От осенних дождей разлилась вода в запруде.
По вечерам прилетали дикие утки. Мельникова дочка Анютка любила слушать, как они плещутся и возятся в темноте.
Мельник часто уходил на охоту по вечерам.
Анютке было очень скучно сидеть одной в избе.
Она выходила на плотину, звала: “Уть-уть, уть!” — и бросала хлебные крошки в воду.
Только утки не плыли к ней. Они боялись Анютки и улетали с запруды, свистя крыльями.
Это огорчало Анютку.
“Не любят меня птицы, — думала она. — Не верят мне”.
Сама Анютка очень любила птиц. Мельник не держал ни кур, ни уток. Анютке хотелось приручить хоть какую-нибудь дикую птицу.
* * *
Раз поздним осенним вечером мельник вернулся с охоты. Он поставил ружьё в угол и сбросил с плеч мешок.
Анютка кинулась разбирать дичь.
Большой мешок был набит стреляными утками разных пород. Анютка всех их умела различать по величине и блестящим зеркальцам на крыльях.
В мешке были крупные кряковые утки с фиолетово-синими зеркальцами. Были маленькие чирки-свистунки с зелёными зеркальцами и трескунки — с серыми.
Анютка одну за другой вынимала их из мешка, считала и раскладывала на лавке.
— Сколько насчитала? — спросил мельник, принимаясь за похлёбку.
— Четырнадцать, — сказала Анютка. — Да там будто ещё одна есть!
Анютка запустила руку в мешок и вытащила последнюю утку. Птица неожиданно вырвалась у неё из рук и быстро заковыляла под лавку, волоча разбитое крыло.
— Живая! — вскричала Анютка.
— Давай её сюда, — велел мельник. — Я ей живо шею сверну.
— Тятенька, отдай утку мне, — попросила Анютка.
— На что она тебе? — удивился мельник.
— А я её вылечу.
— Да это ж дикая! Она не станет жить у тебя.
Пристала Анютка: отдай да отдай, — и выпросила утку.
Стала кряква жить в запруде. Анютка привязала её за ногу к кусту. Хочет утка — в воде плавает, захочет — на берег выйдет. А больное крыло Анютка ей чистой тряпочкой перевязала.
Подошла зима. По ночам воду стало затягивать ледком. Дикие утки больше не прилетали на запруду: улетели на юг.
Анюткина кряква стала тосковать и мёрзнуть под кустом.
Анютка взяла её в избу. Тряпочка, которой Анютка перевязала утке крыло, приросла к кости да так и осталась. И на левом крыле кряквы теперь было не синее с фиолетовым отливом зеркальце, а белая тряпочка. Так Анютка и назвала свою утку: Белое Зеркальце.
Белое Зеркальце больше не дичилась Анютки. Она позволяла девочке гладить её и брать на руки, шла на зов и брала еду прямо из рук. Анютка очень была довольна. Ей не было теперь скучно, когда отец уходил из дому.
* * *
Весной, как только растаял лёд на реке, прилетели дикие утки.
Анютка опять привязала Белое Зеркальце на длинную верёвку и пустила в запруду. Белое Зеркальце верёвку стала щипать клювом, кричала и рвалась улететь с дикими утками.
Анютке стало жалко её. Но жалко было и расставаться с ней. Однако Анютка рассудила так: “Что ж силком её держать? Крыло у ней зажило, весна, она хочет детей выводить.
А вспомнит меня, так вернётся”.
И отпустила Белое Зеркальце на все четыре стороны. А отцу сказала:
— Ты, как будешь уток бить, зорко гляди, не мелькнёт ли на крыле белая тряпочка. Не застрели Белое Зеркальце!
Мельник только руками всплеснул:
— Ну, хозяйка! Сама своё хозяйство разоряет. А я думал: вот съезжу в город, селезня куплю, — Анюткина утка детей нам выведет.
Смутилась Анютка.
— Ты ничего мне про селезня не говорил. Да ведь, может, не поживётся Белому Зеркальцу на воле, так она ещё назад воротится.
— Дура ты, дура, Анютка! Где ж это видано, чтобы дикая птица назад в неволю ворочалась? Как волка ни корми, он всё в лес смотрит. Попадёт теперь твоя утка ястребу в когти — и поминай как звали!
* * *
Тепло прибывало быстро. Река разлилась, затопила кусты на берегу. Полилась вода дальше, затопила лес.
Уткам плохо пришлось в тот год: пора нестись, а земля вся в воде — негде гнезда выстроить.
Зато Анютке весело: лодка есть — плыви куда хочешь.
Поплыла Анютка в лес. Увидела в лесу старое дуплистое дерево. Стукнула веслом по стволу, а из дупла кряковая утка — шасть! — и прямо на воду у самой лодки. Повернулась боком. Анютка глядит — и глазам не верит: на крыле белая тряпочка! Хоть грязная стала, а всё заметна.
— Уть, уть! — кричит Анютка. — Белое Зеркальце!
А утка от неё. Плещется в воде, словно подшибленная.
Анютка за ней на лодке. Гналась-гналась — уж из лесу выбралась. Тут Белое Зеркальце поднялась на крылья жива, здоровёшенька — и назад в лес.
“Хитришь ты! — думает Анютка. — Да меня не проведёшь: ведь это ты от гнезда меня отводишь!”
Вернулась назад, разыскала старое дерево.
Заглянула в дупло, — а там, на донышке, двенадцать продолговатых яиц зеленоватого цвета.
“Ишь хитрая! — думает Анютка. — Ведь вот где догадалась гнездо устроить, чтобы водой не достало!”
Вернулась Анютка домой, отцу рассказала, что Белое Зеркальце в лесу видела, а про дупло — молчок. Побоялась, как бы мельник гнезда не разорил.
Скоро вода спала.
Анютка приметила, что Белое Зеркальце в полдень летает на реку кормиться. Тепло в этот час, и яйца в гнезде не стынут.
Чтобы не пугать даром птицу в гнезде, Анютка забегала прежде на реку. Знала уж, где в камышах любила кормиться Белое Зеркальце. Уверится, что утка здесь, и бежит в лес глядеть, — не вывелись ли в дупле утята?
Раз Анютка только высмотрела на воде Белое Зеркальце, — вдруг мчится по воздуху большой серый ястреб — и прямо на утку.
Вскрикнула Анютка, да уж поздно: ястреб впился когтями в спину Белому Зеркальцу.
“Пропала моя уточка!” — думает Анютка.
А Белое Зеркальце нырк под воду и ястреба за собой потащила.
Ястреб окунулся с головой. Видит — дело плохо: не совладать ему под водой с уткой. Разжал когти и улетел.
Анютка так и ахнула:
— Ну умница! Что за умница! Из ястребиных когтей вырвалась!
* * *
Ещё прошло несколько дней.
Прибежала Анютка на реку, — нет Белого Зеркальца!
Спряталась в кусты, набралась терпенья — ждёт.
Наконец летит утка из лесу; в лапах у неё жёлтенький комок. Спустилась на воду.
Глядит Анютка: рядом с Белым Зеркальцем пушистый жёлтенький утёнок плавает.
“Вывелись утятки! — обрадовалась Анютка. — Теперь Белое Зеркальце всех из дупла на речку перетаскает!”
Так и есть: утка поднялась и полетела в лес за другим птенцом.
Анютка всё сидит под кустом, — ждёт, что дальше будет.
Вылетела из лесу ворона. Летит, по сторонам поглядывает, — где бы чего на обед промыслить?
Заметила у берега утёнка — стрелой к нему. Раз, раз! — клювом по голове, убила, разорвала на куски и съела.
Анютка остолбенела — и крикнуть не догадается. Ворона опять в лес — и спряталась на дереве.
А Белое Зеркальце летит уж со вторым утёнком.
Спустила его на реку, ищет первого, крячет — зовёт. Нет нигде!
Плавала-плавала, все камыши обшарила, — нашла только пух. Поднялась на крылья и помчалась в лес.
“Ах, глупая! — думает Анютка. — Опять ведь ворона прилетит, твоего утёнка разорвёт”.
Не успела подумать, глядит: утка круг дала, подлетела из-за кустов назад к реке, шмыгнула в камыш — и спряталась там.
Через минуту летит ворона из лесу — и прямо к утёнку.
Тюк носом! — и давай рвать.
Тут Белое Зеркальце выскочила из камыша, коршуном налетела на ворону, схватила за горло и тащит под воду.
Закружились, заплескали птицы крыльями по воде — только брызги летят во все стороны!
Анютка выскочила из-под куста, глядь: Белое Зеркальце в лес улетает, а ворона мёртвая на воде лежит.
Долго не уходила Анютка с реки в тот день. Видела, как Белое Зеркальце остальных десять утят в камыш перетаскала.
Успокоилась Анютка:
“Теперь, — думает, — не боюсь я за Белое Зеркальце: она и за себя постоять умеет, и детей своих в обиду не даст”.
* * *
Пришёл август месяц.
С утра на реке палили охотники: начиналась охота на уток.
Весь день Анютка не находила себе места: “А ну, как убьют охотники Белое Зеркальце?”
С темнотой палить перестали.
Анютка забралась на сеновал спать.
Только заснула, вдруг голоса на дворе.
— Кто тут? — мельник кричит из избы.
— Охотники! — отвечают.
— Чего вам?
— Пусти на сеновале переночевать!
— Ночуйте, пожалуй. Да смотрите, как бы огня не заронить в сено!
— Не бойсь, некурящие!
Заскрипели двери сарая, и охотники полезли на сено.
Анютка забилась в угол, сама слушает.
— Здорово набили! — говорит один охотник. — У тебя сколько?
— Шесть штук, — отвечает другой. — Все шлепунцы.
— У меня восемь. Одну было матку чуть не стукнул. Собака нашла выводку. Матка поднялась, гляжу: что-то будто белое у неё на крыле, вроде бы тряпочка. Рот разинул, да и прозевал. Двух молодых собака задавила с этой выводки. Айда утром опять на то место: матку убьём — шлепунцы все наши будут!
— Ладно, пойдём.
Лежит Анютка в сене ни жива ни мертва. Думает:
“Так и есть! Нашли охотники Белое Зеркальце с утятами. Как быть?”
Решила Анютка ночь не спать, а чуть свет бежать на реку, — не дать охотникам Белое Зеркальце убить.
Полночи ворочалась, сон от себя гнала.
А под утро сама не заметила, как заснула.
Просыпается, а уж на реке палят.
— Нет больше моего Белого Зеркальца! Убили тебя охотники!
Идёт к реке, ничего перед собой не видит: слезы свет застилают. Дошла до плотины, думает:
“Вот тут моя уточка плавала. И зачем я её отпустила?”
Глянула на воду, — а по воде Белое Зеркальце плывёт и восемь утяток за собой ведёт.
Анютка: “Уть, уть, уть!”
А Белое Зеркальце: “Ваак! Ваак!” — и прямо к ней.
Палят на реке охотники. А утка с утятами у самой мельницы плавает. Анютка хлеб крошит, в воду им бросает.
Так и осталась Белое Зеркальце жить у Анютки в запруде. Поняла, видно, что Анютка в обиду её не даст.
Потом птенцы подросли, летать выучились, разбрелись по всей речке.
Тогда и Белое Зеркальце с запруды улетела.
А на следующий год, только вывела жёлтеньких утят, сейчас привела их в запруду — и к Анютке.
Теперь уже все охотники кругом Белое Зеркальце знают, не трогают её и зовут Анюткиной уткой.
Колхозницы Федоры дочурку все Аришкой-Трусишкой звали. До того трусливая была девчонка, — ну, просто ни шагу от матери! И в хозяйстве от неё никакой помощи.
— Слышь, Аришка, — скажет, бывало, мать, — возьми ведёрочко, натаскай из пруда воды в корыто: постирать надо.
Аришка уж губы надула.
— Да-а!.. В пруду — лягушки.
— Ну и пусть лягушки. Тебе что?
— А они прыгучие. Я их боюся.
Натаскает Федора воды сама, бельё постирает.
— Поди, доченька, на чердаке бельё развесь — посушиться.
— Да-а!.. На чердаке — паук.
— Ну и пусть паук.
— Он ползучий. Я его боюся.
Махнёт Федора рукой на дочь, сама на чердак полезет.
— А ты, Аришка, пока хоть в чулан сходи, молока крынку принеси.
— Да-а!.. А в чулане — мыши.
— А хоть бы и так! Не съедят они тебя.
— Они хвостатые. Я их боюся.
Ну, что с такой трусишкой поделаешь?!
Раз летом убирали колхозники сено на дальнем покосе в большом лесу.
Аришка от матери ни на шаг, цепляется за юбку, — работать не даёт.
— Ты бы, девушка, в лес сходила по малину.
Тут в лесу страсть сколько малины. Хоть лукошко набери.
Аришка — первая в колхозе сластёна. К ягодам липнет, как муха к сахару.
— Где, маменька, где тут малинка?
— Да вон на опушке. Идём, покажу.
Как увидела Аришка на кустах красные ягоды, так к ним и кинулась.
— Далёко-то в лес, слышь, не ходи, доченька, — наставляла Федора. — А напугаешься чего — меня кличь. Я тут рядом буду, никуда не уйду.
* * *
Славно поработалось в тот день Федоре: ни разу её из лесу Аришка не окликнула.
Пришло время полдничать. Только собралась Федора за дочуркой в лес, глядь — Аришка сама идёт. Все щёки у неё в малиновом соку и в руках — полное лукошко ягоды.
— Умница, доченька! — обрадовалась Федора. — И где же это ты столько много ягоды набрала?
— А там подальше, за ручьём, в большом малиннике.
— Ишь расхрабрилась, куда забрела! Говорила ведь я тебе: далеко в лес не заходи.
Как там тебя звери не съели?
— Какие там звери? — смеётся Аришка. — Один медвежонок всего и был.
Тут уж Федоре пришёл черёд пугаться.
— Как… медвежонок? Какой такой медвежонок?..
— Да смешной такой, хорошенький. Мохнатый весь, носик чёрненький, а глазки зелёные-зелёные!
— Батюшки-светы! И ты не испугалась?
— И не подумала! Я ему: «Здравствуй, Мишук!» А он, бедненький, напугался — да на дерево от меня. Я ему кричу: «Слазь, Мишенька, слазь! Дай только поглажу!» А он выше да выше. Так и не слез ко мне. Поди, и сейчас на том дереве сидит, с перепугу-то.
У Федоры так сердце и оборвалось.
— А в кустах, доченька, никого там не приметила?
— Был кто-то, ходил, сучьями потрескивал да всё ворчал толстым голосом. Тоже, верно, малинку собирал. Уж я звала-звала: «Дяденька, пособи медвежонка поймать!» Да не вышел он ко мне.
— Дитя неразумное! — всплеснула руками Федора. — Да ведь это не иначе как сама медведиха кругом ходила, своего медвежонка берегла! Да как только она тебя насмерть не разорвала!
А колхозники, как такое услыхали, сейчас подхватили кто топор, кто вилы — да в лес!
В малиннике за ручьём и на самом деле нашли медведицу.
Только она им не далась, ушла от них с другим своим медвежонком.
А того медвежонка, что на дерево залез, колхозники изловили и Аришке в подарок на ремешке привели.
Случилось это всё в прошлом году.
Теперь медвежонок с большого медведя вырос, а от Аришки ни на шаг, как, бывало, Аришка от матери. Сама Аришка — та всё ещё маленькая, только ещё в первый класс пошла, и над партой её чуть видно. Мишука своего нисколько не боится, хоть он вон какое страшилище вырос: лошади от него шарахаются и трактор на дыбы становится.
Нынче уж Федорину дочурку никто Аришкой-Трусишкой не зовёт — все Аришей с Мишей величают. Она старательная такая стала, всем девчонкам в пример, матери помощница. И за водой на пруд, и в погреб, и на чердак ходит.
Вот и пойми её, чего она раньше мышей-то боялась!
В густом лесу на горе было темно, как под крышей. Но вот вышла луна из-за тучи, и сейчас же засверкали, заблестели снежинки на ветках, на елях, на соснах и засеребрился гладкий ствол старой осины.
У вершины её чернела дыра — дупло.
Вот по снегу мягкими, неслышными прыжками подбежал к осине тёмный длинный зверёк. Остановился, понюхал, поднял кверху острую мордочку. Верхняя губа приподнялась, — мелькнули острые, хищные зубы.
Это куница — убийца всех мелких лесных зверей. И вот она, чуть шурша когтями, бежит уже вверх по осине.
Вверху из дупла высунулась усатая круглая головка. Через миг голубой зверёк уже бежал по суку, осыпая снег на ходу, и легко прыгнул на ветку соседней сосны.
Но как ни легко прыгнул голубой зверёк, ветка качнулась, — куница заметила. Она согнулась в дугу, как натянутый лук, потом выпрямилась — и стрелой перелетела на качавшуюся ещё ветку. Куница понеслась вверх по сосне — догонять зверька.
Нет никого в лесу проворней куницы. От неё не уйти даже белке.
