояснила, что его жена занималась сексом с человеком с небольшой репутацией на его кровати.

Феб подумал, что его сердце разорвалось надвое – он взял свой лук, пустил в него стрелу и убил свою жену, и, из-за этого, уничтожил свою арфу, лютню, цитру и псалтирь, сломав также свои стрелы и свой лук.Затем он повернулся к вороне, назвав ее предателем, оплакивая свою жену, и обвинил ворону в том, что он солгал ему – а затем, чтобы «совсем скоро твоя ложная история», вытащил все белые перья вороны, сделав его черным. и забрал его песню и его речь, выбросив его за дверь и оставив его дьяволу. По этой причине все вороны черные.

Рассказчик поворачивается к аудитории и говорит им, чтобы они знали, что они говорят – никогда не говорите мужчине, что он рогоносец, потому что он будет ненавидеть посланника.Надо думать о вороне и молчать.

Анализ

Есть что-то чрезвычайно разрушительное – и саморазрушительное – в этой сказке, особенно в том, как бог поэзии сам является правдоподобным представителем всей идеи самих сказок и превращает его в мелкого ревнивый убийца. «Рассказ Манципиона» почти до боли краток – он не склонен к полетам фантазии, нам дается простая информация: ревнивый муж, неверная жена, говорящая ворона, а затем разрушение, жены, ворона и поэзии.

The Manciple’s Tale также является двоюродным братом, хотя и более темным кузеном, of the Nun’s Priest’s Tale, и кажется вероятным, по крайней мере, сначала, что сказка о говорящей вороне и мифическом боге поэзии станет еще одним фантастическим зверем басня – жанр заставляет нас ожидать благополучно завершающихся подвигов другого Chaunticleer. Однако на самом деле происходит резкая смена тона – счастливое метафорическое начало сказки превращается в болезненную реальность. Бог поэзии – ревнивый человек, и белоперый говорящий ворона с красивым голосом становится черным глухим предвестником гибели реальности.Сказка возвращает читателя обратно на землю, и ее напоминание ясно: знайте, когда нужно замолчать. Знайте, когда не говорить, а когда не говорить.

И «сказать» – подходящий глагол, чтобы поднять – как и сам Чосер, ворона может подделывать речь любого человека. Другими словами, ворона – сам настоящий кентерберийский поэт, и эта история учит его через физические страдания тому, что некоторые темы просто не следует рассказывать. Чосер в «Опровержении» поднимает беспокойство по поводу того, что Сказания греховны или кощунственны, и моральное «молчи» не могло быть просто посланием последних Сказаний, это мысль, которую нервно религиозный Чосер все чаще находил в своем собственный разум.Другими словами, у рассказа есть свои пределы – и лучше остановиться, пока это не повлекло за собой реальных последствий. Как последняя настоящая «сказка» (не считая проповеди Парсона) Сказок, она дает мрачный, но безошибочный конец.

странных и интересных исторических фактов, о которых вы не узнали в школе |

Изучение истории помогает нам не повторять прошлые ошибки в будущем. В этом разделе вы узнаете много интересных историй и фактов об истории: легендарные места, крупные войны, катастрофы, политические темы, литературные пробные камни и важные люди.Вы не представляете, как вам повезло жить сегодняшним днем. Тогда проверьте свои знания с помощью наших онлайн-викторин и тестов.

Shutterstock

Столько всего о нашей планете остается нам неизвестным. Большинство из них разбросаны, как кусочки мозаики, и сложить их сложно. В этом посте мы обсудим некоторые загадки древнего мира, которые необходимо раскрыть.

Читать больше

# Культура # История

Shutterstock

Знаете ли вы, что Европа была названа в честь женщины, соблазненной Зевсом, когда он переоделся в быка? Также забавно знать, что смывать воду в туалете после 22:00 в Швейцарии запрещено! Если такие вещи вас заинтриговали, подождите, пока вы откроете для себя еще больше.

Читать больше

# Культура # История # Общество

Shutterstock

Кто бы не влюбился в очаровательную внешность первых леди США? Они всегда выглядят настолько связанными, что трудно представить, что в их шкафах могут быть скелеты…

Читать больше

# История #женский пол #политика

Shutterstock

Когда мы оглядываемся на эти верования доисторических времен, они не только возмутительно смешны, но и весьма смущают. Не верьте нашим словам, мы покажем вам некоторые из этих трудно признаваемых «научных» убеждений , чтобы вы могли судить сами.

Читать больше

#Наука # История #смешной

Shutterstock

Если бы вы когда-нибудь хотели выбрать событие в истории, чтобы стать его частью, что бы это было? Хотя это может показаться трудным для принятия решения, мы думаем, что стоит попробовать. Легенда гласит, что некоторые события произошли так быстро, они длились меньше секунды!

Читать больше

#Наука # История #знания

Shutterstock

Это было интересное время: промышленная революция была в самом разгаре, и мир, каким мы его знаем, начал постепенно материализовываться.Эти 5 странных фактов доказывают, что викторианская эпоха была одним из самых странных и захватывающих периодов в истории человечества.