Голубой зверёк слышит погоню, ему некогда оглянуться: надо скорее, скорее спасаться. С сосны он прыгнул на ель. Напрасно зверёк хитрит, бежит по другой стороне ели, — куница скачет по пятам.
Зверёк забежал на самый конец еловой лапы, а куница уже рядом — хвать зубами! Но зверёк успел спрыгнуть.
С дерева на дерево неслись голубой зверёк с куницей, как две птицы среди густых веток.
Прыгнет голубой зверёк, нагнётся ветка, а куница за ним, — ни на миг не даёт передышки.
И вот уже не хватает у голубого зверька сил, уже слабеют лапки; вот прыгнул и не удержался — падает вниз. Нет, не упал, уцепился по дороге за нижнюю ветку — и вперёд, вперёд из последних сил.
А куница бежит уже поверху и высматривает с верхних ветвей, как удобнее броситься вниз и схватить.
И вот на миг голубой зверёк остановился: лес прервался пропастью. Куница тоже на всём скаку остановилась над зверьком. И вдруг кинулась вниз.
Прыжок её был точно рассчитан. Она всеми четырьмя лапами упала на то место, где остановился голубой зверёк, но он уже прыгнул прямо в воздух и полетел, — медленно, плавно полетел по воздуху над пропастью, как во сне. Но всё было наяву, при яркой луне.
Это была полетуха, летяга — летучая белка: у неё между передними и задними лапками натянулась свободная кожа, которая парашютиком держала её в воздухе.
Куница не прыгнула вслед: она не может летать, она упала бы в пропасть.
Летяга повернула хвост и, красиво закруглив полёт, спустилась на ёлку по ту сторону пропасти.Куница щёлкнула зубами со злости и стала спускаться с дерева.
Голубой зверёк ускользнул.
В кухне на табуретке стояла плоская корзина, на плите — кастрюля, на столе — большое белое блюдо. В корзине были чёрные раки, в кастрюле был кипяток с укропом и солью, а на блюде ничего не было.
Вошла хозяйка и начала:
раз — опустила руку в корзину и схватила чёрного рака поперёк спины;
два — кинула рака в кастрюлю, подождала, пока он сварится, и –
три — переложила красного рака ложкой из кастрюли на блюдо.
И пошло, и пошло.
Раз — чёрный рак, схваченный поперёк спины, сердито шевелил усами, раскрывал клешни и щёлкал хвостом;
два — рак окунался в кипяток, переставал шевелиться и краснел;
три — красный рак ложился на блюдо, лежал неподвижно, и от него шёл пар.
Раз-два-три, раз-два-три — в корзине оставалось всё меньше чёрных раков, кипяток в кастрюле кипел и булькал, а на белом блюде росла гора красных раков.
И вот остался в корзине один, последний рак.
Раз — и хозяйка схватила его пальцами поперёк спины.
В это время ей крикнули что-то из столовой.
— Несу, несу! Последний! — ответила хозяйка и спутала — два! — кинула чёрного рака на блюдо, подождала немножко, подцепила ложкой с блюда красного рака и — три! — опустила его в кипяток.
Красному раку было всё равно, где лежать: в горячей кастрюле или на прохладном блюде. Чёрному раку совсем не хотелось в кастрюлю, не хотелось ему лежать и на блюде. Больше всего на свете ему хотелось туда, где раки зимуют.
И, долго не раздумывая, он начал своё путешествие: задом-задом, на попятный двор.
Он наткнулся на гору неподвижных красных раков и забился под них.
Хозяйка украсила блюдо укропом и подала на стол.
Белое блюдо с красными раками и зелёным укропом было красиво.
Раки были вкусные. Гости были голодны. Хозяйка была занята. И никто не заметил, как чёрный рак перевалился с блюда на стол и задом-задом подполз под тарелку, задом-задом добрался до самого края стола.
А под столом сидел котёнок и ждал, не перепадёт ли ему что-нибудь с хозяйского стола.
Вдруг — бац! — треснулся перед ним кто-то чёрный, усатый.
Котёнок не знал, что это рак, думал — большой чёрный таракан, — и толкнул его носом.
Рак попятился.
Котёнок тронул его лапкой.
Рак поднял клешню.
Котёнок решил, что с ним дело иметь не стоит, обернулся и мазнул его хвостом.
А рак — хвать! — и зажал ему клешнёй кончик хвоста.
Что тут с котёнком стало! Мяу! — он скакнул на стул. — Мяу! — со стула на стол. — Мяу! — со стола на подоконник. — Мяу! — и выскочил на двор.
— Держи, держи, бешеный! — кричали гости.
Но котёнок вихрем помчал через двор, взлетел на забор, понёсся по саду. В саду был пруд, и котёнок, верно, свалился бы в воду, если б рак не разжал клешни и не отпустил хвоста.
Котёнок повернул назад и галопом поскакал домой.
Пруд был маленький, весь зарос травой и тиной. Жили в нём ленивые хвостатые тритоны, да карасики, да улитки. Житьё у них было скучное — всегда всё одно и то же. Тритоны плавали вверх и вниз, карасики плавали взад-вперед, улитки ползали по траве: один день наверх ползут, другой — вниз спускаются.
Вдруг всплеснула вода и чьё-то чёрное тело, пуская пузыри, опустилось на дно.
Сейчас же все собрались на него поглядеть: приплыли тритоны, прибежали карасики, поползли вниз улитки.
И верно — было на что поглядеть: чёрный был весь в панцире — от кончиков усов до кончика хвоста. Гладкие латы охватывали его грудь и спину. Из-под твёрдого забрала на тоненьких стебельках высовывались два неподвижных глаза. Длинные прямые усы торчали вперёд, как пики. Четыре пары тонких ног были как вилочки, две клешни — как две зубастые пасти.
Никто из прудовых жителей ещё ни разу в жизни не видал рака, и все из любопытства лезли поближе к нему.
Рак шевельнулся — все испугались и отодвинулись подальше. Рак поднял переднюю ножку, ухватил вилкой свой глаз, вытянул стебелёк и давай чистить.
Это было так удивительно, что все опять полезли на рака, а один карасик даже наткнулся на его усы.
Рраз! — рак схватил его клешнёй, и глупый карасик разлетелся пополам.
Всполошились карасики, разбежались — кто куда. А голодный рак спокойно принялся за еду.
Сытно зажил рак в пруду. Целыми днями он отдыхал в тине. Ночами бродил, ощупывал усами дно и траву, хватал клешнями тихоходов-улиток.
Тритоны и карасики боялись теперь его и близко не подпускали к себе. Да ему достаточно было и улиток: он съедал, их вместе с домиками, и панцирь его только креп от такой пищи.
Но вода в пруду была гнилая, затхлая. И его по-прежнему тянуло туда, где раки зимуют.
Раз вечером начался дождь. Он лил всю ночь, и к утру вода в пруду поднялась, вышла из берегов. Струя подхватила рака и понесла его прочь из пруда, ткнула в какой-то пень, подхватила опять и бросила в канаву.
Рак обрадовался, расправил широкий хвост, захлопал им по воде и задом-задом, как ползал, поплыл.
Но дождь кончился, канава обмелела — плыть стало неудобно. Рак пополз.
Полз он долго. Днём отдыхал, а ночью снова отправлялся в путь. Первая канава свернула во вторую, вторая — в третью, третья — в четвёртую, а он всё пятился-пятился, полз-полз, — и всё никак не мог никуда приползти, выбраться из ста канав.
На десятый день пути он забрался, голодный, под какую-то корягу и стал ждать, не поползёт ли мимо улитка, не проплывёт ли рыбка или лягушка.
Вот сидит он под корягой и слышит: бултых! Что-то тяжёлое упало с берега в канаву.
И видит рак: плывёт к нему мордастый зверь с усами, с короткими лапами, а ростом с котёнка.
В другое время рак испугался бы, попятился от такого зверюги. Но голод — не тётка. Чем-нибудь надо брюхо набить.
Пропустил рак зверя мимо себя да хвать его клешнёй за толстый волосатый хвост! Думал, отрежет, как ножницами. Да не тут-то было.
Зверь — а это была водяная крыса — как рванёт, и легче птички вылетел рак из-под коряги. Метнула крыса хвостом в другую сторону — крак! — и переломилась рачья клешня пополам.
Упал рак на дно и лежит. А крыса дальше поплыла с его клешнёй на хвосте. Спасибо ещё — не хватила рака своими страшными зубами: не помог бы ему и крепкий панцирь.
Пополз рак дальше с одной клешнёй.
Нашёл водоросли и поел их. Потом попал в ил. Рак засунул в него свои лапки-вилки и давай ими шарить. Левая задняя лапка нащупала и схватила в иле червяка. Из лапки в лапку, из лапки в лапку, из лапки в лапку — отправил рак червяка себе в рот.
Подкрепился и пополз дальше.
Целый месяц уже длилось путешествие по канавам, когда рак вдруг почувствовал себя плохо, так плохо, что не мог ползти дальше: и стал он хвостом песок в берегу ворошить, рыть. Только успел вырыть себе норку в песке, как начало его корчить.
Рак линял. Он упал на спину, хвост его то разжимался, то сжимался, усы дёргались.
Потом он разом вытянулся — панцирь его лопнул на животе, — и из него полезло розовато-коричневатое тело. Тут рак сильно дёрнул хвостом — и выскочил сам из себя. Мёртвый усатый панцирь выпал из пещерки. Он был пустой, лёгкий. Сильным течением его поволокло по дну, подняло, понесло.
А в глиняной пещерке остался лежать живой рак — такой мягкий и беспомощный теперь, что даже улитка могла бы, казалось, проткнуть его своими рожками.
День проходил за днём, он всё лежал без движения. Понемногу тело его стало твердеть, снова покрываться жёстким панцирем. Только теперь панцирь был уже не чёрный, а красно-коричневый.
И вот — чудо: оторванная крысой клешня быстро начала отрастать заново.
Рак вылез из норки и с новыми силами отправился в путь — туда, где раки зимуют.
Из канавы, в канаву, из ручья в ручей полз терпеливый рак. Панцирь его чернел. Дни становились короче, шли дожди, на воде плавали лёгкие золотые челночки — облетевшие с деревьев листья. По ночам вода подёргивалась хрупким ледком.
Ручей вливался в ручей, ручей бежал к реке.
Плыл-плыл по ручьям терпеливый рак и наконец попал в широкую реку с глиняными берегами.
В крутых берегах под водой — в несколько этажей пещерки, как гнёзда ласточек вверху над водой, в обрыве. И из каждой пещерки рак глядит, шевелит усами, грозит клешнёй. Целый рачий город.
Обрадовался рак-путешественник. Нашёл в берегу свободное местечко и вырыл себе уютную-уютную норку-пещерку. Наелся поплотней и залёг зимовать, как медведь в берлоге.
Да уж и пора было: снег падал, и вода замёрзла.
Заткнул рак вход в пещерку своей большой клешнёй, — поди-ка сунься к нему!
И заснул.
Так и все раки зимуют.
ВИТАЛИЙ ВАЛЕНТИНОВИЧ БИАНКИ
(11 февраля 1894 – 10 июня 1959)
Даты жизни: 11 февраля 1894 – 10 июня 1959
Место рождения: Санкт-Петербург
Советский писатель, автор многих произведений для детей
Известные произведения: “Как муравьишка домой спешил”, “Лесные домишки”, “Мышонок Пик”, “Лесная газета”
Для ребят, для взрослых, для всех писал Виталий Валентинович Бианки.
По мнению его ученика, друга и писателя-натуралиста Николая Ивановича Сладкова, В. В. Бианки имел «лесное ухо». Лесное ухо из хаоса звуков умело выделить самое главное, самое интересное, самое важное и нужное. Оно никогда не дремало, оно было всегда начеку: в поле, в лесу, у костра, в жизни… Главная тема его произведений – лес и его обитатели. Всё написанное Виталием Валентиновичем Бианки – от первой сказки «Путешествие красноголового воробья» (1923) до последней – «Гоголенок» (1959) – это увлекательное путешествие в лесной мир природы, где писатель становится волшебником и поэтом, натуралистом и ученым, проводником и переводчиком. Перед читателями открывается при этом огромный, неведомый край, полный «дивья» – дивных героев и событий, больших тайн и маленьких отгадок, – настоящая «страна Див». Эту Страну Див писатель дарит не только юным читателям, но и взрослым, папам и мамам, бабушкам и дедушкам. Недаром в предисловии к одному из своих последних сборников («Птицы мира»), Виталий Валентинович раскрывает эту мысль: «Я всегда старался писать свои сказки и рассказы так, чтобы они были доступны и взрослым.
Виталий Валентинович родился 30 января (11 февраля) 1894 в Санкт-Петербурге в семье ученого-орнитолога. Его отец — Валентин Львович Бианки (1857—1920) был учёным и работал в энтомологическом отделении Зоологического музея Академии наук. Квартира Бианки находилась прямо напротив музея, и дети – трое сыновей – часто были посетителями залов музея. Там за стеклянными витринами замерли животные, привезенные со всего земного шара.
Настоящие были дома. В большой академической квартире – вольеры и клетки с птицами, аквариумы с рыбами, террариумы с черепахами, ящерицами, змеями.
Недаром первое ружье ему подарили в 13 лет. А еще он очень любил поэзию.
Как найти в незнакомом месте себе подобных? – задумывается герой и вспоминает, что мыши живут стаями. Строит он себе дом – воздушное гнездо, – «как строили все мыши одной с ним породы». Мышонок радуется сделанным на зиму запасам, в ужасе удирает из гнезда совы, и ему «очень горько, что его серые родственники не захотели принять его в свою семью». Сказка «Мышонок Пик», как и все сказки и рассказы Бианки для дошкольников, относится к художественно-познавательным произведениям.
В сказках и рассказах Бианки часто появляются дети, приручающие животных. Писатель много усилий тратил на то, чтобы пробудить в маленьких читателях чувство сопричастности к миру природы, к миру животных. Как и у Пришвина и Житкова, человек у него не покоритель природы, а ее неотъемлемая часть. Вред, причиняемый природе, неизбежно скажется на существовании всего живого на Земле, не уставал напоминать писатель.
Он опять скрылся в лес и занялся там охотой… Однако есть добычу Мурзук не стал. Он придушил птицу и с нею в зубах вернулся к хозяину».
Обыгрывается форма газеты – периодичность выпуска ее номеров. Первый номер – «Месяц пробуждений», четвертый – «Месяц гнезд», восьмой – «Месяц полных кладовых» и т. п.
Была даже уголовная хроника: беда в лесу не редкость.
В течение всей жизни вёл дневники и заметки натуралиста, отвечал на множество читательских писем. Общий тираж произведений Виталия Бианки превышает 40 миллионов экземпляров, они переведены на многие языки мира. Незадолго до своей смерти В.В. Бианки написал в предисловии к одному из своих произведений: “Я всегда старался писать свои сказки и рассказы так, чтобы они были доступны и взрослым. А теперь понял, что всю жизнь писал и для взрослых, сохранивших в душе ребёнка”. Его жизнь трудно назвать лёгкой и безоблачной – война, ссылки, аресты, больное сердце; однако одни проблемы сменялись другими, а он так и остался “чудаком”, для которого взгляд на распустившийся цветок или птицу, порхающую с ветки на ветку, компенсировал все неудачи, вместе взятые. Последняя книга писателя «Опознаватель птиц на воле» осталась незавершённой.
Книги В.В. Бианки остались в памяти нескольких поколений детей. Патриотизм, любовь и бережное отношение к родной природе, наблюдательность, готовность всегда прийти на помощь слабому, разносторонние знания – вот что выносит каждый, кто обращается к его произведениям, одинаково интересным не только для детей, но и для взрослых. Орнитолог по призванию, исследователь, следопыт и путешественник по образу жизни, поэт по мироощущению, деятельный и трудолюбивый по натуре, обладающий незаурядными литературными способностями, хороший рассказчик и просто добрый, общительный человек, Бианки стал одним из основателей целого направления в литературе для детей, посвятив своё творчество научно-художественному отображению жизни леса и его обитателей.
БИАНКИ В.В. В ИНТЕРНЕТ
Бианки Виталий Валентинович [Электронный ресурс] Режим доступа: http://bibliogid.ru/pisateli/o-pisatelyakh/535-bianki-vitalij-valentinovich
Бианки Виталий Валентинович [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.
krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/BIANKI_VITALI_VALENTINOVICH.html
Бианки Виталий Валентинович (региональный сайт детских библиотек) [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.deti.spb.ru/writers_rus/?a_id=38
Бианки Виталий Валентинович [Электронный ресурс] Режим доступа: http://funeral-spb.ru/necropols/bogoslovskoe/bianki/
Бианки Виталий Валентинович [Электронный ресурс] Режим доступа: http://bianki.lit-info.ru/
Бианки Виталий Валентинович [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.hrono.ru/biograf/bio_b/bianki_vv.php
Бианки Виталий Валентинович [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.people.su/14078
Бианки Виталий Валентинович [Электронный ресурс] Режим доступа: http://skazochnikonline.ru/index/bianki_vitalij_valentinovich/0-1820
Бианки Виталий Валентинович [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.noisette-software.com/bianki-vitalij-valentinovich-1894-1959/
Бианки В.
В. Рассказы и сказки [Электронный ресурс] Режим доступа: http://modernlib.ru/books/bianki_vitaliy_valentinovich/rasskazi_i_skazki/read/
Бианки В.В. Рассказы и сказки [Электронный ресурс] Режим доступа: http://g-lu-natali2011.narod.ru/index/0-25
Бианки В.В. Рассказы и сказки [Электронный ресурс] Режим доступа: http://lib.ru/TALES/BIANKI/
Бианки В.В. Сказки [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.teremok.in/Pisateli/Rus_Pisateli/bianki/bianki.htm
Рассказы Виталия Бианки [Электронный ресурс] Режим доступа: http://vseskazki.su/vitaly-bianki-rasskazi.html
Рассказы о животных Валентина Бианки [Электронный ресурс] Режим доступа: http://peskarlib.ru/lib.php?id_sec=48
Страна Див Виталия Бианки [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.cls-kuntsevo.ru/electronic_resources/ukazateli/biankiukazatel.htm
ВИТАЛИЙ ВАЛЕНТИНОВИЧ БИАНКИ
(1894 – 1959)
Как и у многих других, интерес всей жизни обозначился у Виталия Валентиновича Бианки уже в детстве.
Его отец был известным ученым орнитологом, а у мамы были такие, как говорится, “зеленые руки”, от которых растения цвели пышным цветом. Любовь к природе он перенял так же естественно, как и страсть к путешествиям, а они давали ему массу новых впечатлений.
Он изучал биологию на факультете естественных наук Петербургского университета, учился и в Институте истории искусств. Писать для детей Бианки начал в 28 лет – тогда он познакомился и подружился с объединявшимися вокруг Маршака ленинградскими детскими писателями, которые создавали новую познавательную книгу для детей.
Бианки сочинял истории, которые сам называл “сказки-несказки”: по форме это был вымысел, но факты были самые что ни на есть научно достоверные. Первая его сказка, “Путешествие красноголового воробья”, появилась в журнале (вот удивительное совпадение!) “Воробей”. А уже через год вышло несколько книг, которые с тех пор прочитали миллионы детей: “Кто чем поет?”, “Кукушонок”, “Лесные домики” (все следующие издания выходили под названием “Лесные домишки”), “На великом морском пути”, “Первая охота”, “Чей нос лучше?”, “Чьи это ноги?”.
Бианки часто ставил вопросы, которые обычно задают дети. Найти ответы на них помогают герои сказок – звери и птицы, обитатели земного, подземного, водяного и воздушного царств. Их приключения интересны сами по себе. Вспомните, сколько пришлось пережить маленькому муравью из сказки “Как муравьишка домой спешил”, или заблудившейся ласточке Береговушке (“Лесные домишки”). Путешествуя вместе с ними, мы узнаем много нового: об их обычаях, повадках, особенностях. Бианки, биолог, путешественник, охотник, краевед, хорошо знал, как богата и прекрасна природа в своем разнообразии. “Только окончательно тупые люди думают, что мир так прост и скучен, как они его себе представляют. Людям юным и поэтам достаточно толчка извне, чтобы снова почувствовать его таинственную прелесть”, – считал писатель. Бианки давал такой толчок своим читателям, заставляя их радоваться и переживать за симпатичных, но таких беззащитных зверюшек.
Мы сочувствуем мышонку из сказки “Мышонок Пик”, который оказался совсем один, но выжил, благодаря своей сообразительности.
Да-да! Он ведет себя совсем как человек: думает, анализирует, призывает на помощь свой небольшой, но важный жизненный опыт. При этом все его действия – это действия мышонка. Его спасают природные инстинкты. Вся история исключительно достоверна – даже то, что в конце сказки его приручают дети.
Бианки показывал величие и беззащитность природы, всегда подчеркивая, что человек – всего лишь ее часть. Он хотел, чтобы дети на всю жизнь сохранили интерес к ней и ответственность перед ней. Как, например, мальчик из рассказа “Лупленый Бочок”: зайчонка-листопадничка деревенский охотник нашел под кустом смородины и подбросил своей собаке вместо щенят, которых раздал знакомым. Собака со смешным именем Клеопарда такого скандалиста воспитала – никому спуску не давал! “Глупенький, мы же люди, – объясняет ему сынишка охотника, – мы тебя не обидим”.
Знаменитая “Лесная газета”(1928), переведенная на многие языки мира, родилась из постоянного раздела журнала “Воробей”, где из номера в номер Бианки вел фенологический календарь.
Делал он это изобретательно и с юмором. Дети оценили его выдумки: веселые стихи, остроумные заголовки, шутливые объявления и обращения к читателям… Постепенно читатели и сами вовлеклись в эту работу. Газетная форма им понравилась. Там всё было по-настоящему: статьи, заметки, корреспонденции, читательские письма. Так дети поучаствовали в создании необыкновенного учебника природоведения, который увлекал фактами и вдохновлял любовью к природе.
За тридцать пять лет литературной работы Бианки издал более 120 книг, в которые вошло более 200 рассказов, сказок, повестей, научно-художественных очерков. И все они о мире живой природы, который надо беречь и защищать.
Корф, О.Б. Детям о писателях. ХХ век. От А до Я /О.Б. Корф.- М.: Стрелец, 2006.- С.12-13., ил.
Что поможет скоротать хмурые осенние вечера? Что позабавит ребятишек в безрадостные и скучные дни? Конечно же, это интересные рассказы о проделках животных, заботливо хранимые представителями старшего поколения и вовремя обнаруженные на книжной полке.
Разнообразие изданий и авторов позволит каждому родителю подобрать для своего малыша ту книгу, которая вызовет интерес даже у самого равнодушного читателя. Итак, давайте разбираться, какие произведения стоит почитать детсадовцам и школьникам младшего возраста.
Короткие произведения, написанные известными русскими писателями-анималистами, по-прежнему актуальны. Книги таких авторов, как В. Бианки, М. Пришвин, К. Паустовский, К. Ушинский, Е. Чарушин, И. Акимушкин, Б. Житков и В. Чаплина, способны оказать на юного читателя благотворное влияние. Произведения о животных делают детей более внимательными, чуткими и отзывчивыми.
Эти книги, знакомые с детства современным родителям, обязательно понравятся их сыновьям и дочерям, воспитанным на зарубежных мультсериалах и компьютерных программах.
Есть некоторые книги иностранных писателей, которые нужно прочесть именно в детском возрасте.
Это рассказы о проделках животных. Можно начать со сказок кота Мурлыки известного французского автора Марселя Эмме. Героинями книги являются две маленькие девочки, обожающие животных, а также их друзья – звери, живущие на ферме. Всех посетителей здесь ждет радушный прием. Кто только не побывал в гостях у сострадательных героинь сказки! И павлин, и волк, и пантера! Не всегда бывает легко убедить родителей, но благодаря помощи сообразительного кота и умного селезня Маринетта и Дельфина всегда находят выход из непростой ситуации.
Еще один французский писатель-анималист – Даниэль Пеннак. Рассказы о проделках животных этого автора интересны тем, что мир человека и животных в них неотделим. Дети и звери здесь дружат. Герой рассказа «Глаз волка» – мальчик по имени Африка – участвует в роли посредника, примиряя дикое животное с миром людей. А в повести о бездомной псине «Собака Пес» зверь оказывает влияние на испорченную девчонку, постепенно перевоспитывая ее. Эта книга придется по душе тем, кто любит трогательные истории со смыслом.
Маленьких детей не оставят равнодушными забавные истории канадского автора Эрнеста Сетон-Томпсона, которого считают родоначальником литературного направления о животных. Одним из наиболее известных произведений этого писателя является книга «Медвежонок Джонни», в которой автор описывает особенности поведения зверей, обитающих в Йеллоустонском заповеднике.
В обязательную программу для младших школьников также включены произведения о взаимоотношениях детей и зверей. Родителям будущих третьеклассников следует обратить внимание на книги таких авторов, как Юрий Коваль, Константин Паустовский, Михаил Пришвин и Виталий Бианки.
Весьма интересный рассказ о проделках животных предлагает юным читателям Михаил Пришвин. В его рассказе для младших школьников «Синий лапоть» говорится о приключениях шустрого зайчонка. Неуловимый заяц-беляк, все время ускользающий от охотников, благодаря своей жизнерадостности и сообразительности непременно полюбится малышам и детям постарше.
Среди произведений школьной программы – рассказы о проделках животных для 3 класса автора-анималиста Виталия Бианки «Первая охота» и «Лис и мышонок». Писатель мастерски раскрывает повадки каждого представителя животного мира, показывает особенности характера любого зверя.
Эта книга о животных была впервые издана в 1925 году, после чего многократно переиздавалась. По сюжету произведения в доме, где проживают четыре сестренки (Наташа, Соня, Юля и рассказчица), систематически обитают всевозможные животные. Гостями девочек становятся олененок, тигренок и даже породистый конь. Этот удивительный рассказ о проделках животных для детей в свое время читали еще наши бабушки с дедушками, а потом – наши родители. Современное поколение школьников не является исключением, поскольку книга способна увлечь любого ребенка.
В книгу вошли истории про обезьянок, написанные Борисом Жидковым, Михаилом Зощенко и Сашей Белым.
Проделки этих животных никому не дадут скучать, поэтому родители могут не сомневаться: ребят ожидает веселое чтение.
Сколько хлопот окружающим приносит озорник Яшка, выдуманный Б. Жидковым (рассказ «Про обезьянку»)! Этот шалун никого не боится и держит в страхе всю округу. Обезьянка, описанная М. Зощенко в рассказе «Приключения обезьяны», еще более непоседливая, чем Яшка. К тому же ее воспитание оставляет желать лучшего. Обезьянообразные, придуманные С. Белым (произведение «Хитрый солдат»), тоже не отличаются кротким нравом. Забавные и смышленые задиры не дадут детям скучать.
Рассказы о проделках животных написаны знаменитым дрессировщиком Владимиром Леонидовичем Дуровым. Известный исследователь, внимательно изучив повадки и нравы зверей, создал удивительные произведения – и грустные, и смешные одновременно. Звери В. Дурова учатся за партами в школе, играют на музыкальных инструментах и раскланиваются в танце. Замечательные рассказы этого автора помогают высмеивать различные людские пороки.
Нужны ли детям рассказы о проделках животных? Короткие и длинные произведения различных авторов могут творить чудеса. Они способны изменить мировоззрение ребенка, укрепить веру малыша в свои силы, сделать добрее и отзывчивее. Без них наша литература не была бы такой, какая она есть.
«Во мне живет некая жизнерадостная сила. Вижу: все, что у меня было и есть хорошего, светлого в жизни… – от этой силы. Благословенна она и во мне и в других – в людях, птицах, цветах и деревьях, в земле и в воде», – записывал Виталий Бианки в своем дневнике.
Летом семья Бианки уезжала в деревню Лебяжье. Здесь Виталий впервые отправился в настоящее лесное путешествие. Было ему тогда лет 5-6. С тех пор лес стал для него волшебной страной. Отец постоянно брал с собой в лес маленького Виталия, рассказывая ему про каждую птицу и зверушку. Бианки сохранил традицию проводить лето на природе, в деревне, на всю жизнь.
Виталий учился в гимназии, затем на факультете естественных наук в университете, служил в армии, позднее работал учителем в школе. А СВОИМ главным лесным учителем Виталий Бианки всегда считал отца. Именно он приучил сына записывать все наблюдения. В многочисленных тетрадях Бианки хранил свои записи о повадках птиц и животных, особенные местные слова, пословицы, охотничьи рассказы и рассказы бывалых людей. Нередко путешествовавший вместе с ним брат Анатолий делал фотографии.
Через много лет эти наблюдения преобразились в увлекательные рассказы и сказки о природе.
Виталий Бианки написал: «Лесные домишки», «Чей нос лучше?», «Мышонок Пик», «Теремок», «Как муравьишка домой спешил», «Латка» и многие другие. С 1928 года начинается и продолжается до 1958 года – целых 30 лет, работа писателя над его главной книгой «Лесная газета», десять изданий которой постоянно дополнялись и изменялись самим писателем и вышли при его жизни.
Большинство рассказов Бианки посвящено лесу, который он хорошо знал с детства.
Произведения Бианки учат любить природу и бережно к ней относиться, наблюдать за животными и быть готовым всегда прийти на помощь слабому.
Большой творческий успех принесла Бианки радиопередача «Вести из леса», продолжавшаяся много лет и очень полюбившаяся слушателям, над которой он работал вместе со своими учениками. Последняя книга писателя «Опознаватель птиц на воле» осталась незавершенной.
Умер Виталий Валентинович Бианки в 1959 году, когда ему было 65 лет.
Первая охота
Надоело Щенку гонять кур по двору.
«Пойду ка, – думает, – на охоту за дикими зверями и птицами».
Шмыгнул в подворотню и побежал по лугу.
Увидели его дикие звери, птицы и насекомые и думают каждый про себя.
Выпь думает: «Я его обману!»
Удод думает: «Я его удивлю!»
Вертишейка думает: «Я его напугаю!»
Ящерка думает: «Я от него вывернусь!»
Гусеницы, бабочки, кузнечики думают: «Мы от него спрячемся!»
«А я его прогоню!» – думает Жук Бомбардир.
«Мы все за себя постоять умеем, каждый по своему!» – думают они про себя.
А Щенок уже побежал к озерку и видит: стоит у камыша Выпь на одной ноге по колено в воде.
«Вот я её сейчас поймаю!» – думает Щенок, и совсем уж приготовился прыгнуть ей на спину.
А Выпь глянула на него и шагнула в камыш.
Ветер по озеру бежит, камыш колышет. Камыш качается
взад – вперёд,
взад – вперёд.
У Щенка перед глазами жёлтые и коричневые полосы качаются
взад – вперёд,
взад – вперёд.
А Выпь стоит в камыше, вытянулась – тонкая тонкая, и вся в жёлтые и коричневые полосы раскрашена. Стоит, качается
взад – вперёд,
взад – вперёд.
Щенок глаза выпучил, смотрел, смотрел – не видит Выпи в камыше.
«Ну, – думает, – обманула меня Выпь. Не прыгать же мне в пустой камыш! Пойду другую птицу поймаю».
Выбежал на пригорок, смотрит: сидит на земле Удод, хохлом играет, – то развернёт, то сложит.
«Вот я на него сейчас с пригорка прыгну!» – думает Щенок.
А Удод припал к земле, крылья распластал, хвост раскрыл, клюв вверх поднял.
Смотрит Щенок: нет птицы, а лежит на земле пёстрый лоскут, и торчит из него кривая игла.
Удивился Щенок: куда же Удод девался? «Неужели я эту пёструю тряпку за него принял? Пойду поскорей маленькую птичку поймаю».
Подбежал к дереву и видит: сидит на ветке маленькая птица Вертишейка.
Кинулся к ней, а Вертишейка юрк в дупло.
«Ага! – думает Щенок. – Попалась!»
Поднялся на задние лапы, заглянул в дупло, а в чёрном дупле змея извивается и страшно шипит.
Отшатнулся Щенок, шерсть дыбом поднял – и наутёк.
А Вертишейка шипит ему вслед из дупла, головой крутит, по спине у неё извивается полоска чёрных перьев.
«Уф! Напугала как! Еле ноги унёс. Больше не стану на птиц охотиться. Пойду лучше Ящерку поймаю».
Ящерка сидела на камне, глаза закрыла, грелась на солнышке.
Тихонько к ней подкрался щенок – прыг! – и ухватил за хвост.
А Ящерка извернулась, хвост в зубах у него оставила, сама под камень!
Хвост в зубах у Щенка извивается,
Фыркнул Щенок, бросил хвост – и за ней.
Да куда там! Ящерка давно под камнем сидит, новый хвост себе отращивает.
«Ну, – думает Щенок, – уж если Ящерка и та от меня вывернулась, так я хоть насекомых наловлю».
Посмотрел кругом, а по земле жуки бегают, в траве кузнечики прыгают, по веткам гусеницы ползают, по воздуху бабочки летают.
Бросился Щенок ловить их, и вдруг – стало кругом, как на загадочной картинке: все тут, а никого не видно – спрятались все.
Зелёные кузнечики в зелёной траве притаились.
Гусеницы на веточках вытянулись и замерли: их от сучков не отличишь.
Бабочки сели на деревья, крылья сложили – не разберёшь, где кора, где листья, где бабочки.
Один крошечный Жук Бомбардир идёт себе по земле, никуда не прячется.
Догнал его Щенок, хотел схватить, а Жук Бомбардир остановился, да как пальнёт в него летучей едкой струйкой – прямо в нос попал.
Взвизгнул Щенок, хвост поджал, повернулся – да через луг, да в подворотню.
Забился в конуру и нос высунуть боится.
А звери, птицы и насекомые – все опять за свои дела принялись.