Читать больше

# История

Краткое изложение и анализ «Сестер» Джеймса Джойса – Интересная литература

Доктор Оливер Тирл

«Сестры» – это начальная история в коллекции Джеймса Джойса 1914 года, Dubliners .В отличие от других историй сборника, он рассказывается от первого лица молодым человеком, который вспоминает свою мальчишескую дружбу с католическим священником. Как следует из этого очень краткого резюме истории, в истории, получившей название «Сестры», есть что-то странное, поскольку на самом деле две сестры не являются центральным элементом истории. Но мы забегаем вперед. Прежде чем мы перейдем к обобщению и анализу истории, вот она: вы можете прочитать «Сестры» здесь.

Модернистская литература, ключевым представителем которой является Джеймс Джойс, часто отмечена пробелами, эллипсами (…), намеками и инсинуациями, вещами, не высказанными, но подразумеваемыми.Выбирая повествование от первого лица, а не менее ограниченного (или «всеведущего») рассказчика от третьего лица, Джойс в «Сестрах» сразу же ограничивает поле знаний своего рассказчика. И сделав своим рассказчиком и главным героем маленького мальчика, который был защищен (заперт?) От реальности взрослого мира своими родителями и такими учреждениями, как католическая церковь, Джойс усиливает это невежество или невинность. Неудивительно, что в «Сестрах» так много неуловимых вещей, которые рассказчику Джойс и нам, читателям, пришлось проанализировать, дополнить и осмыслить (или попытаться).

Художественная литература модернизма часто меньше связана с сюжетом, чем с персонажами, настроением и впечатлением. И здесь «Сестер» можно проанализировать как представительный пример модернизма: в ходе повествования ничего особенного не происходит, и сюжет достаточно легко подвести итог – если «сюжет» здесь – самое подходящее слово. Мальчик реагирует на новость о том, что католический священник отец Флинн, с которым он, похоже, разделял некую дружбу, умер, как сообщается, от «паралича», что указывает на возможный инсульт как причину смерти.Смерть Флинна и отрывки разговора, который рассказчик подслушивает, когда тётя, дядя и соседи мальчика приглушенно обсуждают священника, побуждают рассказчика переоценить свою дружбу с католическим священником, задаваясь вопросом, в каком неуказанном “ грехе ” появляется Флинн. быть виновным.

Рассказ представляет собой мастер-класс по тонкой символике. Обратите внимание, сколько раз в этом рассказе упоминаются рты: рассказчик набивает себе рот стирабутом (ирландское слово, обозначающее кашу), когда он подслушивает, как Старый Коттер разговаривает со своими тетей и дядей об отце Флинне.Старый Коттер, в свою очередь, плюет в решетку, пока курит трубку и косвенно ругает мертвого священника. Когда рассказчику снится кошмар, в котором ему является лицо отца Флинна, он задается вопросом, почему «губы были такими влажными от слюны». «Сестры» – это определенно устный текст . Рты используются, конечно, для греха, но также и для исповедания греха. Но признания не последовало.

А еще еда:

В маленькой комнатке внизу мы нашли Элизу, сидящую в своем кресле в торжестве.Я ощупью подошел к своему обычному стулу в углу, а Нэнни подошла к буфету и достала графин с хересом и несколько бокалов для вина. Она поставила их на стол и пригласила нас выпить немного вина. Затем, по велению сестры, она разлила херес в стаканы и передала их нам. Она потребовала, чтобы я тоже взял несколько крекеров со сливками, но я отказался, потому что думал, что буду слишком шумно есть их. Она, казалось, была несколько разочарована моим отказом и тихо подошла к дивану, где села позади своей сестры.Никто не говорил: мы все смотрели на пустой камин.

Здесь есть вино и вафли, но это не Святое Причастие или Евхаристия, тот католический ритуал, который отец Флинн проводил бы сотни раз в течение своей жизни. Напротив, херес и крекеры являются своего рода светским напоминанием об этой традиции, но в обход ее. Поминки отца Флинна – торжественное, но недоваренное мероприятие, а ритуал, призванный отметить его смерть и отпраздновать его жизнь, отмечен отсутствием скорбящих.Кажется, что его окружает что-то неприятное.

Католицизм – важная часть Старой Ирландии, устаревшей и парализованной страны, которую Джеймс Джойс в «Сестрах», как и в остальных Dubliners , хочет пробудить от своего сна и ввести в современную эпоху. «Сестры» заканчиваются многоточием: «Бодрствуя и смеясь, как про себя. . . . И, конечно, когда они это увидели, они подумали, что с ним что-то не так. . . . Но это также история, построенная на многоточиях, на том, о чем не говорят, по какой-то причине – будь то потому, что люди не знают определенных вещей, или потому, что они не осмеливаются их говорить.В конечном итоге «Сестры» – прекрасная история о негативе, о незнании и невысказании, и говорит это (или не говорит) красиво, пугающе, блестяще.

Для более подробного обсуждения Джеймса Джойса см. Наш анализ «Встречи» Джойса, наш комментарий к «Араби», наш анализ и краткое изложение рассказа Джеймса Джойса «Клей» и наше введение в свободный непрямой стиль.

Автор этой статьи, доктор Оливер Тирл, является литературным критиком и преподавателем английского языка в Университете Лафборо.Он является автором, среди прочего, Тайная библиотека: Путешествие любителей книг по курьезам истории и Великая война, Пустоши и Модернистская длинная поэма.