Лис и мышонок
Мышонок, мышонок, отчего у тебя нос грязный?
– Землю копал.
– Для чего землю копал?
– Норку делал.
– Для чего норку делал?
– От тебя, лис, прятаться.
– Мышонок, мышонок, а я тебя подстерегу!
– А у меня в норке спаленка.
– Кушать захочешь – вылезешь!
– А у меня в норке кладовочка.
– Мышонок, мышонок, а ведь я твою норку разрою!
– А я от тебя в отнорочек – и был таков!
Сова
Сидит Старик, чай пьёт. Не пустой пьёт – молоком белит. Летит мимо Сова.
– Здорово, – говорит, – друг!
А Старик ей:
– Ты, Сова, – отчаянная голова, уши торчком, нос крючком. Ты от солнца хоронишься, людей сторонишься, – какой я тебе друг!
Рассердилась Сова.
– Ладно же, – говорит, – старый! Не стану по ночам к тебе на луг летать, мышей ловить, сам лови.
А Старик:
– Вишь, чем пугать вздумала! Утекай, пока цела.
Улетела Сова, забралась в дуб, никуда из дупла не летит.
Ночь пришла. На стариковом лугу мыши в норах свистят, перекликаются:
– Погляди-ка, кума, не летит ли Сова – отчаянная голова, уши торчком, нос крючком?
Мышь Мыши в ответ:
– Не видать Совы, не слыхать Совы.
Нынче нам на лугу раздолье, нынче нам на лугу приволье.
Мыши из нор поскакали, мыши по лугу побежали.
А Сова из дупла:
– Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы худа не вышло: мыши-то, говорят, на охоту пошли.
– А пускай идут, – говорит Старик. – Чай, мыши не волки, не зарежут тёлки.
Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнёзда ищут, землю роют, шмелей ловят. А Сова из дупла:
– Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы хуже не вышло: все шмели твои разлетелись.
– А пускай летят, – говорит Старик. – Что от них толку: ни мёду, ни воску, – волдыри только.
Стоит на лугу клевер кормовистый, головой к земле виснет, а шмели гудят, с луга прочь летят, на клевер не глядят, цветень с цветка на цветок не носят.
А Сова из дупла:
– Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы хуже не вышло: не пришлось бы тебе самому цветень с цветка на цветок разносить.
– И ветер разнесёт, – говорит Старик, а сам в затылке скребёт.
По лугу ветер гуляет, цветень наземь сыплет. Не попадает цветень с цветка на цветок, – не родится клевер на лугу; не по нраву это Старику.
А Сова из дупла:
– Хо-хо-хо, Старик! Корова твоя мычит, клеверу просит, – трава, слышишь, без клеверу, что каша без масла.
Молчит Старик, ничего не говорит.
Была Корова с клевера здорова, стала Корова тощать, стала молока сбавлять; пойло лижет, а молоко всё жиже да жиже.
А Сова из дупла:
– Хо-хо-хо, Старик! Говорила я тебе: придёшь ко мне кланяться.
Старик бранится, а дело-то не клеится. Сова в дубу сидит, мышей не ловит. Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнёзда ищут. Шмели на чужих лугах гуляют, а на стариков луг и не заглядывают. Клевер на лугу не родится. Корова без клеверу тощает. Молока у коровы мало. Вот и чай белить Старику нечем стало.
Нечем стало Старику чай белить, – пошёл Старик Сове кланяться:
– Уж ты, Совушка-Вдовушка, меня из беды выручай: нечем стало мне, старому, белить чай.
А Соза из дупла глазищами луп-луп, ножищами туп-туп.
– То-то, – говорит, – старый. Дружно не грузно, а врозь хоть брось. Думаешь, мне-то легко без твоих мышей?
Простила Сова Старика, вылезла из дупла, полетела на луг мышей пугать.
Сова полетела мышей ловить.
Мыши со страху попрятались в норы.
Шмели загудели над лугом, принялись с цветка на цветок летать.
Клевер красный стал на лугу наливаться.
Корова пошла на луг клевер жевать.
Молока у коровы много.
Стал Старик молоком чай белить, чай белить – Сову хвалить, к себе в гости звать уваживать.
Слышишь, какая музыка гремит в лесу?
Слушая её, можно подумать, что все звери, птицы и насекомые родились на свет певцами и музыкантами.
Может быть, так оно и есть: музыку ведь все любят, и петь всем хочется. Только не у каждого голос есть.
Лягушки на озере начали ещё с ночи.
Надули пузыри за ушами, высунули головы из воды, рты приоткрыли…
«Ква-а-а-а-а!..» — одним духом пошёл из них воздух.
Услыхал их Аист из деревни. Обрадовался:
— Целый хор! Будет мне чем поживиться!
И полетел на озеро завтракать.
Прилетел и сел на берегу. Сел и думает:
«Неужели я хуже лягушки? Поют же они без голоса.
Дай-ка и я попробую».
Поднял длинный клюв, застучал, затрещал одной его половинкой о другую, — то тише, то громче, то реже, то чаще: трещотка трещит деревянная, да и только! Так разошёлся, что и про завтрак свой забыл.
А в камышах стояла Выпь на одной ноге, слушала и думала:
И придумала: «Дай-ка на воде сыграю!»
Сунула в озеро клюв, набрала полный воды да как дунет в клюв! Пошёл по озеру громкий гул:
«Прумб-бу-бу-бумм!..» — словно бык проревел.
«Вот так песня! — подумал Дятел, услыхав Выпь из лесу. — Инструмент-то у меня найдётся: чем дерево не барабан, а нос мой чем не палочка?»
Хвостом упёрся, назад откинулся, размахнулся головой — как задолбит носом по суку!
Точь-в-точь — барабанная дробь.
Вылез из-под коры Жук с предлинными усами.
Закрутил, закрутил головой, заскрипела его жёсткая шея — тоненький-тоненький писк послышался.
Пищит усач, а всё напрасно: никто его писка не слышит. Шею натрудил — зато сам своей песней доволен.
А внизу, под деревом, из гнезда вылез Шмель и полетел петь на лужок.
Вокруг цветка на лужку кружит, жужжит жилковатыми жёсткими крылышками, словно струна гудит.
Разбудила шмелиная песня зелёную Саранчу в траве.
Стала Саранча скрипочки налаживать. Скрипочки у неё на крылышках, а вместо смычков — длинные задние лапки коленками назад. На крыльях — зазубринки, а на ножках зацепочки.
Трёт себя Саранча ножками по бокам, зазубринками зацепочки задевает — стрекочет.
Саранчи на лугу много: целый струнный оркестр.
«Эх, — думает долгоносый Бекас под кочкой, — надо и мне спеть! Только вот чем? Горло у меня не годится, нос не годится, шея не годится, крылышки не годятся, лапки не годятся… Эх! Была не была, — полечу, не смолчу, чем-нибудь да закричу!»
Выскочил из-под кочки, взвился, залетел под самые облака. Хвост раскрыл веером, выпрямил крылышки, перевернулся носом к земле и понёсся вниз, переворачиваясь с бока на бок, как брошенная с высоты дощечка.
Головой воздух рассекает, а в хвосте у него тонкие, узкие пёрышки ветром перебирает.
И слышно с земли: будто в вышине барашек запел, заблеял.
А это Бекас.
Отгадай, чем он поёт? Хвостом!
Чик был молодой красноголовый воробей. Когда ему исполнился год от рождения, он женился на Чирике и решил зажить своим домком.
— Чик, — сказала Чирика на воробьином языке, — Чик, а где же мы устроим себе гнездо, ведь все дупла в нашем саду уже заняты.
— Эка штука! — ответил Чик, тоже, конечно, по-воробьиному. — Ну, выгоним соседей из дому и займём их дупло.
Он очень любил драться и обрадовался такому удобному случаю показать Чирике свою удаль. И, раньше чем робкая Чирика успела его остановить, он сорвался с ветки и помчался к большой рябине с дуплом. Там жил его сосед — такой же молодой воробей, как Чик.
Хозяина около дома не было.
«Заберусь в дупло, — решил Чик, — а когда прилетит хозяин, буду кричать, что он хочет отбить у меня дом.
Слетятся старики — и вот зададим соседу!»
Он и забыл совсем, что сосед женат и жена его уже пятый день мастерит гнездо в дупле.
Только Чик просунул в дырку голову — рраз! — кто-то больно щёлкнул его по носу. Пискнул Чик и отскочил от дупла. А сзади уже мчался на него сосед. С криком сшиблись они в воздухе, упали на землю, сцепились и покатились в канаву. Чик дрался на славу, и соседу его приходилось уже плохо. Но на шум драки со всего сада слетелись старики воробьи. Они сейчас же разобрали, кто прав, кто виноват, и задали Чику такую трёпку, что он не помнил, как и вырвался от них.
В себя пришёл Чик в каких-то кустах, где прежде ему никогда не случалось бывать. Все косточки у него ныли.
Рядом с ним сидела перепуганная Чирика.
— Чик! — сказала она так грустно, что он, верно бы, расплакался, если б только воробьи умели плакать. — Чик, мы теперь никогда больше не вернёмся в родной сад! Где мы выведем теперь детей?
Чик и сам понимал, что ему нельзя больше попадаться на глаза старикам воробьям: они забьют его насмерть.
Всё-таки он не хотел показать Чирике, что трусит. Поправил клювом свои растрёпанные пёрышки, немножко отдышался и сказал беспечно:
— Эка штука! Найдём себе другое место, ещё получше.
И они отправились куда глаза глядят — искать себе новое место для житья.
Только вылетели они из кустов, как очутились на берегу весёлой голубой реки. За рекой поднималась высокая-высокая гора из красной глины и песка. Под самой вершиной обрыва виднелось множество дырок и норок. У больших дырок сидели парочками галки и рыжие соколки-пустельги; из маленьких норок то и дело вылетали быстрые ласточки-береговушки. Целая стая их лёгкой тучкой носилась над обрывом.
— Смотри, как у них весело! — сказала Чирика. — Давай и мы устроим себе гнездо на Красной горке.
Чик с опаской поглядел на соколков и галок. Он думал: «Хорошо береговушкам: они сами копают себе норки в песке. А мне чужое гнездо отбивать?» И снова у него заныли сразу все косточки.
— Нет, — сказал он, — тут мне не нравится: такой шум, прямо оглохнуть можно.
Чик и Чирика опустились на крышу сарая. Чик сразу заметил, что тут нет ни воробьёв, ни ласточек.
— Вот где житьё-то! — радостно сказал он Чирике. — Гляди, сколько разбросано по двору зерна и крошек. Мы будем тут одни и никого к себе не пустим.
— Чш! — шикнула Чирика. — Смотри, какое страшилище там, на крыльце.
И правда: на крыльце спал толстый Рыжий Кот.
— Эка штука! — храбро сказал Чик. — Что он нам сделает? Гляди, вот как я его сейчас!..
Он слетел с крыши и так стремительно понёсся на Кота, что Чирика даже вскрикнула.
Но Чик ловко подхватил у Кота из-под носа хлебную крошку и — раз-раз! — опять уже был на крыше.
Кот даже не шевельнулся, только приоткрыл один глаз и зорко поглядел на забияку.
— Видела? — хвастал Чик. — А ты боишься!
Чирика не стала с ним спорить, и оба принялись искать удобное место для гнезда.
Выбрали широкую щель под крышей сарая. Сюда принялись они таскать сначала солому, потом конский волос, пух и перья.
Не прошло и недели, как Чирика положила в гнездо первое яичко — маленькое, всё в розовато-бурых пестринках. Чик был так рад ему, что сложил даже песенку в честь своей жены и самого себя:
Чирик, Чик-чик,
Чирик, Чик-чик,
Чики-чики-чики-чики,
Чики, Чик, Чирик!
Песенка эта решительно ничего не значила, зато её так удобно было распевать, прыгая по забору.
Когда в гнезде стало шесть яичек, Чирика села их высиживать.
Чик полетел собирать для неё червячков и мух, потому что теперь её надо было кормить нежной пищей. Он замешкался немного, и Чирике захотелось поглядеть, где он.
Только она высунула нос из щели, как с крыши протянулась за ней рыжая лапа с растопыренными когтями. Рванулась Чирика — и целый пучок перьев оставила в когтях у Кота. Ещё чуть-чуть — и была бы её песенка спета.
Кот проводил её глазами, запустил в щель лапу и выволок разом всё гнездо — целый ком соломы, перьев и пуха. Напрасно кричала Чирика, напрасно подоспевший Чик смело кидался на Кота — никто не пришёл им на помощь.
Рыжий разбойник преспокойно съел все шесть их Драгоценных яичек. Ветер поднял пустое лёгкое гнездо и скинул его с крыши на землю.
В тот же день воробьи навсегда покинули сарай и переселились в рощу, подальше от Рыжего Кота.
В роще им скоро посчастливилось найти свободное дупло. Они снова принялись таскать солому и целую неделю трудились, строили гнездо. В соседях у них жили толстоклювый Зяблик с Зяблихой, пёстрые Мухолов с Мухоловкой и франтоватый Щегол со Щеглихой. У каждой пары был свой дом, пищи хватало всем, но Чик успел уже подраться с соседями — просто так, чтобы показать им, какой он храбрый и сильный.
Только Зяблик оказался посильней его и хорошо потрепал забияку. Тогда Чик стал осторожней. Он уже не лез в драку, а только топорщил перья и задиристо чирикал, когда мимо пролетал кто-нибудь из соседей. За это соседи на него не сердились: они и сами любили похвастать перед другими своей силой и удалью.
Жили спокойно, пока вдруг не стряслась беда.
— Скорей, скорей! — крикнул Чик Чирике.
— Слышишь: Зяблик запинькал — опасность!
И правда: кто-то страшный к ним приближался. После Зяблика закричал Щегол, а там и пёстрый Мухолов. Мухолов жил всего за четыре дерева от воробьёв. Если уж он увидел врага — значит, враг был совсем близко.
Чирика вылетела из дупла и села на ветку рядом с Чиком. Соседи предупредили их об опасности, и они приготовились встретить её лицом к лицу.
В кустах мелькнула пушистая рыжая шерсть, и лютый враг их — Кот — вышел на открытое место. Он видел, что соседи уже выдали его воробьям и ему теперь не поймать Чирику в гнезде. Он злился.
Вдруг кончик его хвоста зашевелился в траве, глаза прищурились: Кот увидел дупло. Что же, ведь и полдюжины воробьиных яиц — неплохой завтрак. И Кот облизнулся. Он вскарабкался на дерево и запустил в дупло лапу.
Чик и Чирика подняли крик на всю рощу. Но и тут никто не пришёл к ним на помощь. Соседи сидели по своим местам и громко кричали от страха. Каждая пара боялась за свой дом.
Кот зацепил когтями гнездо и вытащил его из дупла.
Но в этот раз он пришёл слишком рано: яиц в гнезде не оказалось, сколько он ни искал.
Тогда он кинул гнездо и сам спустился на землю. Воробьи провожали его криком.
У самых кустов Кот остановился и обернулся к ним с таким видом, точно хотел сказать: «Погодите, миленькие, погодите! Никуда вы от меня не денетесь! Устраивайте себе новое гнездо, где хотите, выводите птенцов, а я приду и слопаю их, да и вас заодно».
И он так грозно фыркнул, что Чирика вздрогнула от страха. Кот ушёл, а Чик с Чирикой остались горевать у разорённого гнезда. Наконец Чирика сказала:
— Чик, ведь через несколько дней у меня непременно будет новое яичко. Летим скорей, найдём себе местечко где-нибудь за рекой. Там уж Кот не достанет нас.
Она и не знала, что через реку есть мост и что Кот частенько хаживает по этому мосту. Чик этого тоже не знал.
— Летим, — согласился он.
И они полетели.
Скоро очутились они под самой Красной горкой.
— К нам, к нам летите! — кричали им береговушки на своём, на ласточкином языке.
— У нас на Красной горке житьё дружное, весёлое.
— Да, — крикнул им Чик, — а сами драться будете!
— Зачем нам драться? — отвечали береговушки. — У нас над рекой мошек на всех хватает, у нас на Красной горке пустых норок много — выбирай любую.
— А пустельги? А галки? — не унимался Чик.
— Пустельги ловят себе в полях кузнечиков и мышей. Нас они не трогают. Мы все в дружбе.
И Чирика сказала:
— Летали мы с тобой, Чик, летали, а краше этого места не видели. Давай тут жить.
— Что ж, — сдался Чик, — раз норки у них есть свободные и драться никто не будет, можно попробовать.
Подлетели они к горе, и верно: ни пустельги их не тронули, ни галки. Стали норку себе по вкусу выбирать: чтобы и не очень глубокая была, и вход пошире. Нашлись такие две рядом.
В одной они гнездо выстроили и Чирика высиживать села, в другой Чик ночевал. У береговушек, у галок, у соколков — у всех давно уже вывелись птенцы. Одна Чирика терпеливо сидела в тёмной своей норке.
Чик с утра до ночи таскал ей туда еду. Прошло две недели. Рыжий Кот не показывался. Воробьи уж и забыли о нём.
Чик с нетерпением ждал птенцов. Каждый раз, как притаскивал он Чирике червяка или муху, он спрашивал её:
— Тукают?
— Нет ещё, не тукают.
— А скоро будут?
— Скоро, скоро, — терпеливо отвечала Чирика.
Однажды утром Чирика позвала его из норки:
— Лети скорей: один тукнул!
Чик сейчас же примчался в гнездо. Тут он услышал, как в одном яйце птенчик чуть слышно тукал в скорлупу слабым клювиком. Чирика осторожно помогла ему: надломила скорлупку в разных местах.
Прошло несколько минут, и птенчик показался из яйца — крошечный, голый, слепой. На тоненькой-тоненькой шейке моталась большая голая голова.
— Да какой он смешной! — удивился Чик.
— Совсем не смешной! — обиделась Чирика. — Очень хорошенький птенчик. А тебе нечего тут делать, бери вот скорлупки да закинь их куда-нибудь подальше от гнезда.
Пока Чик относил скорлупки, выклевался второй птенчик и начал постукивать третий.
Вот тут-то и началась тревога на Красной горке. Из своей норки воробьи услышали, как пронзительно вдруг закричали ласточки.
Чик выскочил наружу и сейчас же вернулся с известием, что Рыжий Кот карабкается по обрыву.
— Он видел меня! — кричал Чик. — Он сейчас будет здесь и вытащит нас вместе с птенцами. Скорей, скорей летим прочь отсюда!
— Нет, — грустно ответила Чирика. — Никуда я не полечу от маленьких моих птенчиков. Пусть будет, что будет.
И сколько ни звал Чик, она и с места не тронулась.
Тогда Чик вылетел из норки и стал, как сумасшедший, кидаться на Кота. А Кот лез и лез по обрыву. Тучей вились над ним ласточки, с криком летели на выручку к ним галки и пустельги. Кот быстро вскарабкался наверх и уцепился лапой за край норки. Теперь ему оставалось только просунуть другую лапу за гнездом и вытащить его вместе с Чирикой, птенцами и яйцами.
Но в эту минуту одна пустельга клюнула его в хвост, другая — в голову и две галки ударили в спину.
Кот зашипел от боли, повернулся и хотел схватить птиц передними лапами. Но птицы увернулись, и он кубарем покатился вниз. Ему не за что было уцепиться: песок сыпался вместе с ним, и чем дальше, тем скорей, чем дальше, тем скорей…
Птицам стало уже не видно, где Кот: с обрыва неслось только облако красной пыли. Плюх! — и облако остановилось над водой. Когда оно рассеялось, птицы увидели мокрую кошачью голову посредине реки, а сзади поспевал Чик и клевал Кота в затылок.
Кот переплыл реку и выбрался на берег. Чик и тут от него не отстал. Кот был так напуган, что не посмел схватить его, задрал мокрый хвост и галопом помчался домой.
С той поры ни разу не видели на Красной горке Рыжего Кота.
Чирика спокойно вывела шестерых птенцов, а немного погодя и ещё шестерых, и все они остались жить в свободных ласточкиных гнёздах.
А Чик перестал задирать соседей и крепко подружился с ласточками.
Летал Жаворонок высоко над землёй, под самыми облаками.
Поглядит вниз — сверху ему далеко видно — и поёт:
— Я ношусь под облаками,
Над полями и лугами,
Вижу всех, кто подо мной,
Всех под солнцем и луной.
Устал петь, спустился и сел на кочку отдыхать. Вылезла из-под дерева Медянка и говорит ему:
— Сверху ты всё видишь, — это правда. А вот снизу никого не узнаешь.
— Как это может быть? — удивился Жаворонок. — Непременно узнаю.
— А вот иди ложись со мной рядом. Я тебе буду снизу всех показывать, а ты отгадывай, кто идёт.
— Ишь какая! — говорит Жаворонок. — Як тебе подойду, а ты меня ужалишь. Я змей боюсь.
— Вот и видно, что ты ничего земного не знаешь, — сказала Медянка. — Первое — я не змея, а просто ящерица; а второе — змеи не жалят, а кусают. Змей-то и я боюсь, зубы у них такие длинные, и в зубах — яд. А у меня гляди-ка: малюсенькие зубки. Я ими не то что от змеи, от тебя и то не отобьюсь.
— А где же у тебя ноги, если ты ящерица?
— Да зачем мне ноги, если я по земле ползаю не хуже змеи?
— Ну, если вправду ты — безногая ящерица, — сказал Жаворонок, — так мне бояться нечего.
Соскочил с кочки, лапки под себя поджал и лёг рядом с Медянкой. Вот лежат они рядышком. Медянка и спрашивает:
— Ну-ка, ты, верхогляд, узнавай, кто идёт и зачем он сюда пожаловал?
Взглянул Жаворонок перед собой и обмер: идут по земле высоченные ноги, через большие кочки, как через малые комочки земли, шагают, пальцами в землю след вдавливают.
Перешагнули ноги через Жаворонка и пропали: не видать больше.
Медянка на Жаворонка посмотрела и улыбнулась во весь рот. Облизнула сухие губы тонким язычком и говорит:
— Ну, друг, видно, не разгадал ты моей заедки. Кабы ты знал, кто через нас шагнул, так не испугался бы. Я вот лежу и смекаю: две ноги высоких, пальцев на каждой счётом три больших, один маленький. И знаю уж: птица идёт большая, высокая, по земле гулять любит — хороши ходули для ходьбы. Так оно и есть: Журавль это прошёл.
Тут Жаворонок встрепенулся весь от радости: Журавль ему знакомый был. Спокойная птица, добрая — не обидит.
— Лежи, не пляши! — зашипела на него Медянка.
—- Гляди: опять ноги идут.
И верно: ковыляют по земле голые ноги, неизвестно чьи. Пальцы словно лоскутами клеёнки обшиты.
— Отгадывай! — говорит Медянка.
Жаворонок думал-думал, — никак не может припомнить, чтобы прежде такие ноги видел.
— Эх ты! — засмеялась Медянка. — Да ведь это совсем просто отгадать. Видишь: пальцы широкие, ноги плоские, по земле идут — спотыкаются. Вот в воде с ними удобно, повернёшь ногу боком — она воду как ножом режет; растопыришь пальцы — и весло готово. Это Чомга-нырец — водяная такая птица — из озера вылезла.
Вдруг упал с дерева чёрный комок шерсти, приподнялся с земли и пополз на локтях.
Присмотрелся Жаворонок, а это вовсе не локти, а сложенные крылья.
Повернулся комок боком — сзади у него цепкие звериные лапки и хвост, а между хвостом и лапками кожа натянута.
— Вот чудеса! — сказал Жаворонок. — Кажется, крылатая тварь, как и я, а на земле узнать её никак не могу.
— Ага! — обрадовалась Медянка. — Не можешь узнать.
Хвастался, что под луной всех знаешь, а Летучей-то Мыши и не узнал.
Тут Летучая Мышь вскарабкалась на кочку, расправила крылья и улетела к себе на дерево. А уж из-под земли другие ноги лезут. Страшные лапы: короткие, мохнатые, на пальцах тупые когти, жёсткие ладошки в разные стороны вывернуты. Затрепетал Жаворонок, а Медянка говорит:
— Лежу, гляжу и смекаю: лапы в шерсти — значит, звериные. Короткие, как обрубки, и ладошками врозь, а на толстых пальцах когтищи здоровые. На таких ногах по земле шагать трудно. А вот под землёй жить, землю лапами рыть да назад её за собой отбрасывать — очень даже удобно. Вот вышло у меня: подземный зверь. Крот называется. Гляди, гляди, а то он сейчас опять под землю уйдёт.
Зарылся Крот в землю — и опять нет никого. Не успел Жаворонок в себя прийти, глядь: бегут по земле руки.
— Это что за акробат? — удивился Жаворонок. — Зачем ему четыре руки?
— А по веткам в лесу прыгать, — сказала Медянка. — Ведь это же Белка-Векша.
— Ну, — говорит Жаворонок, — твоя взяла: никого я на земле не узнал.
Дай-ка теперь я тебе загадку загадаю.
— Загадывай, — говорит Медянка.
— Видишь в небе тёмную точку?
— Вижу, — говорит Медянка.
— Отгадай, какие у неё ноги?
— Да ты шутишь! — говорит Медянка. — Где ж мне так высоко ноги разглядеть?
— Какие тут шутки! — рассердился Жаворонок. — Уноси свой хвост подобру-поздорову, пока не сгребли тебя эти когтистые лапы.
Кивнул Медянке на прощанье, вскочил на лапки и улетел.
Мухолов-Тон ко нос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо муха или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймает и проглотит. Потом опять сидит на ветке и опять ждёт, высматривает. Увидал поблизости дубоноса и стал жаловаться ему на своё горькое житьё.
— Очень уж мне утомительно, — говорит, — пропитание себе добывать. Целый день трудишься-трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а всё впроголодь живёшь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зёрнышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.
— Да, твой нос никуда не годится! — сказал Дубонос. — То ли дело мой! Я им вишнёвую косточку, как скорлупу, раскусываю. Сидишь на месте и клюёшь ягоды. Вот бы тебе такой нос.
Услыхал его Клёст-Крестонос и говорит:
— У тебя, Дубонос, совсем простой нос, как у Воробья, только потолще. Вот посмотри, какой у меня замысловатый нос! Я им круглый год семечки из шишек вылущиваю. Вот так.
Клёст ловко поддел кривым носом чешуйку еловой шишки и достал семечко.
— Верно, — сказал Мухолов, — твой нос хитрей устроен!
— Ничего вы не понимаете в носах! — прохрипел из болота Бекас-Долгонос. — Хороший нос должен быть прямой и длинный, чтоб им козявок из тины доставать удобно было. Поглядите на мой нос!
Посмотрели птицы вниз, а там из камыша торчит нос длинный, как карандаш, и тонкий, как спичка.
— Ах, — сказал Мухолов, — вот бы мне такой нос!
Поглядел Мухолов и увидал перед собой два замечательных носа: один смотрит вверх, другой — вниз, и оба тонкие, как иголка.
— Мой нос для того вверх смотрит, — сказал Шилонос, — чтоб им в воде всякую мелкую живность поддевать.
— А мой нос для того вниз смотрит, — сказал Кроншнеп-Серпонос, — чтобы им червяков да букашек из травы таскать.
— Ну, — сказал Мухолов, — лучше ваших носов и не придумаешь!
— Да ты, видно, настоящих носов и не видал! — крякнул из лужи Широконос. — Смотри, какие настоящие носы бывают: во-о!
Все птицы так и прыснули со смеху, прямо Широконосу в нос: «Ну и лопата!»
— Зато им воду щелокчить-то как удобно! — досадливо сказал Широконос и поскорей опять кувырнулся головой в лужу.
— Обратите внимание на мой носик! — прошептал с дерева скромный серенький Козодой- Сетконос. — У меня он крохотный, однако служит мне и сеткой, и глоткой. Мошкара, комары, бабочки целыми толпами в сетку-глотку мою попадают, когда я ночью над землёй летаю.
— Это как же так? — удивился Мухолов.
— А вот как! — сказал Козодой-Сетконос, да как разинет зев — все птицы так и шарахнулись от него.
— Вот счастливец! — сказал Мухолов. — Я по одной мошке хватаю, а он ловит их сразу сотнями!
— Да, — согласились птицы, — с такой пастью не пропадёшь!
— Эй вы, мелюзга! — крикнул им Пеликан- Мешконос с озера. — Поймали мошку — и рады. А того нет, чтобы про запас себе что-нибудь отложить. Я вот рыбку поймаю — ив мешок себе отложу, опять поймаю — и опять отложу.
Поднял толстый Пеликан свой нос, а под носом у него мешок, набитый рыбой.
— Вот так нос! — воскликнул Мухолов. — Целая кладовая! Удобней уж никак не выдумаешь!
— Ты, должно быть, моего носа ещё не видал, — сказал Дятел. — Вот, полюбуйся!
— А что же на него любоваться? — сказал Мухолов. — Самый обыкновенный нос: прямой, не очень длинный, без сетки и без мешка. Таким носом пищу себе на обед доставать долго, а о запасах и не думай.
— Нельзя же всё только об еде думать, — сказал Дятел-Долбонос. — Нам, лесным работникам, надо инструмент при себе иметь для плотничьих и столярных работ.
Мы им не только корм себе добываем, но и дерево долбим: жилище устраивает и для себя, и для других птиц. Вот у меня какое долото!
— Чудеса! — сказал Мухолов. — Столько носов видел я нынче, а решить не могу, какой из них лучше. Вот что, братцы: становитесь вы все рядом. Я посмотрю на вас и выберу самый лучший нос.
Выстроились перед Мухоловом-Тонконосом Дубонос, Крестонос, Долгонос, Шилонос, Широконос, Сетконос, Мешконос и Долбонос.
Но тут упал сверху серый Ястреб-Крючконос, схватил Мухолова и унёс себе на обед. А остальные птицы с перепугу разлетелись в разные стороны.
Высоко над рекой, над крутым обрывом, носились молодые ласточки-береговушки. Гонялись друг за другом с визгом и писком: играли в пятнашки. Была в их стае одна маленькая Береговушка, такая проворная: никак её догнать нельзя было — от всех увёртывается. Погонится за ней пятнашка, а она — туда, сюда, вниз, вверх, в сторону бросится да как пустится лететь — только крылышки мелькают.
Вдруг — откуда ни возьмись — Чеглок-Сокол мчится. Острые изогнутые крылья так и свистят.
Ласточки переполошились: все — врассыпную, кто куда, — мигом разлетелась вся стая.
А проворная Береговушка от него без оглядки за реку, да над лесом, да через озеро!
Очень уж страшная пятнашка Чеглок-Сокол.
Летела, летела Береговушка — из сил выбилась.
Обернулась назад — никого сзади нет. Кругом оглянулась — а место совсем незнакомое. Посмотрела вниз — внизу река течёт. Только не своя — чужая какая-то.
Испугалась Береговушка.
Дорогу домой она не помнила: где ж ей было запомнить, когда она неслась без памяти от страха!
А уж вечер был — ночь скоро. Как тут быть?
Жутко стало маленькой Береговушке. Полетела она вниз, села на берегу и горько заплакала.
Вдруг видит: бежит мимо неё по песку жёлтая птичка с чёрным галстуком на шее.
Береговушка обрадовалась, спрашивает у жёлтой птички:
— Скажите, пожалуйста, как мне домой попасть?
А ты чья? — спрашивает жёлтая птичка.
— Не знаю, — отвечает Береговушка.
— Трудно же будет тебе свой дом разыскать! — говорит жёлтая птичка. — Скоро солнце закатится, темно станет. Оставайся-ка лучше у меня ночевать. Меня зовут Зуёк. А дом у меня вот тут — рядом.
Зуёк пробежал несколько шагов и показал клювом на песок. Потом закланялся, закачался на тоненьких ножках и говорит:
— Вот он, мой дом. Заходи!
Взглянула Береговушка — кругом песок да галька, а дома никакого нет.
— Неужели не видишь? — удивился Зуёк. — Вот сюда гляди, где между камешками яйца лежат.
Насилу-насилу разглядела Береговушка: четыре яйца в бурых крапинках лежат рядышком прямо на песке среди гальки.
— Ну, что же ты? — спрашивает Зуёк. — Разве тебе не нравится мой дом?
Береговушка не знает, что и сказать: скажешь, что дома у него нет, ещё хозяин обидится. Вот она ему и говорит:
— Не привыкла я на чистом воздухе спать, на голом песке, без подстилочки…
— Жаль, что не привыкла! — говорит Зуёк.
— Тогда лети-ка вон в тот еловый лесок. Спроси там голубя, по имени Витютень. Дом у него с полом. У него и ночуй.
— Вот спасибо! — обрадовалась Береговушка.
И полетела в еловый лесок.
Там она скоро отыскала лесного голубя Витютня и попросилась к нему ночевать.
— Ночуй, если тебе моя хата нравится, — говорит Витютень.
А какая у Витютня хата? Один пол, да и тот, как решето, — весь в дырьях. Просто прутики на ветви накиданы как попало. На прутиках белые голубиные яйца лежат. Снизу их видно: просвечивают сквозь дырявый пол. Удивилась Береговушка.
— У вашего дома, — говорит она Витютню, — один пол, даже стен нет. Как же в нём спать?
— Что же, — говорит Витютень, — если тебе нужен дом со стенами, лети, разыщи Иволгу. У неё тебе понравится.
И Витютень сказал Береговушке адрес Иволги: в роще, на самой красивой берёзе.
Полетела Береговушка в рощу.
А в роще берёзы одна другой красивее. Искала, искала Иволгин дом и вот, наконец, увидела: висит на берёзовой ветке крошечный лёгкий домик.
Такой уютный домик, и похож на розу, сделанную из тонких листков серой бумаги.
«Какой же у Иволги домик маленький! — подумала Береговушка. — Даже мне в нём не поместиться». Только она хотела постучаться, — вдруг из серого домика вылетели осы.
Закружились, зажужжали — сейчас ужалят! Испугалась Береговушка и скорей улетела прочь.
Мчится среди зелёной листвы.
Вот что-то золотое и чёрное блеснуло у неё перед глазами.
Подлетела ближе, видит: на ветке сидит золотая птица с чёрными крыльями.
— Куда ты спешишь, маленькая? — кричит золотая птица Береговушке.
— Иволгин дом ищу, — отвечает Береговушка.
— Иволга — это я, — говорит золотая птица. — А дом мой вот здесь, на этой красивой берёзе.
Береговушка остановилась и посмотрела, куда Иволга ей показывает. Сперва она ничего различить не могла: всё только зелёные листья да белые берёзовые ветви.
А когда всмотрелась, — так и ахнула.
Высоко над землёй к ветке подвешена лёгкая плетёная корзиночка.
И видит Береговушка, что это и в самом деле домик. Затейливо так свит из пеньки и стебельков, волосков и шерстинок и тонкой берёзовой кожурки.
— Ух! — говорит Береговушка Иволге. — Ни за что не останусь в этой зыбкой постройке! Она качается, и у меня всё перед глазами вертится, кружится… Того и гляди, её ветром на землю сдует. Да и крыши у вас нет.
— Ступай к Пеночке! — обиженно говорит ей золотая Иволга. — Если ты боишься на чистом воздухе спать, так тебе, верно, понравится у неё в шалаше под крышей.
Полетела Береговушка к Пеночке.
Жёлтая маленькая Пеночка жила в траве как раз под той самой берёзой, где висела Иволгина воздушная колыбелька. Береговушке очень понравился её шалашик из сухой травы и мха.
«Вот славно-то! — радовалась она. — Тут и пол, и стены, и крыша, и постелька из мягких пёрышек! Совсем как у нас дома!»
Ласковая Пеночка стала её укладывать спать. Вдруг земля под ними задрожала, загудела. Береговушка встрепенулась, прислушивается, а Пеночка ей говорит:
— Это кони в рощу скачут.
— А выдержит ваша крыша, — спрашивает Береговушка, — если конь на неё копытом ступит?
Пеночка только головой покачала печально и ничего ей на это не ответила.
— Ох, как страшно тут! — сказала Береговушка и вмиг выпорхнула из шалаша. — Тут я всю ночь глаз не сомкну: всё буду думать, что меня раздавят. У нас дома спокойно: там никто на тебя не наступит и на землю не сбросит.
— Так, верно, у тебя такой дом, как у Чомги» — догадалась Пеночка. — У неё дом не на Дереве — ветер его не сдует, да и не на земле — никто не раздавит. Хочешь, провожу тебя туда?
— Хочу! — говорит Береговушка.
Полетели они к Чомге.
Прилетели на озеро и видят: посреди воды на тростниковом островке сидит большеголовая птица. На голове у птицы перья торчком стоят, словно рожки.
Тут Пеночка с Береговушкой простилась и наказала ей к этой рогатой птице ночевать попроситься.
Полетела Береговушка и села на островок. Сидит и удивляется: островок-то, оказывается, плавучий.
Плывёт по озеру куча сухого тростника. Посреди кучи — ямка, а дно ямки мягкой болотной травой устлано. На траве лежат Чомгины яйца, прикрытые лёгкими сухими тростиночками.
А сама Чомга рогатая сидит на островке с краешка, разъезжает на своём судёнышке по всему озеру.
Береговушка рассказала Чомге, как она искала и не могла найти себе ночлега, и попросилась ночевать.
— А ты не боишься спать на волнах? — спрашивает её Чомга.
— А разве ваш дом не пристанет на ночь к берегу?
— Мой дом — не пароход, — говорит Чомга. — Куда ветер гонит его, туда он и плывёт. Так и будем всю ночь на волнах качаться.
— Боюсь… — прошептала Береговушка. — Домой хочу, к маме…
Чомга рассердилась.
— Вот, — говорит, — какая привередливая! Никак на тебя не угодишь! Лети-ка, поищи сама себе дом, какой нравится.
Прогнала Чомга Береговушку, та и полетела.
Летит и плачет без слёз: слезами птицы не умеют плакать.
А уж ночь наступает: солнце зашло, темнеет.
Залетела Береговушка в густой лес, смотрит: на высокой ели, на толстом суку выстроен дом.
Весь из сучьев, из палок, круглый, а изнутри мох торчит тёплый, мягкий.
«Вот хороший дом, — думает она, — прочный и с крышей».
Подлетела маленькая Береговушка к большому дому, постучала клювиком в стенку и просит жалобным голоском:
— Впустите, пожалуйста, хозяюшка, переночевать!
А из дома вдруг как высунется рыжая звериная морда с оттопыренными усами, с жёлтыми зубами! Да как зарычит страшилище:
— С каких это пор птахи по ночам стучат, ночевать просятся к белкам в дом?
Обмерла Береговушка — сердце камнем упало- Отшатнулась, взвилась над лесом да стремглав, без оглядки, наутёк.
Летела, летела — из сил выбилась. Обернулась назад — никого сзади нет. Кругом оглянулась, — а место знакомое. Посмотрела вниз — внизу река течёт. Своя река, родная!
Стрелой бросилась вниз к речке, а оттуда — вверх, под самый обрыв крутого берега.
И пропала.
А в обрыве — дырки, дырки, дырки. Это всё ласточкины норки.
В одну из них и юркнула Береговушка. Юркнула и побежала по длинному-длинному, узкому-узкому коридору. Добежала до его конца и впорхнула в просторную круглую комнату.
Тут уже давно ждала её мама.
Сладко спалось в ту ночь усталой маленькой Береговушке у себя на мягкой тёплой постельке из травинок, конского волоса и перьев…
Покойной ночи!
Широко ходит океанская волна. От гребня до гребня — двести метров. А внизу вода тёмная, непроглядная.
Много рыбы в Ледовитом океане, только ловить её трудно.
Над волнами стаей летают белые чайки: рыбачат.
Часами на крыльях, присесть некогда. Глазами впились в воду: следят, не мелькнёт ли где тёмная спинка рыбы.
Большая рыба — в глубине. Малёк — тот самым верхом ходит, табунами.
Заметила чайка табун. Скользнула вниз. Окунулась, схватила рыбёшку поперёк тела — и опять на воздух.
Увидели другие чайки.
Слетелись. Кувыркаются в воду. Хватают. Дерутся, кричат.
Только зря ссорятся: густо малёк идёт. На всю артель хватит.
А волна катит в берег.
В последний раз встала обрывом, лопнула — и гребнем вниз.
Громыхнула галькой, вскинула пеной — и назад в море.
А на грядке — на песке, на гальке — рыбёшка дохлая осталась, ракушка, морской ёж, черви. Тут только не зевай, хватай, а то шальной волной прочь смоет. Лёгкая пожива!
Фомка-разбойник уж тут как тут.
Посмотреть на него — чайка как чайка. И ростом тот же, и лапы с перепонками. Только тёмный весь. А рыбачить не любит, как другие чайки.
Стыдно прямо: пешком по берегу бродит, пробавляется дохлятиной, как ворона какая-нибудь.
А сам то на море, то на берег глянет: не летит ли кто? Любит подраться.
За то и прозвали его разбойником.
Увидал — кулики-сороки на берегу собрались, морские жёлуди с мокрых камней собирают.
Сейчас туда.
В один миг распугал всех, разогнал: моё здесь всё, — прочь.
В траве мышка-пеструшка мелькнула. Фомка на крылья — и туда. Крылья у него острые, быстрые.
Пеструшка — бежать. Катится шариком, спешит к норке.
Не успела! Фомка догнал, стукнул клювом. У пеструшки дух вон.
Уселся, разделал пеструшку. И опять на берег, бродит, дохлятину подбирает, в море поглядывает — на белых чаек.
Вот отделилась одна от стаи, летит к берегу. В клюве — рыбка. Детям несёт в гнездо. Изголодались, поди, маленькие, пока мать рыбачила.
Чайка ближе и ближе. Фомка на крылья — и к ней.
Чайка заметила, чаще крыльями замахала, стороной, стороной забирает.
Клюв у неё занят — нечем защищаться от разбойника.
Фомка за ней.
Чайка ходу — и Фомка ходу.
Чайка выше — и Фомка выше.
Нагнал! Сверху, как ястреб, ударил.
Взвизгнула чайка, однако рыбку не выпускает.
Фомка опять вверх забирает.
Чайка туда, сюда — и мчится изо всех сил.
Да от Фомки не уйдёшь! Он быстрый и вёрткий, как стриж.
Опять сверху повис — вот-вот ударит!..
Не выдержала чайка. Закричала от страха — выпустила рыбку.
Фомке только того и надо. Не дал рыбёшке и в воду упасть — подхватил в воздухе и проглотил на лету.
Вкусна рыбка!
Чайка кричит, стонет от обиды. А Фомке что! Знает, что чайке его не догнать. А и догонит — ей же хуже.
Глядит — не летит ли где другая чайка с добычей?
Ждать недолго: одна за другой потянули чайки домой — к берегу.
Фомка им спуску не даёт. Загоняет, замучит птицу, подхватит у неё рыбёшку — и был таков!
Из сил выбились чайки. Опять рыбу высматривай, лови!
А уж дело к вечеру. Пора и Фомке к дому.
Поднялся, полетел в тундру. Там у него гнездо между кочек. Жена детей высиживает.
Прилетел на место, глядит: ни жены, ни гнезда! Кругом только пух летает и скорлупки от яиц валяются.
Глянул вверх, а там вдали чуть маячит на облаке чёрная точка: орлан-белохвост парит.
Понял тут Фомка, кто его жену съел и гнездо разорил.
Бросился вверх.
Гнался, гнался — не догнать орла.
Фомка уж задыхаться стал, а тот кругами всё выше, выше поднимается, того и гляди, ещё схватит сверху.
Вернулся Фомка на землю.
Ночевал ту ночь один в тундре, на кочке.
Никто не знает, где у чаек дом. Уж такие птицы. Только и видишь: носятся в воздухе, как хлопья снега, или присядут отдохнуть прямо на волны, качаются на них, как хлопья пены. Так и живут между небом и зыбкими волнами, а дома им точно и не полагается.
Для всех секрет, где они своих детей выводят, только не для Фомки.
На другое утро — чуть проснулся — летит к тому месту, где в океан большая река впадает.
Тут против самого устья реки словно бы громадная белая льдина в океане.
Только откуда же летом льдине взяться?
У Фомки глаз зоркий: видит, что это не льдина, а остров, и сидят на нём белые чайки. Сотни их, тысячи на острове.
Остров песчаный — намела река жёлтого песку, а издали весь белый от птицы.
Над островом крик и шум. Чайки поднимаются белым облаком, разлетаются в разные стороны на рыбный промысел. Стая за стаей летит вдоль берега, артель за артелью принимается ловить рыбу.
Видит Фомка: совсем мало чаек осталось на острове, и те сбились все на один край. Видно, к тому краю рыба подошла.
Фомка сторонкой, сторонкой, над самой водой — к острову. Подлетел и сел на песок.
Чайки его не заметили.
Разгорелись глаза у Фомки. Подскочил к одной луночке. Там яйца.
Клювом кок — одно, кок — другое, кок — третье! И все выпил. Подскочил к другой лунке. Там два яйца и птенец.
Не пожалел и маленького. Схватил в клюв, хотел глотнуть. А чайчонок как пискнет!
В один миг чайки примчались. Откуда взялись — целая стая! Закричали, кинулись на разбойника.
Фомка чайчонка бросил — и драла!
Отчаянный был, а тут струсил: знал, что несдобровать. За своих птенцов чайки постоять сумеют.
Мчится к берегу, а наперерез ему — другая стая чаек.
Попал тут Фомка в переплёт! Лихо дрался, а всё же два длинных острых пера выщипали ему чайки из хвоста. Еле вырвался.
Ну, да не привыкать драчуну к колотушкам.
Ночь в тундре провёл, а утром опять на берег потянуло. Чего голодать, когда там обед под ногами валяется!
Только прилетел, видит: неладное что-то творится на острове. Вьются над ним чайки, кричат пронзительно. Прилететь не успел, а уж какой галдёж подняли!
Хотел уж было назад повернуть, глядь — летит к острову громадный орлан-белохвост. Широкие крылья простёр, не шевельнёт ими. Скользит с высоты прямо к чайкам.
Загорелся Фомка от злости: узнал врага. Взлетел — и к острову.
Чайки стонут от страха, взвиваются выше, всё выше, чтобы в когти не попасть.
А внизу, в песчаных луночках, — маленькие чайчата. Прижались к земле, дохнуть боятся: слышат — тревога, и дух замер.
Увидел их орлан. Наметил троих в одной луночке и когти разжал. Когти длинные, закорючками, сразу всех троих схватят.
Только раз шевельнул орлан крыльями — и понёсся круто вниз, прямо на птенцов.
Рассыпались перед ним чайки во все стороны.
Только вдруг мелькнула в их белой стае тёмная тень.
Сверху стрелой упал Фомка на орлана и что есть силы ударил его клювом в спину.
Быстро обернулся орлан. Но ещё быстрее увернулся, взмыл Фомка. Ещё раз упал, ударил клювом в широкое крыло.
Заклёкал орлан от боли. Забыл чайчат — уж не до них ему! Обернулся в погоню за Фомкой. Взмахнул тяжёлыми крыльями раз и другой, понёсся за дерзким забиякой.
А Фомка уж дал круг в воздухе и мчится к берегу.
Чайки снова сбились в кучу, кричали, пронзительно хохотали.
Они видели, как белохвост, не тронув их птенцов, погнался за Фомкой.
Через минуту обе птицы — большая и маленькая — исчезли у них с глаз.
А утром на следующий день чайки снова увидели Фомку: цел и невредим, он пролетел мимо острова — вдогонку за перепуганной вороной.
От осенних дождей разлилась вода в запруде.
По вечерам прилетали дикие утки. Мельникова дочка Анютка любила слушать, как они плещутся и возятся в темноте.
Мельник часто уходил на охоту по вечерам.
Анютке было очень скучно сидеть одной в избе.
Она выходила на плотину, звала: “Уть-уть, уть!” – и бросала хлебные крошки в воду.
Колхозницы Федоры дочурку все Аришкой-Трусишкой звали. До того трусливая была девчонка, – ну, просто ни шагу от матери! И в хозяйстве от неё никакой помощи.
Слышь, Аришка, – скажет, бывало, мать, – возьми ведёрочко, натаскай из пруда воды в корыто: постирать надо.
Аришка уж губы надула.
На широкой-широкой сибирской реке выбирал старик сети, полные рыбой. Внук ему помогал.
Вот набили они лодку рыбой, закинули сети опять и поплыли к берегу. Старик гребёт, внук правит, вперёд глядит. И видит – плывёт навстречу коряга не коряга, словно бы пень, и на нём два больших, как у орла, каменных крыла. Плывёт и громко фыркает…
Испугался внук и говорит:
В кухне на табуретке стояла плоская корзина, на плите – кастрюля, на столе – большое белое блюдо.
В корзине были чёрные раки, в кастрюле был кипяток с укропом и солью, а на блюде ничего не было.
Вошла хозяйка и начала:
раз – опустила руку в корзину и схватила чёрного рака поперёк спины;
два – кинула рака в кастрюлю, подождала, пока он сварится, и –
три – переложила красного рака ложкой из кастрюли на блюдо.
Жил Инквой-Бобёр на извилистой лесной речке. Хороша у Бобра хата: сам деревья пилил, сам их в воду таскал, сам стены и крышу складывал.
Хороша у Бобра шуба: зимой тепло, и в воде тепло, и ветер не продувает.
Хороши у Бобра уши: плеснёт в речке рыба хвостом, упадёт лист в лесу – всё слышат.
А вот глаза у Бобра подгуляли: слабые глаза. Подслеповат Бобёр, и на сто коротеньких бобриных шагов не видит.
В густом лесу на горе было темно, как под крышей. Но вот вышла луна из-за тучи, и сейчас же засверкали, заблестели снежинки на ветках, на елях, на соснах и засеребрился гладкий ствол старой осины. У вершины её чернела дыра – дупло.
Вот по снегу мягкими, неслышными прыжками подбежал к осине тёмный длинный зверёк. Остановился, понюхал, поднял кверху острую мордочку. Верхняя губа приподнялась, – мелькнули острые, хищные зубы.
Это куница – убийца всех мелких лесных зверей. И вот она, чуть шурша когтями, бежит уже вверх по осине.
Вверху из дупла высунулась усатая круглая головка. Через миг голубой зверёк уже бежал по суку, осыпая снег на ходу, и легко прыгнул на ветку соседней сосны.
Но как ни легко прыгнул голубой зверёк, ветка качнулась, – куница заметила. Она согнулась в дугу, как натянутый лук, потом выпрямилась – и стрелой перелетела на качавшуюся ещё ветку. Куница понеслась вверх по сосне – догонять зверька.
Прошёл месяц, снег совсем почти стаял и все канавки в лесу разлились в целые ручьи. В них громко кричали лягушки.
Раз мальчик подошёл к канаве. Лягушки сразу замолчали – бульк-бульк-бульк! – попрыгали в воду.
Канава была широка. Мальчик не знал, как через неё перебраться.
Он стоял и думал: «Из чего бы тут сделать мостик?»
Понемногу из воды стали высовываться треугольные головы лягушек. Лягушки со страхом пучеглазились на мальчика. Он стоял неподвижно.
Прилетела красавица Весна на лебединых крыльях, – и вот стало шумно в лесу! Снег рушится, бегут-журчат ручьи, льдинки в них позванивают, в ветвях ветер насвистывает. И птицы, птицы щебечут, поют-заливаются, ни днём, ни ночью покоя не знают!
А Дед Мороз недалёко ушёл, – он всё слышит.
«То ли дело, – думает, – при мне было. Тишина в лесу, только деревья покряхтывают. Поди, всем надоел весенний-то гам. Будут рады теперь, коли вернусь».
Пробрался ночью в лес, схоронился под тёмной елью.
Вот зорька занялась. И слышит Дед Мороз: бежит по лесу Заяц, притоптывает, в голос кричит.
«Плохо пришлось Заиньке, – думает Дед Мороз. – Снег-то, почитай, весь сошёл, земля серая, а он беленький, – всяк его видит-ловит. Совсем ополоумел косой со страху».
Злой голой осенью вот уж плохо стало жить лесному зверю! Плачет Заяц в кустах:
Холодно мне, Заиньке, страшно мне, беленькому! Все кусты облетели, вся трава полегла, – негде мне от злых глаз схорониться.
Надел шубку беленькую, а земля черным-черна, – всяк меня видит издалека, всяк меня гонит-ловит. Пропала моя головушка! – Помните, девочки, – говорила мать, уходя из дому, – можете бегать где хотите – и во дворе, и в саду, – только к Зелёному пруду не подходите.
Девочки и сами побаивались ходить к Зелёному пруду: про это место рассказывали страшное.
Зелёный пруд был в самом дальнем, в самом тёмном углу сада. Кругом него стояли великаны-ели. Они растопырили над прудом мохнатые лапы и не пропускали к нему солнечный свет.
Мать говорила, что вода в Зелёном пруду вредная: напьёшься – заболеешь и умрёшь. Говорила, что на дне пруда ил и тина: попадёшь ногой – и начнёт тебя всасывать, всасывать – и засосёт с покрышкой.
Произведения разбиты на страницыЦелых тридцать пять лет Виталий Бианки писал о лесе. Этот термин часто можно было встретить в заголовках его книг: “Лесные домишки” или “Лесные разведчики”. Сказки, повести, рассказы Бианки довольно-таки своеобразно соединили в своём содержании поэзию и точное знание.
Свои последние сказки Бианки даже называл необычно: сказки-несказки . В них нет волшебниц и фей или скатерти самобранки, но чудес там порой даже больше. О самом обыкновенном воробье Виталий Бианки мог так написать, что мы только успеваем удивляться: оказывается, птичка совсем не проста. Всё-таки удалось В. Бианки найти необыкновенные слова, которые “преобразовали” прекрасныйлесной мир. В нашем сборнике вы можете читать рассказы Бианки , весь список онлайн абсолютно бесплатно.
За 35 лет писательской работы Бианки написал более 300 рассказов, повестей, сказок и очерков. Всю свою жизнь он вел натуралистические заметки и дневники, отвечал на огромное количество писем читатейлей. Рассказы Виталия Бианки были изданы суммарным тиражом более 40 миллионов экземпляров, были переведены на разныеязыки мира.
Виталий Валентинович Бианки (1894 — 1959) – российский писатель, автор многочисленных детских произведений.
Начинать первое знакомство ребенка с миром природы лучше всего с помощью произведений Виталия Бианки.
Автор очень подробно и увлекательно сумел описать обитателей лесов, полей, рек и озер. Почитав его истории, дети начнут узнавать птиц и животных, которых можно повстречать как в городском парке, так и в более естественной среде обитания.
Благодаря творчеству талантливого автора малыши легко проникнут под густую сень деревьев, где живут синицы, корольки, дятлы, вороны и множество других пернатых созданий. Каждое произведение писателя наполнено деталями повседневной жизни всех обитателей леса. После знакомства с рассказами В. Бианки ребенок получит большое количество занимательной информации об окружающем мире.
Автор уделял значительное внимание повадкам живых существ и местам их жительства. Малыши узнают, как непросто уцелеть крохотным созданиям, если рядом поселился грозный охотник. Так же они поймут, что взаимовыручка есть не только среди людей. Увлекательные рассказы Виталия Бианки можно читать на нашем сайте, они рассчитаны на детей самых разных возрастов.
” Что НЕ относится ни к одной из 73 ловушек, которые точно НЕ расставлены по всему острову. ”
― Бьянка, New Horizons
Килиманджаро,
Без молока,
Без сахара
Бьянка (コユキ, Koyuki ? ) — бодрая жительница деревни-тигрицы, впервые появившаяся в New Leaf .
Ее английское имя является каламбуром от итальянского слова «белый», а ее японское имя означает «порошковый снег». У нее есть игровое хобби.
Бьянка в New Leaf
Бьянка — жительница белого тигра с бирюзовыми глазами, у каждой из которых по три ресницы. У нее также маленькие наклонные черные брови, из-за чего ее можно спутать с высокомерным сельским жителем. Внутренняя часть ее ушей розовая, а внешняя часть ушей белая с фиолетовыми кончиками, как и ее хвост.У нее четыре черные точки вокруг каждой половины морды вместо усов. Хотя Бьянка официально является тигром, по крайней мере телосложением тигра, у нее есть пятна, которые напоминают снежного барса с темно-синими кончиками на ушах и хвосте. Ее первоначальная рубашка – красный пуховый жилет, который был изменен в New Horizons на рубашку на пуговицах с завязками спереди.
Ниже приведено краткое описание бодрой личности . Для получения дополнительной информации нажмите здесь . |
Бодрые жители часто бывают в хорошем настроении, и с ними легко подружиться. Будучи бодрым сельским жителем, Бьянка (тигр) будет иметь склонность чрезмерно реагировать на разговоры на тривиальные темы и обычно будет чрезмерно взволнована, увидев игрока или других жителей деревни. Этот сельский житель, как и другие бодрые сельские жители, редко будет отговаривать от занятий чем-либо, включая обычные увлечения. Бодрые жители деревни мечтают в будущем прославиться и читают Ms.Nintendique, невидимый журнал, который читают высокомерные, нормальные и другие бодрые жители деревни в серии Animal Crossing. У бодрых жителей также будет очень короткий период внимания, что означает, что они скоро забудут некоторые аргументы или задачи, данные игроку, которые не были выполнены. Бьянка (тигр) может легко расстроиться в разговоре, когда говорят что-то не то. Она будет хорошо ладить с другими жителями деревни, особенно с ленивыми, нормальными, спортсменами, сестрами и другими бодрыми жителями деревни, но она может раздражать и расстраивать капризных и высокомерных жителей деревни, чей характер отличается от ее характера.
Из-за характера бодрых сельских жителей она может упомянуть, насколько «старые» или «скучные» капризные жители деревни по сравнению с ее противоположной, оптимистичной личностью.
В New Leaf в доме Бьянки пол из воловьей кожи сочетается с альпийской стеной, у нее также есть альпийский комод и диван, а также красные тюльпаны, полка для компакт-дисков и обогреватель. Остальная часть ее дома напоминает кухню с кулером для воды, блендером, рисоваркой и кухонным островом. У нее К.K. House играет на своей ретро-стереосистеме.
В New Horizons дом Бьянки состоит из деревянного шкафа, деревянного низкого столика, деревянного зеркала в пол, холодильника, миксера на симпатичном чайном столике, кухоньки из железного дерева с разделочной доской наверху. из него, железная настенная полка в белом варианте и два предмета ротангового набора в белом варианте: ротанговая кровать и столик из ротанга. Ее стена из белого кирпича, а пол с леопардовым принтом.
Бьянка был добавлен в Pocket Camp в обновлении от 17 декабря 2018 года.
Бьянка предпочитает спортивную тему. В ее профиле написано:
Уровень дружбы: 3
| Мебель/предмет | Необходимые предметы | Цена (колокола) | Время изготовления |
|---|---|---|---|
| Кресло директора | 3 бумаги, 3 дерева | 320 | 1 минута |
| Садовый стол | 6 сталь | 390 | 1 минута |
| Походная печь | 30 сталь | 1 050 | 4 часа |
| Маленькое иглу | 6 хлопок | 680 | 1 минута |
| Холли | 6 дерево | 650 | 1 минута |
| Карта amiibo [1] | |||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
| ||||||||||||||||
У обоих день рождения 13 декабря -го года.Прогресс был стабильным в Центре усыновления кошек (BFF) Бьянки пушистых друзей (BFF) , одном из самых амбициозных строительных проектов за нашу 75-летнюю историю. И нам удалось провести нашу работу по спасению жизней с минимальными перерывами.
Совсем недавно рабочие установили окна и стеклянные панели, воздуховоды, внешний гипсокартон, лестницы, водопровод и камеры видеонаблюдения.Была установлена современная 120-тонная система отопления, вентиляции и кондиционирования воздуха на крыше, которая будет обеспечивать животных чистым, свежим и гипоаллергенным воздухом по всему объекту. Бригады продолжают работать над обрамлением внутренних изогнутых стеклянных стен вдоль главного коридора. Кроме того, персонал начинает принимать решения о напольных покрытиях и элементах декора, таких как стеллажи и цветовая гамма.
Конечно, впереди еще много работы, но по мере того, как здание обретает форму, его преобразующий потенциал действительно вдохновляет.Для нашей кошачьей команды BFF изменит правила игры. «Кошачья команда абсолютно не может ждать», — сказала Дорит Шевач-Шани, менеджер по обогащению кошек. «Новая среда без клеток предложит нашим кошкам более естественную среду, где они смогут поселиться в спокойной обстановке. Это позволит им расцвести и приведет к более счастливым, более общительным кошкам и более быстрому усыновлению».
Команда кошек не одинока в своих ожиданиях. На самом деле, все в кампусе — от персонала питомника до ветеринарных техников и волонтеров — в восторге от прогресса и стремятся задействовать самые современные функции здания.Они уверены, что животные из семейства кошачьих, особенно пожилые, получат большую пользу от отсутствия клеток. Поэтому от их имени мы благодарим вас за вашу щедрую, постоянную поддержку.
Вот уже три четверти века мы продолжаем вводить новшества, потому что такие друзья и спонсоры, как вы, никогда не переставали верить в нашу миссию «не убивать».
Когда мы откроем двери BFF этим летом, мы отметим нашу долгую историю и непоколебимую приверженность будущему.
AU Intel; Ау, когда человеку исполняется 20 лет, он получает уши, хвост или, возможно, крылья своего тотемного животного.Хотя есть (а) набор правил; им не разрешается бодрствовать до утра своего дня рождения. Было бы весьма болезненно испытать это бодрствованием, и очень болезненно, когда проснулись бы утром». Это незаконно, если кто-то охотится на человека с редким духовным животным, его арестовывают на 14 лет и выплачивают штраф в размере 14 000 долларов. Редко когда у вымершего духовного животного больше шансов стать жертвой охоты.
~~
POV Зака
Я сидел, полный печали и ревности.
Я наблюдал, как его собственные грязно-белокурые уши дергались, пока он играл в Minecraft. Я завидовал тому, как его грязно-светлые уши и хвост дергались и болтались из стороны в сторону. Я плюхнулась на его кровать. "Почему мой день рождения не может прийти сейчас?!" Я заскулил. Есть одна вещь, которая мне не нравится, и это ожидание. Я не мог дождаться появления таких захватывающих вещей. Другой мужчина посмотрел на меня, отключив наушники. "Геппи, давай. Подожди еще несколько дней, и скоро будет твой день рождения", - улыбнулся он, пытаясь утешить меня.Я проворчал себе под нос. Он вернулся к своему компьютеру и продолжил играть. Я достала телефон и посмотрела на дату. Черт возьми, осталось еще 14 дней . Я встал и пододвинул стул рядом с ним. Я сидел на нем и просто смотрел, как он играет. Он заметил мое настроение, вздохнул. Он открывает меню и смотрит на меня: «Ты в порядке?» Я нерешительно покачал головой: «Плохо, я хочу, чтобы мой день рождения пришел! Я хочу получить черты своего собственного тотемного животного, такие как уши и хвост!» Я откинулась назад, скрестив руки.
"Я не хочу ждать, я хочу свой день рождения сейчас!" Я повысил голос.Он вздрогнул от моего голоса. Он напевает на мгновение. Он говорил с веселым выражением лица. "Я знаю, чем поднять тебе настроение! Подожди!" Он встал и ушел. Я улыбнулась ему. Он принесет мне маффин. Не так ли? Я вытащил свой телефон и начал листать социальные сети. Я столкнулся с пальмой, когда увидел твиты Дрима о картинке и о том, как она получилась. Неудивительно, что Винсент закричал . Я продолжил листать, когда услышал, что вошел счастливый лысый мужчина. он протянул мое имя с веселым голосом.Я обернулась и увидела, что он держит что-то за спиной и улыбается. "Я принес тебе кое-что!" Я отложил телефон и сделал хватательные движения. "Дай мне!" Я хихикнул. Он вытащил маффин. Совершенно не знал, что это маффин , подумал я. Его хвост радостно качался. Он дал его мне, и это был кекс с черникой! Я откусил кусочек. — Хм~, — сказал я. "Это так хорошо~!" Я говорил с полным ртом. На что он нахмурился. Затем вошел Винсент: «Эй, Дэррил, когда ты сможешь приготовить еду? Я голоден!» Он заметил маффин, который я ел, и пошел за ним.Я ахнула и защитила его. "Нет! Вы получите свое!" Я крикнул. Мы оба яростно боролись за оставшийся кекс. Я проигрывал битву. "Ха! Понял!" — восклицает A6d, победоносно держа маффин. Я захныкал, чувствуя себя грустным. Я смотрю на Плохого, который, похоже, ненавидит свою жизнь, щенячьими глазами. — Бааадд, — протянул я его имя. "Он украл мой кекс, который ты мне дал!" Винсент ел его. Дэррил ушел, практически покончив с жизнью. Я фыркаю, скрестив руки. Великий .
"Давай!" – проворчал я.Винсент рассмеялся над моим детским поведением.
дней спустя
Я вскакиваю со стула, переключаясь на свой компьютер и мониторы. Сегодня был день накануне моего дня рождения. Я был взволнован! Я не могу дождаться, чтобы получить мои уши и хвосты, может быть, крылья! Тогда я мог бы упрекнуть Винсента за то, что он съел мою утешительную булочку от Дэррила. Я установил Minecraft и зашел на свой сервер. Когда я вошел в систему, многие люди заметили и начали говорить «С Днем Рождения», «С днем рождения» и другие.Я улыбался им, я люблю этих фанатов. Я напечатал «спасибо», чтобы не показать свою благодарность.
Я хотел играть всю ночь и, вероятно, не ложиться спать до утра своего дня рождения, но я знал, что какой-нибудь лысый не одобрит. Я хмурюсь из-за последствий, зная, с какой болью мне придется столкнуться, когда я проснусь. Я покачал головой и начал троллить людей. Я смеюсь над троллями и людьми. Я пыталась подавить его, не желая, чтобы проснулись остальные.
Я хихикнула в свои ПЛЕЧНЫЕ ЛАПЫ, пытаясь приглушить его. Я положил еще лавы в яму, где сидят какие-то фанаты-тролли. Мои глаза стали тяжелыми, и я свернулся калачиком на стуле. Я натянул капюшон и уснул. Забыв о плане «ночного сна».
3-е видео от первого лица
Когда маффин спал на своем легендарном игровом стуле, вошел мужчина. Тяжело вздохнув от увиденного, он подошел к столу. Он выключил компьютер и повернулся к спящему мальчику. Он медленно поднял его и прошел по кровати алмазного блока.Он уложил его и ушел. Он подошел к двери: «Интересно, какое духовное животное твое?» Он закрыл дверь и ушел.
Утром
Смол бой ослепил свет, Зак застонал от него. Он встал, и тут его ударило. — Аргх, — поморщился он. Он чувствовал себя по-другому, как будто его тело стало сильнее, и боль там, где оно есть. Он поднял руку и коснулся частей тела. Пушистый. Что за-?! Он вскочил, но вздрогнул и подбежал к своему зеркалу.Он задохнулся. У него были тёмно-коричневые пушистые уши! Внутри ушей были белые пятна. Он повернулся к себе сзади. Как и ожидалось, там был такой же темный окрас и с самым белым хвостом. Он улыбался и кричал от волнения. В рывке дверь распахнулась, и Бад стоял, насторожившись. — Геппи! Ты в порядке?! Это… — он остановился. Его глаза были устремлены на уши и хвост.
"Боже мой!" — выдохнул он. В тик вошел Винсент, очень уставший. — Что за крики? он зевнул.Он увидел, на что уставился его старший сосед по комнате, и был потрясен. "Т-ты э-э... какой ты породы?" — спросил он, рассматривая новорождённые уши и хвост своего соседа по комнате. Дэррил посмотрел на свой телефон, сначала на собак, и через несколько пятерок он нашел породу. Он улыбнулся: «Ты хаски! О, это очаровательная порода». Не зная, что он сказал. Скеппи покраснел: «О-ладно, просто проигнорирую это. Хех, похоже, отряд маффинов почти завершил свою внешность». Бад вздохнул от волнения. Его глаза искрились радостью."О-о~! Например, все мы собачьи породы!" Также отметим, что самый старый самец - это порода собак, потому что моя чертова сестра считает их собаками. «Вау, какое последствие! Похоже, автор хотел всех нас собаками!» Винсент заговорил.
"Что?" — спросили двое других.
"Что?"
Они смеются над этим и носят его в течение дня. Они решили провести стрим, чтобы отпраздновать день рождения смоляка."Я так счастлив!" он прыгал от радости. Его друзья смеются над ним и читают чат. Было много комплиментов о его породе.
ПингСпуфер; Я думал, что он будет крысой
какуууууу14; С днем рождения!
Все еще Холодно Все еще Холодно; epppiccc
Лысый14; АВ~ ТАКОЙ КРАСИВЫЙ!!
"Спасибо, ребята!" Скеппи поблагодарил, хихикая над забавными комментариями. И практически все умерли от его хихиканья. Трио с пальцами ног играло в Minecraft Hypixel. Они наслаждались своей компанией, смехом, троллями, гневом, это было прекрасно. Как все должно быть.
А/н; Так что это была моя история au, которая пришла мне в голову. Или Бьянка/Лапрас сказали бы: «История Freakin' Furries». Надеюсь, вам понравится эта история. Пока!
Сентябрь~29~2019
слов; 1309
Когда жители Нью-Йорка Бьянка П., (на фото слева вверху), и Эбони Б. усыновила щенков, братьев и сестер Джен и Ян одновременно в 2019 году, два новых родителя домашних животных сами стали хорошими друзьями, находя радость и поддержку в отношениях, которые продолжались на протяжении всей пандемии.
Обе маленькие метисы охотничьих собак, Джен и Ян, были доставлены в ASPCA на борту спасательного рейса Нэнси Сильверман (NSRR), который перемещает пригодных для усыновления животных в районы с высоким спросом.
NSRR является частью программы переселения животных ASPCA.С 2015 года NSRR перевезла 96 841 животное (82 430 из которых были собаки) в более безопасные места, где у них больше шансов быть усыновленными, по всей территории США. другие собаки в Центре усыновления ASPCA в Нью-Йорке, 24 января 2019 года.
Три дня спустя Джен и Джен были усыновлены, и это трогательная история сама по себе. Но то, что произошло потом, не менее вдохновляюще.
«Я давно умоляла своего жениха, Фрэнсиса, о собаке, — говорит Эбони, руководитель отдела кадров, который живет в Вашингтон-Хайтс. «Мы решили усыновить, а не покупать в зоомагазине, после исследования многочисленных приютов на Манхэттене.
У ASPCA самые лучшие отзывы».
Эбони и Фрэнсис посетили ASPCA, чтобы познакомиться с собаками, доступными для усыновления. С помощью свахи ASPCA Лизы Бергер они сосредоточились на Джен, которая делила свое пространство в питомнике с Яном.
В то же время Бьянка и ее партнер Джаррад решили усыновить
январяПары разговаривали, пока оформлялись документы на их усыновление. Они были поражены тем, что собачьи сестры отправились в новые дома в один и тот же день и в одно и то же время.
Несколько дней спустя Эбони и Бьянка снова столкнулись друг с другом в Верхнем Ист-Сайде, когда везли своих собак к одному и тому же ветеринару для первоначального осмотра.
«Когда я увидела их в зале ожидания, я узнала их по ASPCA», — говорит Бьянка, страховой агент.«Просто у нас был один и тот же ветеринар, и собаки похожи».
Бэзил (слева) и Т’Чалла любят природу «Мы обменялись контактной информацией в ветеринарном кабинете», — добавляет Эбони.
— С тех пор мы на связи.
Бьянка и Джаррад мечтали о собаке с тех пор, как переехали в здание в Бронксе, где домашние животные приветствовались.
Однажды в магазине товаров для животных в Верхнем Ист-Сайде сотрудник порекомендовал паре посетить ASPCA, где они нашли Джен.
«Я определенно призываю людей усыновлять, а не покупать», — говорит Бьянка, которая подумывала о покупке собаки. «Усыновление позволило нам спасти две жизни, предоставив Яну любящий дом и сохранив место для другого щенка, которого нужно спасти».
В прошлом году у Бьянки и Джаррада родилась дочь Саванна, которая родилась 2 сентября.
«Джан любит ее, — говорит Бьянка. — Это прекрасно.”
До COVID-19 Эбони и Бьянка несколько раз собирались вместе в пекарнях и кафе, где разрешено проживание с собаками, в первую очередь для того, чтобы собаки могли проводить время вместе.
Они даже водили их вместе на тренировки.
Когда пандемия прекратила их личные встречи, дамы продолжали переписываться и разговаривать по телефону не реже одного раза в неделю.
Слева направо: Бьянка и Бэзил; Эбони и Т’Чалла «Мы оба первые владельцы домашних животных, поэтому мы даем друг другу советы, — говорит она. — Это хорошая система поддержки. И собаки похожи — придирчивые едоки». например, поэтому мы вместе работали над некоторыми из этих проблем».
«Мы также делимся предложениями о том, что можно купить и куда пойти, — добавляет Бьянка. — Это был полезный опыт.
Джен переименовали в Т’Чаллу в честь супергероя из «Черной пантеры», а Яна теперь зовут Бэзил.
У обеих собак также есть аккаунты в Instagram — еще один способ, с помощью которого Эбони и Бьянка поддерживают связь.
«Каждый из нас получил новую собаку, но каждый из нас также приобрел нового друга», — говорит Бьянка.
Бьянке, юному орангутангу, всего 3 года.Но вместо того, чтобы процветать в дикой природе, как и подобает животному, она была прикована к дому пары. Ее владельцы одевали ее в одежду, обращаясь с ней как с ребенком и как с домашним животным. Она везде ходила с ними, спала с ними в одной постели и даже ела одну и ту же еду.
Facebook/International Animal Rescue По словам одного из предыдущих владельцев Бьянки, она была куплена в 2014 году после того, как они заметили ее прикованной к дереву возле чьего-то дома. «Мне было грустно видеть ее там, и я купил ее», — сказал владелец организации International Animal Rescue (IAR).Поскольку орангутаны обычно остаются со своими матерями, пока им не исполнится от 6 до 8 лет, IAR считает, что, к сожалению, мать Бьянки, должно быть, была убита, когда ее забрали из дикой природы.
Шоу дронтов
Facebook/International Animal RescueIAR впервые узнала о Бьянке в 2015 году. Она жила в Рандау Джунгкал, Индонезия, деревне всего в пяти часах езды от центра орангутангов IAR. Члены группы IAR по реагированию на конфликты с человеческими орангутангами (HORCT) были отправлены, чтобы подтвердить сообщения о том, что орангутанг, которого запрещено держать в неволе, жил с парой.Ее нашли живущей в доме пары, и когда ее попросили отказаться от нее, ее владельцы отказались отдать ее без компенсации.
Facebook/International Animal Rescue После неудачной попытки уговорить владельцев Бьянки выдать ее, IAR заручился помощью Департамента лесного хозяйства Индонезии и местной полиции, чтобы спасти ее. «Ее владелец все еще проявлял большое нежелание отказываться от орангутанга», — написал IAR в своем блоге. «Спасатели объяснили ей, что хотя Бьянка в настоящее время совсем маленькая и добродушная, в ближайшие несколько лет она станет сильнее и диче.
Как только с ней стало трудно обращаться, орангутанга в конце концов приковали цепями, заперли в клетке или даже убили». командой HORCT и доставили обратно в центр орангутангов IAR, где она прошла первоначальный ветеринарный осмотр, прежде чем ее поместили в карантин.После периода карантина Бьянка сможет начать жить такой жизнью, какой она должна была быть с самого начала – дикой и окруженной другими орангутангами, такими как она сама.
Борнейские орангутаны — вид, находящийся под угрозой исчезновения, с такими угрозами, как потеря среды обитания, незаконная охота и просто неосведомленность местных жителей, живущих по соседству с ними, — все это играет роль в их сокращении численности.
«За последние 75 лет население Борнео сократилось более чем на 80 процентов, и все же жители Борнео, особенно те, кто живет далеко от центра города, мало что понимают в этом вопросе», — пишет IAR.
Вы можете помочь IAR реабилитировать Бьянку и позаботиться о других, подобных ей, сделав пожертвование здесь.
Описание Goodreads
Бессмертная жизнь Пиу Пиу указан как Метафизический и визионерский на Amazon, и это во многом то, чем он является. Книга призвана помочь читателю открыть для себя , «как ваши чувства и эмоции раскрывают секрет вашей собственной жизни. То, чем вы не являетесь, остается для вас невидимым». , чтобы процитировать описание Amazon.
Роман начинается с главного героя и ее спутников на духовном плане, прежде чем она и они вступают в новый виток существования.Как вы понимаете, эта история основана на концепции реинкарнации.
Затем повествование переходит к истории Пиу Пиу – египетского гуся, усыновленного Пиппой, дерзкой и духовной молодой девушкой, в качестве цыпленка. История населена людьми и говорящими животными, ибо это мир, в котором происходит общение между всеми живыми существами.
Мне кажется, что философия романа вызывает некоторые проблемы с повествовательной напряженностью в книге. Я бы предпочел, чтобы вступительная сцена была опущена, так как это означало, что я подошел к истории, уже зная, что персонажи были и будут перерождаться.Концепция могла быть либо медленной, либо драматической.
Сеттинг романа Западный Кейп изображен прекрасно, и мне кажется, что, возможно, в такой обстановке легче ощутить единство с природой и параллельную природу времени (Пиппа тоже чувствует присутствие и общается со своим мертвым предком), чем в больше городской среды. Это единство, которое также принимает присутствие смерти и возрождения, что символизирует ужасный лесной пожар, случившийся, когда мать Пиппы была беременна дочерью.
Я получил эту книгу от автора в обмен на честную рецензию.
«Коалы имеют для меня особое значение, так как это был уникальный опыт общения с коалой в заливе Слифорд, Южная Австралия, который помог мне стать профессиональным коммуникатором животных. Разговор между мной и коалой был настолько отчетлив, что я подумал, что сыр соскользнул с крекера Jatz! Я даже пошла к врачу и попросила сделать МРТ. Результаты пришли в норму, к моему большому облегчению! Именно тогда я понял, что обладаю необыкновенным даром.
Именно во время встречи с коалами я понял, насколько ясны, чисты, лаконичны и органичны дикие животные в своем общении. Это относится ко всем диким животным, которым я помогал, будь то кенгуру, слоны, ящерицы или птицы. Они улавливают наши мысли быстро, как вспышка. Напротив, одомашненные животные часто запечатлеваются самыми близкими им людьми.
Животные научили меня одной ключевой вещи: они видят ваши мысли и действия в картинках. Именно так они часто узнают, что вы возвращаетесь домой, и с нетерпением ждут вас.90% животных, которым я помогаю, общаются со мной с помощью изображений.
Сразу после моей встречи с коалами представилась возможность посетить семинар в Квинсленде с международным коммуникатором животных. Во время семинара коммуникатор животных показал нам, как читать по фотографии. У меня в голове вдруг перегорела лампочка! С этого момента я разработал процесс и постоянно совершенствую его, чтобы удаленно получать точную и достоверную информацию от животных.
Теперь это выбранный мной метод общения, поскольку я могу сконцентрироваться именно на том, что животное показывает и говорит мне.Иногда я даю личные консультации, однако я считаю, что фотопроцесс, который я использую, так же точен. Лучше всего иметь ясный и открытый разум, прежде чем соединиться с животным. Все, что мне нужно знать, это имя животного, возраст и вопросы, которые больше не нужно задавать.
С тех первых дней, когда я посещал различные семинары по всей Австралии и оттачивал свои навыки, эта карьера привела меня по всему миру от Австралии до Африки, США и Канады. Я помогал ветеринарам с диагностикой, работал с экспертами по дикой природе, нашел несколько пропавших животных, консультировался с многочисленными экзотическими, удивительными домашними и дикими животными, такими как медведи гризли, волки, слоны, носороги, гепарды, бородавчатые свиньи, африканские серые попугаи и зебры. назовите несколько.Без сомнения, я чувствую, что у меня одна из лучших карьер в мире! Для меня удовольствие и привилегия соединять животных и людей таким образом, который может привести к обогащению жизни и укреплению связи между всеми участниками».
Я наблюдал, как его собственные грязно-белокурые уши дергались, пока он играл в Minecraft. Я завидовал тому, как его грязно-светлые уши и хвост дергались и болтались из стороны в сторону. Я плюхнулась на его кровать. "Почему мой день рождения не может прийти сейчас?!" Я заскулил. Есть одна вещь, которая мне не нравится, и это ожидание. Я не мог дождаться появления таких захватывающих вещей. Другой мужчина посмотрел на меня, отключив наушники. "Геппи, давай. Подожди еще несколько дней, и скоро будет твой день рождения", - улыбнулся он, пытаясь утешить меня.Я проворчал себе под нос. Он вернулся к своему компьютеру и продолжил играть. Я достала телефон и посмотрела на дату. Черт возьми, осталось еще 14 дней . Я встал и пододвинул стул рядом с ним. Я сидел на нем и просто смотрел, как он играет. Он заметил мое настроение, вздохнул. Он открывает меню и смотрит на меня: «Ты в порядке?» Я нерешительно покачал головой: «Плохо, я хочу, чтобы мой день рождения пришел! Я хочу получить черты своего собственного тотемного животного, такие как уши и хвост!» Я откинулась назад, скрестив руки.
— Хм~, — сказал я. "Это так хорошо~!" Я говорил с полным ртом. На что он нахмурился. Затем вошел Винсент: «Эй, Дэррил, когда ты сможешь приготовить еду? Я голоден!» Он заметил маффин, который я ел, и пошел за ним.Я ахнула и защитила его. "Нет! Вы получите свое!" Я крикнул. Мы оба яростно боролись за оставшийся кекс. Я проигрывал битву. "Ха! Понял!" — восклицает A6d, победоносно держа маффин. Я захныкал, чувствуя себя грустным. Я смотрю на Плохого, который, похоже, ненавидит свою жизнь, щенячьими глазами. — Бааадд, — протянул я его имя. "Он украл мой кекс, который ты мне дал!" Винсент ел его. Дэррил ушел, практически покончив с жизнью. Я фыркаю, скрестив руки. Великий . 
Сегодня был день накануне моего дня рождения. Я был взволнован! Я не могу дождаться, чтобы получить мои уши и хвосты, может быть, крылья! Тогда я мог бы упрекнуть Винсента за то, что он съел мою утешительную булочку от Дэррила. Я установил Minecraft и зашел на свой сервер. Когда я вошел в систему, многие люди заметили и начали говорить «С Днем Рождения», «С днем рождения» и другие.Я улыбался им, я люблю этих фанатов. Я напечатал «спасибо», чтобы не показать свою благодарность. 
Я положил еще лавы в яму, где сидят какие-то фанаты-тролли. Мои глаза стали тяжелыми, и я свернулся калачиком на стуле. Я натянул капюшон и уснул. Забыв о плане «ночного сна». 
Он поднял руку и коснулся частей тела. Пушистый. Что за-?! Он вскочил, но вздрогнул и подбежал к своему зеркалу.Он задохнулся. У него были тёмно-коричневые пушистые уши! Внутри ушей были белые пятна. Он повернулся к себе сзади. Как и ожидалось, там был такой же темный окрас и с самым белым хвостом. Он улыбался и кричал от волнения. В рывке дверь распахнулась, и Бад стоял, насторожившись. — Геппи! Ты в порядке?! Это… — он остановился. Его глаза были устремлены на уши и хвост. 
Скеппи покраснел: «О-ладно, просто проигнорирую это. Хех, похоже, отряд маффинов почти завершил свою внешность». Бад вздохнул от волнения. Его глаза искрились радостью."О-о~! Например, все мы собачьи породы!" Также отметим, что самый старый самец - это порода собак, потому что моя чертова сестра считает их собаками. «Вау, какое последствие! Похоже, автор хотел всех нас собаками!» Винсент заговорил. 
И практически все умерли от его хихиканья. Трио с пальцами ног играло в Minecraft Hypixel. Они наслаждались своей компанией, смехом, троллями, гневом, это было прекрасно. Как все должно быть.